Воровская любовь - Отпуск строгого режима

– Вон они! – надрывался он. – Стоять, бля! Стрелять буду!

Не сговариваясь, приятели рванули вперед. Но как же ты поспоришь в скорости с машиной? Поток шел быстро. Сполохи уже сверкали совсем рядом.

– Догоню – убью! – кричал полицейский.

Валет уже начал подумывать, а не спрыгнуть ли с моста в реку. Другого выхода он не видел, но его останавливала мысль, что берег совсем рядом, значит, глубина маленькая – разобьешься. В лучшем случае – насмерть, в худшем – на остаток жизни останешься инвалидом, прикованным к коляске. Но тут, на удивление, сообразил Борода – только с его отчаянной бесшабашностью можно было пойти на подобное безумство. Он выскочил на проезжую часть.

– Назад! Собьют! – закричал ему Валет.

Борода заметался среди машин. Завизжали тормоза, посыпалось разбитое стекло, послышался скрежет сминаемой жести и хруст раскалывающихся пластиковых бамперов. На эту какофонию вмиг наложились замысловатые матюги. На узком мосту образовался затор из столкнувшихся машин. Замер и патрульный автомобиль. Хоть ты с сиреной и с включенными мигалками, а толку-то? Будешь стоять как все.

– Молодец, Борода, – похвалил Валет уже на бегу.

Приятели мчались изо всех сил, понимая, что первые минуты решат их участь. Бросившиеся за ними в погоню вооруженные подручными средствами водители долго не протянут, добегут до конца моста и вернутся к брошенным машинам.

Особо выделялись среди преследователей двое – здоровяк метра под два ростом, с топором, который он почему-то сжимал в левой руке, и мордоворот с саперной лопаткой в правой. Они бежали, нетерпеливо клацая челюстями, изрыгая нечленораздельные проклятия. Один из них разбил взятую у приятеля под честное слово нулевую машину, второй на «жигулях»-«копейке» помял дверцы «Бентли». Следом за ними мчались еще с пяток пострадавших, среди них даже одна женщина. Последними из преследователей, как и положено, были полицейские – офицер с немаленьким «пивным» животом и прапорщик со свиной рожей.

– Стой, бля!

– Стрелять буду!

В очередной раз прозвучали пустые угрозы. Ведь всем участникам погони было понятно, что беглецы добровольно сдаваться не намерены, будут уходить до последнего. Чтобы их остановить, следует сперва догнать, потом повалить и надеть наручники.

Как и предвиделось, штатские преследователи-любители вышли из гонки, пробежав мост до конца. В спину им неслись сигналы застрявших над рекой машин. Двухметровый исполин уперся руками в колени и шумно задышал, его спутник с саперной лопаткой выматерился и зашагал назад. Лишь полицейские в силу служебного долга продолжили погоню.

Валет с Бородой мчались уже по центральным кварталам города. Особо дороги не выбирали, где был включен зеленый сигнал светофора, туда и бросались.

– Менты далеко? – с придыханием спросил Валет.

– Близко, суки! – ответил, обернувшись через плечо, Борода.

– Поднажми!

– А я чего делаю?!

Через три квартала стало ясно, что беглецам не оторваться. Силы были на исходе. Полицейские постоянно маячили за спинами. Они-то сил особо не берегли, надеялись, что подоспеет подкрепление. А тогда – конец всем надеждам самонадеянных подельников.

– В подворотню давай! – прохрипел Валет, заворачивая за угол старого дома, в стене которого виднелся узкий провал дореволюционной арки, рассчитанный на въезд конного экипажа, но никак не мусоровоза, потому контейнеры с мусором стояли прямо на улице.

Борода, проскочивший поворот, бросился назад, юркнул в темноту. Беглецы затаились в нише.

– Тише, – прошипел Валет, приложив палец к губам.

– Сам дышишь как загнанный конь.

– Знаю.

Полицейские, даже не заглянули в арку, пробежали мимо, лишь синхронно повернули головы в стороны темного провала.

– Пронесло, – выдохнул Борода.

