ГЛАВА ПЕРВАЯ

Джонни Клинтон спал, когда амфибия на воздушной подушке промчалась по равнине вдоль старого шоссе. Свист и рев среди ночи не потревожили Джонни, к такому шуму он привык чуть ли не со дня своего рождения. Для любого мальчика двадцать первого века это были волшебные звуки, они говорили о далеких странах, об удивительных грузах, которые перевозили первые суда, передвигавшиеся с одинаковой легкостью по суше и по морю.

Нет, рев дюз не мог разбудить Джонни, хоть и привычно вторгался в его сны. Но когда рев внезапно прекратился, Джонни приподнялся с кровати, протирая глаза и напрягая слух. Амфибия замолкла на середине Трансконтинентальной магистрали No 21. Что могло случиться? Неужели один из огромных сухопутных лайнеров и вправду остановился здесь, более чем в шестистах километрах от ближайшей станции?

Что ж, проверить это можно было только одним способом. Мгновение он колебался, не хотелось встретиться лицом к лицу с морозной ночью. Все же он собрался с духом, набросил на плечи одеяло, тихонько поднял раму окна и вылез на балкон. Свежо!

Стояла прекрасная ночь, почти полная луна четко и подробно освещала спящую долину. Отсюда, с южной стороны, Джонни не мог видеть шоссе, но балкон опоясывал весь старомодный дом, и мальчик украдкой стал пробираться к северному фасаду. Особенно осторожно он крался мимо спален тети и кузенов; знал, что начнется, если они проснутся.

Но дом крепко спал под зимней луной, и никто из его «милых» родичей не пошевельнулся, когда Джонни проскользнул на цыпочках мимо их окон. Через мгновение он и думать забыл о них.

Ему ничего не приснилось, амфибия сошла с широкой ленты шоссе и, сияя огнями, стояла на земле в нескольких сотнях метров от магистрали. Джонни понял, что это грузовое судно, а не пассажирский лайнер, на нем была только одна обсервационная палуба, значительно более короткая, чем корпус судна, достигавший в длину ста пятидесяти метров. Джонни подумал, что амфибия похожа на огромный утюг — только вместо ручки, которая у обыкновенного утюга расположена вдоль, судно ближе к носовой части пересекал поперек обтекаемый мостик. Над мостиком мигал красный огонь, предупреждавший об опасности любое другое судно, если бы оно оказалось в этих местах.

«С ним что-то не в порядке, — подумал Джонни. — Интересно, сколько времени оно пробудет здесь? Успею ли я подбежать к нему и хорошенько осмотреть?» Джонни никогда не видел судно-амфибию вблизи, во всяком случае, не видел во время остановки. Ну, а когда такое судно с ревом проносится мимо, делая около пятисот километров в час, много не разглядишь.

Джонни не стал долго раздумывать. Десять минут спустя, одевшись потеплее, он отпер дверь черного хода. Но, выходя в эту холодную ночь, он, конечно, не мог предвидеть, что затворил за собой дверь дома в последний раз. А если б и предвидел, то не слишком бы огорчился.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Чем ближе подходил Джонни к судну, тем яснее понимал, какое оно огромное. А ведь это еще не был один из тех гигантов, стотысячетонных танкеров или зерновозов, которые иногда, свистя, проносились по долине; тоннаж этого судна, вероятно, всего тысяч пятнадцать-двадцать. На носу его виднелась чуть выцветшая надпись:

"САНТА-АННА БРАЗИЛИЯ»

Даже при лунном свете Джонни разглядел, что амфибии не помешал бы новый слой краски, да и хорошая чистка тоже. Если двигатели находятся в таком же состоянии, что и видавший виды, залатанный корпус, то удивляться неожиданной остановке не приходится.

Джонни обошел неподвижное чудовище кругом — никаких признаков жизни. Что ж, грузовые суда управлялись в значительной степени автоматически, и в команде амфибии с таким тоннажем насчитывалось, вероятно, не более дюжины человек. Если его предположение верно, все они сейчас в машинном отделении — стараются выяснить, что там испортилось.

