– Так что же там произошло на самом деле? – спросила Лея.
      Хан, казалось, не обратил внимания на запрос.
      – Передай мне вон то, – он указал рукой на ящик с инструментами.
      "Сокол" совершил пять коротких прыжков в гиперпространстве, и, вроде бы, преследования не намечалось. Теперь они направлялись к Мау, но Хан не хотел ждать, пока они туда доберутся, и уж тогда начинать ремонт. С того момента, когда он почувствовал себя в безопасности, он принялся латать свою "крошку".
      Лея передала демагнетизатор.
      – Не эту, – всплеснул руками Хан. – Ту, – он вновь махнул рукой, указывая на инструменты. – Хреновину.
      – Которую хреновину?
      – Гидроключ.
      Лея протянула требуемый инструмент, закатив глаза.
      – Послушай, я не собираюсь стоять здесь и ждать, пока у меня мех вырастет, – сказала она. – По крайней мере, настолько далеко я ещё зайти не готова.
      – Ну, не знаю, – с сомнением в голосе ответил супруг. – Я был знаком с одной женщиной, вполне симпатичной. Ей стукнул полтинник, и она отрастила усы.
      – Хан! "Сунулок"?
      – Спроси своего сына. Он у нас единственный образованный.
      Услышав, что обращаются к нему, Джейсен оторвался от ковыряния в энергогенераторе.
      – Да, в общем-то, ничего сложного.
      Мать уставилась на него.
      – Давай, рассказывай.
      – Танкер был полон жидкого водорода, так?
      – До этого я уже и сама как-то дошла. Дальше?
      – Папа облил им "Сунулок", и мы обстреляли его. Этим мы ничего не добились, за исключением того, что заградитель стал создавать гравитационные воронки, чтобы поглощать наши выстрелы. Они стали также поглощать и водород.
      – И подавились, что ли?
      – Воронка похожа на квантовую чёрную дыру. Если достигнуть её "горизонта событий" – в нашем случае он несколько микроскопичен, – можно обнаружить, что силы гравитации в нём стремятся к бесконечности. Как, собственно, и ускорение. Если, к примеру, попасть в воронку ударной ракетой, взрывчатое вещество в ней начнёт сжиматься до нейтронов и в конечном счёте растворится в сингулярности. Всё, как в чёрной дыре. И, как в чёрной дыре, если воронку перегрузить веществом, оно начнёт выстраиваться в очередь, сжимаясь вне "горизонта событий". На пути в дыру возникнет ядерный синтез.
      – И чёрные дыры поглощают большую часть энергии, – проговорила Лея.
      – Точно. И свет, который мы видели, – это лишь небольшая частица произведённой энергии, та, что избежала попадания в воронку. Меж тем большая её часть достигла сингулярности. Из опыта мы знаем, что поглощаемая энергия сильно истощает довинов-тягунов, верно? А "Сунулок" в течение нескольких секунд поглотил дюжину термоядерных взрывов. Тягуны просто вырубились.
      – Похоже, не всё твоё обучение было пустой тратой времени, – заметил Хан.
      – Да уж, – согласилась Лея. – Возможно, мы нашли противоядие гравитационным воронкам.
      – Вряд ли, – отверг эту идею Хан. – Задумка сработает, если плотность водорода будет такой же высокой, как в нашем случае. А иначе он просто рассеется по поверхности корабля, и никакого эффекта. А ещё нам повезло, что "Сунулок" не был в движении, а то он просто "увернулся" бы от водородной массы. Нет, у нас были хорошие предпосылки и благоприятная ситуация, раз нам удалось выйти из воды сухими. В другой раз вонги не будут столь наивными и не позволят нам устраивать фейерверки. Тем более что "Сунулок", вероятно, выжил в том адском огне.
      Джейсен планировал что-то добавить, когда ослепительная вспышка в Силе швырнула его на пол, утопив в агонии. Он, вероятно, вскрикнул, поскольку оба родителя одновременно обратили на него свои встревоженные взоры.
      – Что случилось, Джейсен? – нервно спросила Лея.
      – Это тётя Мара, – дрожащим голосом пробормотал он. – С ней происходит что-то ужасное.
 

***

 
      Тётя Мара! Джейна почувствовала, как боль и отчаяние ударили по ней, словно молот по наковальне. Она тряхнула головой, пытаясь разобраться, где она вообще находится. Не теряла ли она сознание?
