Глава 20

Снег на улице лежал таким толстым слоем, что машина дважды буксовала, но, когда они добрались до трамвайных путей, стало легче. Здесь уже прошла снегоочистительная машина. Менделл сидел на заднем сиденье между матерью и Розмари. Они казались больше смущенными, чем испуганными. У него возникло такое же ощущение, как и тогда, когда мать поехала с ним в город, чтобы купить ему первые длинные брюки. Все это получилось против его воли, у него были свои взгляды на жизнь. Он был достаточно взрослым, чтобы действовать самому, чтобы отправиться в полицию, отдышаться и сказать: "Вот и я. Делайте со мной, что хотите".

В машине стало холодно, так же холодно, как и снаружи. Пат поднял стекло.

– Я думал, что у тебя отопление работает.

– Да я забыл про него, – признался Менделл.

Проезжая по Вентворт, Пат включил радио и замедлил скорость. Потом он повернул на юг, стараясь ехать между трамвайными рельсами, где снег уже убрали. Менделл поднял воротник пальто, чтобы защититься от холода, и надвинул на глаза шляпу, чтобы его не узнали.

– Ты знаешь, где живет Джой? – спросил он у Пата.

– Да, в отеле "Ансониа".

– Если можно, давай остановимся там. Мне хотелось бы ввести Джоя в курс дела.

– Тебе решать, – согласился Пат.

Их обогнала радиофицированная патрульная машина, которая шла слишком быстро для таких погодных условий. Она резко пробуксовывала, когда колеса касались рельсов. Водитель знал Пата и приветствовал его. Пат посмотрел в зеркальце.

– На заднем сиденье лейтенант Кован. Что он делает в патрульной машине?

– Точно одно – Менделла засекли и активно ищут, – объяснил Джон, настраивая радиоприемник.

Менделл вздрогнул, когда приемник заверещал.

– Что с тобой? – спросила Розмари.

Менделл глубоко дышал, стараясь успокоиться.

– Мне показалось, что кричит попугай.

– Барни, все устроится, – мать погладила его по руке.

– Ну конечно, ма, – пробормотал Менделл.

"Машина сорок два, машина сорок два, присоединитесь к машине двадцать восемь на углу тридцать восьмой улицы и Вентворт. Черный "линкольн" оставлен у тротуара. Полагаем, что это машина Эбблингов. Лейтенант Кован вас проинструктирует..."

– Ты там ее оставил? – поинтересовался Пат.

Менделл утвердительно кивнул головой.

– Вовремя мы уехали, – заключил Пат. – Кован, вероятно, устроит засаду возле дома.

– Послушайте, – проронил Менделл, – может, будет лучше, если теперь вы оставите меня одного? Ведь вы можете потерять свои погоны...

Пат резко повернул, объезжая стоящий фургон.

– Мы идем на риск. Я знаю, о чем ты думаешь, старик. Не рассказывай сказок Карлтону – это подонок, но он умен и никого не боится. Если он считает, что один парень ухлопал другого, он обвинит даже самого Эдгара Гувера, если тот попадет под подозрение.

– Все образуется, – мать снова погладила Менделла по руке, – Это все имеет какое-то отношение к дяде Владимиру? Он был очень умен, отец всегда говорил это.

– Он богач? – спросил Джон, оборачиваясь с переднего сиденья.

– Откуда у него могли быть деньги? Он ведь был профессором. С каких это пор у профессоров водятся деньги?

– Ох уж эти профессора и полицейские... – протянул Пат и остановил машину у тротуара напротив отеля "Ансониа". – Оставайтесь все здесь, – приказал он, вылез из машины, пересек улицу и вошел в холл отеля.

– Барни, а как ты познакомился с Галь? – задала вопрос Розмари.

Менделл выпрямился и задумался, пытаясь вспомнить, какой Галь представилась ему в первый вечер. Как чудо, пришедшее из другого мира... Нечто сверкающее, спустившееся с неба... Галь и тогда не любила его, она лишь ломала комедию.

