Джейн закрыла глаза, но возбуждение никак не отпускало ее.

Она плакала о своей неудавшейся жизни, о мальчике, который непременно утонул бы, если бы Торп не подоспел на помощь. Плакала о своих умерших родителях, в чьей помощи она сейчас так нуждалась, и о своем муже, так жестоко поломавшем ее судьбу. Плакала о Фредди, которого едва ли сумеет полюбить, и о Торпе, который был ей так нужен, но не любил ее…

Джейн плакала оттого, что не знала, что дальше делать со своей жизнью. Она была в смятении, мысли бились в ее голове, словно испуганные птицы, и от этого она плакала снова, все сильней и сильней, пока, наконец, не уснула.

Джейн крепко проспала до следующего утра и проснулась поздно, когда солнце уже пробивалось сквозь задернутые шторы и заливало мягким светом ее уютную, обитую голубым шелком спальню. На сердце больше не было вчерашней тяжести — слезы омыли и очистили душу.

Успокоенная, просветленная, Джейн прислушалась к своим ощущениям, когда кто-то тихо поскребся в дверь. Она присела в постели, натянула повыше одеяло и позволила стучавшему войти.

Это оказалась леди Сомеркоут, улыбающаяся и свежая.

— Я не помешаю вам, дорогая? — мягко спросила она.

Джейн было не до гостей, но улыбка на лице графини была такой доброй и ласковой.

— Конечно нет, вам я всегда рада.

Леди Сомеркоут улыбнулась еще шире и вошла, сопровождаемая служанкой с подносом, на котором золотились ломтики свежего поджаренного хлеба и дымилась чашка с шоколадом.

— О-о! — восхищенно вздохнула Джейн. — Замечательное начало дня. Спасибо большое. — На глаза вдруг навернулись непрошенные слезы, и Джейн сглотнула их. — Простите меня, — прошептала она, поднося к лицу кончик простыни, чтобы вытереть глаза. — Я стала слезливой, как фонтан, — сама не знаю почему. Пожалуйста, расскажите мне что-нибудь веселое и забавное, пока я не промочила насквозь нас обеих!

Леди Сомеркоут сочувственно и понимающе улыбнулась ей и приказала служанке поставить поднос на изящный столик рядом с постелью. Джейн взяла симпатичную чашку в горошек, сделала глоток и почувствовала себя гораздо лучше.

Леди Сомеркоут отпустила служанку и уселась в обитое голубым шелком кресло. Джейн вспомнила, как графиня сидела в нем десять дней назад, когда праздник только начинался. Как давно это было!

— Что ж, у меня действительно есть что рассказать, и думаю, вам будет любопытно послушать.

Джейн улыбнулась, держа чашку обеими руками.

— Рассказывайте все! — простодушно воскликнула она и приготовилась слушать, глядя на сияющее лицо леди Сомеркоут.

— Сегодня утром в столовую спустились только мы с мужем и миссис Улльстри. Даффилд и Торп ушли на рыбалку, мистер Уэйнгров отправился с мисс Хартуорт осматривать душистый горошек в цветнике, миссис Ньюстед была еще в постели, а мистер Улльстри на конюшне. Но главное — за столом была миссис Улльстри, играющая очень важную роль в моей маленькой пьесе. Постараюсь буквально воспроизвести ее слова.

— Мириам, — сказала она так наивно и искренне, как не удалось бы и лучшей лондонской актрисе. — Мириам, вы помните, как миссис Амбергейт жаловалась вчера на то, что у нее пропал костюм Клеопатры?

— Да, — ответила я, бросая на нее заинтересованный взгляд и поднимая чашку с шоколадом. — А что, он нашелся?

— Увы, нет. Но я сегодня утром полезла за своими перчатками — помните ту прекрасную пару, расшитую голубыми цветочками? — так вот, я открыла сундук и обнаружила, что исчез мой костюм Индийской принцессы! Представляете?! Возможно ли это? Вор — в Чаллестоне!

Плечи леди Сомеркоут затряслись от смеха:

— Бедный Сомеркоут! Он сделался багровым, особенно после того, как миссис Улльстри предположила, что кто-то пользуется этими костюмами для какой-то необычной цели. Джейн, вы считаете нас ужасно безнравственными?

— Восхитительно безнравственными! Но что было дальше? Ваш муж снова стал задыхаться?

