Действия командира лодки и личного состава как во время атаки, так и в период борьбы за живучесть корабля отличались самоотверженностью и героизмом. Экипаж корабля проявил себя сплоченным, не знающим страха в боях с врагами нашей Родины, чему в значительной степени способствовала правильная организация партийно-политической работы на корабле. Коммунисты и комсомольцы всегда были на самых тяжелых участках и своим личным примером показывали образцы мужества и героизма, увлекали за собой весь личный состав.
      Так же мужественно действовал и личный состав подводной лодки "М-35", которой командовал капитан 3 ранга М. В. Грешилов (ныне капитан 1 ранга). 12 октября эта лодка вышла из Хопи на морские сообщения противника в районе Сулина - мыс Олинька, куда и прибыла в 3 часа 15 минут 15 октября. Это был ее девятнадцатый боевой поход.
      В 17 часов 31 минуту 21 октября в районе Сулинского порта были обнаружены мачты и дым корабля, идущего курсом 0°. Это оказался транспорт водоизмещением в 5 тысяч тонн в охранении миноносца и двух сторожевых катеров, которые шли мористее транспорта. Оценив обстановку, командир лодки решил атаковать противника со стороны берега. В 18 часов 05 минут "М-35" легла на боевой курс и с дистанции 4 каб. произвела залп двумя торпедами, после чего легла на грунт на 11-метровой глубине. Через минуту после залпа раздались взрывы торпед. Они были такими сильными, что на лодке вышли из строя гидроакустические приборы. А еще через две минуты гитлеровцы начали сбрасывать глубинные бомбы. От близких разрывов их "М-35" подбрасывало на грунте и кренило. Всего было сброшено 32 бомбы. Но, так как противник не обнаружил лодку во время атаки, бомбы ложились неточно и значительных повреждений лодке не причинили. В 22 часа 24 минуты "М-35" всплыла в позиционное положение, устранила повреждения и 24 октября возвратилась в базу.
      Капитан 3 ранга М. В. Грешилов и личный состав "М-35" свою боевую задачу выполнили отлично, потопив еще один транспорт врага. Причина успеха крылась в умении правильно оценить обстановку, в тактически грамотном маневрировании, в выдержке и мужестве личного состава. Атаковав 21 октября вражеский транспорт со стороны берега, т. е. его неохраняемый борт, и уйдя после залпа под берег, командир лодки добился скрытности атаки и отрыва от кораблей охранения.
      Но не все подводные лодки действовали так успешно, как "М-32" и "М-35". Подводная лодка "Щ-207", которой командовал капитан-лейтенант Н. А. Панов, обнаружила ночью 26 октября в районе Сулина - мыс Мидия в расстоянии 25 - 30 каб. от себя дым. Идя на сближение.
      Панов установил, что перед ним конвой из двух транспортов в сопровождении четырех сторожевых катеров Поэтому он начал маневрировать малым ходом для выхода в атаку и к моменту залпа, т.е. к 2 часам 53 минутам, подошел к конвою на дистанцию 17 каб. После двухторпедного залпа с интервалом девять секунд по головному транспорту "Щ-207" погрузилась и начала отходить, хотя ее никто не преследовал. Торпеды в цель не попали.
      В чем же была причина того, что атака окончилась безрезультатно? Командование бригады, анализируя маневр "Щ-207", отметило неправильное сближение, неверный выбор числа торпед и временного интервала и ошибки в угле упреждения. Результаты атаки не были проверены. Находясь и дальше на позиции, "Щ-207" еще трижды встречала вражеские конвои, но каждый раз капитан-лейтенант Панов не мог выйти в атаку, маневрировал нерешительно и неумело.
