69

Иисус не повел нас наружу, а стал подниматься по укрытой толстым ковром лестнице. Мы с Кейт, обмениваясь настороженными взглядами, пошли за ним.

По приглашению Иисуса я прихватил с собой полную бутылку вина. На первой площадке я уже решил, что разобью бутылку о стену и всажу розочку ему в шею. Это если он попытается что-нибудь выкинуть.

Вот здесь разденешься ты. Вот здесь – я. А теперь смотри, Рик, как я буду овладевать красавицей Кейт Робинсон.

Я вполне мог себе представить, как он это говорит. Без проблем.

Но он продолжал подниматься, держа бокал вина в руке, и сандалии его хлопали по босым подошвам.

– Иисус, какое шоу? – спросил я еще раз.

– Подожди и увидишь, – ответил он загадочно. – Но я думаю, оно тебя убедит, что для вас главная угроза – не голод и не разогрев земли.

На последнем этаже он открыл дверь в чулан с вениками. Там были ступени, ведущие вверх, – голый бетон. Мы последовали за Иисусом к двери на крышу.

Гром гремел громче.

Мы вышли на плоскую крышу.

Теперь я видел остров Иисуса на всем протяжении. Обойти береговую линию можно было минут за десять. Отсюда остров казался густо усаженным деревьями, кое-где меж ветвей проглядывали крыши домов. Отель стоял на перекрестке. Отсюда были видны дороги, уходящие в озеро.

Только сейчас было уже почти темно. Новое озеро, покрывшее центр Лондона, было красиво странной красотой. Луна стояла над водами, и дрожала на воде лунная дорожка – эфирная тропа к нам через водную гладь.

Из озера поднимались сотни зданий, при луне похожие на гробницы. Вот массивный силуэт Кэнэри-Варф, купол Святого Павла и сотни безымянных башенок. Я вздрогнул.

Ток воды в конце концов размоет фундаменты. Через год или два начнут рассыпаться большие дома. С громовым ревом они ухнут в озеро – жуткое в своей величественности зрелище. И не останется и следа от самого могущественного когда-то города на Земле. Когда-то он превзошел Афины, Багдад, Рим, Константинополь. А скоро останется только широкое мелкое озеро.

Гром гремел в ночном воздухе. Я поднял глаза к мерцавшим во тьме звездам.

И снова задрожал. Земля делала то, что делает каждые несколько тысяч лет. В основном она действует ледниковыми периодами. На этот раз она выбрала жаркий период, или огненный век. Я знал, стоя здесь между Иисусом и Кейт, что планета Земля стирает со своего лица определенные формы жизни. Как учитель, который напутал на доске в формуле и стирает тряпкой, чтобы начать снова. Вот эта тряпка из огня и потопа. Мы стерты. Какая же появится новая, исправленнаяверсия жизни?

Кейт нашла мою руку и сжала ее. Я ответил пожатием, пытаясь найти в себе уверенность. Она думала о том же.

Мы обречены?

Все бесполезно?

Только еще некоторое время будем обшаривать местность в поисках консервов?

Гром зарокотал громче.

Иисус повернулся к нам, и в его силуэте было неуловимое сходство с Христом.

– Видите причину грома?

– Нет. – Я озадаченно качнул головой.

– На западе зарницы, – сказала Кейт. Она не отпустила моей руки. – Вон там. На горизонте.

– Посмотрите выше вспышек, – сказал он тихо. – Что вы видите?

– О Боже мой, теперь вижу, – удивленно сказала Кейт.

– А ты, Рик?

– Нет. Ничего. – Я всмотрелся сильнее. И у меня на голове зашевелились волосы. – Да. Вижу.

– Это артиллерия, – выдохнула Кейт.

– Если внимательно присмотритесь, увидите даже снаряды, – сказал Иисус.

