Число людей, имеющих глубокий мистический опыт, велико; но оно не включает в себя весь род человеческий. Есть много прекрасных людей, которые искренне заявляют, что не переживали в своей жизни ничего, связанного с Богом. Как можем мы отнестись к этому отрицательному свидетельству?
      Прежде всего, следует заметить, что отрицательные свидетельства очень часто говорят больше о субъекте, чем о реальности. Например, если в известное время, в известном месте многие наблюдатели видели в небе комету, то их позитивное свидетельство позволяет оценить свидетельства тех, кто этой кометы не видел. Об этих последних в данном случае разумно предположить, что некоторые из них просто спали в момент появления кометы, а другие, возможно, не заметили в небе ничего необычного, потому что у них плохое зрение.
      Существуют самые разные причины отрицательных свидетельств. Тот, кто еще не испытал встречи с Богом, не должен делать из этого вывод, что люди, имеющие такой опыт, ошиблись. В этой ситуации разумнее отнестись к возможности такой встречи, как к чему-то весьма вероятному.
      Наше восприятие мира зависит от многих обстоятельств. Я не могу видеть, если не открою глаз. Я ничего не услышу, если у меня заткнуты уши. Признавая роль нашей способности восприятия, мы не можем отрицать объективности видимого и слышимого мира. Реальность Бога также не может быть отвергнута на том основании, что некоторые люди не имеют опыта встречи с Ним. Возможно, у них просто не было условий, при которых они могли бы узнать Его. Каковы же эти условия?
      Все религии подчеркивают необходимость духовной зрелости и определенной духовной практики, которая ведет к познанию Бога. Способность узнавать Бога, как и способность ценить произведения искусства, нуждается в воспитании и тренировке, в этой способности необходимо упражняться. Едва ли можно быть высокого мнения о человеке, который будет авторитетно утверждать, что Бах плохой композитор, при этом толком не прослушав ни одного его произведения. Для осмысленного поклонения нужна духовная подготовка. Если мы не открыты Богу в простоте и смирении, то, даже встретив Его, мы едва ли поймем, что в действительности произошло. Если человек не намерен быть послушным Богу, даже если Он откроет Себя, то, я думаю, вряд ли этот человек сможет познать Его.
      С другой стороны, среди людей лишь единицы могли испытывать ощущение Божьего присутствия постоянно. Такое случалось лишь с самыми замечательными святыми. Брат Лаврентий (монах, живший в XVII веке и оставивший свои «Записки». — Примеч. пер.), например, мог заверить, что чувство Божьего присутствия никогда не покидало его; но многие другие не раз восклицали вместе с псалмопевцем: «Доколе, Господи, будешь скрываться непрестанно?..» (Пс 88:47).
      Сам я также, конечно, переживал в жизни такие периоды, когда мне казалось, что я бесконечно далек от Бога, а Он от меня. Не думаю, что всякий раз это было свидетельством какой-то неудачи или духовного поражения. Следует помнить о суверенной воле Бога — Он свободен открывать Себя людям. «Дух дышит, где хочет…» (Ин 3:8); нам Он не подчинен.
      Мы можем и должны предпринимать определенные усилия для того, чтобы расти духовно; однако мы не должны рассчитывать на то, что эти усилия автоматически приведут к желаемому нами результату. Мы не можем вынудить Бога исполнять нашу волю; познание Бога — это Его дар. В то же время, как это ни парадоксально, Бог постоянно предлагает нам этот дар: «Жаждущие! идите все к водам; даже и вы, у которых нет серебра, идите, покупайте и ешьте; идите, покупайте без серебра и без платы вино и молоко» (Ис 55:1).

