Множественные умы Билли Миллигана

Но за несколько недель до своего освобождения из Зейнсвилля Томми узнал, что Дороти не приедет к нему на очередное свидание. 5 августа 1973 года Стюарт Мур ехал на мотоцикле в Секлвилле. Свернув за угол, он на полной скорости врезался в лодку, прицепленную к трейлеру. При столкновении мотоцикл и лодка взорвались, Стюарт погиб мгновенно. Услышав об этом, Томми впал в шок. Стюарт, его храбрый, улыбчивый друг, собиравшийся покорить мир, сгорел в пламени. Томми не мог этого вынести. Он не хотел больше здесь оставаться. И тогда вышел Дэвид, чтобы почувствовать агонию Стюарта и поплакать слезами Томми…

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Спустя месяц после смерти Стюарта Билли Миллиган был выпущен из Зейнсвилля. Прошло несколько дней после его возвращения. Аллен читал в своей комнате, когда вошел Дел Мур и спросил, не хочет ли Билли порыбачить. Аллен понимал, что Дел пытается «набрать очки»: Кэти сказала, что они с Дороти собираются пожениться.

– Конечно, – сказал Аллен. – Люблю рыбачить. Дел все устроил, взял выходной на следующий день и приехал за Билли. Томми с отвращением посмотрел на него:

– Рыбалка? Черт, не хочу я на рыбалку.

Когда Томми вышел из комнаты и Дороти стала упрекать его в непоследовательности – сначала пообещал пойти с Делом на рыбалку, потом передумал, – Томми с изумлением посмотрел на них обоих:

– Господи! Да он никогда не просил меня пойти с ним на рыбалку!

Дел вылетел из дома, крича, что Билл самый наглый лжец на свете.

– Я больше не могу, – сказал Аллен Артуру, оставшись один в комнате. – Мы должны уйти отсюда. Я чувствую себя незваным гостем, когда Дел все время торчит здесь.

– Я тоже, – сказал Томми. – Дороти была мне как мать, но если она выйдет замуж за Дела, я здесь не останусь.

– Хорошо, – сказал Артур. – Давайте найдем работу и будем откладывать деньги на собственное жилье.

Все остальные с готовностью приняли его предложение.

11 сентября 1973 года Аллен нашел работу на заводе гальванопокрытий в Ланкастере. Зарплата была небольшая, работа грязная – не такую Артур имел в виду.

Это Томми выполнял нудные обязанности оператора, приводя в движение клетку, свисающую с движущейся над чаном конвейерной цепи, и опуская ее в кислоту для гальванопокрытия. Он переходил от одного чана к другому – чаны были выстроены в ряд, как дорожка кегельбана. Опустить, подождать, поднять, передвинуть, опустить, подождать…

Презрительно посмеиваясь над такой черной работой, Артур обратил свое внимание на другие вещи. Он должен подготовить своих людей к самостоятельной жизни.

Во время пребывания в Зейнсвилле он изучал поведение тех, кому позволялось вставать на пятно, и понял, что ключом к выживанию в обществе является самоконтроль. Без правил будет хаос, опасный и для себя и других. Ему вдруг подумалось, что правила в лагере для подростков были полезны. Постоянная угроза оказаться снова в зоне 1 или 2 держала в узде всех этих неуправляемых парней. Вот что им понадобится, когда они станут жить самостоятельно.

Артур объяснил Рейджену разработанные им правила поведения.

– Похоже, кто-то из нас связался с дурными женщинами, – сказал Артур, – раз нас обвинили в изнасиловании тех двух, в округе Пикэуэй. Мы ничего не сделали, а нас посадили в тюрьму. Такого не должно повториться.

– И как ты помешаешь этому? Артур мерил шагами комнату.

– Я могу запретить кому-нибудь вставать на пятно. Ты можешь немедленно убрать кого-нибудь с пятна в случае угрозы. Ты и я, мы вдвоем должны контролировать сознание. Это первое. Второе: определенным нежелательным личностям следует запретить вставать на пятно. Третье: все остальные будут строго выполнять правила поведения. Если кто хоть раз нарушит правила, он немедленно переходит в группу «нежелательных». Согласен?

