Глава 13

Шеренга толарийских бегунов неслась сквозь рощу, их длинные ноги сверкали, словно мечи. Солнечный свет пробивался сквозь листву. Ведущая машина бежала по оленьей тропе, плавно спускаясь и поднимаясь, пока не достигла вершины, где и остановилась. Остальные построились рядом. Гидроликсы заскулили, когда машины обернулись, осматривая равнину внизу.

На противоположной стороне полей, у кромки Леса Ангелов, передвигались фигуры фирексийцев. Клыки, когти и колючие хвосты сверкали среди зелени деревьев и подлеска. Кожа цвета бледной поганки, узловатые плечи, зубчатая чешуя, колючие гривы, глаза, светящиеся как полуночные звезды…

Это были монстры, претерпевшие мутацию. Некоторые металлические части достались животным в наследство от упавших соколов, длинноногих бегунов и молниеносных пум. Куски металла, вросшие в их плоть, использовались не только как броня, но и являлись знаками боевой доблести, трофеями, снятыми с побежденных и убитых.

Здесь собрались все боеспособные силы острова, чтобы оказать монстрам сопротивление. Бегуны заполонили поля. Пумы спустились с крон деревьев и бежали сквозь высокую траву, растущую до границ Леса Ангелов. Большая фаланга скорпионов составляла основную силу толарийской армии.

Бегуны скрипели, отодвигаясь в сторону, освобождая место вновь прибывшим. Большой бегун, снабженный седлом и пультом управления, прыгнул на свободное место. Его наездница выпрямилась и поднесла загорелую руку к глазам, оглядывая место предстоящего сражения.

– Карн, встань здесь, – бросила через плечо всадница.

Сверкающая фигура, продвигавшаяся по оленьей тропе позади нее, замерла.

– Я не создан для больших скоростей, Джойра, – просто сказал серебряный человек.

Игнорируя его замечание, Джойра проговорила:

– Их главный отряд следует прямо через Лес Ангелов, как сообщили наблюдатели-соколы. Они, должно быть, уже прошли большую часть пути среди пещер на южном краю леса. Лес Ангелов – умеренновременная трещина. Пока наши основные силы ждут здесь, мы проберемся по лесным тропам ко входу в пещеру, где они должны появиться. Мы отрежем им путь к наступлению и нападем с тыла.

– Как шесть бегунов, молодая женщина и серебряный человек справятся с армией фирексийцев? – с сомнением в голосе спросил Карн, позвякивая металлическим корпусом.

Джойра улыбнулась через плечо и направила своего бегуна вперед, вниз по склону.

– Увидишь.

Остальные последовали за ней. Их трехпалые ноги полускользили-полубежали со склона к краю леса, лавируя между большими черными стволами и пробираясь сквозь влажный подлесок. С одной стороны виднелась темная чаша фирексийского ущелья, с другой – светящийся Лес Ангелов, заполненный сотнями медленно волочащих ноги монстров. Впереди простиралась мшистая каменная насыпь, представляющая собой вулканический холм. В этой израненной земле имелись сотни пещер, из которых фирексийские отряды и вторгались в лес.

Джойра направила своего бегуна вдоль древнего ручья в медленновременную зону Леса Ангелов, продвигаясь по грудам камней, зная, что орды фирексийцев в это время идут под землей через многочисленные катакомбы. Пять бегунов пристроились позади нее. Карн тяжело продвигался по краю леса. Бегун Джойры приблизился к большой каменной глыбе и, обойдя отверстие в скале, быстро спрятался на другой стороне. Перед ними зияла главная пещера. Джойра приостановилась, прячась за кустами. Пять других бегунов заняли боевую позицию около нее, их ноги тихо заскрипели.

Из мшистого входа пещеры показалась колонна фирексийцев, выходящих по четыре в нагретый солнцем подлесок. Армия противника рассредоточивалась по равнине.

Этот бесконечный поток должен быть остановлен прямо здесь.

Пожелав Карну удачи, Джойра направила своего бегуна к огромному, нависшему над входом в пещеру валуну и привела хитроумный механизм в действие. Двигатели бегуна напряглись. Большой камень тяжело закачался и накренился. На дорогу, ведущую в пещеру, посыпался песок. Последним усилием бегун сбросил камень вниз. Джойра отчаянно повернула под собой механическое крепление обратно, еле удержавшись на краю утеса.

