– О, создатель! – проскулил Ц-3ПО, когда "Тысячелетний Сокол" с плотным ударом вынесло из гиперпространства; пассажиры едва не подскочили со своих мест. – Опять один из этих ужасных йуужань-вонгских заградителей!
      – Расслабься, Трипио, – сухо отозвался Хан, в его голосе даже послышался небольшой налёт скуки. – Инерционные компенсаторы барахлят, всего и делов. Чего ещё можно ждать от этих бездарей, которых Лэндо по недоразумению обозвал корабельными техниками?
      – Должно быть, они хотели скрепить всё по-людски, да не сообразили, что твои системы могут нормально работать, только когда держатся на честном слове вперемешку с жевательным стимулянтом, – съязвила Лея. – Никто не мог справиться с этой развалюхой, кроме…
      Она затихла, оборвав фразу на полуслове, и Хан понял, почему. Недосказанными словами остались "кроме тебя и Чубакки", и это было правдой. Хан и Чуи сделали "Сокол" знаменитым на всю галактику именно тем, что корабль мог творить невозможное, а Чуи сам вносил в него некоторые доработки, в которых только он один мог разобраться.
      – Ты можешь закончить фразу, – бросил Хан.
      – Послушай, Хан. Его никто не заменит…
      – Не заменит, – перебил кореллианин, чуть резче, чем хотел. – Ни ты, ни Дрома. – Его голос смягчился. – Но и он не смог бы заменить в моей жизни тебя, Лея. Так что, давай оставим этот глупый разговор. Меня вполне устраивает мой новый второй пилот.
      – Спасибо. Твои слова очень много значат для меня.
      – Я имею в виду, что этот самый пилот, конечно, слегка напыщен и немного заносчив, но вот его глазки и особенно новая причёска мне очень нравятся и вполне меня устраивают.
      Добродушная улыбка на лице Леи начала разглаживаться, превращаясь в нечто менее миловидное, но в этот момент пискнул детектор массы и раздался истошный крик Ц-3ПО:
      – Я же говорил вам! Всё так и есть!
      – Трипио, – прошипел Хан. – Ты никогда не вылетал со скоростью пули из какого-нибудь скорострельного оружия?
      – Нет, господин Хан. Правда, я недавно чуть не выпал из отсека для выброса мусора, и это было ужасно, так ужасно! Я…
      – Трипио, – резко перебил Хан. – Заткнись!
      Ц-3ПО всё понял и человеческим жестом изобразил прикладывание пальца к вокодеру.
      – Возможно, мне следует сходить посмотреть, чем занят Арту Диту.
      – Валяй.
      Лея меж тем разглядывала, что же это такое вышло из гиперпространства прямо позади них.
      – Это фрахтовик, – доложила она.
      – Фрахтовик? Здесь?
      Их выбросило на оккупированную территорию, недалеко от Тинны.
      Лея нажала несколько кнопок на консоли, и перед ними засветилось изображение: нескладная двигательная установка, к которой с обеих сторон крепились отделяемые грузовые капсулы, а нос венчал узкий жилой отсек.
      – Тяжеловоз класса "Марл" с верфей "Куат Драйв", – заключила она.
      – Здесь? – недоверчиво переспросил Хан. – Он же станет лёгкой добычей для первого попавшегося йуужань-вонга. И куда он направляется? К хаттам?
      – Может, это корабль беженцев? – предположила Лея. – Или контрабандистов, везущих оружие по хаттскому заказу?
      – Этот чурбан еле волочит ноги, – заметил Хан. – Любой ценящий свой спайс контрабандист должен был десять раз подумать, прежде чем соваться сюда.
      – И, тем не менее, этот сунулся.
      – Вижу, – он сомкнул губы. – Есть у меня одно нехорошее предчувствие…
      Лея мрачно кивнуло.
      – И меня оно тоже посетило.
      – Ладно. Как думаешь, нас уже засекли?
      – Сомневаюсь.
      – Тогда давай потихоньку двинем за ними. Посмотрим, куда это они направляются.
