Она открыла глаза. Тревор через голову стащил с нее рубашку.
– Это только поцелуи, любимая, не надо бояться, – сказал он, уже выполняя обещанное.
Тревор начал со лба, торопливыми поцелуями спускаясь все ниже. Задержавшись на ее груди, он долго кружил губами вокруг сосков, пока они не отвердели от настойчивой ласки. Когда он поцеловал ее ниже пупка, Хелена попыталась прикрыться, но он отвел ее руки.
Тревор выпрямился и, отбросив подушки, положил Хелену на постель и поднял ее руки над головой к столбику кровати.
– Держись и не двигайся.
– Иначе что? – спросила она, глядя на него расширившимися глазами.
Казалось, он мог заглянуть ей прямо в душу.
– Иначе я уйду.
Хелена обвила столбик руками, и он поцеловал ее в губы, которые казались ему слаще меда. Потом, потянувшись, Тревор коснулся ртом ее лодыжки. Когда его губы прошлись по внутренней стороне ее бедер, она затрепетала, как парус под порывами штормового ветра. Увидев, что ее женское естество, томясь в ожидании, покрылось благодатной росой, Тревор судорожно сглотнул. Он знал, что мог взять ее, но ему было нужно иное. Хелена должна понять, что ее предназначение – стать его женой.
Расправив потемневшие от влаги завитки ее лона, он поцеловал набухший розовый бутон, и Хелена застонала.
Господи, да она же сейчас разбудит весь дом!
* * *
– Хочешь бренди? – спросил Кин. Он сидел на полу около двери Лидии, упершись локтями в колени. – Я так с удовольствием выпью. Кажется, я сижу здесь целую вечность. Кстати, я отправил твою карету домой.
– Нет, я не хочу бренди, – ответил Виктор.
Как он мог забыть, что его карета стоит около дома? От его хваленой осмотрительности не осталось и следа.
Кин встал и потянулся. Неужели он задремал, сидя на полу в коридоре?
– Ты не уйдешь, пока мы не поговорим.
– Не могу. – Подступившая боль одиночества разрывала Виктору сердце. – Я не в состоянии сейчас разговаривать.
Кин станет настаивать, чтобы он женился на Лидии. На его месте Виктор поступил бы точно так же.
– Она лишила тебя дара речи? Тем лучше для нее. – Если он спустится вниз и выйдет на свежий воздух, может быть, мучительная боль в груди отпустит его, надеялся Виктор.
– Думаю, так будет лучше для всех.
Кин взял его за локоть и повел к лестнице.
– Добрый глоток бренди тебе не помешает.
– Мне сейчас ничего не поможет. Я ее погубил. Господи, на мне лежит какое-то проклятие.
– Если это было главной твоей целью, ты бы никогда не отправил ее в мой дом.
Кин повел Виктора в библиотеку.
– Я никогда сознательно не желал причинить кому-нибудь боль, но это постоянно происходит. Лучше бы ты убил меня, когда тебе представилась такая возможность.
– Заткнись, – возмущенно оборвал его Кин. Грубое слово задело Виктора.
– Если я заткнусь, вряд ли мы сможем поговорить.
– Отлично, давай поговорим. Объясни мне, почему ты не хочешь жениться на ней.
Кин открыл дверь в библиотеку, пропуская вперед Виктора. Хотя Софи давно ушла, в камине еще мерцал огонь, придавая комнате уютный вид. Захлопнув дверь, Кин выжидательно скрестил на груди руки.
Виктор смотрел на стоявший на краю стола пустой бокал, из которого еще так недавно он пил бренди. Неужели здесь все так же, как несколько часов назад? Ведь весь его мир изменился, перевернулся, рухнул.
– Да хотя бы потому, что в конце концов я неизбежно сделаю что-нибудь, что причинит ей боль. Господи, да ведь я уже ранил ее.
– И я тебя ранил на дуэли, но это никак не повлияло на наши с тобой отношения.
– Ты мой брат.
