– Странное дело, – пробормотал Корран, наблюдая в ромбовидный транспаристиловый иллюминатор корабля гивинов за тем, как "Вольный торговец" увеличивается в размерах.
      – О чём ты? – спросил Энакин.
      – Никогда раньше не был так счастлив видеть корабль своего тестя.
      – А! – Энакин попытался улыбнуться, но у него не очень-то получилось. Он искал тётю Мару в Силе и получал двоякие результаты: с одной стороны он иногда чувствовал, что нашёл её, но с другой Сила время от времени подсказывала, что её нет вообще. В глубине души он боялся, что она уже умерла, и случайные ощущения контакта были ни чем иным, как отпечатками её прежде внушительного в Силе силуэта.
      Он хотел отправиться в каюту и разбудить Тахири, но обнаружил её стоящей в метре от себя. Она коротко улыбнулась.
      – Э-э… привет, – поздоровался он.
      – Привет, – отозвалась Тахири. Её глаза отказывались фокусироваться на лице Энакина, и он почувствовал в её поведении нерешительность, схожую с его собственной. – Похоже, мы почти на месте, – небрежно бросила она.
      – Ну да, – кивнул он. Почему же он ощущал себя так, будто поверхность уходит из-под ног, а пальцы немеют при любом движении? Неужели это всё из-за Тахири?
      – И мы наконец сможем избавиться от этих штуковин, – продолжала она. – Никогда в жизни больше не надену скафандра.
      – Да. Я тоже.
      Термокостюмы сделали невозможным повторение того, что произошло в шкафу на станции Яг’Дула, но что будет, когда они с Тахири вновь примут цивильный вид? Пугающая мысль.
      – Как думаешь, с Марой всё в порядке?
      Энакин мотнул головой.
      – Нет.
      – С ней всё будет хорошо. Так должно быть.
      – Ну да.
      В рубке воцарилась неловкая затянувшаяся тишина, пока их медленно сносило к "Вольному торговцу". Корран ушёл с головой в разгадывание головоломки, как подтвердить их статус, чтобы получить доступ в ангар – ведь они вернулись сюда отнюдь не на том корабле, на каком улетали.
      – Эй, Энакин? – прервала паузу Тахири.
      – А?
      – Что происходит? Из тебя и слова не вытянешь с тех пор, как мы покинули Яг’Дул.
      – Ну, мы были немного заняты, и я… я беспокоился за тётю Мару.
      – Да? Похоже, ты пересмотрел своё мнение?
      – О чём ты?
      – О… ну ты знаешь. Ты теперь сожалеешь, да? Я имею в виду, мы были близки к гибели и всё такое. Я всё прекрасно понимаю, мы долго были лучшими друзьями, но, быть может, сейчас ты считаешь, что я ещё слишком мала, и вспоминаешь, сколько несчастья я тебе причинила, и, возможно, нам просто надо забыть… – её взгляд наконец остановился на его лице, и Энакин содрогнулся, словно от электрического разряда.
      – Тахири…
      – Ты прав. Я понимаю. Ничего.
      – Тахири, я ничего не передумал. И не сожалею ни капельки. Я точно не знаю, что всё это значит, но мы оба молоды, ты и я. Я не испытываю никаких негативных эмоций оттого, что поцеловал тебя. И, мм… произошло это вовсе не потому, что мы умирали.
      – Правда?
      – Честное слово.
      – Ну, тогда всё в порядке.
      Он решал, что бы ещё сказать, когда острая болевая игла пронзила его тело насквозь.
      – Тётя Мара! – задыхаясь, пробормотал он. – Тётя Мара! – вторая ослепляющая волна агонии подкосила его колени, и он рухнул на палубу.
 

***

 
      В следующую секунду после приземления Энакин молнией метнулся прочь от корабля. Пролетев мимо разинувших от удивления рот студентов джедаев, явившихся в ангар на встречу гостей, он махнул напрямик к медицинскому отсеку. В турболифте очередная болезненная вспышка настигла его, и он был вынужден Силой блокировать её, чтобы не потерять сознание.
      У входа в палату он обнаружил Миракс, Бустера, Вэлина, Джизеллу и ещё с полдюжины других нервничающих людей. При появлении Энакина все взоры были мгновенно обращены на него.
      – Тётя Мара! – прошептал он. – Что с ней?
      Миракс обняла его.
      – С Марой всё в порядке, – произнесла она. – Но где же вы так долго пропадали? Корран с тобой?
      Энакин проигнорировал реплику.
      – Но боль… – начал он.
      – Это нормально, – ответила Миракс. – Ну, так где Корран?
      – Корран в порядке. Он сейчас подойдёт. Миракс, я чувствовал, как она умирает.
      – Умирала. Теперь уже нет. Как-то в Силе, она и Люк… В общем, мы не знаем, как, но йуужань-вонгская зараза исчезла. Навсегда.