Покувыркавшись какое-то время в воздухе, валун упал на троих неповоротливых фирексийцев. Камень раскололся, золотистая масляная кровь, сломанные кости и месиво из плоти смешались с каменными осколками и песком. Колонна монстров позади отпрянула назад, в пещеру. Теперь надо нанести удар по авангарду вражеской армии. Теперь или никогда.

Джойра съехала на своем бегуне по краю утеса. Тот приземлился на груду камней и останков монстров. Рядом с ним спустились пятеро других бегунов. Они приземлились и развернулись на скрипучих ногах. Шестнадцать арбалетов – оружие бегунов – пошли в ход. Девяносто шесть выпущенных стрел ударили и увязли в мясе и костях. Фирексийский авангард поредел, оставшиеся в живых отошли на несколько шагов назад. Этого было достаточно.

Джойра двинулась на своем бегуне в пещеру. Тот карабкался по каменным осколкам и нагромождениям фирексийских тел. Остальные пятеро шли следом. Джойра вытащила тонкий меч и пронзила голову ближайшему монстру. Раздался булькающий звук, но мутант все еще пытался схватить ее своими огромными лапами. Оставив клинок в голове мерзкого существа, Джойра соскользнула с седла и привела механическую установку в действие. Ее бегун выставил вперед лезвия, чтобы изрубить в куски подступающий отряд чудовищ. Остальные бегуны выбросили во врагов десять лезвий и поймали пять тварей.

Джойра тем временем бежала к выходу из пещеры. У нее было всего несколько секунд, чтобы активизировать функцию самоликвидации механизмов.

Раздался первый, самый мощный взрыв ее собственного бегуна, который разорвал в куски животное, а меч Джойры взметнулся к своду пещеры. Кровь окропила стены. Ударная волна толкнула Джойру, и она уже упала на влажные листья, когда прогремело пять других взрывов.

Огонь и дым, кости и камни, волны извергающейся серы… С оглушительным грохотом своды пещеры обрушились на армию злодеев. Щебень, вперемешку с маслом, завалил вход в пещеру. Взорванный склон холма резко ополз вниз, и, будто в приятном сне, серебряный человек медленно появился на нем и скатился к основанию. Он вскарабкался по опрокинутым камням, остановился возле Джойры и в беспокойстве погладил ее плечо:

– С тобой все в порядке?

Женщина широко улыбнулась, ее лицо было расцарапано в кровь:

– Мы заблокировали проход.

Карн поднял голову и настороженно посмотрел в лес. Толпа монстров, привлеченная грохотом взрыва, обступила серебряного человека и его подругу.

– Да, мы заблокировали проход. Теперь мы можем напасть на них сзади, как ты и сказала.

Джойра медленно встала на ноги и увидела приближающиеся отряды фирексийцев. Она обреченно вздохнула:

– Не представляю себе… Мы не сможем от них убежать…

– Я не создан для большой скорости, – разумно ответил Карн.

Джойра с достоинством кивнула в ответ:

– Знаешь ли, мы ведь все еще не избавились от К'ррика.

Карн, казалось, обдумывал ее слова.

– Мы боролись. Это все, чего от нас ожидали. Джойра печально посмотрела на друга и увидела на его серебряном корпусе отражение искаженных злобой лиц злодеев, сжимающих вокруг них кольцо. У некоторых зубы были размером с меч. Другие передвигались на скрюченных, сильных и многочисленных конечностях, похожих на корни мангрового дерева. Волчьи головы и колючие перья, витые жала и шипастые челюсти, голые бедра и раздвоенные копыта, пульсирующие мешочки с ядом и пульсирующие мозги…

– Для меня было большим удовольствием называться твоим другом, Джойра из Гиту, – торжественно проговорил Карн.

Она широко улыбнулась:

– Если мне придется умереть – а всем когда-то приходится, – я рада, что умру рядом с тобой.

С воем и криком монстры вцепились в ненавистных противников. Лес клыков, когтей и жал сошелся в едином порыве. Карн заслонил Джойру своим серебряным корпусом.