– Будем надеяться.

Приятели подкрались к выходу, выглянули на улицу. Увиденное только огорчило их. С одной стороны по улице медленно ехала патрульная машина, с другой – приближались возвращающиеся полицейские.

– Назад, – скомандовал Валет.

– Куда назад?! – возмутился Борода. – Да из этого двора нет другого выхода. Тут ловушка.

– А я сказал, назад!

– Тут даже контейнеров мусорных нет, чтобы в них спрятаться.

Карманник тащил упирающегося напарника во двор. Выглядел тот мрачновато. Высокие стены с окнами сплошным колодцем уходили к небу, в котором поблескивали звезды. Три подъезда со стальными дверями были оснащены цифровыми замками. Вся территория тупо вымощена бетонной плиткой.

– Да тут даже курица не спрячется, – вконец расстроился Борода. – Нам конец. Они сейчас здесь нас и возьмут.

– Безвыходных ситуаций не бывает, – самонадеянно заявил Валет.

Он подошел к одной из дверей подъезда, набрал номер квартиры, послышался мерный электронный писк. В подворотне уже глухо звучали шаги ментов. Фары патрульной машины пронизали темноту.

– Спалимся, – запричитал Борода.

– Заткнись, – пристыдил его Валет.

– Алло… – раздался из домофона томный женский голос.

– Это я, Светочка, – нежно произнес Валет.

– Да тебя же полгода не было, – донеслось удивленное, но в то же время и несколько счастливое. – Урод, обманщик. Сказал, что за сигаретами вышел, но так и не вернулся. Ненавижу…

Борода зажимал рот руками, затравленно оглядывался.

– Светочка, я все осознал, понял, что мне нет жизни без тебя, ты мне каждую ночь снилась… – продолжал трудный диалог Валет.

– И не позвонил даже… ни одной весточки. Я не знала, живой ты или нет.

– Я тебя люблю… ты лучшее, что было в моей жизни. Я к тебе вернулся, не могу больше, умираю, – Валет чувственно вздохнул и замолчал, поняв, что это их с Бородой последний шанс.

– Заходи, но я ни одному твоему слову не верю.

Пискнул разблокированный замок. Валет и Борода вместе прощемились в подъезд старого дома, изо всех сил потянули в четыре руки стальную дверь на себя, чтобы побыстрее закрылась. Сделано это оказалось вовремя. Лишь только замок сработал, во дворе показались полицейские. Беглецы видели их сквозь маленькое зарешеченное оконце в двери. Правоохранители осматривались.

– Пошли, – прошептал Валет.

Подельники, пригнувшись, стали подниматься по лестнице.

– Что это за Светка такая? – спрашивал по дороге Борода.

– Мажорка одна. Папаша у нее главмент городской. У нас с ней сумасшедшая любовь случилась. Но мне такие страсти ни к чему. Однажды понял, что еще немного – и сдохну или с ума сойду. Ей или все, или ничего. Однажды утром я вышел от нее за сигаретами и не вернулся.

– Повезло нам, что она в этом дворе живет.

– Это еще как сказать. Постой в сторонке. Неизвестно, каким боком сейчас эта сумасшедшая любовь вылезет. Полгода не виделись. Но, кажется, не разлюбила.

Валет встал перед высокой дверью, вдавил кнопку звонка. Борода, как ему и советовали, пристроился в сторонке у простенка, сразу и не увидишь. Дверь открылась.

– Света… – выдохнул Валет.

Белокурая блондинка лет двадцати в белом махровом халате тут же повисла у него на шее.

– Мерзавец чертов. Я знала, что ты одумаешься, вернешься, – она принялась осыпать его поцелуями…

Валет тоже не отставал, но при этом спешил затолкать Светку в квартиру. Девушка наконец оторвалась от неверного любовника и уставилась на Бороду, тот тоже жаждал скорей оказаться в квартире.

– Опять чего-то натворил? – спросила Светка строго. – Это еще кто такой?

– Мой друг. У нас небольшая проблема.

