Глава 4

Латур ждал окончания представления, чтобы поговорить с Лакостой. Но тот, похоже, переоценил свои силы. Не закончив говорить, он вдруг пошатнулся и нетвердыми шагами направился к фургону, все еще любовно прижимая к груди бутыль со снадобьем, которое только что превозносил до небес. Судя по всему, он намеревался вскарабкаться на помост, но ноги плохо слушались его и все время съезжали вниз. Наконец ему это удалось.

Латур протолкался сквозь толпу зрителей и вслед за Лакостой вскочил на помост. Рыжеволосая девчушка хлопотала возле старика, безуспешно стараясь поставить того на ноги.

— Позвольте мне, — предложил Латур, тронув ее за локоть.

— А кто вы такой? — спросила она.

— Энди Латур, помощник шерифа.

— Вы собираетесь его арестовать?

Латур молча покачал головой. Арестовать? За что? За попытку намеренно отравить весь город? Смешно, ей-богу! Все, кто тут живет, и так уж отравлены, причем давно. Да и потом, арестовать Лакосту почти то же, что Джину Лоллобриджиду — хлопот по горло, а толку никакого.

— Нет, — успокоил он девушку. — Просто хотел помочь ему убраться с этой улицы. Давайте сделаем вот что: я сейчас отволоку его в кабину, пусть поспит, а машину поведете вы, идет?

— Спасибо, большое спасибо! — благодарно выдохнула девушка. — Просто не знаю, что бы мы делали… если бы Жак попал в кутузку.

Латур с кряхтением попытался приподнять Лакосту, и тот, на мгновение выйдя из оцепенения, превратился в банального пропойцу:

— Убери от меня свои поганые руки!

— Замолчи! — зашикала она. — Офицер только хочет тебе помочь.

Но Лакоста продолжал с остервенением вырываться:

— Знаю, как он хочет мне помочь! А ты небось и рада, верно? Что, крошка, угадал?

— Не понимаю, о чем ты говоришь, но это не правда!

— Черта с два не понимаешь! — прохрипел Лакоста и, свесившись через борт, повернулся к толпе, которая с интересом наблюдала эту сцену: — Эй, ну чего стоите? Неужто вы, парни, так и будете смотреть, как этот коп заберет меня в кутузку?! — Вдруг вся его ярость как по команде улетучилась, и, преисполнившись жалости к самому себе, Лакоста жалобно захлюпал носом. — А вам и невдомек, с чего это ему вдруг втемяшилось упрятать меня за решетку, верно? Ну да меня ему не обмануть! Просто парню до смерти охота побаловаться с моей женой, вот и все!

— Прошу тебя! — взмолилась девушка.

Лакоста с видом обвинителя ткнул в нее пальцем:

— Цыц, я сказал! Сама небось только и мечтаешь, чтобы этот вонючий коп уволок меня с собой?! — Отвернувшись от девушки, он обвел толпу затуманенным взглядом. — А пока… почему бы вам, парни, не выстроиться в очередь? Тогда бы ей было сподручнее обслужить вас всех, одного за другим? Вы меня за кого принимаете, за идиота, что ли? Думаете, я не видел, как вы, словно кобели возле точной суки, пускали слюни, наперерыв стараясь заглянуть ей под юбку?! — Пьяные слезы от жалости к самому себе потекли по лицу старика. — А почему, а? Почему, я вас спрашиваю? А все просто: девчонка свеженькая, хороша собой, да еще вдобавок замужем за старым, больным человеком… Вот вы уже и готовы вцепиться друг другу в горло, лишь бы занять мое место. Только чего так суетиться, ребята? Стоит только мне отвернуться, как она тут же подмигнет одному из вас!

Девушка заплакала.

Потеряв терпение, Латур рывком Поставил Лакосту на ноги и потащил за собой к кабине, а там кое-как запихнул его внутрь.

— Вот и все! — пропыхтел он. — Прекратите реветь, слышите! А вы — идите сюда! Полезайте внутрь и, Бога ради, увозите его отсюда, пока я все-таки его не арестовал!