Вопли, кровь и куски тел разлетались в стороны. Среди когтей и зубов появились знакомые синие вспышки волшебства. Некоторые превращались в тучи кинжалов, которые гудели подобно пчелам, врезаясь в клубок тел, продолжающих схватку. Другие брызгали в глаза, пробуждая в них ярость, и монстры начинали пожирать себе подобных. Под действием третьих зубы и кости чудовищ превращались в лужи мела. Рычание и бульканье. Кровь и огонь. Смерть и расчленение. Через мгновение бешеная резня закончилась.

Лес снова успокоился.

Карн смущенно обернулся. Джойра выскользнула из его рук. Рядом с ними появился одетый в синее человек с серебристыми волосами. Он отряхнулся, словно от пыли, как если бы только что закончил генеральную уборку, а затем, поправив рукава, опустил руки, предназначенные для сражений при помощи заклинаний.

– А, вот вы где, – с облегчением проговорил Баррин. – Главное сражение, вижу, идет по плану. Когда я услышал взрыв, то подумал, что это, должно быть, ваша работа.

Джойра, затаив дыхание, рассматривала останки на земле. Лесной воздух наполнился запахами смерти.

– Вы убили их. Вы применили заклинание, – только и смогла она произнести.

– Всего лишь серия колдовских чар, – ответил Баррин. – Некоторые из моих лучших заклинаний. Тем не менее они были израсходованы не зря, и я могу их вспомнить и восстановить. Для этого и существуют библиотеки. Иначе я не вызволил бы вас.

– В-вызволил нас? – рассеянно переспросила Джойра.

– Вы нужны Урзе в Шив, – сказал Баррин. Мастер отсутствовал уже несколько месяцев, но в нарастающем напряжении фирексийской войны Джойре и Карну некогда было удивляться успехам Малзры, касающимся металла транов.

– Я вызвал его, чтобы помочь в сражении. В результате благодаря моей предусмотрительности сегодня удается все. Так или иначе, он говорит, что уладил дело с виашино. Ему нужна ты, Джойра, для связи с аборигенами. Ему также необходимо иметь под рукой Тефери и несколько других учеников и ученых, чтобы помочь управляться с людьми-ящерицами. Я останусь за старшего в академии. Мы будем продолжать военные действия, пока вы не вернетесь.

– А я, – поинтересовался Карн, – я ему нужен?

– Да, – произнес, помрачнев, Баррин. – Да, Карн. В тебе он нуждается, возможно, больше всех.

– Нет, серый рычаг, а не красный, – кричала Джойра группе, выравнивающей внизу работающие трубы насосов. Она вспомнила и повторила про себя инструкцию на языке виашино.

Ее родной язык принадлежал диалекту Гиту и был труден для понимания людьми-ящерицами. Проработав бок о бок с ними полгода, Джойра была единственным человеком, который мог хоть как-то объясняться на виашино, не считая Урзы, который точно, по ее разумению, не мог называться человеком. Как раз сейчас существа, с которыми она объяснялась, бросали недоуменные взгляды на непонятные рычаги, переключающие режимы работы.

– Серый вы знаете – это цвет вашей крови. Красный – цвет моей. – Джойра настолько расстроилась, что была готова кусать свою собственную руку, чтобы продемонстрировать, что она имела в виду.

Одна из молодых ящериц, Диаго Диирв, решительно показала на нужный, серый рычаг. Ее собрат, чешуйчатая ящерица, явно плохо соображающий, все равно схватился за красный. Диаго ударил его своей перепончатой лапой, чтобы немного вразумить непонятливого, – прием, используемый многими членами сообщества виашино, и сам потянул за правильный рычаг.

Клубы пара вырвались из трубы позади Джойры и медленно растворились в черных высотах пещеры. Зловоние серы и перегретого камня заполнили все пространство. В резервуаре, расположенном в соседней пещере, закипела расплавленная масса.

Горячие капли упали на вспотевшую спину Джойры, и она накинула плащ из перьев дракона – стандартную одежду для рабочих, находящихся вблизи емкостей с лавой. Перья выдерживали даже самые высокие температуры и предохраняли кожу от жары и пота. Под плащом она носила только легкую рубашку, сшитую из тонкого полотна, и свободные штаны. Ее ноги были обуты в шлепанцы из драконьих перьев, а руки защищали перчатки из тех же спасительных перьев на случай, если понадобится управлять раскаленными рычагами.