Теперь, когда двигатели больше не поддерживали «Санта-Анну» в воздухе, она покоилась на огромных плоскодонных камерах, сообщавших ей плавучесть при посадке на море. Они занимали всю длину корпуса и стеной возвышались над Джонни. В нескольких местах на эту стену можно было взобраться; трапы с поручнями вели к входным люкам, находившимся на высоте шести метров.

Джонни задумчиво поглядел на люки. Они, вероятно, закрыты; а что, если взять и подняться на борт? Может, ему повезет, и он успеет толком осмотреть судно, прежде чем его обнаружат и вышвырнут вон. Такой случай выпадает раз в жизни, и он никогда не простит себе, если упустит его…

Недолго думая, Джонни начал карабкаться вверх по ближайшему трапу. Однако примерно в полутора метрах от земли заколебался и на мгновение остановился.

Слишком поздно. Огромная изогнутая стена, по которой он полз, как муха, вдруг стала вибрировать. Тишину ночи разорвали вой и рев — казалось, на землю обрушилась разом тысяча ураганов. Джонни глянул вниз

— из-под «Санта-Анны», тяжело поднимавшейся на воздух, полетели комь грязи, камни, пучки травы. Он не мог спрыгнуть: струи воздуха унесут его, как буря уносит пушинку. Спасение было наверху: ему надо попасть внутрь, прежде чем судно тронется. А что, если люк задраен, — об этом даже страшно подумать!

Но ему повезло. Нажав на ручку, вделанную заподлицо с поверхностью металлической двери, он увидел тускло освещенный коридор. Секунду спустя, с глубоким вздохом облегчения, Джонни очутился внутри «Санта-Анны». В тот момент, когда он закрывал дверь, рев дюз сменилс глухими раскатами, и он почувствовал, что судно тронулось. Так началось путешествие Джонни в неведомое.

Первые несколько минут он был испуган, но потом сообразил, что тревожиться не о чем. Нужно только найти дорогу к мостику, объяснить капитану, что произошло, и его высадят на ближайшей остановке. Через несколько часов полиция доставит его домой.

Домой. Но у него нет дома; нет такого места, где он был бы по-настоящему своим. Двенадцать лет назад, когда ему только исполнилось четыре года, родители его погибли при авиационной катастрофе; с тех пор он жил у тетки, сестры матери. У тети Марты была своя семья, прибавление к которой ее не очень-то обрадовало. Пока был жив веселый толстяк дяд Джеймс, Джонни чувствовал себя не так уж плохо, но теперь, когда дяди не стало, мальчик понимал все яснее, что в этом доме он чужой.

А раз так, зачем возвращаться, по крайней мере пока не принудят? Он вытащил счастливый билет и чем дальше, тем больше убеждался, что сама судьба занялась его делами. Удача поманила его, и он последует за ней.

Прежде всего надо спрятаться. Пожалуй, это нетрудно на таком большом судне. Но, к несчастью, он не имел понятия о внутренней планировке «Санта-Анны». Малейшая неосторожность — и напорешься на кого-нибудь из команды. Самое лучшее — поискать трюм, вряд ли туда кто заглядывает, пока судно движется.

Чувствуя себя почти взломщиком, Джонни отправился на поиски и вскоре совсем заблудился. Казалось, он прошел уже много километров по тускло освещенным коридорам и проходам, то поднимаясь по винтовым лестницам, то спускаясь по отвесным трапам, то пробираясь мимо люков и металлических дверей с таинственными надписями. Раз, не в силах устоять перед обаянием надписи:

"ГЛАВНЫЕ ДВИГАТЕЛИ»

он тихонько приоткрыл одну из них. Внизу он увидел обширное помещение, где теснились турбины и компрессоры. Огромные воздухопроводы, толщиной со здоровенного мужчину, спускались с потолка и уходили в пол. В ушах Джонни опять завыла, засвистела буря. Дальнюю стену машинного отделения занимали контрольные приборы. Трое людей рассматривали эти приборы и были так заняты своим делом, что Джонни чувствовал себя в полной безопасности. К тому же их и Джонни разделяло не меньше пятнадцати метров, вряд ли кто-нибудь из них заметит, что дверь приоткрылась на несколько сантиметров.

