Глава 12

Мы остановили свой выбор на костюме Ника. Он, правда, еще не пришел в себя, но я убедился, что он жив.

Ивонна отказалась надеть его рубашку. Но сам костюм оказался ей впору, после того как она закатала рукава и брючины. Важно было, чтобы она не замерзла, пока мы сможем подыскать ей что-нибудь подходящее.

Пока она одевалась, я расхаживал перед домом взад и вперед. Ветер утих, а над побережьем расстилался предутренний туман. Искать убежавшего гангстера было так же бесполезно, как пытаться отыскать иголку в сене. Кроме того, это не входило в мои обязанности. Если он понадобится полиции, люди Тома Хэнсона наверняка найдут его, когда будут забирать Ника и отвозить труп Епископа в морг.

Чтобы Ник не смог скрыться до приезда полиции, я связал ему руки за спиной его же галстуком, а остатками своей рубашки перетянул ноги.

Даже в широком мужском костюме Ивонна выглядела великолепно. Она принадлежала к числу тех женщин, которые выглядят великолепно в любой одежде. Я взял ее за руку, помог спуститься по шатким ступеням и провел по выщербленной бетонной дорожке к тупику.

Амато и шофер воспользовались другой машиной. "Кадиллак" Ивонны стоял на прежнем месте. Я открыл перед ней дверцу и в тот же миг словно окаменел. Такое же чувство было у меня сегодня днем, когда я уезжал из апартаментов Ивонны. Чувство, что за мной кто-то наблюдает. Кто-то и сейчас наблюдал за мной. Кто-то, кто собирался меня убить.

Выстрел донесся из тумана и разбил ветровое стекло, чуть не угодив мне в грудь.

Я быстро втолкнул Ивонну в машину и защитил ее, прикрыв своим телом. Выхватив из кобуры вновь приобретенный револьвер, я попытался что-нибудь разглядеть сквозь плотную завесу тумана.

Второго выстрела не последовало. И мне не в кого было разрядить свой револьвер.

Какое-то время я стоял, не шевелясь, чувствуя при этом скорее недоумение, чем страх. Потом я перебрался через колени Ивонны и сел за руль.

– Кто это был? – срывающимся голосом спросила она.

– Понятия не имею.

Вряд ли это убежавший гангстер. Тот наверняка все еще бежит, не разбирая дороги. Бежит от меня, от полиции, от Амато. Босс с водителем тоже еще не могли вернуться. Так как они не знали, что произошло в доме, у них не было и причины скрываться в тумане. Единственный выстрел, судя по всему, был скорее всего сделан не профессионалом. Одно можно было сказать с уверенностью: меня многие не любили, и кто-то настойчиво старался отправить меня на тот свет.

Ивонна дрожала от холода и была на грани истерики. Я завел машину и включил отопление. Чтобы успокоить ее, я приобнял ее за плечи и поцеловал.

– Ты здорово очаровала этих парней. Большое спасибо.

Она не отозвалась. Я чувствовал, что она постепенно берет себя в руки. Дрожь прекратилась. Она легонько поцеловала меня в щеку.

– Спасибо тебе, Джонни. Спасибо за все. И почему только я не встретилась с тобой раньше? Почему на моей шее висит теперь такой старик, как Тод Хаммер?

– Он не так уж и плох, – заметил я.

– Не плох, – согласилась она. – И на свой лад он очень любит меня. В том-то все и дело.

Я дал задний ход и вывел машину из тупика. Выстрелов больше не было. И никто не пытался нас остановить.

У подъездной дорожки бензоколонки в Редондо Бич стоял телефон-автомат. Я не знал точно, какой полицейский участок обслуживал этот район, но в отделе по расследованию убийств это наверняка знают.

Я нашел среди мелочи десятицентовик, набрал номер и спросил Хэнсона.

Его не оказалось на месте, но к телефону подошел сержант Кейс. Я вкратце рассказал ему, что произошло, и описал ему загородный дом на побережье.

– Я хочу вам сказать кое-что, – предложил Кейс. – Почему бы вам не поехать сейчас домой и не дождаться нашей машины? Ведь мы уже несколько лет пытаемся уличить Амато в подобных проделках.

– Я с удовольствием заеду к вам завтра утром и дам письменные показания на него, но в настоящий момент я очень занят, – быстро сказал я.

– Чем? – потребовал от меня ответа Кейс.

– Пытаюсь выяснить, кто добивается моей смерти.

