ТЕПЕРЬ: СЭНДИ

" …что мы впутались в эту историю, — продолжил я. — До Ширли в коммуникационном центре сидел Мэтт Бабицки. Он позвонил Эннису Рафферти…

— Почему Эннису, Нед? — спросила Ширли. — Только быстро.

— БПМ, — без запинки ответил он. — Ближайшая патрульная машина, — но ответил автоматически, даже не посмотрев на нее. Его взгляд не отрывался от меня.

— Эннису было пятьдесят пять, и он уже думал о том, как хорошо ему будет отдыхаться после выхода в отставку, но не сложилось.

— А мой отец находился с ним, не так ли? Они работали в паре.

— Да, — кивнул я.

Мог бы сразу продолжить, но ему требовалось время, чтобы переварить первую часть. Я молчал, дабы он свыкнулся с тем, его отец и Брэдли Роуч, пьяница, который его убил, когда-то давно стояли лицом к лицу и спокойно разговаривали. К этому времени Нед уже изучил инструкции, знал, с чего начинается новое расследование.

У меня сложилось ощущение, что вот эта первая часть западет ему в память, что бы я не рассказывал потом, какими бы фантастическими ни казались подробности. Образ убийцы и его жертвы, стоящих вместе рядом с тем местом (четыре минуты быстрым шагом), где судьба сведет их вновь, на этот раз с тем, чтобы один отобрал жизнь у другого, двадцать два года спустя.

— Сколько ему было лет? — прошептал Нед. — Моему отцу, в тот день, о котором вы рассказываете?

Он мог подсчитать и сам, полагаю, но мои слова так потрясли его, что вся арифметика вылетела из головы.

— Двадцать четыре, — ответил я. Если жизнь короткая, подсчеты много времени не занимают. — Патрульным он прослужил уже с год. Тогда действовали те же правила. С одиннадцати до семи утра в паре ездили только патрульные, никаких новобранцев. А твой отец еще был новобранцем. Поэтому он становился напарником Энниса только в дневные смены.

— Нед, ты в порядке? — спросила Ширли. И не зря. Парнишка побледнел, как полотно, кровь отхлынула от головы.

— Да, мэм, — он посмотрел на нее, потом на Арки, на Фила Кандлетона. В взгляде читались недоумение и укор. — Вы все это знали?

— Да, — ответил Арки, с легким нордическим акцентом, который всегда слышался мне в голосе Лоренса Уэлка и сестер Леннон, хотя они и не шведки note 11 . — Никакой это не секрет. Твой отец и Брэдли Роуч тогда прекрасно ладили. И позже тоже. В восьмидесятых годах Кертис арестовывал его три или четыре раза…

— Черт, пять или шесть, — вмешался Фил. — Почему-то ему нравилось выпивать в смену Кертиса. Один раз он отвез этого недоумка на собрание «Анонимных алкоголиков» и заставил остаться там, но ничего путного из этого не вышло.

— К середине восьмидесятых твой отец уже был патрульным, — продолжил Арки, — тогда как Брэд главным образом тратил время на выпивку. А выпив, гонял по сельским дорогам. Нравилось ему это. Многим нравится, — Арки вздохнул. — Если у одного работа — охрана порядка, а у другого — выпивка, понятное дело, что время от времени их пути пересекались.

— Время от времени, — как зачарованный повторил Нед. Словно само понятие времени приобрело новое измерение.

— Но встречался Кертис с ним исключительно по долгу службы. Исключение составлял вот этот «бьюик», — он глянул на гараж Б. — Оставался между ними все эти годы. Висел между ними, как выстиранное белье на веревке. Никто открыто не говорил, что существование этого «бьюика» — секрет, но наверное, оба это понимали.

Ширли покивала. Взяла Неда за руку, тот не возражал.

— Люди в основном его игнорировали, — сказала она, — как игнорируют все, чего не понимает… во всяком случае, пока могут.

— Иногда игнорировать просто невозможно, — вставил Фил. — Мы это поняли, когда… лучше послушай Сэнди, — он посмотрел на меня. Остальные — тоже. У Неда ярко сверкали глаза.

