И эту задачу — неблагодарную, но стратегически дальновидную — он все-таки сумел выполнить, и это стало едва ли не главным в его политической миссии. Все остальное, в том числе обвинения в коррупции, семейственности и т. п ., оставим для тех, которые занимаются этим по долгу службы. Увы, людей всегда устраивает самая худшая версия из всех существующих, и именно она крепче других застревает в человеческой памяти. Но ради справедливости нужно признать: в 90-е годы я не видел в нашей команде кого-то другого, кто бы мог справиться с задачей президентства лучше, чем Акаев. Он тогда был нашим единственно возможным лидером — и в этом заключалась реальность. Р аботать с ним было огромным удовольствием, и мне повезло бок о бок сотрудничать с Акаевым почти десять лет (за вычетом трех лет, когда я находился на дипломатической работе). Не скрою: мне иногда определенно не нравились его решения, поступки, некоторые кадровые сальто-мортале. Бывали случаи несовпадения позиций или простой психологической усталости друг от друга, но в стратегических вопросах я был и по сей день остаюсь приверженцем и убежденным сторонником его политики. Да, я сильно разошелся с президентом в вопросе о применении оружия против демонстрантов 24 марта 2005 года. И остановил его, идя на крайний шаг — публично подал в отставку в знак протеста. Последней командой Акаева перед его отправкой в Москву было: «Не стрелять!» А ведь гражданская война была почти у порога…Конечно, политика и огромная власть не могли не отразиться на его личностных качествах и характере. Как ни крути, президентство — не ритуальная работа или почетное восседание в президиумах. В стране, охваченной муками глубоких системных реформ и социальными потрясениями, это повседневная борьба за дела и неустанное укрепление власти. Поэтому ему нередко приходилось ради дела идти против себя, расставаться с друзьями, а работать с теми, кого он, возможно, не любил. Таких случаев было немало. Б ыл ли он жадным и сребролюбивым? Я лично никогда за ним этого не замечал. Был ли он взяточником, вымогавшим, как пишет наша желтая пресса, мзду у каждого назначенца? Это бессовестное вранье. Получал ли он подарки? Да, конечно. Как все люди. Р азумеется, я пишу только о том, что видел лично и в чем сам удостоверился. А что творилось и о чем реально думалось в недрах его дома, я не мог, да и не желал бы знать. И все же теперь, по прошествии достаточного времени после его ухода, я отчетливо и с сожалением вижу, что проблем с интеллигентностью в обычном смысле слова у него не было. У него были про*лемы только с совестью…Почему он «убежал»,а не погиб героически на поле боя, как АльендеЯ все-таки хочу приоткрыть завесу над тем, почему Акаев, еще будучи президентом, не заявил четко, открыто и напрямик, что он уйдет — и бесповоротно — в октябре 2005 года. Скажу со всей ответственностью: лично он определенно хотел и собирался уйти на отдых. Планов у него было много. На последней встрече в Нью-Йорке американцы предлагали ему работу в системе ООН. Мы все видели, что он явно подустал. Да и западные эмиссары не упускали ни одного случая или повода, чтобы напомнить об обещании Аскара Акаевича уйти. Его пугало совсем другое — синдром уходящей власти. И как следствие — политический паралич, который был бы неизбежен в Кыргызстане и избежать которого нужно было хотя бы ради страны и нормального проведения парламентских выборов в феврале и президентских выборов осенью. Иначе можно было легко потерять контроль над всей вертикалью власти, тем более что многие члены его команды уже тайно договаривались с оппозицией, чтобы примкнуть к ней, дабы обеспечить себе место при новой власти. То, что опасение это вполне обоснованное и реальное, я лично наблюдал и при новой власти: и в ходе ноябрьского кризиса 2006 года, и в апреле 2007-го многие чиновники начали спешно покидать якобы тонущий корабль и уходили прямо на куловский «фронт». А наш анализ зимой 2005 года со всей ясностью показывал, что почти весь состав правительства и весь губернаторско-акимовский корпус готов пойти на выборы, задействуя все властные рычаги и оставляя за собой зияющие пустоты в управлении. Вот какая складывалась