Целых пять минут мы стояли на крыше отеля, держа в руках бокалы с вином, глядя на вспышки из дул тяжелых орудий. Снаряды взлетали в небо будто в замедленной съемке. Они парили, раскаляясь добела, как падающие звезды, и улетали вдаль. Я не видел, где они падают. Наверное, грохот разрывов сливался с грохотом выстрелов, и это был тот постоянный гром, который мы слышали в ресторане.

– Огневые позиции к северу отсюда, – показал рукой Иисус. – Но они стреляют по цели к западу от Лондона. Это не регулярная армия – ее больше нет. Насколько я могу судить, это группа отставников и штатских, организовавших нечто вроде гражданской обороны.

– Ты знаешь, по какой цели они бьют?

– По какой цели? – Он кивнул и обыденным голосом сообщил: – По серым.

– По серым?

– Ты их еще не видал? Скоро встретишь. Они захватывают эту страну.

Кейт поглядела на меня, потом на человека, которого эти люди называли Иисусом.

– Вы хотите сказать, что видели этих серых?

– Разумеется.

– Давайте говорить прямо, – медленно произнес я. – Эти серые – они крепко сложены, серая кожа, как шкура носорога, и...

– И глаза красные, как кровь. – Он кивнул. – Эти чудовища – причина всему. И они захватывают страну. – Он потянул носом воздух, заглянул в бокал и снова посмотрел на нас. – На самом деле они захватывают всю планету. Африку, Новую Зеландию, Австралию. США. Они идут. Идут, чтобы опрокинуть человечество в море.

70

Через десять минут мы ушли с крыши и вернулись в бар. Кейт и Иисус вели непринужденную беседу. Порывы ветра дергали листья на деревьях. Несмотря на темноту, я еще видел, как волны разбиваются желтоватой пеной там, где каменная дорога уходила в озеро.

Сквозь двойные зеркальные стекла дальний грохот артиллерии, обстреливающей серых к западу от Лондона, звучал тихим рокотом, и его легко заглушило шипение шампанского, которое наливал нам Иисус.

Это внезапное вторжение роскоши в мою жизнь – чистая одежда, горячая ванна, шампанское, пицца такая вкусная, что я никак не мог остановиться, хотя у меня уже живот лопался, – все это как-то не сочеталось с новым миром охоты за едой и внезапной насильственной смерти.

За двести километров к северу от этого зала, где я сижу с бокалом шампанского, Стивен, Говард, Дин, малышка Ли залезают в палатки, отгораживаясь от холода брезентом. И у них из головы не идет мысль, что запасы тают на глазах. Уже, быть может, им придется терпеть голодные боли ближайшие восемь часов мороза и тьмы до завтрака из жидкой овсяной болтушки.

– Две трудности. Первая: Темза ниже Лондона не судоходна. Геологические катаклизмы образовали там плотину, перегородившую реку. Вторая: на корабле всего три человека. У них не хватит опыта довести корабль до устья Темзы.

– Значит, получается как с Магометом и горой? – спросила Кейт.

Иисус кивнул.

– Что нам надо – это как-то переправить нашу группу – всех пятьдесят четырех человек – в Уитби, чтобы сесть на корабль.

– А в Лондоне у вас есть опытные моряки?

– Есть. По крайней мере их хватит, чтобы увести корабль как можно дальше отсюда.

– Пеший переход до Уитби исключается?

– С детьми и беременными женщинами? Идти двести километров? По стране, наводненной миллионами голодающих? – Иисус присвистнул сквозь зубы. – На второй день от нас останутся только обглоданные скелеты.

– Если я правильно понял, – вступил я, – ты надеешься, что мы переправим твоих людей в Уитби?

– Всех пятьдесят четырех, – серьезно кивнул Иисус. – И это, Рик, действительно вопрос жизни и смерти.

– А нам это зачем? – Я потряс головой, не понимая. – Нам это что даст?

Иисус поглядел на меня, как равный на равного.

– Шанс выжить.