Рейджен был согласен, и Артур познакомил с правилами всех остальных:

1. Никогда не лгать. На протяжении всей жизни их обвиняли в том, что они – патологические лжецы. Это было несправедливо, просто один не знал того, что делал другой. Сознательная ложь в такой ситуации становилась полной катастрофой.

2. Хорошо себя вести по отношению к женщинам и детям. Это означает: не ругаться, соблюдать надлежащий этикет – например, входя в помещение, пропускать вперед женщин и детей. Дети должны сидеть за столом прямо, не горбиться, на коленях должны лежать салфетки. Женщин и детей следует всегда защищать. Если кто-нибудь из них увидит, что мужчина обижает женщину или ребенка, он или она должны немедленно освободить пятно, чтобы Рейджен мог справиться с ситуацией. (Если кому-нибудь из «семьи» будет грозить опасность, освобождать пятно не потребуется – Рейджен сам займет место.)

3. Соблюдать целибат. Мужчины никогда не должны попадать в положение, когда их можно будет обвинить в изнасиловании.

4. Все свое время посвятить самосовершенствованию. Никто не должен тратить время на чтение комиксов или на телевизор. Каждый должен учиться в той области, которая ему или ей интересна.

5. Уважать личную собственность каждого члена семьи. Это правило должно особенно строго соблюдаться в отношении продажи рисунков. Любой может продать рисунок неподписанный или с подписью «Билли» или «Миллиган». Но рисунки, выполненные и подписанные Томми, Денни или Алленом, считаются их личной собственностью, и никому не позволяется продавать что-либо, не принадлежащее ему или ей.

Любой нарушивший эти правила навсегда лишается права занять пятно и будет отправлен в тень вместе с другими «нежелательными».

Рейджен подумал и спросил:

– Кто они, как ты их называешь, «нежелательные»?

– Филип и Кевин – оба определенно асоциальные, криминальные типы. Им нельзя вставать на пятно.

– А Томми? Он часто ведет себя как придурок.

– Да, – согласился Артур, – но нам необходима воинственность Томми. Некоторые из младших настолько послушны, что, если какой-нибудь незнакомец прикажет им, они сами себя покалечат. Пока Томми не нарушает правила и не использует в криминальных целях свои таланты убегать и открывать замки, он может занимать пятно. Но время от времени я буду встряхивать его, чтобы он не забывал о контроле.

– А как насчет меня? – спросил Рейджен. – Я тоже криминальный тип, жестокий и асоциальный.

– Нельзя нарушать закон, Рейджен, – возразил Артур. – Никаких преступлений, даже так называемых «преступлений без жертв».

– Пойми, Артур, – продолжал Рейджен, – я всегда могу попасть в ситуацию, когда нарушить закон необходимо для выживания. Необходимость не знает законов.

Артур сложил вместе кончики пальцев и задумался. Потом кивнул:

– Хорошо, ты будешь исключением из правил. Благодаря твоей большой силе ты один имеешь право нападать, но только в целях самообороны или защищая женщин и детей. Как защитник семьи, ты можешь совершать «преступления без жертв» или преступления, необходимые для выживания.

– Тогда я принимаю правила, – мягко сказал Рейджен. – Но система не всегда работает. В период «спутанного времени» люди крадут время друг у друга. И мы даже не знаем – ни ты, ни я, ни Аллен, – что вообще происходит.

– Ты прав, – согласился Артур, – но мы должны наилучшим образом использовать то, что имеем. Одна из целей и состоит в том, чтобы обеспечить стабильность семьи и прекратить произвольное переключение.

– Трудное это дело. Ты должен сообщить об этом другим. Я все еще не знаю всю, как ты говоришь, семью. Они приходят, уходят, а я даже не уверен – чужой это или один из нас.