      – Почему бы просто не спросить их самих?
      Хан поднял на неё взгляд, разинув рот.
      – Эй, я сам разберусь с этим, ладно? Поверь мне, я знаю, что делаю.
      – Да уж, конечно. Сколько раз я уже это слышала? И раз за разом жалела, что тебя послушалась.
      – По крайней мере, тебе каждый раз доводилось прожить достаточно долго, чтобы об этом пожалеть, дорогуша.
 

***

 
      Когда системы питания "Сокола" опять отключились, Джейсен находился в глубоком медитативном трансе. Он проводил много времени, сортируя свои мысли, нужды и желания по уголкам разума, окружив себя тихим и всепоглощающим потоком Силы.
      Он отключился от внешнего мира, не ощущая больше ни матери, ни отца и двух ногри, ни бледных силуэтов дроидов и самого корабля. Он не искал в медитации чего-то конкретного, просто пытался стать частью живой Силы, оторваться от мелочности жизни. Просто чувствовать, как она приливает и течёт сквозь него, не искать понимания её, не пытаться со всей страстью постичь её.
      Страсть, как страх и ненависть, должны быть исключены из тренировок.
      На короткий миг он почти почувствовал, что достиг центра вселенной, но затем баланс нарушился, и галактика в его глазах вновь опрокинулась в бездну. Воспоминания и страсть предали его. Он вспомнил, как сам лицом к лицу противостоял мастеру войны Цавонгу Ла, в то время как его мать истекала кровью у его ног. Он увидел Энакина, самонадеянно несущегося навстречу судьбе после побега с Явина 4. В его глазах проплыли и недавние события: как он самолично уничтожил двух кораллов-прыгунов и их пилотов.
      Со смертью каждого мы теряем частичку себя. Несомненно, это правило должно было работать и на йуужань-вонгах, если абстрагироваться от того, что они не существовали в Силе.
      Что, по сути, невозможно, если Сила была той, какой её представляли в своих учениях древние мастера-джедаи.
      Джейсен очень хотел, чтобы Энакин был здесь, хотел поговорить с ним о своих исканиях, вновь завести застарелый спор. Энакин с некоторых пор стал придерживаться мнения, что Сила – это всего лишь отдельное проявление чего-то огромного, невообразимого, не поддающегося описанию, чего-то, что джедаи могли уловить лишь краем глаза. Сердце подсказывало Джейсену, что подобное утверждение ошибочно, и всё же, с точкой зрения его младшего брата было поспорить крайне трудно – ведь все факты были налицо.
      Энакин также считал Силу чем-то большим, чем обычный источник энергии, чем-то, что должно помочь джедаю выковать собственную волю. Такое мнение также казалось Джейсену ошибочным, и, тем не менее, с некоторых пор он начал сомневаться и в правильности своих собственных выводов, о том, что Сила имеет свою волю и что истинная роль джедая – постичь её, научиться следовать велениям Силы.
      В своей душе Джейсен не мог найти ответа на вопрос, какая же из этих идей ближе к истине. На некоторое время он даже забросил использование Силы, не понимая, как надо правильно ею распоряжаться, но это не придало ему ни налёта уверенности, не подарило даже намёка на то, каким должен быть джедай и как он должен поступать. Уверенность Энакина в правильности собственного пути, напротив, одновременно и подкупала, и беспокоила. Не внимая светлому голосу Силы, младший Соло давно определился, как он должен бороться со злом, и что для него является злом.
      Возможно, Энакин был прав. Джейсен прекрасно понимал, что не может просто стоять в сторонке и смотреть, как гибнет вокруг всё живое. У него был дар, и он учился развивать его, и был ответственен за то, как он им воспользуется. Но как ему судить о правильности собственных решений? И кто он вообще такой, чтобы судить о них?
      Видимо, не следовало ему бросать обучение у мастера Скайуокера. Но, каким-то образом, он понимал, что у дяди Люка свой жизненный путь, ничем не схожий с его собственной стезёй, как и путь Энакина.