Темнота за окном сгущалась. По улице прошли двое, держась за руки, освещенные только светом из окон отеля. Вдали сверкали серебряные вспышки – это все еще взлетали в воздух снаряды и падали на далекую цель к западу от Лондона.

Кейт поглядела на меня, потом на Иисуса.

– Если говорить прямо, вы предлагаете нам объединить силы?

– Именно это я и предлагаю, – кивнул Иисус. – Вы на своем самолете перевозите моих людей в Уитби, потом привозите своих. Садимся на корабль, а потом... –он пожал плечами, – плывем на юг и начинаем новую жизнь. Проще простого.

Я поднял руки:

Возникло и стало нарастать чувство вины. Я глядел на хрустальный бокал у себя в руке; пузырьки поднимались в золоте вина.

Разве это правильно? Черта с два. Я должен не роскошествовать на этом островке под названием Парадиз, а мерзнуть на Фаунтен-Мур. Я там нужен. Я должен вместе со Стивеном придумать план, где нам добыть еду и найти укрытие от убийственной зимы. А зима будет либо огненной, если земля разогреется, либо неимоверно холодной от закрывших небо пыли и мусора из тысяч вулканов.

Я покачал головой. Влип я в дерьмо. В самое глубокое дерьмо на свете.

И сижу в нем выше головы.

Иисус считает, что настоящая проблема, настоящая угроза выживанию – это вторжение серых, кто бы они ни были на самом деле и откуда бы они ни пришли. И этот Иисус что-то от нас хочет. И хочет сильно, иначе не был бы таким обаятельным и гостеприимным и не поил бы нас дорогими винами.

Когда он подливал нам шампанское, я решил выяснить, что же это. И спросил в лоб:

– О’кей, так что вам нужно от нас?

Он рассеянно сунул бутылку обратно в лед, сделал глубокий вдох, будто решаясь сделать уже давно обдуманное, и сделать прямо сейчас.

Он посмотрел мне в глаза.

– У побережья возле Уитби в Северном Йоркшире на якоре стоит корабль.

– Хорошо, а при чем тут мы?

– У вас есть самолет.

– А! – До меня начало доходить. – Значит, мы еще живы потому, что у нас есть самолет?

Кейт подняла брови:

– Самолет? Зачем вам самолет?

– Кейт, Рик, ситуация очень проста. Мы знаем, что должны покинуть Лондон, пока сюда не пришли серые. Артобстрел может их задержать самое большее на две-три недели. У нас есть корабль, на котором мы хотим уплыть на острова Южных Морей. Проблема в том, что этот корабль на другом конце страны.

Кейт покачала головой:

– Но у вас есть лодки. Можно же посадить на них всех ваших людей и спуститься по Темзе?

– А почему мы должны тебе верить? Что тебе помешает погрузить на корабль своих людей и уплыть без нас?

– Хорошо, – дипломатично сказал Иисус. – Вы везете партию своих людей. Потом партию моих. Может быть, будете летать по очереди в Лондон и в Фаунтен-Мур, чтобы ни одна группа не могла перехитрить другую. Согласны?

– Есть проблемы.

– Проблемы?

– Проблемы технические, – пояснил я. – У нас четырехместный легкий самолет. Поскольку он может перевезти только троих, то речь идет о восемнадцати рейсах туда-обратно.

– При этом в день может быть только один рейс, – добавила Кейт. – Значит, не меньше восемнадцати дней.

– Восемнадцать дней подходит.

– И это, если будет восемнадцать дней летной погоды и если самолет не развалится, – сказала Кейт.

– И еще нам понадобятся рейсы на доставку продуктов в наш лагерь, – добавил я.

– Значит, у вас кончаются продукты?

Черт, трепло. Я прикусил губу. Не надо было говорить Иисусу о нашем дефиците. Это слабость, которой он сможет воспользоваться.

– Их мало, – быстро сказала Кейт, – но опасности пока нет.

