ГЛАВА 5

НА ДЕРЕВЬЯХ

– Ты собираешься мне объяснить, что все это значило? – спросила Винна, когда они перебрались через низкий гребень и покинули поле зрения принцессы – или королевы, или кто она там еще – и ее новообретенной свиты.

– Да, – сказал Эспер.

После еще нескольких минут тишины она натянула поводья и остановила коня.

– Ну?

– Ты хочешь сейчас?

– Да, сейчас. Как тебе удалось убедить ее величество отпустить тебя на поиски Стивена?

– Ну, мне не пришлось убеждать. Она сама хотела, чтоб я за ним поехал.

– Как мило с ее стороны.

Эспер покачал головой.

– Нет, это странно. Мне показалось, она знала, что его захватили. И сказала, что ему понадобится наша помощь, что нам предстоит выполнить вместе с ним некую миссию и что это не менее важно, чем возвращение ей трона. Если не более.

– А она сказала почему?

– Она сама не знает. Она сказала, что ей было видение Тернового короля, и он ей внушил, что Стивен почему-то важен. И что он в опасности.

– Ничего не понимаю, – проговорила Винна. – Его захватили слиндеры, а они – слуги Тернового короля. В таком случае почему он в опасности? И если его замшелое величество хотел, чтобы мы были с ним рядом, почему не приказал слиндерам прихватить заодно и нас?

– Вопрос не ко мне, – ответил Эспер. – Я даже в видения не очень верю. Я просто рад, что она нас отпустила. Хотя…

– Что?

– Ты ведь видела уттинов?

– Уттинов? – Винна побледнела. – Как то чудовище, которое… – Она запнулась.

– Ну. Трое, не меньше. Слиндеры их прикончили. Может быть, чудовища тоже пришли за Стивеном? И поэтому Терновый король послал слиндеров – чтобы они его защитили.

– Мне казалось, ты не веришь в видения.

– Я просто рассуждаю вслух, – сказал Эспер. – Люблю идти по следу.

– А что еще сказала ее величество?

– Только что мы должны найти Стивена. Найти, защитить и помочь. Она сказала, что я должен сам принимать решения и полагаться на себя, и добавила, что я буду ее полномочным посланником в тех краях – что бы это ни значило.

– Правда? Ее посланником?

– Ты знаешь, что имеется в виду?

– Это виргенийское понятие. Означает, что ты можешь действовать от ее имени, что она за тебя ручается. Не думаю, что она дала тебе что-нибудь в подтверждение.

Эспер рассмеялся.

– Что бы она могла дать? Письмо с печатью, кольцо, скипетр? Девушке пришлось преодолеть полмира, спасаясь от погони, и, насколько я понял, большую часть времени у нее не было ничего, кроме одежды. Думаю, с этим мы как-нибудь разберемся позже, если, конечно, потребуется. В любом случае, сейчас то, что она дала мне какие-то полномочия, не многого стоит, верно? Её могут называть королевой, но пока что она таковой не является.

– Верно, – пробормотала Винна. – Можно сказать и так. Они некоторое время ехали в тишине, Эспер не знал, что еще добавить; всякий раз, когда он смотрел на Винну, он замечал, что она выглядит все более обеспокоенной.

– Со Стивеном и Эхоком все будет в порядке, – заверил он её – Мы их найдем. Мы справлялись и с худшим, мы. четверо.

– Да, – уныло согласилась она.

Эспер поскреб щеку.

– Да, с ними все в порядке.

Винна кивнула, но ничего не ответила.

– Между тем это прекрасно. Я имею в виду, мы уже давно не были вдвоем.

Она резко вскинула голову.

– И что с того? – сердито поинтересовалась она.

– Я… ну, не знаю. – Эспер чувствовал, что падает, но не имел ни малейшего представления, обо что споткнулся.

Винна открыла рот, закрыла его и снова начала:

– Сейчас не время. Когда найдем Стивена.

– Не время для чего? – спросил Эспер.

– Ни для чего.