Все еще судорожно всхлипывая, девушка схватилась за руль и нажала на газ. Фургон с ревом тронулся и тут же задел бампер стоявшего позади автомобиля. Она испуганно ойкнула, вытерла слезы, и в это мгновение фургон со скрежетом зацепил еще одну машину. Девушка рухнула на руль и, обхватив голову руками, разрыдалась.

Вздохнув, Латур сунул руку в окно и вытащил ключ из замка зажигания.

— Ладно, — сдавшись, сказал он. — Судя по всему, вы не в лучшей форме, чем он. Слушайте меня внимательно, мисс. Заприте его хорошенько, поняли? А я подгоню свою машину и отвезу вас обоих домой.

Прохладный вечерний бриз, еще так недавно приятно освежавший лицо, улегся, и дорога, по которой они ехали, сейчас казалась раскаленной. От нее веяло влажным жаром. Латур вел машину на большей скорости, чем всегда, не обращая внимания на то, что брызги жидкой грязи, летевшие из-под колес, попадали прямо в лицо Лакосте, скорчившемуся и стонавшему на заднем сиденье автомобиля.

Девушка, наконец, перестала всхлипывать и затихла.

— Как тебя зовут? — спросил Латур.

— Рита.

— Вы с Лакостой женаты?

— Да. Только мне-то от этого не легче.

— И давно ты вышла за него?

— Почти четыре месяца назад.

Ему больше уже не казалось, что его дурачат. Латур немного успокоился, и сейчас ему стало даже немного жаль девушку. Совсем юная, да еще к тому же такая хорошенькая, и как только ее угораздило связаться с таким, как Лакоста? Она могла бы устроиться куда лучше, подумал он.

Девушка, казалось, прочла его мысли.

— Знаю, — вздохнула она. — Дурака сваляла, верно? Дело в том, что я работала официанткой в одной грязной дыре под названием Пончатула, и у меня все это уже в печенках сидело. А тут он и подвернулся… пообещал, что я стану работать в шоу-бизнесе. Черт, вот тебе и шоу-бизнес! Мне и в Пончатуле так солоно не приходилось, ей-богу!

— Понятно, — протянул Латур. — И когда вы с Жаком вернулись в город?

— Сегодня после полудня. Часа в два, по-моему, — А когда вы приехали, не заметили, был ли кто-нибудь поблизости от дома?

— Нет.

— Но вы все время были в трейлере, да? Скажем, до семи тридцати.

— Я была. А Жак копался в двигателе.

— Скажите, вы, случайно, не слышали в это время выстрелы?

— Да. По-моему, стреляли несколько раз. Как раз после того, как мимо нашей лужайки проехала машина. В ней сидело двое мужчин.

— А Жак тоже их слышал?

— Наверное.

— А позже, когда он пришел, он ничего об этом не говорил?

— Нет, ничего. — Рита покачала головой. — Но как раз перед тем, как он пришел, мне показалось, что он с кем-то разговаривает. А почему вы спрашиваете? Он что-нибудь натворил?

— Нет, нет, ничего, — успокоил ее Латур. — Но мне бы хотелось с ним потолковать. Конечно, после того, как он проспится. Вполне возможно, ему известно нечто такое, что мне необходимо знать.

Он миновал прогалину в густых зарослях кустов, которую запомнил еще накануне, — именно отсюда, по его мнению, и прогремели выстрелы, — и свернул на засаженную редкими деревцами дорожку, которая прежде вела к дому. Вдалеке виднелись очертания трейлера. Свет в нем не горел.

— Я помогу тебе втащить его внутрь.

На лице девушки было написано полное равнодушие.

— Да уж, без вашей помощи тут не обойтись. А по мне, так оставить бы его валяться где угодно. Ладно, погодите. Схожу за фонарем и посвечу вам.

Она исчезла. Латур сидел, лениво отмахиваясь от жужжавших москитов, пока не заметил мелькнувший в окне свет керосиновой лампы. Дверь трейлера распахнулась, и желтоватый прямоугольник лег на траву. Он со вздохом вытащил из машины обмякшее тело Лакосты и поволок его к трейлеру.