Люди о чем-то совещались — преимущественно жестами: говорить в таком грохоте было бессмысленно. Впрочем, Джонни вскоре понял, что они, пожалуй, не совещаются, а спорят между собой, яростно рубя ладонями воздух, тыча пальцами в шкалы приборов и пожимая плечами. Наконец один из людей сделал жест, как бы желая сказать: «Я умываю руки», и вышел из машинного отделения. Джонни подумал, что на «Санта-Анне» не все благополучно.

Несколько минут спустя он нашел место, где можно было спрятаться, — небольшую кладовую, заваленную грузами и багажом. Багаж был адресован в различные пункты Австралии, и Джонни решил, что ему еще долго ничто не будет грозить. Вряд ли кто-нибудь зайдет в кладовую, раньше чем судно пересечет Тихий океан и окажется на другом конце земли. Он, Джонни, очутится далеко, далеко от дома.

Мальчик расчистил себе местечко среди ящиков и тюков и со вздохом облегчения уселся, опершись спиной о большой ящик с надписью:

"П-ОЕ СРЕДСТВО ХИМИЧЕСКОЙ КОМПАНИИ БУНДАБЕРГ»

Он задумался над тем, что означает таинственное «П-ое», и, так и не додумавшись до слова «Патентованное», уснул, сраженный усталостью, на твердом металлическом полу.

Когда он проснулся, судно стояло; Джонни сразу понял это по тишине и отсутствию вибрации. Он глянул на часы и увидел, что провел на борту уже пять часов. За это время «Санта-Анна» могла пройти тысячу миль, разумеется, если ей не пришлось делать новых остановок. Вероятно, она стоит в одном из крупных внутренних портов Тихоокеанского побережья и выйдет в море, как только закончится погрузка.

Джонни понимал, что, если его сейчас обнаружат, приключению конец. Лучше не вылезать, пока судно не окажется далеко в океане. Не станут же поворачивать назад, чтобы высадить шестнадцатилетнего зайца. Но ему хотелось есть и пить; раньше или позже придется раздобывать пищу и воду. Может случиться, что «Санта-Анна» простоит здесь несколько дней, и тогда голод выгонит его из потайного убежища…

Он решил не думать о еде, хотя это было нелегко, так как наступило время завтрака. Но Джонни твердо сказал себе: великие искатели приключений и исследователи терпели и не такие лишения.

По счастью, «Санта-Анна» оставалась в неведомом порту не более часа. С величайшим облегчением Джонни почувствовал, как пол под ним задрожал, раздался приглушенный рев дюз. Джонни придавило книзу, когда судно приподнялось над землей, а когда оно рванулось вперед, его отбросило назад. Часа через два, если его расчеты правильны и это последняя остановка на суше, Джонни окажется далеко в открытом море.

Он терпеливо прождал эти два часа, а затем решил, что может сдатьс в плен, ничем не рискуя. Немножко волнуясь, Джонни отправился на поиски команды и — на что он очень надеялся — какой-нибудь еды.

Но скоро он убедился, что сдаться не так легко, как он предполагал: если снаружи «Санта-Анна» выглядела большой, то внутри она казалась просто громадной. Голод стал невыносимым, а Джонни все еще никого не нашел.

Кое-что, однако, его подбодрило. Он набрел на маленький иллюминатор, через который впервые увидел окружающий судно мир. Обзор был не очень широкий, но все же достаточный. Перед ним, насколько хватал глаз, беспокойно катились сероватые волны. Никаких признаков земли, только пустынный океан, проносившийся внизу с огромной быстротой.

Море Джонни видел впервые. Всю свою жизнь он провел в глубине материка среди гидропонных ферм Аризонской пустыни или молодых лесов Оклахомы. Зрелище безбрежного, неукротимого океана было замечательным и немного пугающим.