Виктор заметил, что Кин поворачивает ключ в двери. Он решил запереть его здесь? Это ничего не даст, поскольку Виктор хотел убежать от самого себя, а это невозможно.
– И по отношению к тебе я не был ни терпеливым, ни добрым.
– Нет, был.
Кин тогда не знал, что они братья. У него был один брат, с которым он вместе вырос, и в их отношениях не было сложностей и помех.
Кин оказался лучше, чем Виктор мог ожидать.
– Кстати, а что ты сказал нашей сводной сестре? – поинтересовался Кин.
– Я посоветовал ей вести себя как леди, – сказал Виктор, потом прошелся по комнате и взял книгу, которую читала Лидия. Разговор о Маргарет или об отношениях с Кином был для него менее болезненным. – Почему ты спрашиваешь?
– Она меня благодарила, а потом и Бедфорд рассыпался в благодарностях. Вероятно, ты сказал нечто большее.
Виктор пожал плечами.
Кин взглянул на книгу, потом пристально посмотрел на Виктора.
– Ты плохо слушаешь меня. Я действительно советовал тебе заняться любовью с Лидией, но я также говорил, что тебе нужно жениться на ней.
– Не проси меня погубить еще одну женщину. Мэри-Фрэнсис погибла по моей вине. Я не оставил ей другого выхода, кроме смерти.
Страшная картина, когда его жена снова бросилась в бушующее пламя, до сих пор преследовала его.
– Мэри-Фрэнсис была безумна, – передернул плечами Кин.
– Нет, пока не вышла за меня замуж. – Он потер шрам на лбу. Мрак окутал его душу. Он не мог простить себя за то, что совершил. – Ей пришлось пережить нечто ужасное, а я принуждал ее… Черт… Всякий раз, когда ей удавалось обрести здравый смысл, я снова ввергал ее в пучину безумия.
Взяв Виктора за руку, Кин усадил его на софу. Налив бренди, Кин присел на корточки и протянул бокал брату.
– Объясни, что произошло.
– Какой в этом смысл? Дело сделано.
– Расскажи мне, что случилось.
Глубоко вздохнув, Виктор пересказал Кину то, что узнал от Шеридана. Когда Мэри-Фрэнсис была совсем юной, на нее напал насильник. Боялись, что она умрет после жесткого нападения. Она выжила, но не могла иметь детей.
Ей невыносима была даже сама физическая близость, ведущая к зачатию. Теперь Виктор знал почему.
Мать Мэри-Фрэнсис не довольствовалась приговором насильнику. Она проникла к нему в камеру и отравила его. Теперь она отбывала срок за убийство.
Виктор не знал ничего, кроме страхов Мэри-Фрэнсис. Он потратил годы, чтобы завоевать ее доверие и любовь, и потом попытался убедить ее завести детей. Но Мэри-Фрэнсис знала, что для нее это невозможно, даже если она сумеет перенести интимную близость. Всякий раз, когда об этом заходила речь, она впадала в безумие.
– Ей нужно было все тебе рассказать. – Кин сел на софу и обнял Виктора за плечи.
– Не думаю, что она смогла бы это сделать. Она боялась, что я разведусь с ней из-за того, что она не может иметь детей.
Виктор наклонился вперед. Ему показалось, что боль немного отступила. Или он так опустошен, что уже не способен ничего чувствовать?
– Значит, она совершенно тебя не знала. Виктор залпом осушил бокал.
– У Лидии нет такого страшного прошлого, – заметил Кин.
Виктор поднялся и зашагал по комнате.
– Значит, случится еще что-нибудь. Я ее погублю. Видно, я унаследовал этот роковой дар от отца. Я повторяю его судьбу.
– Ты совсем не похож на нашего папашу. Я на него похожу больше, чем ты. Именно я унаследовал его безжалостность и жестокость. Тебе же Присущи достоинство и верность, заставляющие меня устыдиться. Ты приложил массу усилий, чтобы собрать нас вместе. – Кин поднял бокал и выпил его до дна.