– На каком-то из боев. Она являлась членом лиги юниоров...

– Понимаю, – протянула Розмари. – Барни, а ты первый сделал шаг к сближению?

– Теперь, – покачал головой Менделл, – вспоминая все, я понимаю, что она фактически бросилась мне на шею.

Джон злобно проворчал:

– И естественно, ты сразу попал в ловушку?

– Нет, – возразил Менделл, – нет.

– Откуда ему было знать, – мать снова погладила его по руке, – какая она на самом деле? Барни – боксер, и в том, что касается женщин, он не большой знаток.

– Это так, – сказала Розмари, – я убедилась в этом.

Пат Дойл вышел из отеля в сопровождении Джоя Мерсера. Репортер пожимал плечами, переходя улицу, и, когда он открыл дверцу машины и посмотрел на Менделла, тот почувствовал, как от Джоя несло джином.

– Все в порядке, Барни? – спросил он. – Как погоришь, так возвращаешься домой повидать маму?

Менделл уставился на свои руки.

– Все это ошибка, – убежденно произнесла мать. – Ты, как и в прежние дни, должен быть другом Барни. – Она пыталась сдержать слезы, но это ей плохо удавалось. – Барни нужны все его друзья.

– Дружить можно и с акулой.

– Но ты ошибаешься, Джой! – совсем расстроилась мать. – Прежде чем отправиться в клинику, Барни отдал деньги своей жене. Большие деньги... И велел ей, чтобы она посылала мне каждую неделю...

Глаза Мерсера заблестели от любопытства, и он сдвинул свою шляпу назад.

– Ты можешь это доказать? А, Барни?

– Нет, – покачал головой Менделл, – я не смогу доказать, что оставил деньги Галь, но мой счет в банке покажет, что я взял восемьдесят восемь тысяч долларов накануне помещения в клинику. А в документах клиники отмечено, что со мной была одна тысяча.

– А остальные восемьдесят семь?

– Я их отдал Галь, чтобы она каждую неделю отправляла ма по семьдесят пять долларов.

– Ты ей напомнил об этом?

– Да.

– И как же она тебе объяснила?

– Она сказала, что я ненормальный и что никогда ей денег не давал.

Мерсер все еще сомневался.

– Почему такая дамочка, как она, распоряжаясь всеми деньгами Эбблингов, станет красть деньги у такого парня, как ты?

– Я тоже очень хотел бы это узнать.

Пат, все время топтавшийся снаружи, сбил снег с подошв и залез в машину, усевшись за руль.

– Есть множество людей, готовых перерезать горло любому за гораздо меньшие деньги, чем эти. И это случается каждый день, ты прекрасно знаешь, Джой. Может, у Эбблингов не так уж и много денег, как все думают?

– Это мысль! – согласился Мерсер и повернулся к Менделлу. – А что это за шум относительно прошедшей ночи? Ты ухлопал старика, Барни?

У Менделла дьявольски болела голова, он дико устал. Небольшой завтрак, на котором настояла Розмари, давил ему на желудок. Он уже почти сожалел, что не пошел прямо в полицию, он больше не мог отвечать на все эти вопросы. И его слова далеко не сразу принимались на веру. А когда он попадет в полицию, придется начинать все сначала.

– Итак, Барни? – продолжал Мерсер.

Менделлу пришлось сделать усилие, чтобы сдержаться.

– Нет.

– Ты можешь это доказать?

– Нет, я этого доказать не могу. Галь станет утверждать, что старика убил я. Она уже это сказала, но это брехня. Я никого не убивал, я никогда не был сумасшедшим.

Мерсер с сожалением посмотрел на окна теплого бара, который он только что покинул, открыл переднюю дверцу машины и сел рядом с Патом.

– Согласен, поехали. Кажется, я немного ошибся насчет тебя, Барни. Или я теперь смогу поведать сенсационную историю, или меня нужно будет посадить.