Он долго смотрел в иллюминатор, стараясь убедить себя, что и вправду удаляется от родины и держит путь в страну, о которой ничего не знает. Но теперь-то передумать нельзя!

Совершенно неожиданно разрешилась продовольственная проблема. Джонни наткнулся на спасательный катер. Это был восьмиметровый палубный баркас, он был вдвинут под одну из секций корпуса, открывавшуюся, как огромное окно. Катер висел на двух шлюпбалках, которые при надобности спускали его прямо в море.

Джонни не устоял перед искушением влезть в катер, и первое, на что он наткнулся, был сундук с надписью:

"АВАРИЙНЫЙ ЗАПАС»

Борьба с совестью продолжалась недолго; уже через полминуты он жевал сухари и что-то похожее на сушеное мясо. Порядком прогорклая вода из бачка утолила его жажду, и вскоре он почувствовал себя гораздо лучше. Конечно, такое плавание не увеселительная прогулка, но перенести его теперь будет легче.

Открытие заставило Джонни пересмотреть свои планы. Сдаватьс незачем; он может прятаться до конца путешествия, а в случае удачи даже сойти незамеченным на берег. Он не имел представления о том, что будет делать потом, но Австралия большая страна и что-нибудь — в этом Джонни был уверен — подвернется.

Возвратившись в свое потайное убежище с запасом пищи часов на двадцать — а дольше плавание, очевидно, и не продлится, — Джонни дал себе отдых. Он то дремал, то поглядывал на часы, пытаясь угадать, где находится «Санта-Анна». Сделает ли она остановку на Гаваях или других островах Тихого океана? Он надеялся, что такой остановки не будет. Ему хотелось начать новую жизнь как можно скорее.

Раз или два он вспомнил тетю Марту. Огорчится ли она, узнав, что он убежал? Едва ли. А двоюродные братья, несомненно, будут только рады от него избавиться. Придет день, когда, богатый и преуспевающий, он снова предстанет перед ними лишь для того, чтобы доставить себе удовольствие поглядеть, какую они при этом скорчат мину. Встретится он и со своими одноклассниками — прежде всего с теми, кто смеялся над его маленьким ростом и звал «Коротышкой».

Он покажет им, что ум и решимость стоят больше, чем мускулы… Джонни предавался этим приятным фантазиям, пока они незаметно не перешли в сон.

Он все еще спал, когда путешествие оборвалось. Его разбудил взрыв, за которым мгновение спустя последовал сильный толчок — «Санта-Анна» рухнула в море. Затем погас свет, и он остался совсем один в полном мраке.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Впервые в жизни Джонни испытал панический, нерассуждающий страх. Ноги у него подгибались, грудь стеснило так, что он едва дышал. Ему казалось, что он уже тонет. Так, верно, и случится, если он не выберетс из ловушки.

Необходимо найти дверь. Но его окружали тюки и ящики, и, брод среди них, он окончательно заблудился. Это было, как в кошмарном сне, когда хочешь бежать и не можешь. Но Джонни не спал — все происходило слишком наяву.

Его панический страх прошел только тогда, когда он больно стукнулс о какое-то невидимое препятствие — это его отрезвило. Нельзя терять голову и наугад метаться в темноте. Нужно двигаться в одном направлении, пока он не найдет стену. Тогда вдоль нее можно будет добраться до двери.

Задумано было правильно, но пришлось обходить столько препятствий, что Джонни показалось, будто это длится вечность. Наконец он нащупал ровную металлическую поверхность и понял, что добрался до стены отсека. Теперь найти дверь уже несложно. Он чуть не вскрикнул от радости, когда распахнул ее настежь, потому что там, в коридоре, не было, как он боялся, темно. Правда, основная осветительная система вышла из строя, но работала аварийная, и он свободно пошел вперед.