«Потому что вы мои единственные родственники», – подумал Виктор. Если не считать отца Мэри-Фрэнсис, который по-прежнему относился к нему как к сыну, что вызывало в нем жгучий стыд. Ведь это настойчивость Виктора заставила Мэри-Фрэнсис выбрать смерть в огне. Если бы он не требовал, чтобы она стала ему настоящей женой… Но он это делал.
– Это ничего не меняет, – наконец ответил он Кину. – Для Лидии быть рядом со мной – значит подвергать свою жизнь опасности. Я это знаю. И не переживу, если все снова повторится. Лидия сильная. Без меня ей будет лучше.
Кин медленно покачал головой.
– Именно отказавшись поступить должным образом, ты и погубишь ее.
Он поступит должным образом. Он даст ей свободу, чтобы она могла найти свое счастье.
Услышав вырвавшийся у нее стон, Хелена не поверила собственным ушам. Ошеломляющий восторг сменился паникой.
Тревор не терял времени даром.
С опозданием она поняла, что, собственно, ничто не удерживало ее у кроватного столбика. Никогда в жизни она не предполагала, что окажется в таком положении.
– Тревор, – прошептала Хелена, пытаясь сесть, – ты должен остановиться.
Положив свою большую руку ей на грудь, он снова опустил Хелену на кровать.
– Ложись и успокойся. Ты же заперла дверь.
Тревор снова вернулся к своему занятию. Его совершенно не волновало, что их застанут. Апочему, собственно, он должен беспокоиться? Это она раздета донага, а не он. К тому же он не мог оказаться в спальне Хелены без ее согласия.
Господи, когда Тревор сказал, что хочет целовать ее всю, она не думала, что его слова надо понимать буквально.
Хелена хотела, чтобы он остановился. И в то же время мечтала, чтобы он продолжал. Уткнувшись лицом в подушку, она старалась заглушить стоны. А потом утратила всякий контроль над собой, словно в ней распрямилась какая-то давно сжатая тугая пружина. Напряжение исчезло, она покачивалась на волнах наслаждения, которое, как прибой, вновь и вновь накатывало на нее. Хелена всхлипнула. Облегчение, восторг и отчаянное безрассудство смешались в этом звуке. Тревор сделал ей подарок, который нельзя купить за все золото мира. Она Просто светилась от счастья, сердце готово было выскочить у нее из груди.
Силы небесные! Значит, она способна на страсть, и все это благодаря Тревору. Никому другому она не могла бы открыться с таким доверием и подарить свое сердце.
Тревор сел рядом и обнял ее.
– Ну что, всю подушку искусала?
Хелена отбросила подушку и уткнулась лицом в его рубашку. Он гладил ее по волосам, а она думала, что будет дальше. Она столько успела испытать, ее силы исчерпаны, а Тревор все еще полностью одет. Разве она не для того привела его сюда, чтобы он занялся с ней любовью? Хелена считала, что она лишь доставит удовольствие Тревору. Она не верила, что сама способна испытать наслаждение.
Хелена положила руки ему на грудь, упиваясь его мощью. Вспомнив их встречу в парке, она скользнула рукой к поясу его бриджей, потом ниже и провела пальцами по напрягшемуся мужскому естеству.
Тревор одним движением схватил ее за руки и навалился на нее.
– Прекрати, иначе я привяжу тебя к кровати.
– Но ты…
Его дыхание стало прерывистым, тело напряглось. Хелена узнала в этом волну наслаждения, недавно возносившую ее к вратам рая.
– Ты не…
Ей недоставало слов, чтобы свободно говорить на эту тему.
– Ты останешься непорочной, я не стану посягать на твою девственность без церковного благословения.
В его голосе слышалась ярость. Господи, а она-то думала, что Тревор больше не сердится.
Кровь бросилась ей в лицо.
– Я думала, что ты сможешь получить то же наслаждение, что и я.
– Ты пригласила меня поговорить.
Хелена отвела взгляд, подумав, как мгновенно Тревор остудил ее пыл.
– Мы без конца говорим об одном и том же.
– Ты знаешь, чего я хочу.