– Это естественно, Рейджен. Точно так же было в клинике и даже в лагере в Зейнсвилле. Знаешь имена людей, которые живут вокруг тебя, и знаешь о существовании других. Но часто люди не общаются друг с другом, хотя живут рядом. Я свяжусь с каждым из нас и сообщу им, что они должны знать.

Рейджен задумался:

– Я силен, но и ты сумел развить свои способности и стать сильным.

Артур согласно кивнул:

– Вот поэтому я и побеждаю тебя в шахматах.

О правилах Артур сообщил каждому по очереди. В дополнение к общему кодексу поведения каждый занимающий пятно имел свои особые обязанности. Кристин так и осталась трехлетней девочкой и постоянно ставила всех в затруднительное положение. Но Рейджен настоял, что, раз она появилась первой и осталась «ребенком» семьи, Кристин никогда не будет считаться «нежелательной». Иногда она может стать полезной, когда необходимо, чтобы на пятне стоял кто-то, кто не может общаться и не знает, что происходит. Но и Кристин должна работать над собой. С помощью Артура она должна научиться читать, писать и правильно говорить.

Томми продолжит изучение электроники и механики. Умение открывать замки и сейфы должно использоваться лишь с одной целью – убежать от опасности. Нельзя помогать в воровстве другим, нельзя и самому быть вором. В свободное время – практика в игре на саксофоне и занятия живописью. Свою воинственность Томми будет контролировать, используя по мере необходимости при общении с другими людьми.

Рейджен должен заниматься каратэ и дзюдо, бегать и поддерживать отличную физическую форму. Следуя советам Артура, Рейджен научится управлять потоком адреналина, чтобы концентрировать энергию в момент опасности. Часть следующей зарплаты пойдет на покупку пистолета, чтобы он учился стрелять.

Аллен должен совершенствовать свое красноречие и заниматься портретной живописью, снимая излишнее напряжение игрой на барабанах. Он должен будет занимать пятно, когда возникнет необходимость повлиять на кого-то, например, знакомиться с людьми.

Адалана пусть пишет стихи и развивает кулинарные способности. Это пригодится, когда они будут жить в своей квартире.

Денни сосредоточится на писании натюрмортов и овладеет аэрографом. Поскольку он подросток, он будет заботиться о младших.

Артур будет заниматься наукой, особенно медициной. Он уже отправил заявление на заочные курсы по клинической гематологии. Свою четкую логику и способность к аргументации он использует в работе с законами.

Остальным было приказано использовать каждую минуту для расширения своих знаний и самосовершенствования. Артур предупредил, чтобы никто не терял времени, ум каждого должен быть постоянно в работе. Каждый член семьи должен стремиться к своей цели и в то же время быть образованным и культурным человеком. Они должны думать об этом, пока не занимают пятна в данный момент, и интенсивно практиковаться, пока владеют сознанием.

Маленьким категорически запрещалось водить машину. Если кто-нибудь из них окажется на сиденье шофера, он немедленно должен пересесть на место пассажира и ждать, когда кто-то постарше придет и поведет машину.

Все согласились с тем, что Артур очень тщательно все продумал.

Сэмюэль читал Ветхий Завет, ел кошерную пищу, любил делать скульптуры из песчаника и заниматься резьбой по дереву. 27 сентября, в Рош Хашанах, еврейский Новый год, он встал на пятно и прочел молитву в память отца Билли, который был евреем.

Сэмюэль знал строгое правило Артура относительно продажи рисунков, но однажды, когда ему были нужны деньги, а около него не оказалось никого из семьи, кто бы дал ему совет или объяснил, что происходит, он продал портрет обнаженной женщины, подписанный Алленом. Голые фигуры оскорбляли его религиозные чувства, и он не хотел, чтобы картина попадалась ему на глаза. Он сказал покупателю:

– Я не художник, но я знаком с художником.

Потом он продал картину Томми «Амбар» – в ней чувствовался страх, окружающий строение.