Вдруг он увидел клубы дыма и понял, что «Санта-Анна» горит. Пол в коридоре стал покатым — это судно дало сильный крен в сторону кормы, где размещались двигатели. «Значит, взрывом поврежден корпус, — догадалс Джонни, — и море врывается внутрь».

Возможно, судну не грозила опасность, но Джонни совсем не был в этом уверен. Ему не нравился крен и еще больше — зловещее потрескивание обшивки. Судно беспомощно зарывалось носом и переваливалось с борта на борт, это было ужасно неприятно. Джонни замутило — начиналась морска болезнь. Он старался не обращать на это внимания и сосредоточиться на более важной проблеме: как остаться живым.

Если судно тонет, нужно как можно скорее разыскать спасательный катер; там, конечно, сейчас все, кто находится на борту. Вот изумитс команда, увидев еще одного пассажира. Надо надеяться, что на катере хватит места и для него.

Но как попасть в ту часть судна, где помещается спасательный катер? Ведь он только раз ходил туда! Разумеется, он нашел бы, будь у него побольше времени, а вот времени-то и не было. Джонни так торопился, что то и дело сворачивал не в ту сторону, и ему приходилось возвращаться. Вдруг дорогу преградила массивная стальная переборка, он определенно не видел ее раньше. По краям ее вился дымок, и Джонни совершенно отчетливо слышал непрекращавшийся треск где-то далеко за ней. Он повернулся и стремглав понесся обратно по тускло освещенному проходу. Наконец он, изнемогая от усталости, окончательно перепуганный, выбрался на правильный путь. Да это тот коридор — в конце его должно быть несколько ступенек, ведущих туда, где находится спасательный катер. Теперь, когда цель оказалась близка и незачем было беречь силы, он снова побежал.

Память не подвела его. Вот и ступеньки, как раз там, где он ожидал. Но катер исчез. Шлюпбалки повернуты наружу, блоки еще раскачиваются, словно издеваясь над Джонни. Через огромный люк, открытый, чтобы дать проход спасательному катеру, с яростью врывается ветер, швыряя клубы пены. Джонни почувствовал на губах горький вкус соли. А скоро ему придется распробовать эту горечь до конца.

С тяжело бьющимся сердцем, он подошел к открытому люку и глянул на море. Стояла ночь, и луна, свидетельница начала его приключения, теперь смотрела на то, чем оно кончается. Всего лишь в нескольких метрах внизу море свирепо колотило в борт судна. Время от времени волна побольше добиралась до верха, крутя водовороты у ног Джонни. Даже если вода не заливает «Санта-Анну» через другие отверстия, это скоро начнется здесь.

Где-то неподалеку раздался глухой взрыв, огни аварийного освещени мигнули и погасли. Что ж, они послужили ему ровно столько, сколько было необходимо — он никогда не нашел бы дороги сюда в темноте. Но какое это имело, в сущности, значение? Он был один на тонущем судне, в сотнях миль от земли.

Джонни вглядывался во мрак ночи, надеясь увидеть спасательный катер, но море было пустынно. Катер мог, разумеется, находиться за другим бортом «Санта-Анны», тогда понятно, почему его не видно. Такое объяснение казалось Джонни наиболее вероятным, вряд ли команда покинет эти места, пока судно держится на плаву. С другой стороны, поспешность, с какой люди погрузились на катер, показывает, что они знали, насколько велика опасность. У Джонни мелькнуло в голове: а что, если груз «Санта-Анны» — взрывчатка или горючие вещества? Если да, то когда они взорвутся?

Волна ударила его по лицу, залепив глаза пеной. Всего за несколько минут море намного приблизилось. Джонни не поверил бы, что это большое судно может погружаться с такой быстротой. Но суда на воздушных подушках строились с небольшим запасом прочности и не были рассчитаны на подобные испытания. Он подумал, что примерно через десять минут вода дойдет до его ног.

