Леда направилась на Южную улицу и остановилась, рассматривая удлиняющиеся тени. В этих ранних сумерках дом миссис Ротам выглядел очень мрачно, в окнах ни лампочки, ни свечи, вдовья доля миссис Ротам не позволяла ей даже таких радостей. Хотя об этом никто не говорил, но миссис Ротам, мисс Ловат, леди Коув точно рассчитывали каждый пенни и даже имели общую служанку, которая выполняла функции горничной и повара в двух домах. Леда знала, что угощение и обслуживание гостя поставит миссис Ротам в весьма неловкое положение. Леда также знала, что если расскажет о своей горькой ситуации, ничто не заставит этих трех дам отказаться от помощи ближнему, и их скромные средства пойдут на поддержку четвертой, хотя они вряд ли могут это себе позволить.

Леда устала. Она была голодна и утомилась от мыслей, правильно ли она поступает. Как бы повела себя мисс Миртл, окажись она в подобном положении? Она подошла к углу дома – всего несколько шагов, так соблазнительно близко, особенно сейчас, когда так устали ноги, и все же повернула вниз по Парк-Лейн к Гайд-парку…

В сгущающихся сумерках Морроу Хаус светился огнями, ряд лампочек отбрасывал розовые и желтые отблески. Длинная стеклянная оранжерея была вся залита ярким светом. За нею и за декоративной железной решеткой, увитой зеленью, прятался фасад георгиевских времен. С балюстрады на крыше в честь юбилея свисали флаги, доходящие до нижних окон. Флаг Англии переплетался с каким-то другим флагом, на котором красовались белые, голубые и красные полосы, а также маленькое изображение английского флага в верхней четверти.

Леде этот дом был знаком всю жизнь. Особняк, как и все другие на улице, величественно созерцал проезжающий транспорт и парк. Леда была здесь тысячу раз.

И сейчас он не отличался от того образа, который у Леды о нем сложился. Она никак не могла объединить две вещи – тот небрежно написанный адрес на карточке в ее кармане и величественный дом перед нею.

Девушка просто не могла заставить себя подойти к двери, взять дверной молоток, постучать и спросить, дома ли мистер Джерард. Теперь ей все казалось нереальным, все, что случилось с ней за последние сорок восемь часов, за исключением последнего часа, когда холостяцкого вида джентльмен решил навестить ее.

Она не могла вернуться домой, она боялась идти к миссис Ротам. Вся в сомнениях, Леда застыла у подножия лестницы, рука в перчатке сжимала металлические прутья решетки. Тихие голоса и смех донеслись до нее, и Леда быстро отдернула руку. В этот момент дверь распахнулась, и леди Кэтрин, одетая в розовое шелковое платье, купленное по предложению Леды и мадам Элизы, вышла на террасу.

На ней была также белая вязаная шерстяная шаль, которая несколько закрывала платье, но зато очень хорошо сочеталась с розовым веером из перьев, которым она с явным удовольствием обмахивалась. Кэтрин увидела Леду.

– Ну вот, наконец-то, мисс Этуаль, – воскликнула она, к полнейшему изумлению Леды. – Мы давно уже беспокоимся. Мама! Ну удели ты нам внимания, дорогая, оставь свои орхидеи. Наконец-то нас посетила мисс Этуаль.

Леди Эшланд появилась на пороге. Когда она увидела Леду, лицо ее дружелюбно засветилось.

– Мисс Этуаль, входите, пожалуйста. Мы вам так благодарны. – Она спустилась по ступенькам, придерживая элегантную алую юбку, обогнула декоративную решетку и взяла девушку за руку. – Алоха! Входите. Алоха! Нуи! Это означает «добро пожаловать» по-гавайски.

Леди Кэтрин обняла Леду, как только леди Эшланд завела ее по ступенькам.

– Мы так благодарны вам!

– Но я уверена, вам не за что меня благодарить! – Леда сделала шаг назад, крайне удивленная. Леди Кэтрин схватила ее за руку.

– Возможно, вам это кажется пустяком, но Сэмьюэл для нас – это все, это целый мир. Мы чуть с ума не сошли, когда он не явился к завтраку. Мы думали, что случилось что-то ужасное. Никто не мог вспомнить, видели ли его накануне вечером, а он никогда-никогда не опаздывает.