– Винна…

– Ты в упор меня не замечаешь вот уже два девятидневья, – взорвалась она, – и вдруг что-то на тебя нашло, и ты попытался ко мне подольститься.

– Знаешь, довольно трудно говорить о любви, когда вокруг полно народу, – проворчал Эспер.

– Я не ждала от тебя букетов и стихов, – пояснила Винна– Просто взять за руку, что-нибудь изредка шепнуть на ухо. Мы могли бы умереть и не… – Она опустила голову и поджала губы.

– Мне казалось, ты понимала, во что ввязываешься, когда… – Он замолчал, не зная, что собирается сказать дальше.

– Бросилась тебе на шею? – договорила она за него. – Да. Я не собиралась делать ничего подобного. Когда я увидела тебя у Таффского ручья, я подумала, что ты мертв. Что ты умер, так и не узнав о моих чувствах. А когда ты снова оказался жив и мы уехали от всего – от моего отца, «Свиных сисек» и вообще из Колбели… мне стало плевать на последствия, на будущее – на все.

– А теперь?

– И теперь тоже, проклятый осел. Однако у меня появились сомнения насчет тебя. Когда мы были вдвоем, мне казалось, что все замечательно. Правда, большую часть времени я ничего не соображала от страха, но если отбросить это, я в жизни не чувствовала себя такой счастливой. Как если бы ты дал мне все, о чем я мечтала: приключения, любовь и сладостные ночи. Но стоило другим людям возникнуть рядом, и я вдруг стала для тебя кем-то вроде надоедливой младшей сестры. А потом появилась она, куда больше похожая на тебя, чем я когда-либо могла бы стать…

Он перебил ее.

– Винна, неужели тебе не хочется нормальной жизни – дома, детей?

Она фыркнула.

– Спасибо, я лучше подожду заводить семью, пока мир не передумает рушиться.

– Я серьезно.

– Я тоже. – В ее зеленых глазах появился вызов. – Ты хочешь сказать, что я не смогу получить всего этого с тобой?

– Я никогда всерьез об этом не думал.

– Иными словами, сейчас ты делаешь со мной то, о чем не задумывался?

– Э-э… Получается, так.

– Ну, так давай закончим этот разговор, то-то ты обрадуешься.

Повисло неловкое молчание.

– Ты для меня вовсе не сестра-надоеда.

– Нет, конечно. Меньше часа наедине, и ты уже готов залезть мне под юбку.

– Я лишь сказал, что счастлив снова остаться с тобой наедине, и все, – попытался оправдаться Эспер. – Просто вдали от остальных. И это совсем не то, что ты подумала. Я лесничий и никогда не был никем другим. Потому что больше ничего не умею. Я работаю один, как мне хочется, и у меня получается. Я не вожак, Винна. Я не так скроен. Вчетвером уже было довольно плохо. Впятером – почти невыносимо.

– Мне не показалось, что ты расстроился, когда появилась Лешья.

– Я говорю не о ней, – с отчаянием сказал Эспер. – Я пытаюсь кое-что тебе объяснить.

– Продолжай.

– И вдруг нас стало пятьдесят, и я просто не знал, что мне делать. Я не рыцарь и не солдат. Я работаю один.

– И при чем тут я?

Он сделал глубокий вдох, чувствуя себя так, будто он собирается нырнуть в очень глубокий пруд.

– С тобой – вдвоем с тобой – это словно я один, только еще лучше.

Винна удивленно посмотрела на него.

Эспер увидел, как у нее на глазах выступили слезы, и его сердце упало. Он знал, что хотел сказать, но ему явно не хватило слов.

– Винна… – начал он снова.

Она предостерегающе подняла вверх палец.

– Тсс! Это лучшее, что ты мне сказал за очень долгое время – может быть, за все время, – поэтому лучше заткнись.

Эспера охватило невероятное облегчение. Он последовал ее совету и замолчал.