Но он ошибся. Вдруг, совершенно неожиданно, «Санта-Анна» вместо того, чтобы по-прежнему медленно и равномерно переваливаться с борта на борт, сделала отчаянный рывок, как умирающее животное, которое пытаетс в последний раз вскочить на ноги. Джонни инстинктивно почувствовал, что судно сейчас пойдет ко дну, что нужно отплыть как можно дальше, и не стал колебаться.

Собравшись с духом, он ловко и красиво прыгнул. Погружаясь в воду, успел удивиться, что ощутил не холод, а тепло.

Он забыл, что за эти несколько часов перенесся из зимы в лето.

Вынырнув, Джонни поплыл во всю мочь стилем оверарм, неуклюже, но быстро. Позади раздавалось громкое бульканье, чудовищный треск и какой-то свист, будто пар вырывался из гейзера. И вдруг все оборвалось. Слышались только стоны ветра да шипение волн, катившихся мимо него во мрак. Усталая старая «Санта-Анна» пошла ко дну плавно, без всякой суеты, не оставив за собой засасывающей воронки, которой так страшился Джонни.

Убедившись, что все кончено, он повернулся в воде стоймя, чтобы оглядеться, и первое, что увидел, был спасательный катер. Их разделяло не больше полумили. Он замахал руками, закричал во весь голос. Но бесполезно — катер уходил; даже если бы кто-нибудь и оглянулся назад, он вряд ли заметил бы Джонни. Ведь никому и в голову не могло прийти, что крушение пережил еще один человек, которого нужно взять на борт.

Джонни остался один под желтой луной, уже клонящейся к закату, и никогда им не виденными звездами южного неба. Он мог продержаться на поверхности много часов: вода в море — Джонни уже успел заметить это — была гораздо плотнее, чем пресная вода рек, в которых он учился плавать. Но сколько бы он ни проплыл, в конечном счете это не имело значения. Нет и одного шанса на миллион, что кто-нибудь найдет его; последняя надежда ушла со спасательным катером.

Что-то толкнуло его, и Джонни тревожно вскрикнул от неожиданности, но это был только какой-то предмет с судна. Тут Джонни заметил, что вокруг плавают разные обломки. Это открытие немного ободрило его, ведь если ему удастся соорудить плотик, это очень увеличит его шансы. Может быть, ему даже удастся добраться до берега, подобно команде знаменитого «Кон-Тики», которая почти за столетие до него воспользовалась тихоокеанскими течениями.

Он поплыл к медленно вращавшимся обломкам по успокоившемуся морю. Нефть с погибшего судна утихомирила волны, они уже не шипели так сердито, а только вяло вздымались и опускались. Высота валов сначала пугала Джонни, но, покачавшись на них, он понял, что это совсем не страшно. Даже и в том ужасном положении, в какое он попал, ему нравилось взбираться на высоченную волну без всяких усилий, ничем не рискуя.

Джонни стал прокладывать себе путь среди плавающих ящиков, кусков дерева, пустых бутылок и каких-то обломков. Они ему не годились. Нужно найти что-то большое, чтобы на нем можно было плыть. Он уже почти потерял надежду на такую находку, когда метрах в пятнадцати от себ увидел темный прямоугольник, поднимавшийся и опускавшийся вместе с волнами.

Подплыв, он с радостью обнаружил, что это большой упаковочный ящик. Не без труда он вскарабкался на крышку и убедился, что ящик выдерживает его тяжесть. Правда, плот был не очень устойчив и норовил перевернуться, пока Джонни не догадался плашмя растянуться на крышке, возвышавшейся над водой на семь-восемь сантиметров. Так он и отправился в плавание по волнам океана. В ярком свете луны он разобрал сделанную трафаретом надпись, проходившую под его животом:

"ХРАНИТЬ В ПРОХЛАДНОМ СУХОМ МЕСТЕ»

Что ж, ни ящик, ни Джонни отнюдь не хранились сейчас в сухом месте, а вот прохладным оно действительно становилось. Джонни уже дрожал от ветра, продувавшего его вымокшую одежду, но до восхода солнца приходилось смириться. Джонни глянул на часы: конечно, стоят. А тот час, на котором они остановились, ничего не мог ему подсказать; Джонни сообразил, что злополучная «Санта-Анна», на борту которой он очутился, пересекла несколько временных поясов. Так что если бы часы и шли, то спешили бы по меньшей мере на четверть суток.