Рита принялась извиняться:

— У нас была лампа получше, но как-то Лакоста нализался сильнее, чем всегда, да и расколотил ее. Счастье еще, что не начался пожар! — Она приоткрыла пошире дверь и кивком указала в дальний конец трейлера. — Вон туда. Там он обычно спит.

Протащив храпевшего старика по полу, Латур с трудом свалил его бесчувственное тело на двуспальную кровать в крошечной спальне. Старик не проснулся, лишь оглушительно захрапел. Латур слегка потряс его, надеясь разбудить, но потом понял, что это бесполезно. Раньше утра Лакоста вряд ли будет в состоянии отвечать на его вопросы.

Стащив со старика башмаки и развязав ему галстук, он вернулся в переднюю часть трейлера, представлявшую собой нечто вроде гостиной. Рита нацедила воды в кофейник и поставила его на огонь. В этом крошечном помещении и без того едва было где повернуться, и Рите в ее причудливой юбке на фижмах приходилось нелегко.

— Спасибо вам. — Она робко улыбнулась. — Простите, что не могу предложить вам выпить. Но все спиртное у Лакосты. А как насчет чашечки кофе?

Латур швырнул шляпу на встроенный диван, возле которого притулился крошечный узкий стол.

— Спасибо. Кофе выпью с радостью.

В очередной раз зацепившись юбкой за какой-то угол, Рита свирепо чертыхнулась:

— Проклятье! Черт бы побрал эту штуку! И как другие женщины с ней управляются?!

— Всегда сам удивлялся, — согласился Латур, отодвинув в сторону шляпу и присаживаясь на диванчик.

Рита слегка привернула огонек керосинки, на котором уже закипала вода. В трейлере было гораздо жарче, чем снаружи.

— Должно быть, совсем спятила, — горько вздохнула девушка. — Я хочу сказать, когда согласилась выйти замуж за Жака. — Приоткрыв дверцу встроенного шкафчика, она вытащила оттуда какой-то сверток белой материи, который при ближайшем рассмотрении оказался ее костюмом. — Вы не возражаете, если я переоденусь во что-нибудь полегче? Я ведь не Скарлетт О'Хара, чтобы расхаживать в таком наряде!

Но Латуру было все равно.

— Ради Бога, делайте что хотите! В конце концов, вы ведь у себя дома!

Рита с остервенением стащила с себя пышную юбку и швырнула ее в узенький проход.

— В его доме! К тому же этот самый дом, как вы его называете, заложен-перезаложен! Иначе, клянусь всем святым, я бы как-нибудь улучила момент, когда Лакоста в таком состоянии, и продала бы его со всем содержимым — с ним самим! — да и смоталась бы отсюда, только меня и видели!

Вздохнув, она прошла в спальню и аккуратно прикрыла за собой дверь.

Латур задумчиво вертел в руках шляпу. Он давно удивлялся, насколько же разным кажется это место днем и ночью, у него словно два лица. Теперь, когда в ночной тишине от жирной, влажной земли поднимался пар, здесь пахло как в джунглях. Воздух насыщен пряными испарениями земли и леса. Привлеченная светом, в окно с остервенелым писком билась мошкара. Ему казалось, ноздри ощущают острый запах влажной шерсти ночных зверюшек. Откуда-то издалека доносился шум работающей помпы. Вдруг где-то на берегу бур со скрежетом врезался в землю. Казалось, даже скальное основание, соединяющее перешеек с землей, в ужасе содрогнулось.

Легкий трейлер слегка качнуло. И Латур заметил, как дверь спальни медленно, бесшумно приоткрылась.

Стоя к нему спиной и совершенно не подозревая, что она уже не одна, поскольку сама закрыла дверь, рыженькая Рита неторопливо раздевалась.

Да, поистине это было волнующее, хотя и несколько неожиданное зрелище. У Латура захватило дух.