      Действуя на вражеских коммуникациях, подводные лодки Черноморского флота широко применяли минное оружие. В июле - декабре 1942 года было проведено девять специальных выходов на минные постановки. Мины ставились в местах, где больше всего обнаруживались вражеские корабли и транспорты у мысов Фиолент, Сарыч, Бурнас, у Феодосии и мыса Калиакра. Целью заграждений являлось не только уничтожение судов противника, но и принуждение последнего к перенесению коммуникаций дальше от берега, в море, где легче было действовать советским подводным лодкам. Недостатком в использовании минного оружия являлось отсутствие постоянного контроля за состоянием минных заграждений, в результате чего эффективность их действий оставалась неизвестной. Единственное исключение представлял район Одесса - Сулина, в котором постоянно пребывали наши лодки. Именно здесь экипажи "М-31", "М-62", "М-117", "М-111" визуально обнаружили два затонувших вражеских транспорта.
      Наблюдение за перевозками противника с подводных лодок позволило установить, что в июле - декабре 1942 года гитлеровцы использовали на своей важнейшей и наиболее напряженной коммуникации Одесса - Сулина - Констанца в основном малые плавсредства - самоходные баржи, буксиры с баржами, которые ходили по глубинам 6 - 10 м На транспортах, шедших на удалении 12-15 миль от берега с большим охранением, перевозились наиболее ценные грузы. К охранению конвоев привлекались эскадренные миноносцы, миноносцы, сторожевые катера, торпедные катера и авиация Поиск подводных лодок производился сторожевыми катерами поодиночке и группами по два - три катера, а также торпедными катерами и авиацией. Торпедные и сторожевые катера днем маскировались под парусники.
      В первые девять месяцев 1943 года подводные лодки Черноморского флота совершили около 90 походов к берегам Крыма и западному побережью моря. Ежемесячно на позиции выходило 9 - 10 лодок. Советские подводники потопили 13 транспортов и барж противника общим водоизмещением 36 тысяч тонн. Несмотря на некоторые потери на вражеских минах в 1942 году, действия подводников-черноморцев в 1943 году значительно активизировались. Они перешли от позиционного метода к крейсерству в ограниченном районе, что привело к увеличению числа встреч с конвоями противника, отказались от прицельной стрельбы одиночными торпедами, предпочтя ей залповую стрельбу с временным интервалом, так же как и в 1942 году, использовали минное оружие.
      Всего за период битвы за Кавказ подводные лодки Черноморского флота совершили около 180 походов на вражеские коммуникации, во время которых потопили около 40 транспортов и барж общим водоизмещением около 80 тысяч тонн.
      Как недостаток в действиях подводных лодок следует отметить использование их в основном позиционным методом. Некоторые командиры лодок, придя на позицию, преимущественно стояли на якоре или лежали на грунте, применяя так называемую "якорную тактику". Так. во время одного из походов во второй половине 1942 года подводная лодка "М-111" под командованием капитан-лейтенанта Я. К. Иоселиани из 124 часов пребывания на позиции 94 часа провела на якоре и на грунте. Такая "тактика", безусловно, снижала успешность действий подводных лодок. Переход к крейсерству и торпедной стрельбе залпом с временным интервалом увеличил эффективность использования подводных лодок.
      Недостатком использования подводных лодок явился и оживленный двусторонний радиообмен их с командованием бригады. Так, например, из донесения командира подводной лодки "Л-23" капитана 3 ранга И Ф. Фартушного следует, что за время пребывания лодки на позиции он передал в штаб бригады 12 радиограмм, что способствовало запеленгованию и обнаружению лодки. Об этом же докладывал командир подводной лодки "А-2" капитан-лейтенант Б. С. Буянский, сообщавший, что в базу приходилось передавать одну и ту же радиограмму по пять раз.
