Томминокеры (Томминокеры - 3)

      А может быть, люди, которые это сделали, не обладали твоей несокрушимой силой логики, Гард?
      Это была тоже ерунда. Если ты можешь видеть предмет в трех измерениях, то Чудесные Дети Хэвена могут видеть его в двадцати трех. Они не оставляют следов.
      Гарденер подполз не коленях к краю капота и спрыгнул вниз. Только сейчас он осознал, как горят его стесанные руки. Ему нужно будет принять пару таблеток аспирина, когда он вернется, и попытаться скрыть раны от Бобби, завтра рукавицы должны быть на руках. Весь день.
      Энн не было в автомобиле. Где же она была? Конечно, в пристройке. Гарденер вдруг понял, почему он пришел сюда: не только для того, чтобы подтвердить мысль, которую он извлек из головы Бобби (если он ее и вправду извлек, его подсознание просто могло зафиксировать это место, как наиболее приемлемое, чтобы быстро избавиться от большого автомобиля), но из-за того, что ему необходимо было удостовериться, что это пристройка. Необходимо.
      Из-за того, что ему надо было принять решение, и он знал теперь, что, даже увидев то, как Бобби постепенно перестает быть человеком, он еще не был готов - так сильно он хотел откопать корабль, откопать и использовать - просто невероятно сильно.
      Прежде чем он сможет принять решение, он должен был посмотреть, что было в сарае Бобби.
      4
      На полпути назад он остановился, освещаемый холодной луной, внезапно пораженный вопросом - а зачем им вообще беспокоиться о том, как бы спрятать автомобиль? Из-за того, что люди из арендного пункта сообщат о его пропаже, и в Хэвен нагрянет еще больше полиции?
      Нет. Люди из "Эвиса" могли даже и не знать о его пропаже в течение определенного времени, и это длилось бы до того, как полицейские проследят семейные связи Энн здесь. По крайней мере неделю, или, скорее, две. И Гарденер подумал затем, что Хэвен был бы обеспокоен вторжением извне, так или иначе, окончательно.
      Так от кого прятать автомобиль?
      От тебя, Гард. Они спрятали его от тебя. Они по-прежнему не хотят, чтобы ты знал, на что они способны, когда им приходится защищаться. Они спрятали его, а Бобби сказала тебе, что Энн уехала.
      Он вернулся, неся в голове этот опасный секрет как некую драгоценность.
      Глава 3
      ЛЮК
      1
      Это произошло двумя днями позже, когда Хэвен лежал, раскинувшись под августовским палящим солнцем.
      Гард и Бобби были на дне канала, который был уже сто семьдесят футов глубиной, - одну его сторону образовывал корпус корабля, другая, перечеркнутая серебристой сеткой, демонстрировала срез, состоящий из земли, глины, сланца, гранита и пористого водоносного слоя. Геологу он очень бы понравился. Они были в джинсах и в хлопчатобумажных свитерах. На поверхности было удушающе жарко, но здесь внизу было холодно - Гарденер ощущал себя насекомым, ползающим по холодильнику. На голове его была каска с фонарем, прикрепленным с помощью удобной серебристой ленты. Бобби предупредила его, чтобы он пользовался фонарем как можно реже - батареи оставалось мало. Оба его уха были заткнуты хлопчатобумажной тканью. Он использовал пневматическую дрель, чтобы откапывать твердые куски породы. Бобби была на другом конце тоннеля, занимаясь тем же самым.
      Этим утром Гарденер спросил ее, зачем им следует сверлить.
      - Я всегда предпочитаю радиоуправляемую взрывчатку, старушка Бобби, сказал он. - Меньше боли и напряжения в мозгу американца, понимаешь, о чем я?
      Бобби не улыбнулась. Казалось, что вместе со своими волосами она потеряла и свое чувство юмора.
      - Мы уже слишком близко, - сказала Бобби. - Используя взрывчатку, мы можем повредить что-то, что мы не должны повредить.
