– По-моему, альвы совсем на нас не похожи, – сказал Перкар.

Атти пожал плечами. Некоторое время они ехали молча. Ветер усилился, и небо стало заволакиваться облаками, плывущими с юга.

Нгангата опередил отряд, чтобы побеседовать с альвами. Возвращаясь, он бросил несколько слов погруженному в свои мысли Капаке и присоединился к Атти и Перкару.

– Альвы говорят, что поблизости мы можем найти укрытие. Один водяной предупредил их, что будет сильный дождь.

– Как странно, – заметил Атти.

– Что странно? – спросил Перкар и тут же пожалел о своем любопытстве, потому что оба безучастно взглянули на него.

Но чуть погодя Нгангата ответил ему:

– Ветер. Ветер дует как-то странно. Наверное, боги что-то затевают.

– А-а…

По ветке, торопясь друг за другом, пробежали две белки, стряхнув на путников сухие листья. Нижние сучья располагались так низко, что проехать было нелегко. Перкар решил дождаться Эруку и Апада и присоединиться к друзьям, несмотря на их дурное настроение. Он хотел завязать дружеский разговор с Атти, посоветоваться с ним насчет охоты, но в присутствии Нгангаты чувствовал себя скованно, хотя и вынужден был признаться, что относится к этому маленькому человеку почти с восхищением. Перкар восхищался им, как восхищаются только что выкованным острым мечом или прочной изгородью. Перкар взглянул на Нгангату и прокашлялся, прочищая горло.

– Если бы не ты со своим луком – Безумный бог, наверное, убил бы нас, Нгангата, – сказал Перкар.

Нгангата нахмурился.

– Я долго учился искусству стрельбы из лука, – ответил он. – Он хорошо служит мне. Я ежедневно благодарю бога, от которого он произошел.

Перкар не раз слышал, как Нгангата, склонясь над своим луком, что-то бормочет. Очень тихо, так что слов не разобрать. Юноша почувствовал укол совести. Часто ли он благодарит Ко, который сделал для него меч, или Ани Перкара – дух дуба, в честь которого ему дали имя?

Ветер крепчал, теперь и Перкар учуял какой-то странный запах… Как будто цветами или… или чем-нибудь похожим.

– Ты давно знаком с этими альвами? – спросил Перкар.

Он понимал всю маловажность своего вопроса, но уж очень ему хотелось поговорить с Нгангатой, этим полуальвой-получеловеком, понять природу собственного страха и отвращения к нему.

– Недавно, – ответил Нгангата.

– Они все говорят на одном и том же языке? Он мне кажется очень странным.

– Мне все языки кажутся странными, – ответил Нгангата, и Перкару показалось, что улыбка тронула его толстые губы. – Этот язык не более странен, чем прочие. Но он… более приспособлен для беседы с лесными богами, чем твое наречие.

– Но лесные боги говорят со мной на моем языке, – возразил Перкар. – Даже Безумный бог говорил на нем.

– Он говорил так, чтобы вы поняли его. Он даже голосам вашим подражал, – напомнил Нгангата. – Но человеческая речь плохо приспособлена для того, что бы разговаривать с богами. Альвы обитали в соседстве с богами значительно дольше, чем люди, и потому научились понимать друг друга.

– Да, это правда, – сказал Перкар, припоминая «Экар Ирусунган», песнь, рассказывающую о начале мира. Когда люди пришли в мир, там уже были леса и альвы. – Так, значит, альвы водят дружбу с богами?

– Так же, как и вы в дружбе с богами своей земли. Но у альвов и богов особые отношения. Они воспринимают их совершенно иначе.

– Вступают ли они с ними… – Перкар почувствовал, как краска заливает его лицо, – …вступают ли они с ними в связи?

Нгангата очень странно взглянул на него.

– Ты имеешь в виду любовные связи?

– Ну да, вроде того… могут ли они прикасаться друг к другу и вступать в любовные отношения?

– Альвы живут среди богов. Они не оградили себя мертвыми стенами.

– Дамакута моего отца – не мертвые стены! – с легкой досадой ответил Перкар. – Отец упрашивал деревья, из которых собирался строить; их духи все еще обитают в бревнах. В доме живет бог очага, и двое маленьких домовых… Мой дом не мертв!

– Нет, конечно. Но сравни это с жизнью посреди диких деревьев. Ведь существует два вида богов…

– Это каждый ребенок знает, – заметил Перкар.