— Тогда еще нет. Но дальше — больше. Я подтолкнула Венецию своим следующим вопросом: «Не думаете ли вы, что кто-то ради забавы переодевается в наши костюмы?»

— Не может быть! — возмущенно закричала она. — Какой же должна быть женщина, если она использует маскарадные костюмы, чтобы обольщать мужчину? Я правильно поняла, вы именно это имели в виду?

— Боюсь, что так, — ответила я. — И полностью согласна с вами — пользоваться для этих целей костюмами, прикидываясь то Клеопатрой, то Индийской принцессой, то Марией Антуанеттой, может, пожалуй, лишь потаскушка — но не леди!

Леди Сомеркоут снова рассмеялась:

— Миссис Улльстри показала себя первоклассной актрисой. Я думаю, что завтра вечером, когда мы наконец начнем показывать наши виньетки, нас ждет бесподобное зрелище.

— Ну, а ваш муж? — нетерпеливо спросила Джейн.

— Он бросил на меня испепеляющий взгляд, но затем лицо его приняло более или менее обычный цвет, и он уткнулся в «Таймс». А мы получили подлинное наслаждение от этой сцены. Позже, когда в столовую наконец спустилась миссис Ньюстед, он с трудом заставил себя взглянуть на нее. А когда она уселась за стол, встал, извинился и вышел.

Джейн радостно рассмеялась, довольная тем, как идут дела у леди Сомеркоут.

— Ну, а как провела прошлую ночь сама Индийская принцесса? — рискнула она задать нескромный вопрос.

Леди Сомеркоут не смутилась:

— Я никогда еще не получала такого удовольствия! Ей-Богу! Как странно: мы с мужем все те же два человека, но капелька тайны, обмана меняет все… О, это был фейерверк страстей! И впрямь, удивительная загадка! Я жалею только о том, что через три дня все это закончится.

— И что тогда? — Джейн поставила на поднос пустую чашку. — Наберетесь смелости и откроете ему правду?

Леди Сомеркоут задумчиво покачала головой:

— Пожалуй, да… Но не раньше, чем все разъедутся. А когда у него пройдет первый шок, я намекну, что Мария Антуанетта всегда может навестить его…

— Или Клеопатра, — развила ее мысль Джейн.

— Ах, дорогая моя, какое наслаждение я получила в итоге! Представьте, я чувствую себя почти счастливой. — Леди Сомеркоут вздохнула, а затем мягко коснулась запястья Джейн: — Но вы, к сожалению, не очень-то счастливы. Вижу по глазам — вы плакали всю ночь.

Джейн почувствовала комок в горле:

— Наверное, это потому, что вчера я была на волосок от смерти…

— Неужели? Ведь вы такая прекрасная пловчиха! Я полагала…

— Меня спас Торп, — просто сказала Джейн. — Вы, на счастье, не видели всего, что там случилось. Но, если бы Торп не пришел на помощь и не вытащил из воды меня и мальчика, все могло закончиться весьма плачевно и мы с вами не разговаривали бы сейчас.

— О, дорогая моя! — Леди Сомеркоут бессильно откинулась на спинку кресла и побледнела. — А Торп ни словом не обмолвился!

— Даже Фредди не знает толком, что на самом деле произошло.

— Тогда понятно, отчего вы так переживали…

Джейн вздохнула и положила недоеденный кусочек на тарелку:

— По правде сказать, не только из-за этого. Ах, Мириам, я совсем запуталась! Я не знаю, что мне дальше делать, как жить. Я сама не знаю, чего хочу. Когда я приехала в Чаллестон, для меня все было просто: я должна привести Фредди к алтарю, стать ему хорошей женой, родить ему дюжину ребятишек…

— Ну, не дюжину, Джейн, о чем вы говорите! Вот у меня их пятеро, и, скажу вам, даже этого многовато для одной женщины. Штука не в том, чтобы родить — их надо растить, воспитывать, а это такая постоянная головная боль. Мой вам совет: никогда не перепоручайте воспитание детей няням и гувернанткам. Только сами!

Джейн наклонила голову:

— Вы правы. Но я не уверена, что дети будут частью моего будущего…

— С чего вы взяли? Не говорите глупостей…

Джейн пожала плечами.

