– Ну вот видишь, что ты наделал, Таддеус! Пожалуйста, мистер…
      – В армию, – произнес герцог, роняя руки. – Куплю себе капитанский чин.
      – В армию? – вскрикнула она. – Но мы же, кажется, воюем?
      – Да, конечно. Воюем с тем французишкой. Я смогу облегчить свои страдания, если вгоню саблю в его черное сердце.
      – Но вас же могут ранить! И даже убить!
      Его полные страсти глаза внимательно посмотрели на нее:
      – А тебе разве не все равно?
      – Ну, мне… ох… нет, мне не все равно! Я ведь даже еще не успела как следует вас узнать! – Мерлин опустила глаза и повертела кольцо на пальце. Она не могла выдержать его полный страсти взгляд. – То есть я хотела сказать, не успела узнать вас снова.
      – Ах, Мерлин, я так тебя люблю…
      Это было сказано так нежно, с такой внезапной и мягкой теплотой, что она едва поверила своим ушам. Она украдкой взглянула из-под ресниц. Все это казалось уж слишком невероятным. И сам мужчина, и его комната производили впечатление такого грандиозного великолепия, с какими Мерлин никогда не сталкивалась раньше. Если бы не присутствие Таддеуса, она просто решила бы, что это сон. Но герцог был настоящий. И этот удивительный, волнующий ее мужчина такими глазами смотрел на нее и говорил, что любит…
      Вдруг он прервал ее размышления, двинувшись в сторону двери:
      – Я не должен здесь оставаться. Ты же видишь, я чуть ли не заставляю тебя.
      – Нет, подождите, – сказала Мерлин.
      Рука его легла на дверную ручку.
      – Мерлин, дорогая, я не могу просто ждать. Если тебе дорога свобода выбора, не проси меня остаться.
      – Но…
      Он открыл дверь:
      – Нет, нет! Давай на этом закончим. Это невыносимо. Прощай, моя любимая.
      – Мистер герцог…
      – Пожелай мне счастливого пути. – Выходя, он медленно закрывал за собой дверь.
      – Погодите! – Мерлин запуталась в простынях. – Погодите! Одну минутку… ох, ну пожалуйста, подождите!
      Почти закрывшаяся дверь приоткрылась вновь.
      – Что случилось? – спросил он.
      – Подождите, пожалуйста, мистер герцог… Я выйду за вас замуж.
      Дверь открылась немного шире.
      – Правда?
      – Да, и сегодня же. То есть… я ведь вам уже пообещала…
      Он снова вошел в комнату и спиной прислонился к двери, обеими руками сжимая ручку за спиной.
      – Я же освободил тебя от этого обещания.
      – Да, но сама я себя не освобождала.
      Он сделал к ней несколько шагов и остановился:
      – Ты уверена?
      – Да.
      – Я хочу, чтобы ты была уверена. – Он придвинулся ближе и снова замер. – Мерлин, ты не должна думать, будто я тебя принуждаю.
      – Да нет же. Я уверена, что если однажды сказала, что буду вашей женой, значит, и сейчас хочу того тоже. Честно. – Она застенчиво разглядывала его ботинки. – И я даже могу понять… почему я тогда так сказала.
      – Мерлин! – Он вновь оказался у ее постели, стоя на коленях и целуя кольцо на ее руке. Осипшим, но нежным голосом он прошептал: – Ты сделала меня самым счастливым человеком.
      Он сжал ее руку.
      – Сегодня! Правда? О Боже, о чем я только думаю? – Он вскочил. – Так, что мне нужно сделать? Министр, свидетели… церемония будет, конечно же, прямо здесь. Не хочу рисковать твоим здоровьем.
      Мерлин увидела, как ошеломление на его лице сменилось чем-то другим. Он отпустил ее руку.
      – Таддеус, – в голосе его прозвучала новая, командная нотка, которую она никогда не слышала раньше, – позови Коллетта и передай герцогине Мей, что я хочу немедленно видеть их обоих в библиотеке.
