Христиане часто бывали злейшими врагами самим себе. Они изобретали себе такие проблемы, которые, не будучи настоящими проблемами, тем не менее причиняли много лишнего беспокойства, а кроме того, отпугивали людей, искренне стремящихся к истине. Обычно это случалось тогда, когда христиане начинали упорно и яростно отстаивать свою позицию в тех вопросах, на которые Божье откровение не дает определенных ответов. В результате частное мнение некоторых христиан оказывается препятствием на пути к истине для других людей. Следовало бы поэтому попросить прощения у тех, кто, столкнувшись с подобными псевдопроблемами, отказался от дальнейшего исследования христианского благовестия.
      Одна из таких псевдопроблем — это надуманное противопоставление науки и религии, в особенности споры, касающиеся сотворения мира и теории эволюции. Даже в наши дни некоторые христиане ведут такие упорные «битвы» с определенными научными теориями, словно от этого зависит христианская вера. Вера в Творца — не обязательно вера в конкретные подробности сотворения мира. Библия не приводит точную дату акта творения и не описывает возникновение мира во всех подробностях. Сколько дней или тысячелетий продолжалось создание мира, не имеет отношения к сути христианства. Иногда людям оказывается трудно принять Евангелие всерьез, если в качестве необходимого предварительного условия для веры предписывается принятие какой-то определенной космологической концепции.
      В христианстве есть абсолютные и относительные аспекты. Мнение по поводу возраста земли и механизма сотворения человека относится к сфере относительного знания, в котором позволительно придерживаться разных точек зрения. Догматическая приверженность как креационизму, так и теории эволюции, не подобает умному человеку. Дискуссия по этому поводу должна продолжаться, но христианин совершенно свободен исследовать имеющиеся свидетельства и делать соответствующие выводы .
      Вторая псевдопроблема — беспокойство по поводу участи тех, кто при жизни не слышал Благой Вести. В этом вопросе существует жесткая линия, приверженцы которой категорически утверждают, что для спасения необходимо явным образом принять веру в Иисуса Христа, которую возвещает христианская церковь. Такая точка зрения исключает возможность спасения едва ли не для большинства людей. Нечего и говорить, что подобные утверждения причинили немало боли самим христианам и стали барьером на пути тех, кто мог бы заинтересоваться Евангелием.
      Однако по этому поводу существует и другая точка зрения, достаточно древняя и находящая подтверждение в Писании; согласно ей, Бог имеет дело с людьми там, где Он их застает. Он может открыться им даже в том случае, когда находит их в языческой среде, как Авраама и Мелхиседека. Откровение Бога о Самом Себе обращено ко всем людям; и даже тот, кто живет в наше время, но духовно принадлежит к дохристианской эпохе, может обладать достаточным знанием, чтобы ответить на Божий призыв и посвятить свою жизнь Ему. Как сказал К. С. Льюис, Бог не открыл нам всех Своих замыслов и от нас не требуется разгадывать смысл тех Его суждений, которыми Он с нами не поделился. В этом вопросе мы также должны оставаться в пределах откровения .
      Третья псевдопроблема — это вопрос о сроке возвращения Иисуса Христа. Писание не дает нам никаких оснований для вычисления этой даты, а Иисус особо подчеркивает, что нам не дано знать времена и сроки, которые Отец установил Своей властью (см. Деян 1:7). Тем не менее, некоторые «отважно» пытаются определить этот срок. Причину таких попыток я вижу в естественном любопытстве, соединенном с поверхностным чтением пророческих предсказаний. Впрочем, какова бы ни была причина, не следует связывать достоверность Евангелия с рискованными суждениями, не имеющими никаких оснований. Один лишь ХХ век знает множество ошибочных предсказаний, в которых древние пророчества привязывались к современным событиям на основании поверхностных аналогий; результатом был лишь подрыв веры в Евангелие . Едва ли можно найти извинение для тех, кто занимается прогнозами такого рода.
      Библия часто проявляет большую сдержанность при освещении вопросов, о которых нам хотелось бы знать побольше. Любопытство нередко склоняет нас к попыткам «исправить дело», но мы не должны поддаваться этому искушению. Бог знает, что делает. Мы должны оставить то, что Ему было угодно сокрыть от нас, на Его усмотрение. Поддаваясь любопытству, мы только запутываем дело и к тому же отвлекаем себя и других от настоящих проблем, достойных внимания. По своему опыту я знаю, что значительная часть проблем, заставляющих людей тревожиться, — это псевдопроблемы; они не должны становиться препятствием на пути к вере.