Я закурил и продолжил.

ТОГДА

В багажнике Эннис Рафферти нашел бинокль, который повсюду ездил с ним в сезон рыбалки. А потом он и Керт Уилкокс спустились на берег Редферн-стрим, по той же причине, которая заставляет медведя подняться на гору: чтобы посмотреть, а что оттуда можно увидеть.

— А мне что делать? — спросил Брэд, когда они направились к углу здания заправочной станции.

— Охраняй автомобиль и придумывай легенду, — ответил Эннис.

— Легенду? Какая еще мне нужна легенда?

Вопрос повис в воздухе. Ни Кертис, ни Эннис не сочли нужным разлепить губы.

Первым заговорил Эннис, когда они, помогая друг другу, спустились с откоса на заросший травой берег.

— С автомобилем что-то не так. Даже Брэдли Роуч это понял, а с ай-кью у него не густо.

Керт начал кивать еще до того, как его куда более опытный и пожилой напарник закончил фразу.

— Он напоминает мне развивающие книжки, которые мне давали в детстве. «НАЙДИТЕ НА КАРТИНКЕ ДЕСЯТЬ ОШИБОК».

— Клянусь Богом, так и есть! — Эннису нравился молодой напарник, и он не сомневался, что Керт, поднабравшись опыта, станет отличным патрульным.

Они подошли к самому краю воды и Эннис взялся за бинокль, который висел у него на шее на кожаном ремешке.

— Нет наклейки техосмотра. Нет номерных знаков. А рулевое колесо! Кертис, ты хоть раз видел такой большой руль?

Кертис кивнул.

— Нет антенны для радио, — продолжал Эннис. — Нет грязи на бортах. Как можно ехать по шоссе 32 и не запачкаться? Там же одни лужи, брызги летят во все стороны. И ветровое стекло совершенно чистое.

— Не знаю. Ты обратил внимание на воздухозаборники?

— Что? Конечно, но у всех старых «бьюиков» есть воздухозаборники на передних крыльях.

— Да, но эти — не такие, как все. Со стороны пассажирского сидения их четыре, а вот со стороны водительского — три. Ты думаешь, могли выпускать «бьюик» с разным числом воздухозаборников справа и слева? Я сильно в этом сомневаюсь.

Эннис растерянно посмотрел на партнера, поднес бинокль к глазам. Быстро нашел черный предмет, заставивший Брэда броситься к телефонному аппарату, навел на резкость.

— Что это? Пальто? — Керт прикрыл ладонью глаза, куда более острые, чем у Брэдли Роуча. — Похоже, что нет.

— Нет, — Эннис все не отрывался от бинокля. Скорее… мусорный контейнер. Большой черный пластиковый контейнер для мусора, какие продают в в городе в магазине «Реальная цена». Или меня подводят глаза? Взгляни сам.

Он протянул бинокль Кертису. Нет, глаза Энниса не подвели. Кертис увидел застрявший в ветвях березы черный пластиковый контейнер для мусора, должно быть, смытый ночным ливнем из трейлерного парка на Блаффс. Не черное пальто. Черного пальто так и не нашли, как и черной широкополой шляпы, как и самого мужчины с бледным лицом, завитком волос, торчащим из-под шляпы и странным ухом. Патрульные могли поставить под сомнение существование этого мужчины, Эннис Рафферти не преминул заметить на столе экземпляр «Инсайд вью», когда вместе с Брэдли РОучем прошел в конторку, чтобы допросить последнего, да только «бьюик» говорил об обратном. «Бьюик»-то никуда не делся. Стоял себе и стоял рядом с бензоколонками. Только когда прибыл тягач, чтобы увезти его, ни Эннис Рафферти, ни Кертис Уилкокс уже не верили, что это «бьюик».

К тому времени они уже не знали, что видят перед собой.

