Глава 1

Мехико душил горячими волнами ужасающей жары, его раскаленный воздух покалывал горло словно раскаленные иголки. Приближался дождь, такое уж было время года. И была надежда, что после дождя город вернется к жизни.

В это время года днем, перед вечерней суетой, на улицах прохожие встречались редко. На авениде Хуарес стихли крики нищих, а владельцы маленьких лавчонок топтались на порогах своих заведений, с нетерпением ожидая момента, когда можно будет закрыть окна ставнями. Даже индейцы уже спали, распростершись на траве газонов и на скамейках, в большом количестве окружающих Аламейду.

Эд Коннорс прибавил шагу, чтобы поскорее пересечь перекресток. Неподалеку на почте его, вероятно, уже ожидал чек на шестьдесят пять долларов, плата за фельетон, написанный им для "Ивнинг Пост". У него еще было время дойти до национальной ссудной кассы, пока она не закрылась.

– На этот раз выйдет, – повторял про себя Коннорс, прибавляя шаг. – При всех обстоятельствах я уеду отсюда и не позже, чем сегодня.

Это был крупный широкоплечий мужчина не старше тридцати лет. На его единственном белом костюме выступили пятна пота, а съеденный завтрак давил на желудок. Ему внезапно осточертел этот край. Захотелось увидеть Бродвей и съесть хороший сандвич с ветчиной. Если ему удастся вернуться в Нью-Йорк, он никогда больше не поедет дальше Сорок второй улицы. Пишущая машинка и часы должны были послужить оплатой проезда.

Он обходил Музей изящных искусств, когда услышал скрежет от столкновения двух машин. Едва он достиг угла улицы, как на месте происшествия, возле театра "Националь", собралась толпа, состоящая из бродяг, карманников, розничных торговцев и продавцов лотерейных билетов. Все они окружили обе машины. Одной из них был серый "форд" тысяча девятьсот пятидесятого года выпуска с номерами штата Иллинойс, а другой оказался армейский "кадиллак" с шофером-солдатом. Позади солдата восседал генерал с важным надутым лицом. Ворот его мундира был расстегнут. Ковыряя в зубах, он с видом ценителя рассматривал маленькую брюнетку, выскочившую из своего автомобиля.

Коннорс убедил себя, что спектакль стоит того, чтобы его посмотреть.

"Туристка-брюнетка – прекрасная, как любовь! – подумал он. – Опьяняющий глоток свежего воздуха!"

На голых ногах брюнетки были соломенные индейские сандалеты, а белые брюки из легкой ткани не скрывали стройности ее фигуры. Глубокое декольте ее пестрого болеро демонстрировало бронзовую загоревшую кожу. В настоящий момент брюнетка пребывала в такой ярости, что готова была, вероятно, вырыть прах Святой Анны или начать войну с Мексикой.

Коннорс, поработав локтями, приблизился к машинам, чтобы получше все рассмотреть и услышать, а Элеана делала над собой усилия, чтобы успокоиться. В конце концов, дорожные происшествия – вещь обычная и если каждый раз поддаваться своим эмоциям и врезать ногой по радиатору автомобиля обидчика, то это ни к чему все равно не приведет. Подошедшие полицейские оглушили девушку цветистым испорченным испанским языком, хотя на рукавах их мундиров красовалась американская эмблема, что должно было свидетельствовать, что они говорят по-английски.

Элеана приняла надменный вид и начала вещать с видом директора школы:

– Немедленно перестаньте кричать! Слышите! И если хотите, чтобы я вас понимала, говорите по-английски. Я не виновата в происшествии и строго соблюдала правила движения.

Полицейские не только перестали кричать, но и совсем замолчали. Все их знание английского языка внезапно улетучилось и, кроме того, им вовсе не хотелось иметь неприятности от генерала. Им сейчас хотелось только одного: чтобы эта маленькая туристка поскорее убралась с перекрестка и дала возможность возобновить движение.

