– Больная.

– Именно. А когда табличка «Не беспокоить» провисела на двери несколько дней, а саму женщину при этом никто не видел, они наконец-то открыли дверь и обнаружили, что у нее героиновая передозировка. Ужас, правда?

– Кошмар.

– Я знаю. Ну слушай, дело было так: «Стивен через В» рассказывает эту историю, а у меня начинает кружиться голова от выпитого мартини, которое из-за жары превратилось в ядовитое вещество и теперь плавит мне мозги. – Я засмеялась. – И я говорю: «О, не беспокойтесь о нас с Максом. Мы не балуемся наркотой. Мы просто курим дурь».

– Это не смешно.

– Я знаю. Скажешь, о чем я думала, да? Подожди, это еще цветочки. Стивен смотрит на меня и говорит: «А ты в курсе, что джентльмен рядом с тобой, – и указывает на загорелого (усатого, в зеркальных очках) парня, сидящего слева от меня, – из полиции нравов Лос-Анджелеса?» – Я закатила глаза. – Я была в таком шоке. И никто не смеялся. Думаю, этот коп будет следить за нами.

– Молодец, Би, – сказал Макс.

– Эй, ты что, разозлился?

– Нет.

– Тебе обычно бывает смешно, когда я изображаю из себя идиотку.

– Просто мне сегодня немного не по себе.

После ужина Макс попытался исправить ситуацию. Мы вернулись обратно в номер, он покопался у себя в рюкзаке и вытащил пакетик «Зиплок» на молнии. Там лежали чайные свечи. Он беспорядочно расставил их по комнате, и вид у него при этом был какой-то смиренный.

– Слишком банально? – спросил Макс, зажигая их зажигалкой «Зиппо».

– Я люблю банальности. – Я растянулась на постели, глядя, как причудливые тени от пламени танцуют на потолке.

– Ну, так как здесь нет телевизора… – начал он.

– И курить нельзя… – вторила я.

– Бен, а что мы будем делать?

Мы занялись тем, что представилось мне наиболее подходящим. Максу, казалось, наконец удалось расслабиться. А потом, заключив меня в объятия, он начал рассказывать:

– Я рассказал друзьям по работе о нашем путешествии, о том, как мы будем ходить на массаж, мариноваться в джакузи и все такое. А все девчонки как закричат: «Ой, как бы я хотела быть твоей подружкой!»

Я попыталась сдержать восторженный крик. Из ниоткуда возникло волшебное слово на «П». Прямо как и предсказывала Кики. И хотя мое сердце в экстазе летело в тартарары, я сохраняла спокойствие. Я сказала:

– Наверно, им придется выстроиться в очередь. Последовала долгая пауза. Потом Макс заметил:

– Наверно.

Вдруг мне показалось, что он снова напрягся.

– Ну, я… – У меня чуть не вырвалось: «Я твоя подружка». Но возможно, я еще не совсем слетела с катушек, поэтому сказала: – Может, я тоже хочу стать твоей подружкой.

– Би, – он притянул меня к себе и обнял, – это серьезный разговор.

– Я знаю, – ответила я. Все бы хорошо, только на самом деле я ничего не знала. И я сказала: – Постой… Извини, конечно, но я не поняла: к чему ты это рассказал?

– К чему? – Он отодвинулся и посмотрел на меня. – Знаешь, Би, я не встречаюсь ни с кем, кроме тебя, если ты это имеешь в виду.

– Я ничего не имею в виду. Я только… то есть я просто хочу узнать, в одной мы лодке или нет.

– Я думаю, мы оба знаем, что делаем.

Он сказал это так уверенно, что я даже заткнулась на пару секунд. Я не хотела давить на него. «Он больше ни с кем не встречается, – подумала я. – Это неплохо». Но по какой-то нелепой причине я не могла на этом успокоиться. Я жаждала услышать слово «подружка». Мне нужно было его услышать.

– А что, если бы я с кем-то встречалась? – не выдержала я. – Что бы ты сделал?

– Я бы решил, что ты больше не хочешь быть со мной. Я бы расстроился, но правда в том, что нельзя заставить человека делать то, что ему не по душе.