      Но, несмотря на эти и другие недостатки в использовании подводных лодок, нельзя не отметить, что подводники-черноморцы, которым пришлось действовать в очень трудных условиях, выполнили свой долг перед Родиной. На наиболее напряженной коммуникации Констанца - Сулина - Одесса подводные лодки Черноморского флота действовали на глубинах 10 - 15 м при полном господстве немецко-фашистской авиации и сильном охранении вражеских транспортов. Зачастую в мелководных и засоренных минами районах советские подводники вели наблюдения в перископ, когда их лодки лежали на грунте. Чтобы выйти в атаку на мелководье, подводным лодкам буквально приходилось ползать по грунту, а после залпа ложиться тут же на грунт, так как уклоняться от преследования не позволяли мелкие глубины. Но все это не могло остановить советских моряков, стремившихся любой ценой добиться победы над врагом, посягнувшим на честь и независимость нашей Родины.
      Действия надводных кораблей
      В период битвы за Кавказ крейсера, эскадренные миноносцы и сторожевые корабли Черноморского флота совершали выходы на коммуникации и в район портов и баз противника с целью уничтожения его плавсредств и разрушения портовых сооружений. Тактика действий менялась в зависимости от обстановки. Иногда корабли ночью скрытно занимали артиллерийскую позицию, наносили артиллерийский удар по плавсредствам и портовым сооружениям, после чего продолжали поиск вражеских судов в море. Иногда скрытно выходили на морские сообщения, обследовали их и, если поиск оказывался безрезультатным, производили артиллерийский обстрел занятого гитлеровцами порта и отходили в базу.
      Внезапные ночные набеги советских кораблей и нанесение ими артиллерийских ударов по береговым объектам и транспортам противника в их портах и на переходе морем заставляли гитлеровцев держать свои силы на Черном море в повышенной готовности, особенно силы и средства, выделенные для защиты побережья, затрудняли использование врагом морских коммуникаций.
      Для нарушения перевозок противника между портами Феодосия, Керчь и Анапа, кроме подводных лодок, авиации и больших надводных кораблей, использовались катера 1-й и 2-й бригад торпедных катеров. На них же возлагалось несение дозоров в базах и конвоирование транспортов в море.
      Действовать торпедным катерам приходилось в очень сложной обстановке. Ближайшей базой, из которой они могли выходить на крымские коммуникации противника, был Геленджик. От него до Ялты - 170 миль, до Феодосии - 130 миль, до Керчи - 110 миль. Эти расстояния явно не соразмерялись с радиусом действия торпедных катеров типа "Г-5", составлявших более 60% всех действовавших катеров. Чтобы только дойти до этих пунктов, маневрировать при атаке и возвратиться в базу, на катера приходилось ставить дополнительные емкости с горючим, помещая их в один из торпедных аппаратов за счет торпеды, и, кроме того, по паре бочек с бензином по 150 - 180 кг в каждой.
      Кроме того, ограниченный радиус действия торпедных катеров вынуждал их личный состав применять вместо активного поиска плавсредств противника в море тактику ожидания их. Действуя в одном и том же районе (Феодосия - Анапа), катерники не могли менять курсы подхода и отхода к местам боевых действий и время нахождения (обычно с 0 часов 30 минут до 4 - 5 часов), что, безусловно, давало противнику возможность избегать встреч с нашими катерами и организовывать противодействие им.
      Торпедные катера выходили на морские коммуникации противника обычно в темное время суток, так как днем им активно противодействовала господствовавшая в воздухе вражеская авиация. Торпедные катера действовали парами, совершая возле Феодосии и Анапы поиски в ограниченном районе. Малый радиус действий, отсутствие радиолокации, недостаточные мореходные качества катеров и частые штормы затрудняли действия катеров. Однако катерники настойчиво искали врага и наносили ему ощутительные удары.
      В последние дни июля 1942 года воздушная разведка установила, что на внешнем рейде бухты Двуякорной находится несколько самоходных барж с боеприпасами. Командование Новороссийской военно-морской базы поставило перед личным составом двух торпедных катеров ("Д-3" и "СМ-3") задачу внезапным налетом на бухту уничтожить вражеские баржи.
      В 0 часов 05 минут 1 августа торпедные катера под командованием командира отряда старшего лейтенанта К. Г. Кочиева вышли из Анапы в бухту Двуякорную.
