Час! Только час!
      Его мозг попытался сфокусироваться на этой мысли, но Эдди прогнал ее прочь. Что-то в нем происходило (по крайней мере он на это надеялся), шел какой-то лихорадочный поиск, и он не мог позволить своему мозгу отвлекаться на ультиматумы свихнувшейся машины. Если позволит, то потеряет единственный оставшийся шанс на спасение. В определенном смысле он снова пытался разглядеть что-то в куске дерева, нечто такое, что он мог вырезать: лук, рогатку, может, ключ, чтобы открыть какую-то невообразимую дверь. И он не мог смотреть слишком долго, потому что это нечто ускользнуло бы от взгляда. Это нечто требовалось ухватить сразу, мгновенно.
      Эдди почувствовал, как под полом загудели моторы Блейна. Мысленным взором увидел, как брызнули искры при соударении кремня и огнива. Мысленно услышал, как Роланд советует Джейку придвинуть кремень к растопке.
      И не бей по нему огнивом, Джейк, скреби.
      Почему я здесь? Если это не то, что мне надо, почему моя память вновь и вновь возвращает меня в это место?
      Потому что дальше нельзя, там зона безумия, и само приближение к ней заставило меня вспомнить о Генри. Привело меня к Генри.
      Генри сказал, что я могу уговорить дьявола прыгнуть в его же костер.
      Да. За это я его всегда любил. Приятно осознавать, что брат такого высокого о тебе мнения.
      И теперь Эдди видел, как Роланд пододвигает руки Джейка, одну - с кремнем, другую - с огнивом, ближе к растопке. Джейк нервничает, Эдди это видит. Роланд - тоже. И, чтобы снять волнение мальчика, отвлечь его, заставить на мгновение забыть о том, что ему надо разжечь костер, Роланд...
      Он загадал мальчику загадку.
      Эдди Дийн дыхнул в замочную скважину двери своей памяти, которая до этого никак не хотела открываться. На этот раз она подалась.
      
      2
      Зеленая точка приближалась к Топике, и Джейк впервые ощутил легкую вибрацию... словно поезд превысил предельную скорость, при которой амортизаторы могли полностью компенсировать возникающие возмущения. Стены и потолок "баронского" салона оставались непрозрачными, но Джейк и так мог представить себе пролетающие мимо окрестности. Блейн на всех парах мчался через бесплодные земли к тому месту, где заканчивался Срединный мир. Без труда представил себе Джейк и стальные упоры в конце монорельса. Выкрашенные в чередующиеся желтую и черную полоски. Он не знал, откуда ему это известно, но нисколько не сомневался, что так оно и есть.
      - ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ, - самодовольно заявил Блейн. - ХОЧЕШЬ ЗАГАДАТЬ ЕЩЕ ЗАГАДКУ, СТРЕЛОК?
      - Боюсь, что нет, Блейн. - По голосу чувствовалось, что Роланд полностью выдохся. - Я иссяк, ты меня победил. Джейк?
      Джейк поднялся, повернулся лицом к карте-схеме. Сердце его билось очень медленно, но очень сильно, удары пульса гремели, как барабаны. Чик устроился у ног Джейка, озабоченно глядя ему в лицо.
      - Привет, Блейн. - Джейк облизал пересохшие губы.
      - ПРИВЕТ, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА. - Добрый голос такого милого старичка, у которого вошло в привычку время от времени развращать малолетних, уводя их за кусты. - СОБИРАЕШЬСЯ ЗАГАДАТЬ ЗАГАДКИ ИЗ СВОЕЙ КНИГИ? ВРЕМЯ НАШЕГО ОБЩЕНИЯ ИСТЕКАЕТ.
      - Да. Загадаю тебе эти загадки. Надеюсь, они покажутся тебе сложными, Блейн.
      - ПОСТАРАЮСЬ СПРАВИТЬСЯ С НИМИ, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.
      Джейк раскрыл книгу на странице, заложенной пальцем. Десять загадок. Одиннадцать, считая с Самсоновой, которую он решил оставить напоследок. Если Блейн ответит на все (а Джейк предчувствовал, что так оно и будет), Джейк намеревался сесть рядом с Роландом, посадить Чика на колени и ждать конца. Есть же и другие миры, кроме этого.
      - Слушай, Блейн. В темном тоннеле лежит железное чудовище. Оно может атаковать, лишь подавшись назад. Что это?
      - ПУЛЯ, - ни малейшего колебания.
      - Ходишь по живым - лежат тихо, ходишь по мертвым - громко ворчат. Кто они?
      - ОПАВШИЕ ЛИСТЬЯ, - ни малейшего колебания.
      Если Джейк действительно знал, что игра проиграна, почему он чувствовал такое отчаяние, такую горечь, такую злость?