В прозрачные трубы начала поступать лава, и они засветились. И без того нестерпимая температура в помещении поднялась еще выше. Через несколько минут пещера напоминала раскаленную духовку.

– Давайте перейдем к доменным печам, – скомандовала Джойра.

Люди – ящерицы испытывали настоящие мучения: жаром горели лица, руки и хвосты. Они прилагали огромные усилия, чтобы накачивать горячий воздух и поддерживать высокую температуру. Задыхающиеся виашино энергично закивали, широко раскрыв глаза. Манеру качать головой они переняли от людей, своих коллег по работе.

– Хорошо. Следуйте за мной.

Поднимаясь вдоль большого скопления темных труб, неиспользуемых и сломанных, простоявших в течение ста лет, Джойра вела свою команду к лестнице. Ее железные поручни раскалились настолько, что дотронуться до них можно было, только надев перчатки из пера дракона.

Джойра легко поднималась вверх в сопровождении Диаго Диирва. Его товарищи шли следом. Женщина дошла до люка – выхода наверх, повернула толстое металлическое колесо, освободившее механизм захвата, и отбросила засов. Горячий воздух ревел вокруг нее, пока она карабкалась из шахты.

Все, кто был в комнате наверху – светлом, заполненном воздухом помещении с огромными печами, имеющими толстые стены и большие наросты окалины, – обернулись к вновь прибывшим: наконец-то вылезли из своего ада закопченные, вспотевшие существа.

Среди работавших в верхнем помещении находился и Тефери. Молодой человек, имеющий острый ум и деловую хватку, легко перенимал древний опыт и чужие традиции. Он быстро реагировал на непростые ситуации, питая свой неослабевающий интерес ко всему новому, осуществляя неустанный поиск необходимых знаний. Высокий, худой и жилистый Тефери стал теперь красивым молодым человеком. Его темная кожа по-прежнему оставалась гладкой, без единого намека на морщины, но его карие глаза стали удивительно напряженными и сосредоточенными. Хотя по возрасту он был в три раза моложе Джойры, теперь они казались близнецами.

– Джойра, – приближаясь, проговорил Тефери. Они были равноправными партнерами в деле восстановления мана-установки. – Сколько у тебя задействовано трубопроводов?

– Всего двадцать пять, включая этот, – ответила Джойра.

– Пожалуй, достаточно, чтобы зажечь все пять печей, – одобрительно кивнул Тефери, одарив ее великолепной и благодарной улыбкой.

– Восстановлена лишь десятая часть главного трубопровода, – ответила Джойра. – До сих пор мучаюсь одним вопросом, просто не могу выбросить из головы: мы нашли не все оборудование для изготовления металла, его должно быть намного больше. Потенциальные возможности этих мест сравнимы с мощью вулкана, силы которого хватило бы, чтобы управлять пятьюдесятью печами, но здесь нет пятидесяти. Наверняка раньше эту силу использовали для каких-то других целей. Тефери подошел совсем близко, сразу напомнив ей прежнего мальчишку с причудами, в его глазах вспыхнули озорные искорки.

– Говорю тебе, ответ на твой вопрос находится в запретных залах. Я тебя полгода уговариваю, просто умоляю вместе исследовать эти места, столь тщательно скрываемые.

– И подвергнуть опасности наш союз? – прошипела Джойра.

– Пока дракон Герридаригааз жива, союз не будет нарушен, – проговорил Тефери. – Давай. Ну скажи, что пойдешь со мной.

Джойра покорно вздохнула:

– Ладно. Как только металлургические процессы будут полностью отлажены. До тех пор у нас нет времени на то, чтобы устраивать здесь поиски.

– На это могут уйти годы, – не унимался Тефери.

– Хорошо, переведи годы в месяцы, и тебе покажется, что не так уж и долго.

Проход к логову Герридаригааз был запрещен. Земли вокруг него в радиусе десяти миль принадлежали гоблинам. Здесь обитало столько этих прожорливых существ, сколько личинок мух на мясной туше. К тому же гнездо дракона, окруженное двухмильным морем кипящей лавы, высилось на вершине скалы, стоящей наподобие изогнутого пальца в центре котлована Такие же обрушившиеся громадины валялись в бурлящем бассейне, разбросанные достаточно далеко друг от друга, так что никакое земное существо в здравом уме не стало бы пробовать перескакивать с камня на камень, чтобы достигнуть гнезда.

