Лидия вздохнула. Ее собеседник казался человеком, весьма сведущим в не слишком благородных сторонах жизни, но говорил он о них с удивительной откровенностью.
      – Думаю, у меня найдется что-нибудь подходящее для подобных визитов.
      Если ей удастся улизнуть от него, возможно, он о ней забудет.
      Уэдмонт взглянул на ее оттопыренные карманы.
      – У вас достаточно денег, чтобы приобрести несколько приличных костюмов.
      – Да, но не сегодня. – Пока есть деньги, ей нужно как можно скорее подыскать новое жилище. – У меня есть более важные дела.
      – Отлично. Тогда я заеду за вами завтра. Заодно мы посетим моего парикмахера. И обещайте, что сегодня не станете играть.
      Лидия побледнела. Если он не отвяжется, то легко раскроет ее тайну. Неужели нужно оскорбить его, чтобы он оставил ее в покое?
      – Я прекрасно сознаю, чем вам обязан. Но, право, сэр, вам не стоит обременять себя моими делами.
      Мистер Уэдмонт скрестил руки на груди.
      – Вы так считаете?
      Она повторила его жест и коротко кивнула.
      – У вас нет ни родственников, ни знакомых, которые могли бы позаботиться о вас. Зато много желающих как следует избить вас, если вы снова сунете нос в этот игорный дом. Без должной опеки ваше бездыханное тело скоро выловят из Темзы, юноша.
      Отчаяние охватило Лидию. Скорее всего ее новый знакомый совершенно прав, но она не может рисковать.
      – Почему вы хотите мне помочь?
      – Черт меня побери, если я сам это знаю! – Шокированная ругательствами, которые никогда прежде не касались ее ушей, Лидия во все глаза смотрела на собеседника.
      Тот в ответ удивленно взглянул на нее:
      – Вы что, сын священника?
      О Господи, она упустила из виду, что подобные выражения мужчин не шокируют.
      – Нет, мой отец владеет судоходной компанией. Когда-то ее создал мой дед.
      Уголки губ Уэдмонта чуть приподнялись в усмешке:
      – По колониальным меркам, неплохо.
      – Мы больше не колония. Сколько раз нам нужно победить вас, британцев, чтобы вы признали нашу страну?
      – Может быть, раз десять, а может, мы вас так никогда и не признаем.
      Он улыбнулся, и сердце Лидии перевернулось в груди. Какой обаятельный мужчина, он гораздо привлекательнее ее жениха, хотя и старше ее на добрый десяток лет.
      Чувствуя, что она не может избавиться от этого человека, Лидия растерялась. Вероятно, она была не права и молодые люди действительно нуждаются в старших наставниках. К тому же она чувствовала, что хочет снова увидеть его, поскольку от взгляда этих темных глаз и бархатных обертонов голоса ее охватывала сладостная дрожь. «Что совершенно напрасно, поскольку надо, чтобы он принимал меня за мужчину», – тут же напомнила она себе.
      – Будь я проклят, если сам понимаю, почему вздумал вдруг опекать вас. Не могу сказать, что вы мне очень понравились.
      А ей он понравился, возможно, именно потому, что не обходится с ней как с легкомысленной беспомощной девицей. Но она ему не понравилась. Вот незадача!
      «Все к лучшему», – попыталась убедить себя Лидия.
      Нужно сегодня же перебраться на новую квартиру, затаиться, и он наверняка забудет о ней. Острая боль сожаления кольнула ее сердце.
      Лидия заморгала, отгоняя подступившую к глазам влагу. Ей вдруг захотелось снова стать женщиной и кокетничать с этим мужчиной. Ей нравилась его прямота.
      Карета остановилась, и Лидия подвинулась к дверце.
      – Спасибо за помощь и за удовольствие играть с вами.
      – Мы сделаем из вас джентльмена, молодой человек.
      Не ожидая, что мистер Уэдмонт последует за ней, Лидия вышла из кареты и обернулась, чтобы попрощаться с ним. Но он властно отстранил ее со своего пути.
      Лидия споткнулась, хотя его движение не было слишком резким и не причинило ей никакого вреда. Господи, что будет, если Уэдмонт последует за ней в ее жилище?! Нужно задержать его, пока Дженни не спрячет все, что может выдать тайну.