      Потому что он - боль, вот почему. Блейн действительно СИЛЬНАЯ боль, я и хотел бы, чтобы он хоть раз прочувствовал на себе, что это такое. А второе мое желание - чтобы он остановился хоть на секунду.
      Джейк перевернул страницу. До вырванных ответов оставалось совсем немного. Он чувствовал пальцем оторванные корешки. Книга вот-вот закончится. Джейк подумал об Аароне Дипно из "Манхэттенского ресторана для ума". Аарон Дипно приглашал его зайти еще раз, поиграть в шахматы, и, между прочим, старик-толстяк варил отличный кофе. В Джейке внезапно проснулась тоска по дому. Он почувствовал, что готов продать душу за один взгляд на Нью-Йорк. Черт, да он продал бы ее за возможность один раз вдохнуть загазованного воздуха на Сорок второй улице в час пик.
      Он отогнал тоску прочь и перешел к следующей загадке.
      - Я - изумруды и бриллианты, потерянные луной. Меня скоро найдет и поднимет солнце. Кто я?
      - РОСА.
      Безжалостная точность. И ни малейшего колебания.
      Зеленая точка сближалась с Топикой, зазор между ней и последним кружком на карте-схеме неумолимо сокращался. Одну за другой Джейк загадывал загадки. Одну за другой Блейн их разгадывал. Перевернув последнюю страницу, Джейк увидел обращение издателя или редактора к читателям: Мы надеемся, что вы насладились уникальной возможностью дать волю своим воображению и логическому мышлению. Раскрыться в полной мере им позволяют только ЗАГАДКИ!
      Я наслаждения не получил, подумал Джейк. Не получил абсолютно никакого наслаждения, и я надеюсь, что ты подавишься своим самодовольством. Он прочитал последнюю загадку, и у него затеплилась надежда. Ему показалось, что разгадать ее невозможно.
      На карте-схеме расстояние до Топики сократилось до ширины пальца.
      - Поторопись, Джейк, - прошептала Сюзанна. - Блейн?
      - ДА, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА?
      - Без крыльев я летаю. Без глаз я вижу. Без рук я поднимаюсь. Пугливее, чем любой зверь, сильнее, чем любой враг. Мне свойственны хитрость, безжалостность, я могу прихвастнуть. В конце концов я всегда беру верх. О чем идет речь?
      Стрелок вскинул голову, синие глаза блеснули. Сюзанна перевела взгляд с лица Джейка на карту-схему. Однако Блейн, как всегда, ответил без запинки.
      - ВООБРАЖЕНИЕ МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ.
      Джейк уже собрался заспорить, но подумал: зачем тратить драгоценное время? Ответ-то, похоже, правильный. Другого и быть не могло.
      - Спасибо. Блейн, ты ответил правильно.
      - И ПРИЗОВОЙ ГУСЬ УЖЕ МОЙ. СУДЯ ПО ВСЕМУ, Я ПОБЕДИЛ. МЫ ПРИБЫВАЕМ ЧЕРЕЗ ДЕВЯТНАДЦАТЬ МИНУТ И ПЯТЬДЕСЯТ СЕКУНД. ЕСТЬ ТЕБЕ ЧТО ЕЩЕ СКАЗАТЬ, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА? ВИДЕОСЕНСОРЫ ПОКАЗЫВАЮТ, ЧТО КНИЖКА ТВОЯ ЗАКОНЧИЛАСЬ. ОНА, ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ, НЕ ТАК ХОРОША, КАК Я НАДЕЯЛСЯ.
      - Все горазды критиковать, - бросила Сюзанна. Вытерла слезу, скатившуюся из глаза. Стрелок, не поворачиваясь к ней. взял ее за руку.
      - Да. Блейн, у меня есть еще одна загадка.
      - ПРЕВОСХОДНО.
      - Из ядущего вышло ядомое, а из сильного вышло сладкое.
      - ЭТА ЗАГАДКА ИЗ БИБЛИИ, ТОЙ ЧАСТИ ВЕТХОГО ЗАВЕТА, КОТОРАЯ НАЗЫВАЕТСЯ "КНИГА СУДЕЙ". - В голосе Блейна слышалась насмешка, и остатки надежды Джейка испарились как дым. Он подумал, что сейчас заплачет, не от страха от раздражения. - ЗАГАДАЛ ЕЕ САМСОН СИЛЬНЫЙ. ЯДУЩЕЕ - ЛЕВ, СЛАДКОЕ - МЕД, ПРИНЕСЕННЫЙ ПЧЕЛАМИ, КОТОРЫЕ ПОСЕЛИЛИСЬ В ЧЕРЕПЕ ЛЬВА. БУДЕШЬ ЗАГАДЫВАТЬ ЕЩЕ? У ТЕБЯ ЕЩЕ БОЛЬШЕ ВОСЕМНАДЦАТИ МИНУТ, ДЖЕЙК.