      Звёзды кувыркались перед глазами, а астромеханик пронзительно бибикал в ушах, привлекая к себе внимание.
      О, точно. Она же летела прямиком навстречу йуужань-вонгскому супермонстру, когда тот взорвался.
      Тётя Мара! Вспышка в Силе медленно угасала, но образ Мары, рассыпающейся, словно гниющее филоволокно, по-прежнему не уходил из её сознания.
      Не в состоянии что-либо сделать, Джейна лишь сжала кулаки. Мара была в сотнях парсеков отсюда, а здесь был лишь мёртвый истребитель и его до ужаса уставший пилот.
      Я не могу помочь ей сейчас, решила Джейна. Для начала стоит хоть чем-нибудь помочь себе.
      Работая на пару, девушка и астромеханик сумели остановить вращение, но двигатели по-прежнему молчали. Далеко в стороне Джейна смогла разглядеть мерцание лазерного огня и облако обломков, которое ещё недавно было гигантским кораблём.
      Мы сделали это!
      Она дрейфовала к солнцу и считала себя в относительной безопасности, так как уже вылезла из пояса астероидов Сернпидаля. По крайней мере, считала так до того момента, как заметила надвигающуюся на неё сердцевидную глыбу из йорик-коралла. Огромную, ситх побери!
      Задержав дыхание, Джейна с ужасом в глазах наблюдала за плавающим в космосе уродцем, пока до неё наконец не дошло, что это всего лишь безвредный довин-тягун. Одинокий, не пристроенный ни к одному кораблю. Не причинит ей вреда.
      – Как думаешь, это чей-то обломок? – спросила она астродроида.
      Последовал уклончивый ответ. Джейна решила, что сейчас слишком занята, чтобы обращать внимание на космический мусор.
      И всё же любопытство взяло верх, и она перестроила свои сенсоры, чтобы получить ещё более странные показания. Довин-тягун имел брата-близнеца, который вращался по той же орбите, только в нескольких сотнях миль поодаль. Ближе к звезде обнаружилась ещё одна пара довинов, затем ещё одна и так далее. Довины-тягуны образовывали что-то вроде живого коридора, тянущегося от йуужань-вонгского супероружия к самому сердцу звезды в центре системы Сернпидаль.
      – О, нет! – ахнула она. – Нет, Кип, ты не мог… только не ты…
      В душе она понимала, что он мог и он сделал. Он втянул её в эту затею, а она привела за собой всю Разбойную эскадрилью.
      Джейне хотелось рвать и метать. Если бы не узкий кокпит и желание остаться в живых, она давно бы уже разнесла тут всё в клочья от досады.
      Астромеханик проинформировал её, что сумел соорудить новую подпространственную антенну. Джейна открыла канал связи.
      – Проныра-Лидер, вы здесь?
      Сквозь статические помехи пробился голос Гэвина Дарклайтера:
      – Джейна? Джейна, слава провидению, ты жива!
      – Так точно, Проныра-Лидер. Пришлёте кого-нибудь подобрать меня?
      – Конечно. Мы уже здесь закончили.
      – Полковник Дарклайтер, вам стоит явиться самому. Здесь есть такое, на что вам обязательно следует посмотреть.

      Люк.
      Услышав своё имя, Люк встрепенулся. Оказалось, он спал всё это время, а Мара судорожно сжимала его руку, будто боялась, что это их последнее соприкосновение. Он взглянул на её лицо: глаза были ясны, а губы шевелились, словно пытались что-то сказать.
      – Мара, – пробормотал он. – Мара! – У него было ещё полно слов, предназначавшихся жене, но он не смог выдавить из себя ни одного. Я люблю тебя. Не умирай.
      Её голова поникла, совсем немного. Сжимая её ладонь, Люк ощущал пульс, сильный, не как в предыдущие дни, но непостоянный.
      Сейчас. Мы должны сделать это сейчас.
      – Что сделать? Мара, я не понимаю.
      Сейчас. Её глаза вновь закрылись, и пульс оборвался.
      – Нет! Мара!
      Когда Дарт Вейдер неожиданно узнал, что кроме сына у него есть ещё и дочь, и намерился увести её с пути света, Люк ощущал полное отчаяние, но и оно было несравнимо с тем чувством, которое захлестнуло его теперь. Тогда он рванулся навстречу закованной в доспехи фигуре, обрушивая на неё сокрушительные удары, пока наконец не лишил руки человека, который был его отцом. Это был, наверное, первый решительный шаг Люка по направлению к тёмной стороне.