      Так или иначе, но ему приходилось принимать любые обстоятельства такими, каковы они есть. Он ненавидел убивать йуужань-вонгов, но жизнь не предлагала ему других альтернатив, когда на кону стояли жизнь и благополучие его семьи. Возможно, он сделал тогда неверный выбор, но этот выбор был единственным, на который он был способен.
      Он попытался вырвать себя из этого приступа рефлексии, но чем больше он старался, тем сильнее его затягивало. Спасла резкая смена внешней обстановки.
      Когда он сфокусировал зрение на окружающем мире, вокруг уже мигали аварийные огни.
      – Боже мой! – простонал над ухом Ц-3ПО. – Я знал это!
      – Трипио?
      – Господин Джейсен! Наконец вы пришли в себя!
      – Что происходит, Трипио? Давно мы сидим без энергии?
      – С тех пор, как нас выбросило из гиперпространства, – проныл Ц-3ПО. – Я хотел помочь, но капитан Соло был очень сердит и прогнал меня.
      – Уверен, что он сердился не на тебя, Трипио, – успокоил его Джейсен. – Я сейчас спущусь и посмотрю, что там случилось.
 

***

 
      – Взгляни, – говорил отец, когда Джейсен вошёл в кабину пилота.
      – Вижу, – выдохнула Лея. – Йуужань-вонги.
      Джейсен изучил показания сканеров дальнего действия.
      – Они атакуют этот фрахтовик?
      – Нет, – повернул к нему голову Хан. – Они никого не атакуют, малыш. Это конвой.
      – Конвой? Где мы?
      – В одном прыжке от системы Ча Рааба, – сверился с навикомпьютером Хан.
      – Ча Рааба? Это там где Илезия?
      – Молодец, малыш! С меня приз за смекалку.
      – А на Илезии расквартирована Бригада Мира, – добавила Лея. – Так что этот корабль…
      – Снабжает Бригаду и вонгов, – закончил Хан. – Похоже, Лэндо был прав в своих опасениях. Но если Бригада ввозит разный хлам на территорию йуужань-вонгов, то откуда, интересно, она его вывозит?
      – Мы должны остановить их, – твёрдо сказала Лея.
      – Что? – встрепенулся юный джедай. – Зачем? Они же нас не трогают. Они нас даже не видят.
      – Вот и прекрасно, – подтвердил Хан. – Это даёт нам отличное преимущество.
      – Но… я думал, наша миссия состоит в создании сети для беженцев и информации. Никто не говорил о сражениях.
      – Эй, малыш, – произнёс Хан. – Мы же не собираемся только ради своего удовольствия нападать на чужие корабли. Это же коллаборационисты, предатели, везут что-то вонгам. Вот они, вот мы, отличная возможность…
      – А мы не можем просто пропустить их?
      – Джейсен, – Хан повернулся лицом к сыну, его брови взметнулись. – Малыш, если ты ещё не заметил, мы на войне. Ты мне можешь ещё долго доказывать правильность твоей личной религии, и я, конечно, попытаюсь вникнуть в неё, но если ты ожидаешь, что все мы станем последователями твоей философии, то подумай ещё раз. Ты связан со своей Силой, а потому с ней связан и я. Я не могу просто плюнуть на твою точку зрения, но ты же сам прекрасно понимаешь, что этот корабль полон потенциальных жертв или рабов. Ты серьёзно хочешь оставить их на произвол йуужань-вонгов?
      – Я не чувствую ничего такого в Силе, – уверенно произнёс Джейсен.
      – Джейсен, – вмешалась Лея. – Ты знаешь, что я уважаю все твои благие помыслы, но ты должен понять кое-что…
      – Я понимаю, – оборвал её Джейсен. – Я понимаю, что вы мне лгали. Вы сказали, что я пригожусь вам в этой миссии, а теперь, на середине пути поменяли координаты. Я не пытаюсь учить вас, во что надо верить. Но когда вы брали меня в эту поездку…
      – Когда я брал тебя с собой, – прорычал Хан, – я не говорил тебе, что ты будешь капитаном корабля, и не подразумевал, что на борту будет демократия. Джейсен, я очень тебя люблю. Но сейчас присядь, замолкни и делай, что тебе сказано.