      Существует другая категория трудностей, которые также не следовало бы воспринимать как проблемы веры. Тем не менее это достаточно серьезные трудности, представляющие немало проблем для верующих. Речь идет об учениях, открыто противостоящих религии вообще и христианству в особенности, хотя на самом деле они ни в малейшей мере не опровергают само Евангелие и их нападки бьют мимо цели. В той мере, в какой эта критика вообще имеет отношение к существу дела, она должна побудить нас очистить свое понимание веры от заблуждений, вернувшись к подлинно библейским воззрениям.
      В частности, это относится к антирелигиозным выпадам Карла Маркса. Он утверждал, что религия — это опиум народа (имея в виду, что вера отвлекает людей от борьбы за свои интересы) и что религия оправдывает несправедливое общественное устройство. Но он также признавал, что современная ему церковь сильно отличается от библейского идеала; Библия же настаивает на справедливости для всех, и в особенности для бедных. Поэтому мы можем увидеть в критике Маркса указание на свои реальные недостатки, воспринять их как призыв вернуться к собственным корням, к учению пророков и апостолов и очнуться от столбняка, закоснев в котором мы превращаемся в подпорки для несправедливого социального порядка. Критика Маркса, по существу, относится не к Благой Вести, а к церкви, забывшей о своем истинном предназначении.
      В России марксизм оказался бичом Божьего гнева для церкви, которая стала официозной и приняла «правила игры» мира сего. Сегодня христианство на всей территории бывшего Советского Союза — это совершенно иная сила, не похожая на дореволюционную церковь. Картину этого преображения живо нарисовал Александр Солженицын.
      Маркс, таким образом, создал трудности для религии буржуазного общества, но не для Евангелия Иисуса Христа. Не принимая его экономического учения, которое на практике показало свою несостоятельность, я не пытаюсь упрекать его, но, напротив, благодарен ему за справедливую критику.
      Нечто подобное можно сказать и о нападках на религию со стороны Зигмунда Фрейда. Он рассматривал веру в Бога как инфантильную проекцию стремления к безопасности. Религия, как он полагал, есть создание иллюзорной реальности, отражающей наши желания. Примеры, которые он использовал, были, пожалуй, наихудшими их возможных. Он не принимал всерьез Исайю или Амоса, Иисуса или Петра, Блеза Паскаля или Карла Барта. Он обвинял титанов духа, постоянно стремившихся честно и критически анализировать собственные воззрения, в разнообразных заблуждениях — вывод, с которым трудно согласиться. Фрейд изобразил все мировые религии в карикатурно искаженном виде; в особенности это относится к христианству, которое он даже не попытался понять.
      Многое из того, что он сказал о невротической религиозности, конечно, верно и заслуживает внимания. Однако нигде в его сочинениях нет ни малейшего намека на попытку рассмотреть религию в ее лучших проявлениях; Фрейд не дал себе труда задуматься над тем, что означает вера для людей честных и не менее умных, чем он сам. Его критика Евангелия бьет мимо цели, свидетельствуя о том, что он, по существу, не понял его.
      Евангелие и в самом деле удовлетворяет насущнейшие потребности человека. Но оно не просто приобретение, которым можно воспользоваться. Его принятие накладывает громадную ответственность. Жизнь была бы намного проще, если бы не существовало высоких моральных требований, предъявляемых Иисусом. Тот, кто характеризует веру в Христа как проекцию желаний, просто не знает того, о чем говорит. Паскаль очень хорошо охарактеризовал подобную критику: «Пусть они хотя бы узнают, что представляет собой религия, на которую они нападают, прежде чем нападать на нее» .
      Все же, вопреки своим собственным намерениям, Фрейд оказал вере ценную услугу. Его критика дала возможность обнаружить такие проявления религиозности, которые и в самом деле невротичны и инфантильны. Нападки Фрейда сослужили добрую службу христианству, отсекая критическим скальпелем больные ткани, наросшие на теле подлинной веры. Фрейд не дает нам повода отвергать веру, но помогает увидеть ее подлинные основания, понять, почему можно и нужно верить Благой Вести.
      Третий пример критики, которая в действительности оказывается скрытым благословением христианству, — это критика, раздающаяся из рядов движения феминисток. Женщины обычно были лучшими друзьями церкви; сейчас, однако, можно услышать обвинение, что церковь никогда не была лучшим другом женщин, что она дискриминировала женщин, отказываясь признать их полноценными личностями, не признавая ценности их даров и призваний; церковь обвиняют в том, что мужской шовинизм отразился даже в церковном языке.