— Это вполне возможно. Я ведь так и не родила ребенка бедному майору Амбергейту, впрочем, тогда я не задумывалась об этом. — Она пристально взглянула в глаза Сомеркоут. — А бывает и так, что ребенок становится для женщины проклятьем…

Леди Сомеркоут приоткрыла рот. Было видно, что в голове у нее, быстро сменяя одна другую, бешено крутятся мысли.

— Нет! — наконец воскликнула она, поднимаясь с кресла. — Не пугайте меня, Джейн! Скажите, что я не должна подозревать то, что невольно подозреваю! — Она повернулась спиной к Джейн, а затем опять резко взглянула на нее. — В тот день, когда мы осматривали источники, вы были расстроены и не захотели сказать мне — почему. Джейн, скажите сейчас!

Джейн глубоко вздохнула:

— Хорошо, я расскажу вам. Первую же ночь в вашем гостеприимном доме я провела с Торпом. Мириам, вы не поверите, но я думала, что это Фредди! Торп обманул меня — так же, как вы обманывали своего мужа…

— О, Боже всемогущий! — Леди Сомеркоут прижала руки к груди и упала в кресло. — И вы не узнали его?!

Джейн покачала головой:

— В тот вечер я выпила слишком много шампанского. Я искренне верила, что это Фредди, хотя всю ночь меня одолевали мысли о Торпе. А на следующий день я встретила Торпа в лабиринте и он вернул мне ключ. Вы представить себе не можете, как я была поражена и испугана!

— Но почему… О, Джейн, что вы наделали?! Дорогая, я все-таки не могу до конца понять. Почему вы подумали, что Фредди в ту ночь придет к вам?

И Джейн рассказала все — и о стремлении Фредди к духовному слиянию, и о том, как Вэнджи отнесла ключ и записку к двери его спальни, и о том, как Торп заставил служанку обо всем рассказать ему.

— Во многом виновата я сама. В тот вечер — когда шампанское развязало мне язык — я намекнула Торпу, что должно произойти ночью. А дальше… Торп оказался очень сообразительным и ловким. И наутро ключ снова был у меня в руках, а я сама — потрясена до глубины души.

Леди Сомеркоут недоверчиво посмотрела на нее:

— Джейн, вам не кажется странным, что все это так похоже на мою историю с Сомеркоутом? Я помню, что кто-то предлагал мне нечто подобное — намеками, разумеется… Ах, да, полковник Даффилд! Не мог ли он знать о проделке Торпа?

— Конечно нет! Невозможно представить, что Торп поделился с ним. Но если эта история получила распространение… О, Господи! Что, если все уже знают об этом?!

Леди Сомеркоут покачала головой:

— Не может быть. Иначе я давно все услышала бы от своей горничной. Нет, этого пока не знает никто.

— Допустим, — согласилась Джейн. — Но интересно, знает ли кто-нибудь, что после этого я еще дважды была близка с Торпом?

Леди Сомеркоут уставилась на нее во все глаза.

— Вы были близки с ним еще дважды? — переспросила она.

— Я сама не знаю, что со мной творится. Но он так красив и сексуален… — Джейн прикусила нижнюю губку и принялась теребить бахрому на голубом покрывале.

— Да, конечно, — согласилась леди Сомеркоут. — Но, Джейн, как же быть с тем, что он не любит вас? И как вообще это могло произойти?!

Джейн пожала плечами и ответила только на последний вопрос:

— Как? Вот так. Вы вряд ли поймете, да я и сама не понимаю толком, но у меня никогда не хватало сил сопротивляться Торпу. И что удивительно — каждый раз я уступала ему в тот момент, когда у Фредди разыгрывалась его знаменитая мигрень! — Она подмигнула своей хозяйке, ожидая, что та на это скажет.

Леди Сомеркоут не могла удержаться от смеха:

— А вы случайно не надевали костюм? Не маскировались? Он-то, по крайней мере, знает, что это были вы?

Джейн тоже рассмеялась:

— Нет, я не маскировалась. Это ваша привилегия. — Она вдруг снова стала серьезной: — У меня не было маски — была лишь моя страсть, моя похоть, если хотите! Как получилось, что страсть стала командовать мною?! Ведь я не хотела становиться его любовницей! — Она застонала и сжала ладонями виски.

Леди Сомеркоут подошла поближе и взяла ее руки в свои:

— Вы и не стали его любовницей. Во всяком случае — пока.

— А кто же я ему тогда?!

