Фриск провел рукой по заросшему щетиной подбородку:
– Господин Франклин, в свете только что произнесенной вами пламенной речи вам совершенно не понравится то, что я вам сейчас скажу. Я прибыл в Прагу, чтобы разыскать сэра Исаака и вас.
– Меня это не удивляет. Я все время вас подозревал.
– И правильно. Хотя мое задание заключается не в том, чтобы выкрасть вас, а склонить на свою сторону, ну а если мне это не удастся, то убить.
Бен заметил, как напрягся Роберт. Его рука едва заметно потянулась к шпаге.
– Не бойся, – сказал Фриск, вяло махнув в сторону шпаги Роберта, – я передумал.
– Мудро поступил, – тихо ответил Роберт.
Фриск улыбнулся:
– Ты, Роберт, смелый человек и преданный. Это очень редкие и потому ценные качества. Но, похоже, этот мальчик совсем не умеет ценить твои достоинства.
– Он еще слишком молод, – сказал Роберт.
– Я был моложе его, когда впервые взял в руки оружие, и значительно глупее, – признался Фриск. – Понаблюдав за молодым господином Франклином, я стал его ценить, даже несмотря на его видимые недостатки Я думаю, что он более ценная добыча, нежели его учитель.
– Спасибо на добром слове, – сказал Бен. – Но если вы хотите меня запугать, то советую выработать иную стратегию. Я уже сказал, меня достаточно запугивали, и если вы думаете, что ваши угрозы привели меня в неописуемый ужас, то вы такой же дурак, как и я.
– А я вам не угрожал, – беззлобно сказал Фриск. – Вы объяснили мне, что загнало нас в это подземелье, и, если хотите, я расскажу вам, почему я нахожусь здесь вместе с вами.
– Очень хотел бы это услышать, – совершенно искренне признался Бен.
– Я действительно солдат шведской армии, – начал Фриск, – но на этом вся правда и заканчивается. Я не покидал своей страны и сюда прибыл, только служа шведской короне, а не по какой-то своей личной корысти.
– Вас король Карл послал? – спросил Роберт.
– Да, чтобы я убедил вас перейти на нашу сторону. Вы видите, как московиты надвигаются на нас с севера? Никто не может противостоять русскому царю. Он уже расположился лагерем в Голландии, на берегах Рейна и Черного моря. И никто не может его остановить.
– В любом случае – не Швеция, – сказал Роберт. – Двадцать два года ваш король ведет сражения с русским царем, и с каждым годом поле битвы все дальше и дальше как от самой Швеции, так и от России.
– Да, мы совершали ошибки, и нам не особенно везло, – согласился с ним Фриск. – Но порой мы бываем так близки к победе. Так близки… – Показалось, что он перенесся куда-то в прошлое, его темно-синие глаза превратились в зеркало, в котором отразились поля сражений. – Тогда нас остановила зима, а не царь со своими полками. Наши солдаты замерзали в снегах, превращались в сосульки. А те, кто выживал, отмораживали ноги и руки, у меня до сих пор стоят в ушах их стоны и крики. – Рот у Фриска мучительно искривился. – И несмотря ни на что, солдаты продолжали сражаться, потому что король просил их об этом! Потому что он сам никогда не покидал передовую, никогда не бросал поле боя, чтобы отдохнуть и погреться на солнышке и вдоволь наесться жареных гусей. Потому что на войне солдаты идут в бой только тогда, когда впереди их командир!
– Я всегда так считал! – сказал Роберт. – Но не имеет значения, почему вы были разбиты, вы были разбиты, и это главное.
Фриск покачал головой:
– Нет, мы снова воспряли духом, и шведские солдаты снова готовы идти в бой, особенно сейчас, когда все так неустойчиво и неизвестно, кому фортуна дарует победу. К нам и Турция присоединится, как только она увидит, что победа будет на нашей стороне.
– Но вы же сами только что признались, что русские сильнее вас.