      - Люк?
      - Люк.
      Гард позволял дрели жужжать и прогрызать себе путь вдоль корабля снова, не слишком беспокоясь поцарапать монотонную серебристую поверхность. Как он обнаружил, надо следить за тем, чтобы сверло не нажимало на нее слишком сильно, иначе оно могло легко отскочить и пропороть тебе ногу, если ты не слишком осторожен. Сам же корабль был неуязвим для грубых прикосновений сверла, как и для взрывчатки, которую он и сонм его помощников использовали. По меньшей мере, не было опасности повредить грузы.
      Сверло коснулось поверхности корабля - и внезапно его монотонный пулеметный грохот перешел в высокий визг. Ему показалось, что он увидел струйку дыма от дрожащих неясных очертаний сверла. Потом послышался хруст. Что-то пролетело мимо его головы. Все произошло менее чем за секунду. Он выключил дрель и увидел, что сверло почти целиком исчезло. То, что осталось, было коротким тупым обломком с острыми краями.
      Гарденер оглянулся по сторонам и увидел отсутствующую часть сверла, которая пролетела мимо его лица, глубоко вонзившуюся в скалу в стене тоннеля. Она аккуратно разрезала одну из нитей сети на две части. Наступил запоздалый шок, от которого его колени ослабли и были готовы уронить его на землю.
      Пролетело мимо на блядский волосок. Ни больше, ни меньше.
      Он попытался вытащить сверло из скалы и сперва подумал, что оно не собирается вылезать. Тогда он начал раскачивать его. Как выдирать зуб из десны, подумал он, и истерический смех привел его в себя.
      Обломок сверла освободился. Он был размером с пулю 45-го калибра, может, чуть больше.
      Внезапно он почувствовал себя на грани потери сознания. Он прислонился рукой к покрытой сеткой стене и опустил на нее голову. Он закрыл глаза и ждал, пока мир или уйдет от него, или вернется к нему. Он смутно осознавал, что дрель Бобби тоже умолкла.
      Мир начал возвращаться, и Бобби тормошила его.
      - Гард? Гард, что произошло?
      В ее голосе чувствовалась неподдельная тревога. Слыша его, Гарденер чувствовал себя странно, как будто он плачет. Конечно, он очень устал.
      - Меня чуть было не застрелили в голову сверлом 45-калибра, - сказал Гарденер. - Если поразмыслить, то это "Магнум-357".
      - Ты о чем?
      Гарденер передал ей кусок, извлеченный им из стены. Бобби взглянула на него и присвистнула.
      - Иисус!..
      - Я думаю, он и я потеряли связь. Уже второй раз меня чуть было не убило в этой дерьмовой дыре. Первый раз был, когда твой друг Эндерс чуть не забыл опустить вниз ремень, после того как я установил один из тех радиовзрывателей.
      - Он мне не друг, - отсутствующе сказала Бобби. - Я думаю, что он странный... Гард, на что ты наткнулся? Из-за чего это произошло?
      - Что ты имеешь в виду? Скала! На что еще здесь можно наткнуться?
      - Ты был рядом с кораблем? - внезапно Бобби стала выглядеть возбужденно. Нет - более того. Почти лихорадочно.
      - Да, но я и перед этим царапнул корабль. Оно только отскочило и...
      Но Бобби уже не слушала. Она была около корабля, на коленях, раскапывая обломки руками.
      Она выглядит как голодная собака, раскапывающая кость, подумал Гарденер.
      - Это здесь, Гард! Наконец-то!
      Он был около нее, прежде чем осознал, что она не высказала свое умозаключение вслух; Гарденер услышал ее мысленно.
      2
      Ага, здесь что-то есть, подумал Гарденер.