Пошел сильный снег, но лесничий не боялся, что тропу заметет: он мог бы потерять след одного или двух слиндеров, но не нескольких сотен, прошедших тут. Кроме того, люди-звери оставили не только отпечатки ног, но и кровь и изредка трупы. Возможно, слиндеры не испытывали страха или боли, но умирали они как и все остальные.

Несколькими часами позже дневной свет сдался без боя, свинцовый цвет потускнел до черноты, с неприятным обещанием сильного мороза. Эспер и Винна зажгли факелы. Снег пошел сильнее, и пламя возмущенно зашипело.

Хотя Эспер не желал этого признавать, он устал, так устал, что его колени дрожали, сжимая бока Огра. Винна не жаловалась, но он видел, что она тоже едва держится в седле. День выдался длинным, и почти все это время они играли в прятки со смертью, а от таких испытаний и железо рассыплется.

– Как ты там, еще держишься? – спросил Эспер.

– Снег засыплет следы, если мы остановимся. – Винна вздохнула.

– Не настолько, чтобы я не нашел тропы, – возразил Эспер. – Даже если не будет больше тел, есть сломанные ветки, ободранная кора деревьев… я могу пройти по ним.

– Мы остановимся отдохнуть, а они тем временем убьют Стивена.

– Если все так, как мы предполагаем, они его не убьют.

– А если мы ошибаемся? Вдруг они решат вырезать ему сердце в полночь?

– Возможно, – не стал спорить Эспер. – Но ты правда думаешь, мы сможем ему чем-то помочь, если найдем его сейчас, измотанными и обессилевшими?

– Не сможем, – согласилась Винна. – Так ты поэтому хочешь остановиться?

– Да, – подтвердил Эспер. – Я не рыцарь из детских сказок, готовый умереть только потому, что так полагается. Мы спасем Стивена, если я буду уверен, что у нас будет приличный шанс сделать это и остаться в живых. А сейчас нам необходимо немного отдохнуть.

Винна кивнула.

– Да, – сказала она. – Ты меня уговорил. Хочешь встать лагерем прямо здесь?

– Нет, позволь тебе кое-что показать. Это немного впереди.

– Чувствуешь зарубки? – спросил Эспер.

Он пошарил рукой в темноте и нащупал попку Винны.

– Да. И следи за своими лапами, старый медведь. Я совсем не такая добрая, как ты думаешь, особенно если учесть, что ты снова заставил меня лезть на дерево.

– На это должно быть проще забраться.

– Проще. А кто сделал зарубки? Они старые и уже зарастают корой.

– Да. Это я их вырезал, еще мальчишкой.

– Так ты это давно задумал!

Эспер рассмеялся бы, но слишком устал.

– Еще чуть-чуть повыше, – пообещал он. – И нащупаешь выступ.

– Есть, – сказала Винна.

Несколько мгновений спустя Эспер выбрался вслед за Винной на жесткую плоскую поверхность.

– Твой зимний замок? – спросила она.

– Что-то вроде того, – ответил он.

– Ему бы не помешали стены.

– Ну, я тогда бы ничего не видел, не так ли? – возразил Эспер.

– Мы и сейчас ничего не видим, – заметила Винна.

– Да. Зато есть крыша, которая защитит нас от снега. А еще здесь должен быть кусок холста, мы сможем натянуть его и укрыться от этого ветра. Только осторожно, не свались, я строил свой замок для одного.

– Иными словами, я первая женщина, которую ты привел домой.

– А… – Он замолчал, побоявшись ответить на это.

– Ой, прости, я пошутила, – спохватилась Винна. – Я не должна была об этом говорить.

– Это было уже давно, – сказал Эспер. – И рана уже зажила. Просто я не… – Теперь он был уверен, что ему не следует продолжать.

И тут он почувствовал ее перчатку на своей щеке.

– Я не ревную к ней, Эспер, – успокоила его Винна. – Это было еще до моего рождения, так что я не могу тебя к ней ревновать.

– Точно?

– Точно. Итак, где у нас очаг?

– Думаю, ты как раз его нащупала, – ответил он.

– О, ясно. – Она вздохнула. – Что ж, это лучше, чем мерзнуть.