      Ветер в эту ночь достигал 6 баллов, волнение моря - 5 баллов, видимость 5 - 6 каб. К 5 часам 05 минутам катера, миновав дозор противника, прибыли незамеченными в бухту и обнаружили баржи. Через пять минут катер "Д-3", которым командовал лейтенант Чепик, с дистанции 2 каб. произвел залп двумя торпедами по стоявшим рядом баржам противника. Одна торпеда попала в цель, и баржа затонула, а другая торпеда взорвалась на берегу. В 5 часов 11 минут катер "СМ-3" под командованием лейтенанта М. К. Турина торпедировал и утопил самоходную баржу. Затем катера легли на курс отхода, обстреливая противника реактивными снарядами и пулеметными очередями.
      Дерзкие действия черноморских катерников вызвали замешательство врага. Гитлеровцы растерялись, открыли зенитный огонь, считая, что баржи атакованы авиацией. Только некоторое время спустя, обнаружив отходившие торпедные катера, они перенесли огонь на них. Но торпедные катера, прикрываясь дымовыми завесами, вышли из бухты и благополучно возвратились в базу. Боевое задание было выполнено. Успех был достигнут благодаря внезапным и решительным действиям командира отряда катеров старшего лейтенанта Кочиева, командиров катеров лейтенантов Чепика и Турина, благодаря слаженной и четкой работе экипажей катеров.
      29 сентября личному составу торпедных катеров "ТКА-114" и "ТКА-124" и самолета МБР-2 была поставлена задача уничтожить плавсредства противника в порту Анапа. Когда катера подошли к Анапе, МБР-2 летал над портом и периодически сбрасывал бомбы на вражеские огневые точки. Лучи прожекторов шарили по небу, а зенитные орудия вели огонь по советскому самолету. Катера, следуя под глушителями вдоль берега, незаметно вошли на Анапский рейд, где обнаружили груженую баржу. Командир отряда старший лейтенант Б. М. Першин в 23 часа 37 минут с дистанции 2 - 3 каб. выпустил торпеду и потопил баржу. При отходе катеров противник несколько раз пытался поймать их прожекторами и расстрелять артиллерийским и пулеметным огнем. Однако, умело маневрируя, катерники покинули рейд и благополучно возвратились в свою базу. Успех был достигнут благодаря взаимодействию торпедных катеров с самолетам.
      23 октября звено торпедных катеров в составе "ТКА-73" и "СМ-3" под командованием теперь уже капитан-лейтенанта К. Г. Кочиева получило задание произвести поиск кораблей и плавсредств противника у мыса Ильи и Киик-Атлама. Достигнув коммуникации Феодосия - Керчь и не обнаружив здесь вражеских кораблей, катера подошли к бухте Двуякорной.
      В 4 часа 20 минут, воспользовавшись тем, что внимание противника было отвлечено обстрелом нашего самолета, возвращавшегося после бомбардировки Феодосии через Двуякорную, они выпустили три торпеды (две с "ТКА-73" и одну с "СМ-3"), которые взорвались в районе бухты. Атака оказалась неожиданной для гитлеровцев. Включив три мощных прожектора, они перекрыли световой завесой выход из бухты, сосредоточив по завесе мощный артиллерийский огонь. Но усилия гитлеровцев были запоздалыми: торпедные катера вырвались в море раньше постановки световой завесы. Установив это, вражеские прожектористы начали искать их в море. Каждый раз, когда торпедные катера попадали в лучи и под артиллерийский огонь, капитан-лейтенант Кочиев (он находился на борту "ТКА-73") и командир "СМ-3" старший лейтенант Турин сбрасывали на воду дымовые шашки и прикрывались шапкой дыма. Немцы, считая, что советский катер поврежден, задерживали лучи прожектора и артиллерийский огонь "а шапке дыма, а катера тем временем уходили дальше. Так повторялось несколько раз, пока катера не вышли из зоны действия прожекторов и обстрела.