      – Хм-м, – произнес Таддеус и зашаркал в сторону двери.
      – Да оставь ты этот поднос, – приказал герцог, выпроваживая старого слугу. – Пришли за ним горничную. Я хочу, чтобы ты поставил подпись на брачном свидетельстве и…
      Голос его оборвался, когда за ними двумя захлопнулась дверь, и Мерлин осталась в одиночестве. Секунду она продолжала смотреть на дверь, а затем опустила взгляд на искристый камень, сиявший на ее пальце. Она закрыла глаза с искренней надеждой, что от этого человека, пожелавшего стать ее мужем, у нее не всегда будет так сильно болеть голова.

* * *

      Выйдя за дверь, Рансом остановился. Он позволил себе улыбнуться и, приподняв бровь, взглянул на Таддеуса.
      – Было бы у меня тухлое яйцо, я бы кинул, – проворчал слуга. – Самое глупое представление, какое я только видел в жизни.
      – Но оно сработало, не так ли? – Рансом не смог сдержать усмешки.
      – Только потому, что у нее сейчас меньше здравого смысла, чем у самки павлина.
      – Ревнуешь? – Рансом вскинул голову. – Да ладно тебе. Ты можешь выдать невесту замуж.
      – Да уж, давно пора, – проворчал Таддеус.
      Рансом сунул руки в карманы и не спеша пошел по коридору, насвистывая свадебный марш.
 
      Мерлин никогда не думала о том, как она выйдет замуж. А если даже когда-то и думала, то сейчас ничего не помнила об этом. Все это привело ее в замешательство. Сидя в кресле, она ожидала начала церемонии, одетая в красивое лимонно-желтое платье и белую кружевную шаль. Свадебным нарядом снабдила ее какая-то приятная, очень красивая дама. Она же обняла ее и поцеловала в щеку, сказав, что Мерлин принесет ее сыну счастье. Кроме того, она целых три раза пообещала, что и он тоже сделает Мерлин счастливой – как будто сомневалась, что девушка этому верит.
      Мерлин пришла к выводу, что женщина была герцогу матерью.
      Кроме того, у него был брат. Он был похож на одного из богов в иллюстрированном сборнике по греческой мифологии, который Мерлин видела у дяди Дориана. Еще были сестра и племянник с племянницами, и еще какие-то друзья – и все они хотели поместиться в шикарную спальню, улыбались, шутили и разглядывали ее.
      К радости Мерлин, рядом был и Таддеус. И Рансом – так звали того, за кого она выходила замуж.
      Все закончилось очень быстро. Таддеус помог ей в нужный момент подняться из кресла и пройти несколько шагов – туда, где у одного из огромных, занавешенных бархатом окон ее поджидали священник, Рансом и его брат. В какой-то момент колени ее задрожали и стало трудно стоять, и тогда Рансом взял ее под руку и поддержал так, что это было почти незаметно. Сквозь ткань сюртука она ощущала его тело – теплое, надежное и сильное. Затем он повернулся к ней, поднял маленькую вуаль, вколотую кем-то ей в волосы, и, взяв за плечи, поцеловал.
      Поцелуй этот не был долгим. Губы его скользнули по ее рту, лишь слегка прижавшись, но она почувствовала, как тело его под строгой одеждой заметно напряглось. Рядом с ним Мерлин казалась себе маленькой и такой легкой, что малейший ветерок из открытого окна мог опрокинуть ее. Но Рансом был надежным якорем. Руки его обнимали ее за плечи, а золотисто-зеленые глаза смотрели прямо ей в душу с обещанием, на которое все ее тело страстно стремилось ответить.
      Она сглотнула. Ей было не по себе. У нее кружилась голова от его взгляда.