К тому времени, когда его разбудил серый рассвет, Эспер знал наверняка: не просто лучше, а лучше намного. Винна уютно устроилась, положив голову ему на руку, ее обнаженное тело, прижимавшееся к нему, было горячим, и оба плотно завернулись в одеяла и шкуры. У них оставалось гораздо больше сил, чем они предполагали, и они лишь чудом умудрились не свалиться с крошечной деревянной площадки.

Эспер старался дышать медленно и глубоко, чтобы не разбудить девушку, но оглянулся и, как и в далеком детстве, восхищенно замер.

– А вот и ты, – пробормотала Винна.

– Ты проснулась?

– Раньше тебя, – сказала она. – Просто лежала и любовалась. Я и представить себе не могла, что на свете есть подобное место.

– Я зову их Тиранами, – проговорил Эспер.

– Тираны?

Он кивнул на раскидистые, переплетенные ветви огромного дерева, на котором они спали, и тех, что росли рядом.

– Да. Это самая большая и древняя роща железных дубов во всем лесу. Здесь не могут выжить другие деревья, дубы отбрасывают слишком густую тень. Они короли, императоры леса. Тут совершенно иной мир. Есть существа, которые живут среди этих ветвей и никогда не спускаются на землю.

Винна наклонилась, чтобы заглянуть за край платформы.

– А до земли далеко… ой!

– Не упади, – сказал он и сжал ее чуть крепче.

– Дальше, чем я думала, – выдохнула она. – Намного. И мы чуть… вчера ночью мы…

– Нет, никогда, – соврал Эспер. – Я следил за этим все время.

Винна кривовато улыбнулась и поцеловала его.

– Знаешь, – сказала она, – в детстве я думала, что ты сделан из железа. Помнишь, когда вы с Довелом притащили тела Черного Варга и его людей? Мне казалось, будто ты святой Михаил во плоти. И если ты рядом, волноваться не о чем.

У нее были серьезные и очень красивые глаза. Где-то рядом черный дятел застучал по коре, а потом издал гортанную трель.

– Теперь ты знаешь лучше, – сказал он. – Фенд забрал тебя, прямо из-под моего носа.

– Да, – тихо проговорила она. – И тебе удалось меня спасти, но было слишком поздно. К тому времени я уже знала, что ты тоже можешь потерпеть поражение, что, даже несмотря на твою решимость и силу, зло все еще может до меня добраться.

– Мне очень жаль, Винна.

Она сжала его ладонь.

– Нет, ты не понимаешь, – сказала она. – Девушка может влюбиться в героя. Женщина любит человека. Я люблю тебя не потому, что думаю, будто ты можешь меня защитить, а потому, что ты человек, хороший человек. И не в том дело, что ты всегда побеждаешь, а в том, что ты всегда пытаешься.

Она посмотрела вниз, на далекую землю у подножия дерева, и Эспер вздохнул с облегчением, потому что не мог придумать, что ей ответить.

Он помнил Винну ребенком, веником ног-рук и светлых волос, носившимся по деревне и пристававшим к нему с требованиями рассказать о внешнем мире. Она была одной из сотни детей, которые у него на глазах взрослели и превращались в матерей и отцов.

Эспер не знал точно, что такое любовь. После смерти первой жены, Керлы, он целых двадцать лет избегал женщин и связанных с ними затруднений. Винне удалось пробраться в его жизнь, притворившись маленькой девочкой, пока ему не пришлось узнать лучше. Но неожиданно он понял, что это сюрприз из приятных и ненадолго поддался ей, насколько мог.

Однако это было до того, как Фенд захватил Винну. Фенд убил первую любовь Эспера, и лесничий испугался, что он убьет и последнюю.

В любом случае, с тех пор Эспер все больше и больше тревожился на этот счет и все меньше и меньше был уверен в своих чувствах. Он знал, что они никуда не делись, но, пока они с Винной были в пути, сражались с врагами, пока им постоянно грозила гибель, ему было легко не думать о будущем, легко представлять себе, что, когда это все закончится, Винна вернется к своей прежней жизни, а он – к своей. Он будет по ней скучать и хранить теплые воспоминания, но это принесет ему облегчение.