      Отбросив в сторону кусок породы, на который наткнулась дрель Гарденера, перед тем как сломаться, Бобби, наконец, обнаружила линию на поверхности корабля - одну-единственную линию на всем этом огромном, невыразительном пространстве. Смотря на нее, Гарденер понял возбуждение Бобби. Он протянул руку, чтобы дотронуться до нее.
      - Лучше не надо, - твердо сказала она. - Помни о том, что произошло.
      - Оставь меня в покое, - сказал Гарденер. Он оттолкнул руку Бобби и прикоснулся к этому желобку. В его голове была музыка, но она была приглушенной и быстро затихла. Ему показалось, что он чувствует, как его зубы часто дрожат в своих гнездах, он подозревал, что он потеряет многие из них ночью. Но это было неважно. Он хотел прикоснуться к нему; он прикоснется к нему. Это был вход внутрь; они были здесь ближе к Томминокерам и их секретам, чем когда-либо, их первый действительный признак был в том, что эта невероятная штуковина не была монолитной на всем своем протяжении (а должна была бы, пришла ему в голову мысль: вот была бы космическая шутка, если бы так и было). Прикасаться к нему было все равно что прикасаться к отвердевшему звездному свету.
      - Это люк, - сказала Бобби. - Я знала, что он здесь! Гарденер ухмыльнулся ей.
      - Мы сделали это, Бобби.
      - Да, мы сделали.
      - Насколько он большой, как ты думаешь?
      - Не знаю. Я думаю, мы могли бы сегодня выяснить. Будет лучше всего, если мы так сделаем. Времени осталось мало, Гард.
      - Ты о чем?
      - Изменился воздух над Хэвеном. И это сделало оно. - Бобби постучала костяшками пальцев по поверхности корабля. Раздался слабый, напоминающий колокол звук.
      - Я знаю.
      - Людей от него тошнит, когда они приходят сюда. Ты видел, какой была Энн.
      - Да.
      - Она была защищена до некоторой степени ее металлическими коронками. Я знаю, это звучит глупо, но это правда. Она уехала в дьявольской спешке.
      Ну да? Неужели?
      - Если бы это было все - воздух, отравляющий людей, приезжающих в город, это уже было бы достаточно плохо. Но мы уже не сможем уехать, Гард.
      - Не сможем?
      - Нет. Я думаю, ты смог бы. Тебе было бы плохо в течение нескольких дней, но ты смог бы уехать. Меня бы это убило и очень быстро. И вот еще что: мы долго были осаждены постоянно жаркой погодой. Если погода изменится - если подует достаточно сильный ветер - нашу биосферу унесет в Атлантический океан. Мы будем, как стая тропических рыб, помещенных в закрытый бак и лишенных воздуха. Мы погибнем.
      Гард покачал головой. - Погода изменилась в тот день, когда ты пошла на похороны той женщины, Бобби. Я помню. Было ясно и ветрено. Тогда с тобой и приключилась эта невероятная, по-твоему, вещь - ты получила солнечный удар после всей этой жары и духоты.
      - Все изменилось. "Превращение" ускорилось.
      - Неужели они все умрут? - удивился Гарденер. ВСЕ они? Или только ты и твои друзья, Бобби? Те, кто вынужден носить сейчас грим?
      - Я слышу сомнения в твоей голове. Гард, - сказала Бобби. Это прозвучало наполовину раздраженно, наполовину забавно.
      - В чем я сомневаюсь, так это в том, что все это может действительно произойти, - сказал Гарденер. - На хер. Пошли. Копай, детка.
      3
      К трем часам Гард увидел круглый желобок, который был примерно шесть футов в диаметре. Как крышка канализационного люка. И здесь был знак. Он смотрел на него, удивляясь, но, наконец, он должен был дотронуться до него. Теперь музыка в его голове звучала громче как утомительный протест или утомительное предупреждение - предупреждение убраться от этой вещи, пока ее защита не утратит силу полностью. Но ему было нужно дотронуться до него, убедиться в его реальности.