Пат отъехал от тротуара, и в этот момент по радио объявили:

"Внимание всем машинам! Всем машинам разыскивать Барни Менделла. Помните, что для Менделла установлен код И.О.И."

Джой Мерсер тихонько присвистнул. Менделл прикурил сигарету, и капля пота упала с лица ему на руку и потекла за рукав.

– Что это за новый трюк – И.О.И.? – спросил он измученным голосом.

– Сперва пристрелить, а потом задавать вопросы.

Пат постепенно сбросил скорость, чтобы посмотреть на Менделла через плечо.

– Это совсем не то, – задумчиво пробурчал он. – Этот код для того, чтобы знали: парень хрупкий, обращаться с осторожностью. Привезите парня, завернутого в вату... Может, лучше, если я сяду на заднее сиденье и посажу тебя к себе на колени...

Глава 21

В комнате было слишком душно, в ней пахло дорогими и дешевыми сигаретами, турецким табаком и сигарами, бурбоном и хорошим вином, хорошо питающимися полицейскими и мелкими сошками с Медисон-стрит. Мозаичный бетонный пол покрылся слоем пепла. Время от времени служащий бережно подметал его.

У Менделла появилось ощущение, что он провел всю свою жизнь, входя и выходя из Центрального отделения полиции, будто он здесь работал. Только на этот раз, вероятно, он уже не выйдет отсюда. Что бы там ни говорили Пат, Джон и Джой, все сводилось к одному – кому поверят, ему или Галь? А она подтвердит: "Это сделал он! Барни у меня на глазах убил моего отца!"

Галь ведь очаровательна. И прокурор ей поверит, и инспектор Карлтон ей поверит, и присяжные ей поверят. И это станет концом Барни Менделла. Во всяком случае, Менделл твердо решил больше не возвращаться в психиатрическую клинику, ведь так приятно чувствовать себя в полном рассудке.

Когда они пересекли холл, полдюжины полицейских в форме и в штатском приветствовали их и обменялись несколькими словами с Патом, Джоном и Джоем Мерсером. Потом они быстро выскочили на холод, не обращая на Барни никакого внимания, – они слишком были заняты поисками Менделла.

– Ты давно видел Карлтона? – спросил Пат у парня возле лифта.

– Пожалуй, да, – ответил тот. – Он, лейтенант Рой, судья Клейн, помощник прокурора Гилмор, не говоря уже о половине штатного состава в городе, занимаются сейчас расследованием. Кажется, по делу Менделла.

– Пошли туда, – предложил Мерсер.

Пат привел их в зал допросов и нашел им места впереди. Весь зал был погружен в темноту, за исключением возвышения с трибуной. С лицом, более старым и более морщинистым, чем обычно, Карлтон сидел и беседовал с человеком, очень хорошо одетым, которого Менделл смутно припоминал.

– Что это за тип рядом с Карлтоном? – прошептал Менделл.

– Я его не знаю, – ответил Пат.

Лейтенант Рой, сохраняя на лице свою улыбку Будды, прошел по возвышению и прошептал что-то Карлтону.

– Сейчас, – проронил инспектор, бросив взгляд на часы. – Прежде всего мы заберем парня из Транфильд-Арм и продолжим в том же духе. Пока, может быть, одна из машин не подберет Барни Менделла... – Он посмотрел в темный зал. – Вас это устраивает, господин судья?

Менделл хотел встать, но мать потянула его назад.

– Подожди еще, – тихо произнесла она. – Посмотрим, что происходит.

Парень лет двадцати прошел на возвышение и зажмурился от яркого света. Карлтон посмотрел в свои бумаги.

– Чарльз Мессон, – объявил он. – Это не обвиняемый. Фактически мы должны поблагодарить мистера Мессона за помощь, оказанную нам. Он нам очень помог.

Мессон смущенно улыбнулся.