– И мы все время пополняем запасы.

Это я попытался сказать уверенно, но этот человек не мог не понимать, что если мы предприняли далекую и рискованную экспедицию в Лондон, то мы чертовски близки к голоду.

Иисус улыбнулся.

– Я не говорил, что перевезти воздухом пятьдесят четыре человека отсюда – плюс еще сколько вас там – на берег Йоркшира будет легко. Но это возможно – если вы согласитесь.

– Другого способа доставить туда ваших людей нет?

– Вы сами знаете, что нет, Кейт. Даже если мы сможем добраться до твердой земли на севере и найти машины, все дороги блокированы вооруженными бандами. И, как я уже говорил, идти пешком мы не можем. Надо лететь. – Он пристально поглядел на каждого из нас. – И вы знаете, что ваша группа либо умрет от голода, либо падет жертвой серых.

– Тогда, – сказал я после паузы, – мы нужны друг другу, чтобы выжить.

– Примерно такова ситуация. Теперь позвольте наполнить ваши бокалы, и выпьем за наше сотрудничество.

–Минутку! – Я выставил ладонь. – Я не уполномочен говорить от имени группы. И уж наверняка не могу заключать подобные сделки без ее согласия.

Иисус задумался.

– Хорошо... но надо действовать быстро. Когда придет зима, нам уже никуда не деться.

– Ты знаешь остров, где твои люди нас нашли?

Иисус кивнул.

– Туда завтра утром должен прилететь наш самолет. Мы полетим домой, обсудим твое предложение с нашей группой, потом...

– Потом вернетесь и сообщите мне ваше решение?

– Да.

– Нет, мистер Кеннеди.

– Нет?

– Нет. – Он улыбнулся, качая головой. – Что вам помешает захватить наш корабль?

– У нас нет никого, кто мог бы им управлять.

– Мне это неизвестно, – возразил Иисус, отпивая шампанское. – Вы погрузитесь на корабль и – фьюить! Счастливо, фраера! А нам оставаться гнить здесь.

– Значит, – сказала Кейт, – вы оставите нас у себя заложниками?

Он покачал головой:

– Гостями. Вы бы ведь на моем месте сделали то же самое?

Я вздохнул и кивнул.

– Так что, опять в подвал?

– Нет. Вам отведут комнату. Вас будут кормить. Выходите и возвращайтесь, когда хотите.

– А что будет завтра, когда наш пилот прилетит и увидит, что нас нет? Он вернется в Фаунтен-Мур и уже никогда не прилетит.

– Вы встретите своего пилота, Рик. Объясните ему ситуацию, изложите мое предложение – объединить силы и вместе уплыть в Южные Моря.

Я небрежно задал следующий вопрос:

– Иисус, ты женат?

– Я уже говорил. У меня в Ливерпуле была жена и...

– Нет, здесь. У тебя есть жена или подруга?

– Есть, – кивнул он. – Девушка по имени Кэнди. А что?

– Тогда отправь Кэнди с обратным рейсом самолета. И пусть она изложит нашей группе твой план.

– А заодно произойдет обмен заложниками? Разумно, Рик. Я поговорю с Кэнди. – Он поднял бокал. – Ну что, тост? За нас.

Я не сразу поднял бокал, а сперва глянул на Кейт. Наши глаза встретились. В телепатию я не верю, но в тот момент я мог читать у нее в уме, как в открытой книге. Она думала, что Иисус – улыбчивый, обаятельный, гостеприимный – получил все, что решил от нас получить. Он был доволен тем, что все идет по егоплану. Я понял, что недооценил его – с этой бородой под Христа, маленькими глазками, татуировкой на пальцах, в особенности с этим простецким именем “Гэри Топп”. У человека, который называл себя Иисусом, глаза были с хитрецой. И под христоподобной улыбкой ощущалось что-то кремневое, беспощадное. Он был из тех, кто получает то, что хочет.