Однако сейчас он вдруг понял, в какие глубокие воды заплыл, и сомневался, что сможет добраться до берега.

Сам того не желая, он вспомнил Лешью. Женщина-сефри была жесткой и мудрой и держала свои чувства при себе. С ней не было бы никаких сложностей; все честно и просто…

Неожиданно Эспер почувствовал, что дерево начало содрогаться. Не от ветра; дрожь была неестественной и поднималась от самых корней.

Винна, должно быть, заметила, что он хмурится.

– Что?

Он прижал к губам палец и покачал головой, затем принялся внимательно вглядываться в землю. Дрожь продолжалась, но он не представлял себе, чем она вызвана. Это могло быть приближением нескольких сотен всадников, столь многочисленных, что топот копыт их лошадей слился в единый гул. Это могли быть слиндеры, хотя на них это не было похоже. Продолжительность сотрясений показалась лесничему необычной, такой он еще никогда не встречал, но дрожь становилась все сильнее.

Эспер затаил дыхание, дожидаясь появления новых звуков.

Сотней ударов сердца позже он услышал скрежет и скрип. Несколько сухих листьев, отчаянно цеплявшихся за ветки деревьев, не удержались и поплыли к земле. Эспер по-прежнему ничего не видел, но отметил, что дятел смолк и все остальные птицы тоже.

Шум сделался четче, дерево задрожало сильнее, пока наконец Эспер не почувствовал тяжелый ритм, глухие удары почти на грани слышимости. Какое-то очень большое и тяжелое существо мчалось сквозь лес быстрее галопирующей лошади.

И оно тащило за собой что-то громадное.

Потянувшись за луком и стрелами, он заметил, что Винна часто и испуганно дышит. Чтобы успокоить, он взял ее за руку и сильно сжал пальцы. Затем он посмотрел на небо; оно по-прежнему оставалось серым, но тучи стояли высоко, и было довольно светло. Не было похоже, что снова пойдет снег.

Чем бы оно ни было, существо приближалось с той же стороны, откуда пришли и они, – с северо-запада. Ветви в том направлении заметно раскачивались. Эспер начал дышать глубже и медленнее, пытаясь расслабиться, сосредоточившись на Старой Королевской дороге внизу и чуть севернее.

Сначала он различал лишь что-то огромное, черное и серо-зеленое, пробирающееся среди деревьев, но его чувства никак не могли соотнести это с реальностью. Лесничий сосредоточился на арке из двух гигантских Тиранов, нависших над длинным просветом Старой Королевской дороги, решив, что именно там сможет как следует рассмотреть непонятное существо.

Первым сквозь деревья просочился туман, а вслед за ним выскочило нечто темное и извивающееся, двигающееся так быстро, что Эспер сначала подумал, будто он видит некий странный поток, реку, струящуюся над землей. Но потом оно вдруг резко остановилось. Дрожь дерева и шум как ножом отрезало.

Туман начал клубиться, и внутри его вспыхнуло зеленоватое свечение.

Эспер почувствовал, что кожу у него начало пощипывать, и в теле родилась боль, словно в приступе лихорадки. Когда туман рассеялся, лесничий разглядел, что зеленым светится глаз, и спешно прикрыл Винне лицо рукой. Глаз был сощурен, так что осталась лишь щелочка, но рисковать не стоило.

Голова существа, как Эспер теперь видел, была размером с крупного мужчину и оканчивалась длинным сужающимся рылом с мясистыми ноздрями, немного похожими на лошадиные, но ближе к шее череп расширялся и утолщался, напоминая змеиный. Сразу за глазами, выступавшими из круглых глазниц, торчали два черных роговых выступа. Ушей не было, зато имелся шипастый гребень, начинающийся у основания черепа и спускающийся вдоль спинного хребта.