В разговор вступил шофер-военный. Да, возможно, на светофоре переменился свет, но он сигналил, а генерал Эстебан торопится. Сеньорита, конечно, ехала со скоростью больше положенной, иначе она смогла бы остановиться. Шофер презрительно пожал плечами. Глядя на то, как она одета, сразу можно было сказать, что это за птичка.

Коннорса ничего здесь, в принципе, не удерживало, но он не смог вынести тех оскорблений, которые наносились его соотечественнице. Раздвинув локтями бродяг, он вышел вперед и остановился возле машин.

– Эй, ты, солдат! Отдавай себе отчет в том, что молотишь!

– Вы американец? – схватила его за руку Элеана. – Вы говорите по-испански?

Коннорс утвердительно кивнул и пальцы девушки сильнее сжали его руку.

– Вы можете объяснить полиции, что права я, и предложить задержать генерала, пока он не оплатит ремонт моей машины?

Коннорс постарался развеять ее заблуждения.

– Полегче, малышка, ты находишься в Мексике, а этот тип – генерал.

– Я прошу вас!

Коннорс поставил свою пишущую машинку на асфальт и громко по-испански повторил ее слова. Полицейские повернулись к генералу. Тот вытащил изо рта зубочистку и, облокотившись на дверь "кадиллака", принялся глазами раздевать Элеану. Он был в восторге от всего происходящего. Да, она совершенно права, вся вина падает на этого идиота-шофера. Ему доставит удовольствие привести машину сеньориты в полный порядок, в особенности, если она будет так добра, что сообщит свой адрес.

– Я – генерал Эстебан, буду счастлив проводить сеньориту в отель и там за стаканом чего-нибудь освежающего договориться о ремонте.

Присутствующие понимающе усмехнулись.

– Что он сказал? – спросила Элеана.

– Он согласился, что во всем виноват его шофер и готов оплатить все издержки по ремонту машины.

Самодовольное лицо генерала расплылось в широкой улыбке, и он любезно распахнул дверцу "кадиллака". Коннорс взял на себя труд закрыть ее. Его ладони были мокры от пота. Может, маленькая брюнетка и не желает ничего лучшего, как быть обласканной мексиканским генералом, но какого черта он станет способствовать этому?

– Сеньорита от всего сердца благодарит вас, – объяснил он генералу, – но, не имея возможности поручить кому-нибудь заботу о своей машине, вынуждена, тем не менее, отказаться от вашего любезного приглашения проводить ее до отеля.

Эстебан бросил на него ядовитый взгляд.

– Спросите его, как его зовут и куда я могу направить счет за ремонт? – продолжала Элеана. – И растолкуйте ему, что меня зовут Элеана Хайс и что я остановилась во "Фламинго".

Один из полицейских записал адрес Элеаны на обороте квитанции об уплате штрафа. Генерал Эстебан сунул квитанцию в карман и приказал шоферу ехать. Коннорс осмотрел "форд". За исключением помятого бампера и разбитой фары повреждений больше не оказалось.

– Ну, как? Сможете вести машину?

– Конечно, – улыбнулась Элеана и скользнула за руль. Она трижды нажимала на стартер и пыталась отъехать.

Коннорс посмотрел на ее губы – они дрожали. Это была реакция на происшедшее. При таком интенсивном движении, как на этой улице, девушка не сможет доехать до места, не попав еще в одну аварию. Коннорс предложил ей уступить ему руль и нагнулся, чтобы поднять пишущую машинку, но та исчезла. Вздохнув, он сел за руль вместо Элеаны.

– У вас ведь был в руках какой-то пакет? – забеспокоилась она.

– Да, был. Это было возвращение из Мехико в Техас, и хороший сандвич из говядины на ржаном хлебе.

Когда Коннорс тронул машину с места, в толпе раздались восклицания.

– Что это они там кричат? – спросила заинтригованная Элеана.

– Они говорят о любви, – кратко объяснил Коннорс.

Возле Музея изящных искусств находилась автостоянка. Там Коннорс и остановил машину.

