– Сдавайся,– произнес он таким голосом, словно все это время они вели мирную беседу, а не боролись.
– Сдаюсь, – с трудом выговорила она, стараясь успокоить дыхание. – Очень неплохо, а я уже подумала, что ты несколько медлителен сегодня.
Все время, пока длился поединок, Рагнар внимательно наблюдал за происходящим и теперь смотрел на инквизитора с еще большим уважением. Скорее всего тот заранее спланировал свой трюк, заманив женщину в западню, чтобы затем стремительно воспользоваться полученным преимуществом. Он использовал свой разум как оружие, например нож, только трудно сказать, что из них острее. Рагнар хлопнул открытой ладонью по своему нагруднику в воинском приветствии. Услышав этот звук, Стернберг обернулся и с улыбкой ответил Волку легким поклоном.
Несколько мгновений Волк внимательно изучал инквизитора. В свою очередь, тот молча смотрел на Рагнара и выглядел не менее суровым, чем Волчий Жрец. Стариком он не казался, несмотря на почти белые волосы. Его кожа была загорелой, а зубы – ровными и белыми. Взгляд серых глаз был спокоен, но бдителен. Несмотря на то что улыбка выглядела дружелюбной и даже приятной, глаза оставались холодными.
– Приветствую тебя, друг мой,– произнес Стерн -берг ровно.
Только что проведенные акробатические упражнения никак не отразились на его дыхании.
– Что привело тебя сюда?
– Я назначен твоим проводником и готов ответить на любые вопросы о Клыке, которые ты сочтешь нужным задать.
– И о том, как найти то, зачем я пришел сюда?
– Мне ничего не известно о таких вещах, но я могу проводить тебя к тем, кто смог бы помочь.
– Хорошо, – произнес инквизитор. – Я готов последовать за тобой немедленно. Жизни многих людей под угрозой, и мы не можем позволить себе тратить время впустую.
– В таком случае идем к архивариусам, – сказал Рагнар.
Он чувствовал, что сейчас не самый подходящий момент для вопросов. Несмотря на то что оба инквизитора вели себя предельно учтиво, исходящий от них запах свидетельствовал о сдерживаемом гневе. А опыт показывал, что чутью в таких вопросах надо доверять.
Космического Волка не может ввести в заблуждение внешность человека. Архивариус тоже был Космическим Волком и, возможно, поэтому, чувствуя сдерживаемое нетерпение посетителей, сам был раздражен.
Чтобы отвлечься от засасывающего его водоворота эмоций, Рагнар стал прохаживаться по Залу Сражений. В одном из углов обширного помещения располагались мерцающие экраны и огромные древние агрегаты, сделанные из меди и железа. В воздухе витал запах озона и машинного масла. Множество ниш в стенах было заполнено бесчисленным количеством гладких каменных плиток. Рагнар догадался, что это и есть те самые рунные камни, в которых определенным, известным лишь жрецам способом были запечатлены огромные объемы информации, прочесть которую можно было только с помощью специальных устройств. Эти камни являлись для Космических Волков бесценной сокровищницей знаний, собранных в разных уголках Вселенной.
– Чтобы найти то, что вас интересует, может потребоваться некоторое время, – сказал архивариус Тал, и в голосе его чувствовалось раздражение.
Это был Волк почтенного возраста. На вид он выглядел даже старше Ранека, хотя заметно уступал ему в размерах. Казалось, годы иссушили его плоть. Длинная борода беспорядочно торчала в разные стороны. Единственный настоящий глаз буравил гостей с неприязнью и подозрением; на месте другого была блестящая, зеленоватого оттенка, линза бионического имплантата, отражавшая в гладком стекле лицо инквизитора. Когда архивариус поднял руку, то можно было разглядеть ногти на его пальцах, которые были настолько длинны, что напоминали когти зверя.
– И все же как долго? – спросил Стернберг. Его голос был совершенно спокоен, и если бы Рагнар не умел воспринимать запахи, то вряд ли что-либо вызвало бы у него подозрения.