– Я знаю, ты хочешь на мне жениться. Но в нашем обществе так не делается. Я не могу так просто забыть о своем происхождении. Я навлеку позор на своих родителей.
– Хелена, в Америке мужчина берет женщину в жены, если он любит ее и она любит его. Мы не считаем супружество имущественной сделкой, к которой любовь не имеет никакого отношения, как это принято у вас.
– Дай мне время, – прошептала она, чувствуя, как весь ее привычный мир рушится.
– Я дал тебе пять лет.
– Ты приехал чуть больше двух недель назад. Я понятия не имела, что ты вообще когда-нибудь вернешься.
– Разве тут дело во времени? Ты готова сделать меня своим любовником, но не примешь моего предложения.
У Хелены голова шла кругом. Может быть, тайно обвенчаться с ним? Бежать от родителей? Выживет ли она на чужбине? Хоть Америка и была колонией Англии, это совершенно другая страна.
– Мои родители…
– …хотят, чтобы ты была счастлива. И я сделаю для этого все, что в моих силах.
Она смотрела на Тревора, водоворот эмоций захлестнул её. Родители ее возненавидят. Они ведь приехали в Лондон на светский сезон ради нее.
– Ты сама должна принять решение. Знай, что я всегда буду любить тебя, но не стану твоим тайным любовником.
От стука в дверь Хелена едва не лишилась чувств.
– Хелена, – позвал отец. – Что с тобой, девочка моя? Мне показалось, ты стонешь?
– Прячься! – в ужасе зашептала она.
– Не буду.
Тревор отпустил ее руки и поднялся.
– Все в порядке, папа. Просто мне приснился страшный сон.
Хелена буквально скатилась с, кровати и, похолодев, замерла.
Дверь предательски трещала.
– Хелена, ты там одна? – спросил отец, не переставая стучать.
Что ей делать? Тревор не станет прятаться, а отец слишком недоверчив и подозрителен.
Глава 20
Виктор не сомневался, что безумие его жены передалось и ему. Ничем иным он не мог объяснить свой неожиданный визит к леди Кейн. Слова Софи, вскользь сказанные о Хелене, не давали ему покоя. Случившееся с Лидией мучило его, он старался думать о чем угодно, только не о ней, хотя воспоминания, мечты и желания преследовали его во сне и наяву.
Недавнее недомогание леди Кейн оказалось непродолжительным, и она приветствовала Виктора лучезарной улыбкой. Когда он попросил разрешения наедине поговорить с Хеленой, графиня отнеслась к этому явно благосклонно.
Его проводили в уютную библиотеку, куда вскоре вошла леди Хелена. На ее лице отразились замешательство и страх.
– Вы не присядете, миледи?
Леди Хелена недоуменно посмотрела на него, словно ожидала услышать совсем иное, и опустилась на краешек кресла.
Виктор пытался подобрать подходящие слова, чтобы не слишком прямолинейно объяснить цель своего визита, но, пожав плечами, оставил эту безнадежную затею.
– Я не намерен просить вашей руки. – Девушка заморгала и покачала головой.
– Моя мама будет весьма разочарована, – сказала она и сжала губы, словно стараясь удержаться от улыбки.
Похоже, она вовсе не такая апатичная и безжизненная, как ему представлялось.
– Вас, вероятно, удивляет мой визит.
– Да.
Что ж, назвался груздем – полезай в кузов. Он не станет отказываться от своей, пусть и опрометчивой, затеи.
– Леди Хелена, у вас какие-то неприятности?
– Неприятности? Нет. – Виктор сел в кресло рядом с ней.
– Это правда? Я подумал, что мог бы помочь вам, если вы оказались в… затруднительном положении. Я могу поговорить с… неким джентльменом и, если понадобится, защитить вашу честь.
– Боюсь, я вас разочарую, – улыбнулась Хелена. – Нет никакой необходимости вступаться за мою честь и драться на дуэли.
– Я не это имел в виду.
Неужели все думают, что он стреляется ради развлечения?
Поняла ли леди Хелена, что он пытается выяснить?