      Здесь командир "СМ-3" доложил капитан-лейтенанту Кочиеву, что левая торпеда на его катере из-за отказа запальной трубки осталась на борту. Командир отряда приказал устранить неисправность и повторить атаку. В 5 часов 40 минут "СМ-3" вновь вошел в бухту Двуякорную, произвел выстрел торпедой по причалам и под огнем противника начал отходить в базу{28}.
      В 6 часов 05 минут торпедный катер "СМ-3" подвергся преследованию четырех вражеских торпедных катеров, имевших большую скорость хода и более сильное вооружение. Через 15 минут советский катер был окружен. В двух кабельтовах справа от него и на таком же расстоянии слева находилось по два вражеских катера. Личный состав "СМ-3" решил принять неравный бой. Против их двух пулеметов ДШК действовали четыре автоматические пушки и восемь крупнокалиберных пулеметов противника.
      Бой начался в 6 часов 20 минут. Маневрируя на 30-узловой скорости, "СМ-3" отражал атаку гитлеровцев. В 7 часов 10 минут в результате меткого огня загорелся и вышел из строя концевой катер противника, шедший с правого борта, вскоре загорелся и другой катер. Вражеские катера, маневрировавшие с левого борта, не выдержали боя и легли на обратный курс. Победа в этом беспримерном в истории торпедных катеров бою досталась советским морякам, проявившим исключительную стойкость и боевую выучку.
      Налет торпедных катеров "ТКА-73" и "СМ-3" на бухту Двуякорную весьма поучителен. Прежде всего катерники правильно выбрали место и время атаки. Они атаковали причалы в тот момент, когда огневые средства и внимание противника были отвлечены нашим пролетавшим самолетом. Катерники умело использовали дымовые шашки для маскировки и отрыва от противника. Этот прием в дальнейшем широко применялся экипажами торпедных катеров на всех советских флотах.
      В 1943 году торпедные катера наносили удары группами по два - шесть катеров ночью и днем. В состав каждой группы, как правило, включались катера с реактивным вооружением. В темное время суток поиски проводились совместно с авиацией, которая обеспечивала действия торпедных катеров разведкой, освещением целей и прикрытием с воздуха.
      Примером успешного поиска в светлое время суток может служить набег "ТКА-115" и "ТКА-125" в порт Анапа 13 мая 1943 года.
      В 4 часа 00 минут оба катера под командованием старшего лейтенанта Смирнова вышли на боевое задание. Еще накануне была тщательно проверена материальная часть, проинструктированы люди. Погода благоприятствовала действиям: полоса тумана вдоль берега скрывала катера на переходе морем. Но в районе Анапского порта тумана не было, и это усложнило условия действий, так как терялся элемент внезапности. Советские катерники смело направились в порт.
      Приняв наши катера за свои, гитлеровцы беспрепятственно пропустили их в бухту, где неподалеку от причала была обнаружена большая баржа. Торпеда, выпущенная по ней с "ТКА-115", достигла цели, и баржа взорвалась. В это же время "ТКА-125" (командир лейтенант Степаненко) торпедировал причал, у которого стояли катера и другие мелкие суда. Вражеские батареи открыли по торпедным катерам безрезультатный огонь, когда они уже выходили из порта.
      На следующий день командующий Черноморским флотом вице-адмирал Л. А. Владимирский{29} от имени Президиума Верховного Совета Союза ССР наградил старшего лейтенанта Смирнова орденом Красного Знамени, лейтенанта Степаненко орденом Красной Звезды, а весь остальной личный состав медалью "За отвагу".
      Набег на базу противника в условиях светлого времени личный состав "ТКА-115" и "ТКА-125" совершил первым, доказав тем самым, что такие набеги можно осуществлять как при плохой видимости, так и под прикрытием истребительной авиации.