– Так и знала! А я-то, дура, обрадовалась, поверила. Вон отсюда. Сам разбирайся со своими проблемами. Не хочу чувствовать себя конченой идиоткой, – Светка залепила Валету звонкую пощечину.

– Светочка, – Валет положил ей руку на плечо. – Одно с другим никак не связано. Просто совпало. Я без тебя больше не могу, честно. Хочешь, на колени стану?

– Не верю я тебе ни капельки!

Борода уже подмигивал Валету: мол, надо просто заткнуть Светке рот, затолкать в квартиру и закрыть дверь, а разбираться с остатками сумасшедшей любви уже тогда, когда менты свалят. Неизвестно, пошел бы карманник на такие крайние меры, ведь даже минимальное насилие над женщиной противоречило его жизненным принципам. Но тут сработал домофон в квартире.

– Не отвечай, – прошептал Валет.

– А вот и отвечу! – Светлана вдавила кнопку голосовой связи: – Алло…

– Откройте дверь в подъезде, полиция, – донеслось из динамика.

– Сейчас, открываю, – чувствуя свою полную власть над Валетом, произнесла девушка.

Послышалось, как внизу щелкает электронный звонок, раздались голоса полицейских:

– Они вроде не вооружены, но ты, сержант, поосторожней.

Светка часто и глубоко дышала, задумалась на пару секунд, затем махнула рукой:

– Проходите. – После чего осторожно, так, чтобы не выдать себя звуком, закрыла дверь и провернула головку замка. – Чего тут стали, в ванную комнату прячьтесь.

Квартира мажорки впечатлила Бороду донельзя. Старый дом, высокие потолки, просторная прихожая, богатый ремонт, дорогая обстановка – он даже попытался снять кроссовки.

– Идиот, – зашипел на него Валет и потащил в ванную.

Санузел был размером с небольшую жилую комнату, в ванне плескалась вода, плавали розовые лепестки, воздух густо пах дорогой парфюмерией. Валет отвернул кран умывальника, зашумела вода.

– Кажется, повезло, – сказал он и прислушался.

В квартиру позвонили, щелкнул замок.

– Добрый вечер, – послышался голос полицейского. – К вам никто только что не заходил, не звонил?

– Нет, – отвечала Светка. – Я ванну принять хотела да и спать лечь. Что-то случилось?

– Мы двух человек разыскиваем. Похоже, что они в ваш подъезд зашли.

– Но ко мне никто не звонил. У нас наверху дверь на чердак, могли и туда пойти. Ой, у меня ванна сейчас перелиться может!

– Извините. И лучше сегодня никому незнакомому не открывайте, – посоветовал полицейский.

– Так и сделаю.

Валет с Бородой облегченно вздохнули, когда услышали, что дверь закрылась. Светка заглянула в ванную:

– Вы еще от страха не обделались?

– Спасибо тебе, – поблагодарил Валет. – Спасла.

– Сама не знаю, зачем я это делаю. А ну, брысь отсюда. Я мыться собиралась, когда вы приперлись.

Подельники спорить не стали, покинули ванную, перешли на кухню, свет не включали. Гудела вытяжка, в хрустальной пепельнице лежали два окурка, перепачканных нежно-розовой помадой.

– Закуривай, – предложил Валет.

Борода взял тонкую дамскую сигаретку из пачки, щелкнул зажигалкой.

– Ловко ты голову ей задурил, – признался он.

– Временами я себя ненавижу, – Валет тоже закурил, выглянул сквозь планки жалюзи во двор.

Там виднелась патрульная машина. Полицейский стоял возле нее, внимательно смотрел на двери подъездов. В одной руке держал рацию, вторая лежала на расстегнутой кобуре.

– Торчат, суки, – резюмировал Валет, наливая из кофейника в чашку остатки остывшего кофе вместе с гущей.

– Когда свалят, пойдем отсюда, – предложил Борода.

– Не отпустит, уж я-то ее знаю, – Валет прислушался к плеску воды в ванной комнате и сел на высокий, какие бывают в барах, никелированный табурет. – Если выпить хочешь, бар в большой комнате. Чего только в нем нет.