Я быстро повесил трубку. У меня не было ни времени, ни желания играть с полицейским управлением в вопросы и ответы. Я хотел знать, кто же все-таки вменил себе в обязанность глупую привычку стрелять в меня.

Напротив бензоколонки находился небольшой травматологический пункт. Я подъехал к нему. На звонок появился молодой и заспанный врач, который с любезным видом спросил меня, что я желаю.

– Я чистил свой револьвер, – солгал я. – И он внезапно выстрелил. Вы не могли бы осмотреть рану и, может быть, продезинфицировать ее?

– С удовольствием сделаю это, – сказал он. – Но если вы получили ранение, пытаясь кого-то ограбить, то вам лучше бежать дальше и в каком-нибудь укромном уголке умереть от заражения крови. Дело в том, что я обязан докладывать властям о каждом пулевом ранении.

Я показал ему свою карточку и лицензию.

– Ничего не имею против. Но я бы предпочел, чтобы вы сперва осмотрели мою рану, а потом уж звонили в полицию.

Несмотря на то что врач был молод, он оказался опытным. По моему мнению, он немногое мог сделать, что он мне и подтвердил. Пуля пробила плечо, не задев кости. Он промыл сквозную рану дезинфицирующим раствором и в качестве бесплатного приложения щедро осыпал отверстия противовоспалительным порошком.

Потом он перевязал раны и наклеил мне несколько ярдов широкой липкой ленты.

– Полагаю, мне не нужно говорить вам, что с такой раной нужно лежать в постели? – спросил он меня, когда все кончил.

– Нет, не нужно. Все равно это будет бесполезно.

– Я так и думал, – буркнул он и сообщил, сколько я ему должен.

Когда я расплачивался, он напомнил мне:

– Подождите здесь, мистер Алоха, пока я не позвоню в полицию.

– Если вы не возражаете, я подожду в приемной.

Он пожал плечами и повернулся к телефону.

Я быстро прошел через переднюю и вышел на улицу. Там я сразу нажал на газ и поехал с такой скоростью, какую только мог себе позволить, чтобы не быть задержанным за превышение скорости. Я не знал полицию в Редондо Бич. Могло статься, что мне пришлось бы целую ночь давать объяснения.

Ивонна спросила меня, что сказал врач. Я ее успокоил:

– Ничего серьезного. Скоро я опять буду в лучшей форме.

Проехав две мили, я вдруг понял, что врач в своем усердии мог сообщить полиции номер "кадиллака". Поэтому мы сразу же вылезли из машины, оставив ее стоять у тротуара, а сами пересели в такси. Я назвал шоферу адрес моей конторы.

– Но зачем нам ехать к вам в контору? – спросила Ивонна.

Я объяснил:

– Потому что мне не хотелось бы, чтобы ты вернулась в свои апартаменты под крышей, пока я не выясню обстановку. Мы даже не знаем, не договариваются ли сейчас Амато и Тод. А мне, откровенно говоря, уже надоело, что в меня все время стреляют.

– Делай как знаешь, Джонни, – покорно ответила она и откинулась на спинку сиденья, скрестив на груди свои маленькие ручки.

А я пытался сложить два и три, и у меня все время получалось или семь, или четыре. После событий в загородном доме и истории жизни Ивонны у меня появилось несколько хороших гипотез. Но гипотезы остаются ведь гипотезами. Возможно, Амато выудил у нас признание, чтобы замести следы своих грязных дел. А, может быть, его гнев был небеспричинным. Может быть, Тод узнал о замужестве Ивонны и решил избавиться сразу от двух соперников – одного действительного, а другого возможного.

С другой стороны, каким бы Тод ни был, он не любил окольных путей. Он все называл своими именами, хотя мягкотелым его назвать было нельзя. Если учесть его характер, то он просто убил бы Мулдена и Амато. То же самое относилось и к Амато. Оба они не страдали от излишней щепетильности.

Ивонна нашла мою руку.

– О чем ты думаешь, Джонни?

Я чувствовал себя растерянным и сказал с горечью:

– Думаю о том, что, видимо, мне придется изменить профессию. Когда надо применить физическую силу, тут я еще выхожу из положения. Но в квартале отелей Гонолулу и на Бретания-стрит не имелось высших учебных заведений. Поэтому я не привык упражнять свои мозги акробатической гимнастикой. Ты точно знаешь, что Томми не убивал Мэй Арчер?

Ивонна утвердительно кивнула:

– Совершенно точно.