Леди Сомеркоут пожала плечами:

— Не знаю. Но вы не будете его любовницей до тех пор, пока ваша связь не станет регулярной и известной всем. До тех пор, пока вы не начнете получать от него деньги. Есть разница, не так ли?

— Да, — медленно выдохнула Джейн. — Ведь каждый раз, когда мы вместе, я умираю в его руках — без всяких мыслей о собственной выгоде!

— А как же Фредди? — растерянно спросила леди Сомеркоут.

— Да, в нем-то и состоит главная проблема, — со вздохом ответила Джейн. — Когда я ехала сюда, к вам, я рассчитывала, что здесь между нами все будет окончательно решено и дело придет к естественной развязке — к помолвке. Но Фредди так неоднозначно относится ко мне… То он кажется по уши влюбленным, целует мне пальцы, называет ласковыми именами и предупреждает каждое мое желание. А в следующую минуту его скручивает мигрень, он исчезает и его нигде нельзя отыскать. Самое неприятное, что в такие моменты он избегает меня и предпочитает быть окруженным заботами мисс Хартуорт…

— Да, я много раз это подмечала.

Леди Сомеркоут нахмурилась, вернулась к постели Джейн и уселась с ней рядом. А Джейн отставила в сторону поднос, обвела невидящим взглядом комнату, поправила на голове ночной чепчик и опять откинулась на подушки.

— Проблема в том, — размышляла она вслух, — что, несмотря на причудливость характера Фредди, на его непостоянство, я продолжала надеяться, что у нас с ним все будет хорошо. Сама не знаю почему! Но каждый раз, допуская какую-нибудь оплошность, он потом так смиренно просил прощения… И это подкупало. И еще — в последнее время он стал гораздо спокойнее и разумнее. Все это поддерживало во мне надежду.

— И когда же вы потеряли эту надежду?

Слезы вновь подступили к глазам Джейн.

Она постаралась сдержать их: ей хотелось найти ответ, а для этого нужно было быть спокойной. Взяв наконец себя в руки, она уверенно сказала:

— Когда я тонула вместе с тем несчастным ребенком, а Торп протянул мне руку и спас. Я тогда не успела его увидеть, но в глубине души чувствовала, что это он. Так вот, с той секунды что-то во мне круто переменилось. И, я думаю, навсегда. — Она подняла взгляд на леди Сомеркоут и, тяжело вздохнув, призналась в невозможном: — Я глубоко и безоглядно люблю лорда Торпа!

Остаток дня Джейн провела в своей спальне. У леди Сомеркоут не нашлось слов, чтобы хоть как-то успокоить Джейн после того, как она призналась в любви к человеку, который никогда не назовет ее своей женой. Все, что смогла леди Сомеркоут, так это разделить с Джейн ее отчаяние и выразить надежду на то, что ей удастся справиться с этим чувством. Она поддержала Джейн еще в одном: если хватит сил, нужно, несмотря ни на что, продолжать попытки выйти замуж за Фредди, тем более что в его поведении наметились сдвиги к лучшему. А там — как Бог даст.

Джейн понимала, что в ее положении брак с Фредди — единственный разумный выход. Но, к сожалению, здравый смысл не был больше ее путеводной звездой. Она могла сейчас думать только об одном человеке — о Торпе!

Одеваясь к обеду, Джейн выбрала темно-синее шелковое платье, усыпанное золотыми блестками и украшенное внизу несколькими рядами брюссельских кружев. Платье было достаточно строгим — под стать ее настроению, — но в то же время нарядным. Пышные рукава расширялись к плечам, создавая подобие воротника, но при этом оставляли обнаженной шею. В волосы, каскадом спадавшие на плечи, были вплетены золотые ленточки, что придавало прическе средиземноморский вид — греческий или итальянский. Шелк платья бросал отблеск на сапфировый браслет и серьги, а через локти Джейн была перекинута золотая шелковая шаль с длинной темно-синей бахромой.

Джейн начала медленно спускаться по лестнице и почти не удивилась, что одновременно с ней в холл вошел с улицы Торп, держа в руках белые перчатки. Он словно почувствовал момент, когда она появится из своей спальни, и теперь, улыбаясь, смотрел, как Джейн, приподняв пальцами подол платья, неуверенными шагами идет навстречу ему.