Борода сходил принес начатую бутылку черного рома и два толстостенных стеклянных стакана, разлил понемногу. Валет кивнул: мол, угадал с напитком, если и пить сейчас что, так только термоядерное по крепости.

– Менты уехали, – сказал он, беря стакан в руки.

– Вот за это и стоит выпить.

Стаканы сошлись над столом с глухим звоном. Борода сделал пару жадных глотков, блаженно прикрыл глаза:

– Хорошо пошло.

Светка зашла в кухню, у нее на голове было закручено тюрбаном полотенце. От Валета не укрылось, что девушка успела наложить на лицо косметику, словно не спать собиралась, а отправлялась в театр.

– Хозяйничаете уже, даже у меня не спросив? – спросила она.

– Стресс снимаем, хозяйка, – криво ухмыльнулся Борода. – Чего только нам сегодня не пришлось пережить, – вздохнул он.

– Дураки всегда найдут приключения, – Светка плеснула рома в кофейную чашку, пригубила.

– Это точно, – согласился Валет.

– Нам с тобой поговорить надо, – посмотрела на него Света. – Расставим точки над «і». Выясним отношения раз и навсегда.

– Борода, выйди, – попросил Валет и затянулся дамской сигареткой.

– Нет уж, пусть тут сидит, – Света зло вырвала у Валета сигарету из зубов, и не столько загасила, сколько изломала ее в пепельнице.

Борода остался один. Его приятель и Светка уединились в одной из комнат. Турок-месхетинец глотнул рома, прислушался. За плотно прикрытой дверью спальни слышался шелест голосов. Слов не разобрать, но интонации угадывались четко. Светка злилась, Валет пытался ей что-то доказать.

Борода выдвинул ящик со столовыми приборами, присвистнул:

– А ложки-то серебряные, старинные, вилки тоже.

Он взял на сушилке пластиковый контейнер для салатов и пристроил туда находку, сверху легли и тяжелые серебряные рюмки, инкрустированные золотом и камнями. Чтобы ничего не звенело, Борода переложил украденное смятой газетой.

Из спальни уже доносились истеричные выкрики Светки, послышалась пара звонких пощечин. Девушка сорвалась в надрывный плач.

– Да, страсти, – покрутил головой Борода. – Сумасшедшая любовь.

Светка выбежала из комнаты, вор только и успел что сунуть контейнер под стол и схватить стакан с ромом. Размазывая косметику и слезы по лицу, Светка всхлипнула:

– Урод, ненавижу! – и скрылась в ванной, зашумела вода.

– Эй, – негромко позвал Борода, а затем выглянул в коридор.

В двери спальни стоял Валет и тер исполосованное ногтями лицо.

– И часто с ней такое случается? – с сочувствием поинтересовался Борода.

– Каждый день, когда мы вместе, не вру.

Толком поговорить не удалось. Светка пулей вылетела из ванной, оттолкнула Бороду и хлопнула дверью спальни. Вновь пошел разговор на повышенных тонах, прерываемый всхлипами и надрывным бабским ревом.

Турок-месхетинец вернулся на кухню. Вскоре мелодика звуков из спальни стала иной. Всхлипы плавно стали терять агрессивность и, в конце концов, перешли в чувственные стоны. Борода понял, что какое-то время никто не станет выбегать в коридор, можно было осмотреться в шикарной квартире основательней. Он перебрался в большую комнату. В полумраке таинственно поблескивала на стене огромная плазма.

Борода до своей первой и единственной ходки на зону промышлял квартирными кражами, а потому прекрасно знал, где и что может лежать. К тому же Светка особо и не старалась спрятать ценности. Квартира стояла на надежной сигнализации, балкона не было, замки на входной двери навороченные, не каждому взломщику по зубам.

Прямо за стеклом книжного шкафа для всеобщего обозрения лежали пятьсот долларов, они тут же перекочевали в карман Бороды. Начатая пачка тысячных российских купюр отыскалась под стопкой чистого белья в шкафу. Еще пять тысяч «зеленых» нашлись между книгами.