      Лидия взглянула на него и неловко поклонилась – скорее как слуга, а не как джентльмен. Она намеревалась закончить их знакомство здесь, на тротуаре.
      – Приятно было познакомиться, мистер Уэдмонт.
      – Просто Уэдмонт, – поправил ее Виктор.
      – Мне прогулять лошадей, милорд? – осведомился сидевший на козлах кучер.
      Выпрямившись, Лидия только теперь заметила на дверцах кареты герб. Силы небесные, да он, наверное, королевской крови!
      – Нет, я сейчас вернусь.
      – Милорд? – в полной растерянности слабым эхом повторила Лидия.
      Виктор прислонился к карете и поставил ногу на ступеньку.
      – Как я вижу, осознав свои промахи, теперь вы готовы, кланяясь, лоб расшибить.
      – Кто вы?
      – Джентльмен. Хотя, должен признаться, многие не согласятся с этим определением.
      – Как я понимаю, у вас есть титул.
      – Да, я граф Уэдмонт. – Разговор явно забавлял Виктора. – Ваш благоговейный трепет меня удивляет. Я думал, вы, американцы, считаете, что титулы устарели и все люди равны.
      Лидия выпрямилась.
      – Мы равны.
      – Пока нет, юноша. Вам еще многому надо научиться. Хотя в игре в пикет вы мне равны.
      Лидия не сводила с него глаз. Издерганные нервы вот-пот подведут ее. Ей нужно бежать и впредь держаться подальше от этого человека. Вводить в заблуждение лорда, манерное, считается здесь преступлением. Что она наделила! Зачем она рассказала, что ее семья владеет судоходной компанией? Вероятно, все титулованные особы Англии входят в правительство, и ее новый знакомый обладает достаточной властью, чтобы выяснить, кто она такая.
      Лидия осторожно отступила на шаг назад.
      – До свиданья, мист… э-э… милорд.
      – Просто Уэдмонт, Ленни. А если для вас это трудно, называйте меня Виктором. Хотя, позволю заметить, мои друзья сочли бы это дерзостью. Но я вовсе не хочу задеть ваши американские взгляды относительно равноправия.
      Лидия снова попятилась, борясь с желанием повернуться и броситься бежать. Виктор. Господи, теперь она будет в мыслях называть его по имени. Лучше бы она его никак не называла.
      – До свиданья.
      Уэдмонт огляделся.
      – Вам нужно переехать в более приличное место.
      Сообразив, насколько убого и жалко выглядит ее обитель, Лидия съежилась. Когда она приехала в Лондон, то не знала, окажется ли ее игра успешной, и интересовалась только стоимостью квартиры.
      – Согласен. Я этим займусь. Прямо сегодня.
      – Пожалуй, вам лучше забрать свои вещи и переехать ко мне.
      – Нет!
      Виктор обернулся и удивленно посмотрел на нее. Лидия мысленно выругала себя за столь яростный протест. Разве молодой американец отверг бы предложение поселиться у английского лорда? Пожалуй, нет.
      – Мы, американцы, выше всего ценим свободу.
      – Что ж, хорошо, если свобода так много для вас значит. – Уэдмонт вытащил из кармана визитную карточку. – Если передумаете, вот мой адрес. И позвольте пожелать, вам доброго утра.
      Он распахнул дверцу кареты и шагнул внутрь. Лидия смотрела ему в спину. Честно говоря, прежде она не обращала особого внимания на фигуры мужчин. Но. Виктор просто притягивал взгляд, он был отлично сложен: длинные ноги, стройные бедра, обтянутые узкими бриджами… Она еще кое-что приметила. Хитрости портного здесь не понадобилось. Не то чтобы Лидия специально смотрела туда.Нет-нет, она даже зажмурила глаза…
      Ее мысли устремились к недавнему прошлому, где еще не было переодетого юноши. «Какая ты упрямая, Лидия», – постоянно говорили ей братья и отец. С тех пор как ей исполнилось восемнадцать лет и настала пора задуматься о женихе, ни один мужчина не вызывал в ней такого интереса, как Виктор, несмотря на все его поучения. Но она никогда больше его не увидит.