– Послушайте меня, мисс Э... Как вас? – выключив мотор, начал Коннорс.

– Хайс. Элеана Хайс, – представилась она с обнадеживающей улыбкой.

Он тоже счел нужным представиться.

– Меня зовут Эд Коннорс. – Он сделал паузу, рассчитывая, что, может быть, его имя что-нибудь подскажет ей, но никакой реакции не последовало. – Я – гражданин США, – продолжал Коннорс, – и, скажем, довольно известный. Вы все еще в шоке от пережитого и, если вас не затруднит обождать меня пару минут, пока я заберу свою корреспонденцию, буду рад проводить вас, куда вам будет угодно.

Улыбка Элеаны стала еще шире.

– Очень мило с вашей стороны, мистер Коннорс. Мне хотелось бы вам сообщить, что я ехала на зеленый свет. Вы ведь верите мне, правда? Но когда проедешь через все эти горы после Лоредо, прежде чем доберешься сюда...

– Да, понимаю, что вы хотите сказать, – согласился Коннорс и быстро поднялся по ступенькам на почту.

Для него было три письма, но ни в одном не оказалось того, чего он ожидал. В самом конце письма, которым магазин доводил до сведения Коннорса, что не принимает его романа, литературный агент Коннорса приписал пару слов ободрения. Шад был уверен, что из всего написанного Конкорсом этот роман – самый лучший, и поэтому он направил это произведение другому издателю. Исходя из этого, Коннорсу надо было сесть и, не теряя времени, начать писать новый роман. Расстраиваться нет нужды, он теперь принадлежит к числу лучших писателей и рано или поздно его книги будут выходить большими тиражами. Все это было очень приятным для Коннорса, особенно если учесть, что у него в кармане позвякивали последние три песо. В двух других письмах друзья сообщали, что им тоже не слишком везет. Коннорс бросил письма в урну и вернулся к машине. Элеана подкрашивала губы.

– Мистер Коннорс, я хотела бы...

– Что?

– После всего того, что вы сделали для меня, могу ли я попросить вас об одной услуге... – Элеана порылась в своей соломенной сумочке, достала оттуда письмо и протянула ему. – Вы не могли бы помочь мне найти этого адресата? По правде говоря, для меня это гораздо важней, чем заниматься ремонтом машины.

Коннорс прочел адрес и обнаружил, что нужный дом находится на Такубе, метрах в шестидесяти отсюда.

– А почему бы и нет?

Он запер на ключ машину и, переходя улицу, взял девушку под руку, надеясь, что его внушительная л респектабельная фигура пресечет возможное выражение восторга мексиканской публики, которая любит хватать руками то, что ей понравилось. Адрес оказался неточным. Контора адвоката Сезара А. Санчеса располагалась на втором этаже с другой стороны дома.

Они поднялись. Мексиканка с заплаканными глазами печатала на машинке. Увидев их, она встала и подошла к двери, которую открыл Коннорс, пропуская Элеану.

– Слушаю вас, сеньор.

– Скажите ей, что я мисс Хайс, у меня назначена встреча с мистером Санчесом.

Коннорс повторил все это по-испански, но имя Элеаны, как оказалось, ничего не говорило мексиканке, и она заявила, что к сожалению мистера Санчеса нет в конторе. Больше того, его даже нет в Мехико. В четыре часа утра ему позвонил старый друг из Урапана, к которому он и отправился, и она не знает, когда адвокат вернется и почему вообще ее шеф туда поехал.

– Мистера Санчеса нет в городе, – перевел Коннорс, – сегодня утром он уехал в Урапан.

– В Урапан?

– Да, в Урапан. Это по другую сторону горного хребта, на востоке. Впрочем, не совсем на востоке, это около Парикутина. Помните вулкан, который устроил хорошенькое утро в тысяча девятьсот сорок третьем году?

Коннорсу показалось, что Элеана сейчас заплачет, но она только сжала губы, а в ее глазах промелькнуло недовольство.