Стоны в спальне все еще продолжались, чувствовалось, что они далеки от завершения, а потому поиски можно было спокойно вести и дальше, будучи уверенным, что никто не потревожит и не прервет преступного занятия.

Борода поставил на журнальный столик шкатулку, стал перебирать драгоценности. Серебром Борода уже брезговал, как и полудрагоценными камнями, брал только золото, платину и бриллианты. Камни проверял «дедовским» способом – царапал ими, прямо по стеклянной столешнице, под которой виднелись доска и деревянные гребни для анимации песком.

Глубокий и длинный стон облегчения перешел в чувственный крик – Светка вскрикнула еще несколько раз и затихла. Борода шмыгнул на кухню, затолкал украденное в контейнер с серебряной посудой и завернул все в пакет для мусора, сел за стол, принял скучающий вид.

В спальне еще ласково шептались, затем наступила тишина. Вскоре в коридор вышел Валет, выглядел он страшно уставшим, куртку нес в руках. Теперь исцарапанными оказались не только лицо и шея, но и спина – словно тигрица раздирала ее когтями.

Карманник-виртуоз добрался до высокого табурета, взгромоздился на него, положил руки на стол и склонил на них голову. Борода тактично молчал: захочет Валет – сам расскажет. Да и что рассказывать, все и так понятно, без слов. Сумасшедшая любовь!

– Понимаешь, Борода, – тихо проговорил щипач, – у меня эрогенная зона в мозгах находится.

– Такое бывает? – удивился подельник.

– Нет, конечно, и в штанах тоже, все, как положено нормальному мужику. Но главный спусковой механизм – в мозгу. Мне нужно, чтобы с бабой и в постели было о чем поговорить.

– Зачем? – Последовало ожидаемое пожимание плечами.

– Так уж я устроен. А Светка по-другому. Пока на ногах стоит, у нее главная эрогенная зона здесь, – Валет показал на сердце. – Отсюда и все эти слезы, сопли, крики. Стоит ей придать горизонтальное положение, эрогенная зона у нее мгновенно перемещается, но не вверх, а вниз, и тогда она уже ни о чем, кроме одного, думать не может. Все, кровь от головы отлила. Мозг мертв, клиническая смерть наступает. Не баба, а зомби.

– Так это ж хорошо – страстная, – нашел свои плюсы Борода. – Мне такие нравятся.

– Хорошо? – передразнил Валет. – Она в постели не любовью занимается, даже не трахается, как швейная машинка, а просто дрочит об меня.

Борода спохватился, зашептал:

– Ты тише говори, может, подслушивает, еще обидится. Дверь даже в спальню не догадался закрыть.

– Не подслушивает.

– Бабы, они любопытные.

– Она после секса всегда спит как убитая. До утра дрыхнуть будет без задних ног. Можешь ей на ухо кричать, не проснется. Вот только прикасаться к ней не стоит, особенно в определенных местах, тогда уже не отвертишься, повторить придется. Потому и вышел, чтобы во сне случайно… – Валет не договорил, поднял голову, махнул рукой. – Ладно, Борода, не стоит женщину за глаза обсуждать. Нехорошо это. Неприлично. Светка сердечная, добрая, в помощи не отказывает, хоть и дочь главмента. Считай, я ничего тебе не говорил. У нас с тобой другие проблемы вырисовываются. Думаю, джентльменское соглашение с ментами про неделю срока, данного мне, чтобы мирно покинуть город, уже аннулировано в одностороннем порядке. Сваливать в Турцию надо, срочно. А бабок на это у нас нет. Вот настоящая проблема.

– Какая ж это проблема? – заулыбался Борода, глаза цвета спелой оливы масленисто заблестели. – Пока ты наше спасение отрабатывал, я уже все решил в лучшем виде. И лавешки есть, и рыжье. – Борода зашуршал пакетом для мусора, выставил на стол пластиковый контейнер. – На шикарный отдых здесь хватит. Только прежде надо в столицу мотануться, у меня барыга знакомый есть, за камни хорошую цену даст. Через Москву и полетим, – Борода картинно пролистал пачку денег, раскрыл ее веером, словно колоду карт.