ситуация. Э то было очень серьезной головной болью для Акаева. В то же время даже его смягченное заявление в середине 2004 года о намерении уйти с поста президента вызвало раздражение и беспокойство у ближайших президентствующих соседей — никто из них не собирался уходить по-демократически. А российская политическая элита буквально обожала Акаева и прекрасно понимала цену такой потери для России. Примерно такое же мнение преобладало и в ведущих мусульманских странах, и в Китае. Другими словами, уход Акаева в конституционные сроки определенно мог всколыхнуть политические устои во многих странах СНГ, и это тоже сдерживало от лапидарных и по-ельцински прямых политических заявлений. И мел место и еще один очень серьезный и, на мой личный взгляд, совершенно оправданный довод, чтобы не сказать прежде времени: «Извините и прощайте». Это был вопрос о внешних долгах. И в той или иной степени разрешить этот вопрос мог только Акаев. Наши финансисты — Улан Сарбанов, Болот Абильдаев и Эмирлан Торомырзаев — несколько лет вели переговоры с членами Парижского клуба кредиторов вслед за президентом, а киргизская экономика уверенно поднималась вверх, перейдя семипроцентный рубеж ежегодного роста. Поэтому прощение большой части долгов и их реструктуризация были почти решенным вопросом (при этом цены на продукты первой необходимости стабильно не поднимались, а рост инфляции был минимальным). Но к этому Акаев шел почти восемь лет, улучшая и укрепляя отношения и с Россией, и с США, и с другими странами-кредиторами. Это только примитивные умы сегодня разглагольствуют, что американская база «Ганси» и российская авиабаза в Канте — это всего лишь коррупционные проекты семьи Акаевых. Все это нацеливалось только на одно — улучшить переговорную атмосферу для прощения и реструктуризации долгов. Но кому сегодня это объяснишь — да и нужно ли это кому-то объяснять? А наш значительный политический актив и прекрасный переговорный задел на сегодняшний день почти полностью потеряны…Все говорят, что Акаеву не было резона покидать страну и перебираться в Москву. Я тоже согласен с этим: да, не было резона. Увы, это была ужасная, роковая ошибка. Но худшей ошибкой стала бы пролитая кровь и почти неизбежный «нюрнбергский процесс» по-киргизски. О н правильно сделал, уйдя от шайки вооруженных бандитов и не подвергнув себя нечеловеческой издевке своих вчерашних выдвиженцев, а также мародеров и наркоманов. Слава богу, что он спас наш народ от этого позора, — хватит и того, что мы однажды заставили вздрогнуть Манаса Великодушного, храбрейшего из храбрых, чью орду разграбили по-вражески, семью вынудили бежать из Таласа под покровом ночи, а самого основателя народа киргизов обрекли на то, чтобы быть похороненным далеко в горах в глубокой тайне и без посторонних глаз. Мы и сегодня не знаем, где он похоронен. Манас, надо думать, точно знал нравы своих соплеменников и принимал почти безошибочное решение, завещав жене и матери непременно бежать и спасти потомство от убиения. Так гласит легенда, так глаголет бессмертный «Манас» — вещее слово киргизов. Тем не менее я искренне хочу, чтобы уход Акаева был последним подобного рода случаем в нашей истории и чтобы это никогда больше не повторилось. Хотя события последнего времени оставляют все меньше надежды на это…Акаев и Макиавелли: нечто о социал-дарвинизмеДа, Акаев не был героической натурой, этаким гладиатором. Но на политических ристалищах равных ему тогда не находилось. Его ораторское мастерство и умение убеждать были неподражаемыми. М ногие продолжают ненавидеть Акаева, ставя ему в вину даже то, что он так быстро и «без боя» сдал свою власть. Что он намеренно не готовил себе преемника из-за собственного эгоизма и государственной безответственности. Что он вынашивал идею чуть ли не монархии, вместо того чтобы заложить основы традиции демократической передачи власти и нормального парламентаризма. Ч то сказать на это? Конечно, ни о какой монархии он не думал, но одного из детей и многочисленную родню от политики и бизнеса, вне всякого сомнения, нужно было удержать. Хотя бы ради того, чтобы лишний раз не дразнить гусей… Но когда его начинают ругать за то, что он не сделал