Все это предъявляло к связи чрезвычайные требования. Но многое и облегчало выполнение этих требований. Войска связи были теперь во всеоружии опыта и техники. Они умели искусно «взаимодействовать», сочетая все виды связи – проводную, подвижную и радиосвязь.
      От былой радиобоязни осталось лишь воспоминание. Подобно тому, как в небе происходили сражения авиации, а на земле – танков, артиллерийские дуэли, напряженнейшая борьба велась и в эфире. И если эту борьбу можно назвать войной в эфире, то и здесь противник утратил «стратегическую инициативу», она перешла к советским связистам.
      Возросшая сложность боевых действий, а следовательно, и организации связи по-прежнему требовала от Пересыпкина напряженной работы в войсках – там, где готовились и осуществлялись крупные операции. Правда, характер этой работы во многом изменился. Если раньше значительное внимание ему приходилось уделять устранению недостатков, временами и опекать отдельных начальников связи, то теперь он мог еще больше сосредоточиваться на организации и руководстве связью, обеспечивавшей координацию действий фронтов, участвовавших в той или иной оперативно-стратегической операции.
      20 февраля по указанию Ставки Пересыпкин с группой работников ГУСКА выехал в район Коростеня. Там находилось полевое управление Северо-Западного фронта, на базе которого создавался штаб 2-го Белорусского фронта. Нужно было помочь штабу фронта в организации связи. Из-за плохой погоды воспользоваться самолетом не разрешили. Выехали на автомобилях. Через два дня почти не отдыхавшие водители взмолились – устали. На ночлег остановились в какой-то деревушке, спать легли на пышной соломе, разостланной прямо на земляном полу хаты.
      Рано утром 23 февраля в хату чуть ли не вбежал заместитель Пересыпкина генерал-лейтенант войск связи И. А. Найденов. Он был послан в Коростеиь раньше. И теперь каким-то чудом разыскал Пересыпкина и его спутников. Услышав шум в сенях, те вскочили и стали одеваться.
      – Здравствуйте, Иван Андреевич, – успел сказать Пересыпкин и тут же оказался сжатым объятием Найденова.
      – Поздравляю! Поздравляю, Иван Терентьевич! Вы – маршал войск связи!
      Найденов рассказал, что утром по радио передай Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Пересыпкину звания маршала войск связи. Что ж, войска связи стали такими, что могли иметь и своих маршалов. И первым из них по праву стал Иван Терентьевич Пересыпкин.
      Из Коростеня Пересыпкин вернулся в Москву. А здесь уже разрабатывался план Белорусской стратегической наступательной операции, намечались мероприятия по ее материально-техническому обеспечению. Включившись в эту работу, Иван Терентьевич впервые за всю войну не был стеснен наличием средств связи. Их было теперь вполне достаточно, чтобы обеспечить все войска по потребности, причем с учетом предполагавшихся быстрых темпов наступления. Для сравнения заметим, что если под Сталинградом было задействовано 9 тысяч, то в Белорусской наступательной операции более 27 тысяч радиостанций. По своим техническим данным средства связи в 1944 году значительно превосходили те, с которыми советским войскам пришлось начинать войну.
      22–23 мая в Ставке под председательством И. В. Сталина состоялось совещание командующих и членов Военных советов 1, 2, 3-го Белорусских и 1-го Прибалтийского фронтов, руководящих работников Генштаба и других учреждений Наркомата обороны. План Белорусской наступательной операции был обсужден во всех подробностях. Пересыпкина, как и всех участников совещания, поразила грандиозность операции. Общая численность трех Белорусских и 1-го Прибалтийского фронтов составляла около полутора миллионов человек. Войска этих фронтов готовились к наступлению от Западной Двины до Ковеля, на Украине.
      Сразу же после совещания Ставка направила Пересыпкина в район предстоящей операции. Вместе с группой генералов и офицеров ГУСКЛ ему надлежало организовать связь между всеми четырьмя фронтами и каждого из них с Москвой. Нужно было также помочь штабам фронтов организовать связь с армиями и соединениями.
      Помощь была нужна везде, хотя на всех уровнях связь возглавляли опытные генералы и офицеры. Пересыпкин неоднократно побывал на всех четырех фронтах, во многих входивших в них армиях. Всюду связисты напряженно готовились к предстоящим боям. Пересыпкин подправлял их указаниями и советами, а где надо было, выделял дополнительные силы и средства.