Глаза у Валета округлились, он сжал кулаки:

– Ты что, Светку обокрасть решил? Она нас от ментов спасла, мне ей в любви признаться пришлось, спал я с ней без любви. И в благодарность – обокрасть?

– А что тут такого? – удивился Борода.

– Одинокую женщину обворовывать безнравственно. Быстро верни все на место.

– Не пори горячку, – даже обиделся Борода, он-то хотел сделать все как лучше. – Тоже мне, нашел одинокую женщину! Мажорка она похотливая. Не своим же трудом твоя Светка все это заработала. Папашка ее, мент продажный, бабки на сладкую жизнь подбрасывает. А где он их берет? Взятки, подношения за «крышу». От братвы брать не гнушается. Когда меня закрыли, мне адвокат прямым текстом сказал: дашь двадцать «зеленых» косарей – дело закроют. У меня такого лаве не было, вот и пошел зону топтать. Грех в нашем случае не взять. А еще вором себя называешь.

– У ее папаши украл бы с легкой душой, а у нее – нет, – сказал, как отрезал, Валет, глаза его горели нехорошим огнем.

– Хрен с тобой, – сдался Борода, выкладывая в ящик кухонной тумбочки серебряные ложки с вилками.

– И драгоценности верни, – напомнил карманник. – Только все на прежнее место клади, чтобы ничего не заметила.

– Дурак ты. Не заметит она, у меня память фотографическая.

Валет не пустил дело на самотек, пошел с Бородой в большую комнату, проследил, чтобы все драгоценности до последней сережки оказались в шкатулке.

– Так и лежали, точно помню. Сверху – колье с брюликами… – Борода вернул ларец на полку.

– И бабки на место положи.

– Не спеши, Валет. Нам в Турцию срочно сваливать надо. А у Светки эти бабки не последние, с голоду не помрет.

– На место положи, я сказал.

– Если ты такой совестливый, то давай эти деньги у нее просто одолжим. Напишешь Светке записку, так, мол, и так – невыкрутка образовалась. Когда поднимемся, мы ей лаве и перешлем. А, Валет? – Борода умоляюще заглядывал в глаза приятелю.

Однако тот оставался непреклонным:

– Все деньги на место положи, где лежали. Ясно?

– Так это ж не ты украл, а я, – сделал последнюю попытку Борода.

– Я тебя в этот дом привел, значит, я за тебя перед ней поручился, – поставил точку в споре Валет.

Борода тяжело вздохнул и стал распихивать деньги по прежним местам.

– Все вернул?

– Может, ты еще скажешь мне карманы вывернуть?

– Не сегодня, – смягчился Валет. – Снимай шмотки, постираемся после речного купания, от тебя тиной пахнет.

Крутилась стиральная машинка. Приятели, закрученные в набедренные повязки из широких банных полотенец, вернулись в комнату.

– Ты к Светке спать пойдешь? – спросил Борода.

– Садись на диван.

– Я-то вздремнуть собирался.

– Садись, садись. Работа только начинается.

– Телевизор смотреть будем? – покосился Борода на приятеля, когда тот взял в руки пульт от плазмы.

Валет, ничего больше не объясняя, щелкнул пультом, поставил на журнальный столик дистанционную клавиатуру и компьютерную мышку. На плазме высветилась заставка «Windows», компьютер запросил код, который Валет ввел не задумываясь.

– Ты тут как у себя дома.

– А ты хотел ее обокрасть. Светка мне даже свои коды доверила. Теперь «погуглим» немножко.

Валет ввел в поисковую строку «Турция, отдых». Затем поискал в найденном городские турфирмы. На плазме загорелись строчки предложений.

– Выбирай, Борода, что-нибудь неброское, – предложил карманник.

Отдых в пятизвездочном отеле Валет отмел сразу же. Он завел на экран карту средиземноморского побережья Турции в одном окне, в другом листал форумы отдыхающих, газетные статьи. Получалось, что больше всего соотечественников отдыхает в Анталье и Алании, а также между ними. Практически вся прибрежная полоса между этими городами была заставлена отелями на разный вкус и разные финансовые возможности.