нам жизнь лучше, чем у казахов, что у нас были и есть для этого несметные богатства и ресурсы, я начинаю думать, что это уже психоз, а не реальный анализ положения вещей. Так и хочется спросить этих людей: а не кажется ли вам, что наше отравленное трехлетней официальной пропагандой восприятие бывшего президента так затуманило наши глаза, что мы не хотим видеть даже очевидные вещи? Разве мы не жили и не живем лучше, чем узбеки и таджики, не говоря о совершенно порабощенных и замордованных при Ниязове туркменах? Да, государство у нас бедное, но народ жил и живет лучше, чем в этих странах. Кто ж виноват, что Бог не дал нам столько нефти и газа, сколько Казахстану, живущему за счет этого поистине несметного богатства лучше нас. А потом давайте не будем забывать, что не хлебом единым жив человек. И в этом плане мы жили несравненно свободнее, раскованнее, демократичнее, чем все без исключения соседи. Н о из этого никак не следует, что у нас все было хорошо. Увы, многие госчиновники начали погрязать в коррупции, в кумовстве, в протекционизме, которые при нынешней власти превратились в настоящие метастазы. Реформы не были доведены до конца. Это при нас началась повальная покупка депутатами голосов избирателей, стал нормой бессовестный административный нажим. Это мы не осуществили давно назревшие административную и конституционную реформы. Я уже не говорю о коррумпированной милиции, прогнившей судебной системе, полностью разваленных секретных службах, разрушенном сельском хозяйстве и т. д . И коррупция не потому у нас появилась, что Акаев давал наказ чиновникам «воровать по-ударному», чего не делает, убежден, и Бакиев. К несчастью, многие наши сородичи идут в политику с одной-единственной целью — прикарманить государственное добро, нажиться. А виноват всегда тот, кто наверху. Другое дело, что если кто-то наверху нечист на руку, то и с нижестоящих требовать чистоты рук исключительно ради проформы — бессовестное лицемерие. М акиавелли считал, что хорошая политика нацеливается на людское эго — или разбивается о него вдребезги, если игнорирует это самое эго. В стране с переходной экономикой и не адаптированным для рынка народом быть козлом отпущения проще простого, особенно если политика нацелена не на народное, а на со*ственное эго…Вспоминаю эпизод в знаменитом Гейдельбергском университете, где киргизский президент выступил с докладом о своем видении — видении физика — еще никем не установленных законов и явлений переходной экономики. Но ректора, по специальности биолога, насторожила акаевская аналогия определенных социальных явлений при распаде плановой экономики и переходе ее к рынку с происхождением видов в теории Дарвина. Последовал вопрос. Но когда Акаев описал ситуацию в постсоветском Кыргызстане, профессор принял его аргументацию. А ведь ситуация была действительно катастрофической. Страна после распада Советского Союза осталась с перерезанными финансовыми артериями и экономическими связями. Производство очень быстро обанкротилось из-за отсутствия комплектующих и прекращения заказов — именно так Чубайс и Ельцин добивали ненавидимый ими Союз и его экономику. Но страна сумела-таки выкрутиться, вовремя покинув засасывающий омут рублевой зоны и занявшись реформами. Именно Акаев, почти безостановочно агитируя, как говорящая машина, и убеждая всех и каждого, что скоро «будет очень хорошо», что нас ждет участь «азиатской Швейцарии», приучил страну жить в демократии и незаметно внедрил рынок, пусть не самый совершенный и до конца продуманный. Он, заработав имидж самого большого либерала в странах СНГ, сумел получить самые льготные кредиты и миллиардные гранты Запада и таким образом спас страну от вполне реального голодомора и распада. Собрав лучшие умы страны, он смог разработать долгосрочную стратегию и четко вычерченную доктрину во внешних и внутренних делах, успешно вписав суверенный Кыргызстан в международное сообщество. Ч его стоит одна «дипломатия Шелкового пути», основанная на доктрине «И-и» (и США, и Россия), но не «Или-или». Можно ли забыть наш мощный образовательный прорыв, когда появилось столько сильных университетов на пустом месте! А наша идеология «общего