Она закуталась в платок, накинув его поверх пиджака.

"А выпустить? Ленка решит, что я и правда хочу вернуть его таким вот образом. И ничего не докажешь. Начальству стуканут, начальство начнет пальцем тыкать — почему не доложила про любовь-морковь? Почему не доложила, что ты лицо заинтересованное? А? Преступника на свободу отпустила! За это можно и саму привлечь. Привлекать не будем, но… Передайте дело другому следователю. Незаинтересованному.

Но это все так, чепуха… А вот что решит Сережа? Будто я испугалась? Или до сих пор люблю его? Ведь он возомнит о себе Бог весть что, ему и в голову торгашескую не придет, что я выпускаю его не за голубые глазки и не из-за угроз дешевых. А потому, что он невиновен! По данному, конкретному уголовному делу! Не по личному, а по уголовному".

Тупичок. И как это ни печально, но прав Сережа. «Не путай, малыш, личную шерсть с государственной, не по-честному это».

Какой бы скотиной он ни был-не по-честному это.

Тупичок.

Огонь сигареты обжег пальцы. Марина чертыхнулась. Двадцать два тридцать. Завтра в шестнадцать она приходит к нему. Либо с подписанной прокурором санкцией (а он-то подпишет, согласовано все), либо с постановлением об освобождении ввиду отсутствия состава преступления. И увидит его довольную физиономию, услышит пренебрежительное: «Никаких сомнений, малыш, все так и должно быть».

Хватит! Можно метаться из угла в угол до одурения, выход из тупичка от этого не найдется.

Марина открыла блокнотик, нашла домашний телефон бывшего сокурсника Бори Григорьева, ныне зама начальника отдела РУОПа. Позднее время не смутило Марину — Боря вряд ли ложится до полуночи.

Она не ошиблась. Трубку, правда, сняла жена, позвав Борю к телефону.

— Не разбудила, родной?

— Мариш?

Чуть поболтав о формальностях, Марина перешла к делу:

— Мне нужна кое-какая информация по моему делу. Возьми ручку, черкани. Взял? Фамилия — Измайлов. Сергей Владиславович. Президент компании «Тетрис». Это компьютерные поставки. Второй — Буйнов Олег, отчества не знаю. Фирма «ОБИ». Прокинь их завтра до обеда по вашей базе. Все, что есть. Если сможешь, узнай, какие у ребяток «крыши». Измайлов год назад по убийству одному проходил. Официально — как свидетель, неофициально — как заказчик. Боренька, я понимаю, что у вас секреты, волокита, но мне очень надо. Просто не представляешь, как… Постарайся. Телефон мой помнишь? Заранее спасибо, пока.

Марина заперла дело в сейф, выключила настольную лампу и поехала домой.

Адвокат ждал Марину возле изолятора. Он был из дорогих, Марина имела с ним дело около года назад, когда он защищал братка, отобравшего машину у пролетария. Защитил настолько успешно, что пролетарий вспомнил, что сам дал покататься братку на «девятке». А тот, оказывается, заблудился — после начал хозяина разыскивать, чтобы извиниться и машину вернуть, да не успел. Прямо в машине ГАИ и повязала. Хотел убежать, но в пьяном виде разве можно убежать от трезвых? В кабинете у Марины браток с терпилой облобызались, а адвокат смахнул сентиментальную слезу, радуясь, что не позволил невинному стать жертвой следственной ошибки.

— Здравствуйте, Марина Александровна, — адвокат чуть поклонился, приветствуя следователя. — Чем порадуете?

— Здравствуйте, Владимир Львович. Давайте не на улице.

— Конечно, конечно, прошу, — адвокат дернул на себя тяжелую дверь изолятора.

— Дело, конечно, слабенькое, — сказал Владимир Львович, когда они с Мариной оказались в следственном кабинете.