Он ждал, дрожа на своем плотике, следя за заходом луны и прислушиваясь к шуму моря. Хотя тревога не покидала Джонни, он больше не испытывал такого страха, как раньше. Уже не раз он был, казалось, на волосок от гибели, и это вселило в него уверенность, что все обойдетс благополучно. Без пищи и воды он продержится несколько дней. А о том, что будет дальше, Джонни не хотелось думать.

Луна скользнула вниз по горизонту, и окружавший его мрак сгустился. И тут, к своему крайнему удивлению, он заметил, что море сверкает летучими огоньками. Они зажигались и гасли, как электрические рекламы, образуя за его дрейфующим плотом светящийся след. Джонни сунул руку в воду, и ему показалось, что между пальцами его струится пламя.

Это было так чудесно, что он на мгновение забыл об опасности. Он слышал, что в море обитают светящиеся существа, но никогда не предполагал, что существ этих мириады.

Стихия, покрывавшая три четверти земного шара и вершившая ныне судьбу Джонни, впервые позволила ему заглянуть в свои тайны, и он увидел мир чудес.

Луна коснулась горизонта, как будто повисла на мгновение, и затем исчезла. Небо над ним сверкало звездами-теми, что извечно светили знакомыми созвездиями, и теми, более яркими, что вознесены ввысь человеком полвека назад, с тех пор, как он устремился в космос. Но ни одно светило не блистало так, как звезды, горевшие под водой; их было такое множество, что плот, казалось, плыл по огненному озеру.

Луна зашла, но до первых признаков рассвета протекли, как представлялось Джонни, целые века. Наконец восточная часть небосклона слегка посветлела, и он стал неотрывно следить, как свет этот разливается по горизонту. Его сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда золотой диск солнца показался из-за края земли.

Через несколько секунд звезды неба и моря погасли, как будто никогда и не зажигались. Наступил день.

Не успел Джонни насладиться красотой рассвета, как глазам его предстало зрелище, которое разбудило улегшееся было отчаяние. Кровь застыла в жилах — прямо на него, быстро и неуклонно, неслись с запада десятки серых треугольных плавников.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Джонни успел вспомнить все прочитанные им страшные истории про акул и потерпевших кораблекрушение матросов, пока эти плавники, рассека воду, на страшной скорости приближались к плоту. Он сжался в комок на середине ящика. А ящик переваливался с боку на бок, и Джонни прекрасно понимал, что даже слабого толчка достаточно, чтобы перевернуть плот. К своему удивлению, страха он не чувствовал — только какая-то немая тоска охватила сердце, он надеялся, что печальный конец настанет быстро. И, конечно, было жалко, что никто никогда не узнает об его участи…

И вот вода вокруг ящика заполнилась ловкими серыми телами, грациозно перекатывавшимися, словно на «американских горах», с волны на волну. Джонни мало знал об обитателях моря, но что акулы не ведут себ так — в этом он был уверен. К тому же эти существа выдыхали воздух совершенно так же, как он. Он слышал их дыхание, когда они проплывали мимо, и время от времени видел, как открывались и закрывались их дыхала. Конечно же, это дельфины!

Джонни расслабил мускулы, теперь он больше не старался сделатьс незаметным на своем плотике. Он часто видел дельфинов в кинофильмах или по телевидению и знал, что это разумные существа, дружественные человеку. И тут они играли, как дети, среди обломков «Санта-Анны», толкая их своими рылами обтекаемой формы.

При этом они издавали удивительные звуки, свистели и скрипели на все лады в нескольких метрах от плота. Один из дельфинов выставил из воды голову и балансировал обломком доски, удерживая его на носу, как дрессированное животное в цирке. Казалось, дельфин говорил своим сородичам: «Поглядите на меня, до чего я ловок!»