      – Но тогда боль…
      – Естественная. Жуткая, подавляющая, но естественная. Поверь мне, я испытывала её дважды.
      – Ты имеешь в виду…?
      Он замолк, поскольку дверь в палату со скрипом отворилась. Стоявшая позади неё Силгал выглядела весьма и весьма уставшей.
      – Вы можете войти, – разрешила она. – Но только не все сразу.
      Первыми вошли Энакин и Миракс.
      Мара всё ещё выглядела нездоровой. Лицо её было бледным, осунувшимся, на лбу блестели капельки пота. Но она улыбалась, её нефритовые глаза лучились непривычным восторгом и счастьем. Люк склонился над женой, держа её за руку.
      – Люк, Мара, – весело проворковала Миракс. – Посмотрите, кого я к вам привела.
      – Энакин! – воскликнул Люк. – Это ты! А Корран и Тахири с тобой?
      – Ага, – рассеянно кивнул подросток, всё его внимание было приковано к небольшому живому комочку, лежащему на изгибе Мариной руки. Он подошёл ближе. Маленькие чёрные глазки смотрели в его сторону, но как будто не замечали его присутствия.
      – Ух ты! – выдохнул он.
      – Привет, Энакин, – слабым голосом произнесла Мара. – Я знала, что ты придёшь.
      – Я думал, что ты… Могу я подойти ближе?
      – Конечно.
      Энакин уставился на новорождённого.
      – Они все такие… отвратительные? – скривился он.
      – Тебе придётся перефразировать, – назидательно сказала Мара. – После всего, что мы пережили… Перебери возможные антонимы.
      – Я хотел сказать, что он…
      – Его зовут Бен, – подсказал Люк.
      – Он просто великолепен. И в Силе, и… Но он весь такой сжатый и сморщенный.
      – Такой же, каким был ты, – напомнила ему Мара.
      – И с тобой, в самом деле, всё в порядке?
      – Никогда мне не было так хорошо, как сейчас, – произнесла Мара. – Всё просто замечательно. – Она опустила взгляд на своего ребёнка. – Да, замечательно, – несмотря на всю усталость, её улыбка сияла так, что могла бы зажечь все огни на огромном Корусканте.

      Нен Йим шла, понурив голову, по извилистым запутанным коридорам большого корабля. Высокие мощные потолки подкреплялись лепными пилонами, созданными из живой кости, и между ними тут и там мелькали радужные создания куаана, гимнами превозносившие истинных богов. От резкого запаха паалокового фимиама – запретного для всех, кроме высшей касты – в самых отдалённых уголках её мозга стали проявляться воспоминания о давно покинутом родном доме.
      Каэ Кваад брёл позади неё, находясь в неожиданно подавленном настроении.
      Они вошли в обширную залу, в центре которой возвышался помост из пульсирующих волокнистых полипов хо. На нём, скрытая темнотой и слоем полупрозрачных мембран, восседала гигантская фигура. Только её глаза – приживлённые импланты-маа’иты – были отчётливо видны: они блестели, переливаясь всеми цветами спектра. В остальном перед глазами Нен Йим предстала бесформенная тень, заставлявшая её тело содрогаться от сокровенного ужаса. На мгновение ей показалось, что она предстала перед самим Йун-Йуужанем: столь велик был её суеверный страх.
      Каэ Кваад упал ниц перед постаментом.
      – Я привёл её, ужасный Шимрра.
      Сияющие глаза прожгли её насквозь, но прошло ещё немало долгих секунд, прежде чем фигура заговорила:
      – Почему ты не посмотришь мне в глаза, адепт? – голос Шимрры был столь же величественен и ужасен, сколь и его богоподобный лик. – Посмотри мне в глаза и умри.
      Нен Йим хотела ответить уверенно, но вместо этого из её рта вырвались лишь молящие нотки:
      – Я готова умереть, если вы желаете того, Владыка.
      – Ты еретичка, Нен Йим. Ты – порождение еретиков.
      – Я усердствовала лишь во благо йуужань-вонгов. Вы вправе покарать меня за моё неповиновение.
      Шимрра издал громкий булькающий звук, который она с трудом опознала, как заливистый хохот.
      – Ты видела восьмой кортекс.
      – Да, мой Лорд, я соприкасалась с ним.
      – И что ты там видела? Говори!
      – Я видела… конец всему. Конец протоколам. Конец секретам. Если не считать тех нескольких чудес, которыми боги одарили нас после вторжения в галактику неверных, багаж наших знаний практически исчерпан.
      – Это так, – подтвердил Шимрра. – И ты – единственная из всех формовщиков, кто знает это. – Нечто, похожее на руку, но не рука, выбралось из тени и указало на Каэ Кваада. – Оними. Открой своё истинное лицо.