– Да, но каких больше?

– Аниру – богов какого-то места.

– Значит, анишу – тех, кто обитает в какой-то вещи, тех меньше?

Перкар задумался. На земле, принадлежащей его отцу, жил бог пастбища – бывший Лесной бог; он был Аниру, потому что его обитал не в одном дереве, но на обширном пространстве. А анишу обитали в отдельных вещах, были этими вещами – например, Ани Перкар, который жил в дубе, или Она, которая была Речкой.

– Да, – подтвердил Перкар. – Ведь на всем пастбище только один бог, старый Лесной бог.

– И боги деревьев, которые жили там, прежде чем твой предок заключил договор со Старым богом всей этой земли?

– Нет, они либо умерли, либо продолжают жить в стенах домов и изгородях.

– А здесь… Оглянись вокруг! Бог в каждом дереве, даже в самом маленьком. И потом, тут не только один бог на весь лес, но существуют также боги пригорков, холмов, ущелий… Существуют и боги отдельных земель, конечно, с одним из них вы недавно боролись, и им нет числа. Некоторые из этих Аниру прогоняют меньших богов из своих владений. Договоры вроде вашего заключаются потому, что люди все упрощают. Убивают меньших богов и богов, которые живут в вещах. И Аниру, живущие на обширных землях, остаются в одиночестве и не имеют соперников.

– Я об этом никогда не задумывался, – пробормотал Перкар. – Не задумывался о том, что боги соперничают друг с другом…

– Несомненно, задумывался. Каждый ребенок знает «Песнь о боге Ястребе и Вороне».

– Да, но это песнь о войне. Воюют часто. Но ты говоришь о более утонченной и коварной борьбе.

– Да.

– Разве альвы не «упрощают» вещи для Аниру?

– Альвы предпочитают богов в вещах, – ответил Нгангата. – Это боги деревьев, полян, ручьев… Да, они находятся с ними в близких отношениях. Считают их своими родственниками.

– Так же, как и мы. Я, например, прихожусь родней богу пастбища.

– Да. Но разве тебя не интересовало, как возникло это родство? Когда люди пришли в лес и искали пастбища, почему они решили породниться с богами?

Перкар пристально взглянул на Нгангату.

– Альвы…

– Альвы ничего не подсказывали людям. Но боги породнились с альвами и породнились с людьми, как только появились люди.

Перкар ясно видел, как толстые губы Нгангаты тронула улыбка.

– Откуда ты знаешь, Нгангата? Где ты услышал это?

– Альвы поют об этом в своих песнях.

– И ты уверен, что они не лгут?

– Альвам известен обман, и они довольно часто прибегают к нему. Но словесная ложь им несвойственна. Если они хотят что-то скрыть, они попросту умалчивают об этом. И если говорят, то лишь для того, чтобы сообщить истину. Говоря одно, они не подразумевают другое.

Перкар засмеялся:

– Как это забавно! А ты, Нгангата? Ты также не способен лгать?

Атти, которому, несомненно, наскучила их беседа, молчал. Но сейчас он хмыкнул:

– Он постоянно лжет.

– Конечно, – согласился Нгангата.

– А ты, Атти, много ли знаешь о богах?

– Пожалуй, больше, чем хотелось бы, – со снисходительностью горца ответил Атти.

– А ты когда-нибудь был у «Великой Реки»? Менги называют ее Too.

Человек с гор и Нгангата переглянулись.

– Ее истоки как раз неподалеку отсюда, – ответил наконец Атти.

– Что альвы знают об этой реке?

– Им известно многое… Они знают, что лучше держаться подальше от этой реки. Они дали ей имя – Кланахавакадн, или Пожиратель. Они также называют эту реку Овфанакаклахузн, или Изменившийся.

– Почему? Что значит это имя? Пожиратель – это понятно, так можно назвать всякую большую реку.

Он пожирает меня, сказала Речка. Теперь Перкар яснее понимал ее слова.

– Эта Река – могучий бог, бывший некогда анишу, как и большинство потоков. Но он сделался Аниру, божеством местности. И он очень… прост.

– Прост… – Перкар нахмурился. Прост. Он пожирает меня.

Некоторое время юноша ехал молча.

– Интересно, как можно убить такого бога? – прошептал он достаточно громко; Атти и Нгангата услышали его.