– Уверяю вас, я хотел предложить свою помощь как друг. Софи видела вас у акушерки, и я подумал, что вы, возможно, беременны, – напрямую высказался Виктор, так и не подобрав подходящих слов.
Хелена мягко улыбнулась и отрицательно покачала головой.
– Хотела бы я, чтобы это было так. Единственная моя проблема состоит в том, что человек, за которого я хочу выйти замуж, не соответствует требованиям моих родителей. Я не могу ослушаться их, но мне невыносима сама мысль о браке с другим мужчиной. – Пока она говорила, лицо ее оставалось ясным и спокойным.
– Так вы намерены выйти за него? Он сделал вам предложение?
– Милорд, он умолял меня об этом, – вскинула голову леди Хелена. – Но, поверьте, я высоко ценю вашу заботу.
– Значит, ваше повышенное внимание ко мне на балу должно было отвлечь вашу матушку?
– Простите, – пробормотала Хелена и залилась краской. – Я…
– Не будем об этом. Но вы всегда можете рассчитывать на меня.
– Если бы у меня действительно были проблемы, ваша помощь оказалась бы для меня неоценимой.
Лорд Уэдмонт откланялся, и Хелена вернулась в гостиную. Графиня Кейн так подалась вперед, что чуть не вывалилась из кресла.
– Ну?!
– Он хотел убедиться, что я его правильно поняла. Лорд Уэдмонт не собирается жениться на мне.
Леди Кейн пала духом.
– Может быть, ты ему отказала?
– Нет, мама. Я совершенно уверена, что его сердце принадлежит другой женщине.
– Уж, во всяком случае, надеюсь, не леди Пенелопе, – запричитала леди Кейн.
В гостиную вошел дворецкий с подносом, на котором лежала визитная карточка с загнутым краем. Это означало, что ее владелец явился лично. Леди Кейн взяла с серебряного подноса карточку и брезгливо поморщилась.
– Скажите ему, что нас нет дома.
– Хорошо, миледи, – поклонился дворецкий.
– Скажите ему, что
ядома, – вмешалась Хелена. – Вспомни, мама, как он был добр к тебе, когда тебе стало плохо.
– Откуда ты знаешь, кто пришел, Хелена?
– Я его ждала.
Хелена почувствовала, как к горлу подкатила тошнота. Отец опустил газету и пристально посмотрел на нее.
Дворецкий замер На месте, не зНая, что делать. Прежде леди Хелена никогда не отменяла распоряжений матери.
Хелена встала и подошла к лестнице. Наклонившись через перила, она крикнула в холл:
– Пожалуйста, поднимитесь!
Едва Хелена увидела Тревора, приступ растерянности и малодушия сменился уверенностью, что она поступает правильно. Голубые глаза Тревора не отрывались от нее. Когда прошлой ночью он отказался спрятаться, она дала согласие выйти за него замуж. Тогда он нырнул под кровать, и Хелена открыла дверь отцу, Который хотел убедиться, что в комнате дочери нет незваных гостей.
Тревор вошел в гостиную, держа в руке шляпу. Лакей не взял у него ни шляпы, ни пальто. Хелена вздрогнула, но решила не обращать внимания на демонстративное пренебрежение к гостю.
– Милорд, миледи, – поклонился Тревор.
– Тревор, это мой папа лорд Кейн. Папа, это мистер Тревор Хамилтон.
Ее отец пристально смотрел на шляпу Тревора.
– Садитесь, молодой человек.
– Я не стану злоупотреблять вашим гостеприимством. Леди Кейн, надеюсь, вы сегодня в добром здравии?
Хелена взяла Тревора за руку. Она понимала, каких усилий ему стоит держаться корректно. Он мог настаивать на браке с Хеленой и возмущаться отношением ее родителей к нему, но сдерживался ради нее.
Леди Кейн коротко кивнула в ответ на его вопрос.
– Сегодня мама чувствует себя гораздо лучше, – сказала Хелена.
– Милорд, я прошу руки вашей дочери. – Леди Кейн резко поднялась.
– Вы с ума сошли. Как вы смеете?!