      Они подписали какую-то бумагу, и тишина сменилась оживленными разговорами и смехом, люди вокруг кидали в них атласные домашние туфли и розовые лепестки. Мерлин подумала, что это глупо и странно. Но, похоже, что ее новому супругу все происходящее было по душе – крепко держа ее под руку и не переставая улыбаться, он поцеловал в щеку присутствовавших женщин. Он изумительно красив, подумала Мерлин. И, похоже, отлично знал, что кому сказать, в то время как ей самой оставалось лишь стоять рядом и время от времени кивать головой. Ей тоже досталось множество поцелуев, и не только в щеку, но ни один из них не мог сравниться с поцелуем Рансома.
      После чая с пирогами и тортами, после множества шампанского и тостов за счастливое будущее, Рансом спокойно, но твердо объявил, что Мерлин устала и праздник закончен. Мерлин была с ним не согласна. Да, она немного устала, но весь этот смех и веселое общество очень нравились ей. Кроме того, ей хотелось съесть еще одно маленькое пирожное и выпить бокал шампанского.
      Она подняла взгляд на Рансома и сказала:
      – Я не так уж и сильно устала. Разве нельзя, чтобы все продолжалось подольше?
      Он посмотрел на нее, улыбаясь, но ничего не ответил, продолжая принимать прощальные поздравления.
      Последним ушел Таддеус. Погладив Мерлин по голове, он проворчал:
      – Ну наконец-то он сделал тебя честной женщиной.
      Услышав это, Рансом нахмурился. Выражение это сохранялось на его лице даже тогда, когда они остались вдвоем.
      – Что он имел в виду? – спросила Мерлин.
      – Ничего особенного. – Рансом встал сзади и, вынув шпильки, снял с нее вуаль. – Ему просто нравится задирать меня при любой возможности.
      – Да, это в духе Таддеуса. Но мне кажется, вы ему нравитесь. Иначе он сказал бы мне, чтобы я за вас не выходила.
      Освободившись от вуали, волосы ее распустились. Рансом запустил в них пальцы и поцеловал затылок.
      – Мерлин, – нежно спросил он, – ты хочешь отдохнуть?
      – Нет, – ответила она. Дыхание ее слегка участилось. – Я устала отдыхать. Зачем вы велели всем уйти?
      Он тихо усмехнулся:
      – Хм-м… Из чистого эгоизма.
      – А я хотела еще пирожное.
      Он нежно взял ее за подбородок и приподнял вверх, затем наклонился и стал целовать лоб и нос.
      – Нужно уложить тебя в постель, чтобы ты отдохнула. Ты сама не знаешь, сколько потратила сил.
      – Я хорошо себя чувствую. – Это была маленькая ложь. Она и вправду ощущала, что слабеет. Однако он с такой нежностью целовал ее висок, глаза, щеку, двигаясь дальше вниз по шее… от этого кто угодно задрожал бы. – Ох, – прошептала она. – Что вы делаете?
      – Люблю тебя, Чара. – Он приподнял ее волосы и гладким подбородком потерся о щеку. – Я просто… люблю тебя.
      – Почему? – Она глубоко втянула воздух. – Потому что мы теперь женаты?
      – М-м-м… скорее наоборот. «Лучше жениться, чем сгореть» – слышала такое? А я весь горел, Чара.
      Она тихонько вскрикнула, когда он скользнул руками вниз, положил их на ее грудь и притянул ее к себе. Она запрокинула голову. Руки его напряглись, и он прильнул губами к изгибу ее шеи.
      «Да, – подумала она, в то время как наслаждение от поцелуя охватило все ее тело, – жениться гораздо лучше».
      Вдруг он убрал руки и выпрямился:
      – Я приду позже. Ты должна отдохнуть.
      – Отдохнуть? – Казалось, она не понимала значения этого слова, которое не имело ни малейшей связи с биением ее пульса и легким трепетом в шее, как будто он все еще целовал ее. – Но мне нравится то, что вы… – Она взглянула ему в глаза. – Я совсем не хочу отдыхать.