– Анталья – город с полуторамиллионным населением, – рассуждал Валет. – В таком долго не примелькаешься. Особенно, если не жить в нем, а бывать наездами. У меня там один знакомый айтишник живет, я ему кредитные карточки иногда на взлом сбрасывал. Купил себе «ботаник» там квартирку, работает по заказам. Ему один хрен, где сидеть со своим компом, хоть на Марсе. Будет к кому зайти и за консультацией обратиться.

Борода был склонен все же выбрать хороший отель со множеством постояльцев. Однако Валету удалось переубедить его:

– В месте, где будем жить, никаких краж, только на выезде.

Таким образом, карманник, хоть вроде бы и советовался с Бородой, но только для проформы, в реальности выбор он сделал сам – небольшой семейный отель на полдороге между Антальей и Аланией в городе Сиде, который турфирмы рекламировали как жемчужину античной архитектуры. Исторические памятники интересовали подельников в последнюю очередь, но их наличие гарантировало большой оборот туристов, приезжающих на экскурсию на один день. Следовательно, практически никто из обокраденных не станет заявлять в полицию, чтобы не портить себе отдых.

– Решено, – подытожил Валет. – Едем в Сиде. Бронируем скромный двухместный номер, дату обратного вылета оставляем открытой. – Он заполнил графы предварительного заказа. – Чартерный рейс до Антальи через два дня. Итого с нас полторы штуки баксов с мелочью. Все, заказ сделан, – Валет щелкнул кнопкой «мышки», – бабки туроператору надо занести самое позднее послезавтра. Готово.

Экран на стене погас.

– Деньги, конечно, небольшие, – прикусил губу Борода. – Но у нас и их нет. За один день столько не поднимем. Давай все же у Светки одолжим.

– Тема со Светкой закрыта, – объявил Валет. – У меня есть хорошая идея. Бабки будут.

– И что же ты придумал, комбинатор?

– Можешь на меня положиться, сработает. Пока машинка еще сушит нашу одежду, тебе придется сбрить бороду. У меня внешность не слишком приметная, а вот твоя рожа абрека ментам и гражданам примелькалась, тебя за километр узнать можно.

– Думаешь, надо сбрить? – засомневался Борода.

– Уверен, иначе засыплемся.

– Да я всегда бороду носил.

– Даже в младенчестве? – усмехнулся карманник.

– Она у меня с четырнадцати лет растет.

– Отрастить снова много времени не понадобится.

– А где я бритву возьму? – искал уловки Борода, не желая расставаться со своим прежним образом.

Валет завел его в ванную комнату, открыл шкафчик. На полке в стакане стояло несколько пользованных бритвенных станков гламурной – розовой и голубой – расцветки.

– Так это ж бабские, – брезгливо поморщился Борода, разглядывая поднесенную к самому носу бритву, ногтями выдрал из зазора между лезвиями загнутый вопросительным знаком жесткий волосок. – Она ими одно место себе бреет.

– Думаю, что два, – меланхолично заметил Валет. – Но, как правильно ты заметил, это бабская бритва, а не мужская. Можно подумать, в эти места телкам ты никогда свой нос не совал.

– Случалось, – признал Борода. – В самом деле, мужским пользованным станком бриться было бы стремно. Законтачиться можно, как пацаны на зоне говорили.

– Ты свои зоновские замашки, пожалуйста, на родине оставь. За границей в моде политкорректность, даже в Турции, они не теряют надежды в Евросоюз вступить. На курорте ты должен выглядеть прилично и ничем не напоминать вора. Это первая заповедь карманника – внушать людям доверие своим видом. Ты же сам просил меня учить тебя премудростям занятий щипача?

– Просил.

– Вот и слушай мудрые советы.