      Джедай был так поражён гневными словами отца, что не нашёл в себе силы привести новые контраргументы.
      – Отлично, – наконец успокоился Хан. – А вот что мы сделаем теперь. Мы разобьём этот вонгский конвой, а потом сделаем фрахтовику предложение.
      – Предложение? – удивилась Лея.
      – Ага. Мы предложим не взрывать его, если он сдастся без лишнего шума. – Хан сверился с приборами. – Энергию врубаю через пять минут. Джейсен – к турболазеру!
      Джейсен помедлил, внутри него копошилось какое-то болезненное предчувствие.
      – Ладно.
      – И используй его по назначению, если потребуется.
      – Так точно, сэр. – Он пулей вылетел из кокпита.

      Виллип неестественно изогнулся и вытянулся до предела в попытках изобразить скопление отростков, венчавших голову мастера Тжулана Кваада. Он не очень-то преуспел, но этого всё равно хватило, чтобы Нен Йим смогла с точностью определить, что мастер её домена чем-то взволнован.
      – Почему ты меня беспокоишь по пустякам? – бушевал Тжулан Кваад. – У тебя же есть доступ к Канг касе, не так ли?
      – Так и есть, мастер Кваад, – ответила Нен Йим. – Однако каса не даёт доступ скромному адепту к протоколам свыше пятого кортекса.
      – И не должна. Адепты не подготовлены к этим секретам. Особенно такие, как ты. Ты и твоя погибшая наставница опозорили наш домен.
      – Это правда, – произнесла Нен Йим, осторожно подбирая слова. – Однако мастер войны Цавонг Ла простил меня и позволил продолжать службу во славу доблестного Йун-Йуужаня. Я надеялась, что мой домен поступил также.
      – Не говори за свой домен, – раздражённо буркнул Тжулан Кваад. – Даже в яслях Йим не одобрили бы ваши действия. Мастер Ла – воин, укрытый сенью славы и почёта. Он не формовщик. Он не знает, насколько опасна твоя ересь.
      – То была ересь моей наставницы, а не моя, – солгала Нен Йим.
      – Однако ты не жаловалась на неё.
      Йун-Харла, помоги мне, взмолилась Нен Йим. Богиня-обманщица обожала ложь так же, как Йун-Йаммка любил войну.
      – Как же поддерживать дисциплину, если каждый адепт будет критиковать мастера.
      – Ты должна была сообщить мне о её делах, – прорычал Тжулан Кваад. – Ты имеешь право обращаться ко мне как к властителю своего домена. Межань Кваад была так же подчинена мне, как и ты. А ты пренебрегла такой возможностью.
      – Это не меняет сути проблемы, мастер. Корабль умирает и мне требуется ваша помощь.
      – Каждый из нас начинает умирать, едва родившись. Наши корабли не исключение. Такова жизнь, адепт, – последнее слово он произнёс так, будто ему было тошно только от одного упоминания её ранга.
      Нен Йим не отпугнули гневные нотки в голосе мастера.
      – Мастер, разве это не правда, что йуужань-вонгам нужен каждый из нас, чтобы завершить миссию по покорению неверных?
      Мастер грубо расхохотался, но в его смехе не прослеживалось ни намёка на веселье.
      – Оглянись вокруг, адепт. Кому может понадобиться твой загнивающий корабль и его жители? Будь они достойны дальнейшего существования, разве их оставили бы гнить в этой дыре? Они давно бы уже превратились в остриё наших когтей, направленных на врага.
      – Чтобы когти били в цель, нужны суставы, – заметила Нен Йим. – Сердце должно перекачивать кровь для подпитки мускулов, чтобы двигать этими суставами.
      – Фахг. Лживая метафора.