      Джейк покачал головой. Выпустил книгу с загадками из рук, улыбнулся, когда Чик поймал ее на лету и, вытянув длинную шею, протянул Джейку.
      - Я загадал все. Больше нет.
      - СТЫД И ПОЗОР. - В голосе Блейна вновь слышались интонации Джона Уэйна. - ПОХОЖЕ, Я ТАКИ ВЫИГРАЛ ЭТОГО ГУСЯ, ЕСЛИ ТОЛЬКО КТО-ТО ЕЩЕ НЕ ХОЧЕТ ЗАГАДАТЬ МНЕ ЗАГАДКУ. КАК НАСЧЕТ ТЕБЯ, ЫШ ИЗ СРЕДИННОГО МИРА? ЕСТЬ У ТЕБЯ ЗАГАДКИ, МОЙ МАЛЕНЬКИЙ УШАСТИК?
      - Чик! - ответил ушастик-путаник приглушенным голосом: он все еще держал книгу в зубах.
      Джейк с улыбкой взял книгу, сел рядом с Роландом, обнял его.
      - СЮЗАННА ИЗ НЬЮ-ЙОРКА?
      Она покачала опущенной головой, смотреть на карту-схему не хотелось. Повернула руку Роланда своей, мягко погладила шрамы на месте двух пальцев.
      - РОЛАНД, СЫН СТИВЕНА? НЕ ВСПОМНИЛ НОВЫХ ЗАГАДОК С ЯРМАРОК ГАЛААДА?
      Покачал головой и Роланд... а потом Джейк увидел, как вскинулся Эдди Дийн. Необычная улыбка заиграла на губах Эдди, по-особенному зажглись глаза, и Джейк понял, что надежда его не покинула. Вновь расцвела в душе, яркая, горячая, живая. Как... ну, как летняя роза во всей красе.
      - Блейн? - хриплым шепотом заговорил Эдди. Словно ему сдавили горло.
      - ДА, ЭДДИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА, - с нескрываемым презрением.
      - У меня есть пара загадок. Ты понимаешь, чтобы скоротать время до прибытия в Топику. - Вот тут Джейк осознал: Эдди говорит таким голосом не потому, что ему сдавило горло - он старается сдержать смех.
      - ГОВОРИ, ЭДДИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.
      
      3
      Сидя и слушая, как Джейк загадывает последние свои загадки, Эдди размышлял над рассказом Роланда о ярмарочном гусе. Потом мысли его вернулись к Генри, проследовав из пункта А в пункт В по загадочной тропе ассоциативного мышления. Или, если угодно, маршрутом "фанс-берд[Bird птица (англ.).] эйрлайнз": от гуся - к индейке. Он и Генри как-то раз заговорили о том, чтобы завязать с героином. Генри заявлял, что заморозка (по его терминологии - стать замороженной индейкой) - не единственный способ. Можно просто остыть (стать холодной индейкой). Эдди спросил, а как назвать того, кто только что ввел себе убойный передоз? И Генри не задумываясь ответил: Его надо называть пережаренной индейкой. Как они тогда смеялись... но теперь, по прошествии времени, странного времени, если говорить о последних событиях, получалось, что поводом для смеха был не кто иной, как младший из братьев Дийн, а также новые друзья младшего брата. Выходило, что именно им уготована роль пережаренной индейки, точнее, пережаренного призового гуся.
      Если только ты не вырвешься из улета.
      Да.
      Так вырывайся, Эдди.
      Вновь голос Генри, давнишнего визитера его головы, только теперь голос трезвый и ясный. Голос друга, а не врага, словно все прежние конфликты остались в прошлом, а топор войны зарыт в землю.
      Вырывайся и заставь дьявола лезть в его же костер. Возможно, будет больно, но ты-то знаешь, что такое настоящая боль. Черт, да я сам причинил тебе столько боли, но ты выжил. Выжил как миленький. И ты знаешь, что от тебя требуется.
      Конечно. На том привале Джейку в конце концов удалось разжечь костер. Роланд своей загадкой снял напряжение, Джейк высек хорошую искру, растопка занялась, и вскоре они сидели у ярко пылающего костерка. Разговаривали. Разговаривали и задавали друг другу загадки.
      Эдди знал и кое-что еще. Блейн разгадал сотни загадок, пока они мчались на юго-восток вдоль Тропы Луча, и остальные пребывали в полной уверенности, что на каждую он отвечал без малейшего колебания. Раньше Эдди соглашался с ними... но теперь, мысленно вернувшись к началу состязания, он вспомнил одну интересную подробность: Блейн дернулся.
      Однажды.
      Он разозлился. То же случалось и с Роландом.