Опытные, прослужившие много лет копы доверяют своим интуитивным догадкам, и одна посетила Энниса, когда он и его молодой напарник возвращались на автозаправочную станцию. Брэдли Роуч стоял около «роудмастера» с тремя хромированными воздухозаборниками на одном переднем крыле и четырьмя — на втором. Догадка Энниса состояла в следующем: несуразности, с которыми они уже успели столкнуться — лишь взбитые сливки на сандее note 12 . А если так, чем меньше увидит сейчас мистер Роуч, тем меньше сможет рассказать потом. Вот почему, несмотря на то, что Энниса безмерно заинтересовал брошенный водителем автомобиль, он придавил собственное любопытство, оставил «бьюик» Керту и увел Брэдли в конторку. Оттуда сразу вызвал тягач, чтобы отвезти «бьюик» на базу взвода Д, где они могли поставить его в дальний угол стоянки, хотя бы на какое-то время. Он так же хотел допросить Брэдли, пока тот еще ничего не успел забыть, можно сказать, по горячим следам. Эннис рассчитывал, что успеет пообщаться с находкой, уже на автостоянке, где его никто не будет отвлекать.

— Кто-то его немного модифицировал, думаю, ничего больше, — небрежно бросил он Керту перед тем, как увести Брэдли в конторку.

На лице Керта отразилось сомнение. Автомобили, конечно, модифицировали, но ведь не так. Убрать один из воздухозаборников, потом выправить крыло, чтобы не осталось и малейшего следа? Заменить обычный руль «бьюика» рулевым колесом с океанской яхты? Модификацией такое не назовешь.

— Осмотри автомобиль, пока я задам несколько вопросов нашему приятелю, — добавил Эннис.

— Могу я проверить километраж?

— Конечно. Только не прикасайся к рулевому колесу, чтобы потом мы могли снять отпечатки пальцев. И вообще руководствуйся здравым смыслом. Не суйся, куда не следует.

Когда они вернулись к бензоколонкам, Брэд Роуч сразу накинулся с вопросами на двух копов, которого он убьет в двадцать первом веке и который исчезнет в тот же вечер.

— Что скажете? Его труп в реке? Он утонул? Это же он, не так ли?

— Нет, если только он не забрался в мусорный контейнер, который зацепился за ветви упавшего дерева, — ответил Эннис.

У Брэда вытянулось лицо.

— О, черт. Значит, там контейнер?

— Боюсь, что да. И, пожалуй, для взрослого мужчины он маловат. Патрульный Уилкокс? Есть у вас вопросы к этому молодому человеку?

Поскольку он только учился, а Эннис учил, Кертис задал несколько вопросов, главным образом, для того, чтобы убедиться, что Брэдли не пил и находится в здравом уме. Потом кивнул Эннису, который шлепнул Брэдли по плечу, как давнего друга.

— Как насчет того, чтобы пройти со мной в конторку? — предложил Эннис. — Нальешь мне чашку отравы, которую у вас называют кофе, и мы посмотрим, удастся ли нам разобраться в происходящем, — и повел Брэдли к двери, обняв за плечи. Рука у патрульного Рафферти была крепкая, так что Брэдли не смог даже обернуться.

Что же касается патрульного Уилкокса, он получил три четверти часа на осмотр «бьюика». Столько времени понадобилось тягачу с оранжевым маячком на крыше кабины, чтобы добраться до автозаправочной станции «Дженни». Сорок пять минут

— не так уж и много, но их хватило, чтобы превратить Кертиса в пожизненного исследователя «роудмастера». Не зря говорят, что истинная любовь ударяет, как молния.

Эннис сидел за рулем патрульной машины, когда они возвращались в расположение взвода Д, следуя за тягачом и «бьюиком», передние колеса которого стояли на кузове тягача, а задним бампер едва не касался земли. Керт от волнения аж подпрыгивал на пассажирском сидении, напоминая маленького мальчика, которому не терпелось пописать. Между ними потрескивало полицейское радио, сработанное компанием «Моторола», несчетное число раз облитое кофе и колой, однако, работавшее, как часы. На 23-ем канале Мэтт Бабицки и патрульные, находящие на выезде, обменивались интересующей их информацией. Этот нескончаемый саундтрек являлся неотъемлемой частью их жизни. Он звучал и теперь, да только Эннис и Керт могли услышать хоть слово лишь в одном случае: если бы Мэтт Бабицки обратился непосредственно к ним.