«Стерва (портрет Эйприл)». Портрет работы Аллена 

Узнав, что сделал Сэмюэль, Артур пришел в ярость. Сэмюэль должен был понимать, что он продает работы, которые были дороги их авторам, работы очень личные, не предназначенные для посторонних глаз. Артур приказал Томми найти самую любимую вещь Сэмюэля – задрапированную фигуру Венеры в окружении купидонов, выполненную из гипса.

– Разбей ее, – сказал Артур.

Томми вынес фигуру из дома и разбил ее молотком.

– За ужасное преступление – продажу предметов искусства, принадлежащих другим людям, отныне Сэмюэль – «нежелательный». Ему запрещается вставать на пятно.

Сэмюэль был не согласен с решением Артура. Он обратил его внимание на тот факт, что его нельзя изгонять, поскольку он единственный из всех был религиозен.

– Бог придуман теми, кто боится неизвестного, – сказал Артур. – Люди поклоняются изображениям, например Иисусу Христу, потому что страшатся смерти и не знают, что будет после нее.

– Вот именно, – заметил Сэмюэль. – Но послушай, совсем неплохо немного подстраховаться. Если после смерти мы обнаружим, что Бог все-таки есть, что дурного в том, что хотя бы один из нас верил в Него? Таким образом душа одного из нас попадет на небо.

– Если она есть, эта душа, – сказал Артур.

– Ну так к чему спешить? Ведь ничего не стоит дать мне еще один шанс.

– Я установил правило, – жестко ответил Артур, – и не буду его менять. Шестого октября твой праздник – Йом Кипур. Ты можешь встать на пятно, чтобы отметить День Искупления, но потом – никогда.

Позднее Артур признался Томми, что принял решение в гневе – и совершил ошибку. Поскольку он не знал точно, есть ли Бог, нельзя было действовать поспешно, лишая возможности занимать пятно единственного, кто верил в Него.

– Ты ведь можешь изменить решение, – сказал Томми. – Пусть Сэмюэль иногда встает на пятно.

– Этого не будет, пока я распоряжаюсь сознанием, – сказал Артур. – Да, я допустил ошибку, позволив эмоциям влиять на мое решение. Но это ничего не меняет.

Мысли о рае и аде смущали Томми. Эти мысли не выходили у него из головы. Ему было интересно, сможет ли он убежать, если их отправят в ад.

Несколько дней спустя Аллен встретился в центре города с бывшим соучеником. Он смутно помнил, что Барри Харт был другом кого-то, кого он знал. Теперь, с отросшими волосами, тот выглядел как хиппи. Барри Харт пригласил его к себе выпить пива и поболтать.

Это была большая, запущенная квартира. Пока Аллен сидел на кухне, болтая с Хартом, люди приходили и уходили, и у Аллена сложилось впечатление, что здесь торгуют наркотиками. Когда Аллен поднялся, чтобы уйти, Харт сказал, что в субботу вечером у него намечается вечеринка, придет много друзей, и он приглашает Аллена.

Аллен принял приглашение. Что может быть лучше, если он намерен следовать указаниям Артура больше общаться с людьми?

Но когда Аллен пришел в субботу, ему не понравилось то, что он увидел. Это был настоящий притон наркоманов. Кругом пили, курили травку, глотали «колеса». Сами делают себя идиотами, подумал Аллен. Ладно, он останется ненадолго, просто выпить пива. Но уже через несколько минут он почувствовал себя не в своей тарелке и сошел с пятна.

Артур огляделся, почувствовав омерзение при виде всего окружающего, но решил остаться и посмотреть на этих обитателей дна. Интересно наблюдать, как действуют разные виды наркотиков: люди становятся агрессивными от алкоголя, глупо хихикают от марихуаны, впадают в транс от амфетаминов, путешествуют где-то после приема ЛСД. Артур решил, что это настоящая лаборатория для изучения наркомании.