      В этом случае обвинение выдвигается против исторической практики церквей, но опять-таки не против Евангелия, на котором эти церкви, по их утверждению, основаны. Поэтому это обвинение равносильно призыву к реформам, к возвращению к истокам веры. Само Евангелие содержит могучий призыв к освобождению женщин. Оно гарантирует им эмансипацию от мужского господства, сложившегося в церковной практике. Именно Евангелие, а не мирской гуманизм создает подлинную основу для защиты достоинства женщин, а равно для защиты достоинства любой личности, независимо от принадлежности к какой-либо группе. «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал 3:28).
      На первый взгляд, все приведенные критические замечания могут выглядеть как сильнейшие удары по вере. Но мы видели, что дело обстоит совершенно иначе. Они действуют как резцы, счищающие ракушки, приставшие к кораблю веры. Такие обвинения можно приветствовать, поскольку они в конечном счете совершенствуют наше понимание истины Слова Божьего. Они побуждают нас верить Божьему откровению в его подлинном виде, не смешивая его с человеческими заблуждениями.

      Некоторые возражения в адрес христианского вероучения нельзя назвать необоснованными или направленными не по адресу; они имеют реальную основу. Это и не удивительно, если учесть отмеченную нами неполноту откровения и ограниченность человеческого мышления. В то же время я удивляюсь тому, как малореальных трудностей существует, а также тому, что и существующие имеют если и не полное решение, то, по крайней мере, вполне разумное объяснение. Я не нахожу, что из-за них христианская позиция оказывается в худшем положении, чем какое-либо иное мировоззрение; скорее напротив, в этих трудных моментах христианское благовестие показывает свое преимущество, поскольку всегда в состоянии указать на возможное решение.
      Одна из таких реальных трудностей — это проблема зла. Как может быть, чтобы благой Бог допускал такие страдания и такие злодеяния во вселенной, которой Он управляет? Я полагаю, что большую часть вины за зло несет сам человек, злоупотребивший данной ему при сотворении свободой, и причина, по которой Бог попускает злые дела, кроется в Его уважении к автономии человека. Едва ли есть смысл сетовать на то, что в мире допускаются как благие последствия нравственных поступков, так и печальные результаты злодеяний.
      Но хотя Библия и возлагает на человека долю ответственности за зло, она признает также, что проблеме зла присуще и иное, таинственное измерение, которое она не пытается объяснить. Первые несколько стихов Библии передают присутствие темной силы хаоса, которая существовала уже в самом начале бытия мира, до того, как Бог сотворил землю: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною…» (Быт 1:2). Использованные здесь слова говорят о чем-то ином, чем просто «еще не сотворенном», и создают впечатление о своего рода оппозиции Божьей воле и Слову. Библия почти ничего не говорит о происхождении и природе этой темной реальности, угрожающей Божьему правлению, и у нас нет того исчерпывающего объяснения, которое мы бы хотели получить .
      Но парадоксальным образом мы имеем ответ на этот вопрос. Ответ, который нам дан, состоит не в объяснении того, каково начало зла, а в надежде на его конец. Решение проблемы зла положено в основу Евангелия. Если бы зла не было, не было бы и необходимости в Благой Вести.
      Евангелие предлагает реальный способ борьбы со злом, и никакая философская доктрина не может найти лучшее решение. Евангелие называет Богом Того, Кто, воплотившись в Иисусе Христе, принял на себя все страдание и боль мира и Кто Своим воскресением дает всем нам обещание спасения. Несмотря на то, что зло продолжает присутствовать в мире, Благая Весть дает нам надежду, потому что позволяет увидеть грядущее освобождение всего творения. Христианский ответ на проблему зла основан не на философских построениях, но на действии Самого Бога, направленном против зла; ответом на зло является Сам Иисус Христос и то, что Он совершил.
      Разве такое решение не является самым лучшим? Разве для большинства людей не важнее получить надежду на избавление от зла, чем получить объяснение происхождения этой проблемы? Как теоретическая трудность для философов и богословов, проблема зла так и останется, по-видимому, до конца невыясненной. Но ее практическим решением, касающимся всего человечества, является торжество Иисуса Христа в Его сражении со злом. Читатель сам должен решить, что важнее. Если бы вы спросили кого-нибудь из первых христиан, что он думает о проблеме зла и что он намерен делать для ее решения, он бы ответил не колеблясь: «Я верю в Благую Весть!» Лично мне ни разу не доводилось услышать лучший ответ.
      Для некоторых людей проблема зла усугубляется наличием христианского учения об аде и окончательном суде. Энтони Флю иронически замечает: «Все становится неизмеримо сложнее, потому что вы еще хотите, чтобы был ад» . В ответ я скажу несколько слов об идее Божьего суда в конце человеческой истории.