– Но этого не может быть! Я телеграммой сообщила ему о своем приезде. Адвокат не мог уехать. Мне абсолютно необходимо его увидеть.

После того, как эти слова были переведены, секретарша пожала плечами. По мнению Коннорса, ее совершенно не интересовала мисс Хайс и то нервное состояние, в котором находилась девушка.

– Спросите ее, не знает ли она случайно адреса мистера Дональда Хайса?

Мексиканка не знала такого, и это имя ей ничего не говорило. Услышав ответ, Элеана бросилась вперед, сжав кулаки.

– Она лжет! Я утверждаю, что она лжет! – голос ее прервался. – Вы дадите мне адрес моего отца!

Вместо ответа мексиканка тоже начала кричать. Потом, обретя спокойствие, она заявила, что сразу поняла, что Коннорс настоящий джентльмен. Входя, он снял шляпу, разговаривал с ней вежливо и не сомневался в ее словах. Поэтому ей очень неприятно просить его оставить кабинет, но, если он этого не сделает и не уведет отсюда эту несносную девчонку, она будет вынуждена вызвать полицию.

Коннорс, однако, еще раз спросил у нее, действительно ли адвокат Санчес сейчас находится в Урапане. Секретарша подтвердила это и ему показалось, что она говорит правду. Прикурив сигарету, он повернулся к Элеане.

– Послушайте, лично я ничего в этом деле не понимаю и не желаю совать в него свой нос. Но в этом что-то есть, и это выводит из себя секретаршу Санчеса. Она пригрозила, что, если мы не уберемся отсюда немедленно, она вызовет полицию. Считаете ли вы возможным посвятить в это дело полицию?

– Нет, это сугубо частное дело, – покачала головой Элеана.

Вернувшись на Такубу, Коннорс повел Элеану в маленький ресторанчик, в котором потратил два из трех оставшихся у него песо на кофе и пирожные. Элеана заявила, что не голодна, что, тем не менее, не помешало ей съесть три пирожных и попросить официантку принести вторую чашку кофе. В разговоре она вернулась к сцене в конторе адвоката и поинтересовалась, далеко ли от Мехико находится Урапан. Коннорс оценил это расстояние километров в четыреста.

– А какая туда дорога?

– Хорошая, тс есть хорошая горная дорога.

Элеана взяла сигарету.

– Пронеси, господи!

– Вы, видимо, не очень любите горные дороги? – уточнил Коннорс, давая ей прикурить.

– У меня мурашки по спине бегают, когда ядумаю о них.

– Вы все-таки по-прежнему настаиваете на встрече с этим адвокатом?

– С адвокатом Санчесом или с моим отцом. Это путешествие я совершила не для собственного удовольствия, а по делу. Оно может мне принести целое состояние.

Коннорс в уме занялся подсчетами. За квартиру он уплатил за пятнадцать дней вперед, но только за квартиру, ане за еду. Теперь же, когда у него украли пишущую машину, ему не на что было возвратиться в Нью-Йорк. С другой стороны, если он доберется до Лоредо, то найдет там работу в газете и месяца через два сумеет вернуться домой. Теперь он будет писать лишь небольшие детективы. В сложившихся условиях серьезный роман не для него, а не дешевых изданиях он сможет заработать.

– А почему... – продолжала Элеана. – Я хочу спросить, почему вас это интересует?

– Я думаю, – медленно начал Коннорс, – не удастся ли нам сделать так, чтобы хорошо было обоим. Сколько времени вы собираетесь провести в Мексике?

Элеана затянулась сигаретой.

– Ровно столько, сколько потребуется, и ни минутой больше. Практически я собираюсь отправиться завтра же.

– Это меня вполне устраивает. – Он положил свое последнее песо на стол. – Видите это песо? В нем вся моя наличность и богатство. Чтобы увидеть Санчеса, вы должны попасть в Урапан, но мысль о горных дорогах вас пугает. Что же касается меня, то я как раз собирался загнать свою пишущую машинку, чтобы оплатить свое возвращение в Штаты не тут произошел этот инцидент с вашей машиной. Пока я помогая вам, кто-то спер мою машинку и теперь я на мели. У меня есть предложение.