– Да, действительно, московиты оказались нам не по зубам, но наш король уже и не мечтает об их землях. Сейчас он желает только одного: установить границу и заявить русскому царю: «Это наша земля, и московитам здесь делать нечего».
– Именно это вы и хотите сделать с нашей помощью? – спросил Бен.
Фриск кивнул.
– Король слышал о вас. Всем хорошо известно, что Прага сильна своими тайными, оккультными знаниями, у нее нет сильной армии, но она отбивает все атаки, и не военной силой, а с помощью колдовства. Именно такая помощь нам и нужна сейчас. У нас много солдат, мечей, ружей, пушек. Но русские пушки и мортиры мечут разумные огненные молнии и изрыгают разумное пламя, которые сами определяют цель и уничтожают ее. Московитам сами демоны помогают. И их не победить одной лишь смелостью и военной стратегией. Господа, нам нужна наука, чтобы добиться победы. И моя задача убедить вас в этом.
– Или убить нас, как вы только что сами сказали, – напомнил ему Бен.
– Вы не должны достаться русскому царю, – сказал Фриск. – Никогда.
Бен с минуту хранил молчание, после чего посмотрел Фриску прямо в глаза:
– Я только и вижу, как короли дерутся между собой, но лично мне нет никакого дела, кто из них победит. Знаете, капитан Фриск, что лично меня волнует? То, что эти болваны швыряют друг в друга кометы, и ради чего? Чтобы потом провозгласить себя владыкой мира, превращенного ими в ад? Похоже, к этому короли и стремятся. И я не хочу в этом участвовать.
– Ну конечно, вы все хотите, чтобы короли кормили вас жареными фазанами и одевали в шелковые одежды, а вы им за это будете изобретать всякие там игрушки, оружие и прочие пустяки. В этом вы хотите участвовать?
– Я преследую свои цели! – выкрикнул Бен. – Изобретение всяких штучек и игрушек дает мне время и возможности, чтобы я нашел способ, как мечу противопоставить не другой меч, а надежный щит.
– Очень благородные намерения! Но сейчас вы лишились здесь такой возможности, и уважаемый господин Нейрн изложил это как нельзя лучше. И я обещаю, что Швеция может вновь предоставить вам такую возможность. У нас много мечей, но нам позарез нужен надежный щит.
Бен нахмурился, он искал что ответить, но голова была как кипящий котел, и ничего путного на ум не приходило.
– Минуточку, капитан Фриск… – начал он, но потайная дверь с шумом открылась, и полоска света легла на ступеньки лестницы.
Фриск встрепенулся и уже стоял, готовый к бою, Роберт рядом с ним. Бен неуклюже выпрямился и тоже присоединился к своим товарищам.
– Вор и друзья вора, выходите, – послышался сверху дребезжащий старческий голос. – Выходите.
Голова Исаака бен Иешуа была обмотана платком, на котором проступали яркие красные пятна.
– Что случилось? – спросил его Бен.
– Похоже, вор, – сказал рабби, – ты очень нужен императору. Да, ты ему очень нужен.
– Это вас солдаты так?
– Да, вор. Ведь им известно, что ты приходил сюда раньше? Ведь ты приходил? – Он указал на скамейку у стены. – Садитесь, вор и друзья вора.
Бену очень не нравилось, что старик называл его вором, но, к сожалению, он таковым и был, и он не хотел ублажать свою гордыню, утверждая обратное. Молча он сел, куда велели.
– Мне жаль, – сказал он, – что вы пострадали из-за меня.
– Да, да, я уверен, что ты о многом сожалеешь. И об украденной книге тоже. – В его глазах вспыхнул злой огонек и какое-то дьявольское торжество.
– Господин… – начал было Бен.
– Еще двое погибли, если ты об этом хотел спросить.
– Еще двое…
– Да, в замке. Голем убил еще двух служанок. В их смерти обвиняют тебя, если хочешь знать.
– Но они же ни в чем не виноваты! Зачем их наказывать за совершенные мною проступки? Вы должны вернуть этого… голема сюда.
– Вор, разве я должен это сделать?