      Нужно перебираться на новую квартиру. Лидия обреченно вздохнула.
      После ночных бдений за картами от усталости у нее резало глаза, тело налилось свинцом. Лидия обошла три адреса, прежде чем нашла меблированную квартиру в приличном районе, неподалеку от Бонд-стрит. Она заплатила непомерную сумму, арендовав помещение на полгода, и они с Дженни вскоре уже втаскивали свой багаж по узкой наружной лестнице.
      Лидию несколько беспокоило, что она подписала документ об аренде. Ей не хотелось оставлять следов, но она убедила себе, что если ей придется покинуть свое убежище, то мистер Холл просто растворится в воздухе и появится мисс Хамилтон, которая тут же вернется в Америку. Дженни все это не нравилось, но Лидия сунула ей в руку пять фунтов и велела что-нибудь себе купить.
      Радость, что лорд Уэдмонт не сможет ее отыскать, вздумай он осуществить свое намерение улучшить ее гардероб, сменилась глубокой меланхолией, хотя Лидия и твердила себе, что ее слезливость вызвана недосыпанием. В своем новом обличье она не могла позволить себе тесных отношений ни с кем. К тому же если уж покупать новую одежду, то, откровенно говоря, ей хотелось кружев и лент. Она мечтала надеть платье.
      Лидия с трудом стащила с себя сюртук, жилет, рубашку, затем размотала стягивающие грудь бинты. Двадцать часов кряду она провела в мужском костюме, грудь болела от тугой повязки.
      Она рухнула на постель и задремала. Стук в дверь заставил ее вскочить. Господи, на ней даже рубашки нет!
      Стук повторился, уже громче и настойчивее.
      А что если это хозяин? Нет, у него есть ключ. Лидия вскочила с кровати и потянулась за одеждой. Натянув через голову рубашку, она успокоилась. Наверное, это Дженни.
      В одних носках Лидия подбежала к двери.
      – Говорила тебе, бери ключ, – сказала она, распахнув дверь.
      На пороге стоял мужчина. Лидия в панике захлопнула дверь. Раздался вежливый стук.
      – Мистер Холл.
      – Ну и ну, – пробормотала Лидия.
      Успел ли незнакомец разглядеть ее грудь? Лидия схватила жилет и сюртук и торопливо натянула их. Сознавая, что ее голая шея выглядит слишком женственно, она прикрыла горло рукой.
      Стук повторился.
      – Одну минуту, – отозвалась Лидия. У нее не было времени повязывать галстук. Она схватила шейный платок и небрежно обмотала его вокруг шеи.
      – Я не хотел напугать вас, мистер Холл. Я здесь по поручению своего хозяина. Меня зовут Милларс. Я камердинер лорда Уэдмонта.
      – Что?
      Лидия распахнула дверь и, скрестив руки, встала на пороге.
      Мужчина странно посмотрел на нее, и она взмолилась про себя, чтобы он не заметил ее грудь. Господи, она же забыла подложить на талию подушечки, чтобы скрыть женскую форму бедер!
      Визитер поклонился. Лидия похолодела. Нужно ли ей поклониться в ответ? Английские правила хорошего тона такие причудливые. Она решила оставаться грубым американцем. Лидия толком не знала, как подобает себя вести мужчинам даже в ее родной стране. А сейчас ей меньше всего хотелось привлекать внимание к своей фигуре. Поэтому она стояла прямая как доска. Доски с трудом гнутся, они ломаются. И она может «сломаться», если попытается ответить на поклон.
      – Граф Уэдмонт просит вас присутствовать сегодня на обеде. Он пришлет за вами карету к половине восьмого.
      Как ему удалось так быстро разыскать ее? Приоткрыв рот от изумления, Лидия не сводила глаз с посетителя.
      – Обед будет подан в восемь.
      – Я не могу, – наконец выдавила из себя Лидия.
      – Я сегодня проходил через кухню. Уверяю вас, там витали восхитительные запахи. Повар приготовил рагу из говядины под соусом из хрена и куропатку, фаршированную абрикосами. Еще будут яблочный пирог и сливовый пудинг. Думаю, тут вы ничего подобного не попробуете.
      Ее рот наполнился слюной.