Марина пыталась угадать, знает ли адвокат про ее отношения с его подзащитным. Скорее всего, да, Сергей вряд ли стал бы держать такой козырь при себе. Но при первой встрече, да и сейчас тоже, Владимир Львович об этом секрете не заикался и даже не намекал на свою осведомленность.

— Вы передопросили людей, Марина Александровна?

— Да, вчера.

— И каково ваше мнение?

— В целом показания совпадают.

— А не в целом?

Марине ужасно не хотелось общаться с адвокатом, даже с учетом того, что он сейчас не «разваливал» дело, а действительно защищал невиновного. Впрочем, ответить она не успела — дежурный привел Сергея.

— Здравствуйте, господа.

Сергей держался спокойно, будто решалась не его судьба, а вопрос — какой ресторан выбрать для ужина. И все же от Марины не укрылись его ночные переживания — вчера Сережа выглядел гораздо свежее.

— Добрый день, Сергей.

Адвокат ободряюще улыбнулся, достал из портфеля футляр с очками. Наверное, для него это уголовное дело тоже было необычным, если, конечно, Сергей рассказал ему про Марину. Приходя в камеру, Владимир Львович, как правило, уже знал конечный результат и в зависимости от этого планировал свое поведение перед подзащитным. «Отпустили тебя, мой дорогой, не потому, что следователь добрый, а потому, что я уговорил его быть добрым. На небольшой взаимовыгодной основе».

А сегодня не было никакой коммерческой основы. Адвокат даже не намекал. Кто его знает, как этот намек подействует? Если коммерческий мотив с личным не совпадет?

— Здравствуйте, — Марина вытащила дело. — Садитесь.

Сергей присел. Он не отрываясь смотрел на Марину, словно психотерапевт.

Марина неожиданно улыбнулась, вспомнив, как Вадик Михайлов пару месяцев назад здесь же, в изоляторе, допрашивал кидалу, увлекавшегося гипнозом и решившего применить свои навыки на Вадике. Вытаращился и давай гипнотизировать. Вадик смотрел-смотрел, а потом из транса вышел и хрясь кидале по морде: «Ты чего, Кашпировский недоразвитый, творишь? Я тебе сейчас сам терапию устрою…»

Сергей воспринял улыбку как хороший знак и надменно ухмыльнулся.

Марине хотелось поскорее закончить с неприятной процедурой.

— Владимир Львович, — она обратилась не к подследственному, как это обычно принято, а к адвокату, — я не усматриваю в действиях вашего подзащитного состава преступления и освобождаю его из-под стражи.

Владимир Львович, задержавший дыхание, с облегчением выпустил воздух из легких.

— Вы очень грамотно оценили имеющиеся в деле улики, Марина Александровна. Позвольте поблагодарить вас за профессионализм и, главное, за исключительную порядочность. А о нашем вчерашнем разговоре я прекрасно помню. Спасибо большое еще раз.

Никакого разговора не было, адвокат умело отрабатывал клиентские деньги. Вероятно, большие деньги.

Марина ничего не ответила. С одной стороны, ей было противно, а с другой — пускай Сережа платит.

— Вот, ознакомьтесь и распишитесь, — Марина протянула Сергею постановление об освобождении.

— Да, — засуетился адвокат, надевая очки. — Давайте взглянем.

С минуту оба внимательно вчитывались в каждое слово, наконец защитник утвердительно кивнул и указал место для подписи.

— Все в порядке. Вот здесь, Сергей Владиславович.

Сергей размашисто черкнул. Едва уловимая тень облегчения мелькнула по его лицу.

— Свои вещи можете получить у дежурного. До свидания.

— А что с уголовным делом? — напомнил адвокат.

— На следующей неделе я его прекращу.

— Замечательно. Ну что ж, Сергей Владиславович, поздравляю вас. Пойдемте к дежурному, я помогу вам оформить расписку. До свидания, Марина Александровна. Мне доставляет огромное наслаждение работа с вами.