– Какое предложение? – глаза Элеаны сузились.

– Я провожу вас в Урапан, чтобы вы смогли там встретиться с этим Санчесом, а оттуда мы отправимся в Лоредо. Я хочу попасть туда. Прокатив меня на своей машине, вы оплатите мои услуги по сопровождению вас в Урапан.

Официантка решила, что песо дано ей на чай.

– Спасибо, сеньор, – поблагодарила она.

– Вы серьезно предлагаете это? – спросила Элеана.

– Совершенно серьезно.

– Но я ведь вас совершенно не знаю.

На это Коннорс заметил, что большинство хозяев не знает слуг, которых они нанимают, и бегло обрисовал собственный портрет.

– Я писатель, причем довольно известный, автор популярных рассказов. Недавно я вдруг решил, что могу написать серьезный роман, для чего и собрался пожить здесь в спокойной обстановке. Но роман пока что не удался, и в данный момент я остался совсем без денег. Но у меня отличные рекомендации, меня хорошо знает второй секретарь американского посольства. Что вы на это скажете?

Коннорс посмотрел, как маленькая брюнетка облизала губы, и понял, о чем она думает. Конечно, дела так не делаются, но с другой стороны, она боялась вести машину по кошмарным горным дорогам. Выглядел я честным парнем. В ее глазах мелькнули зеленые искорки и она спросила:

– А это не помешает мне достичь своей цели?

Коннорс поднял правую руку на высоту плеча и поклялся:

– Прежде всего ваши дела! – И неожиданно стал мечтать, чтобы это оказалось неправдой.

Некоторое время Элеана молча курила, потом решилась.

– Это как сказать. Но я обязательно должна встретиться с этим Санчесом, а мне даже страшно подумать о том, чтобы вести машину по горным дорогам! Мы сможем повидать того человека, о котором вы говорили?

Второго секретаря звали Демингтон. Он тепло отозвался о Коннорсе.

– Эд Коннорс – джентльмен, – заверил он, – и к тому же лучший автор детективов в Штатах!

Потом он показал мисс Хайс полку с книгами, на которой стояли популярные издания, среди которых было много произведений Коннорса.

– Это доказывает, – поморщился великий автор, – что даже при сложившихся обстоятельствах, я еще не совсем на нуле.

Когда они вернулись к машине, Элеана удивленно спросила:

– Но если вы имели такой успех, то как же получилось, что вы остались без денег?

– Настоящая правда заключается в том, – сознался Эд, – что успеха не было. Я числюсь среди тридцати или сорока авторов детективных произведений, которых используют издатели. Мы даем основной сюжет, интригу, а человек семь, более известных, с громкими именами пишут затем книги. Издатели просто используют нас, заимствуя что-нибудь свеженькое.

Элеана закурила очередную сигарету.

– А кто же на самом деле эти семь человек?

Коннорс снова поморщился.

– Вы слишком много от меня хотите. Я просто где-то прочитал, что их семь человек.

Глава 2

Агентство Форда оказалось закрытым, но неподалеку от него Коннорс нашел гараж, где взялись выполнить срочный ремонт машины. Коннорс решил остаться здесь и наблюдать за ремонтом и устранением повреждений. Мисс Хайс сочла эту идею заслуживающей внимания. Она получила деньги по двум аккредитивам по пятьдесят долларов каждый и вручила их Коннорсу на ремонт. Сверх этого она дала ему тридцать песо на расходы. Коннорс чувствовал себя при этом отвратительно, но был вынужден взять деньги.

Они с Элеаной условились, что он заедет за ней в отель в шесть часов утра на следующий день, чтобы отправиться в Урапан. Тайно надеясь, что она позвонит ему и пригласит провести с ней вечер, Коннорс дал ей номер своего телефона.