Он заметил пару, сидящую отдельно, как и он. Девушка, высокая, стройная, с длинными темными волосами, полными губами и дымчатыми глазами, смотрела на него, не отводя взгляда. У него сложилось впечатление, что скоро она заговорит с ним. Сама эта идея была ему неприятна.

Парень, с которым она была, заговорил первым.

– Ты часто бываешь на вечеринках Харта? – спросил молодой человек.

Артур уступил пятно Аллену, тот огляделся, изумленный:

– Чего?

– Моя подружка говорит, что видела тебя раньше на вечеринке,-сказал молодой человек.-У меня такое ощущение, что я тоже тебя уже видел. Как тебя зовут?

– Билли Миллиган.

– Брат Челлы? Здорово! Я – Уолт Стэнли. Я знаком с твоей сестрой.

Подошла молодая женщина, и Стэнли сказал:

– Марлен, это Билли Миллиган.

– Хай, Билли!

– Хай, Марлен!

Стэнли отошел, а Марлен проговорила с Алленом почти час, обмениваясь впечатлениями о присутствующих в комнате. Аллен нашел ее забавной и сердечной. Даже больше того – ее темные кошачьи глаза притягивали его. Но он знал, что из-за правил Артура ничего тут не выйдет.

– Эй, Марлен! – позвал Стэнли с другого конца комнаты. – Хочешь уйти?

Она не обратила на него внимания.

– Твой друг зовет тебя, – сказал Аллен.

– Нет, – она улыбнулась, – он не мой друг.

Аллен нервничал. Какого черта – только покинул Зейнсвилль, куда угодил по статье за изнасилование, которого к тому же не совершал, а тут прицепилась эта Марлен.

– Извини, Марлен, – сказал он. – Мне пора. Она, казалось, удивилась:

– Может быть, мы еще встретимся? Но Аллен поспешил уйти.

В следующее воскресенье Аллен решил, что чудесный осенний день очень подходит для партии в гольф. Он забросил в машину клюшки, поехал в Окружной клуб и арендовал мототележку. Послал несколько мячей, но игра не шла. Сделав очередной промах, он разъярился и сошел с пятна.

Мартин открыл глаза, с удивлением увидел в своей руке клин, которым он собирался вынуть мяч из бункера. Он выбил мяч и забил его в лунку. Он не знал, сколько до этого было сделано промахов, и решил, что он отличный игрок.

Мартин был недоволен, когда увидел, сколько народу скопилось у метки для меча. Он громко выразил недовольство тем, что медленная игра плохих игроков портит игру более искусных игроков, к которым он относил себя.

– Я из Нью-Йорка, – заявил Мартин мужчине среднего возраста, стоявшему в очереди перед ним, – и я привык к частным клубам, гораздо более привилегированным, и особенно это относится к людям, которые допускаются туда.

Когда мужчина занервничал, Мартин шагнул вперед.

– Вы не возражаете, если я буду играть во всех группах?

И, не дожидаясь ответа, он бросился в атаку, сделал первый удар и покатил дальше на своей мототележке. Он играл и в следующей тройке, но потом послал мяч в воду. Мартин поставил мототележку возле пруда и стал искать мяч. Не найдя его, он бросил второй мяч через пруд и возвратился к мототележке. Запрыгивая в тележку, он больно стукнулся коленом.

Вышел Дэвид, чтобы взять боль на себя, не понимая, где он находится и почему сидит в этой маленькой тележке. Когда боль утихла, Дэвид стал играть с рулем, издавая звуки, имитирующие работу мотора, и нажимая на педали. Тележка снялась с тормозов и покатилась вниз, к пруду, завязнув там передними колесами. Испугавшись, Дэвид сошел с пятна, уступив место Мартину, который не понял, почему тележка в воде. Полчаса возился он с тележкой, раскачивая ее взад-вперед, пока ему удалось освободить передние колеса из грязи. Он пришел в ярость, поскольку группа за группой продолжали играть. Когда тележка оказалась на сухом месте, Артур встал на пятно и сказал Рейджену, что Мартин отныне – «нежелательный».