      – Да, могучий Лорд.
      Каэ Кваад – нет, Оними – вдруг заметался, словно бешеный. С жутким скрипом мёртвые руки формовщика сползли с его запястий, открывая всеобщему взору обычные йуужань-вонгские пальцы. Он сбросил с лица маску, и желчь подступила к горлу Нен Йим, когда она увидела, что под ней скрывалось.
      Лицо существа, которое она до поры до времени считала мастером-формовщиком, было обезображено настолько, что трудно было даже передать те чувства, которые испытала на себе Нен Йим. Оно не было разукрашено шрамами и татуировками, что считалось восхвалением богов, оно было просто уродливым, словно те самые боги прокляли его при рождении. Один глаз располагался намного ниже другого, часть черепа была сильно раздута, будто какой-то организм был специально имплантирован под него. Рот существа представлял собой искривлённый разрез. Его длинные худые конечности подёргивались от какого-то сумасшедшего удовольствия.
      – Оними – мой шут, – заговорил Шимрра. – Он развлекает меня. Иногда даже бывает полезен. Я послал его приглядывать за тобой, а после пригласить тебя сюда.
      – Ты видишь, моя сладкая Нен Тсуп? – прокаркал Оними. – Ты видишь?
      Но Нен Йим не видела. Она вообще ни на что не могла смотреть.
      – Тише, Оними. Преклонись и веди себя тихо.
      Шут распростёрся на коралловом полу и захныкал, словно напуганная зверюшка.
      – Йун-Йуужань создал эту вселенную из своего собственного тела, – произнёс Шимрра, его голос звучал нараспев, словно священная молитва. – В дни, последовавшие за великим сотворением, он сильно ослаб, и Йун-Харла воспользовалась этим, обманом заполучив у него некоторые секреты. Позже они перешли к её прислужнице – Йун-Не’Шель, а потом и ко мне. Теперь я владею ключом к знаниям. Но Йун-Йуужань не расстался со всеми секретами. Множество таинств он по-прежнему держит при себе, скрывает от обманщицы Йун-Харлы. И эти тайны ждут, пока мы придём за ними. Я видел это в своих снах.
      – Я всё ещё не понимаю, Владыка. Восьмой кортекс…
      – Молчать! – оборвал её грохочущий голос Шимрры, и Нен Йим обнаружила, что, как и Оними, пала ниц перед могучим Лордом. Она приготовилась к смерти.
      Но, к её удивлению, когда Шимрра продолжил говорить, и его голос вновь стал ровным.
      – В моих видениях, Нен Йим, тебя повысили до ранга мастера. В моих видениях ты отправилась за великими знаниями к Йун-Йуужаню. Он согласился отдать их тебе, но взамен затребовал жертвы, тяжкого труда во славу его величия. Он хотел, чтобы ты продолжила путь ереси.
      Боясь вымолвить хоть слово, Нен Йим затаилась на коралловом полу, но смысл слов Владыки начал медленно доходить до неё: она понимала, что смерть ей сегодня не грозит.
      – Прочие формовщики – поборники Йун-Харлы, – продолжал тем временем Шимрра. – Они никогда не познают этих таинств. Ты, Нен Йим, ты будешь работать здесь, со мной. Ты получишь в своё распоряжение всё необходимое для творения. Вместе, ты и я, мы извлечём все глубочайшие секреты из пробуждающегося разума Йун-Йуужаня, и народы неверных падут перед нашим безграничным могуществом. – Он сделал паузу. – Теперь ты можешь говорить.
      Нен Йим собралась с мыслями.
      – Могучий Владыка, но жители "Баану Миир"…
      – Они – ничто. Трупы. В их смерти ты можешь винить только неверных, осквернивших корабельную матку, уничтоживших наш новый "летающий мир". "Баану Миир" стар и он умрёт. Большинство формовщиков – тоже древние старцы. Ты же молода, ты встала на новую тропу, самую священную из всех, мастер Нен Йим. Забудь обо всём, что уже ушло.
      Они – ничто. Неверные убили их, всех, кто был на "Баану Миир", на любом другом "летающем мире", слишком древнем и обветшалом, чтобы иметь возможность преодолеть рубеж скорости света. От этой мысли Нен Йим на мгновение почувствовала острый приступ ярости и мысленно дала себе торжественную клятву. Прежде неверные были для неё просто интересным объектом изучения, чем-то абстрактным, ирреальным. Теперь все они стали её личными врагами, олицетворением её ненависти. Она будет работать не покладая рук в ожидании часа расплаты.
      И через мгновение, подавляя эту безмолвную ярость, подавляя даже богоподобный лик Шимрры, Нен Йим охватило странное безудержное ликование.
      С этой секунды я начинаю по-настоящему творить, пронеслось у неё в голове. И вся вселенная содрогнётся от того, что я создам.