Но я знал еще одно: мы с Кейт попали в его империю. И должны были – по крайней мере сейчас – играть по его правилам.

71

– Крысы!

–Кейт, беги к дому!

Из водостока хлынули крысы. Как будто показали кино наоборот для смеху. Представьте себе, как коричневый ливневый поток хлещет в канализацию, такой бурный, что голова кружится смотреть.

Теперь представьте себе то же самое наоборот – вода прет из канализации обратно. Густая и бурая.

А теперь представьте себе, что это не вода, а крысы. Тысячи крыс выливались вверх и наружу между прутьями решетки. Их было столько, что отдельных крыс даже и видно не было – только бурый потоп.

– Кейт, через изгородь... беги к дому.

– Не могу! – крикнула она. – Они из канавы тоже лезут! Их сотни.

– Хватай вот это! – Я сунул ей палку от метлы, найденную возле воды. И стал раскидывать кучу нанесенного водой мусора, перепутанного с человеческими костями.

Палку.

Ветку.

Что-нибудь, чем можно отмахнуться от полчищ голодных крыс, надвигающихся на нас. Сомневаться не приходилось – дни собирались обедать.

Я нагнулся разгрести выброшенную на берег груду сумок, щепок, ботинок, шмоток, дохлых голубей.

Черт побери, ничего!

Ничего похожего на дубину.

– А, блин... вот это сойдет.

Я подобрал человеческую бедренную кость. Длинная, тяжелая – идеальная дубинка. На ней еще висели клочки мяса засохшими макаронинами. Хоть бы пластиковым пакетом обмотать конец, чтобы взяться, но времени нет. Я охватил кость ладонью, передернувшись от мокрого прикосновения прядей мыши.

– Рик, вот они! А, черт!

Кейт ударила палкой, промахнулась. Еще ударила – на этот раз с размаху, как клюшкой.

Крыса пискнула. С глухим стуком палка от метлы сбросила ее в воду.

Мы вышли из отеля сразу после восхода – погулять по острову и посмотреть, что на ближайшие недели будет нашим домом. Мы прошли через рощицу, в которой кое-где стояли дорогие коттеджи. И только у самой воды я заметил крыс.

Когда они хлынули из-под решетки стока, я глазам своим не поверил. А они все хлестали из земли непрерывным бурым потоком.

Теперь они надвигались. Подбирались поближе короткими перебежками.

Толстые розовые хвосты хлестали на бегу воздух, как бичи. Они подобрались так близко, что видны были блестящие глазки, мелькание розовых язычков – они предвкушали, как вцепятся нам в плоть острыми зубами, со скрипом раздирая кожу.

Я отчаянно огляделся. Нас оттеснили к воде. Бежать было некуда. И никого не видно, кто мог бы нас спасти.

Придется выбираться самим.

Кейт держала палку от метлы, как самурайский меч. Она глянула на меня, и глаза ее блестели от страха.

– У нас два выхода, – сказала она быстро. – Или спасаться вплавь, или бежать прямо через них – авось доберемся до дому.

– Их тысячи, они нас с головой накроют. Кейт, мы должны... а, черт!

Крысы бросились вперед. Я пригнулся, отбивая костью наседавших крыс. Тук, тук, тук – стучала кость.

Трах! Размозженный крысиный череп.

Трах!

Трах!

Я прыгал по земле, колотя по крысам.

– Рик, на ноге!

Крыса успела взбежать по моей ноге до колена, цепляясь коготками за ткань джинсов. Она разинула пасть. Я увидел зубы острее бритвы, шевелящиеся усы, голодные глаза, блестящую мокрую шерсть. И застыл.

Крыса была жирная, почти распухшая. Наверняка начинена микробами, смертельными вирусами, сожранными во время пира на гниющем человеческом мясе.

Она была уверена в своей безнаказанности, в том, что человек для нее более не угроза, и хотела жрать живую добычу.