– Слишком суровое наказание за то, что тележка для гольфа съехала в пруд, – засомневался Рейджен.

– Не в этом дело, – сказал Артур. – Мартин – никчемный хвастун. С тех пор как мы побывали в Зейнсвилле, он мечтает только о том, чтобы носить яркие одежды и водить дорогие машины. Он напускает на себя важность. Он и не думает совершенствоваться или заняться каким-нибудь творчеством. Он плут, обманщик и, что хуже всего, сноб.

Рейджен улыбнулся:

– Я и не знал, что снобизм – достаточная причина для того, чтобы тебя объявили «нежелательным».

– Мой дорогой придира, – холодно сказал Артур, зная, на что намекает Рейджен, – право быть снобом имеют только очень умные люди. У меня есть это право, у Мартина – нет.

И Артур забил четыре мяча.

27 октября 1973 года, почти через десять лет после того, как Дороти вышла замуж за Челмера Миллигана, она в четвертый раз вышла замуж – за Делмоса А. Мура.

Он старался стать отцом для Билли и девочек, но они отвергали его. Когда он стал устанавливать правила, Артур отнесся к этому с презрением.

Среди прочего Дороти запретила своему младшему сыну кататься на мотоцикле. Томми знал, что это из-за Стюарта, но считал несправедливым запрещать ему это только потому, что с кем-то другим случилась беда.

Однажды он попросил у друга его мотоцикл «Ямаху-350» и проехал на нем прямо под окнами дома. Выехав на Спринг-стрит, Томми посмотрел вниз и увидел, что выхлопная труба вот-вот отвалится. Если она упадет на землю…

Рейджен спрыгнул с мотоцикла.

Встав на ноги, он отряхнул джинсы и отвел мотоцикл во двор. Потом вошел в дом, чтобы смыть кровь со лба.

Когда он вышел из ванной, Дороти закричала на него:

– Я же говорила тебе, что не разрешаю ездить на мотоцикле! Ты делаешь это, чтобы мучить меня!

Пришел Дел со двора и закричал:

– Ты сделал это нарочно! Ты знаешь, как я отношусь к мотоциклам с тех пор, как…

Рейджен покачал головой и сошел с пятна. Пусть Томми объяснит про выхлопную трубу.

Томми увидел, что Дороти и Дел сердито смотрят на него.

– Это было сделано нарочно, да? – сказал Дел.

– Бред какой-то, – сказал Томми, проверяя свои синяки. – Выхлопная труба опустилась и…

– Опять ложь! – сказал Дел. – Я вышел и посмотрел на этот мотоцикл. Выхлопная труба никак не могла опуститься и опрокинуть мотоцикл, не согнувшись пополам. Труба не согнута.

– Не смей называть меня лжецом! – закричал Томми.

– Ты чертов врун! – крикнул в ответ Дел.

Томми выскочил из комнаты. Что толку объяснять им причину, почему труба не согнулась. Это Рейджен, заметив опускающуюся трубу, вовремя бросил мотоцикл, чтобы предотвратить худшее. Как им ни объясняй, они все равно сочтут это ложью. Чувствуя, как поднимается в нем гнев, с которым он не сумеет справиться, Томми сошел с пятна…

Дороти, понимая, что сын ее разгневан, пошла за ним. Он вошел в гараж. Она стояла снаружи и смотрела на него через окно. Она видела его убийственный, разъяренный взгляд, когда он подошел к куче хлама, поднял толстую палку и разломил ее пополам. Вновь и вновь ломал он доски, давая выход своему неистовому гневу.

Артур принял решение. Они должны уйти из дома.

Несколько дней спустя Аллен нашел недорогую двухкомнатную квартиру на Брод-стрит, 800, недалеко от того места, где жила Дороти. Всего несколько минут езды в восточном направлении. Квартира требовала ремонта, но зато в ней был холодильник и плита. Принесли матрац, пару стульев и стол. Дороти купила «Понтиак гран-при» на свое имя, но с тем, чтобы Билли пользовался машиной и выплачивал кредит.