Архивариус пожал плечами, и потревоженный ворон приземлился на стол, а затем, взмахнув мощными крыльями, взмыл вверх. Еще несколько мгновений силуэт птицы можно было различить под сводами зала, пока он не исчез во мраке. Освещение этой части Зала Сражений было каким-то особенно тусклым. Здесь пахло древностью.
– Сложно сказать. Я уведомлю молодого Рагнара, когда наткнусь на рунные камни, имеющие отношение к тому, что вы ищете. А сейчас вам лучше уйти. Ваше присутствие здесь лишь отвлечет меня от работы.
– Великий Волк сказал, что мы должны оказать этим людям содействие настолько, насколько это в наших силах, – произнес Рагнар, стараясь говорить ровно, в то время как чувство беспокойства где-то внутри постепенно усиливалось.
Архивариус был печально известен как человек своенравный и раздражительный.
– Не тебе напоминать мне слова Великого Волка, юноша, – ответил он. – Моя голова в полном порядке. Я Хранитель Манускриптов и еще в состоянии удержать в памяти то, что он сказал мне лишь вчера вечером. Однако дело пойдет быстрее, если здесь не будет лишних людей, задающих мне глупые вопросы и пытающихся подгонять меня своими дурацкими заявлениями.
– Это сложно не заметить, – произнес Рагнар с досадой.
– А также я совершенно не нуждаюсь в твоих остротах, молодой человек. Я еще не настолько стар и, уверяю тебя, в состоянии задать хорошую трепку любому безбородому юнцу, что осмелится говорить мне дерзости.
Рагнар смотрел на старика исподлобья. О несколько странном чувстве юмора этого человека ходили весьма противоречивые слухи. Впрочем, неудивительно, если возраст сделал его немного эксцентричным. Рагнар принюхался. В запахе старика чувствовалось возмущение, однако, судя по его позе и тону, причиной тому был не Рагнар, а пришельцы. Судя по всему, архивариус тоже не очень-то стремился раскрывать тайны Космических Волков совершенно неизвестным ему людям.
– Не мог бы ты, по крайней мере, хоть приблизительно сказать, сколько времени это может занять? – спросил Рагнар на родном языке Фенриса, использовавшемся в том числе как секретный военный язык Космических Волков.
Взгляд архивариуса мимолетом скользнул в направлении Стернберга.
– Сколько потребуется, – ответил Тал.
Рагнар поймал себя на том, что, переглянувшись с архивариусом, тоже ненароком взглянул на гостя, чего, конечно, не следовало бы делать Однако лицо инквизитора оставалось непроницаемым. По-видимому, местный язык не был известен ему, во всяком случае, Волк надеялся, что это действительно так.
– Рунных камней миллионы, Кровавый Коготь, а указанные в каталогах данные – не все достоверны. Трудно сказать, сколько времени могут занять подобные процедуры, поэтому самое лучшее, что ты мог бы сделать сейчас, – это набраться терпения и.ждать. То же самое относится и к нашим гостям.
– Буду иметь это в виду, – ответил Рагнар хмуро. – А еще буду надеяться, что люди Аэриуса, что умирают сейчас, тоже смогут набраться терпения. Возможно, судьба целого мира висит на волоске.
– Когда ты доживешь до моих лет, юноша, то, быть может, поймешь, что каждую минуту судьба какого-нибудь мира висит на волоске, – фыркнул архивариус.
– И все же как много времени это может занять? – спросила инквизитор Исаи, все это время с. нетерпением осматривавшаяся вокруг.
Вид у нее был не очень довольный. Очевидно, события развивались не совсем так, как она себе представляла.
– Столько, сколько потребуется, – сказал Рагнар.
Он позволил себе обратить взгляд на женщину и почему-то испытал приятное чувство, заметив, что в этот момент находится вне поля зрения Стернберга. Впрочем, инквизитор проявлял мало интереса к окружающему.