Существо не было змеей, потому что очень широкая шея примерно через четыре королевских ярда переходила в туловище на невероятно толстых лапах, заканчивающихся чем-то вроде копыт с пятью пальцами. Однако чудовище по-змеиному волокло брюхо по земле, извиваясь всем телом, таким длинным, что Эс-пер не смог разглядеть, есть ли у него задние лапы, и видел лишь его часть длиной в десять-двенадцать королевских ярдов.

Тварь приподняла голову, и на мгновение Эспер испугался, что она уставится на них своими смертоносными глазами, но вместо этого она опустила ноздри к земле и начала принюхиваться к следу, изгибая шею то в одну, то в другую сторону.

«Оно преследует нас или слиндеров? И за кем пойдет сейчас?» – спросил себя Эспер.

И тут он заметил то, чего не видел раньше. В самом широком месте, на массивных плечах твари, находилось нечто странное, цветное пятно…

Неожиданно Эспер понял. На теле чудовища было закреплено седло, в котором сидели два человека, один с непокрытой головой, а другой в широкополой шляпе.

– Проклятье, – выругался Эспер.

Словно услышав его, мужчина в шляпе взглянул вверх. И хотя расстояние было огромным, а все вокруг окутывал туман, Эспер сразу понял, кто это. Повязка на глазу, этот нос…

Фенд.

ГЛАВА 6

ПРИЗРАКИ

Герцог Эрнст потянулся за мечом, но клинок Нейла уже вылетал из ножен, вспыхивая по лезвию радужным сиянием. Эрнст и его люди замерли, не сводя с него глаз, а Нейл подал лошадь немного назад, чтобы видеть одновременно Эрнста и Элионор.

– Клянусь моими отцами и отцами моих отцов! – прорычал рыцарь. – Энни Отважная находится под моей защитой, и я убью любого, кто осмелится поднять на нее руку!

В следующее мгновение еще один клинок покинул ножны, Казио спешился и встал между Энни и Эрнстом, спиной к гвардейцам. Нейл подумал, что, возможно, последнее было ошибкой.

– Колдовство! – выговорил Эрнст, не сводя глаз с Дрэга. – Злые чары. Кем бы ты ни был, прайфек с тобой разберется.

– Пусть это послужит утешением твоему трупу, – крикнул в ответ Нейл. – Кстати, я забрал этот меч у слуги прайфека, что, полагаю, покажется тебе не менее странным, чем мне.

Эрнст наконец обнажил меч.

– Я не боюсь колдовства и не верю лжи, – сообщил он. – я выполню распоряжение моего господина.

– Мой дядя узурпатор. – вмешалась Энни. – Ваш долг служитъ мне, а не ему.

Эрнст сплюнул.

– Ваш отец мог выклянчить у Комвена право наследования для вас, но не стоит заблуждаться, принцесса. Есть лишь один Отважный, чья кровь достаточно сильна, чтобы править Кротенией, и это король Роберт. В какую бы ребяческую авантюру вы ни ввязались, уверяю вас, она только что закончилась.

– О, позвольте девушке еще немного побыть ребенком, – прервала его Элионор.

– Герцогиня? – удивился Эрнст.

– Энни, дорогая, возможно, тебе стоит закрыть глаза, – посоветовала Элионор.

Нейл услышал, как запели тетивы, и его бросило разом в жар и холод. Он проклял себя за глупость.

Однако больше всех удивился герцог Эрнст – когда одна стрела пронзила ему горло, а другая на четверть вошла в правую глазницу.

Снова запели луки, и за несколько ударов сердца все люди Эрнста оказались повержены. Только после этого из-за стены появились четверо мужчин в желтых рейтузах и оранжевых куртках. Длинными острыми ножами они начали перерезать глотки раненым.

Энни удивленно вскрикнула.

– О, милая, мне казалось, я просила тебя не смотреть, – укорила ее Элионор.

– Я не впервые вижу, как умирают люди, тетя Элионор, – ответила Энни.

Она побледнела, и в глазах у нее стояли слезы, но она спокойно наблюдала за происходящим.