Меня.

Потом Кейт.

Мы стали кормом для крыс.

Все это длилось меньше секунды, но перед моими глазами прошло как замедленная съемка.

Крыса цеплялась когтями за мои джинсы. Они кололи сквозь ткань. Она принюхалась повыше, впивая розовым носом аромат потовых желез на моих яйцах.

Может, это был самый сладкий запах. Именно туда она хотела всадить зубы. Прокусить кожу и впиться в железу. Потом жадно слизывать кровь.

– Рик, не двигайся!

Загудела в воздухе палка от метлы. Я не сводил глаз с крысы. Не мог шевельнуть и мускулом.

Палка загудела громче.

Мелькнула.

Удар.

Крыса отлетела в сторону.

Я мигнул, сбрасывая с себя оцепенение.

Крысы вцепились в кость и бежали по ней к моей руке.

Я отбросил кость назад.

Кейт крушила крыс палкой, но их нельзя было остановить. Как наступающий прилив.

У наших ног плескалась вода.

– Надо плыть, – сказал я. – Иначе погибнем.

– Поплывем, – ответила она, но глаза ее метались от моего лица к водам озера – ядовитому вареву из разлагающихся тел и отходов химзаводов, ржавеющих машин, мусорных свалок.

– Готов?

– Держись ко мне ближе. Поплывем вдоль берега. Когда уплывем от крыс, вернемся на берег.

– А потом?

– Потом побежим во все лопатки.

– А крысы... – Она снова посмотрела на меня. – Они за нами не поплывут?

– Кейт, они нас обгрызут до костей, если мы не поплывем.

– Ладно, вперед.

– Кейт, на счет “три”.

– Рик, они лезут!

– Раз, два... черт побери, это что еще?

Они появились будто из-под земли.

– Собаки! – крикнула Кейт, не веря своим глазам. – Они напали на крыс!

Удивление перешло в облегчение – невероятное облегчение.

– Смотри! – ахнула Кейт. – Сколько их?

– Двадцать... тридцать?

Собаки – низкорослые мускулистые терьеры – набросились на крыс. Они не кусали их до смерти – терьер хватал крысу за голову, резко встряхивал, ломая ей шею, и отбрасывал прочь. И тут же хватал следующую. И следующую. И следующую.

Крысы попытались напасть на собак, но их зубы не прокусывали естественную броню шерсти. Псы рычали, бросались, подпрыгивали, сбрасывая крыс, и убивали, убивали.

– Слава Богу, – выдохнул я, обнимая Кейт за плечи. – Собачья кавалерия подоспела вовремя.

Я поднял глаза от крысиной бойни и увидел, что поодаль стоит Иисус и смотрит на нас, сложив руки на груди. Он усмехался. Ситуация его забавляла. Рядом с ним стоял тощий с непроницаемым выражением лица. Чуть дальше сгорбился Теско – его нос все еще был похож на кусок сырого мяса. Вид у него был зловещий. Я не сомневался ни секунды, что Теско с наслаждением смотрел бы, как крысы разорвут нас на части. Все трое стояли молча, цветные ленты у них на руках и ногах развевались на ветру.

Потом тощий медленно пошел к нам. У него в руках была труба с него ростом, а на ее конце – что-то вроде раструба. За спиной у него был баллон как от акваланга. Раструб он опустил почти до земли и тут же оттуда вырвалось желтое пламя длиной с локоть.

Он шел медленно, поводя раструбом из стороны в сторону прожигая себе путь через крыс. У решетки, откуда все еще лезли крысы, он уставил огнемет прямо в сток. Крысы, превращаясь в огненные шары, бежали и подыхали возле воды.

Тощий вынул из кармана бутылку, потом, в своей неспешной манере, вылил ее содержимое в водосток и отступил. Направил раструб на решетку и нажал кнопку. Пламя метнулось внутрь, ухнуло, и из стока вырвался желтый маслянистый огонь.