      Атеисты отвергают всякую религию вообще, верующие же часто отвергают все религии, кроме одной. Я не думаю, что христиане должны придерживаться такой узкой точки зрения. Павел объясняет, что Бог никогда не переставал свидетельствовать о Себе (Деян 14:17). Он пишет: «Один Бог и Отец всех, Который над всеми, и чрез всех, и во всех нас» (Еф 4:6). Эта всеобщая, всеохватывающая суверенность Бога может открываться людям не только через Библию. К. С. Льюис говорит, что его часто волновала мысль о том, что спасение возможно лишь для тех, кто слышал о Христе, кому была предоставлена возможность поверить в Него. Но затем он понял, что «Бог не сказал нам, что Он предусмотрел относительно других людей». Продолжая эту мысль, Льюис пишет: «Между прочим, если вы беспокоитесь о людях, находящихся вне круга верующих, самое неразумное, что вы можете сделать, — остаться самому вне этого круга» . До сих пор я говорил о религиозном опыте вообще, не ограничивая свои рассмотрения только христианским опытом. Почему я мог до сих пор не обращать на это внимание?
      Мне кажется, что великие религии мира можно уподобить стеганому одеялу, сшитому из светлых и темных лоскутов разных размеров. Не все религии одинаково истинны. Различия между ними подчас очень глубоки, и их невозможно сгладить или проигнорировать. Элементы правды и неправды, подлинности и обмана соседствуют в них. Чтобы разобраться во всем этом, нужно не судить опрометчиво, а кропотливо и тщательно вникать в суть вопроса.
      Невозможно, однако, отрицать, что в мировых религиях имеются положительные моменты. Приверженцы этих религий нередко в такой степени преданы своей вере, что заставляют христиан устыдиться. Эти религии задаются вопросами о жизни и смерти, а также поиском спасения. В них сильно выражено то переживание, о котором мы говорили выше, — чувство благости и величия Бога, чувство, что нам нужно полагаться на Него и в жизни, и в смерти. Я верю, что Бог постоянно пребывает с каждым из нас, даже в дни поисков и сомнений, когда мы не в состоянии сформулировать своих убеждений, определить окончательно свою веру. Любые переживания человека могут быть использованы Богом для того, чтобы привести его к Себе .
      Но не стоит забывать и о темных лоскутах стеганого одеяла. Религия может быть преградой между человеком и Богом, мешать его встрече с Ним. Различные религии мира отчасти открывают реальность, но отчасти и скрывают ее. Однако в каждой из них все же есть позитивное свидетельство.

      Далее я хотел бы говорить не о религиозном опыте вообще, а о том месте, которое он занимает в библейской вере. Пророки Ветхого Завета не раз сообщали о том, что обращались к вере после личной встречи с могущественным и реальным Богом; в результате этой встречи пророк посвящал всю свою жизнь служению Богу. В книге Деяний трижды повторяется свидетельство Павла о том, как он был призван. Это свидетельство удостоверяет, что он действительно был призван Богом на проповедь Благой Вести. Участие Духа Божьего в делах людей — это один из отличительных признаков христианской религии.
      Говоря об опыте пророков, нужно прежде всего вспомнить, как переживал присутствие Отца Сам Иисус. Евангелия свидетельствуют, что отношение Его к Отцу было необычайно теплым, сердечным. Иисус не мог обойтись без регулярной молитвы; особенно важно было для Него обращение к Отцу в критические моменты Его земной жизни, в минуты принятия ответственных решений. Он знал, что Бог — это Его Отец в особом смысле этого слова и что Он Сам, в особом смысле, — Сын этого Отца. Такая уверенность была основой Его миссии. Переживание этого особенного родства, а не только знание, питало и поддерживало Его на протяжении всего Его земного пути. Он сознавал Свое мессианское предназначение, а потому мог поступать и учить, как облеченный властью.
      Более того, Иисус сознавал силу Духа Божьего, пребывающего в Нем. Силой Духа исполнял Он Свое служение, избавляя и исцеляя страждущих. Он сознавал, что через Него струится сила Отца, побеждающая силы мрака, и утверждал, обращаясь к слушающим Его, что явление этой силы есть свидетельство близости долгожданного Царства Божьего. Дух Божий действительно излился, как это и обещали пророки, и власть Царства проявила себя через Него. Все Его служение — раскрытие тех слов, которые Он произнес в самом его начале: «Дух Господень на Мне…» (Лк 4:18) .