Хелена закрыла глаза. Она говорила Тревору, что лучше бежать, не спрашивая благословения родителей, чтобы не приводить их в ярость, но он настоял на своем.
Отец только кашлянул.
Хелене оставалось лишь надеяться, что предложение Тревора не доведет никого из родителей до апоплексического удара.
– Ты готова? – спросил ее Тревор.
– Я собралась. Сейчас возьму чемодан.
– Почему ты их не остановишь? – гневно спросила мужа графиня Кейн и повернулась к Тревору: – Зачем вы приехали?! Сидели бы себе в своей колонии!
– Отпусти их, дорогая, – сказал отец.
Хелена замерла. Она не ослышалась? Хотя как отец может препятствовать ее браку, если она совершеннолетняя? Она медленно повернулась.
– Отпусти их. Хелена сделала свой выбор. – Отец снова закашлялся.
– Как ты можешь? – взглянула на дочь леди Кейн.
– Пожалуйста, не расстраивайся, мама. – Боль терзала душу Хелены.
– Простите, если мое происхождение вас не вдохновляет, мэм, но я сделаю все, чтобы ваша дочь была счастлива. Моя страна не признает титулов, но наша семья в Бостоне старейшая и весьма уважаемая.
– Вы ставите карету впереди лошади, молодой человек, – сказал лорд Кейн. – Если вы останетесь в Англии, возможно, я не стану продавать имение в Ковентри.
– Ой, папа, – прошептала Хелена; сердце ее затрепетало, как пойманная птичка.
– Нет! – отрезала леди Кейн. – Я этого не допущу. Хелена, у тебя не будет ни связей, ни положения.
– Думаю, мы еще успеем сдать лондонский дом в аренду на этот светский сезон, – задумчиво произнес отец Хелены.
– Я с большим удовольствием останусь в Англии, если вам будет приятно, что ваша дочь недалеко от вас, – сказал Тревор.
– Я не желаю вас больше видеть, молодой человек. Хелена, как ты могла пожертвовать своей прекрасной родословной? – продолжала возмущаться леди Кейн.
Тревор потерял терпение.
– Мадам, думаю, не помешает добавить к вашей голубой крови пару капель красной. – Он тряхнул головой. – Пойдем, Хелена.
Хелена забежала в свою комнату, схватила чемодан, надела капор, даже не потрудившись завязать ленты, и устремилась вниз по лестнице.
Услышав извинения Тревора, она остановилась.
Он взял из рук Хелены чемодан и обнял ее.
– Прости, милая.
– И ты прости меня, – прошептала она. – Но мой отец воспринял новость лучше, чем я ожидала.
– Он почему-то не спускал глаз с моей шляпы, – сказал Тревор.
Хелена в ужасе прикрыла рот ладошкой.
– Господи, мы вчера забыли ее на этажерке.
– Если твой отец расскажет об этом матери, это ухудшит или улучшит ситуацию?
– Мою мать могут смягчить только мощные связи. Может, кого-нибудь из вашей семьи выберут в президенты?
– Я предложу это братьям.
Хелена обняла его за талию.
– Быть рядом с тобой слишком хорошо, чтобы это оказалось ошибкой.
Лидия откинулась на подушку и закрыла глаза. В последнюю неделю она много спала. А в это утро ей досаждали еще и приступы тошноты, хотя кусочек сухарика помог с ними справиться. Наверное, она чувствовала себя разбитой из-за поздних увеселений.
Лидия не видела Виктора целую неделю. Она предполагала, что он станет сторониться ее, но не ожидала его исчезновения. Софи все время ее чем-нибудь занимала, не позволяя скучать и предаваться грустным размышлениям. Они побывали в музеях, научных кружках, на лекциях, посмотрели на запуск воздушного шара. У Лидии не было ни одной свободной минуты, наверное, поэтому она так уставала.
– Спишь, милая?
Лидия заморгала и улыбнулась Виктору, решив, что он ей пригрезился. Когда он был рядом, весь мир сиял яркими красками.