      Стрелок, которого часто выводили из себя выходки Эдди, по-настоящему выказал злость лишь единожды. После того как Эдди вырезал ключ. Роланд попытался скрыть свою злость, замаскировать ее под обычное раздражение, но Эдди ощутил ее в полной мере. Он достаточно долго прожил рядом с Генри Дийном и безошибочно реагировал на отрицательные эмоции. И нему было больно не от самой злости Роланда, но от презрения, которым стрелок щедро ее сдобрил. Презрением Генри всегда пользовался с превеликим удовольствием.
      Почему мертвый младенец переходит дорогу? - спросил Эдди.
      Потому что сидит в курице, ха-ха-ха.
      Позже, когда Эдди попытался защитить свою угадку, говоря, что она, возможно, безвкусная, зато остроумная, Роланд отреагировал практически так же, как Блейн:
      Плевать я хотел на вкус. Она бессмысленная и не имеющая решения, а потому глупая. О хорошей загадке такого не скажешь.
      Но когда Джейк иссяк, загадав все загадки, Эдди внезапно открылась удивительная, развязывающая ему руки истина: понятие "хорошо" - это для благородных. Так было всегда, так и будет. Даже если человеку, использующему это понятие, тысяча лет и стреляет он, как Буффало Билл. Роланд сам признавал, что в загадках он не силен. Его Учитель полагал, что Роланд слишком уж глубоко задумывается. Его отец считал, что причина - в недостатке воображения. Так или иначе. Роланд из Галаада никогда не выигрывал ярмарочные состязания. Он пережил всех своих современников, и это, несомненно, тянуло на приз, но никогда не получал призового гуся.
      Я всегда мог выхватить оружие быстрее любого из моих знакомых, но вот хитрые загадки мне не давались.
      Эдди, помнится, пытался сказать Роланду, что шутки и загадки предназначены для того, чтобы развить зачастую скрытый талант, но Роланд его проигнорировал. Точно так же, предполагал Эдди, дальтоник пропускает мимо ушей описание радуги.
      Эдди подумал, что у Блейна могут возникнуть трудности с хитрыми, а вернее, нехорошими загадками.
      Эдди слышал, как Блейн опрашивает всех, даже Чика, не осталось ли у кого не загаданных ему загадок. Он слышал откровенную насмешку в голосе Блейна, очень даже хорошо слышал. Несомненно, слышал. Потому что он возвращался. Возвращался из улета. Возвращался, чтобы проверить, сможет ли уговорить дьявола прыгнуть в его же костер. Оружие на этот раз помочь не могло, но он мог прекрасно обойтись без оружия. Потому что...
      Потому что я стреляю умом. Моим умом. Господи, помоги мне пришить этот раздувшийся калькулятор моим умом. Помоги мне обхитрить его.
      - Блейн, - начал он, а потом, когда компьютер соблаговолил обратить на него внимание, добавил: - У меня есть пара загадок. - Когда он произносил эти слова, ему открылась еще одна удивительная истина: он с трудом сдерживал смех.
      
      4
      - ГОВОРИ, ЭДДИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.
      Эдди не успевал сказать остальным, чтобы они приготовились ко всяким неожиданностям, но, судя по их лицам, в этом не было необходимости. Эдди забыл о них и сосредоточился на Блейне.
      - Что это такое, о четырех колесах и воняет?
      - ГОРОДСКАЯ МУСОРОВОЗКА, КАК Я УЖЕ ГОВОРИЛ. - Неодобрение... или неприязнь? Да, похоже, голос пропитан и тем и другим. - ТЫ ТАК ГЛУП ИЛИ НЕВНИМАТЕЛЕН, ЧТО ЭТОГО НЕ ПОМНИШЬ? ЭТО ЖЕ ПЕРВАЯ ЗАГАДКА, КОТОРУЮ ВЫ МНЕ ЗАГАДАЛИ.
      Да, подумал Эдди. И именно тогда мы упустили главное, потому что хотели победить тебя какой-нибудь архитрудной загадкой из прошлого Роланда или книжки Джейка. Иначе состязание тогда бы и закончилось.
      - Тебе она не понравилась, не так ли. Блейн?
      - Я НАШЕЛ ЕЕ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ГЛУПОЙ, - согласился Блейн. - МОЖЕТ, ПОТОМУ-ТО ТЫ ЗАДАЛ ЕЕ ВТОРОЙ РАЗ. СВОЙ СВОЯКА ВИДИТ ИЗДАЛЕКА, ЭДДИ ИЗ НЬЮЙОРКА, НЕ ТАК ЛИ?
      Улыбка осветила лицо Эдди, он ткнул пальцем в карту-схему:
      - Палкой и камнями можно переломать мне кости, но слова вреда не принесут. Или, как говорили у нас в Нью-Йорке: "Можешь поносить меня повсякому, но чтобы оттрахать твою мамашку, член у меня все равно встанет".
      - Поторопись! - прошептал Джейк. - Если ты можешь что-то сделать, не теряй времени!