      – Вы правы. Передайте его сиятельству, что я благодарю его за приглашение.
      – Ему будет неприятно, если я вернусь с отказом.
      Лидия заморгала.
      – У меня другие планы.
      – Их нельзя отложить… сэр?
      Слуга поджал губы и пристально посмотрел на нее.
      Лидия больше не могла выносить его испытующего взгляда. То, что Виктор не оставил ее в покое, уже довольно скверно. А что бы он сделал, если бы узнал, что она женщина?
      – Хорошо, я буду.
      Не успел посланник графа поклониться, как дверь захлопнулась перед его носом. Лидия была совершенно измучена.
      – В половине восьмого… сэр.
      – Я слышал, – бросила Лидия через дверь. Слава Богу, дверь тонкая, можно разговаривать и через нее.
      – Хорошо… сэр.
      Долгая пауза перед каждым словом «сэр» беспокоила Лидию. Вдруг Милларс обо всем догадался? Она торопливо открыла небольшой несессер. Однако по отражению в маленьком зеркальце нельзя было сделать определенных выводов.
      Лидия не знала, радоваться ей или тревожиться, оба чувства в равной мере обуревали ее. И как только Виктор в первый же день сумел узнать ее новый адрес?
 
      Виктор проснулся за полдень в дурном настроении. В его сонных видениях отчетливо присутствовал Ленард. Странный сон, но над снами никто не властен. Вероятно, новое знакомство затмило в его сознании жизненные невзгоды.
      Камердинер на цыпочках вошел в комнату, прошептал:
      – Милорд, – и замер в ожидании.
      – Что там, Милларс?
      – Кажется, к вам гости. Дворецкий послал спросить, дома ли вы.
      Первым порывом Виктора было ответить «нет», но лучше провести время в компании, чем предаваться размышлениям о странных снах. Он встал с постели, подошел к окну и посмотрел вниз. Когда он увидел белокурые локоны, то сразу подумал о Ленарде. Хотя вряд ли он носит платье и держит на руках вырывающегося ребенка.
      Нет, эти локоны были уложены по последнему слову моды на макушке женской головки.
      – Это Дейвисы с детьми, – предположил слуга.
      А, это Софи, его лучший друг и жена его злейшего врага. Но у них только один ребенок.
      – Надо было прежде сказать…
      Он оборвал фразу на полуслове, когда Кин, муж Софи, остановился у кареты. Маленькая девочка, держась за его правую руку и изящно ступая ножками, спустилась по ступенькам.
      Сердце Виктора гулко стучало. Он смотрел на малышку. Ее белоснежный передничек был безупречно чистым, кружевная оборка панталончиков спускалась на черные лакированные туфельки. Длинные темные локоны завитками падали на спину, подхваченные широкой голубой лентой. Она посмотрела на его окно. У нее были большие темные глаза. Виктор подумал, что она самый красивый ребенок на свете. Девочка все еще держала Кина за руку, словно чего-то боялась.
      – Скажи, что я дома и сейчас спущусь. – Интересно, малышка заметила его в окне?
      Виктор быстро умылся и оделся. Ему не пришлось тратить время на то, чтобы подобрать одежду по цвету. Теперь он одевался во все черное. Камердинер вернулся как раз вовремя, чтобы помочь ему надеть сюртук.
      Проведя гребнем по волосам, Виктор подумал, что ему, также как Ленарду, следует побывать у парикмахера.
      – Виктор! – вскрикнула Софи и бросилась к нему через гостиную.
      Она крепко обняла Виктора. Он искоса взглянул, не наблюдает ли за ними Кин. Но тот был занят хнычущим и вырывающимся из рук сыном.
      Виктор позволил себе обнять Софи и мягко отстранился, но она и не думала отступать.
      Взяв его лицо в свои ладони, она посмотрела Виктору и глаза. «Было бы лучше, если бы Кина здесь не было», – подумал Виктор.
      – Как ты? – спросила она.
      – Жив, как видишь.
      – У тебя шрам. – Ее прохладный пальчик скользнул по красной отметине у границы волос.
      – Думаю, тебе известно, что все мужчины рано или поздно приобретают отметины на лбу.