      Большой работы потребовало обеспечение устойчивой проводной связи фронтов с Генштабом. С этой целью в Великих Луках, Смоленске и Гомеле были развернуты узлы связи особого назначения. Из-за большого расстояния оказалась недостаточной и мощность автомобильных радиостанций штабов фронтов и армий, предназначенных для связи с Москвой. Поэтому в районах расположения узлов связи были установлены мощные радиопередатчики, которые ретранслировали передачи фронтовых и армейских радиостанций или принимали от них радиограммы и передавали их на узел связи Генштаба.
      Планом операции предусматривалось расчленение вражеских войск и окружение их крупных группировок. И Пересыпкину, как когда-то под Сталинградом, пришлось вместе с фронтовыми и армейскими связистами немало поработать, чтобы организовать связь встречного взаимодействия частей и соединений различных фронтов. Были продуманы и технически обеспечены радиоблокады окруженных группировок.
      Огромный пространственный размах предстоящей операции, ее маневренный характер могли привести ко всяким перебоям связи. Все, что можно было предположить, было учтено на подготовительном этапе. Но могли быть и неожиданные ситуации. И Пересыпкин на этот раз создал резерв сил и средств, гораздо больший, чем в других операциях, – теперь было возможно и это.
      В ходе самой операции было много сложных ситуаций, требовавших от связистов, в том числе и от Пересыпкина, немедленной реакции, новых решений, искусного маневрирования резервами сил и средств. Достаточно сказать, что штабы 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов переместились три раза, штабы армий в первые 15 дней меняли пункты своего расположения через один-три дня, а некоторые из них по 7–8 раз. В связи с этим по указанию Пересыпкина широкое применение получили смонтированные на автомашинах подвижные узлы связи. С их помощью обеспечивалась непрерывность руководства войсками при перемещениях штабов фронтов и армий. Немало корректив потребовала организация связи встречного взаимодействия при окружении витебской, бобруйской, минской и других крупных группировок противника.
      В целом связь в ходе Белорусской наступательной операции хорошо справилась со своими задачами. Вместе с тем сама операция, – Пересыпкин хорошо видел это, – по стремительным темпам, частым перегруппировкам войск, взаимодействию их родов, сложности и быстроте маневров силами и средствами, большой насыщенности разнообразной техникой и т. д. создавала общее представление о том, какими будут по своему характеру боевые действия Красной Армии на завершающем этапе войны. Поэтому Пересыпкин приказал как в центре, так и в штабах фронтов обобщить и тщательно изучить опыт частей связи во время наступления советских войск в Белоруссии. Вскоре ГУСКА подвело итоги с основательными выводами о деятельности войск связи в наступательных операциях всего 1944 года.
      В июле 1944 года Пересыпкин был освобожден от поста наркома связи СССР. Со смешанным чувством облегчения и грусти воспринял он это решение. Конечно, теперь он мог полностью сосредоточиться на организации связи в войсках. Но расставаться с замечательными коллективами гражданских связистов было жаль, очень жаль. В тяжелую пору он сроднился с ними, руководил их деятельностью, опирался на них в организации военной связи. А такие узы – самые прочные. Теперь же, когда военные действия вот-вот должны были целиком переместиться за границы Родины, совмещение в одном лице руководства государственной и военной связью было уже нецелесообразным.
      Советские войска на всех фронтах стремительно продвигались на запад по территориям сопредельных стран, все дальше отдалялись от Москвы штабы фронтов и армий. Поддержание с ними связи резко осложнилось. Пересыпкин установил строгий контроль за ее состоянием. Перерыв связи Генштаба с тем или иным фронтом более 30 минут считался чрезвычайным происшествием.
      Но нужно было какое-то кардинальное решение. Штабы фронтов и армий не только удалялись от Москвы, но и располагались вдоль огромного, тысячекилометрового фронта. Причем непрерывно перемещались. Опасность сбоев связи в высшем звене управления войсками возрастала.
      Обдумывая сложившееся положение, Пересыпкин как-то раз начертил на карте линии от Москвы до штабев фронтов. От линий он сделал ответвления к штабам армий. Получилась интересная схема направлений связи. В ней – Иван Терентьевич чувствовал это – таилось решение. И оно наконец определилось. По предложению Пересыпкина были введены должности начальников оперативных направлений связи. На них назначались наиболее опытные генералы из числа начальников связи франтов и армий. Обязанности их состояли в том, чтобы обеспечивать устойчивость связи на каждом данном направлении от Москвы до штабов фронтов. Направления обслуживались узлами связи особого назначения, частями войск связи и ремонтно-восстановительными батальонами. Как показал опыт, нововведение вполне оправдало себя: связь Москвы с действующими войсками до конца войны была устойчивой на всех направлениях.