      У первых христиан был тот же самый опыт. Они свидетельствовали о реальности Духа Божьего, сошедшего на них. Церковь родилась в день Пятидесятницы, когда на апостолов снизошли духовные дары и сила Божья преобразила их. Присутствие Бога в этот момент было почти осязаемым. Их встречи после этого отличались полнотой радости и благодарностью — в противоположность тем мрачным часам, которые последовали за казнью Иисуса. Эту группу верующих отличало не только новое учение, но исполненность Духом, проявившаяся в их общей жизни, поклонении Богу и миссионерском служении.
      Однако в религии, в сильной степени ориентированной на духовный опыт, существуют определенные опасности; со многими подобными проблемами пришлось иметь дело Павлу. Проповедуя Евангелие, он должен был также приложить немало усилий для укрепления вновь возникших общин и исправления искажений, появлявшихся на волне энтузиазма, но чреватых расколами и разрушением. Павел знал, что экстатические переживания существуют и вне христианства; сами по себе они весьма двусмысленны, и относиться к ним нужно с большой осторожностью. Однако Павел сумел передать церкви здравое богословское учение, смысл которого состоит в том, что жизнь в Духе может и должна стать могущественной силой, созидающей церковь, а не разрушающей ее (1 Кор 12-14).
      В христианской жизни можно различить по меньшей мере два вида религиозного опыта. Во-первых, существует так называемый «харизматический» аспект присутствия Бога, когда оно может стать почти невыносимо реальным. Бывают случаи, когда Господь, кажется, входит в нашу жизнь внезапно при каком-то критическом повороте нашей судьбы. Дух проявляет себя в чудесах; это может быть физическое исцеление, пророчество, говорение на иных языках. Бог напоминает нам, что Он есть, что Он действует, что Он готов исцелять и спасать. Павел в Первом Послании к Коринфянам (14:25) описывает ситуацию, когда неверующий, войдя в собрание верующих, внезапно обнаруживает присутствие Бога и падает ниц, принимая в сердце Благую Весть. И до сих пор — а особенно в последние годы — верующие в Иисуса Христа продолжают свидетельствовать о проявлениях Божьей силы.
      Но существует и опыт иного рода — тихое и постоянное переживание присутствия Бога. Накануне Своей казни Иисус обещал послать нам Утешителя, или Спутника, чтобы Тот был с нами всегда, — Друга, Который никогда нас не подведет. Христос обещал, что Дух будет пребывать в нас и изливаться из нас, как реки живой воды. Дух будет пребывать с нами, что бы ни случилось, и никогда не оставит нас. Его утешающее и возвышающее присутствие будет давать нам радость и силу, побуждая к общению с Отцом и с Иисусом. Обычный опыт христианской жизни включает это ощущение изливаемой на нас любви, окружающей нас заботы, переживание встречи с живым Богом Отцом во Христе. В братском общении в церкви мы прославляем присутствие Господа и обновляемся в силе, ожидая Его явного пришествия на землю.
      Религиозный опыт — не единственное подтверждение истинности Евангелия. Однако круг свидетельств, основанных на нем, исключительно важен. В наше время существует тенденция объяснять отход от веры не недостатком духовного опыта, а причинами преимущественно интеллектуальными. Те, кто предпочитают академический подход к христианству, особенно склонны думать, что барьеры на пути к вере следует устранять, объясняя содержание Благой Вести на языке, понятном и близком современному человеку. Но вполне возможно, что здесь обнаруживается не столько недостаток понимания, сколько недостаток опыта, отчужденность от опытной основы христианства, засвидетельствованной в книгах Нового Завета.