А Джейн показалось, что с той секунды, когда она увидела Торпа, все вокруг волшебным образом переменилось. Он стоял, как обычно, спокойно, с выражением некоторой надменности на лице, но Джейн уловила идущее от него возбуждение, которое тут же передалось ей и заставило забиться ее сердце. Торп уже не улыбался, но его светло-голубые глаза излучали тепло. Он молчал, да и зачем слова, когда сердце говорит с сердцем?

Джейн любила его! Каждая ее клеточка кричала об этом. Торп подошел к нижней ступеньке, ожидая, пока Джейн спустится, она же не могла оторвать от него глаз, думая, что каждый раз видит его словно впервые и все начинается с самого начала.

Черный сюртук плотно облегал плечи Торпа — сильные плечи, которые позволили ему недавно вытащить ее из реки. Закругленные полы сюртука подчеркивали стройность талии, открывая сильные, длинные ноги. Знаменитый узел на шейном платке — «Месть Торпа» — был в этот раз заколот элегантной застежкой. Густые волосы, зачесанные вперед, делали его похожим на римлянина.

Джейн спустилась на последнюю ступеньку и оказалась совсем близко от Торпа. Неожиданно она отметила, что в холле никого нет и из прихожей не доносятся голоса, а значит, ничто не помешает Торпу взять ее руку и поцеловать. Словно прочитав ее мысли, он взял ее руку и нежно поцеловал каждый пальчик.

— Я приготовил речь, — он, не отрываясь, смотрел в глаза Джейн, — но забыл все слова. Хотел сказать, что горжусь вами, вашей смелостью и готовностью рисковать жизнью ради спасения ребенка. Но вместо этого стою и думаю, как вы прекрасны, и мечтаю о том мгновении, когда мы снова будем вместе.

Джейн собиралась сказать в ответ, что он должен оставить ее на время и дать ей возможность подумать о дальнейшей жизни. Что она все еще надеется выйти замуж за Фредди. Но вместо этого она подняла руку и, не скрывая своих чувств, провела пальцами по его глазам, щеке, губам…

Торп вспыхнул и наклонился к ней, до боли сжимая ее пальцы.

— Джейн! — пробормотал он. — О чем вы сейчас подумали?

Но она уже пожалела о своем порыве и покачала головой:

— Может быть, о том, как мы встретимся вечером за виньеткой…

Торп вздохнул:

— Тогда остается только набраться терпения и пережить все, что отделяет нас от оружейной, — обед, карты и музыку.

Джейн опустила глаза. Она боялась, что, если их разговор продлится и дальше, она просто бросится в его объятия, и тогда — прощай все правила приличия! Она попыталась освободить руку, но Торп продолжал крепко держать ее:

— Позвольте мне проводить вас в гостиную. Все уже собрались и ждут только вашего появления.

Что он имел в виду? Джейн не успела спросить: гостиная была рядом, в двух шагах.

Как только Джейн ступила на порог, восемь человек, сидевших в гостиной, разом замолчали, повернулись к ней и зааплодировали. Леди Сомеркоут и миссис Улльстри подбежали, обняли Джейн с двух сторон и расцеловали в обе щеки. Затем она выдержала натиск полковника Даффилда, низко склонившегося к ее руке и восславившего ее храбрость. Потом Джейн пришлось выслушать, какая гордость переполняет сердце Фредди. Когда же мужчины наконец отпустили ее, к ней тут же подлетела Генриетта и долго-долго щебетала со слезами на глазах о том, как восхищена бесстрашием Джейн, вступившей в единоборство с ужасной, опасной водной стихией. Последним подошел мистер Улльстри, обхватил руку Джейн своими пухлыми ладошками и воспел достоинства храброй леди Амбергейт. И только миссис Ньюстед осталась в стороне, заметив, правда, с улыбкой, что Джейн вела себя весьма отчаянно.

А когда утихли поздравления и хвалебные оды, Джейн поняла, что от нее ждут ответной речи. И решила сказать всю правду:

— Я очень благодарна всем вам за поздравления. Должна сказать, что в тот момент я не думала ни о чем — только о погибающем ребенке. Наверное, это звучит очень громко и высокопарно — простите. Но знайте, я непременно утонула бы вместе с мальчиком, если бы не нашелся человек, который сумел вытащить нас из воды и спас нам жизнь. Этот человек — лорд Торп!

— Вот это да! — воскликнул мистер Улльстри. — Торп, что же вы молчали?