      Теперь, несмотря на то, что тело его оставалось недвижимым, он рванулся навстречу болезни Мары, ослеплённый яростью, гневом, отчаянием, готовый сокрушить всех и вся на своём пути, лишь бы расправиться с невидимым врагом. Его собственная боль подстёгивала его в этом стремлении, и тот факт, что он пытался совершить невозможное, не имел для него ровным счётом ни малейшего значения. Атакуя невидимого противника, он сдавил кулаки так, что его собственные вены воззвали к нему острой болью, напоминая о необходимости циркуляции крови.
      Нет, Люк, нет. Так нельзя.
      Он отшатнулся, дрожа всем телом.
      – Как же тогда? – закричал он, может быть, Маре, а, может быть, самой вселенной.
      – Люк! – в дверях стояла Силгал. – Я почувствовала…
      – Она что-то хочет от меня, Силгал, – выпалил Люк. – Она обратила часть своей энергии, чтобы разбудить меня, и ещё немного, чтобы удержать меня от… Силгал, что она хотела мне сказать?
      – Я не знаю, Люк, – развела руками мон каламари. – Но ты всегда говорил своим ученикам, что агрессия не есть решение проблемы. Так прислушайся к своим словам. Поверь в них. Окутай себя спокойствием.
      Возражение застряло в его горле, так и не вырвавшись наружу. Да что она понимает?
      Но она, конечно, права. Легко оставаться спокойным, когда ничто не гнетёт тебя.
      – Ты права, – согласился он. – Но я знаю, что я должен что-то предпринять. И именно сейчас, иначе она умрёт.
      – Давай, я попробую, – предложила Силгал. – Может, я смогу понять, чего она хочет.
      – Нет. Я сам должен во всём разобраться.
      Он продолжил настраивать себя на нужное русло, успокаиваться, пытался отбросить всё тёмные эмоции, очиститься от них медленными глубокими вдохами. Только почувствовав себя полностью сосредоточенным, он придвинулся к Маре и нежно коснулся её с помощью Силы, не пытаясь больше атаковать её болезнь.
      Агрессия не есть решение проблемы.
      Но она была так далеко. Практически нечего было защищать, кроме…
      Тут он наконец понял. Единственная часть Мары была здоровой – не просто здоровой, а даже незатронутой болезнью. И именно там он должен сейчас быть – не вести войну с заразой, а защищать, усиливать крепость, которую выстроила Мара.
      Он снова потянулся Силой, осторожно и ласково, к тому месту, где почивал их ребёнок, и там он обнаружил Мару, её дух, обвитый вокруг малыша, крепкий, как дюрастиловая стена.
      – Дай мне войти, Мара! – прокричал он. – Ты должна дать мне войти. – Он взял ладонь Мары в свои руки и нежно сжал её. – Впусти меня, Мара.
      Скайуокер?
      – Да, это я. Я понял, что ты от меня хотела. И сделаю всё, что в моих силах. Но ты должна впустить меня.
      Стена дрогнула, но держалась. Он что, опять ошибся? Или она сама всё забыла, боль стёрла всю её память?
      – Я люблю тебя, Мара. Пожалуйста.
      Он дрожал, всё ещё сжимая её руку. Он не мог принуждать её. И не стал бы так делать, даже если бы мог.
      Заходи, Люк.
      Ребёнок зашевелился, словно обрадовался прикосновению отца. Люк чувствовал, как в малыше пробуждаются радость и удивление, как он что-то бормочет. Это был голос настолько знакомый, но при этом какой-то неестественный. И голос становился реальностью.
      – Я люблю тебя. Я люблю вас обоих. – Люк тяжело вдохнул. – Разделите со мной мою силу.
      Он и Мара объединили свою мощь, словно сплели свои пальцы воедино, и как будто третья рука, их нерождённый сын вклинился между ними. Человеческий ребёнок. Его сын. Сын Мары.
      Их взаимная хватка усилилась, но это была не сила отчаявшегося бойца или неистовая мощь урагана. Их объятия были полны спокойствия, душевного равновесия, крепкой любви.
      Они слились в единое целое, Люк почувствовал, как его собственное "я" расплывается в море Силы, и погрузился в сон.
      Он увидел мальчика с огненно-рыжими волосами, вычерчивающего какие-то полосы на песке. Он увидел, как тот повзрослел, как он стоит, преклонив колени перед великим речным потоком, трёт в руках гладкий округлый камень и улыбается. Тот же мальчик, но ещё постарше, борется на траве с молодым вуки.