Я рассмеялся.

– Да, я знаю. Он тебе сам это сказал.

– Значит, ты мне не веришь? – И тут она выдала мне блестящий довод:

– Но мы же оба совершенно точно знаем, что он не подрывал твою машину, не убивал Мейбл Коннорс и не стрелял в тебя там, на побережье!

Что я мог ответить на это?

Машина, взятая мной напрокат, стояла у тротуара бюро. Ключи зажигания торчали в замке. Бетти забыла выключить свет в бюро. Ее самой там не было. Чтобы не тратить времени понапрасну, я быстро принял горячий душ, смыл кровь, надел свежую рубашку и второй раз за этот день сменил костюм. Потом мы поехали к дому Бетти.

– Слава богу! – приветствовала меня Бетти, появившись в дверях. – Я уже начала беспокоиться. – Она увидела Ивонну и глаза ее сузились. – А ей что надо здесь? И почему она так странно одета?

Ивонна вошла в квартиру передо мной и повисла всей тяжестью на ручке двери. Пуговицы у ее костюма оторвались, пиджак распахнулся, обнажив упругую грудь.

Я присел на краешек дивана. Я чувствовал себя виноватым, но пытался не показать этого.

Ивонна – вновь превратившись во француженку – пришла мне на помощь. Она смущенно запахнула костюм и улыбнулась Бетти.

– Прошу вас, не сердитесь. Все совсем не так, как вы думаете, дорогая. С тех пор как мистер Алоха избавил меня от ожидания на стоянке автомобилей, случилась масса неприятных вещей.

Бетти слишком хорошо меня знала.

– Вполне возможно, – сухо сказала она. – Я даже могу побиться об заклад, что Джонни наслаждался каждой из этих неприятных вещей. Что же все-таки случилось? Неужели вы напились до такой степени – вы, оба, – что вас выкинули из мотеля и вы даже не успели как следует одеться?

Как ни в чем не бывало Ивонна продолжала с улыбкой.

– Что вы, дорогая. Мы были... – Она даже выискала сногсшибательное выражение: – Мы были похищены киднепперами.

– Киднепперами? – Бетти раскрыла рот от удивления. Потом она посмотрела на меня повнимательнее и запричитала: – О, Джонни. Что они сделали с вашим лицом? Кто-то вас бил?

Я кивнул.

– Было дело.

– И кто это?

Я быстро рассказал ей обо всех событиях, за исключением нашей близости с Ивонной. Потом встал.

– Том Хэнсон сюда не звонил?

– Незадолго до вашего приезда. – И в голосе ее зазвучала ненависть. – Теперь я знаю – почему? – Сейчас она уже раскаивалась в своих словах. – Чем я могу вам помочь, Джонни?

– Можете поухаживать за мисс Сен-Жан, – ответил я. – Приготовьте ей ванну, дайте какую-нибудь одежду и вообще проявите гостеприимство, пока я не выясню, может ли она вернуться к себе домой. Если кто-нибудь позвонит и будет ею интересоваться, скажите, что ничего не знаете.

– Независимо от того, кто будет звонить?

– Независимо от этого.

– Как хотите, Джонни. – Бетти проводила меня до двери. – Я очень раскаиваюсь, что была так груба.

Я проявил великодушие.

– Я уже забыл об этом.

– А куда вы теперь?

– Мне нужно побывать в нескольких местах. Во-первых, я должен побывать в апартаментах Хаммера. Должен выяснить, что предпринял Хаммер, когда Амато показал ему фальшивое признание. Потом мне надо зайти в "Голден Четон".

– Зачем? – спросила Ивонна со своего кресла.

– Что "зачем"?

– Зачем вам надо в "Голден Четон"?

Чем больше я над этим раздумывал, тем больше нравилась мне эта мысль.

– Потому что все дело началось именно там. Там Томми познакомился с Мэй Арчер. После того как я со своим твердым лбом поударялся о целый ряд стен, да и какие-то подонки попытались пробить этот лоб пулей, я все-таки пришел, хоть и поздно, к выводу, что начинать надо с начала. "Голден Четон" принадлежит Тоду?

Ивонна кивнула.

– Да. И назван в мою честь.

– Что же означает этот "Четон"?

Ивонна положила руки на колени и смущенно опустила свои серо-зеленые глаза.

– Как это говорят на вашем языке? Молодая кошка и котенок.

Я покачал головой и посмотрел на Ивонну. Потом открыл дверь.