– Вы – служащий отеля, в котором жила Вирджиния Марвин. Это так? – спросил у него Карлтон. – Я не ошибся?

– Да, сэр.

– Вы знаете, что она была убита в номере отеля, занимаемом неким Барни Менделлом?

– Да, сэр, я прочел об этом в газетах.

– А кто оплачивал апартаменты в Транфильд-Арм?

– Мы его знали под именем мистера Бартона.

– Это его настоящее имя?

– Не думаю, сэр.

– Почему вы так решили?

– Так вот, по просьбе лейтенанта, я сопровождал его в морг. Он показал мне одно тело. То был мужчина, которого мы знали под именем Бартон. Но это не та фамилия, которую назвал лейтенант Рой.

– А как назвал его лейтенант Рой?

– Мистер Эбблинг, сэр.

– Спасибо, – улыбнулся ему Карлтон. – Позднее вы нам еще понадобитесь, мистер Мессон, а пока все.

– Благодарю вас, сэр, – ответил Мессон и покинул возвышение.

Карлтон положил бумаги, которые держал в руках, и посмотрел в сторону публики.

– А теперь не поднимитесь ли вы сюда, миссис Менделл?

В луче света медленно появилась Галь. На ней была норковая шубка, а на глазах блестели слезы. Она казалась такой маленькой, с разбитым сердцем, и еще более очаровательной, чем всегда.

– Мужайся, – Розмари сжала руку Менделла.

– Все в порядке, – ответил он. – Честно говоря, я чувствую себя неуязвимым.

– Стул для миссис Менделл, лейтенант.

Рой поспешил на возвышение, неся перед собой стул.

– Спасибо, – поблагодарила Галь с прелестной улыбкой.

– Не за что, миссис! – смущенно дернулся Рой.

– Она на самом деле красива, – прошептала мать.

– Тс-с-с! – одернул ее кто-то из темноты.

Когда Галь села на стул, шубка ее слегка распахнулась и Менделл увидел, что она все еще в пижаме. Затылок у него засаднило.

"Я хочу ребенка, Барни! Прошу тебя, сделай мне ребенка!" Ложь! Все это комедия! Она так торопилась отправить его на электрический стул, что не потрудилась даже одеться.

– Не думаю, что есть необходимость представлять вам миссис Менделл, – проговорил Карлтон. – И так как миссис Менделл сообщила нам ужасные вещи, мы допросим ее и не станем задерживать сверх необходимого.

– Спасибо, инспектор, – слабым голосом поблагодарила Галь.

– Если вы не возражаете, мадам, начнем с этой Вирджинии Марвин, – предложил Карлтон. – Вы знали, что у вашего отца была связь с этой девушкой?

– Разумеется, нет, – ответила Галь.

– Вы не знали, что она – последняя в длинном списке девиц, на которых ваш отец истратил большую часть своего состояния?

– Нет, я этого не знала, инспектор.

– А какова была ваша реакция, когда сегодня помощник прокурора объявил вам об этом?

– Для меня это убийственный удар.

– Представляю себе, – проронил Карлтон. – Не очень приятно сознавать, что вместо нескольких миллионов не знаешь, где взять деньги на следующую норку!

Галь подняла на него глаза и провела по губам языком.

– Прошу вас, инспектор, переходите к фактам.

– Перехожу. Не думаете ли вы, что вам отец мог убить Вирджинию Марвин, чтобы попытаться бросить подозрение на вашего мужа?

– Не говорите ерунды!

– Почему это ерунда?

– Моего отца даже не было в городе. Он находился в Эггл-Риверс.

– О, нет! – покачал головой Карлтон. – Он только хотел, чтобы все считали, что он там находится, но лейтенант Рой и я связались с тамошней телефонной компанией и установили, что оттуда не было никакого вызова!

– О! – воскликнула Галь, расстегивая и вновь застегивая свое манто.

– Ваш отец не любил вашего мужа?

– Наоборот, отец очень его любил.