      А потом он увидел себя, держащего мальчика на руках, наблюдающего за светящимися линиями, что вычерчивали аэрокары в небесах большого города – как Корускант, но не Корусканта.
      Он везде разыскивал Мару, но не мог найти её, и это вносило некий диссонанс в его чувства.
      Будущее всегда в движении, напомнил ему далёкий голос Йоды. Люк по-прежнему пытался найти Мару, погружаясь в самые глубины своего сна. А мальчик совсем вырос; он стоял на мостике космического корабля странной планировки и смотрел вдаль…
      Все варианты будущего существуют в Силе, возник неожиданно знакомый, ирреальный голос. Не ищи в нём ответов: не ты выбираешь будущее, а оно тебя.
      – Бен? – хрипло прошептал Люк. Это не мог быть Бен, несомненно. То время давно ушло, великий мастер слился с Силой, стал далёким, недосягаемым…
      И всё же не важно, был ли это Бен, или сама Сила, или даже частица Люка сама только что всё это произнесла. Он получил возможность мельком взглянуть на то, что могло бы быть, и лишь это имело значение. Только мельчайшая часть – но это было всего лишь то, что могло бы случиться. Он не должен был беспокоиться об этом: в настоящий момент подобные поиски и спекуляции не могли иметь место, поскольку и то, и другое было отчётливым проявлением нерешительности, которую в данных обстоятельствах он не мог себе позволить. Нерешительность была куда опаснее йуужань-вонгской болезни. В ней крылось единственное ограничение, которому должен был следовать джедай.
      Он дал возможность видениям испариться и вновь ощутил размеренное биение трёх сердец, слияние трёх разумов в единое целое.
      Привет, Люк. Рада, что ты вернулся, эти слова произнесла Мара, как ему показалось. И их энергия волнами разошлась во всех направлениях, увеличиваясь, расширяясь, как рождающаяся галактика. Как что-либо рождающееся. Как сама жизнь.

      – Ого! – воскликнул Энакин при виде корабля, ожидавшего их в тринадцатом ангаре. К этому моменту все трое сумели успешно разминуться с двумя группами укутанных в углиты-плащанники йуужань-вонгов, рыскающих по помещениям станции в поисках джедаев, и Энакин ожидал встретить делегацию у корабля. Однако корабль был на месте, а вот йуужань-вонгов не наблюдалось.
      – Может, Ном Анор и его шайка наглотались вакуума, когда гивины проветривали станцию? – предположил Корран.
      – Ого! – повторил возглас Энакин.
      – Хватит глазеть! – рявкнул Корран. – У нас нет на это времени. Нам ведь ещё нужно выяснить, как эта штука летает. Там снаружи флот йуужань-вонгов, забыл?
      – Точно, – спохватился Энакин. – Извини.
      Но не восхититься было невозможно. Корабль гивинов был донельзя простым, элегантным и утончённым, почти весь состоял из двигателей и был размером с лёгкий транспортник. Серия тонких цилиндров, выступавших из-под относительно большой тороидальной турбины, составляла сердечник ионного двигателя, ещё три аналогичных звена свешивались на лонжеронах по бокам основной конструкции – они не были закреплены и имели возможность менять угол и направление. На носу корабля удобно размещался аппарат гипердрайва, а рядом с ним, словно последняя, едва не упущенная добавка, – отсек для экипажа и рубка, почти полностью свитые из транспаристила.
      На борту выяснилось, что загерметизировать можно лишь каюты; система жизнеобеспечения обладала пониженной мощностью, так что трое джедаев предпочли остаться в своих скафандрах. Пульт управления казался совершенной загадкой до тех пор, пока Корран не сообразил, что он спланирован математически в соответствии с теоремой Джу Симма. С этого момента управление кораблём стало казаться немного странноватым, но не особенно трудным.
      Корран уселся за пульт и несколькими командами отсоединил стыковочные крепления.
      – Ну вот, мы улетаем, – возвестил он. – Жаль, эта штука не имеет достаточно мощных бортовых лазеров, и мы будем бесполезны в бою. Так что, самое лучшее на данный момент – сматываться подобру-поздорову. Если только я не услышу иных предложений…
      – Но станция… – начала Тахири.
      – Обречена. И гивинам лучше надеяться, что военные силы с Корусканта прибудут как можно скорее.