Механик-мексиканец уставился на Элеану, когда она садилась в такси, и выразил свой восторг одним словом:

– Девчонка!

Коннорсу пришлось засунуть руки поглубже в карманы, чтобы преодолеть искушение дать механику по морде. У него не было никакого права ревновать Элеану, он просто оказывал ей услугу. За исключением нескольких минут, проведенных в ресторане, когда атмосфера над ними обоими немного сгустилась, ничто не давало ему права надеяться на другие взаимоотношения. Между тем, многое могло произойти на протяжении такого длинного пути, а в особенности в Мексике.

К шести часам краска высохла. Механик славно потрудился и, если специально не приглядываться, машина казалась почти новой. Коннорс расплатился, потребовал счет и пригнал машину на стоянку неподалеку от отеля, в котором жил. К семи часам он уложил свои чемоданы, отнес их в машину, после чего уселся в номере в ожидании телефонного звонка. Прошло еще два часа, но звонка не последовало. Решив, что Элеана уже не позвонит, он спустился вниз поужинать и захватить бутылку рома.

Было два часа ночи, когда Элеана, наконец, позвонила ему. Эд выпрямился в кресле, с трудом проглотив ром, как раз в этот момент находящийся у него во рту.

– Эд Коннорс слушает, – проговорил он с трудом.

Насколько можно было судить по ее тону, у Элеаны, видимо, были неприятности.

– Прошу вас, как можно скорее приезжайте ко мне в отель, – задыхаясь, произнесла она, – и как можно скорее!

После рома у Коннорса создалось ощущение, что его рот полон ваты.

– Выезжаю немедленно, – вымолвил он, проглотив слюну.

Когда Коннорс вернулся к себе, он не разделся, и теперь ему только оставалось надеть ботинки, пиджак и шляпу. Спустившись в холл, он затем снова вернулся, чтобы взять бутылку, в которой еще оставалось изрядное количество рома.

"Никогда не знаешь, что тебя ждет, – подумал он, – ром может еще пригодиться".

Отель "Фламинго" располагался на проспекте Инсурхентес вблизи от Пасео де ла Реформа. Коннорс оставил "форд" у тротуара и вошел в холл отеля. Старик дежурный внимательно поглядел на него и снова углубился в журнал. Номер Элеаны находился в глубине коридора, и его окна выходили на главный фасад здания. За десять шагов от двери номера Коннорс сумел расслышать голос генерала Эстебана. Элеана предусмотрительно оставила дверь приоткрытой, и Коннорс вошел в помещение. Номер состоял из двух комнат – будуара и спальни.

Элеана стояла спиной к нему на пороге спальни и пыталась в чем-то убедить генерала. Это ей плохо удавалось. Зеленое вечернее платье Элеаны еле прикрывало спину, а по положению ее локтей Коннорс догадался, что она руками закрывает грудь. На звук его шагов она обернулась, и он увидел, что спереди ее платье превратилось в лохмотья. Он не ошибся, догадавшись по ее голосу во время телефонного разговора, что у нее неприятности.

– Уведите меня отсюда, Эд, – прошептала она, – умоляю вас!

Коннорс бросил взгляд в спальню. Генерал, совсем как у себя дома, спокойно сидел на кровати и пытался стянуть сапог. Китель и рубашку он снял раньше.

– Уходите отсюда, – простонала Элеана, обращаясь к Эстебану.

Коннорс спросил ее, пробовала ли она когда-нибудь в начале третьего ночи выбросить из комнаты мексиканского генерала, да еще в самом сердце Мексики.

– Умоляю вас, Эд, – просила девушка. – Я не знала, чем заняться, и уже хотела позвонить вам, чтобы вместе поужинать, когда генерал позвонил мне и...

– Так-так! Понял, – оборвал ее Коннорс. – Эстебан хотел поговорить с вами о ремонте машины.