Даффилд пересек гостиную, обнял Торпа и похлопал его по спине:

— Я знал, что вы помогли миссис Амбергейт выбраться из воды. Но что вы спасли ей жизнь… Мы все поздравляем вас, милый!

Снова раздались славословия, на сей раз — в адрес Торпа. Все считали, что оба они — Джейн и Торп — совершили настоящий подвиг, и Джейн даже удивилась, что вовсе не чувствует себя героиней.

Позже, когда гости насладились первоклассным обедом, а затем коротким концертом, который устроили миссис Улльстри и леди Сомеркоут, Джейн совсем было собралась идти в оружейную репетировать с Торпом. Как вдруг миссис Ньюстед обратилась к леди Сомеркоут и громко сказала:

— Я узнала, что у миссис Амбергейт и у миссис Улльстри пропали их маскарадные костюмы. Меня крайне огорчило это событие. Но вот что удивительно: сегодня и я хватилась своего костюма. Видите ли, мы с вашим мужем решили сыграть свою виньетку в маскарадных костюмах. Утром решили, а днем я отправилась за своим костюмом — но не нашла ни платья, ни маски, ни парика. Скажите, вам что-нибудь удалось узнать по поводу этих пропаж?

Джейн перевела взгляд с леди Сомеркоут на ее мужа: она чувствовала, что сейчас многое должно решиться — ведь миссис Ньюстед была единственной, у кого и в самом деле был похищен маскарадный костюм.

Леди Сомеркоут ответила не сразу. Она осторожно взглянула на Джейн, а затем повернулась к миссис Ньюстед со словами извинения. Что же касается бедного лорда Сомеркоута, то он вспыхнул, сделал шаг по направлению к миссис Ньюстед и закричал срывающимся голосом:

— Что значит — вы не можете найти свое платье, парик и маску?! Я знаю — они у вас! Ведь вы же сами… Нет, если у кого-то и могли пропасть костюмы, то только не у вас!

Джейн ахнула. Леди Сомеркоут — тоже. Наступило неловкое молчание.

— О чем вы толкуете?! — миссис Ньюстед была до глубины души потрясена заявлением графа. — Я не могу найти свои вещи и уверена, что слуги их не крали — зачем они им? Не хотелось бы заострять на этом внимание, милорд, но очень странно, что у ваших гостей пропадают маскарадные костюмы, не правда ли?

Лорд Сомеркоут выглядел так, словно его отхлестали по щекам.

— Решительно не понимаю вас, мадам! — Он нервно поклонился, сделал шаг назад и покинул гостиную.

— Ну и ну! — сказала миссис Ньюстед, глядя ему вслед, а затем повернулась к леди Сомеркоут: — Ваш муж явно не в себе, мадам. Я знаю, что он был настроен пофлиртовать со мной, и в этом, не скрою, есть доля и моей вины. Но последнее время он ведет себя, словно сумасшедший! Несколько дней подряд постоянно подмигивает мне — я даже подумала сначала, что у него тик. То и дело отпускает замечания по поводу моих костюмов, все время о чем-то бессвязно бормочет… И, могу добавить, бормочет что-то неприличное!

Леди Сомеркоут вздернула подбородок:

— Вы абсолютно правы. Спасибо, что обратили на это мое внимание. Но не могли бы вы рассказать поподробнее — что именно говорил граф по поводу ваших костюмов?

Миссис Ньюстед пожала плечами и несколько сбавила тон:

— Не далее как сегодня утром он шепнул мне на ухо: «Клеопатра понравилась мне больше, чем Мария Антуанетта». А затем несколько раз прищелкнул языком. Я сказала, что он несет чушь, но он в ответ довольно развязно кивнул и прижал палец к губам, призывая к молчанию. Я несколько раз прощала ему подобные замечания, но только за сегодняшнее утро их было целых три, и это совершенно выбивает меня из колеи! Я полагаю, вам просто необходимо показать вашего мужа хорошему врачу.

— Наверное, я так и поступлю, — задумчиво сказала леди Сомеркоут. — И еще раз спасибо вам, миссис Ньюстед, что поделились со мной своими наблюдениями. У вас доброе сердце. Мы все должны стараться следовать вашему примеру.

Миссис Ньюстед довольно натянуто улыбнулась и, нахмурив бровки, покинула комнату, отвесив легкий поклон.

После ее ухода Джейн и леди Сомеркоут остались вдвоем. Оценив по достоинству блестящую победу своей подруги, Джейн не удержалась и прыснула. Ее смех заразил леди Сомеркоут, и они обе принялись хохотать, как безумные.