– К сожалению, – проговорила Элионор. – Как я вижу, несмотря на некоторые остатки наивности, ты повзрослела, не так ли? Ладно, довольно неприятных сцен, – продолжала она, натягивая поводья. – Давайте лучше посмотрим, что у нас найдется на кухне.

Когда они направились в сторону особняка, Нейл поравнялся с Элионор.

– Герцогиня…

– Да, сэр рыцарь. Я знаю, с вашей стороны было крайне неучтиво считать меня предательницей и лгуньей, однако вам нет нужды извиняться, – отозвалась та. – Видите ли, я ожидала прибытия герцога не раньше завтрашнего дня и позаботилась о том, чтобы с ним произошел несчастный случай до того, как он доберется до моих владений.

– Роберт скоро узнает, что с ними что-то произошло, – напомнил Нейл.

– Ну надо же! – Элионор вздохнула. – Ужасные времена настали. Чудовища и злодеи бродят по дорогам. Даже люди короля не могут чувствовать себя в безопасности.

– Вы думаете, Роберт ничего не поймет?

– Я думаю, у нас есть немного времени, голубчик, – уточнила Элионор. – Достаточно, чтобы поесть, чего-нибудь выпить и отдохнуть. Я полагаю, строить планы лучше поутру. Прежде чем обсуждать дальнейшие шаги, следует привести себя в порядок. В конце концов, я надеюсь, вы не собирались немедленно отправиться в Эслен и потребовать, чтобы вам открыли городские ворота?

Нейл невольно улыбнулся.

– Вот в этом как раз и состоит трудность, – ответил он. – Если я могу быть с вами откровенен, герцогиня…

– Можете, насколько пожелаете, – с хитрым видом проговорила она. – А еще вы можете меня обманывать и дразнить. В любом случае, мне это доставит удовольствие. – Ее губы слегка изогнулись в улыбке.

– Я участвовал во многих сражениях, – продолжил Нейл, не обращая внимания на ее заигрывания. – Отец в первый раз дал мне копье, когда мне исполнилось девять. Мы сражались с Рейдерами из Вейханда, нанятыми Ханзой. После того как отец погиб, барон Файл де Лири взял меня в свой дом, и я сражался за него. Теперь я рыцарь Кротении. Однако я не слишком разбираюсь в том, как следует вести войну. Я возглавлял набеги и защищал укрепления, но я не знаю, что нужно сделать, чтобы захватить город или крепость, особенно такую, как Эслен. Боюсь и Энни тоже.

– Я знаю – согласилась Элионор. – Ваша кампания, несомненно, крайне важна. И все же, дорогой мой, тем больше причин для вас провести некоторое время со мной. Так я смогу представить вас нужным людям.

– В каком смысле?

– Прошу вас, имейте немного терпения, голубчик. Доверьтесь Элионор. Разве я когда-нибудь давала вам плохие советы?

– Один пример я мог бы привести, – сдержанно проговорил Нейл.

– Нет, не думаю, – мягко ответила Элионор. – То, что из этого не получилось ничего хорошего, не моя вина. Фастия погибла не из-за вашей встречи, сэр Нейл. Ее убили злодеи. Неужели вы думаете, что не влюбленный в нее рыцарь мог бы ее спасти?

– Я отвлекся, – сказал Нейл.

– Я этому не верю. Мюриель тоже. И я уверена, что Фастия никогда не стала бы винить вас. Или желать, чтобы вы оплакивали ее столь долго. Я знаю, вы скорбите по ней, но она умерла, а вы продолжаете жить. Вы должны… О, ну надо же!

Щеки Нейла вспыхнули.

– Сэр Нейл?

– Герцогиня?

– Ваше лицо так очаровательно открыто. У вас сделался такой виноватый вид. И кто же завладел вашим воображением?

– Никто, – быстро ответил Нейл.