Атти громко, бесцеремонно расхохотался – и тут же согнулся от боли. Нгангата отнесся к словам Перкара совсем иначе: он нахмурился и покачал головой. Перкару было ясно: Нгангата принял его слова всерьез, тогда как Атти посчитал его мухой, которая хочет победить лошадь.

Перкар все еще размышлял о богах, когда начался дождь. Он пытался представить себе бога, который убил – или собирается убить – все божества вокруг себя: богов деревьев, камней, холмов, полян… Перкару казалось, что, наверное, такой бог должен быть огромным – что-то вроде бога пастбища, но несоизмеримо больше, как если бы других богов и вовсе не было. На первые несколько капель Перкар не обратил никакого внимания, хотя позади него Эрука и Апад жаловались и проклинали облачных богов и богов вод, питающих их. Но вскоре покров листвы прогнулся под тяжестью дождя, и на путников обрушились потоки воды, словно боги потоков сами оказались на небесах. Перкар обрадовался вдвойне, что не надел доспехов: они бы болезненно давили на кожу, когда рубаха под ними оказалась бы промокшей. Ападу и Эруке было на что жаловаться.

Дождь разносил вокруг запах цветов, и Перкар вдруг живо вспомнил о ней, о том, как он принес ей в дар лепестки роз. Вспомнил ее бледную кожу – такую теплую, человеческую, и тяжелый мускусный аромат, когда они лежали вместе. Груди ее были прижаты к его груди, ноги ее обхватывали его ноги. Воспоминание было настолько ярким, что юноше показалось, будто пальцы богини касаются его плоти и тепло из его живота переливается в пах и сгущается там… Перкар застонал и заерзал в седле. Дождь лил безжалостно, и шум дождевых капель слился в могучий рев.

Путники вплотную подъехали к альвам. Бледнокожие создания стояли по пояс в потоке и плескали друг в друга водой. Только женщина не участвовала в общей игре. Когда Перкар подошел поближе, она поманила их рукой. Нгангата спешился и склонился к ней, пока она что-то ему говорила.

– Они говорят, что тут поблизости есть пещера. В ней мы можем обсушиться.

В восторг никто не пришел, но восклицания в ответ послышались одобрительные.

Нгангата подошел к Перкару и сказал ему одному:

– У этого ручья есть для тебя послание. Его передал дождь от дальней Речки.

Сердце Перкара забухало, как молот о наковальню. Он приоткрыл губы, но не знал, что сказать в ответ.

– Она говорит: ты не должен был посылать ей свою кровь. Теперь он знает ее вкус. Она советует держаться от него подальше.

Темные глаза Нгангаты пристально вгляделись в Перкара, пока тот моргал, стряхивая капли дождя с глаз. Нгангата вошел в ручей, ведя за собой лошадь.

Дождь все еще нес запах роз, постепенно исчезавший.

– Фу, как воняет, – с отвращением поморщился Апад. Сначала Перкар подумал, что он имеет в виду свою промокшую рубаху, которую только что снял, – от нее сильно пахло потом. Но когда Эрука добавил: – Хуже, чем от зверей! – Перкар понял, что они говорят об альвах.

Перкар тоже принюхался, но пахло только знакомым можжевеловым и сосновым дымом.

– Ведь они нашли для нас эту пещеру, – напомнил Перкар друзьям.

– Да уж, замечательная пещера – каменистая, узкая, дымная, – съязвил Апад, – а теперь еще этот звериный запах!

– Лучше было промокнуть? – спросил Перкар.

– Ты на его стороне! – заметил Эрука, осторожно прикасаясь к красным пятнам на коже – там, где кольчуга натерла ее сквозь мокрую одежду.

– Кажется, Перкар подружился с этими альвами, – сказал Апад, и глаза его сузились. – О чем ты так долго беседовал с нашим приятелем Нгангатой?

Перкар пожал плечами, но почувствовал, что краснеет.

– О разном… О лесе и богах, обитающих в нем. Один из них чуть не убил нас. Мне хотелось узнать, что скажут о нем Атти и Нгангата.

– Я не доверяю этим двоим, – сказал Эрука и покосился на Апада, надеясь, что товарищ его поддержит. Апад кивнул.

– Послушай, Перкар. Если им так хорошо знаком лес, почему они ничего не знают о Безумном боге?

– Лес большой, – нахмурившись, ответил Перкар. – Он гораздо обширнее, чем наши пастбища. Разве можно изучить каждый его уголок?