      Передвигая пальцы по этому, почти китайскому символу, он думал: Создание, жившее под светом другого солнца, придумало этот знак. Что он означает? НЕ НАРУШАТЬ ГРАНИЦУ? МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ? Или, может быть, это плагиат, чужая версия ОСТАВЬ НАДЕЖДУ ВСЯК, СЮДА ВХОДЯЩИЙ?
      Он был вдавлен в металл корабля, как барельеф. Простое прикосновение вызвало серию суеверных страхов, которые он никогда не испытывал до этого момента; он бы рассмеялся, если бы шесть недель назад кто-нибудь сказал ему, что он может ощущать подобное - как пещерный человек, наблюдающий затмение солнца, или средневековый крестьянин, глядящий на появление того, что в конце концов стало известно как комета Галлея.
      Создание, жившее под светом другого солнца, придумало этот знак. Я, Джеймс Эрик Гарденер, родившийся в Портленде, штат Мэн, Соединенные Штаты Америки, Западное полушарие Земли, прикасаюсь к символу, придуманному и созданному Бог знает каким живым существом на расстоянии в страшно подумать сколько световых лет. Боже мой, Боже мой. Я дотрагиваюсь до иного разума!
      Мы действительно входим внутрь? Он почувствовал, что его нос снова стал кровоточить, но даже это не смогло заставить его убрать руку от символа; кончики его пальцев непрерывно блуждали по его гладкой, непознаваемой поверхности.
      Точнее, собираешься ли ты ПОПРОБОВАТЬ войти внутрь? Даже зная, что это может - и, возможно, так и сделает - убить тебя? Ты вздрагиваешь всякий раз, когда дотрагиваешься до этой штуки; а что может произойти, если ты будешь настолько глуп, чтобы войти внутрь? Оно может заставить эту чертову твою стальную пластину вибрировать с какой-нибудь частотой, и твоя голова разлетится на части, как гнилая репа от пластинки динамита.
      Не слишком ли ты о себе беспокоишься для человека, который не так давно был на грани самоубийства, а, дружочек? Он подумал и ухмыльнулся назло себе. Он убрал пальцы от символа, потряс ими, чтобы избавиться от дрожи, как будто стряхивал здоровую соплю.
      Гарденер расхохотался в голос. Это был странный звук для дна этой глубокой щели в земле.
      - Что смешного? - тихо спросила Бобби. - Что смешного, Гард? Хохоча еще громче, Гарденер ответил:
      - Все. Все это.., что-то другое. Я полагаю, над этим надо смеяться или сойти с ума. Въехала?
      Гарденер хохотал, пока слезы не покатились по его щекам, и некоторые из них были кровавыми, но он не заметил этого. Бобби заметила, но Бобби не потрудилась сказать ему.
      4
      Для того, чтобы полностью расчистить проход к люку, им потребовалось еще два часа. Когда они закончили, Бобби протянула Гарденеру грязную, измазанную в косметике руку.
      - Все? - спросил Гарденер, пожимая ее.
      - Все, - сказала Бобби. - Мы закончили раскопки. Мы сделали, Гард.
      - Да?
      - Да. Завтра мы войдем внутрь. Гард.
      Гард, ничего не говоря, взглянул на нее. Его губы пересохли.
      - Да, - сказала Бобби и кивнула, как будто Гард спросил. - Завтра мы войдем внутрь. Иногда мне кажется, что я начала это миллион лет назад. Иногда - как будто это началось вчера. Я споткнулась об это, я увидела это и ощупывала это своими пальцами и разрывала землю. Это было начало. Один палец проткнул эту грязь. Это конец.
      - Вначале была другая Бобби, - сказал Гарденер.
      - Да, - медленно проговорила Бобби. Она подняла глаза, и слабая вспышка юмора появилась в ее глазах.
      - И другой Гард.