– Понимаю... Поэтому он и пытался защитить его, сказав, что вы отправились во второе свадебное путешествие, когда мы с лейтенантом Роем приехали к вам вчера вечером. Мы хотели предупредить Менделла, что его залог аннулирован.

– Да, мой отец старался пустить в ход законную защиту.

– И несмотря на это, немного позднее, вечером, Менделл, вместо того чтобы испытывать чувство благодарности, совсем потерял голову, пытался убить вас и убил вашего отца, который пришел вам на защиту?

– Да, инспектор! – Галь разразилась слезами. – Это ужасно!

– Вы поклянетесь в этом перед судом? В том, что Менделл убил вашего отца, что он дважды стрелял в него?

– Да, инспектор, он сделал это. Я видела, как Барни убил моего отца.

Инспектор Карлтон закурил сигарету, прошелся по возвышению и подошел к ней.

– Вашего мужа выписали из клиники для умалишенных, не так ли, мадам?

– Да, за несколько дней до этой драмы.

– А по какой причине вы поссорились? Мне хочется знать, из-за чего Менделл пытался вас убить?

Галь вытерла глаза носовым платком.

– Это идиотизм. Без всякой причины. Барни сказал, что он не хочет быть сумасшедшим, что он боится, что его разлучат со мной.

Карлтон посмотрел в зал.

– Доктор Гаррис здесь?

Коренастый мужчина лет сорока появился на освещенном пятачке, вытирая стекла очков без оправы.

– Да, это я доктор Гаррис, инспектор.

Карлтон отвернулся, чтобы не пускать дым в лицо доктору.

– Вы практикующий психиатр?

– Это обычная формулировка.

– Это вы в самом начале освидетельствовали Менделла и признали его сумасшедшим?

– Да.

– По чьей просьбе?

– Ничьей. Разве что об этом попросил сам Менделл... Он, миссис Менделл и мистер Эбблинг приехали проконсультироваться со мной примерно два года назад. И мое обследование показало, что Барни Менделл страдал размягчением мозга. Симптомы были очень определенными, что при его профессии неудивительно. Ведь он боксер.

– И тогда вы посоветовали ему полечиться в клинике?

– Да.

– А не было ли это слишком серьезным решением, доктор? Вы даже не посоветовались с другими врачами!

Доктор Гаррис перестал вытирать очки, водрузил их на нос и посмотрел сквозь них на Карлтона.

– Я считаю себя достаточно компетентным в своей профессии, чтобы обходиться без мнения моих коллег.

Карлтон посмотрел в зал.

– Доктор Карсон здесь?

Молодой человек с усталым видом вышел на возвышение.

– Я доктор Карсон.

– Вы главный врач клиники, в которую поместили Менделла?

– Совершенно верно, инспектор.

– Можете ли вы сообщить мне ваше мнение о состоянии рассудка Менделла?

– Я сказал бы, что он совершенно нормален.

– И что удары на ринге не принесли ему вреда?

– Он так же нормален, как и я.

– Тогда почему же вы держали его в клинике два года?

– Мы обязаны тщательно обследовать всех, кого нам присылают, – ответил Карсон. – И мы приняли мистера Менделла по рекомендации и заключению доктора Гарриса, на основании официальных документов, которые нам представили. Но когда мы провели собственные исследования, мы не смогли найти ничего такого, что подтверждало бы прежний диагноз. Мы посчитали, что у Менделла средний уровень развития и что он в полном рассудке. Я бы даже сказал, что он несколько выделялся своим интеллектом среди людей, его окружавших. И так как мы были перегружены больными, которые действительно требовали самого тщательного наблюдения и лечения, мы в течение двух лет пытались уничтожить первоначальное заключение о его ненормальности, но всегда наталкивались на настоящий барьер.

– Со стороны мистера Эбблинга и доктора Гарриса?

– Насколько нам известно, да.

– Вы можете засвидетельствовать свои показания перед судом?

– Я буду в восторге от этого.