Он инстинктивно сравнил ее с Ольгой. Соблазнительная, с пышными формами Ольга и Рита… Рядом с ней она казалась тонкой, почти прозрачной. Упругие, твердые груди с задорно торчащими вверх маленькими сосками, плоский живот и тонкая талия, которая приятно контрастировала с восхитительно округленными женственными бедрами. Длинные стройные ноги заканчивались изящными щиколотками и маленькими ступнями совершенной формы. Судя по тому, что он успел увидеть, огненно-рыжим цветом волос она была обязана природе, а не искусству парикмахера. Латур проклинал себя, но ничего не мог с собой поделать. Всколыхнувшееся в нем желание скрутило его с такой силой, что он чуть не задохнулся. В этом влечении было нечто дикое, почти первобытное. Он с шумом втянул в себя воздух.

Обернувшись на этот звук, Рита испуганно вздрогнула, сообразив, что за ней наблюдают. Несколько мгновений она молчала, только смотрела на него, в неверном свете коптившей лампы. Потом протянула руку и плотно закрыла дверь. Когда она снова распахнула ее, на ней уже были белые брюки и такого же цвета коротенькая блузка.

— Я не нарочно, — прошептала она. Латур лениво обмахнулся шляпой. Лицо его покрылось испариной.

— Знаю, — пробормотал он.

Девушка, казалось, старалась сама себя убедить:

— Когда я предложила вам выпить кофе, я не имела в виду ничего такого… только кофе.

Латур отбросил шляпу и, вытащив из кармана сигареты, закурил.

— Послушайте, вы говорите так, будто я пытался взять вас силой!

— Нет, — была вынуждена согласиться Рита и смущенно взъерошила волосы. Они казались влажными. — Вовсе нет. — Наполнив две чашки горячим кофе, она поставила их на поднос вместе с кувшинчиком молока и сахарницей и переставила поднос поближе к Латуру. — Простите… это все от этой проклятой безысходности. Знаете, стоит об этом подумать, и кажется, у меня крыша вот-вот поедет, ей-богу!

— Это из-за того, что вы замужем за Лакостой?

— А почему же еще? — Рита присела на диванчик возле Латура. — Вам небось и невдомек, что это значит! Да и откуда вам знать?

— Но почему вы его не оставите?

— Собиралась… да только с деньгами у меня не густо. — Рита положила сахар в кружку и размешала. — Знаете, давайте начистоту… ведь Жак все наврал там, на улице… Может быть, я, конечно, и не бог весть что, да только и не из таких, что готовы задирать подол перед каждым, — продолжала она, явно испытывая прилив жалости к самой себе. — Если бы мне только это и было нужно, не было бы нужды уезжать из Пончатулы. То есть… ну, вы понимаете, если бы я могла за деньги… Там и без того было полно парней, которые с радостью готовы были платить за это!

Латур отхлебнул кофе из кружки, который оказался неожиданно крепким и отдавал ароматом цикория. К собственному удивлению, нагота Риты возбудила его куда сильнее, чем он ожидал. Ему стоило немалых усилий, чтобы голос его звучал так же ровно, как всегда.

— Таких женщин можно только пожалеть.

— Да, — кивнула Рита. — А официантку в жалкой забегаловке, да еще в такой Богом забытой дыре, как Пончатула, пожалеть не надо?! Поэтому-то я и вышла за Жака. Весело, верно? Вот с тех пор и стараюсь убедить себя, что все не так уж плохо! — Она потянулась и вытащила сигарету из валявшейся на столе пачки. — А что насчет вас? Вы женаты?

— Вот уж почти два года.

— На ком-нибудь из местных?

Латур заколебался, не зная, что на это ответить.

— Нет. Она из семьи русских, белоэмигрантов. Ее дед с бабкой были не из простых, какие-то важные шишки. А потом им пришлось бежать из страны. Ну, вы, наверное, знаете, много лет назад, после их революции, когда к власти пришли коммунисты. Но и Ольга, и ее родители родились уже в Японии.

— Она красивая?

— Очень.

— А как вы с ней познакомились?

— На какой-то вечеринке.

— Где?

— В Сингапуре. Она служила секретаршей в британском посольстве. А я тогда был капитаном в СКР.

— А что это такое?

— Служба криминальной разведки. Есть такое подразделение в армии.

— Что-то вроде копа, только военного, я угадала?