      - Да. Да, я думаю, ты понимаешь, что, если я войду, это, возможно, убьет меня, но я собираюсь предоставить этому такой шанс.
      - Это не убьет тебя, - сказала Бобби.
      - Нет?
      - Нет. А сейчас давай убираться отсюда. Мне нужно еще многое сделать. Я буду сегодня ночью в сарае.
      Гарденер твердо посмотрел на Бобби, но она глядела вверх на опускающийся ремень механического подъемника.
      - Я там понастроила кое-чего, - сказала Бобби. Ее голос звучал мечтательно. - Я и остальные. К завтрашнему дню будет готово.
      - Они будут с тобой сегодня, - сказал Гарденер. Это не было вопросом.
      - Да. Но сначала я должна привести их сюда, чтобы они посмотрели на люк. Они ., они тоже ждали этого дня. Гард.
      - Держу пари, что так, - сказал Гарденер. Ремень опустился. Бобби обернулась и, прищурившись, взглянула на него. - Что это ты имеешь в виду, Гард?
      - Ничего. Абсолютно ничего.
      Их глаза встретились. Теперь Гарденер ясно ощущал, как она пытается проникнуть в его мозг, докопаться, и он вновь почувствовал, что его тайные знания и тайные сомнения прячутся и скрываются как опасное сокровище.
      Он умышленно подумал: "убирайся из моей головы, Бобби, тебя сюда никто не звал".
      Она отшатнулась, как будто получила пощечину, но на ее лице был слабый стыд, будто Гард застал ее подглядывающей за чем-то, за чем ей не следовало подглядывать. Что-то человеческое в ней еще осталось в таком случае. Это успокаивало.
      - Конечно, приведи их сюда, - сказал Гард. - Но когда придет время открыть это, Бобби, это будем только ты и я. Мы раскопали эту херовину, и мы войдем в эту херовину первыми. Ты согласна?
      - Да, - сказала Бобби. - Мы войдем первыми. Только вдвоем. Никаких духовых оркестров, никаких парадов.
      - И никакой полиции Далласа.
      Бобби слегка улыбнулась. - Их тем более. - Она ухватилась за ремень. Хочешь подняться первым?
      - Нет, иди ты. Такое ощущение, что у тебя есть целое расписание, и половина у тебя еще впереди.
      - Именно. - Бобби уселась верхом в петлю подъемника, нажала кнопку и стала подниматься. - Еще раз - спасибо, Гард.
      - Пожалуйста, - сказал Гарденер, наблюдая, задирая голову, за подъемом Бобби.
      - И ты станешь лучше относиться ко всему этому... (когда ты "превратишься" когда ты завершишь свое собственное "превращение").
      Бобби поднялась и скрылась из виду.
      Глава 4
      САРАЙ
      1
      Было 14 августа. Быстрый подсчет подсказал Гарденеру, что с Бобби были вместе сорок один день - почти как библейский период искушения Христа, как сказано - "Он блуждал в пустыне сорок дней и сорок ночей". Казалось, что больше. Казалось - всю жизнь.
      Они с Бобби слегка поковыряли остывшую пиццу, которую Гарденер подогрел на ужин.
      - Мне кажется, я хочу пива, - сказал Бобби, подходя к холодильнику. - Как ты? Будешь, Гард?
      - Спасибо, я - пас.
      Бобби подняла брови, но ничего не сказала. Она взяла пиво, вышла на веранду, и Гарденер услышал, как уютно скрипнуло сиденье ее старого кресла-качалки, когда она села. Чуть позже он налил себе в стакан холодной воды из-под крана, вышел и сел рядом с Бобби. Так они просидели довольно долго, не разговаривая, просто смотря в туманную неподвижность раннего вечера.
      - Мы долго уже вместе, Бобби, ты и я, - сказал он.
      - Да. Долго. И странный конец.
      - Ты так думаешь? - спросил Гарденер, поворачиваясь в своем кресле чтобы взглянуть на Бобби. - Конец?