Ни Урза, ни Карн не отличались большим здравомыслием, когда речь шла о риске, и при этом уж точно не принадлежали к породе земных существ. Они тихо стояли на скалистом краю ямы с бурлящей магмой. Оба находились в Шив уже больше года, но все еще чувствовали, что ходят по землям чуждого им мира. Внятное шуршание сотен ног гоблинов, скрывающихся в диких пустошах позади них, только добавляло неприятных ощущений.

Урза смотрел какое-то время на гнездо дракона, представлявшее собой довольно живописную картину: в некотором отдалении громоздилась куча веток вперемешку с черной смолой и обожженной глиной. Мастер наклонился, поднял большой камень и с невероятной силой запустил его над поверхностью котлована. Камень подпрыгнул двенадцать раз, перед тем как расплавиться в ничто.

– Ведь мы оба способны туда добраться, перепрыгивая с камня на камень, – лениво сказал Урза.

– Да, – ответил Карн.

Урза кивнул, его ноздри затрепетали. Любое живое существо было бы отравлено выбросами газов, вздымавшимися на их пути.

– Я мог бы наколдовать, чтобы мы смогли пройти по лаве или перелететь над ней.

– Да, – промолвил Карн.

Урза наклонился, чтобы поднять другой камень, но передумал и сел на корточки, наблюдая за сотканными из пара призраками, прогуливающимися по лаве.

– Я мог бы наколдовать моих собственных огнедышащих драконов и натравить их на этого.

– Да, – лаконично проговорил Карн. – Вы Урза Мироходец. Вы можете делать все, что угодно. Только пожелайте, и мы окажемся в гнезде. Вы можете захотеть, чтобы Герридаригааз больше не было. Вы способны делать все, что хотите. Вы Урза Мироходец.

В свою очередь Урза лаконично произнес:

– Да.

Карн обернулся к сидящему человеку:

– Вы можете делать все, что захотите, но почему тогда вы продали меня ради других прототипов, сделанных из металла транов?

Взгляд Мироходца стал жестким.

– Ты ответил на свой собственный вопрос. Почему я не могу обменять одного серебряного человека на армию людей, сделанных из металла транов? Скоро грядет война. Мы все должны чем-то жертвовать.

– Но вы жертвуете мной.

Едва проговорив это, он погрузился во внезапный головокружительный водоворот. Вершина утеса растаяла. Алое море и закопченное небо исчезли.

Карн осознал, что Урза несет его к гнезду дракона. Человек мог бы пережить подобное путешествие только при изменении физических параметров тела. Урза применял для этой цели различные защитные оболочки: или обращал человека в камень, или делал из него плоское геометрическое тело. Карн отправился в путешествие в своем первозданном виде. Когда-то Урза отправлял его на задания потяжелей, чем нынешнее.

Наконец закопченное небо вернулось на свое место. Они стояли перед логовом дракона – огромным плетеным шаром из древесины, смолы и глины. Войдя, они увидели в одном углу гнезда кучи обглоданных костей, выбеленных серными ветрами. Рядом с ними лежала наполовину съеденная туша небольшого кита, пойманного, очевидно, не сегодня в далеких морских просторах. Отвратительная вонь гниющего морского существа, разносимая огромным облаком мух, смешалась со зловонием серы и другим сильным запахом – диким, соленым и резким, подобным древесному дыму, – запахом Герридаригааз. Большая дракониха лежала в противоположном углу гнезда. Сейчас она отдыхала и казалась всего лишь огромной грудой красной кожи, чешуи, перьев и меха. Из огромной пасти двумя струйками сочился дым.

Сажа присыпала ее вздыбленные брови и мантию. Пара огромных когтей шевелилась около ее морды. Крылья были сложены по бокам отдыхающего тела, а чешуйчатый хвост свернулся на каменистом дне гнезда.

Урза приблизился к драконихе и безо всяких предисловий сообщил о своих намерениях:

– Я Урза Мироходец. Я могу убить тебя мыслью. И убью, если ты сделаешь хоть одно движение, пытаясь причинить нам вред. Я уничтожу тебя, если ты не прекратишь свои нападения на поселения виашино.