      - Он не любит глупых вопросов, - гнул свое Эдди. - Он не любит глупых игр. И мы это знали. Все написано в "Чарли Чу-Чу". И сколько глупости ты сможешь проглотить? Черт, вот в какой книжке следовало искать ответ, вместо того чтобы ставить на "Загадки". Да только мы этого не понимали.
      Эдди попытался вспомнить еще одну загадку из экзаменационного сочинения Джейка. Вспомнил. Озвучил.
      - Блейн, когда дверь нельзя открыть?
      Вновь раздался цокающий звук, впервые после того, как Сюзанна загадала Блейну загадку о некоем вонючем предмете о четырех колесах. Пауза получилась короче, чем после загадки Сюзанны, с которой началось состязание, но она была... Эдди это почувствовал.
      - КОГДА ОНА ОТКРЫТА,- с обидой в голосе ответил Блейн. - ТРИНАДЦАТЬ МИНУТ И ПЯТЬ СЕКУНД ДО ПРИБЫТИЯ В ТОПИКУ, ЭДДИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА. ТЫ ХОЧЕШЬ УМЕРЕТЬ С ТАКИМИ ГЛУПЫМИ ЗАГАДКАМИ НА ЯЗЫКЕ?
      Эдди сел, не спуская глаз с карты-схемы. Его улыбка стала шире, хотя он и чувствовал, как по спине текут струйки пота.
      - Хватит скулить, приятель. Если хочешь удостоиться чести размазать нас по округе, придется поиметь дело с несколькими загадками, которые, возможно, не полностью соответствуют твоим логическим стандартам.
      - ТЫ НЕ ДОЛЖЕН ГОВОРИТЬ СО МНОЙ ПОДОБНЫМ ОБРАЗОМ.
      - А если буду? Ты меня убьешь? Не смеши меня. Продолжим. Ты согласился играть. Вот и играй.
      Карта-схема блеснула розовым.
      - Ты его злишь, - скорбно заметил Маленький Блейн. - Ты очень его злишь.
      - Отвали, недоносок, - беззлобно бросил Эдди, а когда розовое свечение погасло и на карте-схеме вновь появилась зеленая точка, продолжил. Отгадывай, Блейн: А, И, Б сидели на трубе, А упало, Б пропало, что осталось на трубе?
      - ТАКАЯ ЗАГАДКА НЕДОСТОЙНА НАШЕГО СОСТЯЗАНИЯ. Я ОТВЕЧАТЬ НЕ БУДУ. Даже тембр его голоса изменился, теперь он говорил как четырнадцатилетний подросток, у которого вот-вот сломается голос.
      Глаза Роланда яростно вспыхнули.
      - Что ты сказал, Блейн? Правильно ли я тебя понял? Ты признаешь, что не знаешь ответа?
      - НЕТ! РАЗУМЕЕТСЯ, НЕТ! НО...
      - Тогда отвечай, если можешь. Отвечай на загаданную тебе загадку.
      - ЭТО НЕ ЗАГАДКА! - Блейн разве что не плакал. - ЭТО ШУТКА! ДЕТСКАЯ ШУТКА ДЛЯ ГЛУПЫХ ДЕТЕЙ!
      - Отвечай, а не то я объявлю состязание законченным, а наш ка-тет - победителем. - Роланд говорил тем же властным тоном, что Эдди впервые услышал в Речном Перекрестке. - Ты должен ответить, потому что глупость, на которую ты ссылаешься, не есть нарушение правил, установленных нами по взаимной договоренности.
      Вновь что-то зацокало, на этот раз громче, так громко, что Эдди даже скривился. А Чик прижал уши к спине. За звуками последовала пауза, долгая, в три секунды.
      - РАЗУМЕЕТСЯ, И, - обиженно ответил Блейн.- ЕЩЕ ОДНА ФОНЕТИЧЕСКАЯ ЗАГАДКА. И - НЕ ТОЛЬКО СОЮЗ, НО И БУКВА ВЫСОКОГО СЛОГА, ТАКАЯ ЖЕ, КАК А ИЛИ Б. МНЕ ПРОТИВНО ОТВЕЧАТЬ НА СТОЛЬ НЕДОСТОЙНУЮ ЗАГАДКУ.
      Эдди поднял правую руку. Потер указательный палец о большой.
      - ЧТО СИЕ ОЗНАЧАЕТ, ГЛУПЕЦ?
      - Это самая маленькая в мире скрипочка, играющая известную в узких кругах мелодию "А моему сердцу на тебя начхать", - ответил Эдди. Джейк расхохотался. - Извини меня за мой дешевый нью-йоркский юмор. Вернемся к состязанию. Почему лейтенанты полиции опоясываются ремнями?
      Лампы в салоне для баронов замигали. Что-то странное начало твориться со стенами, они то приобретали, то теряли прозрачность. У Эдди, хоть и видел он все это лишь боковым зрением, закружилась голова.