Слуга распахнул дверь, и Леда не успела перевести дух, как оказалась внутри дома, хозяева которого явно собирались куда-то уходить. Ее тут же представили самому лорду Эшланду, величественному джентльмену, чей черный строгий костюм, белый галстук и белые перчатки чрезвычайно подходили к серебристым волосам и аристократическим чертам лица. Леду представили также сыну хозяев, лорду Роберту, который был на несколько лет старше Кэтрин. Обворожительная открытая улыбка двенадцатилетнего юноши была не менее привлекательна, чем улыбка его сестры.

Когда Леда глянула на лорда Эшланда, она поняла, от кого они ее унаследовали. Леди Эшланд взяла Леду за руку.

– Сегодня приходил доктор. Опухоль уменьшилась. Он сказал, что все идет нормально. Завтра будет сделана перевязка. Доктор велел поблагодарить вас за вашу смекалку и сказал, что никогда не думал, что свернутые газеты могут обеспечить необходимую неподвижность.

– Хорошо, но это не моя…

– Сейчас он спит, – сказала леди Кэтрин. – Хочу сказать, что он все еще испытывает боль, хотя и не признается в этом. Я велела положить снотворного в его обед.

– Кэт! – возмутилась леди Эшланд. – Разве так можно?

– Он не заметит, – ответила дочь.

Леди Эшланд смирилась.

– Возможно, не заметит, но если он не хочет принимать снотворное, ты не должна на этом настаивать и обманывать его.

Кэтрин закусила губу.

– Да, но это я уже сделала. Он спит, возможно, утром он будет мне за это благодарен.

Леди Эшланд все же была недовольна и, нахмурившись, отвернулась. Леда видела, что хозяин дома наблюдает за женой но не вмешивается в разговор. Он только сказал:

– Возможно, мисс Этуаль хотела бы пройти в свою комнату?

– Мою комнату?

– О, да! Я провожу, – воскликнула Кэтрин и взяла Леду за руку, – мы еще успеем на обед, нам идти всего один квартал.

– На обед? Вы не должны опаздывать ни на минуту! – она высвободила свою руку.

– Но кто-то мне сказал, что в этом городе прибыть вовремя не считается хорошим тоном.

– О, нет! Только не на обед. Возможно, речь шла о бале. Что же касается приглашения на обед, то нужно прибыть вовремя, а если точнее – то даже немного раньше.

Леда уловила, что в ее голосе звучат нотки мисс Миртл, но явно эта милая симпатичная девушка нуждается в знакомстве с некоторыми принятыми правилами света.

– А я и не знала, – очень дружелюбно откликнулась леди Кэтрин.

Лорд Эшланд взял за руку Леду, не сняв свою белую перчатку:

– Слуга вас проводит, мисс Этуаль. Чувствуйте себя, как дома.

– До свидания, – сказал его сын, точно так же пожав ее руку и улыбнувшись столь же ободряюще.

Когда они уже шли к двери, леди Эшланд обернулась к Леде и сказала:

– Я хочу поблагодарить вас еще раз. Я так рада, что вы пришли.

Леда улыбнулась, все еще не очень осознавая происходящее. Лорд Эшланд остановился, чтобы пропустить остальных вперед. Когда его сын вышел, Леда неожиданно для себя подошла к лорду Эшланду и шепнула ему на ухо:

– Простите меня. Простите, сэр, но, возможно, вы не знаете… джентльмен снимает перчатку, когда предлагает руку даме.

Он посмотрел на нее с изумлением, затем покраснел до корней волос.

– Боже мой, и кто выдумывает все эти условности? Спасибо, я предупрежу Роберта. Она заколебалась, затем добавила:

– Вы можете снять перчатки в коридоре и отдать слуге вместе со шляпой и тростью.

– Дворецкому?

– Дворецкому, конечно, а он передаст лакею. Лорд Эшланд покачал головой и направился к двери. Леда никогда еще не видела столь элегантного джентльмена.

На пороге он обернулся:

– Я должен знать что-нибудь еще?

– Нет, сэр, – сказала Леда, смущенной улыбкой ответив на его подмигивание. – Вы выглядите великолепно.

Леда стояла посреди изящнейшей спальни. Все предметы словно излучали какое-то сияние. Белые и голубые статуэтки, голубовато-розовый ковер на полу и изящно вырезанные стулья с роскошными сиденьями. Повсюду были цветы, но не в вазах, а в горшках. Блестящая влажность живых листьев обрамляла белые, розовые, нежно-кремовые цветы. Орхидеи источали приятный аромат.