— Прежде всего двигатель, — говорил Керт. — Нет, полагаю, прежде всего защелка капота. Рычаг со стороны водителя, и на него надо нажать, а не потянуть на себя.

— Никогда о таком не слышал, — буркнул Эннис.

— Подожди, подожди, — не унимался его молодой напарник. — Я понял, как им пользоваться, и поднял капот. Двигатель… о, этот двигатель…

Эннис глянул на него. По лицу чувствовалось, что ответ он знает, и ответ этот невероятный. Оранжевый свет маячка на крыше кабины тягача покрывал его кожу желтизной, словно у больного желтухой.

— Только не говори мне, что двигателя нет. Не говори, что под капотом радиоактивный кристалл или еще какая-нибудь муть с летающих тарелок.

Кертис рассмеялся, весело и нервно.

— Нет, нет, там двигатель, но не такой, как все. С обоих сторон блока цилиндров большие хромированные буквы «БЬЮИК 8», на тот случай, что механик забудет, с чем имеет дело. Восемь свечей, по четыре с каждой стороны, как и положено, восемь цилиндров — восемь свечей, но нет крышки распределителя зажигания и самого распределителя, во всяком случае, я их не увидел. Нет генератора и альтернатора.

— Да перестань!

— Эннис, чтоб мне сдохнуть, если я вру.

— А куда идут провода от свечей?

— Каждый образует кольцо и уходит в блок цилиндров.

— Бред какой-то!

— Да! Но ты послушай, Эннис, послушай! — короче, не прерывай меня своими репликами и дай высказаться. Кертис Уилкокс вертелся на сидении, но не отрывал глаз от «бьюика», которого буксировали впереди.

— Хорошо, Керт, я слушаю.

— Радиатор есть, но, насколько я могу сказать, в него ничего не залито, ни вода, ни антифриз. Приводного вентиляторного ремня нет, и это логично, потому что нет и вентилятора.

— Масло?

— Есть картер и измерительный стержень, но на стержне нет делений. Есть аккумулятор «Делко», но, Эннис, он ни к чему не подключен. Проводов нет.

— Ты описываешь автомобиль, который не может ездить, — прокомментировал Эннис.

— Сам знаю. Я вытащил ключ из замка зажигания. Он на обычной цепочке. Но цепочкой все и заканчивается. Брелка нет.

— Другие ключи?

— Тоже нет. И ключ зажигания вовсе не ключ. Полоска металла вот такой длины, — Кертис развел большой и указательный пальцы на пару дюймов.

— Заготовка, правильно я тебя понял? Заготовка под ключ, какими пользуются при изготовлении дубликатов ключей?

— Нет. Никакого намека на ключ. Просто полоска металла.

— Ты попробовал завести двигатель?

Керт, до того трещавший без остановки, ответил не сразу.

— Говори, — продолжил Эннис. — Я же твой напарник. И не собираюсь тебя укусить.

— Да, конечно, попробовал. Хотел посмотреть, как работает двигатель.

— Разумеется, он работает. Кто-то приехал на этом «бьюике», не правда ли?

— Роуч так говорит, но заглянув под капут, я задался вопросом, лжет он или его загипнотизировали. И знаешь, ответа на этот вопрос у нас пока нет. Ключ не поворачивался. Словно замок зажигания заблокировали.

— И где сейчас ключ?

— Я его вставил в замок.

Эннис кивнул.

— Правильно. Когда ты открыл дверцу, лампочка под крышей загорелась? Или ее тоже нет?

Кертис помолчал, задумавшись.

— Да. Лампочка есть и она загорелась. Мне следовало это отметить. Но как она могла загореться? Как могла, если аккумулятор не подключен?

— Возможно, питание лампочки осуществляется от специальных конденсаторов. Такое возможно, — но по голосу чувствовалось, что Эннис и сам не очень-то верит в свои слова. — Что еще?