– Ха. Вы хотите сказать, что не желаете признавать своей влюбленности. Иными словами, кто-то вам нравится, но вы почему-то считаете, что это дурно. Чувство вины – вот ваша истинная возлюбленная, сэр рыцарь. Назовите мне имя женщины, которую вы любили и при этом не чувствовали себя виноватым.

– Прошу вас, герцогиня, не нужно это обсуждать.

– Возможно, вам стоит выпить еще немного моего травяного настоя.

Нейл в отчаянии смотрел вперед, мечтая, чтобы этот разговор закончился. Особняк находился слишком далеко от ворот. Почему-то раньше ему так не казалось.

С тех пор как он нашел Энни в Данмроге, ему удалось заставить свое сердце молчать, но Гленчест пробудил воспоминания Нейл вспомнил, как приехал сюда в первый раз во время гораздо более беззаботной прогулки. Он вспомнил, как Фастия сплела венок из цветов, чтобы Нейл надел его на шею. А потом, выпив лишнего, она пришла к нему в комнату…

«Дочь моей королевы, которую я поклялся защищать. Замужняя женщина…»

Она умерла у него на руках, и он думал, что его сердце разбито и больше никогда не сможет ощутить любви.

Пока не встретил Бринну, которая спасла ему жизнь и пожертвовала мечтой, чтобы он мог исполнить свой долг. Он не полюбил ее, по крайней мере не так же, как Фастию, но что-то произошло.

Где она сейчас? Тоже умерла? Вернулась в тюрьму, из которой бежала?..

– Бедняжка, – вздохнула Элионор, – бедняжка. Боюсь, ваше сердце предназначено для трагедий.

– Вот почему моей единственной любовью должен стать долг, – ответил Нейл сдержанно.

– И это стало бы самой большой трагедией из всех, – возразила герцогиня. – Однако я не верю, что вы сможете придерживаться такой стези. У вас слишком романтическое сердце, чтобы закрыть все его двери.

Наконец, спустя целую вечность, они добрались до ворот особняка.

Казио оперся рукой о стену, чтобы сохранить равновесие, икнул, поднес к губам графин с вином и сделал большой глоток.

Такого букета он никогда прежде не пробовал: сухого и ароматного, с абрикосовым послевкусием. Герцогиня утверждала, что его доставили из соседней долины. Получалось, что это первое кротенийское вино, которое он попробовал.

Он глянул в безлунное небо и отсалютовал ему графином.

– З'Акатто! – сказал он. – Зря ты не поехал с нами. Мы поспорили по поводу этого вина. За тебя, старик!

З'Акатто утверждал, что к северу от Теро Галле нет маломальски достойного вина. Похоже, он ошибся. Впрочем, даже если бы он убедился в этом, упрямый старик все равно не признал бы своей неправоты. Казио задумался, как там его наставник. Скорее всего, еще отлеживается в Данмроге, раны-то серьезные…

Казио оглядел сад, который нашел случайно. Еда была превосходной и непривычной. Северные земли, возможно, и диковаты, но местная пища, вне всякого сомнения, очень интересна, а в доме герцогини ее вдоволь. Однако после нескольких бокалов вина разговоры вокруг стали не слишком внятными.

Герцогиня была способна довольно сносно поддерживать беседу на вителлианском, но хотя Элионор немного флиртовала с Казио по дороге, теперь она вполне закономерно сосредоточилась на злоключениях Энни. Юный вителлианец слишком устал, чтобы продираться сквозь сложности королевского языка, поэтому после обеда решил поискать уединения и нашел его здесь.

Гленчест (какие в этом краю диковинные названия!) казался скорее садом, чем особняком, и был похож на владения меддиссо в з'Ирбине, где Казио с з'Акатто однажды стянули бутылку знаменитого «Эчи'дакруми де Сахто Роса».

Конечно, в з'Ирбине с неба не падает замерзший дождь, а в вителлианских садах не бывает вечнозеленых живых изгородей, подстриженных в форме каменных стен, но Казио здесь нравилось. Он даже обнаружил в саду статую леди Фьюссы, чье изображение украшает и площадь в его родной Авелле, и почувствовал себя так, словно оказался дома.