На вопрос экономки Леда ответила, что у нее нет багажа. Она понимала, что это может показаться странным, но та только сказала:

– Очень хорошо, мисс. В дом только что провели электричество. Если вам понадобится, нажмите вот на эту кнопку, и зажжется свет. Я пришлю поднос с ужином в вашу комнату, если вы не возражаете.

– Да, я буду очень признательна.

Леда с недоверием посмотрела на кнопку и решила, что не осмелится ею воспользоваться. Она сняла шляпу и перчатки, подошла к открытому окну. Вечернее движение было оживленным: экипажи сновали взад и вперед по Парк Лейн, джентльмены прогуливались парами – их шелковые шляпы отражали отблески уличных фонарей; была слышна музыка – видно, неподалеку развлекаются гости. Мягкие лепестки орхидей вдыхали вечернюю свежесть.

Всю неловкость своей ситуации Леда хотела забыть. Наверняка, мистер Джерард нарисовал ее героиней, коей она и представлялась его друзьям или семье, она точно не знала, кто для него эти люди – лорд и леди Эшланд.

Кажется, они поверили ему на слово. Эта комната явно ждала ее, как будто бы он знал, что это будет ей нужно, и он будет нужен.

Единственное, о чем она сожалела, так это о серебряной щетке и зеркале, оставленных в Бермондси. И уже не было возможности вернуть их: без сомнения, миссис До-кинс продаст ее вещи, как только представится возможность.

Сама экономка, а не служанка вошла с подносом. Поставила его на стол и сказала:

– Я принесу вам халат и ночную рубашку, а также теплую воду, мисс, после ужина.

– О да, – сказала Леда, будто халат и ночная рубашка для гостей дома были совершенно обычным делом. Она увидела на подносе сложенную записку и закусила губу.

– Пока мне больше ничего не нужно.

Экономка кивнула и вышла. Леда развернула записку.

«Я хотел бы увидеть вас сегодня вечером. В любое время, поскольку, как вы легко можете предположить, я никуда не выхожу.

Ваш покорный слуга Сэмьюэл Джерард».

Хотя она была голодна, Леда с трудом проглотила превосходно запеченного лосося и холодные устрицы. Когда экономка вернулась за подносом, Леде пришлось спросить, где она может найти мистера Джерарда. Она небрежно помахала запиской, желая показать, что не несет никакой ответственности за это приглашение.

– Я могу вас проводить, мисс, – лицо ее было бесстрастным.

Леда спустилась за ней на первый этаж. Они пересекли большой, хорошо освещенный зал, украшенный турецкими коврами, и подошли к двери.

На стук отозвался мужской голос, и Леда почувствовала, что у нее все внутри похолодело.

Ей представлялось, что это будет кабинет или гостиная, или какая-нибудь нейтральная территория. Но то, что ей придется войти в спальню, где мистер Джерард лежит в кровати, заставило ее замереть на месте.

– Входите, мисс Этуаль.

Его золотые волосы лежали на подушке. Экономка закрыла за собой дверь, но Леда схватилась за ручку.

– Все в порядке, – сказал мистер Джерард, – закройте дверь, миссис Мартин, спасибо.

– О, я не думаю, что это… так нужно… – запротестовала Леда, не давая закрыть дверь. – Утром, когда вам будет лучше, а вся семья соберется дома, возможно, мы поговорим.

– Я чувствую себя так же хорошо сейчас, как буду чувствовать утром, уверяю вас.

– Леди Кэтрин сказала, что вы, должно быть, спите, – отчаянно проговорила Леда.

– Ах, да, но я не сплю, не так ли? – он выразительно посмотрел на экономку. Та покраснела и опустила глаза.

– Это не повторится, мистер Джерард, я обещаю вам. Я поговорила с поваром.

– Спасибо. Леди Кэтрин об этом знать не должна.

– Да, сэр, – ответила экономка.

– И закройте дверь, если сможете.

– Да, сэр.

Она вырвала дверь из рук Леды, и та с шумом захлопнулась.

Пальцы Леды вновь вцепились в дверную ручку…

Как это смущает, что лицо его так прекрасно, ей даже трудно отвести глаза.

– Это неудобно. Я не должна оставаться здесь.

– Но я просил вас придти.