Огромная статуя Оберика Кельмана, двадцать третьего Великого Волка Ордена, величественно возвышалась неподалеку. Кельман заслужил печальную славу человека очень вспыльчивого, подверженного жестоким вспышкам гнева. Но сейчас, когда Рагнар изо всех сил старался держать себя в руках, почти физически ощущая нетерпение инквизиторов, ему казалось, что он хорошо понимает старого вожака.
Впрочем, Рагнар не обвинял ни Стернберга, ни эту женщину. Он и сам предпочитал, чтобы вопросы решались по возможности быстрее. Но в интонациях голоса Исаи чувствовались агрессия и обвинение, в то время как было достаточно очевидно, – что ее нетерпение сейчас никак не сможет ускорить дело.
– И сколько же может потребоваться? – Она буквально впилась в Волка взглядом своих зеленых, кошачьих глаз.
Исаи была почти одного с ним роста, с коричневой кожей, вздернутым носом и пухлыми губами. Ее черные волосы слегка поблескивали. Пожалуй, это была самая экзотическая и прекрасная женщина из всех, что когда-либо встречались Волку. Вот только в этот момент в ней почему-то не было совершенно ничего привлекательного.
– Я могу понять, почему ты инквизитор, – ответил Рагиар. – Ты настойчиво гнешь свою линию.
– А ты опять стараешься уйти от ответа.
– Ответ прост, леди: я не знаю. Я не архивариус, и в мои обязанности входит лишь выступить в роли вашего проводника здесь.
– И нашего сторожевого пса.
Рэгнар уставился на нее, на несколько мгновений потеряв дар речи. Оскорбительно звучали не только сами слова, но и тон, которым они были произнесены.
– Ты ответила бы за это, будь ты...
– Будь я мужчиной?
Несмотря на накатившую на него волну гнева, Рагнар едва не улыбнулся. Это было именно то, что он собирался сказать сейчас. Женщины на островах его родины никогда не сражались, поэтому он и понятия не имел, как следует держаться с женщиной, ведущей себя так, словно она ровня любому воину. Не найдя подходящих слов, Волк лишь что-то утвердительно пробормотал.
– Я бы не стала останавливать тебя, – произнесла она, – поскольку обучена сражаться. Это моя работа.
– Не сомневаюсь. Однако подобный поступок был бы весьма грубым нарушением гостеприимства. У нас не принято убивать гостей.
– Ты уверен, что смог бы убить меня?
– Да. – В голосе Волка не было ни угрозы, ни вызова, лишь простая констатация факта. – Я Космодесантник.
Это действительно факт. Рагнар был одним из тех воинов, в которых способности к разрушению и уничтожению развивались до невероятных масштабов, с тем чтобы они могли достойно противостоять в бою ужасным силам Хаоса. Просто не существовало способа, с помощью которого кто-либо из смертных мог одержать верх над ним.
Женщина улыбнулась, показывая мелкие ровные зубы, вот только в улыбке ее не было и намека на дружелюбие. Она сделала легкое движение рукой, и Рагнар, даже не сообразив толком, что именно произошло, почувствовал, как рядом с ней концентрируется энергия.
В следующее мгновение он понял, что лишен возможности двигаться, все его тело словно застыло.
«Псайкер», – догадался он. Кара Исаи была псайкером, одной из тех ведьм, что наделены исключительной психической силой, к которой, как теперь выяснилось, относилось умение парализовать любой выбранный объект.
Почувствовав, насколько глупо он выглядит сейчас, Рагнар рассердился. Напрягая силы, он постарался пошевелиться, но его попытки были тщетными. Женщина наблюдала за этой борьбой, и ее высокомерная улыбка становилась все шире, что приводило Волка в еще большее бешенство. Где-то в темных глубинах его разума животное, ставшее со времени инициации в Космического Волка частью его существа, хрипло зарычало в бессильной злобе. Ему не нравилось быть заключенным в клетке, даже если клетка – собственное тело.