– Прошу вас! Если вы хотите отомстить мне, то я согласен, я буду ждать здесь ваше детище, только прикажите ему покинуть замок.
– Прежде всего, вор, он не мое творение. Он был сотворен очень и очень давно для защиты моего народа. Когда он становится более опасным, нежели полезным, его тело, слепленное из глины, рассыпается, но дух остается – на тот случай, если в нем опять возникнет нужда. А я, вор, просто держал его здесь взаперти, чтобы он никому не причинял зла. Я не имею над ним власти, как ты думаешь. Я не Соломон и не рабби Лоэв, чтобы приказывать ему или уничтожить его. Я оставляю его вам, герр вор Lehrling, вы должны исправить то, что натворили.
– Но вы могли хотя бы предупредить меня, – сказал Бен. – У меня не было выбора. Мой учитель велел принести ему ту книгу.
– Никогда не произносите эту глупую фразу «не было выбора». Как только вы можете говорить, когда ваш рот забит такой чушью? Разве вы не чувствуете, как она отвратительна на вкус?
Кровь бросилась Бену в лицо.
– Что же мне делать? – спросил он.
– И вы еще спрашиваете?! Верните книгу на место.
– Хорошо, – кивнул Бен.
Роберт вздрогнул, будто его ударили.
– Ты что, с ума сошел? Тебе нельзя возвращаться в замок!
– Но я должен, Роберт. И не только за этим. Еще я должен узнать тайну сэра Исаака. И если мне не удастся спасти Прагу, я по крайней мере должен предупредить о грозящей опасности ее жителей. И я должен вернуть на место книгу. Если бы этот голем убивал таких людей, как император и его придворные лакеи, то это одно дело, но Стефан… – Бена вдруг пронзила ужасная догадка. – О господи, но кого же он убил? Скажите мне, кого?
– Двух девушек: Милос и Анну.
– Анну… – тихо произнес Бен. У него перед глазами возникло красивое лицо девушки, нежный и чувственный изгиб ее тела. Но, слава богу, не Ленка. Слава богу, до нее очередь еще не дошла. Но она горничная Ньютона. Не будет ли она следующей?
Он нахмурился:
– Рабби, откуда вам известно, что сегодня вечером кто-то умер в замке, откуда вы вообще знаете, что там происходит?
Старик улыбнулся, и морщины на его лице превратились в глубокие складки.
– У меня много друзей среди слуг замка, – сказал он. – Мы здесь, в Йозефове, всегда должны знать, откуда в Градчанах дует ветер и что он с собой несет.
– В таком случае вы ведь можете доставить в замок письмо?
– Я знаю, как делаются такие вещи.
– Хорошо, очень хорошо. Могу ли я попросить у вас перо и бумагу?
– А разве вор не хочет их украсть?
– Прошу вас, рабби.
– Да, да, сюда пожалуйте. Вы и письменный стол тоже можете украсть.
Бен живо кивнул и обернулся к Фриску, который внимательно наблюдал за происходящим.
– Капитан Фриск, – сказал Бен, – хоть ваше дело и не терпит, вам все же придется подождать. Рабби называет меня вором, ну так я и есть вор. Вы должны мне позволить украсть пару вещичек в этом городе, прежде чем мы его покинем. Если вы не будете мне мешать, то моя ценность в глазах шведского короля возрастет необычайно.
Фриск едва заметно кивнул:
– А Ньютон?
– Я попытаюсь и его с собой прихватить, в карман засуну.
11
Две напасти
Через два дня они увидели паруса и встретили их с неистовым восторгом. Но когда в счете кораблей дошли до двадцати, бросились наутек. С десяток чужих кораблей погналось за ними. Американской флотилии потребовалось целых три дня, чтобы оторваться от последнего из преследователей, и в ход пошли все пиратские хитрости и уловки Черной Бороды. Один из кораблей подошел настолько близко, что начал палить в них из пушки. Это была лишь тактика устрашения, так как пущенные ядра поднимали воду столбом на расстоянии в сотню ярдов от их кораблей. Но все же это происшествие наводило на всю команду уныние и не вселяло надежды. Флаг на приблизившемся к ним корабле был французский, но это еще ничего не значило, так как пираты часто ходили под фальшивыми флагами и свой кровавый поднимали только тогда, когда победа была явно на их стороне. В сложившейся ситуации даже Бьенвиль не хотел рисковать, вступая в контакт со своими настоящими или мнимыми соотечественниками.