– Но это еще хуже!

Он пошевелил ногой под простынями, согнул здоровую ногу.

– Разве мы не пригласили вас?

– Пригласили, я благодарна.

– Хорошо. Он улыбнулся, его рука скользнула по простыне. Казалось, что разглаживание на ней морщинок – самое важное для него занятие.

– Я надеюсь, ваш приход сюда означает, что вы согласны принять предложение о службе?

– Я полагаю… что это так.

Какую-то долю минуты он молчал, все еще разглаживая простыню и не глядя на Леду.

– Я сказал им, что с подводы упала бочка прямо мне на ногу, потом я потерял сознание, а когда очнулся, то вы были рядом и сделали все необходимое. Совершеннейшая случайность. Я воздал должное вашему благородству и опустил детали. Прошло гладко. – Он взглянул на нее из-под ресниц. – Вы понравились им еще в ателье.

Леда стояла все еще у двери.

– А почему тогда я не проводила вас домой, если уж я такое благородное сокровище?

– А вы отказались принимать какую-либо благодарность. Проводили меня к доктору, а затем ушли, испарились, словно добрый ангел. А я дал вам свою визитную карточку и предложил место в моей фирме.

Она недоверчиво усмехнулась.

– Забавно, что ваша голова столь хорошо работает даже тогда, когда вы страдаете.

– О, к тому времени вы уже сделали с моей ногой все, что нужно, и я не очень страдал.

– Видимо, вы живете с весьма доверчивыми людьми, мистер Джерард.

– Они лучшие друзья в мире.

Он посмотрел на нее с холодным вызовом, как будто ожидая возражений. Леда опустила глаза.

– Значит, вам очень повезло. Но я действительно должна уйти.

– Как ваш новый работодатель, мисс Этуаль, я хочу попросить вас остаться.

– Мистер Джерард, сейчас самое неудобное время и место, чтобы заниматься делами. Я должна попросить вас извинить меня.

– Я понимаю, почему вы уволились с прежней работы, мисс Этуаль, если даже первое поручение вы встречаете в штыки. Вы собираетесь продолжать в том же духе?

– Меня не уволили, я сама ушла.

– Почему?

– Это мое дело.

– Но вы только что поступили ко мне на работу. Мне кажется, что теперь это и мое дело.

– Ну, хорошо. Мадам Элиза хотела, чтобы я выполняла поручения, которые… я не могла выполнять.

– Какие поручения?

Леда молча посмотрела на него.

Он встретил ее упрямый взгляд и через секунду, кажется, понял, что она имеет в виду. Рука вновь начала расправлять простыню. Леда почувствовала, что краснеет.

– Могу ли я считать себя уволенной?

– Вы боитесь меня? – спросил он низким голосом. Леда сама не знала, боится она или нет. Пальцы на дверной ручке занемели.

– У меня есть причины? – голос ее дрожал.

– Вы слишком стремитесь уйти, – его слова прозвучали сухо.

– Это очень неловкая ситуация. Я не знаю, какие правила в вашем мире, но здесь, чтобы леди находилась в комнате джентльмена, в его спальне… Это неприлично. Слуги начнут сплетничать.

Он рассмеялся.

– Уверяю вас, слугам и в голову не придет, что я могу покушаться на вашу честь.

– Тоща они вас слишком плохо знают, – резко сказала она, – я вас знаю несколько лучше.

Она ожидала насмешливый ответ, но с удивлением увидела, как темная краска заливает его лицо. Мистер Джерард рассматривал собственный кулак.

– Я прошу у вас прощения. А также извините за то, что задержал вас сегодня, чем скомпрометировал. Вы можете идти.

Он посмотрел прямо ей в глаза, и они оба вспомнили о том, что он был в ее комнате, когда она одевалась. Леда почувствовала обиду и покраснела. Он хотел что-то сказать, но девушка уже открыла дверь.

– Спокойной ночи, – сказала она.

– Мы увидимся завтра в библиотеке в девять утра, мисс Этуаль, если это отвечает вашим представлениям о достойном поведении.

– Завтра воскресенье, – напомнила она. Он усмехнулся.

– Конечно, я полагаю» вы хотите неделю отгулов в честь празднования?

– Конечно, нет, – ответила она. – В девять часов в понедельник – самое подходящее время. Спокойной ночи, сэр. Не дожидаясь ответа, она плотно закрыла за собой дверь.