– Ты уложишь меня в постель, если я отвечу «да»? – Виктор нахмурился, и Лидия задумалась, почему это он так хмуро смотрит на нее.
– Лидди, вспомни, где мы находимся!
Тряхнув головой, Лидия отогнала дремоту. Она сидела на софе в бальном зале загородного дома недалеко от Лондона.
– Не обращай на меня внимания. Я просто постою у колонны, когда толпа гостей закружит тебя.
– Потанцуй со мной, – попросил Виктор.
Она хотела было возразить, что следующий танец – вальс, но какое это имело значение? Учитывая, что дамы-патронессы на балах в «Олмаксе» ее старательно избегают, ее никогда не пригласят на танец. К тому же скоро ей придется вернуться в Бостон. Джеймс уже теряет терпение.
А она так хотела снова оказаться в объятиях Виктора.
Он притянул ее ближе, чем следовало, и они поплыли в танце, раскачиваясь в такт музыке. Они не отрываясь смотрели друг на друга, их незначительный разговор не выходил за пределы обычной вежливости.
– Я так по тебе соскучился, – наконец сказал Виктор. Ему эти слова дались с трудом.
Лидия деланно надула губки, будто не ждала его всю неделю, то и дело поглядывая в окно, не тосковала по его прикосновениям.
– Что же ты не приходил?
Виктор скривил губы.
– Кин не разрешил мне появляться у него в доме, пока ты там.
– Тебе отказали от дома? – нахмурилась она.
– Не хмурься так.
Лидия посмотрела на вальсирующих Софи и Кина. – Они ведь не знают?
– Знают.
Так вот почему они были так внимательны к ней, ни на минуту не позволяя ей остаться одной! Софи относилась к ней как к сестре, а Кин вполне подходил на роль брата.
Слезы защипали Лидии глаза. Значит, Софи и Кин ее жалели? И поэтому старались, чтобы она чувствовала себя членом их семьи?
– Прости меня. Мне следовало проявить благоразумие.
Благоразумие? Лидия во все глаза смотрела на Виктора, почувствовав его беспокойство.
– Нужно было держаться от тебя подальше. Я тебе не подхожу.
«Неправда, лучше тебя нет никого на свете!» – кричало ее сердце.
– Ты заставил меня снова стать женщиной.
– В платье ты выглядишь лучше, чем в брюках. А лучше всего ты выглядишь, – он понизил голос, – совсем без одежды.
Виктор повернул разговор в направлении, которого она совсем не ожидала. Смутившись, Лидия споткнулась, и он поддержал ее.
Лидия огляделась вокруг, чтобы убедиться, что ее смущение осталось незамеченным.
Эмилия и леди Пенелопа стояли рядышком и разглядывали танцующих.
Сделав тур вальса, Виктор подвел Лидию к высоким французским дверям, ведущим на широкий балкон с каменной балюстрадой. Лидия поежилась от прохладного воздуха. Виктор подтолкнул ее в темный угол балкона и заключил в объятия.
Его поцелуй был пьянящим напоминанием о бурной ночи. Страсть вспыхнула в ней с новой силой, и Лидия почувствовала ответную реакцию Виктора.
– Не надо было этого делать, – прошептал он, теснее прижимая ее к себе, – но я не могу без тебя.
Ей вдруг стало нечем дышать. Она стала его любовницей, и он не собирался предложить ей большего. Какой же глупой она была, решив, что если она его Любит, то и он испытывает к ней те же чувства. Она оттолкнула Виктора, и он отпустил ее.
– Вы женитесь на моей сестре, сэр?
Лидия обернулась и увидела Джеймса и Тревора. Неужели они следили за ней?
– Нет. Он не собирается на мне жениться, – быстро ответила Лидия.
Она это знала и не стала бы настаивать. Она не имела на это права. Виктор никогда не вводил ее в заблуждение относительно своих намерений. Но сердце ее разрывалось от боли.
Тревор вздрогнул, а Джеймс шагнул вперед, его лицо было искажено гневом.
Виктор взял Лидию за руку.