— Лучшее я оставил на закуску. Мне пришлось кое к чему прикоснуться, но я пользовался носовым платком и помню, к чему прикасался, так что не напускайся на меня.

Вслух Эннис ничего не сказал, но одарил молодого напарника взглядом, который ясно говорил: если потребуется оторвать ему яйца, он, Эннис, их оторвет.

— Весь приборный щиток — туфта, одна видимость. Верньеры радиоприемника не поворачиваются, клавиши не нажимаются, ручка реостата нагревателя не двигается. Не нажимается и кнопка включения обогрева ветрового стекла. Такое ощущение, словно все залили цементом.

Эннис следом за тягачом свернул на подъездную дорожку к автостоянке патрульного взвода Д.

— Что еще? Есть что-нибудь еще?

— Более чем. До хера, — последнее слово произвело впечатление на Энниса, потому что обычно Кертис не ругался. — Ты помнишь большущее рулевое колесо? Я думаю, оно тоже ложное. Я его покрутил, не волнуйся, только ладонями, и оно действительно вращается, по и против часовой стрелки, но только чуть-чуть. Может, оно заблокировано, как и замок зажигания, но…

— Но ты атк не думаешь.

— Совершенно верно. Я так не думаю.

Тягач остановился перед гаражом Б. Заработал гидроподъемник, передние колеса "бьюика» покинули кузов, плавно опустились на землю. Водитель, Джонни Паркер, вышел из кабины, чтобы отцепить «бьюик», как всегда попыхивая сигаретой. Эннис и Керт сидели в патрульной машине «Д-19», глядя друг на друга.

— Так что же мы сюда привезли? — вопросил Эннис. — Автомобиль, который не может ездить сам и не может свернуть с шоссе 32 на автозаправочную станцию «Дженни». Без номеров. Без наклейки техосмотра… тут его осенило. — Регистрационные документы? Ты проверял?

— На рулевой стойке их нет, — Керт открыл дверцу, ему не терпелось вылезти, молодые, они такие нетерпеливые. И в барбачке тоже, потому что нет там никакого бардачка. Ручка есть, кнопка-защелка тоже, но кнопка не нажимается, ручка не дергается, маленькая дверца не открывается. Все декоративное, как и приборный щиток. Приборный щиток — макет. В пятидесятых автомобили не изготавливались с деревянными приборными щитками. Во всяком случае, американские автомобили.

Они вылезли из патрульной машины, постояли, глядя на заднюю часть «бьюика».

— Багажник? — спросил Эннис. — Он открывается?

— Да. Не заперт. Нажимаешь кнопку, и крышка поднимается, как у любого автомобиля. Но запах отвратительный.

— Запах?

— Как на болоте.

— Трупы?

— Трупов нет, ничего нет.

— Даже запаски? Домкрата?

Кертис покачал головой. Подошел Джонни Паркер, снимая рукавицы.

— Что-нибудь еще, парни?

Эннис и Керт покачали головами.

Джонни уже повернулся, чтобы уйти, остановился.

— Что это значит? Кто-то решил пошутить?

— Мы еще не знаем, — ответил Эннис.

Джонни кивнул.

— Когда выясните, дайте мне знать. Любопытство до добра не доведет, но все-таки это не порок. Вы понимаете?

— Еще как понимаем, — ответил Кертис. Любопытствовать, но в меру, этот принцип стал для взвода Д образом жизни, а не просто поговоркой, без этого служба не ладилась.

Эннис и Керт наблюдали, как старик идет к кабине.

— Хочешь сказать что-то еще, прежде чем мы поговорим с сержантом Скундистом? — спросил Эннис.

— Да, — кивнул Кертис. — Там сейсмоопасная зона.

— Сейсмоопасная зона? И что это, черт побери, означает?

Вот тут Кертис и рассказал Эннису о передаче по образовательному каналу, которую он видел неделю тому назад. К этому времени к ним подошли несколько человек, в том числе Фил Кандлетон, Арки Арканян, Сэнди Диаборн и сержант Скундист.