дома» и «единой многонациональной семьи»? А мощная пропаганда Кыргызстана через такие общемировые каналы телевидения, как СNN? Это при Акаеве наша страна трижды была избалована всемирной поддержкой, пропустив через ООН три резолюции по Кыргызстану, включая 1000-летие эпоса «Манас» и 2200-летие киргизской государственности! А Международный год гор — это совершенно особый разговор, исключительная заслуга именно Акаева. Сегодня даже Жогорку Кенеш (парламент Кыргызстана) не пропускает иногда проекты нашего Белого дома, не говоря уже о Генеральной Ассам*лее ООН… Я уже не говорю о таком великом деле, как социальная мобилизация — единственный путь, изобретенный в мире для преодоления бедности, о чем сегодня перестали даже говорить по той простой причине, что в нынешнем бишкекском Белом доме уже нет ни одного специалиста по социальной сфере. Профнепригодность нынешних представителей власти просто поражает. К стати, именно при Акаеве на полную катушку заработала фабрика политических звезд, появлению которых способствовала его либеральная политика. Он не убивал и не гноил оппозиционеров, как Ниязов, не ликвидировал инакомыслящих физически и морально, устраивая кровавые бойни, как Каримов, а спорил с ними, сражался на политических ристалищах, как равный с равными, изначально признавая законность оппозиции и право ее представителей на публичную политику. Поэтому творцом нынешнего президента Курманбека Бакиева — как, впрочем, и его «врагодруга» Феликса Кулова, да и всех видных политиков современного Кыргызстана — являются именно Акаев и его политика. С егодня же сажают, даже если молча стоишь в пикете. Конституция, пусть даже такая, давно никому не указ. Политически мотивированные убийства, систематически не раскрываемые, уже стали чем-то обыденным. Сколько еще придется терпеть народу это торжество властного бандитизма — трудно сказать. П росчеты и победы несостоявшегося АтатюркаЯ считаю, что у Аскара Акаева был реальный шанс стать своеобразным Ататюрком Кыргызстана, но он это, к сожалению, упустил. Ради такого шанса стоило сознательно отказаться от многих земных благ и житейских соблазнов и хорошо начатое дело завершить хотя бы прилично. Хемингуэй как-то сказал, что настоящий писатель, если он действительно не хочет быть забытым еще при жизни, в каждую минуту творчества должен помнить, что река Вечности протекает мимо него. И об этом я несколько раз говорил своему бывшему шефу. Как, впрочем, и о том, что нужно бы уйти под аплодисменты, а не под свист и улюлюканье. Акаев на это вроде соглашался, но у него не хватило твердой политической воли для конкретных решений. Д умаю, ему не хватило масштаба исторического видения и, если хотите, немного воображения. Кроме того, сказалось отсутствие чувства цельности в восприятии исторического творчества, что предполагает четкое разграничение начала и конца в задуманном деле. Недаром даже Эйнштейн, работая над единой теорией поля, жаловался, что ему не хватает эстетического чувства цельности. Иными словами, Акаеву надо было работать на Историю, а не грести все под себя. Надо было думать, как достойно завершить хорошо начатое дело, заранее готовить себе нормальное политическое будущее, а не перечеркнуть столько дел всего лишь одним-единственным поступком. Т ем не менее его миссию первого президента страны и выдающегося реформатора и политика, замечательного человека и интеллигента никто не отменит и не зачеркнет, если даже очень постарается. Что ж, придется жить без собственного Ататюрка, будем довольствоваться тем, что зато у нас был по-своему неповторимый Аскар Акаев, возглавивший в Кыргызстане конца ХХ века самую трудную из революций — революцию в менталитете целого народа. И это ему удалось, как удалось и сформировать национальную государственность, которую узнали и признали во всем мире. А это, согласитесь, очень и очень немало. Даже много. И семена прогресса, посеянные при Акаеве, не исчезнут, если даже их попытаются затоптать, переписав Конституцию и свернув демократические нормы. Д ля новых поколений политиков жизненно важно вновь собрать страну и сплотить ее народ, покончить с нынешним государственным манкуртизмом. И возвращаться к этой