Странная, совсем непохожая на человеческую голова повернулась и посмотрела на Джонни разумным взглядом. Дельфин отбросил свою игрушку, и в этом движении, несомненно, было удивление. Он нырнул, тонко и возбужденно пискнув, и через несколько секунд Джонни окружили лоснящиес физиономии, на которых было написано любопытство. Казалось, они улыбаются, рты их как бы застыли в усмешке, такой заразительной, что Джонни невольно заулыбался им в ответ.

Он больше не чувствовал одиночества. Теперь он в веселой компании, пусть это даже не люди, а существа, которые ничем не могли ему помочь. Было увлекательно смотреть на покрытые кожей, сизые, как перья голубя, тела, что с легкостью кружили вокруг него, кувыркаясь среди обломков «Санта-Анны». Джонни понял, что они ведут себя так только из-за свойственной им игривости, ради развлечения. Так резвятся овцы на весеннем лугу, никогда Джонни не подумал бы, что такое возможно в море.

Дельфины время от времени высовывались из воды и глядели на него, словно хотели удостовериться, что Джонни не убежал. С живым любопытством следили они за тем, как он снял свою промокшую одежду и расстелил ее, чтобы просушить на солнце. А когда Джонни торжественно спросил их: «Ну, что мне делать теперь?», они как будто задумались.

Один ответ на этот вопрос напрашивался сам собой: нужно было соорудить какое-то укрытие от тропического солнца, пока оно не изжарило его живьем. К счастью, эта задача была легко разрешима: Джонни удалось построить маленький вигвам из плававших в море кусков дерева — он связал остов носовым платком и накрыл его рубашкой. Закончив работу, он с гордостью посмотрел на дело рук своих, надеясь, что и публика оценила его смекалку.

Теперь ему оставалось только улечься в тени и беречь силы, предоставив ветру и течениям нести его к неведомой цели. Он не чувствовал голода и, пожалуй, еще несколько часов без мучений вытерпит жажду, хотя уже и сейчас губы его были сухи.

Море заметно успокоилось, плот слегка покачивался на невысоких маслянистых волнах, катившихся мимо, Джонни где-то прочел фразу: «Качался в колыбели глубокого моря». Теперь он точно знал, что это означает. Море было таким мирным, оно так убаюкивало его, что он почти забывал о своем отчаянном положении. Довольствовался тем, что глядел на синее море и синее небо, да следил за странными, но прекрасными животными, которые кружились вокруг него, скользя по волнам, и иногда высовывались из воды, словно радуясь жизни…

Что-то тряхнуло плот, Джонни вздрогнул и очнулся. Сначала он не поверил, что действительно спал и что солнце почти в зените. Плот снова тряхнуло, и тут он увидел, в чем дело. Четверо дельфинов, плывущих рядом, толкали плот вперед. Он двигался быстрее, чем мог бы плыть человек, и продолжал набирать скорость. Джонни с удивлением глядел на животных, плескавшихся и сопевших всего в нескольких сантиметрах от него. Что это — еще одна из игр? Но уже задавая себе этот вопрос, он знал, что ответом будет: «Нет!» Все их поведение стало иным — решительным и целеустремленным. Время игр кончилось. Джонни находилс теперь в центре большой стаи животных, неуклонно державшихся одного направления. Впереди и сзади, слева и справа, — до самых пределов видимости, их были десятки, если не сотни. Джонни почувствовал, что движется по океану в походных порядках воинского соединения — скажем, кавалерийской бригады.

Он подумал, долго ли это будет продолжаться, однако дельфины, по-видимому, и не собирались замедлять ход. Время от времени один из них отплывал от плота, но его немедленно сменял другой, так что скорость не уменьшилась. Хотя трудно было определить точно, какова эта скорость, все же он прикинул, что плот делает, пожалуй, побольше пяти миль в час. Разобраться же, куда держат курс дельфины — к северу, югу, востоку или западу, — Джонни не мог: солнце стояло почти в зените и определиться по нему было невозможно.