      Виктор бросил взгляд на Кина в надежде, что эта сцена его не задела. Откинув со лба волосы, Кин с усмешкой посмотрел на него, безуспешно пытаясь справиться с сыном Ричардом, который бунтовал, сидя у отца на руках.
      Виктор почувствовал облегчение, отметив, что Кин равнодушно отнесся к порыву своей жены. Несколько лет назад всего за один лишь заинтересованный взгляд в ее сторону он готов был Виктора в кипящем масле сварить.
      Но родившийся сын, должно быть, остудил его кровь.
      Кин внимательно посмотрел на Виктора. Его угрюмый взгляд, столь знакомый Виктору, задержался на шраме.
      – Что случилось?
      – Задело обрушившейся балкой, когда я бросился за женой.
      Голубые глаза Софи стали влажными.
      – Мы так опечалены.
      – Ничего не поделаешь. К тому же поместье камнем висело у меня на шее. Сколько раз я мечтал от него избавиться.
      Софи дружила с его женой, но расстояние и безумие Мэри-Фрэнсис разлучили их. Выступившие на глазах Софи слезы испугали Виктора. Испытывая неловкость, он бросил умоляющий взгляд на Кина и отступил.
      Маленькая девочка чинно сидела на софе. Ее башмачки не доставали до пола, но ей и в голову не приходило болтать ногами. В ее маленькой фигурке чувствовалось большое достоинство, совсем как у ее матери. Когда она вырастет, нужно будет как следует присматривать а ней.
      Кин подошел к жене, пытаясь без слов успокоить ее. Софи проследила за взглядом Виктора.
      – Мы привезли Реджи. Подумали, что, возможно, она немного отвлечет тебя от грустных мыслей.
      Отвлечет? Нет, скорее напомнит, что его род продолжится, хотя теперь у него нет ни жены, ни законных наследников. Реджина была его дочерью, но он не мог официально признать ее. Для окружающих она дочь его давнего друга Джорджа Китинга и его жены Эмилии, и Виктору пришлось согласиться с таким положением дел. Но разве это может утешить?
      Очевидно, он оказал бы всем большую любезность, если бы вовсе не заводил потомства.
      Кин, приходившийся Виктору сводным братом по отцу, что тоже не афишировалось, не сомневался в дурной наследственности, доставшейся им от отца. Но и он однажды задумался о том, как бы род не пресекся с его смертью.
      Мальчишка ударился в рев и отчаянно вырывался из рук Кина. Он был удивительно похож на свою мать.
      Вдруг Кин отодвинул Софи в сторону и бесцеремонно сунул Ричарда Виктору.
      – Возьми своего крестника, – сказал он.
      Виктор взял малыша, который проворно вертел головой и брыкался. Ему хотелось взять на руки девочку, которая неодобрительно смотрела на выходки его племяника. Из-за случившейся беды Виктор несколько месяцев нe видел дочь, но ей следовало бы знать, что она не должна его бояться, освободившимися руками Кин обнял жену.
      – Отпусти его. Он несколько часов провел в карете. Как же развивать в нем лидерские наклонности и самостоятельность? Он должен дать выход энергии, – сказала Софи, прижавшись к мужу, но ее повлажневшие глаза не отрывались от детей. – Реджина гостит у нас две недели. Эмилия заберет ее, как только они с Джорджем вернутся в город.
      Чтобы не углубляться в эту тему, Виктор наклонился и поставил мальчика на пол. Мальчишка тут же помчался по комнате.
      Софи и Кин, судя по всему, хорошо знавшие, чем это грозит, переставили хрупкие предметы повыше. Виктор распахнул дверь в смежную Комнату, так что маленький негодник мог носиться по всему дому.
      – Садитесь. Сейчас подадут сандвичи. – Он подошел к девочке и спросил:
      – Ты какие сандвичи любишь?
      Прежде чем ответить, Реджина взглянула на Кина, будто ожидая его разрешения. Это задело Виктора. Софи села рядом с девочкой.
      – Не бойся, милая. Ты же помнишь лорда Уэдмонта. Ты знаешь, что тебе дали второе имя, Виктория, в, честь него? Думаю, ты можешь называть его…
      Двери распахнулись, и в гостиную вошла шикарная женщина, ее темные волосы, уложенные в элегантную прическу, свободно падали на плечи.