На второй день бегства на них обрушился шторм. Тич не раз говорил, что, когда они пересекали Атлантику, им необычайно повезло с погодой. Но, по-видимому, сейчас удача им изменила. Казалось, на западе небо вспороли гигантским ножом, и сквозь эту прореху черная ночь, накрывшая мир, изливала на них свою кровь. Не знающий пощады черный ветер поднимал вверх горы воды и низвергал их вниз, флотилию болтало в воде, как щепку. Они убрали все паруса, но грот-мачта все равно сломалась, и пять человек с корабля «Месть королевы Анны» навсегда исчезли в пенистой пасти волн. Когда шторм наконец утих, глазам их предстала бескрайняя гладь моря, на которой не было ни одного корабля, кроме их собственного.
– Нужно остальных здесь подождать, – сказал Нейрн, встретив тяжелый взгляд Черной Бороды.
– Если есть кого ждать, – рявкнул тот. – Откуда мы знаем, кто остался на плаву.
– Не может быть, чтобы только наш корабль уцелел, – не сдавался Нейрн. – Да и стрелка компаса, настроенного на «Дофина», продолжает показывать в его сторону.
– Да компасу плевать, где «Дофин» – на поверхности или на дне, он все равно будет показывать в его сторону.
– Тогда нужно плыть в их направлении и все выяснить, – продолжал Нейрн. – Они где-то здесь неподалеку.
– Нам нужен порт, – зарычал Черная Борода. – Нам нужен провиант, ром и пресная вода, но самое главное – требуется немедленно залатать нашу посудину. Придется воду откачивать и днем, и ночью, пока на корм рыбам не пошли. Так что у нас теперь только одно направление осталось – к берегу. Показывайте, господин Нейрн, где берег, или я вам череп проломлю, вы меня знаете, я слов на ветер не бросаю.
Ярость сверкнула в глазах Нейрна, он поднял руку и пальцем указал в сторону горизонта.
– Земля там, – сказал он. – Но, по моим расчетам, мы выйдем как раз к Геркулесовым столбам.
– О черт! – рявкнул Черная Борода. – Это же гиблое место.
– Вот видите, капитан. Какой же порт здесь вы считаете вполне безопасным, чтобы войти туда в одиночестве, да еще и с пробоиной?
– В мире нет безопасных портов, – огрызнулся Черная Борода. – И все же нам нужен порт.
– У нас хватит сил хотя бы на один день, чтобы доплыть туда, где, по данным компаса, находится «Дофин»?
Глаза Черной Бороды зловеще засверкали, он сделал какое-то странное движение рукой, так что Красным Мокасинам на секунду показалось, что он сейчас выхватит пистолет и выстрелит Нейрну в голову. Но пират с минуту теребил свою бороду, после чего резко кивнул:
– Хорошо. Но только один день. Еще один шторм, и нам крышка.
Наверху матрос, словно ворона на ветке, что-то прокричал. Они подняли глаза наверх. Матрос снова закричал:
– Парус вон там.
– Ясно, наши мнения расходятся, – заметил Нейрн.
Черная Борода сдвинул брови.
– Ну а куда показывает ученая стрелка твоего компаса?
– На юго-запад.
– А что ж тогда мой матрос тычет пальцем на восток?
– Это может быть еще кто-нибудь из наших, на кого компас не настроен. Возможно, «Скипетр» или «Лион».
– Будем надеяться, – рявкнул Черная Борода. А затем заорал: – Пушки к бою!
Через час они с мрачными лицами наблюдали, как к ним приближаются корабли.