В передаче речь шла о предсказании землетрясений. Надежного метода еще не разработали, но ученые в большинстве своем полагали, что в конце концов он обязательно появится. Потому что предвестники землетрясения имели место быть. Животные чувствовали их приближение, да и многие люди тоже. Собаки становились беспокойными, лаяли, требуя, чтобы их выпустили из дома. Лошади и коровы метались в стойлах, ломали изгороди загонов. Курицы в клетках вдруг начинали летать по ним, ломая крылья. Некоторые люди заявляли, что слышали высокий гудящий звук, идущий из земли, за пятнадцать или двадцать минут до сильного толчка (и если некоторые люди могли его слышать, вполне вероятно, что животные слышали этот звук куда как лучше). Опять же, падала температура. Не все чувствовали ее понижение перед землетрясением, но многие люди говорили об этом. Их слова иногда подтверждались данными синоптиков.

— Ты пудришь мне мозги? — спросил Тони Скундист.

Конечно же, нет, ответил Кертис. За два часа до великого землетрясения 1906 года температура в Сан-Франциско упала на целых семь градусов, это зарегистрированный факт. Хотя в остальном погодные условия оставались неизменными.

— Удивительно, — признал Эннис, — но причем тут «бьюик»?

Вокруг уже собралась небольшая толпа патрульных. Кертис оглядел их, зная, что, возможно, на следующие шесть месяцев у него появится радиопозывной Сейсмолог, но, тем не менее, ответил на вопрос. Пока Эннис находился в конторке заправочной станции и допрашивал Брэдли Роуча, он сидел за большим рулевым колесом, помня о том, что прикасаться к нему можно только ладонями. И, сидя, в кабине, услышал высокий гудящий звук. Не только услышал, но и почувствовал.

— Оно шло ниоткуда, это высокое, устойчивое гудение. Я чувствовал, как от него вибрируют пломбы в зубах. Думаю, будь оно чуть сильнее, в карманах задребезжала бы мелочь. Есть слово, объясняющее это явление, мы изучали его на физике, да вот вылетело из памяти.

— Гармоника, — подсказал Тони. — Когда две вещи начинают вибрировать вместе, как камертоны или бокалы для вина.

Кертис кивнул.

— Да, гармоника. Я не знаю, что вызывало это гудение, но оно было очень сильным и расположилось оно прямо по центру моей головы. Знаете, как бывает, когда встанешь под линией высокого напряжения на Блаффс. И пусть это покажется безумием, но через какое-то время мне начало казаться, что это не просто звук, кто-то пытается разговаривать со мной.

— Я однажды трахнул девушку на Блаффс, под этой самой линией, — говорил Арки точь-в-точь, как Лоренс Уэлк. — Получилось очень гармонично, все так.

— Прибереги это для своих мемуаров, — осадил его Тони. — Продолжай, Кертис.

— Да, сэр. К тому времени, когда я попытался нажать на клавиши радиоприемника, до меня дошло, что в кабине холодно. День теплый, автомобиль стоит на солнцепеке, а в кабине холодно. И еще этот гул. Вот тогда я и подумал о передаче о землетрясениях,

— Кертис медленно покачал головой. — У меня возникло ощущение, что я должен вылезать из кабины и побыстрее. Гудение, однако, ослабело, зато стало еще холоднее. Как в леднике.

Тони Скундист, сержант, командовавший патрульным взводом Д, подошел к «бьюику». Не прикоснулся, лишь всунулся в окно. С полминуты простоял, всматриваясь, вслушиваясь в интерьер кабины темно-синего автомобиля, заложив руки за спину. Остальные патрульные сгрудились вокруг Кертиса, дожидаясь, пока Тони закончит осмотр. С тех пор, как они надели серую форму дорожной полиции Пенсильвании, лучшего командира у них не было. Смелого, решительного, справедливого, а когда надо, и хитрого. Командир патрульного взвода уже становился политической фигурой. Ежемесячные совещания в управлении. Звонки из Странтона. Конечно, до вершины служебной лестницы путь еще предстоял не близкий, но и Тони уже приходилось играть в бюрократические игры. С этим он справлялся неплохо, оберегал свою задницу, но при этом знал, да и его подчиненные знали, что выше он не поднимется. Он этого и не хотел. Потому что Тони прежде всего заботился о своих мужиках… а после того, как Ширли заменила Мэтта Бабицки, о своих мужиках и женщине. Другими словами, своем взводе. Взводе Д. Патрульные знали об этом не по его словам, а по делам.