– Если позвонит Хэнсон – а он, видимо, это сделает, – то вы не знаете, где я. Но вы можете ему сказать, что я звонил, что завтра я появлюсь в его кабинете и постараюсь ответить на все его вопросы, которые он придумает к этому времени.

– Как хотите, – покорно согласилась Бетти.

Я был рад, что мне удалось одному вырваться из квартиры. Очутившись в тени, я начал приглядываться к прохожим, проверяя, не привез ли я сюда "хвост" с побережья. Хотя было уже за полночь, по Сансет-бульвару машины шли почти сплошной лентой. На бульваре было полно людей.

В конце концов, несмотря на все что случилось, день сегодня был такой же, как и всегда.

Я посмотрел на ночное небо. Теперь там сияло не солнце, а луна. За день погибли женщина и мужчина. Еще одна женщина погибла раньше. Один мужчина ожидал в тюрьме смертного часа в газовой камере, и кто-то неоднократно пытался меня убить.

Глава 13

Я подъехал к дому, на верхнем этаже которого находились апартаменты Тода Хаммера. Машину я оставил в нескольких сотнях ярдов от дома.

Уже когда я шел по газону, мне показалось, что я слышу музыку, доносящуюся откуда-то издали. Открытая терраса была ярко освещена. Я мог различить какое-то движение на ней, но поскольку это было высоко, разглядеть, кто там находился, я, естественно, не мог. Если Амато показал "признание", подписанное нами, Тоду Хаммеру, то должно было произойти одно из двух. Либо Хаммер вступил в жестокий бой с Амато, либо впал в глубокую печаль. А там, наверху, вместо этого, судя по всему, была какая-то вечеринка.

Я прошел по плитам песчаника ко входу. Если тут и полагалось быть ночному портье, то его не было. Видимо, взял отгул. А лифтер, наверное, сделал перекур. Но лифт имел автоматическое устройство. Я нажал на нужную кнопку и поехал на верхний этаж.

Двери в апартаменты были открыты. Из них неслись оглушительные звуки музыки. Огромная гостиная была заполнена людьми.

Я сунул свой револьвер в карман куртки и вошел. Никто меня не остановил. Никто не обратил на меня внимания.

Среди танцующих было много молодых пар. Почти всех я встречал в ресторанах на бульваре. Некоторые пили. Некоторые уже напились.

Я огляделся. Миленькая темноволосая девушка из одного крупного ресторана – она там разносила сигареты – взобралась на стол и под бурные аплодисменты публики исполняла нечто вроде французского канкана. Никто из присутствующих не мог сомневаться, что ноги ее недостаточно длинны.

На открытой террасе вокруг бассейна толпились молодые люди в нижнем белье. Некоторые из них уже с визгом барахтались в воде.

Я даже и сам толком не знал, что я ожидал здесь увидеть. Но уж определенно не такой балаган. Я стал искать какое-нибудь знакомое лицо и наткнулся на Вирджила, который обходил гостей, неся поднос с напитками.

Когда он увидел меня, удивление его было столь велико, что поднос выпал у него из рук.

Обретя дар речи, он выдавил:

– Значит, Амато все-таки сдержал свое слово! Где девушка, Алоха? С мисс Сен-Жан ничего не случилось?

– С ней все в порядке. А где Тод?

Вирджил показал головой на закрытую дверь.

– Там... Будет очень рад вас видеть.

В этом я совсем не был уверен. Тем не менее я последовал за Вирджилом в большую, облицованную панелями комнату. Рядом с дверью, в которую я входил, справлялась какая-то оргия. В кабинете, наоборот, царила деловая обстановка. Мне даже почему-то показалось, что я попал на собрание бывших каторжников.

Это было сборище гангстеров всех возрастов и мастей – высоких, низких и среднего роста. Одни из них сидели в кожаных креслах, другие стояли, прислонясь к дорогой облицовке стен. При моем появлении все замолчали. И ни у кого на лице не дрогнул ни один мускул.

В центре собрания, за огромным письменным столом, сидел Тод Хаммер, подпирая голову руками. Он постарел, кажется, лет на десять. В обвисшие складки на его щеках можно было бы всунуть карандаш. Серые волосы почти не выделялись на его землистого цвета лице.

Вирджил рискнул нарушить молчание:

– Это – мистер Алоха, мистер Хаммер. И он говорит, что с Ивонной все в порядке.

Хаммер снял руки с лица и посмотрел на меня.