Что ж, возможно, это и было той опасностью, которую он ощутил еще при первой встрече с инквизиторами. Псайкеры были печально известны своей склонностью к одержимости демонами Хаоса. И не исключено, что именно сейчас один из них пытался разведать путь в самое сердце Клыка.
– Я могла бы убить тебя, Космический Волк, и у тебя нет ничего, что ты мог бы противопоставить мне, – произнесла она спокойно.
Глава третья
Рагнар почти физически ощущал ее злорадство. Он был в ярости. Однако Волк обладал замечательной особенностью даже в таком состоянии не терять наблюдательности и трезвости мысли. Несмотря на его опасения, в запахе женщины не чувствовалось каких-либо заметных изменений, которые свидетельствовали бы о ее зараженности Хаосом. Не исключено, что ее действия сейчас обусловлены лишь одной целью – просто доказать свое могущество, и не более того.
О борьбе, которую вел Волк, свидетельствовали лишь выступившие на его лбу капли пота. Но он не делал чего-то необычного или несвойственного своей природе. Скорее наоборот. Он был воином и поэтому боролся. Просто боролся, стараясь наиболее эффективно использовать имеющиеся в его распоряжении силы. Время, казалось, остановило свой привычный бег, вокруг словно не существовало ничего больше – только магия инквизитора и противостоящая ей сила Космического Волка. Впрочем, подобное с ним случалось не раз, ведь это часть его работы, и он всегда выходил победителем. Стоит ли удивляться, что и сейчас происходит то же самое.
Выражение недоумения, сменившееся растерянностью, отразилось на лице Кары Исаи, когда сначала слегка задрожал один из пальцев Рагнара, а затем чуть заметно шевельнулась рука. Возможно, Исаи еще ни разу не сталкивалась с тем, кто сумел бы пусть даже незначительно, но противостоять ее воздействию. Это было переломным моментом, за которым Волк почувствовал, как сковывающая его сила едва заметно дрогнула. Вероятно, причина этого таилась в несколько пошатнувшейся теперь уверенности противника в своих силах. И хотя соотношение сил изменилось совсем незначительно, опыт подсказывал Рагнару, что схватка выиграна. Когда равновесие нарушено, для полной победы остается лишь развить успех. Главное, идти до конца и не сомневаться в своих силах, ведь обычно проигрывает тот, кто первым теряет веру в себя.
Так или иначе, но теперь Волк снова получил возможность двигаться. И хотя его движения были медлительны, словно он пробивался сквозь толщу какой-то чрезвычайно вязкой жидкости, но он снова обрел контроль над своим телом.
Уже в следующее мгновение приглушенный крик вырвался из груди инквизитора. Все произошло слишком быстро. Она даже моргнуть не успела, как почувствовала стальные пальцы Волка на своей шее. Учитывая его сверхчеловеческую силу, единственное, что оставалось теперь сделать, – чуть-чуть сжать пальцы.
– Теперь я могу убить тебя, – прошипел он, – и ты ничего не сможешь противопоставить
моейсиле. Однако это было бы не очень гостеприимно,– добавил Волк после небольшой паузы, снимая руку с горла своей жертвы и отстраняясь.
Мгновение они стояли, впившись друг в друга взглядом и тяжело дыша. Очевидно, что их единоборство отняло у женщины ничуть не меньше сил, чем у него самого, хотя испытываемые им сейчас ощущения были сравнимы с тем, как если бы он произвел марш-бросок без отдыха и остановок как минимум миль на двести.
– А ты весьма решительный, – произнесла она наконец, хотя по тону ее сложно было определить, были ли эти слова выражением восхищения, опасения или неприязни. Исходящий от женщины запах говорил о том, что скорее всего ее обуревали сейчас все эти чувства одновременно.
– Несомненно, – ответил он.