      Поэтому путь к Богу лежит не столько через углубление познания и нравственные усилия (хотя и то, и другое, конечно же, всегда необходимо), сколько через вступление в тот круг людей, где вы сможете реально ощутить любовь Господа, через общение с теми, кто знает Его. Для многих людей ничто не может подтвердить истинность Евангелия так достоверно, как личная встреча с Богом, которой они жаждут. Без этого опыта все прочие свидетельства теряют почву под ногами, превращаются в чистые абстракции. Поэтому я обращаюсь к читателю с настоятельной просьбой — постарайтесь как можно сильнее открыться навстречу той инициативе, которую проявляет Господь.

      Людей, чей кругозор ограничен материальным миром, часто преследует чувство пустоты и отсутствие цели в жизни. Во что верить и на что надеяться? Ведь жизнь оказывается по преимуществу бесцельным и бессмысленным времяпрепровождением, приносящим лишь редкие моменты удовлетворения и осуществления некоторых желаний. С этим ощущением пустоты и скуки контрастируют многочисленные свидетельства о милосердном присутствии Бога в жизни верующих, о присутствии, дающем им радость и мир. Как сказал ангел при рождении Иисуса: «… я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям…» (Лк 2:10).
      Как Библия, так и произведения христианской литературы полны свидетельств о мире и радости, наполняющей душу человека, когда он доверяется Богу. Бог доказал нам, что Он руководит нами и дает нам новые силы, которые помогают нам справляться со всеми трудностями. То, что мы (подчас смутно) ощущаем, верно: наша жизнь не случайна и не бесцельна; Бог приготовил эту жизнь для тех, кто любит Его. Каждая жизнь уникальна и незаменима, у Бога есть план и цель, которую Он хочет реализовать в судьбе каждого из нас, если мы доверимся Ему.
      Так было и в моей жизни. Вот уже более тридцати лет я радостно ощущаю Его реальное присутствие и знаю, что могу положиться на Его дружбу гораздо больше, чем на любого из своих друзей. Я могу подтвердить, что Бога можно узнать, можно испытать Его живую реальность, обратившись своим духом к Его Духу. Он верен в Своих обещаниях тем, кто принимает Его. Поэтому вместе с псалмопевцем я взываю к читателю: «Вкусите и увидите, как благ Господь! Блажен человек, который уповает на Него!» (Пc 33:9).

      Факт религиозного опыта, конечно, должен быть принят в расчет при любых поисках смысла жизни. Но возникает вопрос о его значимости; здесь необходимо рассмотреть несколько аспектов.
      Прежде всего, это вопрос о количестве свидетельств, их ценности и надежности. Число свидетелей огромно, едва ли его вообще можно сосчитать. Вполне возможно, что часть из них заблуждается, но, быть может, другая часть все-таки не ошиблась. Если хотя бы один из свидетелей прав, то доказательство уже у нас в руках. Репутация свидетелей, как людей, заслуживающих доверия, в целом не хуже, чем в любой другой сфере.
      Вопрос, как я полагаю, сводится к тому, насколько можно вообще доверять знанию, полученному через восприятие. Если значимостью свидетельств (множества достоверных данных, полученных от заслуживающих доверия свидетелей) можно пренебречь, то трудно понять, как можно полагаться на опыт в других областях знания, как избежать скептицизма по отношению к знанию вообще. Отмахиваясь от множества надежных свидетельств, мы подрываем тот метод, при помощи которого люди ищут истину во всех сферах своей деятельности. Невозможно найти разумную причину для того, чтобы не принимать в расчет такие свидетельства.
      Свидетельства о существовании Бога, основанные на религиозном опыте, действительно являются весьма вескими. Все, чем мы руководствуемся в жизни, есть результат нашей личной веры. Это касается не только сферы религии. Наши суждения, будучи фактами нашего индивидуального сознания, всегда исходят из нашего опыта или из опыта других людей. Мы верим этому опыту, и едва ли разумно отвергнуть основанные на нем суждения потому, что они якобы неполноценны из-за своей субъективности. Дело в том, что они просто не могут быть другими. Религиозный опыт — это часть всеобщего человеческого опыта, и те свидетельства, которые он представляет, по крайней мере, не хуже любых других.