– А зачем его изучать? Альвы все расскажут. Ты уверен, что по пути сюда Нгангата не встречался с другими альвами? Он часто уходит в лес и там что-то бормочет.

Он благодарит свой лук, хотел уже сказать Перкар, но как это можно доказать? Ведь об этом ему рассказал сам Нгангата. Правда, он видел, как тот склоняется над своим луком, но это могло быть уловкой. И все же подозрения Апада и Эруки разозлили Перкара, и он решил объясниться с друзьями до конца.

– Вы подозреваете, – сказал Перкар, – что Нгангата и Атти нарочно привели нас к Безумному богу? Взгляните на Атти – он единственный из нас ранен.

– Безумный бог кинулся на Капаку, – возразил Эрука. – Атти он обошел справа. Если бы Апад не оказался между чудищем и вождем…

Перкар вспомнил, как Апад взвизгнул и бросился на Безумного бога. Но Перкар полагал, что Апад не думал о защите Капаки, он попросту случайно оказался между ними.

– Похоже на правду.

Перкар любил своих друзей и понимал, что они сейчас огорчены. И к тому же не исключена возможность, что они правы. Ведь они знают Нгангату и Атти лучше, чем он, Перкар. Нгангата не участвовал в потасовке, ему не грозила опасность от Безумного бога… Видимость была обманчива, и Перкар решил, что наилучшее – быть готовым ко всему.

– Похоже на правду, – повторил он. – За ними надо понаблюдать…

Апад кивнул.

– Надеюсь, ты не рассказывал им ничего о наших замыслах?

– Тсс, – прошипел Эрука. – Пещера разносит звуки. Не будем об этом говорить.

– Конечно же я им ничего не рассказывал, – с некоторым раздражением заметил Перкар.

– На тебя это было бы не похоже, – подтвердил Апад. – Ты хороший товарищ, Перкар. Как дуб, в честь которого тебя назвали.

Перкар с признательностью кивнул.

– Вы мне напомнили о моем долге, – сказал он. – Теперь я буду приносить дары Ко, который выковал мой меч.

Перкар осторожно похлопал Апада по плечу и поинтересовался, собираются ли его друзья завтра вновь надеть свои доспехи.

Ко Перкар обычно жертвовал кубок воти, но сейчас у него не было этого напитка. У Капаки оставалась единственная фляга, но она была предназначена Владыке Леса. У Перкара было немного фимиама. Он мог взять из костра уголек и совершить приношение в дальнем углу пещеры.

Капака, Атти, Нгангата и семеро альвов сидели вокруг костра. Перкар только сейчас почувствовал исходящий от альвов запах, но он не казался ему неприятным.

– Подвиньтесь, – сказал Эрука из-за спины Перкара; оказывается, он и Апад тоже подошли к костру. Перкар увидел, что Нгангата нахмурился.

– Нгангата, – мягко попросил Апад, – ты бы не мог попросить своих родственников подвинуться и дать нам место у огня?

Альвы смотрели на Апада. Трудно было сказать, что они сейчас думают.

– У костра достаточно места, – сказал Нгангата.

– Садитесь, присоединяйтесь к нам, – предложил Капака.

– От них пахнет, – сказал Апад.

– Погодите, – быстро проговорил Перкар, – а нельзя ли соорудить еще один костер – для альвов?

Нгангата, переведя на него свой непроницаемый взгляд, почти прошипел:

– Наверное, было бы лучше, если бы ты соорудил еще один костер для своих родичей.

И он указал тыльной стороной ладони на них троих. Эрука присвистнул, а Апад пощелкал языком.

– Похоже, Перкар, – сказал он, – что ты и Нгангата не такие уж друзья.

Кровь бросилась в лицо Перкару, и поначалу он даже не осознавал, на кого злится. Но наконец он понял. Он пытался завязать дружбу с Нгангата, и что же? Разговаривал с ним, когда прочие его избегали. И вот как этот коротышка ему отплатил: оскорбил, когда он, Перкар, только хотел, чтобы всем было лучше.

– Жаль, что у тебя нет меча, – заметил Перкар.

Нгангата хмыкнул:

– Если бы мне нужен был меч, он бы у меня был.

– Эй вы! Прекратите! – приказал Капака.

– Нет меча, можно бороться врукопашную, – предложил Перкар. Апад и Эрука, стоя позади, подбадривали его восклицаниями.