– И в тебе есть что-то еще. Я ощущала это, когда плела паутину.
– Что ты имеешь в виду?
– Я видела что-то похожее на волка: большое, темное, жестокое.
– Думаю, это «что-то» живет во мне с тех нор, как я стал одним из членов Ордена, – ответил Волк, не совсем уверенный, правда, следует ли вообще обсуждать подобные темы с посторонними. – Это принято называть Духом Волка.
– Вряд ли. Скорее это одно из проявлений твоего собственного духа, что-то, что отличает тебя от обыкновенных людей.
– Но это просто заложено во мне.
– Жаль, что ты пока не можешь понять меня. Твои слова – всего лишь одно из объяснений, предложенных тебе твоими учителями, и, кстати, весьма примитивное. Неужели тебе ни разу не приходило в голову попытаться найти другое, более толковое? Извини, похоже, ты снова оскорблен. – Женщина улыбнулась, и на сей раз в ее улыбке чувствовалась некоторая теплота. – Напрасно. Я вовсе не хотела задеть тебя. Просто когда становишься псайкером, начинаешь несколько иначе смотреть на вещи. Открываются истины; о которых обычные люди могут лишь смутно догадываться. Одна из них заключается в том, что окружающий нас мир на самом деле не совсем такой, каким мы его привыкли видеть. Точнее, то, что мы видим, – лишь одна из множества его граней, и то, какая именно из них перед нами в данный момент, зависит только от нас.
Когда некую, пусть даже не слишком сложную, идею пытаются облечь в слова, суть ее неизбежно ускользает. И все же Рагнару показалось, что он догадался, о чем хотела сказать Исаи. Он хорошо помнил то, как радикально изменился его собственный взгляд на мир с тех пор, как он стал Волком. Раньше, глядя на мир глазами мальчишки с островов Фенрис, он представлял его совершенно иначе. Теперь Рагнар смотрел на него измененными глазами Космодесантника. Не исключено, что однажды он узнает нечто такое, что кардинально изменит и его нынешнее представление о мире. Раз уж так случилось однажды, глупо было бы полагать, что этого не может повториться вновь. С другой стороны, не следовало чрезмерно давать волю подобным мыслям сейчас, поскольку в предстоящей борьбе Космодесантнику необходимо иметь достаточно твердую почву под ногами.
– Возможно, ты права. Но знаешь ли ты сама, как выглядит мир в действительности?
– Ты так и не ответил на мой вопрос. – На сей раз ее голос звучал более дружелюбно, а улыбка стала еще теплее.
– Насколько я понимаю, если вам не удается найти объяснения каким-либо вещам одним способом, вы ищете другой? – произнес Волк.
– Ты снова пытаешься уклониться от ответа.
– Но я действительно не могу ответить ничего определенного. Я не архивариус. Мне известно лишь, что в этих залах хранятся миллионы рунных камней и далеко не все из них внесены в каталоги. Кроме того, отдельные записи сохранились только непосредственно на самих рунных камнях, а некоторые содержатся лишь в сагах, что хранят в памяти Рунные Жрецы.
– То есть, если я правильно поняла, ты хочешь сказать, что в записях вашего архива могут существовать пробелы?
Рагнар был не очень хорошо знаком с тем, каким образом хранились данные в архиве Клыка. Но по тону инквизитора чувствовалось, что сама она разбирается в этом.
– Что ж, у нас дела обстоят не лучше, – продолжила она. – Машины, хранящие информацию, весьма древние, их создание относится еще ко времени Темного Века Технологий. К сожалению, техножрецы Адептус Механикус неоднократно проводили их модернизацию и перезапуск, и каждый раз, когда это случалось, часть информации утрачивалась безвозвратно. Кроме того, существуют еще ошибки при копировании. И конечно, много информации зарегистрировано под личными печатями инквизиторов, и после их смерти зачастую никто не может получить доступ к этим записям.