Солдафон все еще тянул с ноги сапог, умиротворенный своей предыдущей деятельностью. Он был настолько доволен собой, что не сразу заметил постороннего, вторгшегося в их любовный дуэт.

– Я не могу выйти отсюда в таком виде, – заплакала Элеана, – а каждый раз, когда я пытаюсь одеться, он снова ловит меня.

Коннорс поинтересовался, почему она позвала именно его, а не служащего отеля.

– Я боялась, что они вызовут полицию, а я не могу позволить себе оказаться замешанной в скандале.

Коннорс вошел в спальню и сел на кровать рядом с генералом. Это не доставило особой радости Эстебану, и он уже было открыл рот, чтобы сообщить об этом Эду, но, прежде чем генерал успел издать хотя бы звук, Коннорс вытащил из кармана бутылку рома, глотнул из нее и передал бутылку генералу.

– Салидос!

Нормы приличия связывали действия генерала. Как каждый джентльмен, он обязан был принять предложение Коннорса и, кроме того, ему хотелось выпить. Он сделал большой глоток.

– Салидос! – отозвался Эстебан.

Еще не совсем уверенный, что Коннорс на его стороне, генерал отправил в себя еще одну добрую порцию рома. Потом его взгляд, в растерянности перебегавший с Элеаны на Коннорса, стал более осмысленным. Ну, конечно! Так и есть! Все должно быть оплачено, а такие хорошие формы в особенности! Маленькая "туристка" специально тянула время, чтобы дать возможность своему патрону оформить финансовую сторону этого дела.

– Куанто?

Коннорс много бы дал, чтобы узнать, насколько старый служака владеет английским языком.

Эстебан в делах был весьма корректен. Вынув из заднего кармана брюк бумажник, он бросил несколько купюр по десять и двадцать песо на кровать, после чего, дыхнув перегаром, сунул их под нос Коннорсу и спросил:

– Куанто?

Коннорс рискнул поинтересоваться у Элеаны, нет ли у нее в номере еще одной бутылки рома.

– Нет, – отрицательно покачала та головой, – у меня нет вина.

Воспользовавшись случаем, Элеана натянула на себя другое платье. На мгновенье ей пришлось разнять руки, и Коннорс увидел ее чудесной формы грудь.

"Ну и черт с ней, с бутылкой! – подумал он. – Все равно ром мало чем помог в данной ситуации".

Коннорс пришел к выводу, что типы, подобные Эстебану, не так-то легко пьянеют до потери сознания. Напившись, они, напротив, становятся еще более заносчивыми. Именно к таким людям относился генерал Эстебан.

– Сколько? – повторил генерал по-английски.

Коннорс постарался выиграть время.

– Ремонт автомобиля обошелся в двести сорок пять песо, – сказал он и положил счет на диван.

Эстебан отсчитал двести сорок пять песо и бросил деньги поверх счета. Потом, после короткого пьяного размышления, он добавил к ним еще пять банкнот по двадцать песо.

– Согласен. – Одним взмахом ноги Эстебан отшвырнул сапог и принялся расстегивать пояс. – А теперь уходите!

– Пожалейте меня, – взмолилась Элеана, – не покидайте в такую минуту.

– У меня нет ни малейшего желания оставлять вас наедине с этим типом, – заявил Коннорс.

Он многое бы отдал за то, чтобы узнать, что ему следует делать. Так далеко от границы Соединенных Штатов Америки военные, и особенно в таких высоких чинах, как Эстебан, вели себя словно боги.

Переведя дух, Коннорс собрал лишние пять билетов по двадцать песо и сунул их обратно в еще открытый бумажник генерала. Потом, используя все свои дипломатические способности, он разъяснил генералу, что очень огорчен тем, что манера одеваться этой молодой дамы, а также то, что она приняла приглашение к обеду такого человека, как генерал, привели к недоразумению. Это, конечно, очень досадно, так как сеньора не из тех, кто торгует своими прелестями.