      Торпедные катера нанесли противнику большой материальный ущерб, потопив более 30 груженых барж и катеров. Они, держа гитлеровцев в постоянном напряжении, вынудили их отказаться от использования порта Анапа, заставили немецко-фашистское командование снять с кавказского направления часть самолетов и бросить их на поиск торпедных катеров. Но возрастающее противодействие гитлеровской авиации не ослабило боевой порыв черноморских катерников, наращивавших свои удары по вражеским портам и коммуникациям.
      Действия морской авиации
      Нарушение морских сообщений противника на Черном море являлось также одной из главных задач военно-воздушных сил Черноморского флота. Морская авиация должна была искать плавсредства врага, наносить удары по конвоям и отдельным кораблям в море, по портам, базам и аэродромам.
      Военно-воздушные силы Черноморского флота действовали против дальних и ближних коммуникаций противника. Дальними считались коммуникации, связывавшие побережье Болгарии и Румынии с Одессой, Очаковом и Севастополем. Расстояние от мест базирования нашей минно-торпедной и бомбардировочной авиации на Кавказе до них измерялось тремя - четырьмя часами полета, что создавало большие трудности, так как для обследования этого района требовалось одновременно высылать на разведку пять - шесть самолетов. При этом полет самолетов-разведчиков в западную часть Черного моря и поиск там плавсредств противника занимал много часов светлого времени суток, которого в результате этого, не хватало для вылета ударных групп. Поэтому большая часть самолето-вылетов была совершена на ближние коммуникации и к базам противника, в районе Крыма, а западная часть моря просматривалась авиацией недостаточно. Затрудняло действия разведывательной авиации и отсутствие в то время на самолетах радиолокационных приборов, а также достаточного количества экипажей, подготовленных для ведения разведки ночью.
      Борьба с перевозками противника на дальних коммуникациях возлагалась на 5-й гвардейский минно-торпедный и 40-й бомбардировочный полки, оснащенные самолетами Пе-2, СБ и Ил-4. Самолеты этих полков действовали методом "свободной охоты", совершали крейсерство по одному или парами, ставили ночью мины на коммуникациях и в базах противника, наносили удары по местам стоянок и транспортам в море.
      В начале 1943 года самолеты-торпедоносцы и бомбардировщики летали в сложных метеорологических условиях, что при отсутствии радиолокационных приборов ограничивало возможность обнаружения и успешность атак вражеских кораблей. Тем не менее летчики 5-го гвардейского минно-торпедного и 40-го бомбардировочного полков В. Н. Беликов, А. К. Кондрашин, А. С Клюшкин, И. Е. Корзунов, И. П. Белозеров, В П. Рукавицин и другие находили и топили транспорты и корабли противника
      31 марта 1943 года воздушная разведка обнаружила в районе Евпатории караван вражеских судов. Для торпедирования их в 10 часов 30 минут вылетели четыре самолета ДБ-Зф 5-го гвардейского полка, которые пилотировали капитаны Беликов, Федоров, Бесов и старший лейтенант Минаков. Первыми в атаку устремились самолеты капитана Бесова и старшего лейтенанта Минакова, но из-за сильного огневого сопротивления противника их удар оказался безуспешным.
      Вражеские хищники встретили самолеты капитанов Беликова и Федорова также плотным огнем. Федоров сбросил торпеду, не дойдя до цели, а Беликов продолжил атаку. От прямого попадания снаряда в баки с горючим его самолет воспламенился. Но летчик не свернул с боевого курса. На пылающем самолете он подошел к цели на предельно близкую дистанцию и сбросил торпеду, а затем врезался в транспорт, на котором после этого раздался сильный взрыв и вспыхнул пожар.
      Коммунист Виктор Николаевич Беликов, презрев смерть, выполнил боевую задачу. Вместе с ним геройски погибли штурман коммунист гвардии капитан И. П. Овсянников, стрелки-радисты Г. Н. Зыгуля и Г. П. Северин.