      – Да, мастер.
      Её эксперименты привели к полному провалу. Она могла бы – без обращения к древним протоколам – заставить воспроизводиться нервные клетки и вырастить новые узлы, которые участвовали бы во множественных процессах мозга. Возможно, она даже смогла бы создать новый мозг, но, как она объяснила своему инициату Суунгу, это проблемы не решило бы. Ей нужно было восстановить старый мозг, сохранив присущие только ему воспоминания и своеобразие. Всё остальное, что она делала, только отдаляло неизбежное. В дальнейшем какой-либо мастер прознал бы о том, как она практикуется в ереси, и вся её работа над "летающим миром" пошла бы насмарку. Она надеялась, что, получив доступ к обширным библиотекам Канг касы, она отыщет в одном из запрещённых на данный момент кортексов какой-нибудь полезный протокол, при помощи которого она спасёт рикйам, но если ей не поможет мастер из её собственного домена, то не поможет уже никто.
      – Спасибо, что уделили мне время, мастер Тжулан Кваад.
      – Не тревожь меня снова, Нен Йим. – Виллип свернулся в исходное состояние.
      Она сидела некоторое время неподвижно, только её головные отростки вились и вспучивались, отражая её безысходность. В следующую секунду вошёл её ученик.
      – Как я могу послужить сегодня, адепт, – спросил Суунг Ару.
      Нен Йим ответила, не поднимая взгляда:
      – Заморозка рукава ещё больше ослабила мау луур. Возьми остальных учеников и обработай рекам-фортепы струями из солемётов.
      – Слушаюсь. – Суунг повернулся, чтобы уйти, но промедлил. – Адепт? – окликнул он.
      – В чём дело?
      – Я верю, что вы спасёте "Баану Миир". Я верю, что боги благоволят вам. И я хочу поблагодарить вас за то, что вы уделили столько внимания моему обучению. Я даже не догадывался, насколько невежественным я был.
      Взгляд Нен Йим затуманился, защитная мембрана на её глазах среагировала на это довольно странно, словно адепт была раздражена сказанным. Она так и не смогла понять, почему настолько разные эмоции вызывают схожий эффект на глазах, но, возможно, это знание находилось также за доступным ей пятым кортексом касы.
      – Благоволят нам боги или нет, – наконец произнесла она, – но тебе не стоит так слепо в меня верить.
      – Да, адепт, – ответил Суунг подавленным голосом.
      – Я вполне довольна тем, как ты прогрессируешь, Суунг Ару, – подбодрила его Нен Йим. – Попав в руки мастера, ты сможешь стать весьма достойным адептом.
      – Благодарю вас, – ответил Суунг, пытаясь скрыть своё удивление. – Теперь я пойду и займусь своим заданием.
      Когда он ушёл, она заметила, что виллип пульсирует, привлекая её внимание. Интересуясь про себя, что за новая саркома гложет её последнюю неотмершую ткань, Нен Йим поднялась и коснулась виллипа рукой.
      Перед её глазами вновь нарисовался мастер Тжулан Кваад собственной персоной.
      – Мастер, – сухо произнесла она.
      – Я передумал, адепт. Хотя меня не убедили твои доводы, я посчитал, что было бы глупо оставлять тебя без присмотра, чтобы ты чего доброго ещё что-нибудь не натворила. Мастер прибудет к тебе. Через два дня. Слушайся его, адепт.
      Виллип вернулся к прежней форме раньше, чем она придумала, что ответить. Ещё долго она стояла так без движения, уставившись на виллип, словно зверь, разглядывающий рану, от которой он может погибнуть.
      Она и не предполагала, что Тжулан Кваад пришлёт ей мастера. Она надеялась, что он даст ей дополнительный доступ, лишние правила, которые помогут ей в её изысканиях. Но присутствие мастера на корабле всё осложнит: он прознает о её деяниях, и вот тогда ей несдобровать.
      Возможно, новый мастер и спасёт "Баану Миир", но для Нен Йим ценой этому станет смерть.