Рагнар смотрел на женщину со смешанным чувством удивления и недоверия. Он не ожидал подобных откровений от кого-либо из свиты Стернберга. Но нечто в ее запахе подсказывало ему, что не следовало забывать об осторожности. Возможно, это была лишь еще одна из множества уловок, практикуемых инквизиторами. Человеку давали немного информации, вызывая его ответную реакцию, хотя то, что он узнал, на самом деле не имело столь большого значения, как могло показаться вначаче.
– И конечно, некоторые записи могли быть просто утрачены и уже никто и никогда не сможет узнать почему, – закончила она.
– Неужели это могло быть сделано преднамеренно? – Рагнар бросил на нее удивленный взгляд.
– Не исключено.
– Но зачем?
– Потому что далеко не всякая информация безопасна для того, кто ею владеет. Если к определенным записям получат доступ лица, не подготовленные к их восприятию, это может привести к возникновению еретических мыслей или, того хуже, к еретическим делам.
– Но кто же решает судьбу хранящейся информации?
– Магистры нашего Ордена. Иногда отдельные инквизиторы. Тысячелетия сменяют друг друга, многое меняется в мире. Бывает так, что вчерашнее богохульство воспринимается сегодня как ортодоксальность. Не исключено, что точно так же дела обстоят и у вас?
Рагнар недоверчиво посмотрел на нее, чуть приоткрыв рот от удивления. Он сильно сомневался, что Космические Волки смотрели на вещи подобным же образом! Однако странный наклон головы и едва уловимые перемены в запахе говорили Волку о том, что, возможно, даже его молчание сейчас воспринимается как ответ. И ответ этот до времени отложился где-то в глубинах ее памяти.
– Мы не верим во все это и придерживаемся старых взглядов, которые неизменны еще со времен Лемана Русса... – начал Рагнар, чтобы как-то заполнить тишину, но резко осекся.
Не исключено, что неловкая тишина – очередная инквизиторская уловка, преследующая все ту же цель – подтолкнуть его к разговору. Уловка столь же простая, сколь и эффективная. Поэтому Волк замолчал.
– Возможно, стоит лишь разрешить себе подумать. Уверена: если ты повнимательнее изучишь историю своего Ордена, то заметишь, что дела обстоят не совсем так, как тебе хотелось бы их видеть.– В ее голосе появились нотки вызова.
Первым порывом было сразу же вступить в спор, но, судя по всему, именно на это она и рассчитывала. Похоже, постепенно он начал понимать, что с ним ведут определенную игру, и даже догадываться о ее условиях. Что ж, пожалуй, он тоже готов сыграть.
– А вы всегда задаете людям подобные вопросы?
Улыбнувшись, она отвела взгляд чуть в сторону и слегка качнула головой. Смех был тихим и, казалось, обращенным к себе самой.
– А ты способный парень. Теперь я понимаю, почему они направили к нам именно тебя.
К сожалению, когда люди чрезмерно хитры, то готовы видеть коварство и хитрость везде, даже там, где их на самом деле нет, подумал Рагнар. Он пытался понять, каким же образом обстоит дело в данном случае. Был ли Ранек проницательнее, чем ему показалось? Случайно ли, что именно на Рагнара пал выбор? Не запланировал ли Ранек какую-то уловку, целью которой было отвлечь внимание инквизиторов от чего-то более важного? Или все это лишь его домыслы, вызванные общением с этими двумя хитрыми людьми? Вопросов вполне достаточно, чтобы поломать голову. А есть ли ответы?
– Да, – произнесла инквизитор Исаи. – Я всегда задаю людям подобные вопросы. Меня хорошо обучили этому. И еще меня обучили сражаться и убивать. Так что допрос является неотъемлемой частью моего образа жизни. Это моя вторая натура, я делаю это автоматически и зачастую даже неосознанно.
– Твои слова звучат откровенно, хотя они и не очень приятны.
– Возможно.