Рейджен купил карабин калибра 0,3 с обоймой из девяти патронов и полуавтоматический пистолет калибра 0,25. Чувство свободы в собственном жилье поначалу доставляло большое удовольствие. Он мог рисовать, когда хотел, и никто не будет докучать ему.

Артур позаботился о том, чтобы все лекарства в домашней аптечке были упакованы в пузырьки с плотными крышками, которые малыши не смогут открыть. Он даже настоял на том, чтобы Рейджен приобрел тугую пробку для своей бутылки с водкой, а оружие держал под замком.

Между Адаланой и Эйприл возникло соперничество на кухне, и хотя Артур чувствовал, что дело плохо, он решил не принимать чью-либо сторону. У него оставалось слишком мало времени для своих занятий, для исследований и разработок планов на будущее, поэтому Артур старался не обращать внимания на постоянные разговоры и пререкания двух женщин, звучавшие у него в голове. Когда их вечное недовольство стало невыносимым, Артур предложил, чтобы Адалана занималась кухней, а Эйприл шила и стирала.

Впервые заметив Эйприл среди других членов «семьи», Артур был поражен этой тоненькой, черноволосой, темноглазой девушкой. Она была более привлекательной, чем простая, почти домашняя Адалана, и явно более умной. Почти такой же смышленой, как Томми и Аллен или даже сам Артур. Сначала его заинтриговал ее бостонский акцент. Но когда он узнал ее мысли, то потерял к ней всякий интерес. Эйприл была одержима идеей мучить, а потом убить Челмера.

Она все обдумала. Если ей удастся заманить Челмера в квартиру, она привяжет его к стулу и будет жечь его тело паяльной лампой, кусочек за кусочком. С помощью амфетаминов она не даст ему уснуть, а пламя паяльной лампы будет отрезать палец за пальцем на руках и на ногах, одновременно прижигая, чтобы не было крови. Она хотела, чтобы он страдал, прежде чем отправится в ад.

Эйприл стала обрабатывать Рейджена. Она шептала ему в ухо:

– Ты должен убить Челмера. Ты должен взять один из своих револьверов и застрелить его.

– Я не убийца.

– Это не будет убийством. Это будет возмездие за то, что он делал.

– Я не закон. Возмездие – дело суда. Я использую свою силу только для того, чтобы защищать женщин и детей.

– Я – женщина.

– Ты сумасшедшая женщина.

– Все, что тебе надо сделать, это взять свое ружье и спрятаться на холме, как раз напротив того места, где он сейчас живет со своей новой женой. Ты убьешь его. Никто не узнает, кто это сделал.

– У карабина нет оптического прицела. Слишком далеко. А купить прицел – нет денег.

– Ты же изобретательный, Рейджен, – шептала она. – У нас есть телескоп. Можешь приспособить его, нарисовать сетку.

Рейджен ушел от нее. Но Эйприл не отставала, она напоминала Рейджену, что проделывал Челмер, особенно с детьми. Зная, как он любил Кристин, она специально напомнила ему, как тот жестоко обращался с ней.

– Я сделаю это, – сказал Рейджен.

Он вытащил у себя из головы две волосинки и осторожно приладил их к внутренней стороне окуляра. Потом забрался на крышу и, глядя через самодельный оптический прицел, нацелился на небольшое черное пятно внизу на земле. Почувствовав, что необходимая точность достигнута, он приклеил перекрещенные волосинки на окуляр, установил его на карабин и пошел с ним в лес для пристрелки. Он сможет попасть в Челмера с холма напротив его нового дома.

На следующее утро, за час до того, как Челмер обычно уезжал на работу в Коламбус, Рейджен остановился недалеко от его дома, поставил машину и скрылся в небольшом лесу напротив. Он устроился за деревом, ожидая Челмера. Потом навел прицел на дверь, через которую, как он знал, Челмер должен был выйти, чтобы сесть в машину.