      Вторая проблема возникает из-за исключительного разнообразия имеющихся свидетельств . Спектр их необычайно широк: от харизматических озарений, целиком захватывающих человека, до едва уловимых движений духа. В этот спектр включаются и довольно странные сообщения, исходящие от оккультистов и медиумов. Что именно узнаем мы из этого опыта? Насколько согласуются между собой различные свидетельства?
      Не отрицая значительных расхождений между различными сообщениями многочисленных свидетелей, я хочу обратить внимание на наличие очень существенных совпадений. Рассматривая эти свидетельства вновь и вновь, мы словно слышим один и тот же рассказ, повествующий о святости, изумлении и благоговении.
      Подумайте о том, насколько сильно отличаются подчас друг от друга различные научные гипотезы и теории, сколь многочисленны разногласия между учеными. Тем не менее, мы, как правило, склонны доверять данным науки. Однако расхождений в религиозных переживаниях разных людей гораздо меньше! Если мы сравним, например, науку античных времен с современной, то обнаружим расхождения почти во всем.
      В религии же этого нет. История науки — это история разногласий в гораздо большей степени, чем история религии. Элтон Трублад сказал об этом так: «Религия, что сто лет назад, что две тысячи лет назад, почти все та же, ибо люди могут свободно говорить друг с другом о том, что им известно о Боге, и разделяющие их столетия им не помеха» . Не потому ли мы поем сейчас древние псалмы, не видя в этом никакого анахронизма, что восприятие Бога остается практически неизменным в течение трех тысяч лет? То, что религиозные свидетельства культур, отделенных друг от друга в пространстве и времени, подтверждают друг друга, производит сильное впечатление, особенно если сравнить их со свидетельствами из других областей знаний. Научные книги быстро стареют, но классики религии не стареют никогда, потому что с тем, что говорили они, люди вынуждены соглашаться и в наши дни.
      В чем согласны все эти люди? Они согласны в том, что Бог велик и свят, что Он требует послушания; в том, что человек мал и немощен по сравнению с Богом. Они согласны в том, что по ту сторону мира, воспринимаемого чувствами, лежит тайна, к которой нам следует устремить свой путь, потому что эта тайна обещает человеку спасение. Хотя разнообразие в области религиозного опыта и составляет проблему, оно не отменяет значимости свидетельств реальности Бога.
      Третий вопрос касается психологии религии. Все еще нередки утверждения, что источник религиозных переживаний и религиозной веры лежит в психической активности самого человека. Религия — это всего лишь результат наших неосознанных желаний, попытка выдать желаемое за действительное. Но это возражение применимо в равной мере и к атеистам. Отрицание Бога точно так же может быть проекцией человеческих желаний. Неверие может угождать многим из наших побуждений, особенно желанию быть господином самому себе и самому устраивать свою жизнь. Небытие Бога может показаться весьма желательным для того, кто хотел бы жить независимо от Бога и Его воли. То, что бытие Бога отвечает определенным человеческим потребностям, никак не доказывает, что Его нет.
      Психологический анализ религиозного опыта имеет, однако, некоторую ценность. Мы должны, насколько это для нас возможно, понять, что такое обращение и духовный рост. Иначе мы не сможем осознать, какие силы могут воздействовать на нас; в частности, важно уметь видеть, когда религиозность действительно является лишь результатом действия психологических факторов (например, отказ незрелой личности брать на себя ответственность за свои поступки может быть бессознательно замаскирован под религиозность). Сама Библия предостерегает против поддельных форм веры и номинального, пустого благочестия; такая религиозность не есть серьезное обращение к Богу, она, скорее, отделяет человека от Бога, мешает подлинной встрече с Ним.