– Спасибо, доктор, – подвел итог Карлтон. – Пока все. – Он повернулся к доктору Гаррису. – Что вы об этом скажете, доктор?

– Профессиональные расхождения, – пожал плечами Гаррис.

– Сколько заплатил вам Эбблинг, чтобы вы признали Менделла сумасшедшим?

Гаррис снял очки.

– Я отказываюсь отвечать на такой вопрос, так как он унижает мои конституционные права.

– Это ваше право, – согласился Карлтон, сделав кому-то знак в зале. – Пожалуйста, поднимитесь на минутку, Пете.

Тотчас же появился мужчина в штатском.

– Пожалуйста, Пете, отведите доктора в камеру. – Карлтон указал ему на Гарриса. – И пусть он там за решеткой подумает несколько часов о своих конституционных правах. Я слышал, что это очень помогает правильному пониманию вещей.

– Слушаюсь, сэр, – ответил человек в штатском. – Сюда, доктор.

Галь закусила губу, когда Пете увел Гарриса. Карлтон повернулся к ней.

– Теперь вернемся к трагическому концу вашего отца, миссис. Кто, кроме вас, был свидетелем преступления?

Галь перестала кусать губы и облизала их.

– Мне... мне кажется, что в холле находился Андре.

– Ах да, шофер, – воскликнул Карлтон. – Пусть войдет Андре. Лейтенант, пригласите его.

Андре появился на возвышении, идя словно по яйцам.

– Как вас полностью величают, парень? – спросил Карлтон.

– Альварес Кабраи, сэр.

– Испанец?

– Нет, сэр, португалец. Вернее, бразилец португальского происхождения.

– Понимаю, – откликнулся Карлтон. – А у вас тоже были неприятности с Менделлом?

– О да, сэр! – Он взял свою форменную фуражку в левую руку и показал Карлтону правую. – Видите, как изранена моя рука, сэр? Я был вынужден защищаться от него сам и защищать миссис Менделл. Менделл был в дикой ярости после смерти мистера Эбблинга. Он ударил меня так, что я потерял сознание, и миссис была вынуждена запереться в музыкальном салоне и дожидаться приезда полиции Лайк-Форест.

– Мерзкий тип, да?

– Да, сэр.

– Миссис Менделл сказала, что вы присутствовали при убийстве ее отца. Это правда?

– Да, сэр, это правда. Я находился в холле.

– Сколько раз Менделл выстрелил в мистера Эбблинга?

– Два раза, сэр.

– Из одного и того же револьвера?

– Да, сэр.

Тогда Карлтон пересек все возвышение, чтобы подойти к Андре. Инспектор открыл рот, чтобы что-то сказать, но не вымолвил ни звука. Вместо этого он снял свою шляпу и швырнул ее на пол. Потом он снял пальто и оно тоже последовало за шляпой. Только эти действия развязали ему язык.

– Черт возьми! Выдействительно считаете нас за идиотов! Вы утверждаете, что Эбблинг убит прошлой ночью. А одна из ран, от которой он и умер, была сделана по крайней мере за двенадцать часов до его смерти. На его теле обнаружены две раны. Одна сделана из оружия калибра семь, шестьдесят пять, а другая из обычного револьвера сорок пятого калибра, принадлежащего агенту казначейства Джону Куртису.

– Этого не может быть! – вскочила Галь, задыхаясь. – Нет! Это Барни убил моего отца, я это видела! Я вам говорю, что я видела, как он убил моего отца!

Тогда Менделл прошел по среднему проходу и приблизился к возвышению.

– Почему бы тебе не снять свою шубку, малышка, чтобы получше показать свои прелести: Может, тебе удастся их убедить... как ты всегда убеждала меня... Но объясни мне, почему тебе так не терпится увидеть меня мертвым?

Галь ударила его ногой в лицо.

– А что тебе нужно, чтобы сдохнуть, мерзкий поляк? Что тебе нужно?