– Поднять все паруса! – закричал Черная Борода.
– Проклятие, – выругался Нейрн.
– Это не наши? – спросил Красные Мокасины.
Черная Борода замотал внушительных размеров головой:
– Нет. Глянь туда, вон та троица – галеоты, быстроходные парусные галеры. Ты только посмотри, как легко они бегут по волнам. А те вон – весельные, маленькие, но гребцы работают отменно. А за ними – две каравеллы. Нет, это не наши корабли, это те, что нас преследовали.
– Может, они ничего плохого нам и не желают?
Черная Борода покачал головой:
– Провалиться мне на этом месте, если это не корсары. Купцы ходят под парусами, а военные галеры размерами побольше. Нет, это наши преследователи. Они видят, что мы остались в одиночестве, и приближаются, чтобы пустить нас ко дну.
– В этом деле я вам полностью доверяю, – сказал Нейрн.
– Еще бы не доверять, я этим делом всю жизнь занимался.
– Нам ведь не удастся от них уйти, как в прошлый раз?
– Куда нам, когда полное брюхо воды. Рано или поздно они догонят нас. Но мы им так просто не дадимся, пусть хорошенько постараются, особенно каравеллы, у них такие пушки. Но если мы вначале разделаемся с галеотами, то у нас появятся шансы уцелеть.
– Вы думаете, нам удастся одолеть пять кораблей? – с сомнением в голосе спросил Нейрн.
– Если мы одолеем только четыре, нам конец, – ответил Черная Борода. – Но Эдвард Тич сегодня умирать не собирается.
Воздух сотрясся от его команд.
– Неужели нам удастся выиграть этот бой? – спросил Красные Мокасины Нейрна.
– Все может случиться. У тебя руки как, действуют?
Красные Мокасины попробовал пошевелить пальцами, пальцы двигались, но в кулак не сжимались.
– Думаю, мушкет смогу удержать.
– А колдовством своим ты нам помочь не можешь?
– Подумаю, – пообещал Красные Мокасины.
Он лихорадочно соображал, что бы такое придумать, а корабли тем временем приближались, и тут ему стал понятен план Черной Бороды. Галеоты походили на длинные и широкие каноэ с шестнадцатью веслами по каждому борту. На весле сидели сразу по несколько человек, и двигались галеоты очень быстро. Трехмачтовые каравеллы шли медленнее, но они были больших размеров. Не больше их корабля, но и не намного меньше.
Черную Бороду особенно беспокоили именно каравеллы. Неужели ему удастся с ними совладать?
Дитя Тени все еще было с Красными Мокасинами, и он мог его куда-нибудь послать. Но потопить пять кораблей со всеми их пушками – это не решетку разломать. Если бы буря продолжала бушевать, он бы призвал гром, но на небе не осталось ни единого облачка. Он мог бы отправить дитя Тени испортить такелаж противника, но ничто деревянное, как и все, что когда-то было живым, – дитя Тени не в состоянии уничтожить.
Он мог бы заставить его взволновать море, да вряд ли это чем-нибудь поможет, силенок у него маловато, одна рябь и выйдет от его усилий.
Черная Борода уже находился на носу и там отдавал приказы. Повинуясь им «Месть», скрипя своей деревянной утробой, развернулась навстречу врагу.
Почти все матросы были, конечно же, из команды Черной Бороды, и сейчас они показали себя во всей красе. Взлетев на реи, они осыпали корсаров проклятиями, демонстрируя противнику, что их корабль не какое-нибудь жалкое торговое корыто. Как раз в это время к ним подошли три галеота. Красные Мокасины уже совершенно ясно их видел. Можно было отчетливо рассмотреть, как играли мышцы на спинах гребцов, как толпилась на палубе команда, вооруженная мушкетами и мечами. Красные Мокасины уперся стволом ружья в край борта, проверил заряд и попытался своими неуклюжими пальцами примериться к спусковому крючку. Он знал способы, как быстро заживлять раны, даже смертельные, но свои руки он так обжег, что не мог залечить их в короткий срок.