      Проблема зла сделалась бы еще «сложнее», как выразился Флю, как раз в том случае, если бы история кончилась без дня расплаты. Мир без суда был бы миром, где несправедливость никогда не была бы устранена, а злодеяния остались неотмщенными. Это означает, что не будет никакой попытки устранить последствия преступлений против Божьего величия и человеческого достоинства. Если занять подлинно нравственную позицию в этом вопросе, то следует признать: такой день должен быть. Только это может придать смысл нашим моральным побуждениям, ибо Божье осуждение зла — это оправдание и наших представлений о справедливости. Евангелие содержит предупреждение о грядущем суде, и к этому предупреждению нужно отнестись серьезно.
      Было бы неверно сказать, что кто-то «хочет» ада. Я думаю, большинство христиан согласятся с К. С. Льюисом, который заметил: «Нет ни одного учения, которое я с такой охотой устранил бы из христианства, будь это в моей власти» . Но мы не можем сделать этого по двум причинам: во-первых, Сам Христос поддерживает это учение, а во-вторых, потому, что в нем есть очень глубокий смысл. Раз Евангелие дано нам, чтобы мы его приняли, значит, его можно и отвергнуть. Бог никого не принуждает силой принять Его.
      Конечно, было бы приятно думать, что все будут спасены. Однако возникает вопрос: «А все ли хотят спасения?» На что была бы похожа любовь Бога, если бы она была принудительной? Ад существует потому, что Бог уважает нашу свободу и относится к нашему выбору даже серьезнее, чем иногда хотелось бы нам самим. Бог хотел бы, чтобы ад был пуст, но если так не случится, нельзя обвинять Его в этом. Дверь ада заперта изнутри. Не христиане «хотят» ада, а те, кто не желает покаяться в своих грехах.
      Возможно, главные возражения по поводу учения об аде возникли под влиянием средневековых представлений: пламя, вилы, бесы в красных одеяниях. Христиане сами виноваты, что к образам, данным в Писании, они добавили нечто от себя, слишком буквально истолковав картины, представленные в Слове Божьем. Цель этого учения — подчеркнуть ужас существования без Бога. Наказание, как я верю, будет состоять не столько в муках, которым подвергается погибшая душа под действием внешних сил, сколько в скорби о безумном решении — самому разыгрывать роль бога — и горьких плодах этого выбора. Грешники в аду получат ту ужасную свободу, которую они сами выбрали.
      Своей смертью и воскресением Христос сделал все возможное для того, чтобы никто не попал в ад. Я не могу понять, каким образом это учение может усугубить проблему зла.

      Даже после того, как вы уже решите принять Христа, вы не избавитесь от сомнений. Сама Библия откровенно показывает верующих, выражающих великое замешательство и смятение, когда их дела идут не так, как они хотели бы. Прежде, чем наступит окончательное искупление, враг будет действовать, пытаясь подорвать нашу веру в Христа. Чувство сомнения — это часть боевых действий, идущих между Царством Божьим и миром греха и смерти. Вера, даже когда она подтверждена доказательствами, не кладет конец противостоянию.
      Однако Бог не оставляет нас на произвол судьбы. Когда Фома, один из учеников Иисуса, отказался поверить свидетельствам своих друзей о явлении воскресшего Господа, Он Сам пришел к нему и помог преодолеть сомнение. Это привело к тому, что Фома сделал величайшее признание, которое является кульминационным пунктом Евангелия от Иоанна: «Господь мой и Бог мой!» (Ин 20:28). Правда, в этом отрывке содержится и элемент упрека: Фома должен был бы поверить тем доказательствам, которые уже имелись у него в распоряжении, и не настаивать на том, чтобы засвидетельствовать все собственными глазами, что для нас теперь невозможно. Но все же Бог великодушно помог ему справиться с сомнением, проведя его через это сомнение к более глубокой вере. Я верю, что Он сделает это и для любого из нас.
      Я еще не упомянул о самой большой трудности. Большинство тех, кто не верит Благой Вести, имеет ошибочное представление о Самом Боге. С какой стати им верить в Бога, Которого они считают бесконечно далеким, деспотичным, бесчувственным, строгим и т.п.? При таком взгляде едва ли помогут интеллектуальные аргументы, едва ли возникнет желание служить такому Богу, поклоняться Ему, тем более, любить Его. Неправильное представление о Боге во все времена было и остается величайшим препятствием к тому, чтобы стать христианином; однако если мы правильно понимаем Его отношение к человеку, то это более всего влечет нас стать членом Его семьи.