Это была блестящая речь, достойная, чтобы ее выслушала большая аудитория. Эстебан даже не попытался возражать. Он поднялся и сделал несколько неверных шагов в сторону Элеаны. Опасаясь, что генерал снова ее схватит, Коннорс сжал кулаки и приготовился к бою. Но, оказывается, в этот момент солдафон уже больше не думал об Элеане, а искал револьвер, который он, раздеваясь, положил на комод. Наконец, он схватил свой револьвер и наставил его на Коннорса.

– Убирайтесь или я буду стрелять!

Эстебан был достаточно пьян, чтобы выполнить угрозу, и поэтому Коннорс, пожав плечами, сделал вид, что уходит. Элеана, переодевшись, прижалась к углу шкафа и рыдала. Всхлипывая, она попыталась последовать за Коннорсом. Чтобы задержать ее, Эстебан протянул руку, в которой держал оружие. В тот же миг Коннорс резко повернулся и выбросил вперед свой правый кулак. Это походило на попытку оглушить каменную стену. Эстебан, разозлившись и глухо заворчав, схватил револьвер за ствол и бросился на Коннорса. Тот успел перехватить его руку, державшую оружие, и швырнул своего противника на кровать.

Раздался выстрел, приглушенный двумя телами, и здоровенный мужчина остался недвижим. Коннорс вскочил на ноги, обливаясь потом. Кровь выступила на белой рубашке Эстебана, лежавшего на боку с открытым ртом. Насколько Коннорс мог судить, генерал был мертв.

– Хорошо! – прошептала Элеана.

– Нет, совсем не хорошо! – возразил Коннорс.

Закон в этих местах действовал быстро, тут не затрудняли себя расследованием. Здесь их просто поставили бы к стенке как убийц генерала. Почувствовав приближение неприятностей, Коннорс на цыпочках подошел к двери номера и выглянул. Похоже, никто не услышал выстрела.

– Вы говорили ему, что едете в Урапан?

Элеана отрицательно покачала головой, она была совершенно убита происшедшим.

– Тогда быстро собирайте свои вещи. Никто из нас не может позволить себе находиться здесь до тех пор, пока обнаружат тело.

Менее чем через пять минут, Элеана была готова в дорогу, поскольку, так же как и Коннорс, она давно собрала свои вещи. Холодный пот выступил на лбу Коннорса, когда он закрывал дверь. Неизвестно, сколько у них времени – минуты или часы? А может, тело генерала найдут только утром? Пока Элеана оплачивала счет, Коннорс, подмигнув портье, доверительно прошептал ему:

– Генерал устал и желает, чтобы его не беспокоили до утра. Понятно?

– Да, сеньор, – ответил портье, пожирая глазами Элеану.

Коннорс убрал багаж Элеаны в машину, после чего поинтересовался у одного из таксистов, расположившихся у гостиницы, как проехать в Лоредо.

– Дорогой, Лоредо в другой стороне. Развернитесь и поезжайте все время прямо.

Лимузин генерала стоял перед такси, а его шофер спал на руле автомобиля. Коннорс молил бога, чтобы тот не проснулся. Сделав полукруг, Коннорс проехал по проспекту Инсурхентес на север. Изучив карту, взятую в гараже, он выяснил, что в конце Пасео де ла Реформа надо повернуть в сторону Урапана. Останавливаться он не собирался, на это времени не оставалось. Необходимо было спешить к границе. Скоро власти, разыскивая их, перекроют все дороги. И вероятнее всего, что первым делом перекроют главную магистраль, ведущую из Мехико в Лоредо.

Миновав парк Чалультепек, Элеана впервые заговорила после того, как они покинули отель.

– Спасибо, Эд! Не знаю, что бы я делала, если бы не встретила вас.

Коннорс горько рассмеялся. Из-за Элеаны ему пришлось убить человека, а она благодарит его. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, Эда стал бить озноб. Ему стало так холодно, что у него застучали зубы. Элеана включила отопление в машине.

– Эд, ну почему он решил, что я доступная женщина?

– Потому что вы прелестны!