      Люк осторожно разглядывал голографическое изображение Борска Фей’лиа, главы Новой Республики.
      – Так, как вы говорите, я волен в любое время вернуться на Корускант? – обратился мастер-джедай к уменьшенной фигурке кремово-шкурого ботана.
      – Это как пожелаете, – отвечал Фей’лиа. – Я хочу, чтобы вы поняли: истинный приказ о вашем аресте исходил от Сената, не от меня. Это заняло некоторое время, но я оказал на Сенат необходимое давление, чтобы это распоряжение было аннулировано.
      – Я высоко ценю вашу заботу, правитель. Но я всё ещё помню, как именно вы грозились арестовать меня несколько месяцев назад. Как я могу быть уверенным, что это не очередная хитрость с целью заманить меня на Корускант в ловушку.
      – На самом деле, – произнёс Фей’лиа, – я очень надеюсь, что вы не станете возвращаться.
      – Почему это?
      – Не принимайте меня за дурака, мастер Скайуокер. Я осведомлен о некоторых ваших деяниях. Многие из них, возможно, даже очень полезны для блага Республики. Однако в Сенате по-прежнему существуют элементы – могущественные элементы – которые считают вас и ваших джедаев повинными в нарушении перемирия с йуужань-вонгами. К каким бы словам не вынуждала меня политическая необходимость, мы с вами всё равно прекрасно понимаем: перемирие было разорвано лишь потому, что захватчики всего лишь желают покорить все до единого миры в нашей галактике. Но, хотя я аннулировал распоряжение о вашем аресте, я всё ещё не поддерживаю ваши незаконные действия и не собираюсь давать на них санкцию.
      – Иными словами, вы собираетесь отрицать любую связь, имеющую место между нами.
      – Так и происходит, мастер Скайуокер. Но я просто хочу всё оставить, как есть. – Он сделал паузу. – Со временем ситуация изменится.
      – Думаю, что понял вас, правитель, – сказал Люк. Со временем джедаи могут остаться вашей последней надеждой на спасение.
      – Хорошо. В таком случае желаю вам доброго дня. Или доброй ночи, не знаю уж, что у вас сейчас там. И, мастер Скайуокер?
      – Да, правитель?
      – Надеюсь, у вас там хорошо всё прошло с рождением ребёнка?
      – В общем-то, да, – сказал Люк. – Теперь у меня есть сын.
      – От всей души поздравляю вас и вашу жену, – с пафосом проговорил Фей’лиа.
      – Премного благодарен, – ответил Люк. – Да пребудет с вами Сила.
      Ботан мрачно кивнул, и его голографический образ рассеялся.
      – Как ты мог так спокойно разговаривать с этим самолюбивым слизнем? – удивилась Мара. Она полулежала на кровати, малыш Бен наконец-то заснул и теперь почивал у неё на руках.
      Люк пожал плечами.
      – Было бы слишком легко разозлиться на него, учитывая, что его распоряжения едва не лишили меня самого ценного. – Он сел рядом с ней на кровать, и Мара с ребёнком на руках умостились у него под боком. – Но теперь ведь всё в порядке, правда? Так зачем растрачивать на него свою злость? Помимо всего прочего, если есть возможность подлатать орбитальный дворец вместо того, чтобы окончательно разбивать его ударом о поверхность, мы не должны упускать её.
      – Ты всегда был таким мягкосердечным, Скайуокер, – проговорила Мара, ещё глубже утопая в его объятиях. – А с кем ты ещё разговаривал, пока я была в освежителе?
      – С Камом. Они с Тионн считают, что нашли планету, о которой так долго мечтали. И, конечно, они поздравили нас с новорождённым.
      – И они скоро вернутся?
      – Угу.
      – Здорово. "Тысячелетний Сокол" тоже вчера объявился. Когда до нас доберётся и Джейна, это будет настоящее воссоединение.
      – Точно, – Люк мягко коснулся тоненьких пальчиков на руке Бена. – И угадай, кто будет в центре всеобщего внимания? Конечно, ты, малыш! – Люк вздёрнул подбородок. – Он очень похож на тебя сегодня.
      – Главное, он здоров, – мягко произнесла Мара. – После всего, через что мы прошли, он мог стать похожим на дага.
      – Ты сделала это, Мара, – прошептал он, целуя её в щеку.
      – Мы сделали это, Люк.
      – Теперь я хочу знать лишь одну вещь, – произнёс Люк.
      – Ну, и?
      – Сколько ещё пройдёт времени, прежде чем мы сможем вновь заснуть спокойно?
      Мара фыркнула и ласково похлопала мужа по руке.
      – Если наш малыш будет таким же, как детишки Соло, то, я бы сказала, нам ждать ещё как минимум лет двадцать.
      Казалось, серые глазки Бена блеснули в знак подтверждения этого тезиса.