      - Блейн? Отвечай.
      - Отвечай. - поддержал его Роланд. - Отвечай, а не то я объявлю, что состязание окончено, и признаю тебя проигравшим.
      Что-то коснулось локтя Эдди. Он скосился вниз и увидел маленькую, изящную руку Сюзанны. Взял ее в свою, пожал, улыбнулся. В надежде, что в улыбке будет больше уверенности, чем в его сердце. Дело шло к тому, что они выиграют состязание, он в этом практически не сомневался, но Эдди понятия не имел, как поведет себя Блейн, когда (и если) это произойдет.
      - ЧТОБЫ... ЧТОБЫ НЕ УПАЛИ ШТАНЫ? - Голос Блейна окреп, он повторил те же слова, но уже утвердительно. - ЧТОБЫ НЕ УПАЛИ ШТАНЫ. ЗАГАДКА ОСНОВАНА НА УТРИРОВАННОЙ ПРОСТОТЕ...
      - Ответ правильный. Молодец, Блейн, но не пытайся тянуть время. Не получится. Следующая...
      - Я НАСТАИВАЮ НА ТОМ, ЧТОБЫ ТЫ ПРЕКРАТИЛ ЗАГАДЫВАТЬ МНЕ ЭТИ ГЛУПЫЕ...
      - Тогда останови поезд. - оборвал его Эдди. - Если ты так расстроился, немедленно останавливай поезд, а я перестану загадывать загадки.
      - НЕТ.
      - Как скажешь. Тогда продолжим. Что это такое: ирландское и остается вне дома, даже в дождь?
      На этот раз зацокало так громко, что в барабанные перепонки Эдди словно впились острые иголки. Пауза продлилась пять секунд. Зеленая точка практически соприкоснулась с кружком, обозначающим на карте-схеме Топику. Потом последовал ответ:
      - МЕБЕЛЬ ПЭДДИ[PADDY O'FURNITURE (paddy - это слово в английском языке имеет два значения прозвище ирландца и каменщик), мебель Пэдди - кирпичные стены.].
      Правильный ответ на шутку-загадку, которую Эдди услышал в проулке за "Дали" или в каком-то другом месте, где собиралась их банда, дался Блейну нелегко. Видать, ему пришлось вывернуться наизнанку. Лампы в "баронском" салоне замигали еще сильнее, зажужжали. У Эдди создалось ощущение, что они вот-вот начнут лопаться одна за другой.
      Карта-схема окрасилась в розовый свет.
      - Прекратите! - заверещал Маленький Блейн пронзительным голосом персонажа одного из старых мультфильмов "Уорнер бразерз". - Прекратите, вы же его убиваете!
      А что, по-твоему, он пытается сделать с нами, недоносок? - подумал Эдди.
      Он хотел было приложить Блейна загадкой, которую загадал, сидя у костра Джейк (зеленое, весит сто тонн, живет на дне морском - Моби Сопля), но передумал. Ему хотелось как можно дальше уйти от той логики, к которой привык Блейн. Выйти на недоступный компьютеру сюрреалистический уровень, с тем чтобы окончательно раздавить его. Окончательно и бесповоротно. Потому что какие бы человеческие эмоции ни позволяли имитировать диполярные цепи, Блейн все равно оставался машиной. И следуя за Эдди в Сумеречную зону, Блейн мог окончательно свихнуться.
      - Почему люди идут к кровати, Блейн?
      - ПОТОМУ ЧТО... ПОТОМУ ЧТО... БОГИ ТЕБЯ ПОБЕРИ, ПОТОМУ ЧТО...
      Под ногами у них что-то заскрипело, салон для баронов резко качнуло сначала вправо, потом влево. Сюзанна закричала, Джейка бросило ей на колени. Стрелок подхватил их обоих.
      - ПОТОМУ ЧТО КРОВАТЬ НЕ ИДЕТ К НИМ, БОГИ ТЕБЯ ПОБЕРИ! ДЕВЯТЬ МИНУТ И ПЯТЬДЕСЯТ СЕКУНД!
      - Сдавайся, Блейн, - великодушно предложил Эдди. - Остановись, прежде чем я окончательно пережгу тебе мозги. Если не остановишься, так и будет. Мы оба это знаем.
      - НЕТ!
      - У меня же миллион этих хохмочек. Я их слышал всю жизнь. Они прилипли к моей памяти, как мухи прилипают к клейкой бумаге. Другие точно так же запоминают рецепты. Так что скажешь? Сдаешься?
      - НЕТ! ДЕВЯТЬ МИНУТ И ТРИДЦАТЬ СЕКУНД!
      - Хорошо. Блейн. Ты сам на это напросился. Вот тебе одна из лучших. Почему мертвый младенец идет через дорогу?