      Бобби слегка пожала плечами. Она отвела глаза от глаз Гарденера.
      - Ну, ты знаешь. Окончание фазы. Как насчет этого? Так лучше?
      - Если это точное определение, то тогда не лучше и даже не самое лучшее это лишь слово. Этому я тебя учил?
      Бобби рассмеялась.
      - Да, этому. Чертов первый класс. Бешеные собаки, англичане и ., учителя английского.
      - Да.
      - Да.
      Бобби отхлебнула пива и снова посмотрела на Олд-Дерри-Роуд. Ожидает их с нетерпением, подумал Гарденер. Если они вдвоем действительно сказали все, что можно было сказать после всех этих лет, он почти пожелал, чтобы он никогда больше не поддавался желанию вернуться, невзирая на причины или возможные результаты. Такое завершение отношений, которые в свое время включали любовь, секс, дружбу, период напряженности, огорчений и даже ярости, казалось насмешкой над всем - болью, обидой и усилиями.
      - Я всегда любила тебя, Гард, - Бобби проговорила мягко и проникновенно, не глядя на него. - И неважно, как это поворачивается, помни, что я все еще люблю тебя. - Теперь она посмотрела на него, ее лицо под толстым слоем косметики было пародией на лицо - это был какой-то безнадежный клоун, слегка походивший на Бобби. - И я надеюсь, что ты будешь помнить, что я никогда не хотела споткнуться об эту проклятую штуку. Моя свободная воля не была здесь определяющим фактором, как мог бы сказать какой-нибудь ученый осел.
      - Но ты решила выкопать ее, - сказал Гарденер. Его голос был так же мягок, как и голос Бобби, но он почувствовал новый ужас, вкрадывающийся в его сердце. Не была ли шутка об отсутствии свободы воли замаскированным извинением за его собственное предстоящее убийство?
      Остановись, Гард. Перестань хвататься за тени.
      А машина, выкопанная в конце Ниста-Роуд, разве тень? - сразу возразил его мозг.
      Бобби мягко рассмеялась.
      - Старик, идея выкопать или нет такую вещь, как эта, всегда может быть функцией свободы воли.., ты можешь втюхивать это детям на диспутах в высшей школе, но мы-то не там, а здесь, на веранде, Гард. Ты ведь действительно не думаешь, что человек выбирает что-то подобное, правда? Не полагаешь ли ты, что люди могут решить отказаться от всего знания, после того как они увидели однажды его маленький краешек?
      - За эту идею я пикетировал атомные электростанции, - медленно ответил Гарденер. , Бобби отмахнулась. - Общества могут сделать выбор не осуществлять идею - хотя я и в этом сомневаюсь, но ради аргументации пусть будет так - а обычные люди? Нет, Гард. Извини. Когда обыкновенный человек увидит что-то торчащее из земли, он выкопает это. Хотя бы потому выкопает, что это может быть клад.
      - И у тебя не было ни малейшего подозрения, что это может быть.., радиоактивным, - слово, которое пришло на ум. Но он не думал, что это будет то слово, которое понравится Бобби, - ., может иметь последствия?
      Бобби широко улыбнулась. - Ни единого во всем мире.
      - Но Питеру это не понравилось.
      - Нет. Питеру не понравилось. Но это не убивало его, Гард. Я совершенно уверен, что нет.
      - Питер умер от естественных причин. Он был старым. Эта штука в лесу - это корабль из другого мира. Это не Ящик Пандоры, ни божественное дерево с яблоками. Я не слышала никакого голоса с небес, распевающего "О ты, не ешь с этого корабля, иначе умрешь".
      Гарденер слегка улыбнулся.
      - Но это является кораблем знания, не так ли?
      - Да. Я полагаю.
      Бобби вновь стала смотреть на дорогу, очевидно, не желая обсуждать дальше эту тему.