Борода, тихо матерясь, кромсал маникюрными ножничками с загнутыми лезвиями жесткую, как медная проволока, бороду. Когда участок был расчищен, подходил черед станка. Мыльная пена с черными волосками падала хлопьями на дно ванны. Наконец после получаса мучений преображение было закончено. Из зеркала на Бороду смотрел помолодевший лет на десять парень, в котором он с трудом узнал самого себя. Стиральная машинка вздрогнула и пискнула – одежда была не только постирана, но и высушена.

Валет одевался, Борода прижигал покрасневшие щеки и шею ромом.

– Не жалко дорогое спиртное попусту переводить? – поинтересовался карманник.

– Ну не прижигаться же мне женскими духами, – резонно ответил Борода.

– Тебе погоняло сменить теперь надо, – подколол Валет. – Хочешь, буду называть тебя теперь Лысый?

– Я бороду в Турции снова отращу, – пообещал Борода…

6

Когда Светка проснулась, то сразу же посмотрела на пустое место возле себя, тронула рукой простыни.

– Холодные, давно поднялся, – скорбно произнесла девушка, уже предчувствуя плохое.

На подушке лежала записка. Светка схватила ее, пробежала глазами:

«Света, обнимаю бережно, целую нежно. Ночь была великолепна и незабываема. Провел бы с тобой целую вечность… – прочитала она, – но жизнь жестокая штука. Менты щемят меня из города, попадусь – закроют надолго. Спасибо за все. Не плачь. Даст бог, увидимся еще. Я взял у тебя катушку скотча, маникюрные ножнички и кепку-бейсболку. Твой Валет».

– Какой скотч? Какие ножнички? Какая кепка? – От неожиданного сочетания взятых на память о ней вещей у Светки перехватило дыхание.

Она метнулась в большую комнату – деньги и драгоценности оказались на своих местах в целости и сохранности. От этого стало только гаже на душе.

– Лучше бы обокрал, подлец, – завыла Светлана. – Я же жить без тебя не могу.

Она почувствовала, что задыхается от подкативших к горлу слез. Распахнула окно. Мир расплывался у нее перед глазами. Девушка собралась с духом, раскрыла сервант, на полке стояла картонка с лекарствами. Дрожащими пальцами она вынула пластмассовый туб с сильным снотворным, высыпала таблетки горкой на стеклянную столешницу. Деревянным гребешком разровняла песок на доске для анимации и вывела на нем мизинцем:

«Только ты виноват в моей смерти».

Она смотрела на таблетки. И половины их хватило бы, чтобы умереть – заснуть и не проснуться больше никогда. Светке стало ужасно жаль себя, но жалость эта была садомазохистской, ей хотелось невыносимо страдать самой, но чтобы при этом страдали и другие. Она представила, как лежит в гробу, вся в белом, засыпанная цветами, вокруг плачут родственники, всхлипывает отец, скупые мужские слезы капают на парадный полковничий полицейский мундир. И тут появляется он – Валет, с нереально большой охапкой роз. Цветы сыплются на гроб. Неверный любовник становится на колени и, обливаясь слезами, шепчет:

«Любимая, я уйду вместе с тобой…»

А она, Светка, такая вся красивая-красивая, лежит в гробу.

Девушка уже морально готова была глотнуть пригоршню снотворного, даже склонилась над столом. И тут сквозь слезы рассмотрела свое отражение в стеклянной столешнице.

– Да я же не накрашенная! – вырвалось у нее.

Видение с похоронами и цветами тут же рассыпалось, исчезло. Светка представила себя лежащей в гробу, безвкусно накрашенной какой-нибудь пошлой теткой из морга. Нет, такого она не могла себе позволить. Девушка сделала над собой усилие, остановила слезы, пошла в ванную. Там, стоя перед зеркалом, она старательно накладывала макияж по всем правилам, которые постигла, специально посещая школу визажисток в течение полугода.

Кисточка с тушью скользила возле глаз, поролон растирал тени и пудру. Наконец Светка выглядела достойной встретить смерть с разбитым сердцем. Гордо подняв голову, она вышла из ванной. Странный звук, доносившийся из комнаты, заставил ее остановиться. Там явно кто-то хозяйничал в ее отсутствие.