— Мне тоже, — буркнула в ответ Марина, пряча в сумку уголовное дело.

В коридоре, пока дежурный возился с адвокатом, ей пришлось остаться наедине с Сергеем. Разговаривать с ним не хотелось, но все же Марина спросила:

— Ну как, ты доволен? Ты же этого добивался?

Сергей, закуривая сигарету, пожал плечами:

— Можно подумать, у тебя был другой выход. Желаю удачи, малыш…

— А тебе выиграть твой тендер.

На выходе из изолятора, рядом со шлагбаумом, она заметила группу встречающих. Там были и женщины с цветами. Наверное, любимые женщины. Да, Сережу есть за что любить.

Косицын ждал Марину в кабинете, сидел за ее столом и играл с радиотелефоном. Ленка колдовала над очередным делом.

— Ну что, Мариша? Есть сведения, что Измайлов благополучно вышел?

— Во-первых, здравствуйте, а во-вторых, разрешите мне сесть.

— Да, это конечно, — Косицын вылез из-за стола и спрятал трубку в пиджак. — Пожалуйста, присаживайтесь.

— А теперь я еще раз напомню вам, что являюсь независимым процессуальным лицом и перед вами отчитываться не обязана. В действиях Измайлова нет состава преступления, и вы это прекрасно знаете. Никакой прокурор не подписал бы санкцию на арест.

— Да ты к нему даже не ходила, — прошипел Косицын. — Кого ты из себя строишь, девочка? Бывшего трахаля решила вытащить? Лицо независимое… Хорошо, видно, он тебя имел.

— Пошел вон, козел картонный! — Марина импульсивно схватила стоящую на столе чернильницу. — Трубу свою не потеряй, лизоблюд.

— Никуда твой хрен не денется, — уже из дверей добавил ОБЭПник. — Все равно прикроем. И тебя вместе с ним. Через вентиляцию сношаться будете.

Чернильница полетела в голову Косицыну, но тот успел ретироваться. Дверь украсило огромное пятно, брызги впечатались в обои, осколки усеяли пол.

Ленка отреагировала вяло:

— Напрасно. Все-таки настоящий хрусталь. Богемный.

Марина бессильно упала на стул, минуты две сидела молча, затем поднялась и, достав из-за шкафа швабру, принялась подметать осколки.

— Привет, девчоночки! — оперативник убойного отдела Управы Миша Пастухов, вечно улыбающийся толстячок, перешагнул порог кабинета и снял кепочку. Когда-то Миша работал в районе, а потому девчонок знал превосходно.

— Заходи, Миша, — Ленка повернулась к маленькому столику с чайными принадлежностями. — Чай будешь?

— Не откажусь. Не погода, а голое издевательство. Ну, Мариш, тебе передали?

— Да, — кивнула Марина, открывая стол. Достала дело. — Только вряд ли вы найдете там что-то интересное. Обычный долговой вариант. Я вчера его прекратила.

— Все и происходит из-за самых обычных вариантов. — Миша снял плащ, бросил на стул и пересел в старое, потертое кресло для почетных гостей.

— А что стряслось-то? — Ленка закончила возню с чайником.

— Увы, все то же, — Миша взял уголовное дело. — Убили.

— Кого?

— Да барыгу одного, Измайлова. В парадняке вчера уложили, возле лифта. Подстрелили. Семь пуль. У Маришки дельце на него было, взглянуть хочу, может, что и высмотрю.

— Сергея?! — вытаращилась Ленка.

— Да. Ты тоже его знала?

— Так… Случайно. Чуть-чуть. И что, глухо?

— Ну ты даешь, зачем же я сюда приехал? В принципе, там причина понятна, но пока киллерюгу не установим… Хотя хрен его знает, может, еще какие заморочки у приятеля были. Тут вот одну мокрушку раскрутили. На любовной почве история. Смешно получилось.