      Камера для допросов на третьем этаже здания полицейского участка оставляла совсем гнетущее впечатление, но особенно отвратительными были полинявшие жёлтые стены. Едкий приторный запах – адская смесь аммиака с ароматом палёной шерсти – сочился из отслаивающихся секций дюрапласта, а слабый свет закреплённых под потолком от древних аргоновых ламп обесцвечивал любые краски, проникавший в здание с улицы.
      Закованных в шокер-наручники Энакина и Тахири протолкнули сквозь бурлящую толпу судебных исполнителей, заключённых и тюремных клерков, занимавшую весь первый этаж, и запустили на практически заброшенный третий, после чего разделили и развели по разным комнатам. Энакин утешался единственной мыслью, что по-прежнему где-то неподалёку чувствовалось присутствие подруги.
      – У нас появились свидетели, подтверждающие факт убийства, – поведал ему служитель закона с подбитым глазом – лейтенант Темион.
      – Правильно. Они же убили родианца, – согласился Энакин.
      – Я говорю сейчас о человеке, которого убили вы.
      – Постойте, мы никого не убивали, – запротестовал Энакин. – Мы увидели, что кто-то в беде…
      – Джедай, как и вы сами?
      – Да. Мы попытались помочь ему, когда люди из Бригады Мира подняли пальбу.
      – Насколько я слышал, это вы напали на них.
      – Моя подруга достала своё оружие, да, – признал Энакин. – Но они же в это время пытались убить родианца!
      – И тогда вы напали на них и застрелили бригадира из бластера.
      – Да нет же! – воскликнул Энакин. – Сколько же мне ещё раз повторять одно и то же? Один из нападавших выстрелил в меня, промахнулся и попал в своего. Я никого не убивал, как и моя подруга.
      – А у нас есть свидетели, которые утверждают обратное.
      – Вы имеете в виду других людей из Бригады Мира, не так ли?
      – А также нескольких зевак из толпы.
      Это привело Энакина в замешательство.
      – Зачем… зачем кому-либо из них говорить такое?
      – Вероятно, потому что это правда, – предположил Темион.
      – Нет, они тоже лгут! Скорее всего, Бригада Мира заставила их так сказать.
      Или это сделал ты, лейтенант Темион?
      – Давай начнём сначала, – произнёс полицейский. – Вы увидели, как родианец сражается с бригадирами. Родианцы жестоки и опасны. Тебе не пришло в голову, что он мог что-то совершить, а офицеры из Бригады Мира просто выполняли общественный долг?
      – Бригада Мира – это организация коллаборационистов, – горячо возразил джедай. – Она отдаёт нас на поруки йуужань-вонгам.
      – Бригада Мира – это зарегистрированная организация, – парировал Темион. – Она имеет право производить аресты и применять силу против сопротивляющихся. – Он потёр подбородок. – Её сотрудникам также вполне позволительно защищать себя от некоторых зарвавшихся джедаев.
      Вот-те на, подумал Энакин. Значит, его предположение оказалось правдой. Полиция и Бригада Мира работали на одну лапу.
      – Мне положен адвокат, не так ли? – спросил он.
      – Мы уже назначили тебе защитника.
      – И когда я его увижу?
      – Не раньше, чем состоится суд.
      – Имеете в виду, не раньше, чем мне вынесут приговор?
      Офицер улыбнулся.
      – Всё будет много проще, если ты сам мне обо всём расскажешь. Кто послал тебя? Который твой корабль? Как тебя зовут?
      – Я хочу видеть посла Корусканта.
      – Да? Боюсь, я не знаю, как с ним связаться. Если хочешь, пошли запрос на свой корабль, и те, кто там остался, свяжутся с послом.
      Точно. И тогда вы схватите и Коррана.
      – Нет, спасибо, – буркнул Энакин.
      Офицер стремительно шагнул вперёд и нанёс такой удар, от которого голова юного джедая затрещала от боли.