– Пли! – услышал он команду Черной Бороды, но стрелять не стал, знал, что с такого расстояния он ни в кого не попадет.
В следующую секунду он понял, что не ему предназначалась команда – почти в унисон прогрохотали все двадцать пушек «Мести королевы Анны». Вражеские корабли скрылись в густых клубах дыма, вскоре дым рассеялся, и, к их всеобщей радости, они увидели, что один галеот завертелся на месте, от попадания ядра по одному борту осталась только кровавая полоса. Пираты Черной Бороды вновь завопили от восторга, беспорядочно захлопали мушкеты.
Неожиданно нападавшие изменили тактику. Один из галеотов продолжал двигаться им навстречу, а два других стали заходить один с носа, другой с кормы. Очень скоро им придется вести бой сразу в трех направлениях. Окружающие их галеоты ударили из пушек, и палуба «Мести» содрогнулась от глухого удара. Где-то рядом Таг размахивал абордажной саблей и орал: «И шести фунтов нет! Детям из таких пушек стрелять! Кишка тонка!»
Но большинство команды не разделяло беззаботного веселья Тага. Да и паруса каравелл увеличились в размерах за время, пока стороны обменивались первыми ударами.
Красные Мокасины пристально вглядывался в приближавшийся корабль. После секундного размышления он выбрал барабанщика, который задавал ритм гребцам. Если кто на корабле противника и обладал магической силой, так вот этот парень. Чтобы нажать на курок, ему потребовалось приложить к нему всю руку. Но когда приклад ударил его в плечо, он понял, что его усилия были не напрасны: барабанщик упал, и его смерть навсегда разрушила гармонию ритма и действия.
Рядом свистели пули, выбивая фонтанчики щепок из тела корабля, но Красные Мокасины не обращал на это внимания. Он перезаряжал свое ружье, нелегким для него оказалось это занятие.
– О дьявол! – произнес стоявший рядом с ним парень с соломенного цвета волосами по имени Роберт. В одну секунду у него осталось только одно ухо, и этот факт привел его в тихое изумление и замешательство.
Несколько минут ничего не было слышно, кроме грохота пушек, палили все четыре корабля. В десяти шагах от Красных Мокасин снесло часть кромки борта, отлетевшей щепкой ему оцарапало щеку. Он дернулся, но продолжил заряжать ружье, ему никак не удавалось захватить и удержать в руке шомпол.
Красные Мокасины ударило струей воздуха, очень сильной, и все поблекло перед глазами. Он пришел в себя оттого, что Таг тряс его за плечи.
– …абордаж, – донесся откуда-то издалека обрывок фразы. – Не отходи от старого Тага, слышишь меня?
Бой шел уже на палубе. Среди нападавших мелькали черные лица, как у Фернандо. Но у большинства кожа была просто смуглая, одеты они были в яркие рейтузы, на головах повязки, но не такие, как у него. Они лезли сквозь пробоину в верхней части борта и теснили команду Черной Бороды к центру корабля.
И каравеллы подошли совсем близко.
Красные Мокасины заметил невдалеке Нейрна, тот кромсал нападавших кортиком. Индеец, пошатываясь, двинулся в его сторону, пытаясь достать свой крафтпистоль. Если бы он сейчас выстрелил, то зараз уложил бы многих, может, это остановило бы остальных, но он боялся задеть Нейрна и еще несколько матросов из своей команды – они находились в поле прицела. Один из корсаров бросился на них, как дикая собака, но Таг ударом сабли свалил его на палубу. Сабля еще раза два взметнулась в воздух и отсекла корсару руку, но в следующее мгновение уже с десяток других перелезли через борт и спрыгнули на палубу. Красные Мокасины снова прицелился, но Нейрн по-прежнему мешал его выстрелу, в это мгновение ему самому пришлось увернуться от человека в тюрбане в красно-черную клетку. Красным Мокасинам не хотелось стрелять из крафтпистоля в одного человека, но, кажется, у него не оставалось выбора, поскольку нападавший выхватил из-за пояса свой пистолет.