      – Не говори этого! – потребовала она.
      – …дядя Виктор, – машинально закончила фразу Софи, во все глаза глядя на гостью.
      – Мама! – вскрикнула девочка.
      Она слезла с софы я терпеливо ждала, когда ей разрешат подойти к матери.
      Эмилия была, как всегда, изящна и красива. Но Виктор передернул плечами, как от внезапно налетевшего холодного ветра. Четыре года назад влечение к этой женщине едва не стоило Виктору жизни. Но оно стоило ему его лучшего друга, даже двух друзей.
      Появились дворецкий и лакей с подносами. Обстановка оживилась. Эмилия прижалась губами к щечке дочери, потом улыбнулась Софи и Кину.
      – Я вернулась раньше, – объяснила она, заметив удивление на их лицах.
      Кин перехватил носившегося по комнате сынишку и, соблазняя конфетой, уговаривал посидеть.
      – Дай ему сначала сандвич, Кин, – посоветовала Софи. Все ее внимание было нацелено на детей.
      Эмилия сняла перчатки и тронула Виктора за рукав.
      – Можно мне поговорить с тобой? – шепнула она, едва заметным движением головы указав на соседнюю комнату.
      Как только они вошли туда, она тут же укрылась за дверью, чтобы их не могли увидеть из гостиной.
      – Эмили, – запротестовал Виктор. Она прильнула к нему и обвила его шею руками.
      – Когда я услышала новости, то была просто в ужасе. – Виктор боролся с желанием сбежать.
      – Ты написала мне об этом в трогательном письме. Она приподнялась на цыпочки и взъерошила его волосы.
      – Как ты? Я так тревожилась за тебя. Я… – Она прикрыла свои синие глаза, и, когда снова взглянула на Виктора, они были полны слез.
      Только не это. Он нуждался в сочувствии – вокруг него столько плачущих женщин. Он вспомнил и Ленарда, который едва не разразился слезами, услышав, что не слишком ему понравился. Ну почему в последнее время, едва только люди оказываются рядом с ним, у них сразу глаза оказываются на мокром месте? Даже его честь добрых полчаса орошал слезами его новый шелковый сюртук.
      – Я так часто думала о тебе. Кстати, Джордж вернется в город только через месяц.
      Не собирается ли Эмилия предложить ему…
      – Мне бы не хотелось, чтобы ты оставался в одиночестве. – Она теснее прижалась к нему, так что Виктор ощутил малейшие изгибы ее тела. Губы ее чуть изогнулись, сложившись в неуловимую улыбку Моны Лизы. – Я часто вспоминаю ту ночь в карете.
      Неужели она предлагает ему снова стать… его любовницей?
      – Теперь ты замужем за Джорджем, – пробормотал он.
      Она досадливо хмыкнула.
      – Мы давно женаты и успели наскучить друг другу. – Виктора это покоробило. Он положил руки ей на плечи.
      – Эмилия, я всегда буду помнить о тебе, но эта любовь однажды едва не стоила мне жизни.
      Она скользнула ладонью по его руке.
      – Я только хочу, чтобы ты знал: зачем бы я тебе ни понадобилась, я приду.
      Виктор был потрясен. Испуган. Он отстранил от себя Эмилию. Да он скорее переспал бы с Ленардом. Господи, что за мысль!
      Виктор снова притянул Эмилию к себе, поцеловал и… ничего не почувствовал.
      Эмилия улыбнулась. Он внутренне содрогнулся. Она погладила его по руке, потом отступила и надела перчатки.
      – Пора возвращаться, пока наше отсутствие не заметили.
      – Пойду на кухню, отдам распоряжения. – Эмилия, улыбнувшись, кивнула. Виктор в смятении смотрел на нее. Перед его мысленным взором возникли голубые глаза Ленарда. Одно из двух: или сон никак не выветрится из его головы, или он заразился сумасшествием от Мэри-Фрэнсис.
      Господи, он зарекся жениться, но отнюдь не отказывался иметь дело с женщинами.
      Тогда почему когда он поцеловал Эмилию, то ничего не почувствовал, а когда думал о Ленарде…
      Черт побери, ему явно необходимо выпить.

Глава 3