– И все?

– А что бы ты хотела, чтобы я сделал? Я никого не собираюсь вызывать на дуэль. – Он тихо засмеялся и ткнул меня в плечо. – En garde[74].

– Но тебе было бы плохо? Тебе хотелось бы умереть?

– Насчет «умереть» не знаю. Слушай, – сказал он, накручивая мои волосы на палец, – если ты хочешь с кем-то встречаться, это твое дело. Если ты хочешь видеться с другими людьми, то мне кажется, ты не должна от этого отказываться, разве не так?

Это сбило меня с толку. Я хотела стать его официальной подругой. Вместо этого я получила разрешение встречаться с кем-то еще. Я отодвинулась и посмотрела ему в глаза.

– Но я не хочу больше ни с кем встречаться, – призналась я.

– Тогда мы в одной лодке. – Макс поцеловал меня в лоб. И быстро уснул.

Я долго сидела, пялясь на часы, и уже начала клевать носом, когда…

– По-моему, мне нехорошо. – Голос Макса пронзил мрачную темноту.

– Принести тебе воды? – Я приподнялась на локте и потянулась к его плечу.

– Нет, – пробурчал он.

– Может, адвил? У тебя болит голова?

– Хн-н-н-н, х-х-х-х.

– Живот?

– Нет.

– Тогда что?

– Похоже, я чем-то заболел.

Тут я не смогла удержаться от мысленного эгоистичного упрека: «Именно в наш совместный уик-энд?» Потом он заявил:

– Мне нужен сок.

Пришлось открыть ему правду об обслуживании номеров. Нет-нет, мини-бара тоже не было. И хотя я жутко устала, я предложила свозить его в винный магазин. Мы встали, оделись и начали небольшое, но убийственное паломничество по центру Палм-Спрингс. Мы обгоняли не имеющих тормозов любителей вечеринок, подвыпивших на дискотеке отцов семейств и их разряженных женушек и ехали до тех пор, пока на окраине города не увидели бензозаправку, где имелся автомат с напитками. Макс взял «Спрайт» и молча пил его на обратном пути.

– Ты уверен, что все в порядке? – спросила я. Он ответил:

– Давай не будем делать из мухи слона.

Это разговор про друга/подругу так подействовал. Уж наверняка. «Боже правый, – подумала я, глядя в окно на проплывающие мимо деревья Джошуа[75], – зачем я начала Разговор?»

– Это не сливки, Бен.

Дело было следующим утром. Я листала бесплатный палм-спринговский журнал, который пестрил рекламой местных полей для гольфа. Они были такие мятно-зеленые, что создавалось впечатление, будто их полили краской из баллончика. Макс таращился на кувшин для сливок с видом человека, которого жестоко обманули.

Он произнес:

– Это обезжиренное молоко.

Хотя владельцы отеля не считали нужным обеспечивать постояльцам хотя бы минимальные удобства, они все же сделали наполовину искреннюю и вместе с тем пассивно-агрессивную попытку компенсировать все наши страдания. Утром мы обнаружили у двери поднос с черствыми диетическими хлебцами с отрубями и едва теплый кофе. На самом деле я не люблю хлеб с отрубями, но, разыгрывая из себя великую актрису, даже проглотила пару кусочков. Но не более того, потому что Макс еще ни разу не видел меня в бикини, и я совсем не хотела показаться ему пухлой.

– Отстой, – заключила я.

– Это невозможный кофе, – отозвался он с неподдельным огорчением.

– Очень даже возможный – ты ведь держишь его в руках.

– Это кофе с обезжиренным молоком. По моим представлениям, это не кофе.

– Ладно, дай я позвоню, – деловито предложила я и набрала номер. «Стивен через В» взял трубку, возможно недоумевая, что могло нам понадобиться: новый бонг[76], крэк, трубка, шприц?

– Здравствуйте, это номер два-ноль-четыре, – сообщила я. – Может, у вас каким-то чудом найдутся сливки для кофе? Правда? Сливок нет? – Я взглянула на Макса. Он бурно жестикулировал, словно рисуя в воздухе круг. – Как насчет цельного молока? Оно у вас есть? – Макс покачал головой. – Ой, ладно, все равно нам нужны настоящие сливки.