Нгангата взглянул на них несколько странно. Во взгляде его читалось не то равнодушие, не то скука.

– Давай пойдем, – сказал он.

Апад и Эрука гикали, выкрикивая имя Перкара. Перкар осторожно положил свой меч на камень. Потом указал на самый дальний угол пещеры. Нгангата кивнул и быстро пошел туда. Перкар опасался, что Капака остановит их, но тот ничего больше не сказал.

Перкар вытер ладони о штаны и приблизился к своему противнику. Нгангата был ниже его почти на голову, но обладал крепкими мышцами.

Нгангата ждал, когда Перкар сделает первое движение; Перкар, к своему удивлению, понял, что тот не хочет нападать.

Всегда сохраняй равновесие, вспомнил Перкар совет отца. Сконцентрировав вес в центре, Перкар подошел к противнику короткими шажками и ударил кулаком в лицо Нгангаты. Нгангата резко отклонился, но удар оказался все же сильным. Нгангата пошатнулся.

Перкар занял прежнюю позицию. Он не хотел атаковать опрометчиво. Невольно он улыбнулся – Апад и Эрука хлопали ему.

И вновь ударил – но на этот раз Нгангата перехватил его руку, отразив удар. Перкар, предвидевший такую возможность, шагнул левой ногой назад и ударил левой рукой под дых. Рука его, казалось, ударилась о дерево, хоть Нгангата и охнул. Запястье Перкара было стиснуто так крепко, что он впервые осознал, насколько силен его малорослый противник. Юноша высвободился и возобновил атаку. Так же, как и во время битвы с Безумным богом, страх уступил место ярости.

Нгангата начал атаку неожиданно, и удар его был скор, как молния. Перкар едва успел закрыть глаза. Пошатнувшись, но, удержав равновесие, юноша ударил Нгангату в грудь. Удар был такой, как если бы он стукнул по барабану. Гнев Перкара усилился. Нгангата попросту играет с ним, удары его кулаков не сильнее, чем шлепки; он мог бы одним ударом сбить Перкара с ног, выбить зубы, но серьезную борьбу он заменяет Детским наказанием. Дважды Нгангата выставил Перкара дураком. Но этого достаточно.

Перкар одновременно ударил Нгангату в грудь и подбородок, и голова противника откачнулась назад. Казалось, Нгангата сильно пострадал – к шумному ликованию друзей Перкара, – но Перкар знал, что кулак его соприкоснулся с пустотой.

Следующий удар был более точен, и Нгангата действительно пошатнулся. Перкар отвел руку, чтобы вновь его ударить. Противник взглянул на юношу загадочно и вдруг улыбнулся – поддразнивающей, презрительной улыбкой. Перкар нацелил кулак на эту улыбку – и Нгангата упал, сплевывая кровь сквозь зубы. Неторопливо он поднялся на ноги. Перкар вновь его ударил, и он опять упал. Снова поднимаясь, он встал на колени, собираясь с силами.

– Прекратите! Я приказываю вам! – Капака встал между дерущимися. – Прекратите! Нгангата здесь под моим покровительством, Перкар. Если ты хочешь продолжать – будешь иметь дело со мной.

– Это честный поединок, – протестовал Апад. – Они оба выразили согласие.

– Достаточно. Этот поход – на моей ответственности, что бы вы там ни думали. И я не желаю, чтобы вы устраивали поединки.

Нгангата наконец встал, хотя ноги у него дрожали. Один глаз распух и закрылся, и из разбитой губы сочилась кровь. На лице его было неопределенное выражение; что он сейчас испытывал – смущение? презрение? Перкар не знал, но вдруг почувствовал себя очень глупо. Бить человека, который не сопротивляется. И чем глупее он себя чувствовал, тем больше сердился.

– Почему ты не сопротивлялся? – прошипел Перкар так тихо, что слышали его только Нгангата и Капака.

Нгангата покачал головой, как если бы даже ребенок знал ответ на этот вопрос. Перкар с отвращением отвернулся. Кулак его болел, и он опасался, что кости могли треснуть.

Апад и Эрука, когда он вернулся к костру, похлопали его по плечу. Альвы все еще сидели там – внимательные и бесстрастные. Атти сидел немного в стороне и старался не встречаться взглядом с Перкаром.

Перкар уселся, сердито глядя на Нгангату. Тот заковылял прочь из пещеры, под дождь. Ни Атти, ни альвы не остановили его.