Дракониха медленно подняла голову. Гигантские веки вздрогнули, открывая золотистые с черными точками зрачки. Животное заговорило. Его голос был глубоким и мурлыкающим:

– Ты не так уж разговорчив. Да?

– Наш ультиматум несложно понять, – отрезал Урза.

– Понять – да, – ответила дракониха. – Повиноваться – нет.

– У тебя нет альтернативы, – сказал Урза.

– У меня есть альтернатива, – поправила Герридаригааз. – Это – смерть.

– Какое существо выбрало бы смерть вместо жизни?

– Мать, – прозвучал немедленный ответ. – Сразу видно, что ты никогда не был отцом.

Урза бросил долгий взгляд на серебряного человека, стоящего рядом.

– Я был отцом.

– О конечно, – замурлыкала дракониха, как бы предаваясь воспоминаниям. – Урза Мироходец. Я достаточно хорошо знаю человеческую мифологию. Да, у тебя был сын. Его звали Харбин. Ты ослепил его, когда разрушил Аргот. Некоторые даже говорят, что ты потопил корабль и убил его.

– Я старался держать его подальше от войны, – ответил Урза, задетый за живое. – То, что я сделал, я сделал ради спасения Доминарии.

– Ты пожертвовал своим сыном, чтобы спасти мир, – медленно произнесла дракониха. – В этом различие между нами, Мироходец. Я пожертвовала бы целым миром, чтобы спасти своего сына. Я не уступлю в борьбе, пытаясь его освободить.

– Раммидаригааз выбрал свой путь. Он захотел присоединиться к виашино, – заметил Урза.

– Твой сын хотел присоединиться к воевавшим. Лицо Урзы стало сердитым:

– Я мог бы убить тебя прямо сейчас.

– Да, ты мог бы, Мироходец. История подтверждает твои слова. С тебя станется. Но почему тогда я все еще жива?

Урза бросил на дракона последний, жесткий взгляд.

– Я тебя предупредил.

Непрошеные гости покинули гнездо огненного дракона.

Ветви больно хлестали по щекам Баррина, бегущего через густой подлесок, спасаясь от огромной извивающейся твари, быстро и тихо скользящей по его следам. Мускулистая и хладнокровная, с огромной, размером с самого мастера магии головой, она то и дело открывала пасть. Казалось, что она могла запросто проглотить человека целиком. Две случайно подхваченные каменные глыбы, уже раздули ее кишки.

– Необходимо вспомнить заклинание, чтобы обезвредить эту тварь. Я знаю их сотни. Надо только вспомнить. Становится опасно. До беды недалеко…

Мастер магии метался в пылу сражения, когда чудовище прорвалось через линию обороны. Внезапное появление животного прервало сложный маневр. Баррин упал назад, подбирая спасительное заклинание, но не нашел ничего лучшего, чем броситься бежать.

Эта тварь не была фирексийской – скорее всего, ее создали с помощью магии. Это что-то новенькое. Очевидно, К'ррик достаточно долго совершенствовал стойких к временным изменениям мутантов, чтобы получить в свои ряды существа с магическими способностями, одного или двух магов, а может, и маленькую армию. Приближающаяся сзади гигантская змея была не только страшным людоедом, но и предвестником большего зла, которое не замедлит обрушиться на головы толарийцев.

Воздух раздирал легкие Баррина. Виноградные лозы мешали бежать. Ноги вязли в земле. Могучее дыхание твари, от которого холодели и не слушались руки и ноги, клубилось вокруг него. Змея почти настигла его. Из последних сил мастер магии побежал быстрее. «Думай! Думай!» Баррин споткнулся и, падая, ударился о дерево.

Схватившись за ушибленную голову, Баррин попятился, не выпуская змею из поля зрения. Она уже нависла над ним, раздувшись до невероятных размеров, широко открыв пасть и клацая рядами блестящих зубов.

Маг спрятался за ствол дерева.

– О… Что это за заклинание, над которым работал Тефери? Создание, которое способно пересекать потоки времени… Не бесенок, а что-то другое. Может, утка Тефери? Нет. Опять не то.

Змея принялась душить мага, обвивая его петля за петлей.

– Дракон Тефери!