Стивен сказал, что в пяти милях от отеля есть бакалейная лавка.

– Где это? – Я начала искать ручку. – Поворот направо. Да. Два светофора. Налево. М-м-м-м-м-м, гм-м-м-м-м. Направо. Направо. Налево. Стоп, это вообще далеко? Ага. Понятно. Следующий светофор. Ладно, спасибо.

Я повесила трубку. Макс выглядел так, словно испил чашу всех тайн мира.

– Я съезжу, – сказала я.

– Нет, я съезжу, – простонал он, ложась обратно в постель. Видимо, это означало, что ему все еще плохо.

– Хватит, не парься. Я сейчас вернусь. Это всего в пяти минутах езды.

Я оделась и схватила ключи от авто. На улице, казалось, было еще жарче, чем вчера, и руль обжигал мне ладони, когда я вела машину. Я проехала мимо банка, на котором висел огромный термометр, и увидела, что красный столбик поднялся до 114 градусов[77]. Щурясь, я смотрела на дорожные знаки и вдруг поняла, что совершенно заблудилась. Это было какое-то безумие, потому что все улицы в Палм-Спрингс пересекаются и названия у них не отличишь. Всякие там Рио-Ночес и Рио-Диос, а здания в испанском стиле похожи друг на друга как две капли воды.

Я нашла магазин, когда пот уже начал струиться по маленькому сексуальному летнему платью, которое я специально купила в «Фред Сегал». Войдя внутрь, я подумала, что никогда в жизни не покупала сливки для кофе, потому что предпочитаю обычный черный кофе. «Это сливки, наполовину разбавленные молоком? – недоумевала я. – Или это сливки, наполовину разбавленные чем-то другим, из чего, по представлению Макса, получаются настоящие сливки?» Я не увидела ни одной упаковки с надписью просто «СЛИВКИ» и начала паниковать. Его сегодняшнее настроение и счастье всей моей жизни зависело от того, куплю ли я то, что нужно. Поэтому я купила сливки, разбавленные молоком, сливки для взбивания и уже взбитые сливки в надежде на то, что хоть что-то из этого подойдет.

Я вернулась вся взмокшая, ладони у меня горели. Я выложила покупки перед Максом и объяснила, что не знала, какие сливки нужно было купить.

– Это так мило, – сказал Макс.

Потом он взял пакет с наполовину разбавленными сливками и налил немного в свой кофе. Я почувствовала огромное облегчение, когда увидела, что он почти счастлив.

У меня появилось подозрение, что совместный уикэнд – мероприятие для людей, которые чувствуют себя друг с другом гораздо комфортнее, чем мы с Максом. Казалось, все идет не так. Я чувствовала себя глупо, чистя зубы у него на глазах, накладывая макияж у него на глазах, раздумывая, что надеть, в то время как он находился в той же комнате. После «сливочного инцидента» Максу опять стало нехорошо, и он решил вздремнуть. Я сказала, что буду отдыхать у бассейна, на случай если он вздумает выйти на воздух. Было жарко, как в аду, но мне очень даже нравилось, стоя в воде, просматривать кипу журналов, которые я нашла на кафеле у бассейна. «Макс скоро придет», – твердила я про себя, пролистывая «Элль». Потом я взялась за «Инстайл». Потом за «Вог», «Гламур», «Космо», «Аллюр» и «Филли». Последний был для меня особенно важен, ведь именно его редакция оплачивала мою квартиру. Но вскоре я ощутила легкое жжение на плечах и на шее. А мне совсем не хотелось стать похожей на мистера детектива из полиции нравов, который со свекольно-красным животом, нависающим над джинсами «Спидо», только что вышел из номера и уставился на меня. И я отправилась проверить, как обстоят дела у Макса.