– Ты сказала, что он сделал тебе предложение. Только поэтому мы остались в Лондоне, – обвинял ее Джеймс.
Л идия не смела поднять глаза.
– Я солгала.
Виктор повернул ее лицом к себе. Лидия упорно разглядывала носки собственных туфель.
– Зачем ты это сделала? Чтобы вынудить меня жениться?
– Нет. Я не хотела возвращаться в Бостон.
Джеймс просто зарычал от ярости.
– Лидия, но я не могу жениться на тебе.
– Я люблю тебя, – прошептала она.
Взглянув на Виктора, Лидия увидела, что лицо его стало непроницаемым. Он решил, что она намеревалась провести его.
– Отпустите ее, – с угрозой сказал Джеймс.
– Ты с самого начала лгала мне, – только и сказал Виктор.
Лидия отстранилась, и в это мгновение Джеймс бросился к Виктору. Это было нечестно: Виктор зажат в углу каменного балкона, а Джеймс уже занес над ним кулак. Шагнув, Лидия оказалась между ними, и удар Джеймса пришелся ей точно в левое плечо.
У нее колени подогнулись от боли. Виктор подхватил ее почти у самого пола. Она услышала чей-то стон.
Почти зажившая рана заболела с новой силой. Неужели от удара она опять открылась?
Виктор усадил ее себе на колено и легонько встряхнул.
– Ты в порядке, Лидия?
Теперь она уже никогда не будет в порядке.
– Плечо болит, – пробормотала она.
Виктор прижал к ее плечу платок, и Лидия увидела, как ткань стала медленно окрашиваться кровью.
– Видишь, стоило тебе приблизиться ко мне, и ты снова пострадала, – прошептал он.
Софи и Кин пробрались к ним сквозь собравшуюся толпу. Кин поднял Лидию на руки, Софи придерживала у ее плеча платок.
Тревор оттащил Джеймса в сторону.
Голова у Лидии закружилась, и она закрыла глаза, смутно ощущая, что ее несут вниз по лестнице.
Потом Лидия оказалась в карете Дейвисов, над ней хлопотала Софи. И наконец Лидия провалилась в дремоту, которой так жаждала.
Виктору не понравилось, что братья Лидии последовали за Софи и Кином. Он потер лоб. Это его вина. Надо, надо было держаться от Лидии подальше. Возможно, он и получил бы удовольствие от импровизированного боксерского поединка, однако сомневался, что смог бы достойно ответить на удары Джеймса.
Он с ума сходил от тревоги, что рана Лидии воспалится. Прежде Лидия никогда не жаловалась на боль.
Виктор хотел было последовать за Дейвисами, но Кин так посмотрел на него, что он остался стоять у каменной балюстрады, вглядываясь в черноту ночи.
Чья-то изящная рука коснулась его плеча, и он медленно, обернулся. Наверное, леди Пенелопа, леди Хелена или еще какая-нибудь дама отыскала его.
– С тобой все нормально? – спросила Эмилия. Оказывается, у него еще остались друзья. Хотя Виктор сомневался, что Кин станет относиться к нему с прежней теплотой – ведь он так ничего и не понял.
– Нет, – ответил он.
Эмилия прижалась к нему, припав головой к его плечу. Сначала ему показалось, что она снова предлагает утешить его, но она лишь отбросила прядь с его виска. Он сжал ее пальцы и отвел ее руку.
– Где Джордж?
– Меня это не волнует, – ответила Эмилия. Виктор шагнул в сторону, все еще сжимая ее пальцы.
– Где Джордж? – повторил он свой вопрос.
– Я устала от его выходок. Почему он всегда такой напыщенный? Почему я всегда во всем виновата?
– Потому что ты спишь с другими.
– Только с тобой, – шепнула она.
– Больше этого не будет.
– Господи, ведь она еще ребенок, – сказала Эмилия. – Не может быть, чтобы ты предпочел девушку, переодевшуюся мужчиной. Вокруг тебя столько женщин.
– Я хочу лишь ее одну.
Эмилия отступила и странно на него посмотрела.