      – Я думала о Таан.
      – Прости, – Корран понурил голову. – Йуужань-вонги, скорее всего, найдут её. Если ей повезёт… В общем, нам стоит поторопиться, если мы хотим хоть чем-нибудь помочь Яг’Дулу. Интересно, где у них тут инерционный компенсатор?
      Энакин указал на логарифмически проградуированное устройство ввода.
      – Думаю, это он.
      – Посмотрим. Пристегнитесь и держитесь за что-нибудь. Надеюсь, реклама не врёт, и скорость у этой штуки действительно на высоте.
      Реклама, как оказалось, совсем даже не врала. Энакин с трудом сдержал восторженный вопль, когда их корабль вынесло из посадочного дока. А будь он сам за штурвалом, наверняка и не сдержал бы.
      – "А-крылу" до этой штуки далеко, – восхитился он.
      – Не всегда в корабле главное скорость, – философски пробубнил Корран.
      – Когда надо бежать, всё остальное роли не играет, – резонно заметил Энакин, когда они пронеслись мимо звена дозорных кораллов-прыгунов. Те разворачивались слишком медленно, словно стадо обрюзгших бант, и предприняли вялую попытку преследования. Через минуту кораллы уже должны были набрать максимальную скорость, но гивинский транспортник ушёл от них, словно от стоячих.
      Изучив показания сенсоров на панели второго пилота, Энакин приступил к расчётам серии прыжков в гиперпространстве, но вот веселья в его глазах заметно поубавилось.
      – У нас гости, – сообщил он. – Аналоги тяжёлых крейсеров, две штуки.
      – Посмотрим, как гивины строят щиты, – произнёс Корран.
      Минутой позже корабль уже сновал и рыскал меж столбов адского пламени. Щиты держали сносно, но, как и предполагалось, корабельные лазеры никуда не годились. Корран взял курс перпендикулярно плоскости эклиптики Яг’Дула, надеясь взять максимальную дистанцию от планеты и её трёх лун, чтобы совершить безопасный прыжок. Однако путь преградило новое скопление кораблей йуужань-вонгов.
      – Ужас, не продохнуть! Тут их, как жуков на Явине 4, – пожаловался Корран.
      – Я могу проложить короткий прыжок, – предложил Энакин.
      – На незнакомом корабле? Слишком рискованно.
      – А есть у нас выбор? – поинтересовался Энакин.
      Вместо ответа, Корран развернул нос к планете, нырнув в самую гущу схватки, где изысканные гивинские истребители из последних сил противостояли превосходящему их по численности вдвое противнику. По мнению Энакина, его напарник избрал не лучший курс.
      – Нам нужно прыгать, – настаивал юноша.
      – Энакин, я летал в космосе, когда Хан с Леей ещё спорили между собой, быть тебе на свете или не быть. Доверься мне хоть разок.
      – Так точно, сэр.
      – Программируй прыжок, так, на всякий случай. Но мы не прыгнем, пока не иссякнут альтернативы.
      Они юркнули в йуужань-вонгский периметр, подбираясь настолько близко к крупным кораблям противника, насколько у Коррана хватало смелости, и увиливая от назойливых прыгунов. Энакин стрелял из лазерной пушки на авось, и пусть ему ни разу не удалось пробить заслон гравитационных воронок, это всё же казалось ему лучше, чем просто сидеть без дела, наблюдая за тем, как тебя разрывают на части.
      – Кажется, у нас есть шанс прорваться – оживился Корран. – Корабли перед нами слишком заняты, чтобы… -высказывание так и застряло в его горле, когда внезапно вся йуужань-вонгская армада развернулась кругом и двинулась в их направлении.
      – Ситховы дети! – взвизгнул он, дёрнув ручку управления в сторону и с большим трудом избежав лобового столкновения с кораллом-прыгуном. – Что они делают?
      Кораллы проскакивали мимо них, даже не думая стрелять. Разинув рот, Энакин наблюдал за тем, как остатки флота противника уносятся прочь от планеты к межзвёздному пространству.
      – Я не верю своим глазам, – завороженно пробормотал он. – Они бегут! Но почему? Чем таким подсуропили им гивины, что они несутся сломя голову?
      – Это не гивины, – промолвил Корран. В его голосе отчётливо звучало облегчение. – Это кто-то другой.
 

***

 
      – Отозваны? – протрещал Ном Анор, недоверчиво таращась на виллип, изображавший командующего Куранга Ла. – Но мы близки к победе! Вражеская оборона смята.