Он крепко спал. Я потрогала его лоб, но он был холодным. Я на цыпочках ходила по номеру, стараясь не разбудить его, и недоумевала, чем же мне заняться. Я поплавала, почитала журналы. Для сауны было слишком жарко. Можно было бы позвонить Кики, но это означало бы признать свое поражение. Поэтому я бродила по комнате, наводя порядок, хотя все свои вещи я аккуратненько убрала до этого. Меня все больше и больше охватывало отчаяние: мне очень хотелось, чтобы Макс проснулся. Так и не успокоившись, я отправилась на прогулку вокруг отеля и заглянула в сувенирный магазин, где продавались халаты цвета морской волны с эмблемой отеля. Стивен, стоявший за кассой – еще одна должность по совместительству, помимо портье, бармена и завхоза, – бросил на меня подозрительный взгляд.

– Что-то молодого человека целый день не видно, – заметил он.

– Ему нехорошо.

Стивен действовал мне на нервы. Я натыкалась на него на каждом шагу и опасалась, что он вызовет копа, который по его просьбе облапает все изгибы моего тела в поисках украденных полотенец. Поэтому я поспешила вернуться в номер.

Я принялась осторожно и негромко шуметь, чтобы разбудить Макса, и как будто нечаянно опрокинула ведерко со льдом. Он рухнуло с таким грохотом, какого я и не ожидала. Но это не помогло.

– Я опрокинула ведерко со льдом, – сообщила я. Он не шелохнулся. – Пришел коп. Он будет обыскивать меня голую с фонариком, чтобы как следует разглядеть все соблазнительные выпуклости и впадины моего тела.

Ни звука.

– А потом он займется тобой.

Макс все еще спал.

– По-моему, я тебя люблю, – сказала я, решив, что от этих слов он точно проснется.

Не проснулся.

Глупо было, конечно, говорить подобные вещи, учитывая обстоятельства.

– Шутка, – добавила я на всякий случай.

Я плюхнулась в кресло и с треском раскрыла книгу Филипа Рота. Я купила ее, когда в очередной раз решила совершить дерзкую попытку пополнить ряды интеллигенции. Повествование изобиловало мельчайшими подробностями, и поэтому книга читалась очень медленно. Часы уже показывали четыре.

Я попробовала разбудить Макса в семь. Он пробормотал:

– Еще пять минут.

В семь тридцать я предприняла еще одну попытку, и он сказал:

– Я бы поспал еще полчасика.

В восемь тридцать у меня заурчало в животе, и я в надежде, что мой голос звучит несколько смущенно, заметила:

– Эй, Макс, я умираю от голода.

Он встал и в полусне (это напоминало зомби из клипа Майкла Джексона «Триллер») надел ту же самую футболку и джинсы, что и вчера. Предстоящий ужин явно не обещал стать ярким событием в моей жизни. Мы курсировали по улицам в поисках закусочной, где подают куриный суп (как будто в Палм-Спрингс где-то его подают). И в конце концов я убедила его заглянуть в пиццерию.

Макс был не в настроении разговаривать. Пока я ела свою порцию, он притворялся, что смотрит телевизор, который стоял в углу и орал на полную мощность.

– Смотри! – обратилась я к Максу. – Телевизор!

Он не засмеялся. Когда мы вернулись в отель, Макс сказал:

– Извини, мне что-то паршиво, Би. Чувствую себя ужасно.

И он залез обратно в постель.

«Ужасно из-за того, что испортил нашу поездку? – раздумывала я. – Ужасно из-за того, что ему плохо? Ужасно, потому что не хочет назвать меня своей подругой?»

Мы уехали рано утром. За окном проплывали очаровательные магазинчики, выстроившиеся по обе стороны автострады. Те самые магазинчики, в которые нам жутко хотелось заскочить по дороге туда. Это было меньше сорока восьми часов назад. Когда я была счастлива.

Он весь такой классный, не правда ли? – и его глаза, и его волосы, и его гребаный характер. Да, тебе не померещилось. В большинстве случаев – Нас ждет печальный конец, поэтому лучше узнать обо всем заранее. Вот что говорят нам о любви звезды.

Бенджамина Франклин

ПАРЕНЬ-РЫБЫ СПРАШИВАЕТ КАЖДУЮ ДЕВУШКУ, С КОТОРОЙ ВСТРЕЧАЕТСЯ: «ТЫ – МОЯ МАМОЧКА?»