Наконец, Тони вернулся. Снял шляпу, провел рукой по коротко стриженным волосам, надел. Штрипкой назад, как, согласно инструкции, полагалось носить ее летом. Зимой штрипка

располагалась под подбородком. Такова традиция, а как и в любой организации, существующей долгое время, в полиции штата Пенсильвания традиций хватало. До 1962 года патрульным, чтобы жениться, требовалось получить разрешение сержанта (и сержанты часто этим пользовались, чтобы отсеять новичков и молодых патрульных, которые не годились на эту работу).

— Никакого гудения, — поделился Тони своими впечатлениями. — И температура внутри, как мне показалось, какая и должна быть. Может, чуть прохладнее наружного воздуха, но… — он пожал плечами.

Кертис порозовел.

— Сержант, я клянусь…

— Я не ставлю под сомнения твои слова, — остановил его Тони. — Если ты говоришь, что эта штуковина гудела, как камертон, я тебе верю. Откуда, по-твоему исходил звук? Из двигателя?

Кертис покачал головой.

— Из багажника?

Та же реакция.

— Из-под днища?

Третий раз Кертис покачал головой, только лицо его стало пунцовым.

— Тогда откуда?

— Из воздуха, — с неохотой ответил Кертис. Я знаю, это похоже на бред, но… да. Из воздуха, — он огляделся, ожидая, что вокруг все загогочут. Никто даже не улыбнулся.

В этот самый момент к компании присоединился Орвиль Гарретт. Он выезжал на строительство новой дороги, где прошлой ночью раскурочили несколько единиц тяжелой строительной техники. Вместе с ним пришел и Мистер Диллон, талисман взвода Д. Немецкая овчарка с небольшой примесью колли. Орвиль и Хадди Ройер нашли его щенком, барахтающимся в колодце заброшенной фермы на Соумилл-Роуд. Пес мог упасть в него случайно, но, возможно, его туда и бросили.

Мистер Диллон не был полицейской собакой в полном смысле этого слова, но только потому, что никто его не тренировал. Ума ему хватало, как и зубов. И какой-нибудь плохиш, повысивший голос и начавший тыкать пальцем в патрульного взвода Д в присутствии Мистера Диллона, рисковал до конца своих дней ковырять в носу кончиком карандаша.

— Что происходит, парни? — спросил Орвиль, но, прежде чем кто-то успел ответить, Мистер Диллон завыл. Сэнди Диаборн, оказавшийся рядом с собакой, никогда в жизни не слышал такого воя. Мистер Д развернулся мордой к «бьюику». Задрал голову, подогнул задние лапы. Словно собрался наложить кучку, если б не шерсть. Все, до единого, волоски встали дыбом. По спине Сэнди пробежал холодок.

— Святой Боже, что это с ним? — в изумлении прошептал Фил, и тут же вой повторился. Мистер Д сделал три или четыре шашка к «бьюику», не меняя позы, с задранной к небу головой, поджатыми задними лапами. Раскрытой пастью. Зрелище было жуткое. Потом улегся на асфальт, тяжело дыша, подвывая.

— Что за черт? — вырвалось у Орва.

— Возьми его на поводок и отведи в дом, — распорядился Тони.

Орв все сделал, как велено, чуть ли не бегом припустился за поводком. Фил Кандлетон, который особо благоволил к псу, пошел вместе с Орвом, как только на Мистера Диллона надели ошейник, иногда наклонялся, чтобы погладить собаку по голове, сказать ей ласковое слово. Потом рассказывал, что пес дрожал всем телом.