      Поезд дернулся, Эдди так и не понял, каким чудом он удержался на рельсе, но удержался. Скрип под ногами стал громче. Теперь не только стены, но и пол и потолок то обретали, то теряли прозрачность. В какой-то момент они сидели в консервной банке, в следующий летели над простирающейся до горизонта серой равниной.
      А из динамиков рвался голос насмерть перепуганного ребенка.
      - Я ЗНАЮ, ОДИН МОМЕНТ, Я ЗНАЮ, ПОВТОРИТЬ ПРОЦЕСС, ЗАДЕЙСТВОВАТЬ ВСЕ ЛОГИЧЕСКИЕ ЦЕПОЧКИ...
      - Отвечай, - потребовал Роланд.
      - МНЕ НУЖНО ВРЕМЯ! ВЫ ДОЛЖНЫ ДАТЬ МНЕ ВРЕМЯ! - тут же Блейн торжествующе завопил: - ВРЕМЕННЫЕ ОГРАНИЧЕНИЯ НА ОТВЕТ НЕ УСТАНАВЛИВАЛИСЬ, РОЛАНД ИЗ ГАЛААДА, НЕНАВИСТНЫЙ СТРЕЛОК ИЗ ПРОШЛОГО, КОТОРОМУ СЛЕДОВАЛО ОСТАТЬСЯ СРЕДИ МЕРТВЫХ!
      - Не устанавливались, - согласился Роланд. - Но ты не можешь убить нас, не разгадав загадку, Блейн, а Топика совсем рядом. Отвечай!
      Стены салона вновь исчезли, и Эдди увидел, как мимо пронеслись огромные высокие башни элеватора. Тех мгновений, что элеватор оставался в поле зрения, едва хватило, чтобы его идентифицировать. Вот когда он в полной мере оценил безумную скорость, с которой несся монопоезд. Небось быстрее самолета на добрые три сотни миль в час.
      - Оставьте его в покое, - простонал Маленький Блейн. - Вы же его убиваете! Убиваете!
      - Разве не этого он хотел? - спросила Сюзанна голосом Детты Уокер. Умереть? Так он сам говорил. Мы не возражаем. Ты - парень неплохой, Маленький Блейн, но даже такой гребаный мир, как этот, будет лучше без твоего большого брата. Мы возражали против того, чтобы он взял с собой и нас.
      - Последний шанс, - провозгласил Роланд. - Отвечай или забудь про гуся, Блейн.
      - Я...Я...ВЫ... ШЕСТНАДЦАТЬ ДРОБЬ ТРИДЦАТЬ ТРИ... ВСЕ АВТОНОМНЫЕ... АНТИ... АНТИ... ВСЕ ЭТИ ГОДЫ... ЛУЧ... ПОТОП... ПИФАГОР... КАРТЕЗИАНСКАЯ ЛОГИКА... СМОГУ Я... СУМЕЮ Я... БРАТЬЯ ЭЛЛМАН... ПАТРИЦИЯ... КРОКОДИЛ И УЛЫБКА... ЦИФЕРБЛАТ... ТИК-ТАК, ОДИННАДЦАТЬ ЧАСОВ, ЧЕЛОВЕК НА ЛУНЕ И ГОТОВ ПРЫГНУТЬ... НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ, НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ, MON CHER... О, МОЯ ГОЛОВА... БЛЕЙН... БЛЕЙН СУМЕЕТ... БЛЕЙН ОТВЕТИТ... Я...
      Блейн уже вопил, как младенец, перескочил на какой-то другой язык и запел. Эдди решил, что поет Блейн по-французски. Слов он не знал. но когда включились барабаны, мелодию он узнал: "Велкро флай" в исполнении "Зи-ЗиТоп".
      Стекло, прикрывающее карту-схему, разлетелось. Мгновением позже сама карта-схема вылетела из гнезда, открыв поблескивающие лампочки и транзисторные платы, скрывающиеся за ней. Лампочки пульсировали в такт барабанам. Внезапно язык синего пламени вырвался из черного прямоугольника, который занимала карта-схема, мгновенно закоптив стену. А откуда-то спереди, от каплеобразной морды Блейна, донесся нарастающий скрежет.
      - Он переходит дорогу, потому что сидит в курице, козел! - закричал Эдди. И направился к дымящейся дыре. Сюзанна успела схватить его за рубашку, но Эдди словно этого и не заметил, шагал как шагал. Похоже, напрочь забыв, где находится. Огонь битвы охватил Эдди, распалив своим праведным жаром. Взор его сверкал, синапсы раскалились, сердце пылало. Он держал Блейна на мушке, знал, что существо, стоящее за голосом, смертельно ранено, но продолжал нажимать на спусковой крючок: Я стреляю умом.
      - Какая разница между грузовиком с мячами для боулинга и грузовиком с дохлыми сурками? - гремел Эдди. - Мячи для боулинга не разгрузить вилами!