      Имя отважного летчика капитана Беликова было широко известно на Черноморском флоте С начала войны он сделал более 130 боевых вылетов, неоднократно бомбил Плоешти, Констанцу, летал на Бухарест, участвовал в обороне Одессы и Севастополя. В одном из боев Беликов и его друг штурман Овсянников были тяжело ранены, но, несмотря на это, привели самолет на свой аэродром. В ноябре 1942 года самолет, пилотируемый Беликовым, действовал против вражеского аэродрома в Майкопе. Героический подвиг экипажа капитана Беликова, повторившего бессмертный подвиг Гастелло, стал примером верного служения Родине для всех летчиков-черноморцев.
      Высокое мужество в боях проявил также летчик капитан А. С. Клюшкин. 28 сентября 1942 года во время атаки транспорта противника в районе Констанцы осколком снаряда ему выбило глаз, перебило кисть руки. Истекая кровью, летчик продолжал атаку. С высоты 20 м он торпедировал вражеское судно, а затем возвратился на свой аэродром. Теперь на его боевом счету уже было шесть потопленных транспортов и пять десантных барж противника. Указом Президиума Верховного Совета СССР А. С. Клюшкину присвоено звание Героя Советского Союза.
      В 1943 году Черноморский флот начал получать от промышленности новые самолеты с более высокими тактико-техническими данными. Это позволило командованию военно-воздушных сил флота организовывать массированные удары по плавсредствам противника в их базах и портах. Так, 26 сентября 1943 года 1-я минно-торпедная авиадивизия, состоявшая из 51 самолета, под командованием Героя Советского Союза гвардии полковника Н. А. Токарева нанесла удар по занятому тогда врагом порту Севастополь и уничтожила там один транспорт и две баржи.
      Действия военно-воздушных сил Черноморского флота на ближних коммуникациях (вдоль южного побережья Крыма) встречали серьезное противодействие противника. Гитлеровцы установили здесь радиолокационные станции наблюдения, радиопеленгаторные станции, береговые зенитные батареи. На крымских аэродромах в постоянной готовности к вылету находились их самолеты. Кроме того, малые расстояния между портами (Севастополь - Ялта - 54 мили, Ялта - Феодосия - 66 миль, Феодосия - Керченский пролив - 37 миль) позволяли вражеским судам совершать переходы в темное время суток, отстаиваясь днем в промежуточных портах, имевших сильную противовоздушную оборону.
      На коммуникациях противника в районе южного побережья Крыма действовали также самолеты-штурмовики типа Ил-2 8-го гвардейского и 47-го авиаполков и самолеты-бомбардировщики типа СБ и МБР-2 40-го и 119-го авиаполков. В связи с широким привлечением морской авиации для действий на сухопутном направлении число самолето-вылетов этих частей для ударов по перевозкам врага было весьма незначительным, в некоторые месяцы на крымские коммуникации гитлеровцев вылетало всего лишь по нескольку самолетов.
      Штурмовая авиация, базировавшаяся на аэродромы Геленджика, действовала группами по три - шесть самолетов под прикрытием самолетов-истребителей. Как правило, атака проводилась с одного направления. Бомбы сбрасывались с планирования с высоты 700 - 600 м, после чего делался второй заход со снижением до 400 м и ниже, на котором корабли противника уничтожались реактивными снарядами и пушечно-пулеметным огнем.
      Характерной особенностью действий штурмовой авиации в 1943 году было надежное сопровождение и прикрытие ее самолетами-истребителями, которые приходили в район цели на две - три минуты раньше ударных групп и изгоняли оттуда немецкую истребительную авиацию. Этот прием повысил эффективность действий самолетов-штурмовиков, снизил их потери от противодействия вражеской авиации.
      Бомбардировочная авиация в основном действовала ночью одиночными самолетами или небольшими группами в два - три самолета. Бомбы сбрасывались с высоты 800 - 1200 м с горизонтального полета на корабли, стоявшие в портах, и на портовые сооружения.