      Тахири, где бы она ни была, почувствовала это. Её реакция в Силе была такой же чистой и ясной, как транспаристил.
      Энакин! И боль, и страх, и ярость.
      – Тахири! – закричал Энакин. – Нет!
      – А! Твоя подружка уже во всём созналась! – воскликнул Темион. – Хотя была такой же упрямой, как и ты. – Он снова ударил Энакина. На этот раз тот слегка сгруппировался, чтобы смягчить удар, но болело от этого не меньше.
      А где-то рядом назревала буря.
      – Не делай так больше, – решительно произнёс джедай.
      Темион явно ничего не понял.
      – А… Тебе больно, маленький джедай? А как тебе понравится вот это? – он отстегнул от пояса парализующую дубинку.
      – Я предупреждал, – заметил Энакин.
      Темион замахнулся. В тот же миг дверь, вырванная с мясом, отлетела к другой стене камеры. За ней стояла Тахири с бластером наперевес.
      – До-ро’ик вонг пратте! – разнёсся по комнате её негодующий вопль.
      Темион с отвисшей челюстью повернулся на звук. В ответ она послала ему такой сокрушительный импульс Силы, что его отбросило на добрых три метра. Он летел бы и дальше, но крепкая стена остановила его завораживающий полёт, и он со стоном рухнул на пол.
      – Да, я предупреждал, – повторил Энакин.
      Тахири подскочила к нему.
      – С тобой всё в порядке? Мне почудилось, он бьёт тебя.
      – Я в норме, – успокоил её Энакин. Незаметно для офицера он с помощью Силы отстегнул шокер-наручники, и теперь с упоением принялся растирать запястья.
      – Нет, не в норме, – заупрямилась Тахири, дотрагиваясь до его виска. Он вздрогнул. – Ты видишь? – указала она, поворачиваясь к Темиону, который меж тем пытался подняться. – Ты, грязный маленький джава! Сейчас я…
      – Сейчас ты закуёшь его в наручники и точка, – отрезал Энакин.
      – Он заслуживает большего. Он лжец и трус, бьёт беззащитных людей. – Её глаза угрожающе сузились.
      – Вон из моих мыслей, грязная джедайка, – прорычал Темион.
      – Дай мне твой бластер, Тахири.
      Она с досадой подчинилась, не глядя протянув его Энакину.
      – А теперь, Темион, – проговорил Энакин, – живо напяливай наручники, иначе я спущу её с цепи.
      Темион повиновался. Энакин выглянул в дверной проём и тут же отпрянул: ещё один тюремщик попытался достать их выстрелом из бластера.
      Он не преуспел и в следующую секунду вознёсся в воздух, после чего стремительным рывком Силы был вколочен в дальнюю стену коридора. Удар выбил из него весь дух.
      – Думаю, пора нам делать ноги, – предложила Тахири, выглядывая из-за спины Энакина. Он кивнул. Юный джедай поднял с пола бластер, выставив его на самую низкую мощность. Затем прихватил с собой и парализующую дубинку.
      – Но сначала вернём световые мечи, – решительно произнесла Тахири.
      – Если только найдём их. Мой они унесли куда-то вниз, мне так кажется.
      Они достигли турболифта без потерь. Кабина потянула их к земле.
      – Приготовься, – предупредил Энакин. – Внизу нас могут ждать. Кто-то из тех парней уже должен был поднять тревогу.
      Девушка кивнула, её лицо на миг осветилось неуверенной улыбкой.
      – Тахири?
      – Что?
      – Опасайся гнева. Ты очень зла сейчас.
      – Я не злюсь. Я просто готовлюсь.
      Больше времени на обсуждение животрепещущего вопроса не осталось.
      – Придвинься к боковой стенке лифта. Они могут поднять пальбу, едва двери откроются.
      Она так и поступила. Через мгновение двери со скрежетом разошлись.
      Делегации по встрече не обнаружилось. Вместо этого до них донёсся смех и громкие ободряющие возгласы. Озадаченный Энакин высунулся из дверей лифта.