      В середине октября Ставка командировала Пересыпкина в штаб 1-го Прибалтийского фронта, где уже находился Василевский. Через некоторое время они вместе побывали на 2-м Прибалтийском фронте, а Пересыпкин выезжал и на 3-й Прибалтийский фронт. Состоянием связи на каждом фронте он остался доволен, хотя, конечно, во многом и помог фронтовым связистам.
      Затем вместе с Василевским он выехал на 3-й Белорусский фронт.
      – Там предстоят интересные дела, – объяснил Василевский.
      Дела на 3-м Белорусском фронте действительно оказались интересными. Взломав вражескую оборону, войска фронта вступили на территорию Восточной Пруссии. С волнением Иван Терентьевич постоял у небольшого столбика с прибитым к нему куском фанеры. На нем от руки было написано: «Воин Красной Армии! Перед тобой логово фашистского зверя!»
      В конце декабря Пересыпкина вызвал Сталин. Он сказал, что Ставка намерена переехать в район Минска и там необходимо оборудовать для нее узел связи. Руководить работами Сталин приказал самому Пересыпкину и предупредил, что все должно делаться в строго секретном порядке.
      Уже 3 января 1945 года Пересыпкин доложил в Москву по телефону с нового узла связи о его полной готовности. Какой труд, какие инженерные решения были нужны, чтобы в столь короткий срок (чуть более недели) построить сложный и мощный узел, связать его с Москвой, фронтами и армиями, – об этом знали лишь те, кому довелось все это делать. Через два часа Пересыпкин получил ответ: «Ставка переезжать не будет. Возвращайтесь в Москву», Однако труд строителей и связистов не пропал даром – новый узел играл важную роль в системе связи Красной Армии на завершающем этапе войны.
      Победные месяцы зимы и весны 1945 года! Каждый день на телеграф узла связи Генерального штаба поступали радостные вести с фронтов. Наступательные операции Красной Армии следовали одна за другой, а нередко и одновременно.
      Каждая из них имела свои особенности, но все они отличались высокими темпами наступления, маневренностью и крупными перегруппировками войск, сложными комбинациями их взаимодействия.
      Все это предъявляло чрезвычайно высокие требования к связи. Положение усугублялось тем, что проводная связь не всегда успевала за войсками, а нередко нарушалась остатками разбитых вражеских соединений. Фронтовым и армейским частям связи нередко приходилось одновременно заниматься прокладкой и восстановлением телеграфных и телефонных линий и вести бои с противником. В этих условиях особое значение приобретала радиосвязь, в том числе и в звене Генштаб – штабы фронтов и армий.
      По распоряжению Пересыпкина при узлах связи особого назначения были установлены промежуточные радиостанции. С них либо ретранслировали радиокорреспонденцию в звене Генштаб – штабы фронтов и армий, либо принимали ее и передавали по назначению. Это мероприятие практически свело на нет перерывы связи в этом звене руководства войсками. Были приняты меры по упорядочению и улучшению радиосвязи в самих войсках, в частности по устранению взаимных помех работающих радиостанций.
      Пересыпкин активно поддерживал, в том числе и выделением из резервов радиостанций, дальнейшее развитие борьбы в эфире. Особое внимание он уделял радиоблокадам окруженных группировок противника. И нередко связисты непосредственно разделяли успехи побед с другими родами войск. Командующий войсками кенигсбергского гарнизона генерал-полковник Ляш на допросе показал: «В результате ужасающей артиллерийской подготовки проводная связь в крепости была выведена из строя. Я надеялся на работу радиосвязи по линии связи с Курляндией, с Земландской группой и с Центральной Германией. Но эффективные действия забивочных радиосредств русских не давали возможности использовать радиосредства для передачи радиограмм, и мои действия не могли координироваться ставкой верховного командования. Это послужило одной из причин моей капитуляции».
      Вместе с тем на основных направлениях всемерно поддерживалась и проводная связь. Она широко использовалась и в заключительных боях в Берлине. Об окончании этих боев, о нашей великой Победе сообщение в Москву поступило и по проводам и по радио.