«А еще возможно, что это лишь очередная уловка, – подумал Рагнар, – преследующая все ту же цель – завоевать доверие человека, с которыми она говорит». Он заметил, что, общаясь с этой женщиной, и сам начал заражаться ее подозрительностью. Кроме того, Волк заметил, что, как это ни странно, в нем зарождается наряду с подозрительностью излишняя прямолинейность, прежде ему несвойственная.
– Не уверен, что хотел бы жить е вашем мире, – произнес он наконец.
– Но кто-то должен. Кто-то должен находить и уничтожать врагов Императора.
– Не спорю, в твоих словах есть истина.
– Она есть везде, нужно только уметь искать. И это тоже часть моей работы.
– Ты могла бы узнать гораздо больше, поговорив с кем-нибудь другим,– произнес он решительно. И в этот момент другая мысль осенила его; – Ведь ты – псайкер. Так почему бы тебе просто не сканировать мысли людей и получать таким образом всю необходимую информацию?
Она снова улыбнулась, но на сей раз холодно. По всей видимости, тема, которую он затронул, не относилась к числу тех, которые она хотела бы обсуждать.
– Да, некоторые псайкеры действительно так и делают. Но мои способности распространяются... в несколько ином направлении. Кроме того, этим даром пользоваться далеко не всегда просто и безопасно. Достаточно волевой человек способен противостоять воздействию. Более хитрые могут к тому же маскировать свои мысли или даже создавать ложные. Существуют и другие опасности.
– Опасности?
– Конечно. Ведь тот, кто входит в сознание еретиков, нередко сам становится одним из них. Их мысли сами по себе – уже инфекция. К сожалению, мало кому удается просто сканировать мысли человека, не входя в его сознание. Не исключено, что, попробуй я это, меня постигнет незавидная участь. По крайней мере, так меня учили. И в этом мудрость, – добавила инквизитор.
Похоже, она сочла беседу завершенной. Они вернулись назад, в ту часть зала, где инквизитор Стернберг ожидал архивариуса.
Взглянув на него, нетрудно было заметить, что этот человек еще не получил того, ради чего пришел сюда.
Быть может, теперь наступило время пробовать отвлечь и его, подумал Рагнар. И кажется, он придумал как.
– И куда мы теперь направляемся? – поинтересовался Стернберг.
Рагнар отчетливо слышал биение его сердца, размеренное и ритмичное. Вот только зачем ему слышать это? Волк встряхнул головой, и этот звук отошел куда-то на задний план, сливаясь с множеством других. Они вошли в подъемник, и кабина понесла их куда-то вверх. Теперь был слышен лишь гул механизмов, приводящих в движение это устройство.
«Вопросы, одни вопросы», – подумал Рагнар.
– Скоро сами все увидите.
– Этот парень не из тех, от кого легко получить ответы, – сказала Кара Исаи.
Ее рука мелькнула в странном жесте. Очевидно, это был определенный вид секретного языка, подобного тому, которым пользовались иногда сами Космические Волки.
Стернберг встряхнул седеющей головой, и широкая улыбка появилась на его лице.
Рагнар ощутил изменения в его запахе и решил, что следует обратить на него более пристальное внимание. Улыбка инквизитора была дружелюбной, но Волк не терял бдительности. Теперь он понимал, что расслабляться в присутствии этих людей нельзя ни в коем случае. Даже их дружелюбие было не чем иным, как одним из видов оружия из их арсенала, одним из множества методов, используемых для выуживания информации. Трудно сказать, что особенно насторожило сейчас Волка. Пожалуй, как верно заметил старый жрец, он действительно не знал ничего, что стоило бы скрывать от этих людей. К тому же как бы то ни было, но они ведь были на одной стороне. Все они – солдаты на службе Императора. И все же что-то в этих людях заставляло его сохранять дистанцию. Волк чувствовал какую-то двуличность и ожидал новых, ловко скрытых подвохов, которые были чужды его натуре. Возможно, подобные проявления можно объяснить индивидуальными особенностями инквизиторов, может, они просто пришлись ему не по душе. Кроме того, от них исходила угроза, объяснения которой Рагнар тоже пока не находил.