Лорд Торп ожидал Джейн в маленькой комнатке рядом с гостиной. Он с удовольствием прислушивался к смеху и шепоту, доносившимся до него. Ему нравилось слышать, как Джейн смеется: значит, ей хорошо в компании с подругой и она сейчас радуется всему, что ее окружает.

Торп шагал по золотому с зеленым рисунком ковру, перебирая в памяти события сегодняшнего дня и удивляясь тому, что в душе его смешались восхищение, тревога и неуверенность. Он всегда точно знал, как вести себя с близкими ему женщинами. Но все изменилось с той секунды, когда он, бросившись в воду, схватил сильную руку Джейн. С той поры в душе Торпа поселились неведомые ему доселе чувства. Желание обладать этой женщиной, и до того достаточно сильное, возросло теперь стократно. Он хотел ее, как никого и никогда раньше!

Сегодня вечером он просто не мог оторвать от нее глаз — и когда ее наперебой осыпали поздравлениями гости леди Сомеркоут, и позже, во время концерта в музыкальной гостиной. Как бы он ни старался переключить свое внимание на разговор или фортепианный дуэт в четыре руки, его мысли постоянно возвращались к Джейн, словно их притягивал к ней волшебный магнит. Когда он смотрел на нее, сердце переполнялось волнением; оно то замирало, то бешено билось, и Торп не узнавал сам себя.

Он страстно хотел близости с Джейн, но это было недоступно. Он хотел объясниться с ней, но боялся, что сердце не выдержит и разорвется. Он хотел прикоснуться к ней, но мог лишь стоять поодаль, любуясь ею и страдая…

Продолжая анализировать свои чувства, Торп понял, что перемена наступила раньше: когда он увидел, как Джейн срывает с себя шляпку и бежит в развевающемся на ветру платье к реке. Сначала Торп подумал, что причина тому — Фредди, сказавший Джейн что-то обидное. Он даже испугался, что она сошла с ума от тщетных попыток добиться любви этого бесхарактерного человека.

Но когда Джейн длинной красной стрелой ринулась в холодную синеву реки, Торп рванулся вслед еще до того, как его мозг осознал, что она бросилась спасать ребенка. Торп закрыл глаза и во всех деталях вспомнил, как он бежал, как скользили сапоги по мокрой траве, как он достиг берега и увидел Джейн, отчаянно борющуюся с бурным течением. Вспомнил, как колыхался в воде красный шелк платья и как бережно поддерживала она над волнами головку ребенка.

О том, что произошло дальше, он помнил смутно — в памяти вспыхивали лишь отдельные моменты. И самый яркий из них — тот миг, когда их руки встретились. А ведь он страшно боялся не успеть: Джейн очень быстро относило течением. Каким-то чудом вытащил он ее тогда из реки вместе с прижатым к груди ребенком.

А затем, уже на берегу, она прежде всего позаботилась о спасенном мальчике, ни словом не обвинив его в непростительной глупости. Он никогда не забудет, как Джейн, мокрая с ног до головы, держала на руках мальчика, завернув его в свою шаль, как успокаивала его и качала, словно это был ее собственный сын…

«Вот где разгадка!» — неожиданно подумал он.

О чем чаще всего говорила Джейн? Конечно, о детях! О своих детях, которых она так хотела родить, растить, качать на руках, в которых видела смысл своей жизни…

Когда две леди вышли из гостиной, Торп вежливо отступил назад и поклонился. Джейн держала леди Сомеркоут под руку, они продолжали хохотать и перестали, лишь когда увидели его.

— Я жду вас, Джейн.

Торп и сам понял, как глупо это прозвучало. Что еще он мог тут делать? Разумеется, он ждал Джейн, чтобы идти с ней в оружейную — наводить последний блеск на их виньетку.

Леди Сомеркоут улыбнулась Торпу, отпустила руку Джейн и направилась в библиотеку, где ее тоже дожидался партнер — мистер Улльстри.

Только когда шаги графини затихли в отдалении, Торп предложил Джейн руку. Поразительно, но при этом он опустил глаза! Такого с ним еще не бывало: его переполняло восхищение, смешанное со страхом.

Торп глубоко вздохнул.

«О, Боже! — изумленно подумал он. — Неужто я наконец по-настоящему влюбился?!»