В следующее мгновение лицо этого нападавшего исказилось ужасом. Красные Мокасины не стал упускать счастливой возможности, когда противник застыл на месте, и ударил его тяжелым крафтпистолем по лицу, недоумевая, что могло привести того в такой неописуемый ужас.
Мимо пронесся Черная Борода с пистолетами в обеих руках. И тут индеец догадался, в чем дело. Черные волосы и борода Тича были заплетены в косички и перевязаны черными ленточками. Его голова была окутана дымом, валившим от запальных фитилей, прикрепленных к полям его шляпы, и в этом облаке дыма горели глаза, в которых не было ничего человеческого. Доведись кому впервые увидеть Черную Бороду в таком виде, легко подумать, что это сама смерть восстала из ада.
Он ворвался в толпу корсаров так, будто они все были безоружные. Выстрелил из своих пистолетов в первых попавшихся почти в упор, и две головы разлетелись, будто треснувшие дыни. Один из корсаров выстрелил в ответ, но, видно, у него от ужаса дрожала рука, его пуля сбила один из фитилей на шляпе Тича. Пират даже глазом не моргнул, он выхватил еще два пистолета, болтавшиеся в кобурах на ремнях, крест-накрест пересекавших его могучую грудь, и нажал курок, затем достал последнюю пару пистолетов и снова выстрелил, после этого пошла в ход его сабля. Не успел ближайший корсар поднять, защищаясь, руку, как она отлетела, ударив его по лицу. Вокруг Черной Бороды корсары валились, как скошенная трава, а он шел и рубил, не останавливаясь.
Красные Мокасины двинулся за ним следом.
Наконец у самого борта он оказался лицом к лицу с десятком корсаров. Выбрав из них самого главного, прицелился, держа крафтпистоль обеими руками, и нажал курок. Белое пламя ворвалось в толпу корсаров, из десятка уцелели только трое, остальных горящими головешками выбросило за борт.
Трое оставшихся в живых прыгнули в воду сами.
Черная Борода сеющим смерть взглядом окинул палубу своего корабля, его собственная команда, видно зная по опыту, что нужно делать в такие моменты, постаралась расползтись по щелям. Все корсары были сброшены в море. Мгновения стояла звенящая тишина, будто мир вдохнул, но еще не успел выдохнуть, и тут над носом их корабля со свистом пролетело пушечное ядро.
Обе каравеллы стояли почти рядом, развернувшись к ним бортами, нацелив на них тридцать своих орудий.
Издав рев разъяренного медведя, Черная Борода рванулся к борту. В ста шагах от него на борту каравеллы человек в ярко-желтом тюрбане потряс в воздухе саблей. У него, должно быть, был очень сильный голос, поскольку даже сквозь звон в ушах Красные Мокасины расслышал, что он кричал:
– Сдавайтесь. Сдавайтесь. Следуйте за нами, и вы все останетесь в живых.
Красным Мокасинам показалось, что от бешенства глаза Тича сейчас выпрыгнут из орбит.
– Куда следовать? – закричал Нейрн.
Черная Борода молнией метнулся к нему, выхватив последний пистолет, приставил к виску Нейрна.
– Заткнись, – прошипел он.
Нейрн скосил глаза на приставленное к виску дуло пистолета и даже не дрогнул.
– Думай о спасении, – прошипел он в ответ, – а не о сдаче.
– Заткнись, – повторил Черная Борода и развернулся к кричавшему.
– У меня есть предложение получше, – заорал он. – Дай мне один из твоих кораблей, и я потоплю второй.
Даже с такого расстояния Красные Мокасины заметил, как у капитана корсаров округлились глаза. По толпе пиратов прокатилась волна смеха.
– Вы не поняли, – снова закричал капитан. – Это я могу делать предложения и раздавать приказы, не вы.
Черная Борода кивнул и повернулся к Уорну, своему самому меткому канониру.
– Ну-ка, отправь-ка их к чертовой матери на дно, – приказал он.