      Но с чем я совершенно не согласен, так это с натуралистическим подходом, сводящим религиозный опыт исключительно к психологическим феноменам. То, что вы видите закат, конечно, связано с тем фактом, что у вас есть зрение; однако, прежде всего, закат говорит нам о том, что существует солнце! Вера в Бога, конечно, имеет отношение к потребностям и стремлениям, живущим в человеческом сердце, но это вовсе не доказывает, что источником этого опыта не является Сам Бог. Отрицание множества свидетельств на основании единственного априорного предположения о том, что Бога не существует, говорит лишь о слепой приверженности атеистической догме.
      Возникает вопрос: каким образом вывод о том, что Бога нет, следует из того, что у нас есть потребность в Нем и в религии? Большинство наших потребностей в конце концов можно удовлетворить, по крайней мере, частично. Странным был бы мир, в котором бы людям требовалась вода и пища и где, однако, не было бы ни пищи, ни воды. Но именно такой мир и подразумевается в высказанном возражении. Нам предлагают поверить, что наша естественная человеческая потребность в реальности, лежащей за пределами чувственного восприятия, не может найти удовлетворения; что действительность зло издевается над нами; что наш религиозный опыт — одна огромная иллюзия.
      Я полагаю, что это невероятно, хотя поверить в это можно. Но легче поверить этому на основании поверхностных рассуждений, чем согласиться с этим в глубине сердца. Если вы, дорогой читатель, еще не нашли Бога, то я советую вам продолжить поиски и не думать, что Его нет, только потому, что нам нужно, чтобы Он существовал. Лучше подумайте о том, искали ли вы его должным образом. Прислушайтесь к словам Иисуса: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас…» (Мф 11:28). Отношения с Ним — это не иллюзия, порожденная желанием узнать Бога, но действительное осуществление этого желания.
      Религиозный опыт говорит нам нечто важное о нас самих. Он раскрывает наше глубинное желание полностью реализовать себя в сфере, лежащей за пределами материального мира. Это основная человеческая интуиция, свидетельствующая о реальности духовного мира. Можно, конечно, видеть здесь издевательский трюк со стороны нашей собственной природы, однако куда вероятнее, что здесь мы имеем верное свидетельство о том, что мы — духовные существа, что Бог есть и хочет, чтобы мы познали Его. Религиозное измерение человеческого опыта я воспринимаю как один из важных ключей к разгадке природы реальности и включаю его в общую структуру аргументации как весомое, заслуживающее доверия свидетельство.

      Подводя итог двум первым разделам, я вижу, что оказался в затруднительном положении. Обращаясь вновь к приведенным мной аргументам, я обнаруживаю, что представил христианство как реализацию двух главных человеческих потребностей: стремления к смыслу и стремления к запредельному. Получается, что я смотрю на Евангелие как на средство сделать нас счастливыми, удовлетворить наши потребности, доставить нам удовольствие.
      Но правильно ли это? Как согласовать это с укоренившимся у многих убеждением, что христианская жизнь должна быть трудной и мучительной, что она полна лишений и нищеты? Разве в святости есть что-нибудь веселое?
      Да, я думаю, что есть. Действительно, тем, кто следует за Христом, приходится переносить страдания, но верно и то, что Его последователям обещана полнота жизни. Сам Иисус говорит: «… Я пришел для того, чтоб имели жизнь и имели с избытком» (Ин 10:10). Конечно, христианство — это не гедонизм в обычном смысле слова. Оно не обожествляет чувственное наслаждение. Но оно включает наслаждение Богом и Его дарами, наслаждение гораздо более глубокое, чем всякое другое. Позвольте мне закончить эту главу словами псалмопевца:
      «Утешайся Господом, и Он исполнит желание сердца твоего. Предай Господу путь твой, и уповай на Него, и Он совершит…» (Пс 36:4-5);
      «Как драгоценна милость Твоя, Боже! Сыны человеческие в тени крыл Твоих покойны: Насыщаются от тука дома Твоего, и из потока сладостей Твоих Ты напояешь их. Ибо у Тебя источник жизни; во свете Твоем мы видим свет» (Пс 35:8-10).
      Бог, о котором свидетельствуют христиане — подлинный Источник радости!

Естественное богословие: проповедь небес