* * *

      Когда вдумываешься в жизненный путь Ивана Терентьевича, в его многогранную деятельность в годы Великой Отечественной войны, то и поражаешься, и пытаешься ответить на множество возникающих вопросов. Ну разве не поразителен сам взлет от полуграмотного рудничного паренька-чернорабочего до крупнейшего специалиста и организатора общегосударственной и военной связи в такой огромной стране, как наша, да еще в военное время! Уже в 35 лет Иван Терентьевич стал наркомом связи СССР, а через четыре года одновременно был поставлен и во главе военной связи в тяжелейший начальный период Великой Отечественной войны.
      Советские Вооруженные Силы одержали величайшую победу в самой тяжелой войне из всех, какие знала история. Заслуга в этом связистов – военных и гражданских – неоценима. И здесь Иван Терентьевич предстает как выдающийся организатор военной связи и как крупный военачальник с широким оперативно-стратегическим кругозором. Организация управления войсками в крупнейших операциях и битвах Великой Отечественной войны, где связь непосредственно координировал Иван Терентьевич, – непревзойденные образцы военного искусства.
      Советский Союз одержал и экономическую победу над блоком фашистских государств. А связь – это ведь целая отрасль экономики, да еще такая, без которой невозможна работа всех других отраслей. И она тоже пpeтерпела все перипетии войны: эвакуацию, перестройку на военный лад, и не только успешно функционировала, но и бурно развивалась. В годы войны было построено много новых линий связи, радиостанций. Восстанавливалась связь в освобождавшихся от врага районах. И все это делалось при руководящем участии Ивана Терентьевича, а нередко и по его инициативе.
      Но как соединялось все это – руководство общегосударственной и военной связью и почти непрерывное пребывание на фронтах? А Иван Терентьевич намного больше других наркомов находился на фронтах. Сам он по этому поводу писал так: «Может возникнуть вопрос: как осуществлялось руководство работой Наркомата связи и Главного управления связи Красной Армии, которые я возглавлял во время войны, когда мне приходилось длительное время находиться на том или ином фронте?
      У меня были хорошие заместители. В Наркомате связи самоотверженно работал энергичный и инициативный А. Л. Конюхов. В Главном управлении связи меня обычно замещал опытный генерал А. М. Стрелков. Ежедневно, а иногда и по нескольку раз в сутки они докладывали мне по телефону о наиболее важных вопросах, которые оперативно решались. Все текущие дела рассматривались на месте, в Москве.
      На фронт, где я находился, ежедневно прилетали самолеты связи из авиадивизии, которая находилась в моем подчинении. Фельдъегеря привозили постановления Совета Народных Комиссаров и Государственного Комитета Обороны, важные документы из других правительственных учреждений и наркоматов, а также проекты приказов и директив Наркомата связи и Главного управления связи для подписи. После рассмотрения документы этими же самолетами отправлялись в Москву. По делам, требовавшим личных докладов, на самолетах связи прилетали на фронт мои заместители или другие ответственные работники. Иногда на короткое время вылетать в Москву приходилось и мне, например, чтобы присутствовать на заседаниях Совнаркома».
      Эта пространная выдержка из мемуаров Ивана Терентьевича в какой-то мере раскрывает секрет его «творческой лаборатории». Но лишь в какой-то мере. Ведь во многих случаях важные вопросы не только решались с его руководящим участием. Нередко он был их инициатором, а это требовало прежде всего его собственных исканий. К тому же фронт не был просто местопребыванием Пересыпкина. Там он выполнял важные задания Ставки. И это при объеме той ежедневной работы, о которой говорится в приведенной выше выдержке из мемуаров Ивана Терентьевича!