12
Ревность и Луна
Герцог Френсис Стефен Лоррейнский поднял бокал с вином.
– Я пью, – сказал он, – за мадемуазель де Морней де Моншеврой, нашу спасительницу и дорогую гостью.
Адриана стояла, смиренно склонив голову, пока герцог, Эркюль и Креси осушали свои бокалы.
– А я хочу выпить за выздоровление мадемуазель Креси, – сказала Адриана, поднимая свой бокал.
– Верно, верно! – подхватил герцог. Он допил то, что оставалось на дне его бокала, и слуга тут же вновь его наполнил. Герцог сделал глоток и только потом заговорил: – Я сегодня объезжал свою армию, и они все выражают вам свой восторг. По правде говоря, я думаю, что многие из них начали сомневаться в счастливом исходе нашего предприятия, но вы, мадам, вернули их сердцам надежду. И да разве может солдат не воспылать надеждой, если с ним новая Жанна д'Арк!
– Мсье, – воскликнула Креси, – не призывайте проклятия на голову моей подруги, называя ее этим именем! Я бы не хотела видеть ее мученицей, гибнущей на костре.
– Ни в коем случае, – ответил герцог, – но святая Жанна оттого стала мученицей, что ее окружали глупцы, а я надеюсь, что присутствующие здесь не из их числа!
– Глупцов везде достаточно, – заметила Креси.
– Думаю, вы имеете в виду капеллана, – сказал Эркюль.
– Он отказался присоединиться к нам, – тихо произнесла Адриана.
– Вы должны понять, что он не столько глуп, сколько ревнив. Этот служитель Бога не так им обласкан и одарен, как наша милая Адриана.
– Ревность сама по себе великая глупость, – заметила Креси с легкой иронией в голосе. – А в нашей ситуации ведет к опасным выводам. Он повсюду утверждает, что Адриана заключила союз с дьяволом.
– Совершенно неуместное замечание, – сказал Френсис. – Каждому из нас понятно, что, будь она в союзе с дьяволом, она бы не стала спасать нас от московитов. Умоляю, не обращайте внимания на этого несчастного капеллана. Ему отведена скромная роль исповедника, и никто не станет слушать его глупых измышлений.
– Я не придаю этому значения, – сказала Адриана, маленькими глоточками попивая вино и с любопытством наблюдая, как герцог старался сохранить самообладание, пока Креси гладила своей обнаженной ступней его ногу.
Адриана была убеждена, что людям, если она делает им добро, совершенно безразлично, служит ли она Богу или дьяволу. Проезжая вдоль обоза, она замечала недоверчивые взгляды, которые люди бросали на нее, но всякий раз эти взгляды, стоило ей встретить их, превращались в подобострастные и льстивые. Нет, ее не назовут ведьмой до тех самых пор, пока мистические силы ее не покинут или пока они не доберутся до более безопасного места. Только в этом случае ее попутчики дадут волю своей ревности и зависти. Только там, в безопасности, они осмелятся напасть на нее, но никак не раньше.
После вина подали бренди, Адриана лишь пригубила – еще в прошлый раз она поняла, что плохо переносит крепкие напитки. Креси же не отставала от мужчин, и вскоре они все трое изрядно опьянели.
Закончив ужин, они вышли из палатки герцога. Креси шла, пошатываясь и держась за руку Адрианы, мужчины курили табак, запасы которого были почти на исходе.
– Вероника, ты хорошо себя чувствуешь? – спросила Адриана. – Тебе бренди не повредил?
– Все очень хорошо, моя дорогая, – ответила Креси, она дышала ароматом абрикосов. – Как чудесно вновь ощущать себя пьяной, и слабость растекается по телу, но уже не от ран и болезни – сладостная слабость. Ну а ты как, колдунья? Что-то ты совсем мало пила.
– Сегодня мне еще нужно кое-что обдумать.
– Неисправимая Адриана, – заплетающимся языком произнесла Креси. – Все время она думает, думает… Хотела бы я знать, как я хотела бы знать…