– Не делай этого, – громко сказал Артур.

– Он должен умереть, – ответил Рейджен.

– Это будет сделано не в целях выживания.

– Это для защиты женщин и детей. Он должен умереть, чтобы расплатиться за все.

Артур, понимая, что спорить тут бесполезно, подвел Кристин к краю пятна и показал ей, что делает Рейджен. Она заплакала и затопала ногами, умоляя Рейджена не делать такие плохие вещи.

Рейджен стиснул зубы. В этот момент Челмер вышел из дома. Рейджен тщательно прицелился в Челмера и плавно нажал на курок карабина – незаряженного. Потом перекинул ружье через плечо, пошел к машине и поехал к себе домой, в новую квартиру.

В тот же день Артур сказал:

– Эйприл сумасшедшая, она представляет опасность для всех нас.

И лишил ее права вставать на пятно.

Кевин находился один в квартире, когда зазвонил звонок. Он открыл дверь и увидел красивую молодую женщину, которая улыбалась ему.

– Я позвонила Барри Харту, – сказала Марлен, – и он дал мне твой адрес. Мне понравилась наша беседа на той вечеринке, и мне захотелось посмотреть, как ты живешь.

Кевин представления не имел, о чем она говорит, но жестом пригласил ее войти.

– У меня было плохое настроение, – сказал он, – пока я не открыл эту дверь.

Марлен провела с ним весь вечер, рассматривая его картины и говоря о людях, которых они знали. Она была рада, что сама сделала первый шаг и пришла к нему. Она почувствовала, что еще более сблизилась с ним. Когда девушка поднялась, чтобы уйти, Кевин спросил, придет ли она еще. Марлен ответила, что придет, если Кевин хочет этого.

16 ноября 1973 года, в день официального освобождения из-под надзора Комиссии по делам несовершеннолетних штата Огайо, Кевин сидел в соседнем баре и вспоминал слова Горди Кейна, сказанные им в тот день, когда он покидал лагерь в Зейнсвилле. «Если тебе когда-нибудь понадобятся связи по наркотикам, – сказал тогда Кейн, – найди меня».

Вот они и понадобились.

Поздно вечером Кевин выехал в городок Рейнолдсбург в восточной части Коламбуса, по адресу, который дал ему Кейн. Это оказалось дорогое ранчо, занимающее угловой участок. Горди Кейн и его мать были рады его визиту. Джулия Кейн сказала своим эротически-грудным голосом, что он тут желанный гость в любое время.

Пока Джулия занималась приготовлением чая, Кевин спросил Горди, не сможет ли тот одолжить ему денег, чтобы сделать закупку и начать торговать. Сейчас он на мели, но обязательно отдаст. Кейн провел его в соседний дом, где он познакомился с человеком, который продал ему «травки» на триста пятьдесят долларов.

– За это возьмешь не меньше тысячи, – сказал Кейн. – Деньги отдашь, когда продашь весь товар.

Руки Кейна дрожали, он выглядел разбитым.

– Какие наркотики ты употребляешь? – спросил Кевин.

– Морфин, когда могу достать.

К концу недели Кевин продал марихуану некоторым друзьям Харта из Ланкастера с прибылью в семьсот долларов. Кевин вернулся в квартиру, выкурил косяк и позвонил Марлен.

Та приехала расстроенная – она узнала от Барри, что Кевин торгует наркотиками.

– Я знаю, что делаю, – заявил он.

Поцеловав Марлен, Кевин выключил свет и увлек ее на матрац. Но как только их тела соприкоснулись, Адалана захотела, чтобы Кевин сошел с пятна. Она сама хотела объятий и нежности.

Адалана понимала, что одно из правил Артура – сохранение целибата. Она слышала, как он говорил мужчинам, что единственное нарушение правила сделает их «нежелательными». Но Артуру, как истинному английскому джентльмену, и в голову не пришло говорить о сексе с Адаланой. Она никогда не соглашалась с его пуританскими правилами, а Артур об этом и не подозревал.