      В образе Бога, явленном нам через христианское благовестие, есть что-то неотразимое. Это образ Бога с человеческим лицом. Это Тот, Кто создал нас, поддерживает наше существование и хочет быть нашим Отцом. Его замыслы о нас — это добрые замыслы, Его обещания охватывают все, что нам нужно. Он любит нас вечной любовью и смыл все наши грехи кровью Своего Сына. Трудно, хотя и не невозможно, отвергнуть Такого Бога. И я не понимаю, как можно Его отвергнуть.

      Я убежден, что вера не должна бояться испытания разумом и что христианское благовествование подтверждается фактами. Это не догмат, который нужно принять не рассуждая, как установленный высшим авторитетом, и не самоочевидная истина, не требующая доказательств. Это надежное утверждение, проверяемое с помощью опыта и логики. Благая Весть отвечает нашим экзистенциальным потребностям, придает смысл нашему религиозному опыту, выдерживает тщательное исследование разумом, согласуется с историческими данными и отвечает нашим нравственным потребностям. Она проверена во всех пяти областях наших исследований, и мы нигде не обнаружили недостатков. Она открыта для испытаний и может противостоять любой критике.
      Говоря о пяти кругах, я хотел дать наглядное представление о пяти основных областях свидетельств, поддерживающих убеждение в истинности христианства. Я мог бы выбрать и другой образ.
      С одной стороны, каждый круг вносит свой особый вклад в общую структуру аргументации. Для людей различных профессий и характеров, с разным воспитанием и образованием одни доказательства покажутся более убедительными, чем другие. Но каждый из пяти кругов необходим для создания полновесной аргументации.
      С другой стороны, можно сказать, что пять кругов образуют пять звеньев единой цепи, которые, следуя друг за другом, приводят наконец к заключению, что решение принять Христа — осмысленно и целесообразно.
      Истинность христианства подкрепляется не одним аргументом, а совокупностью аргументов, которые совместно создают прочную основу веры.
      В ходе изложения я старался не преувеличивать (но и не преуменьшать) степень убедительности приводимых аргументов. Я сознаю, что многие, пытавшиеся убедить других в истинности христианской веры, часто придавали своим аргументам большую значимость, чем это позволяли факты. В результате развертываемая аргументация выглядела гораздо менее убедительной, чем являлась в действительности. Я также сознаю, что в самом существовании человека есть загадка (см. Книгу Екклесиаста) и что на многие важные вопросы не может быть дано удовлетворительного ответа.
      В то же время аргументы в пользу христианского благовестия широко доступны и, я уверен, производят весьма сильное впечатление. Мы не можем ждать, пока исчезнет всякая неясность, чтобы начать думать о последних вопросах бытия. Решение нужно принять, несмотря на риск ошибиться. Но степень риска существенно уменьшается благодаря свидетельствам, указывающим на истинность Евангелия. Нам следует отнестись к этим свидетельствам очень серьезно. Нет никакого смысла ждать несомненных проявлений Божьего могущества. Бог уважает нашу свободу, а потому лишь предоставляет нам надежные свидетельства, обладающие способностью убеждать, а затем предлагает нам самим сделать выбор.
      В начале книги я рассматривал нашу способность анализировать события и факты, делать определенные выводы. К этой способности я по преимуществу и апеллировал по ходу изложения. Но в познании есть и другой аспект, о котором мне хотелось бы сейчас упомянуть. Дело в том, что все мы видим мир со своей собственной точки зрения. Факты доходят до нас сквозь призму нашего мировоззрения, которое влияет на наше восприятие. Но иногда мы обнаруживаем, что эти же факты обязывают нас изменить мировоззрение. Я призываю вас подумать, не следует ли вам пересмотреть свою точку зрения и посмотреть на реальность в иной перспективе, с позиции веры в Иисуса Христа. Я пытался показать причины, по которым это следует сделать.
      Я убежден, что Господь протягивает вам руку. Он любит вас и призывает вас к сотрудничеству. Остаться вдали от Него (а это, конечно, возможно) — значит потерять жизнь и то высокое назначение, которое дано каждому человеку. Любовь и доверие к Нему означают путь к вечной жизни, участие в труде по спасению всего творения, который и составляет смысл всей человеческой истории. Признать Христа Господом — не унижение, а начало подлинной жизни.
      Поэтому я призываю: откройтесь Богу, признайтесь, что сами вы не можете жить справедливой и святой жизнью, и решитесь следовать за Христом. Действуйте на основании аргументов, которые предлагаются вам, и примите призыв к спасению, который к вам обращен. Отзовитесь на слова Господа:
      «Приидите ко мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф 11:28-30).