      Из этой выдержки видна чрезвычайно важная особенность стиля работы Ивана Терентьевича. Ведь что значат слова «у меня были хорошие заместители»? Они не являются семи. Одна из наиболее сильных сторон организаторского дарования Ивана Терентьевича как раз и состояла в умении подбирать, расставлять, ценить и растить кадры, доверять им, заражать их своими идеями, побуждать работать инициативно, творчески. Естественно поэтому, что долгие годы после окончания войны руководящие посты в Министерстве связи и в войсках связи Советской Армии занимали те, кто вместе с Пересыпкиным, под его руководством самоотверженно трудился по обеспечению государственной и военной связи в суровую пору борьбы с фашистскими агрессорами.
      В этой связи нужно отмстить и другое: Иван Терентьевич умел решение встававших задач организовывать как коллективное дело, разумеется, с персональной ответственностью соответствующих работников. Свой же труд он рассматривал как составную часть этого дела. И что характерно: читая мемуары или научные работы Ивана Терентьевича о минувшей войне, трудно вычленить в них собственно его деятельность. Всюду речь идет о коллективах, генералах, офицерах и солдатах – связистах, руководителях и рядовых работниках учреждений связи.
      Иван Терентьевич был весьма одаренной личностью. А когда речь идет об одаренности, то перечислить все ее слагаемые невозможно. Но всегда можно определить ту силу, которая приводит в движение дарование, является могучим ускорителем его развития.
      Для Ивана Терентьевича, как и для всех людей его судьбы, этой силой являлась беззаветпая преданность делу и идеям Коммунистической партии, социалистической Родине, советскому народу. В служении партии, народу Иван Терентьевич видел смысл и цель своей жизни. Такая цель и могла всесторонне раскрыть его незаурядные способности, определить его выдающуюся роль в вооруженной защите и строительстве социализма в нашей стране.
      Иван Терентьевич внес огромный вклад в послевоенное строительство Советских Вооруженных Сил. В течение 10 лет – с 1946 по 1956 год – он был начальником войск связи Сухопутных войск Советской Армии. И все эти годы – непрерывный поиск и внедрение лучших форм их организации, боевой подготовки, напряженный труд по развитию и совершенствованию новых средств связи, по освоению и внедрению их в частях и соединениях.
      С 1957 года Пересыпкин – научный консультант при заместителе министра обороны СССР, с 1958 года – военный советник Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Одновременно Иван Терентьевич вел большую военно-историческую работу. Он – автор ряда трудов, посвященных истории развития войск связи, их деятельности в годы Великой Отечественной войны и в послевоенное время.
      За заслуги перед Родиной Иван Терентьевич награжден четырьмя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Красного Знамени, орденом Кутузова 1-й степени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3-й степени, медалями, иностранными орденами.
      12 октября 1978 года маршал войск связи Иван Терентьевич Пересыпкин ушел из жизни. Но осталось то, что он сделал, его огромный вклад в достижение Победы в Великой Отечественной войне, в укрепление экономического и оборонного могущества нашей Родины.
       Полковник в отставке
       В. БЫСТРОВ
 
       И. Т. Пересыпкин.
 
       Красноармеец И. Т. Пересыпкин. 1923 год
 
       Политсостав 2-го кавалерийского полка. Справа в первом ряду – И. Т.Пересыпкин.
 
       Политрук эскадрона 2-го кавалерийского полка И. Т. Пересыпкин. 1927 год
 
       Нарком связи СССР И. Т. Пересыпкин
 
       И. Т. Пересыпкин. 1943 год

Главный маршал авиации
Константин ВЕРШИНИН