      Двое тюремщиков стояли посреди живого кольца, образованного их товарищами, и фехтовали, неуклюже размахивая трофейными мечами. Один принадлежал Энакину, второй – его подруге.
      – Используйте Силу! – донеслось из толпы из толпы чьё-то улюлюканье. Фиолетовый клинок Энакина описал широкую дугу и ненароком впился в пол.
      Энакин и Тахири не встретили ни малейших преград, выйдя из лифта и завернув за угол, откуда могли без помех лицезреть всю картину "сражения". Либо никто из охранников наверху не поднял тревогу, либо, что более вероятно, никто просто не удосужился ответить на вызов. "Дуэль" захватила всех без остатка.
      – Спокойно, Тахири, – произнёс Энакин, когда они подобрались чуть ближе. – У меня есть план.
      Тюремный клерк с мечом Энакина в руках неуклюже атаковал своего оппонента, который ответил таким же неловким парированием. Энакин воспользовался моментом, чтобы вырвать Силой своё оружие из лап офицера – всё выглядело так, будто тот сам не совладал с мечом после удара. Меч взвился в воздух и как бы невзначай задел крепление аргоновой лампы, после чего понёсся по широкой дуге, снося со своего пути все прочие осветители. Комната погрузилась в кромешную тьму, если не считать ровного свечения световых клинков. Внезапно погасли и они.
 

***

 
      На улице Тахири охватил безудержный смех.
      – Не смейся, – проворчал Энакин. – Беги!
      – Мне просто пришла в голову мысль, что мы только что спасли им жизни. То, как они обращались с нашим оружием, могло стоить им, как минимум, отрубленных рук. Если… – Тахири запнулась, когда Энакин неожиданно остановился.
      – Что? – спросила она.
      – Насчёт "бежать", это я погорячился. – Он указал на полицейский воздушный спидер, припаркованный у центрального входа в участок.
      Оба беглеца запрыгнули в проржавевшее транспортное средство оранжевой раскраски. Внутри имелся старомодный компьютер, и у Энакина заняло не более нескольких секунд, чтобы взломать систему безопасности. Когда громко вопящая и бряцающая оружием толпа высыпала из полицейского участка наружу, он уже обошёл кодировку и приступил к разогреву двигателя. Спидер рванул вперёд и вверх; не обращая внимания на неистовые вопли бортового динамика, извещавшие двух беглецов о том, что транспортное средство только что вышло на запрещённую полосу движения, Энакин увёл машину за угол.
      Вслед ему неслись бластерные выстрелы и ругань. Тюремная клетка осталась позади.
 

***

 
      К тому времени, как Энакин и Тахири достигли космопорта, позади них уже успел образоваться приличных размеров "хвост", приступивший к планомерному обстрелу их спидера с предельной дистанции. По этой причине, когда Энакин обнаружил, что ворота в грузовой отсек "Барыша" распахнуты настежь, он без промедления протащил своё вёрткое транспортное средство внутрь, едва не организовав разинувшему рот Коррану бесплатную подстрижку.
      – Ситхово семя*! – проорал старший джедай. – Ты что думаешь, я… * (Sith в данной книге переводится как "ситх" исключительно из тех соображений, что "сит" в экспрессивной лексике не обладает ни малейшей звучностью, а в своём прямом значении слово sith в этой книге не используется – прим. пер.) – Убирай трап, Корран! Скорее!
      – Что? Что вы себе…
      Его монолог был прерван шквалом бластерного огня, разбившегося о корпус. Рефлекторно Корран дёрнул за рычаг, приводящий в движение механизм поднятия трапа, после чего плотно прижался к переборке, стараясь не показываться наружу.
      – Я так понимаю, мы улетаем, – проронил он, пока Энакин и Тахири спешивались. Ну что ты теперь-то натворил, Энакин?
      – Да, это было бы неплохой идеей, – заметил юноша. Он хотел, чтобы это прозвучало не слишком самонадеянно, но потерпел в этом начинании полный крах.