Он старался отогнать эти мысли прочь. Быть может, то, что настораживало его в этих людях, было просто частью их работы. В задачу Инквизиции входило обнаружение как явных, так и скрытых угроз мирам Империума. Их жизнь была полна тайн, двуличия и темноты. Стоит ли удивляться, что все это наложило на них свой отпечаток.
– Почему ты не хочешь сказать, куда ведешь нас? – спросил Стернберг.
– Думаю, ты поймешь, когда мы доберемся до места.
– Тогда это какой-то сюрприз? – предположила Кара Исаи.
– Непросто скрыть что-либо от столь проницательных инквизиторов, как вы, – ответил Рагнар с тенью иронии в голосе.
– Юмор? От Космического Десантника? Кто бы мог ожидать? – удивленно поднял брови Стернберг.
В его голосе Рагнар почувствовал ту же иронию, с которой он сам произнес последнюю фразу. На мгновение его охватило странное чувство: словно перед ним был не живой человек из плоти и крови, а каменная стена, которая лишь отражала его же собственные эмоции.
В этот момент кабина подъемника остановилась, вместо красной лампочки зажглась зеленая, послышался мелодичный звук, после чего дверь мягко и бесшумно раскрылась. Выйдя из кабины, они оказались в просторном зале, представляющем собой часть естественной пещеры. Первое, что бросалось в глаза, был огромный прозрачный кристалл. Единственным освещением здесь была лампа кабины подъемника, из которой они вышли, да холодный свет звезд на черном небе, проникающий сквозь армированные стекла окон.
– Здесь больше нет света? – спросила Кара. – По небу не скажешь, что сейчас день.
– Кажется, я начинаю понимать кое-что, – произнес Стернберг негромко, – и догадываюсь, почему наш юный друг не хотел говорить, куда мы идем.
Он двинулся вперед, женщина последовала за ним. Когда инквизиторы пересекли зал, Рагнар был вознагражден, наблюдая за их открытыми от удивления ртами и чувствуя изменения в запахе, говорящие о том, что оба они действительно испытывают изумление. Конечно, приятно было осознавать, что ему удалось произвести впечатление на эту пару циников. Впрочем, его и самого неизменно поражало это место и даже приводило в священный трепет, несмотря на то что он уже неоднократно бывал здесь.
Он присоединился к гостям у окна и посмотрел вниз, на раскинувшийся под ногами мир. Горизонт отсюда был чрезвычайно далеко, намного дальше, чем с поверхности планеты. Помещение, в котором они сейчас находились, располагалось почти на вершине горы, прямо над атмосферой. Отсюда открывался вид на огромный, окруженный полярными льдами континент Асахейм. Ниже были видны движущиеся облака, более низкие горы, ледники и озера. Все было словно разложено на чуть изогнутой рельефной карте. Склоны Клыка терялись где-то внизу, исчезая в море облаков.
– Мне часто доводилось слышать о том, что Клык – одно из чудес Империума,– произнес Стернберг тихим и исполненным благоговения голосом.– Теперь я понимаю почему.
– Это действительно прекрасно, – согласилась Исаи.
По их запаху Волк мог заключить, что слова инквизиторов были искренними.
– Благодарю тебя за то, что показал нам это место, Рагнар, – сказал Стернберг. – Пока я жив, я буду помнить этот миг.
Рагнар улыбнулся, но уже через мгновение почувствовал, как улыбка сама собой сползает с лица от внезапно осенившей его догадки. Конечно, инквизитор говорил правду, он действительно не забудет этот миг, но не из-за особенной красоты и величия, а просто потому, что он вообще никогда и ничего не забывает. Это одно из его профессиональных качеств, выработанных и развитых так же, как, например, у Волка – чутье.