      – Я пришлю мамину горничную, чтобы она помогла тебе переодеться.
      – Но Рансом…
      Он открыл дверь.
      – Отдыхай, – приказал он. – Ложись поспи.
      – Поспать!
      – Мерлин, – хрипло сказал он, – я вернусь сегодня же вечером.
      Взгляд его был многообещающим, а глаза светились огнем. Мерлин облизнула губы:
      – И тогда вы сможете остаться подольше?
      – Думаю, – он улыбнулся, – я сумею это устроить.
 
      Рансом шел по коридору, направляясь в салон, куда, как он полагал, могли переместиться гости, чтобы продолжить отмечать его торопливо устроенную свадьбу. Ранее он успел дать указание Коллетту, чтобы всем было оказано обычное для Фолкон-Хилла гостеприимство. Пожалуй, теперь он и сам мог выпить несколько бокалов шампанского. Оставить сейчас Мерлин – растаявшую от его ласк – стоило ему огромных усилий. Но ей нужно отдохнуть. В этом он был уверен, потому что видел, как во время церемонии на ее лице иногда появлялось замешательство.
      И все же он весь горел. Рансом закрыл глаза, смущенно улыбаясь: «Ты дымишься, как труба. Возьми себя в руки».
      Он должен был благодарить Бога за то, что она жива и в сознании. Да он и благодарил. Еще как! Но потом он вспоминал, как ее нежные губы отвечали на его поцелуи и ласки, и сердце его начинало учащенно биться.
      Он встретил камердинера, выходившего из комнаты, временно заменившей Рансому спальню.
      – Ваша светлость, – сказал тот, – примите мои поздравления. Мы все чрезвычайно счастливы, что мисс… что ее светлость новая герцогиня поправилась. Следует ли мне перенести ваши вещи обратно в гардеробную?
      Рансом благодарно кивнул.
      – Да. Мисс… – начал он и остановился, улыбнувшись вместе со слугой. – Моя супруга сейчас отдыхает. Думаю, с перемещением можно повременить до завтра.
      – Да, ваша светлость. В связи с последними событиями я не хотел беспокоить вас пустяками, но та шляпа, о которой вы спрашивали… вероятнее всего, она принадлежала лорду Шелби. Или, возможно, майору О’Шонесси: так получилось, что они оба пользуются услугами одного и того же мастера и носят одинаковый размер. Однако слуга милорда сказал, что у него недавно как раз одна шляпа потерялась. А у майора камердинера нет, так что здесь я ничего не могу сказать с уверенностью.
      Рансом вскинул голову:
      – Шляпа у вас?
      – Да, ваша светлость. Она вместе с вашими вещами.
      – Принесите ее мне.
      Камердинер поклонился и юркнул обратно в спальню. Через несколько секунд он показался вместе со шляпой. Рансом взял ее в руки и перевернул, изучая.
      Да, по всей видимости, это шляпа Шелби – и ложный след. Брат мог потерять ее в лесу когда угодно, в любой момент за последние два месяца. Однако какое странное совпадение, что и Куин носит такой же размер и фасон… и даже еще более странно, что Куин так быстро, фактически немедленно после похищения начал обыскивать территорию Фолкон-Хилла.
      Рансом повертел шляпу на пальце. Затем снова направился в салон, даже радуясь тому, что можно опять заняться расследованием и отвлечься от любовных порывов.
 
      – Привет, – сказала Мерлин худенькому мальчику, который робко постучал в дверь спальни. – Ты кто?
      От удивления мальчик открыл рот:
      – М-м-м-м-мисс М-м-мерлин! Я Вудроу!
      – Прости, пожалуйста. Ты мой друг? Рансом сказал, что я кое-что забыла. Наверное, я забыла и некоторых друзей. Я и самого его забыла тоже.
      – Забыли м-м-моего дядю? – Вудроу изумленно уставился на нее. – Не м-м-могу п-п-представить, чтобы к-к-кто-то его з-з-забыл.