      - Когда ты их ожидаешь? - спросил Гарденер. Вместо ответа Бобби кивнула в сторону дороги. Подъезжал "кадди" Кьюла Арчинбурга, за ним следовал старый "форд" Эдли Маккина.
      - Пойду-ка я внутрь да вздремну, - сказал Гарденер поднимаясь.
      - Если ты хочешь пойти вместе с нами к кораблю, то пошли.
      - С тобой - возможно. С ними? - Он ткнул большим пальцем в сторону подъезжающих автомобилей. - Они думают, что я сумасшедший. Да и к тому же они ненавидят то, что внутри меня, потому что не могут читать мои мысли.
      - Если я говорю - пошли, значит, пошли.
      - Спасибо, но я - пас, - сказал Гарденер, вставая и потягиваясь. - Да и я их тоже не люблю. Они действуют мне на нервы.
      - Прости.
      - Не стоит. Но.., завтра. Только мы вдвоем, Бобби. Верно?
      - Верно.
      - Передай им привет. И напомни им, что я помогал, есть у меня стальная пластина в голове или нет.
      - Обязательно. Конечно, напомню. - Но глаза Бобби опять скользнули в сторону, и Гарденеру это не понравилось. Совсем не понравилось.
      2
      Он думал, что они сначала пойдут в сарай, но они не пошли. Они стояли снаружи некоторое время и разговаривали - Бобби, Фрэнк, Ньют, Дик Эллисон, Хейзл и другие, а затем двинулись по направлению к лесу тесной группой. Освещение уже начинало приобретать пурпурный оттенок, и большинство из них несли фонари.
      Наблюдая, Гарденер почувствовал, что это действительно последний момент с Бобби, пришел и ушел. И теперь ничего не осталось, кроме как пойти в сарай и посмотреть, что там. Решиться раз и навсегда.
      Увидеть глазное яблоко, заглядывающее сквозь облако дыма за зеленой дверью...
      Он поднялся и прошел через дом в кухню вовремя, чтобы увидеть их, направляющихся в буйно растущий сад Бобби. Он быстро пересчитал их, удостоверясь, что все они были там, затем направился к подвалу. Там, внизу, Бобби держала связку ключей.
      Он открыл дверь подвала и остановился в последний раз.
      Ты действительно хочешь это сделать?
      Нет, нет, он не хотел. Но он намеревался сделать это. И он обнаружил, более чем страх, он чувствовал огромное одиночество. Не было никого, к кому он мог бы обратиться за помощью. Он был в пустыне с Бобби Андерсон сорок дней и сорок ночей, и теперь он был в пустыне с самим собой. Боже, помоги ему.
      К чертям все, подумал он. Как, наверное, должен был сказать сержант взвода времен старой первой мировой войны: вперед, парни, вы что, собрались жить вечно?
      Гарденер пошел вниз за связкой ключей Бобби.
      3
      Она была там, висящая на своем гвозде, и почти на всех ключах были бирки. Единственная хитрость была в том, что ключ от сарая исчез. Он должен был быть здесь - он был полностью уверен. Когда он последний раз видел его здесь? Гард пытался вспомнить и не мог. Бобби принимает меры предосторожности? Возможно.
      Он стоял в Новой и Улучшенной Мастерской с вспотевшим лбом и с вспотевшими яйцами. Ключа нет. Это просто великолепно. И что ему теперь делать? Схватить топор Бобби и сделать, как Джек Николсон в "Сияющем"? Он представил себе это. Хрясь, бах, трах:
      Здееееееесь ГАРДЕНЕР! Тут, правда, было бы тяжеловато заделать дыру, прежде чем пилигримы вернутся с Просмотра Священного Люка.
      Он стоял в мастерской Бобби, чувствуя, как время уходит, ощущая себя Старым и Неулучшенным. Как долго они будут там, в любом случае? Нельзя сказать, правда? Совсем нельзя.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.