Муженек с женушкой жили в отдельной квартире. Бухарики жуткие, пропили все. Приятеля муженек в гости пригласил как-то, такого же хроника, но при деньгах. Наследство тот от бабки получил. Выпили за наследство, после еще, ну и до отключки.

Некоторое время спустя муженек проснулся, глядь, а женушка в одной койке с приятелем. Конечно, никакой любви-сексу между ними не было и быть не могло, но муженек приревновал, взял подушку да спящему сопернику кислородец и перекрыл. Придушил за обиду. После трупик в шкаф перетащил, тряпьем забросал и на его место спать улегся.

Женушка глаза продрала: «Где Васька?» — «Ушел. Но деньги оставил». На эти «бабки» квасили супруги месяц без пробуду. А Вася так в шкафу и лежал. Хранился, превращаясь в мумию. Хозяевам, право, не до Васи было, жена в шкаф и не заглядывала — чего там, кроме паутины да грязных тряпок, увидишь, — а муженек через сутки уж и позабыл про приятеля. Что же касается червячков да мух — грязно у нас, не прибрано…

Через месяц деньги кончились, пустые бутылки тоже, возникла нужда. Денек милые пострадали, потерпели другой, а после решили квартиру постояльцам сдать, сами же вознамерились к свекрови-старушке перебраться, благо у нее комната пустовала. Денежки от сдачи помогут с пятого на десятое перебиться.

Так и сделали. Сдали квартирку студентам, тоже парочке. За стошку баксов в месяц. Хотя я бы там и бесплатно жить не подписался.

Студенты въехали, пару дней отночевали, потом в шкаф заглянули, вещички убрать. А из шкафа… Смешно, в общем. Студентку на месте отпоили, а студент неделю в больнице отходил. Хлипковат оказался…

Но здесь чистая заказуха, безо всякой любовной драмы.

— Так за что его? — продолжала допытываться Ленка.

— Ну, по основной версии из-за этого, как его, Господи… соревнования, что ли?..

— Из-за тендера, — подсказала Марина.

— О! Точно. Из-за него. Измайлов с приятелем бывшим заказ какой-то не поделили. А у приятеля «крыша» крутая, не церемонится. Вот накануне тендера Измайлова и встретили. Четко пропасли. Он к любовнице ехал, у нее в подъезде его и ждали. Возможно, дамочка сама его заманила. Мы ее сейчас во внутренней тюрьме крутим, но пока молчит зараза. Так что напрасно ты, Мариша, его выпустила, сидел бы сейчас спокойно и чифирил с братвой на нарах.

— Там не было состава преступления, — спокойно ответила Марина.

— А жаль. Теперь раскрывай вот… Слушайте, девчонки, у вас «ксерокс» есть? Не хочется самому переписывать.

— У секретаря. Только бумагу свою надо. Дефицит.

— Бумага есть, что ж я, проблем не знаю? — Пастухов щелкнул замочками «дипломата». — Мариш, не возражаешь, если я катану?

— Бога ради, там никаких секретов.

— А то нам объем нужен… — Миша скрылся за дверью.

Подруги с минуту молчали, тишину нарушал лишь урчащий чайник. Ленка выдернула вилку и после этого решилась на вопрос:

— Ты это специально?

— Что специально? — уточнила Марина, оторвавшись от постановления.

— Сережу выпустила. Ты знала, что его могут?..

— Мне очень жаль, что так получилось. Мне действительно следовало его арестовать. Даже незаконно. Но я ничего не знала и знать не могла. Ни про тендер, ни про свои заморочки он мне не рассказывал.

— А ты молодец… — непонятно к чему вполголоса сказала Ленка и, упершись подбородком в подставленную ладонь, стала внимательно рассматривать подругу.

Марина не обращала на это внимания. «Пускай что хочет, то и думает. В конце концов, это не ее, это мое личное дело».

Через полгода Марина вышла замуж за Вадика Михайлова.