      Раздирающий душу вопль, полный злобы и смертной муки, вырвался из дыры, которую закрывала карта-схема. Вновь полыхнул синий огонь, словно в носовой части салона электрический дракон разинул пасть и выдохнул. Джейк криком предупредил об опасности, но Эдди не нуждался в подсказках: его рефлексы обострились до предела. Он нырнул, и электрический разряд прошел над его правым плечом. Только волосы встали дыбом. Эдди выхватил револьвер, тяжелый револьвер сорок пятого калибра, с рукояткой из санталового дерева, один из двух револьверов, которые Роланд вынес из руин Срединного мира. Он продолжал идти к переднему торцу салона и, естественно, продолжал говорить. Как сказал Роланд, Эдди на роду написано умереть, не закрытая рта. Так вот умер и его друг Катберт. Эдди мог назвать много куда более худших способов отойти в мир иной, и только один лучший.
      - Ну что, Блейн, пидор вонючий. Раз уж разговор у нас пошел о загадках, какая самая знаменитая загадка Востока? Многие курят, но не Фу Данчу! Знаешь, почему? Нет? Что ж ты у нас такой козел. А как насчет этой? Почему женщина назвала своего сына Семь-с-половиной? Потому что вытащила его имя из шляпы!
      Он уже добрался до пульсирующего прямоугольника. Поднял револьвер Роланда, и салон для баронов наполнил грохот. Он всадил в дыру все шесть пуль, всякий раз взводя курок ладонью, как доказывал им Роланд, твердо зная, что все делает правильно, что так и надо... это и есть ка, черт побери, гребаная ка, только так ты и ставишь точку, если зовешься стрелком. Он - из племени Роланда, все так, его душа, возможно, обречена гореть в самом жарком костре ада, но, черт побери, он не согласился бы ни на что другое, даже если бы ему предложили взамен весь героин Азии.
      - Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! - выкрикнул Блейн детским голосом. От четкого произношения не осталось и следа. Он словно набил рот кашей.
      - Я ВСЕГДА БУДУ ТЕБЯ НЕНАВИДЕТЬ"
      - Тебя тревожит не смерть, так? - напирал Эдди. Лампочки в дыре начали меркнуть. Вновь оттуда вылетел язык синего пламени, но Эдди пришлось лишь откинуть голову, чтобы избежать его. Слабенький был язычок, дохлый. Еще чуть-чуть, и Блейн умрет, как умерли умерщвленные им млады и седые Лада Ты не любишь проигрывать.
      - НЕНАВИЖУ. В-Е-Е-Е-Ч-Ч-Ч...
      Слово трансформировалось в гул, гул - в урчание. Стихло и оно.
      Эдди оглянулся. Роланд был рядом, поддерживая Сюзанну под круглую попку, как ребенка. Она бедрами обхватила его талию. Джейк - по другую сторону стрелка, Чик - у его ног.
      Из дыры, которую прикрывала карта-схема, потянуло горелым, запах этот не казался им неприятным. Эдди подумал, что так пахнут листья, которые сжигали в Нью-Йорке каждый октябрь. Черная дыра теперь походила на глазницу в черепе. Все лампочки в ней потухли.
      Твой гусь спекся, Блейн, подумал Эдди, и индейка изжарилась. Счастливый гребаный День поминовения.
      
      5
      Перестало скрипеть и под полом. Впереди что-то грохнуло, а потом все стихло и там. Роланд почувствовал, как его мягко потащило вперед, и уперся в стену свободной рукой, чтобы не потерять равновесия. Тело поняло, что происходит, раньше головы: двигатели Блейна сдохли. И теперь они просто скользили по рельсу. Но...
      - Назад, - распорядился Роланд. К самой стене. Мы катимся по инерции. Если конечная точка маршрута близко, столкновения все равно не избежать.
      Он повел их мимо остатков ледяной скульптуры Блейна в заднюю часть салона.
      - И держитесь подальше от этой штуковины. - Роланд указал на музыкальный инструмент, некую помесь рояля и клавесина. Инструмент стоял на низкой платформе. - Он может сползти с нее. Господи, как бы я хотел посмотреть, где мы находимся. Ложитесь на пол. Прикройте руками головы.
      Они подчинились. Роланд сделал то же самое. Лежал, уперевшись подбородком в роскошный синий ковер, закрыв глаза, думая о происшедшем.
      - Извини меня, Эдди, - нарушил он тишину. - Вот как поворачивается колесо ка. Однажды мне пришлось просить о том же моего друга Катберта... и по той же причине. Ну почему я такой слепец? Высокомерный слепец!
      - Извиняться тебе не за что. - Чувствовалось, что Эдди неловко.
      - Есть. Я с пренебрежением воспринимал твои шутки. Но именно они спасли наши жизни. Извини меня. Я забыл лицо моего отца.