— Да, почти.

Рита уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же передумала.

Латур искоса бросил на нее осторожный взгляд. Она была молода. Она была одинока. И нуждалась в мужчине. Конечно, проституткой ее не назовешь, но он не сомневался, что помани он ее, и она без раздумий бросилась бы в его объятия. И всего-то для этого нужно было протянуть руку и погладить смуглое гладкое колено. Конечно, сначала она оттолкнет его руку, станет сопротивляться, но очень скоро сдастся.

Однако он все еще колебался. Конечно, для разнообразия было бы заманчиво заняться любовью с женщиной, которая не станет ему отдаваться с таким видом, будто оказывает этим великую честь. И все же завести любовную интрижку, пусть даже на одну ночь, да еще с семнадцатилетней девушкой, которая спит и видит, как бы избавиться от ненавистного мужа, значило бы искать неприятностей на собственную голову. Чутье подсказывало ему, что это может кончиться плохо.

Он встал и взял валявшуюся на диванчике шляпу.

Рита поднялась вслед за ним:

— Куда это вы?

— Думаю, мне пора.

Рыженькая помрачнела. Глаза ее потухли.

— Как хотите. — Она проводила его до дверей.

— Во всяком случае, спасибо за все.

— Я еще вернусь утром, — пообещал Латур. — Мне надо потолковать с Жаком.

— Об этих самых выстрелах, что я слышала?

— Да.

— Так, значит, вы и были одним из тех, кто сидел в машине? — догадалась она.

— Да, — кивнул он.

— Стало быть, стреляли в вас?!

— Да.

— А кто стрелял?

— Может быть, Жак заметил. Надеюсь на это. Ладно, увидимся утром.

На губах Риты мелькнула едва заметная улыбка.

— Да уж, куда я денусь? — На лице ее отразилось сомнение, будто она старалась, но никак не могла решиться на что-то. И вдруг поспешно заговорила, словно боясь, что передумает: — Ладно, чего уж там, можете считать меня дешевкой, если хотите, но уж, видно, ничего не поделаешь, такая я уродилась. Скажу вам все начистоту, Латур. Вы мне сразу понравились. Вы были добры ко мне. Именно о таком человеке я мечтала всю свою жизнь. — Она нервно облизала пересохшие от волнения губы. — Так что подумайте над тем, что я скажу… время у вас есть, вы ведь вернетесь утром… Помните, о чем говорил Жак… там, на улице?

— Конечно.

— Так у него для этого были свои причины. Он просто бесится от злости.

— От злости?

— Знаете, что было в тех бутылках, которыми он торговал? Думаете, какое-то снадобье? Ничего подобного! Подкрашенная вода, вот и все! Вот и он сам такой же… на вид мужчина, а на самом деле…

Латур, повинуясь какому-то необъяснимому импульсу, привлек ее к себе и поцеловал.

— Вы хоть отдаете себе отчет, что вы мне предлагаете?

— Конечно.

Трезвая натура взяла в нем верх.

— Ладно, только не здесь. Когда имеешь дело с пьяницей, ничего нельзя знать заранее. Вдруг он проснется и застукает нас вдвоем. Утром попробую что-то придумать. Может, отвезу вас на Гранд-Айл.

— Вот здорово!

Латур закрыл за собой дверь и направился к машине, удивляясь, почему он ничего не чувствует. Ни радости, ни удовлетворенного тщеславия. Ни даже особого возбуждения. Вместо этого какая-то странная печаль вдруг снизошла на него. А может быть, это потому, что, несмотря на довольно-таки прохладные отношения с Ольгой, он отчетливо понимал, что стоит ему только затащить в постель Риту, и между ним и женой разверзнется пропасть. В конце концов, что ни говори, а с тех пор, как они поженились, он еще никогда не изменял Ольге.

Сейчас он уже почти жалел, что не поехал домой сразу после того, как упрятал в кутузку Ланта Тернера. Хорошо бы ему никогда не сворачивать на улицу Лаффит.