      Мерлин пожала плечами, будто прося прощения.
      – Ладно, – сказал Вудроу. – Хорошо, чт-т-то я п-п-пришел. Вы же не забыли л-л-л-летательную м-м-машину, правда?
      – Конечно же, нет. Я собираюсь немедленно вернуться к работе над ней. Крылья уже скоро будут готовы для эксперимента.
      Глаза его округлились, выражая печаль.
      – Ой, а р-р-разве вы и к-к-катастрофу забыли?
      – Катастрофу?
      – Да. Ваш несчастный случай. Н-н-не помните?
      Она покачала головой, нахмурившись.
      – Ты хочешь сказать… Не может быть, чтобы я попала в аварию на летательной машине! – воскликнула она.
      Вудроу озадаченно смотрел на нее. Он хотел ответить, но потом засомневался.
      – А д-д-д-дядя Деймерелл не сказал вам?
      – Нет, я… Он говорил только о том, чтобы мы поженились.
      – Вы же именно поэтому б-б-б-были больны. Вы упали с ужасно ог-г-г-громной высоты и ударились головой. С тех пор вы т-т-только спали. – Он подошел к ее креслу и взял ее за руку. – Это было ужасно. Мы все боялись, что вы не проснетесь больше.
      – Но я летала? Я летала на своей машине? А я даже не помню, как доставила ее до места, откуда взлетела!
      – Да, вы л-л-летали! И машина работала, м-м-мисс М-м-мерлин. Она летала! Вы п-п-п-победили мистера П-п-п-пеммини!
      – Но я не помню никакого Пем… как там его. Говоришь, я его победила?
      Вудроу энергично закивал:
      – Да! Машина летала, и упала она н-н-не потом-му, что не могла лет-т-тать. Это б-б-было сделано н-н-нарочно!
      – Что? – воскликнула Мерлин.
      – Я это в-в-видел! П-п-поломка была в распорке номер д-д-два. И я знаю, что ее ослабили, п-п-поставили м-м-медный винт. П-п-потому что я сам ставил т-т-туда ст-ссс…стальной. Я п-п-пытался рассказать д-д-дяде Д-д-деймереллу, но он б-б-был так… Ой, он так страшно р-р-расстраивался из-за вас, м-м-мисс Мерлин. Он н-н-не хот-т-тел со м-м-мн-ной разговаривать. – Вудроу закусил губу. – По-моему, он… может быть… д-д-даже п-п-плакал. Это было страшно.
      – Но я не помню! Не помню ничего, о чем ты говоришь! Ты сказал, я летала, но я даже этого не помню!
      – Да, в-вы летали! Еще к-к-как! Прямо тут, в Фолкон-Хилле.
      – Здесь? Я здесь работала над летательной машиной?
      – В западном бальном зале.
      Мерлин решительно встала:
      – Отведи меня туда, я хочу посмотреть на машину.
      Глаза Вудроу расширились, затем он опустил взгляд.
      – Н-н-но… ее там уже н-н-нет.
      – Где же она?
      Мальчик смотрел в пол. Он нервно сцеплял и расцеплял пальцы.
      – Отведи же меня в этот западный бальный зал, пожалуйста. – Мерлин подошла к двери и открыла ее, жестом прося Вудроу выйти. – Мне нужно ее увидеть.
 
      Она все увидела. Эту огромную, застывшую, пустую комнату, ее расписной потолок и свисавшие пеньковые веревки, отбрасывавшие в предвечернем свете длинные тени… И подобно тому, как расходятся облака, уступая место ясному небу, туман ее памяти начал рассеиваться.
      Летательная машина, ее мечта стала реальностью…
      – Где она? – прошептала девушка.
      – М-м-мисс М-м-мерлин, – сказал Вудроу тихим, срывающимся от волнения голосом, который тут же разнесло эхо. – Он ее сжег.

Глава 20