повестке дня придется еще много и много раз, ибо в политической и государственной деятельности Акаева — начало многих начал, истоки очень многих — в том числе, увы, и нехороших — дел. Не только фотографы и художники, но и многие аналитики и историки обломят о него свое перо — так непрост этот человек, так многозначен сей ясный, как однажды заметил мой друг антрополог, китайско-японский акаевский лик. Он для Кыргызстана как двуликий Янус — обращен и в прошлое, и в будущее. П омнится, года три-четыре назад, находясь на вершине своего могущества, он сиял широкой американской улыбкой. А после марта 2005-го казался таким банальным, бледно-угрюмым, даже у*огим. Нынче же на нем налет некой загадки, многозначности… И укора. А вот увидите, он еще возьмет да повернется к нам другой, неожиданной стороной. Сегодня вся страна говорит в один голос, что при Акаеве жилось гораздо лучше, во много раз дешевле и несравненно безопаснее. А главное — демократичнее и с уверенностью в будущем. С танут ли его ошибки уроком для други$1\? $2 то-то в моей статье усмотрит попытку реабилитировать и политически реанимировать бывшего лидера Кыргызстана. Так ли это? Нет и еще раз нет. Дело в другом. Я по своим взглядам — исторический позитивист, и мне бы хотелось представить наше государственное развитие в его преемственности. О худшем мы говорим больше, чем надо, убивая в себе и в других веру в собственное будущее. Акаев — это Акаев, а Бакиев должен быть Бакиевым, и не нужно отрекаться от прошлого и уподобляться ящерице, отбрасывающей собственный хвост. Это нужно не стране и не народу. Это выгодно только нашим политическим проституткам и писакам желтых газет, которым ничего не хочется на этом свете, кроме должностей, депутатских мандатов или оплачиваемого злословия. А каева нужно бы со временем вернуть в Кыргызстан — если, конечно, он того пожелает. Он все-таки первый президент страны и, по общему признанию, крестный отец киргизской демократии. Да и нельзя забывать то доброе и прогрессивное, что им сделано, — довольно нам вечно раскапывать могилы и перевозить останки с запоздалым раскаянием. Это нужно и для того, чтобы впредь не вздумали убегать наши новые лидеры и тем самым подводить страну и своих соратников. Н у а если говорить о* оши*ках Акаева… Это его трагедия, причем типичная трагедия либерала, президентствующего академика и интеллигента, искренне затеявшего «островную демократию» в отдельно взятой центральноазиатской стране под названием «Кыргызстан», но сброшенного с поста криминалитетом и нанятой им для этого дела агрессивной толпой. То есть он пал жертвой той демократии, которую сам же затеял и глубоко внедрил в сознание людей. Именно поэтому трагедия эта определенно оптимистическая, и реальная оценка политической деятельности Акаева принадлежит Истории. Б удучи его ближайшим соратником на протяжении многих лет, я всегда замечал, что он… все равно как белая ворона с его либеральными убеждениями на фоне центральноазиатских «вечных» президентов, перекрасившихся вчерашних первых секретарей брежневского розлива, а сегодня — безжалостных деспотов, ради своей единоличной власти готовых на все, включая кровавый террор и неприкрытое насилие. Д а, случившееся три года назад — политическая трагедия Акаева, но далеко не конец, как хотели бы думать его враги. Увы, что было, то было, и прошлое не переписать. Важны посеянные семена и их всходы. И еще не уничтоженные демократические надежды — самое лучшее и ценное политическое наследие акаевского времени в современном Кыргызстане. Н ужно хотя бы не повторять его ошибки (это касается прежде всего киргизского президента ? 2), а если напоминать о них, то главным образом с той целью, чтобы новые поколения политиков извлекли из них важные уроки. Это — самое актуальное и злободневное в поднятой мною теме и в современном киргизском политическом контексте. Да и в акаевской политической биографии. В этой противоречивой, не во всем еще понятой и оцененной фигуре. В этой грустной исторической новелле и весьма поучительной судьбе.
      (Автор: Осмонакун Ибраимов)

Постоянные и переменные (39)Как изменилась верхушка российской политической элиты за десять лет