– Это верно, Алоха?

– Она чувствует себя отлично, – сказал я, и на мгновение мне показалось, что его нервы разобьются сейчас на мелкие кусочки.

– Слава богу, – сказал он спокойно. – Слава богу. Значит, он все-таки сдержал свое слово. – Он посмотрел на присутствующих. – Если бы он этого не сделал, я обрушился бы на него как лавина. – Он кивнул своим наемникам. – На сегодня хватит. Идите и смешайтесь с другими гостями. Я хотел бы поговорить с мистером Алоха наедине.

Все, включая и Вирджила, молча, гуськом потянулись к дверям, оставив нас с директором фирмы "Стартайм" наедине.

– Где она, Джонни? – спросил меня Хаммер.

Я замялся.

– Пока я не выясню ситуацию, я могу только сказать, что она находится в безопасности, и я моту доставить ее к вам в любое время за пять минут.

Как ни странно, но он удовлетворился моим ответом.

– Делайте так, как считаете нужным, Алоха. У вас и так уже достаточно неприятностей по моей вине. Поэтому я не корю вас за вашу осторожность. – Все это он проговорил очень серьезным тоном. – Но вы можете снять руку с револьвера, который находится в вашем кармане. Поверьте мне, здесь он вам не понадобится.

Я поверил ему и вынул руку из кармана.

– Итак, что вы хотите знать? – спросил он.

– Присутствие ваших людей я понять могу, но к чему эта вечеринка? – спросил я.

Его улыбка была почти естественной.

– Чтобы встретить Ивонну, если бы она вернулась. И чтобы у мальчиков было алиби, если бы она не вернулась. У меня на вечере пятьдесят человек, которые видели, как эти парни входили в кабинет, и которые готовы поклясться, что они не покидали его.

– Значит, Амато был здесь?

– Да, был.

– И вы видели признание, которое он заставил нас подписать?

– Да.

– И вы продали ему свою фирму?

– Точно.

– Вы продали "Стартайм" Марти Амато? – недовольно спросил я.

– Продал, – повторил Хаммер. – За один доллар и за несколько любезностей с его стороны, самой важной из которых было возвращение Ивонны. Мои адвокаты заняты сейчас составлением купчей.

– Но я думал, что вы ненавидите этого парня, как чуму.

– Я действительно его ненавижу.

– Так к чему тогда все это?

Хаммер попытался мне все объяснить.

– Дело в том, что единственное, что для меня дорого, – это Ивонна. – Он поднял руку, чтобы пресечь возражения. – Я знаю, знаю, что вы хотите сказать. Но она принадлежит мне. И это все решает.

Я задумался. Что я мог сказать в ответ? Мне ничего не пришло в голову. В конце концов, фирма была его, а не моя.

– Когда Амато вас отпустил? – спросил Хаммер.

Я покачал головой.

– Он этого не делал.

– Что вы имеете в виду?

– Я не знаю, что он тут порассказал вам, но он и не думал отпускать нас. Я знал это, и вы должны были бы об этом догадаться. Ведь для того, чтобы наше признание имело значение, он должен был заткнуть нам рты. Когда он уехал, чтобы переговорить с вами, я хитростью заманил его людей, которые нас охраняли, в нашу комнату. Одного из них я прибил деревянным бруском от кровати, другого, по имени Епископ, застрелил из револьвера, взятого у первого гангстера, а третий дал тягу.

Хаммер какое-то время молчал. Потом глухо проговорил:

– Спасибо. Большое спасибо, Алоха... Ивонна поручила дело именно такому человеку, которому и нужно было поручить. И если у вас будут неприятности из-за этого Епископа, то я поручу лучшей адвокатской фирме Лос-Анджелеса защищать вас.

– Они похитили нас, и я вынужден был обороняться. Поэтому вряд ли у меня будут неприятности, – сказал я. Тем не менее мне все еще были неясны мотивы поступка Хаммера.

– Что вы, собственно, знаете об Ивонне? – спросил я его в лоб.

Хаммер слабо улыбнулся.

– Что вы хотите выяснить, Алоха? Знаю ли я, что она вышла замуж за Томми-Тигра, когда они были еще совсем детьми, и что она имела от него ребенка? Или то, что она ездила с танцором в турне, которое бесславно окончилось в Танжере? Или что она работала с одним англичанином в Париже в "Фоли Бержер"? Или что она вообще не француженка, а Глэдис Магвайр из Манхеттена?