Теперь крысы уже не лезли. Они изжаривались прямо внизу.

– Кажется, они победили, – сказала Кейт, кивнув в сторону собак.

Я поглядел. Остатки крысиных полчищ бежали в озеро в поисках спасения. Собаки остановились возле воды, нервно подрагивая хвостами и тяжело дыша.

Тощий свистнул. Собаки подбежали к нему, виляя хвостами, нюхая воздух, – они ждали, что их погладят.

Мы с Кейт подошли под деревья, где стоял Иисус. Я чувствовал себя дураком. Мы ведь только и сделали, что вышли утром погулять. Еще пять минут – и попали бы крысам на завтрак.

– Спасибо, – сказал я Иисусу (может, надо было сказать “спасибо, Иисус”, но мне еще было трудно назвать его этим именем).

– Не за что, – улыбнулся он.

Теско презрительно буркнул:

– Смотри в другой раз, куда прешься, Кеннеди. А то потом тебя из дерьма вытаскивать.

– Теско, разговаривай с этим человеком вежливо, – очень спокойно сказал Иисус. – Он и мисс Робинсон – наши желанные гости.

Теско растянул губы в ухмылке. Вблизи его лопнувший нос был еще больше похож на сырое мясо.

– И чего вам было не прошвырнуться ближе к отелю? – спросил он. – Завтрак ровно в восемь.

– Спасибо, – дипломатично сказала Кейт. Она увидела, что между мной и Теско может начаться драка. – Пойдем, Рик.

Она взяла меня под руку.

– Ах да, кстати, – сказал Иисус, будто вспомнил какую-то мелочь. – Вы не собирались сегодня утром нас покинуть?

– Не попрощавшись, – добавил Теско, снова осклабясь.

– Нет, – ответила Кейт. – Мы собирались только погулять.

Иисус кивнул, будто такое объяснение его вполне удовлетворило. Потом он небрежно заметил:

– Просто Теско увидел, как вы смотрите на каноэ – они там, за этими деревьями.

Я сердито глянул на Теско, он – на меня.

– Мы просто интересовались, как вы тут живете, – сказала Кейт, стараясь говорить непринужденно. – У вас очень хорошая организация.

– Это да, – согласился Иисус с той же благожелательной улыбкой. – Если бы не серые, лучшего бы не надо было желать. У нас запасов хватит года на три. – Он улыбнулся веселее. – Пойдите позавтракайте. Надеюсь, крысы вам не испортили аппетит.

Мы пошли в сторону отеля.

– Да, еще одно, – сказал Иисус нам вслед. – Не надо пытаться от нас убежать. Во-первых, без нашей помощи вы на этом озере погибнете. А во-вторых, если вы только попробуете удрать и оставить нас в дураках, вам придется познакомиться с неприятными сторонами моего характера. Это понятно?

Что мы могли сделать?

Мы кивнули.

Потом вернулись в отель.

72

Завтрак был хорош. Даже великолепен. Настолько, что я даже забыл про крыс.

– Апельсиновый сок? – удивилась Кейт. – Апельсиновый сок. Я его сто лет не пробовала.

– Бекон. М-м... – Я потянул в себя воздух. – Жареный бекон. Черт возьми, ты на это посмотри. Колбаса! Настоящая колбаса!

– Рик!

– Что?

– Ты знаешь, когда ты сегодня утром увидел те каноэ... что тебе пришло на ум?

– Правду?

– Правду.

Я огляделся. В столовой никого не было. В кухне возился тощий, размешивая что-то в миске.

– Правда в том, – шепнул я, – что этому типу Иисусу я ни на грош не доверяю.

– Ты думаешь, он что-то задумал?

Я кивнул.

– Только не знаю что. Но у него припасен туз в рукаве на тот момент, когда его люди попадут на Фаунтен-Мур.