      – В то время как неверные осквернили и уничтожили нашу корабельную матку.
      – Но это невозможно! – вскричал Ном Анор. – Их ничтожный сенат никогда не дал бы согласия на подобную акцию без моего ведома. А даже если бы военные запустили эту кампанию и без одобрения сената, мои источники всё равно должны были проинформировать меня обо всём.
      Командующий зарычал, изобразив на лице грязную улыбку.
      – Похоже, исполнитель, Йун-Харла отвернулась от тебя. Видимо, ты не настолько умный, каким хочешь себя выставить. Неверные перехитрили тебя. Они построили ловушку, а ты завёл нас в неё.
      – Абсурд. Если даже они атаковали корабельную матку, это никак не относится к моей миссии.
      – Не совсем, поскольку именно ты настоял перебросить все наши резервы на эту кампанию. Если бы мы оставили значительные силы у Сернпидаля, мы бы смогли отразить любую атаку неверных. А теперь у нас мизерные шансы успеть на Сернпидаль к битве, чтобы хоть что-то спасти.
      – Тогда давайте оставим флот здесь. Мы уже показали неверным, что намерены продолжить нашу завоевательную кампанию. Если мы отступим, эта демонстрация будет лишь пустым звуком. Мы покажем лишь то, как умеем терпеть неудачи.
      Куранг Ла обнажил свои острые зубы.
      – Эта неудача на твоём счету, исполнитель, – рыкнул он. – Будь уверен, мастер войны узнает самую правдивую версию твоих деяний. – Он прищурился. – А теперь позови-ка Шок Чоку.
      Ном Анор сохранил абсолютно бесстрастное лицо.
      – Он был убит джиидаями. Все твои воины были убиты.
      Командующий недоверчиво нахмурил брови.
      – Все? А ты спокойно добрался до корабля?
      – Я был далеко от воинов и джиидаев, когда гивины разгерметизировали станцию.
      Ещё несколько секунд Куранг Ла пристально разглядывал собеседника.
      – Да, – наконец произнёс он. – Мастер войны узнает от меня обо всём.
      Ещё до того, как Ном Анор нашёл слова оправдания, виллип прояснился, оставив исполнителя разочарованно бродить по палубе своего корабля.
      И дрожать всем телом.

      Усталая Джейна выбралась из "крестокрыла", ощущая себя много старше своих восемнадцати лет. Очень хотелось выключить свет, залезть в кровать и проваляться там с недельку.
      А ещё она жаждала видеть Джейсена, и Энакина, и мать с отцом. Хотела вновь услышать занудные нравоучительства Ц-3ПО, найти тётю Мару и узнать, что с ней стряслось.
      Вместо этого в поле зрения наблюдался Кип Дюррон. Он выкарабкался из истребителя и с довольным оскалом на лице направился прямо к ней. Своей привычной развязной походкой.
      Некоторое время она наблюдала за его приближением, пока он не подошёл совсем близко, и тогда она треснула со всего размаху по его глупо улыбающейся физиономии.
      Улыбка сошла с его лица; впрочем, иной реакции не последовало.
      – Ты знал! – вскричала она. – Ты всё знал и ты солгал мне, втянул меня в свою грязную авантюру.
      Перебранка двух джедаев полностью приковала к себе внимание всех пилотов, находившихся в тот момент в ангаре.
      – О чём ты говоришь? – спросил Ленси. Джейна заметила, как дурос приблизился к ней сбоку и встал рядом.
      – Скажи ему, Кип. Скажи ему, ради чего сложили головы его друзья. Ведь та штука, которую мы только что взорвали, не была супероружием. Она вообще не представляла угрозы.
      Кип выпрямился и сложил руки на груди.
      – Всё, чем обладают йуужань-вонги, является оружием.
      – Н-но материалы, что мы смотрели на брифинге? – заикнулся Ленси. – Мы же видели, что может эта махина. Она поглощала энергию Сернпидальского солнца.
      – Нет, – парировала Джейна. – Всё выглядело именно так, но на самом деле всё было по-другому. Йуужань-вонги соорудили релейную систему из сотен довинов-тягунов, длинный коридор на пути от корабля к звезде. Простой, но громоздкий линейный ускоритель, доставлявший водород и гелий прямо от солнца к кораблю. Но гигантское гравитационное оружие? Нет. Это всё россказни Кипа.