Образ желтого дракона возник сначала в сознании Баррина, а затем и наяву. Он расправил крылья! Земля, казалось, была ему мала. Где-то в небесах парила сердитая желтая голова. Хотя змея и была гигантским созданием, но рядом с драконом она казалась всего-навсего червем. Голова дракона резко дернулась вниз.

Змея забилась в глотке желтокожего пришельца. Одна из каменных глыб, размером с человека, взметнулась и последовала за змеей в страшную пасть. «Может быть, для пищеварения?»– подумал остолбеневший маг, плохо соображая после перенесенных потрясений.

Баррин прислонился спиной к дереву, задыхаясь от страха. Если бы его сожрала та настырная змея, никто бы не смог позвать Урзу, не осталось бы никого, кто повел бы учеников. И стало бы еще больше гигантских питонов, состоящих на службе в империи зла. Больше фирексийских магов…

«Интересно, сколько их у К'ррика?»

Его размышления прервались. С нехорошим ощущением под ложечкой Баррин внезапно осознал, что вызванный им дракон теперь заинтересовался им самим. Глаза монстра ничего особенного не выражали, но будто в чем-то обвиняли, такой взгляд бывал в последнее время у Карна. Неожиданно, так же быстро, как и возник, дракон растворился в воздухе.

Так. Это был существенный недостаток в заклинании Тефери. Созданные посредством магии существа могли пересекать трещины времени, но оставались в действии всего несколько минут. Баррин знал об этой недоработке и пребывал в отчаянии. Дракон был создан, чтобы сразиться всего один раз.

Совсем как Карн…

Карн сидел на каменистом склоне на гористой стороне мана-установки. Артерии керамических труб пылали пульсирующей лавой, выкачиваемой из котлована внизу. Внутри установки проворачивались огромные валы. Пар широкими столбами вырывался из машины в закопченное небо. Вся разбуженная теперь махина тряслась и яростно ревела. Мана-установка казалась большим чавкающим и шипящим животным, объедающимся лавой на фоне красно-черного заката.

Они восстановили ее. Джойра, Тефери и Урза потратили на это полтора года, но им все-таки удалось вернуть ее к жизни. Джойра, трудолюбивая и целеустремленная, стала связующим звеном между народом ящериц и Урзой.

Тефери активно использовал свои уникальные магические способности и применял полезные новшества. Вместе они достигли нелегкого союза между человеческими учениками и рабочими виашино.

Урза тем временем силой утихомирил дракона Герридаригааз, и она больше не отваживалась нападать на виашино. Одного его присутствия оказалось достаточно, чтобы уменьшить количество разбоев со стороны гоблинов и свести их вылазки к незначительным инцидентам.

Словом, всем управлял железный кулак в бархатной перчатке. Весь личный состав действовал согласно плану, и первые формы для отливки металла транов должны были скоро изготовить.

Они дали новую жизнь установке, но Карн чувствовал себя мертвым.

Возможно, так случилось, потому что Тефери заменил его в качестве самого близкого друга Джойры. Их совместная работа по восстановлению установки дала повод для более тесных и более необходимых контактов. Природа взяла свое, они желали быть вместе.

Карн не чувствовал никакой ревности. Наоборот, он был счастлив за Джойру: у нее появился друг из плоти и крови. Но из-за работы у Джойры совсем не оставалось времени на дневные прогулки или беседы с серебряным человеком. Ему хотелось вернуться в те холодные дни, когда они вместе дежурили на сторожевых башнях Толарии. Но не только это тяготило Карна.

Страх и предчувствие близкой смерти было обусловлено шатким, зависимым положением, которое он занимал в этой переменчивой жизни. Когда закончатся все работы, он будет принадлежать людям-ящерицам. Урза предложил переместить его интеллектуально-эмоциональную сущность в новый корпус из металла транов, хотя никто не мог гарантировать, что в новом теле будет присутствовать сознание, принадлежавшее именно Карну.

С внезапным ревом машина начала двигаться. Хотя секции установки, куда вход был запрещен, и остались темными, окна в остальной ее части вспыхнули светом, Корпус огромного механизма загудел и засветился. Валы вращались, с гулом заработали поршни. Струи пара над установкой сгустились в большое грязное облако, заслонившее и солнце, и все небо, окутывая удушливым туманом и саму установку, и печального серебряного человека.