      В 18 часов 20 минут 3 сентября три самолета Ил-2 47-го авиаполка под командованием старшего лейтенанта Володина вылетели с аэродрома Мысхако для нанесения удара по вражеским судам в районе Керченского пролива. На траверзе озера Узунларское, западнее горы Опук, летчики обнаружили пять немецких катеров. На первом заходе самолеты-штурмовики с высоты 600 м с планирования сбросили на катера противника бомбы, а в последующие два захода обстреляли их реактивными снарядами из пушек и пулеметов. В результате внезапной и стремительной атаки три катера были уничтожены, а остальные сильно повреждены. Наши самолеты потерь не имели. Заместитель командующего Новороссийским оборонительным районом по морской части контр-адмирал С. Г. Горшков объявил личному составу этой группы благодарность за успешные действия.
      В этот же день звено самолетов Ил-2 под командованием капитана Б. Косторного вылетело в 18 часов 00 минут в район Кучугуры для уничтожения высаживавшегося здесь десанта и плавсредств противника. Атака кораблей была произведена бомбами и реактивными снарядами с высоты 600 - 400 м, а пехоты пулеметно-пушечным огнем с бреющего полета. Были уничтожены четыре десантные баржи, два катера и два взвода вражеской пехоты.
      На обратном пути звено подверглось атакам истребителей противника. В воздушном бою был поврежден мотор самолета командира звена капитана Косторного, и он оказался вынужденным сесть в пяти километрах западнее селения Голубидкая, т. е. на территории, занятой немецко-фашистскими войсками. Гитлеровцы бросились к самолету Косторного. Видя, в какое опасное положение попал командир звена, один из его ведомых лейтенант Попандопуло посадил свою машину возле капитана Косторного, помог ему уничтожить поврежденный самолет, а затем под носом у гитлеровцев поднялся в воздух, увозя с собой командира звена. Лейтенанту Попандопуло было присвоено звание Героя Советского Союза.
      Штурмовая авиация при надежном прикрытии ее с воздуха являлась грозным оружием против плавсредств противника. Однако недостаток в самолетах типа Ил-2, их малый радиус действий и использование штурмовой авиации на сухопутном направлении не позволяли командованию Черноморского флота широко использовать штурмовую авиацию для действий на коммуникациях противника.
      В период битвы за Кавказ военно-воздушные силы Черноморского флота совершили свыше 2 тысяч самолето-вылетов для ударов по вражеским базам, конвоям и транспортам. Ими было уничтожено 5 транспортов, 30 торпедных и сторожевых катеров, 20 быстроходных десантных барж и тральщиков и более 20 мотоботов, чем был нанесен значительный урон перевозкам противника в Черном море.
      Итоги и выводы
      В период битвы за Кавказ Черноморский флот, активно действуя на морских сообщениях противника силами подводных лодок, надводных кораблей и авиации и уничтожив более 130 вражеских транспортов, десантных барж, торпедных и сторожевых катеров и сейнеров, оказал тем самым значительную помощь частям Северо-Кавказского и Закавказского фронтов.
      Несмотря на сложные условия действий у вражеских берегов, подводные лодки Черноморского флота стеснили судоходство противника, особенно крупных транспортов и танкеров. Так, например, итальянские танкеры по нескольку раз выходили из Босфора в Черное море с целью пройти в румынские порты за нефтью, но каждый раз, получив сообщение о наличии советских лодок у Босфора, возвращались обратно.
      В результате понесенных потерь в транспортном флоте и опасаясь новых потерь от наших подводных лодок, гитлеровцы вынуждены были использовать для перевозок самоходные баржи, малые суда и различные шаланды, что снижало грузооборот в целом, препятствовало перевозке в достаточном количестве тяжелой техники и, следовательно, сказывалось на действиях немецко-фашистских войск на суше.