– Ты веришь, что у него есть корабль?

– Думаю, да. Только я не верю, будто он хочет, чтобы мы были на этом корабле, когда он отплывет.

– И потому ты решил, что можно бы удрать на каноэ?

– Как вариант.

– Но ты слышал, что он сказал, Рик. На озере опасно. Крыс помнишь?

– Помню, – сказал я с чувством. – И еще помню, что они хотели сделать с нами на том острове. Может, я и повторяюсь, Кейт, но я не доверяю этому типу.

– И потому ты думаешь...

– Тихо! Спичечный Человек идет.

Мы завтракали, а он нам подавал. Мне было чего прожевать в голове. Я не доверял Иисусу – в долгосрочной перспективе. А пока что я не доверял Теско. В этом человеке было что-то недоброе. И я не сомневался, что вскоре он попытается мне отомстить за расквашенный нос.

То утро на острове Парадиз осталось у меня в памяти. Мы с Кейт после завтрака обошли середину острова (придерживаясь населенных мест, подальше от крысиного водостока). Осталось оно у меня в памяти, потому что тогда мы с Кейт Робинсон стали любовниками.

Эксперты говорят, что страх, дикий страх, часто сменяется таким же диким сексуальным желанием.

Должен признать, что эпизод с крысами напугал меня больше, чем я могу передать. А сейчас я был рядом с Кейт. Мы стояли на улице, которая на этом острове сходила за проспект, и болтали о том о сем – прилетит ли Говард Спаркмен, уменьшится ли популяция крыс, когда иссякнет источник питания, где эти люди берут кур, и много еще чего. Но я был так невероятно заряжен сексом – ладно, если честно – заряжен дикой похотью. Вся кожа, все внутренности сгорали этим желанием.

И рядом стояла Кейт, совсем такая, как я увидел ее на вечеринке Бена Кавеллеро. Это было полжизни, три четверти жизни тому назад. Она стояла в саду под светом лампы, держала в руке бокал, высокая и небывало красивая.

Сейчас эти чудесные зеленые глаза смотрели, как светловолосый мальчик лет четырех тащится по улице на поводке за щенком.

– Нет, Джонти! Не туда, – молил он. – Давай обратно. Тебе обедать пора... Джонти... Джонти...

Кейт смотрела, умиленно улыбаясь, чуть прикусив зубами ноготь, как Джонти тащит мальчишку, уговаривающего его вернуться домой пообедать.

– А знаешь, – сказала она, ярко блестя глазами, – они неплохие люди.

– Наверное. Не хуже других. Мы все стараемся, как можем, выжить в этой катастрофе. А это означает думать по-другому и поступать по-другому. И не дать помешать нам этим старым привычкам, сознанию, что мы поступаем несообразно с так называемыми цивилизованными обычаями. Если единственный способ выжить – это каннибализм или ритуальные убийства чужаков... – Я пожал плечами.

– Но ведь выживание не требует полного одичания? – спросила она.

– Хочется верить. Но оно требует, чтобы мы подумали, что мы будем делать – и что будем есть – через пару лет.

Я замолчал – к нам подошел коротышка с копной курчавых волос. На нем была распахнутая школьная куртка.

Кейт прочла надпись у него на футболке: “Привет, меня зовут Ангел”. И улыбнулась:

– Привет, Ангел.

Человечек посмотрел на нас двоих, прикрыв глаза рукой, будто разглядывал небоскреб. И изобразил удивление.

– Ну, вы и... это...

– Высокие? – Кейт повернулась ко мне и засмеялась. – Наверное. Потому мы такая странная пара, правда?

– Но вы же такие... ну просто ну...

На миг я взглянул на Кейт его глазами. Такое тело, длинное, изящное, и снова на меня накатила похоть. Черт, действительно она была великолепна.

– Я вроде как... – начал коротышка. – Странно ведь?

– Что странно? – ласково спросила Кейт.