Глава 5

В конторе шерифа еще горел свет, но, когда Латур вошел, за столом дежурного он никого не застал. И что-то еще было не так. Насколько мог судить помощник шерифа, быстро оглядев помещение, пятигаллоновая оплетенная бутыль с виски, которую он конфисковал у Тернера, тоже куда-то исчезла.

Он прошел по коридору туда, где располагались камеры для задержанных.

Из женского отделения доносились вопли. Средних лет потрепанная проститутка, заметив Латура, принялась обливать его грязью. Соседняя камера была битком набита подобранными по всему городу пьяницами. Судя по всему, за время его отсутствия Джордж Вилльер успел затеять еще не одну драку. Лицо его и перед рубахи были залиты кровью, он лежал навзничь на полу в одной из камер. Но Ланта Тернера и след простыл. Сколько Латур ни вглядывался, самогонщик испарился так же необъяснимо, как и его виски.

"Эх, зря я все-таки не взял ту сотню, что он мне предлагал”, — с досадой крякнул Латур.

Когда он вернулся назад в комнату дежурного, за столом уже сидел Джек Прингл.

— Привет, а куда это подевался Тернер? — поинтересовался Латур.

Ночной дежурный проглядел записи в журнале.

— Судя по всему, его выпустили под залог. По крайней мере, тут так написано.

— Можно было побиться об заклад, что так оно и будет. А кто в это время дежурил?

— Муллен, думаю. Я еще заступить не успел, а уже пришлось бежать сломя голову в заведение к Эми да утихомиривать пьянчугу, затеявшего скандал. Напился и принялся избивать одну из девок.

— Не Джордж Вилльер, часом? Прингл опять сверился с журналом.

— Если ты имеешь в виду того парня с окровавленной рожей, так он самый и есть. Упился до того, что даже не смог толком объяснить, как его зовут, поэтому-то его и сунули сюда просто под номером.

— А выглядит он неважно. Думаю, его стоило бы немного подлатать.

Прингл равнодушно пожал плечами:

— Пытался дозвониться до дока Уокера, да все без толку. Собственно, как раз этим я сейчас и занимаюсь.

— Это ты его так?

Прингл покачал головой:

— Нет. Когда я добрался туда, он уже был весь в кровище. Насколько мне удалось выяснить, он пытался приставать к одной из тамошних кошечек, ну и полез в драку, а она разъярилась, стащила с ноги туфлю да и обработала его. А на туфле-то каблук дюйма четыре, не меньше. — Дежурный помощник шерифа глубоко вздохнул и перевел взгляд в окно — мужчины, точно хлопотливые муравьи, поспешно стекались со всех концов в направлении улицы Лаффит. — Весело, верно, Энди?

— Да, — согласился Латур. — Веселее не бывает.

— И все за какие-то паршивые двести пятьдесят зеленых в месяц.

Латуру невольно захотелось спросить у Прингла, кого он думает одурачить. Ночной дежурный был как раз из тех полицейских, кто брал, не стесняясь, следуя примеру Муллена и самого шерифа Белуша. Им-то небось и нефтяные скважины ни к чему, с невольной завистью подумал он. Золото и так течет к ним в карманы. Эти парни застолбили свой собственный золотоносный участок, вздохнул про себя Латур.

День выдался на редкость длинный. Он устал и в конце концов возмутился про себя: имеет он право уйти домой или нет?!

Голос Прингла, издевательский и сальный, заставил его обернуться, когда Латур уже взялся за ручку двери.

— Ну и как она тебе?

— Кто — она?

На лице ночного дежурного заиграла мерзкая ухмылка.

— Перестань, хватит валять дурака и корчить из себя благородного. Эта история уже облетела весь город.

Наконец до Латура дошло, на что намекает Прингл.

— Ах вот ты о чем! Насчет того, что я отвез Лакосту домой!

— И об этом, и о том, что он кричал, когда нализался! Это ж надо… старый дурак! В его годы жениться на девчонке, которая во внучки ему годится! Ребята говорили, что она милашка.

— Так оно и есть.

— Рыжая?

— Рыжая.

— И молоденькая?

— Лет семнадцати, я бы сказал.

Прингл облизнулся, и Латур заметил, как во рту у него тусклым золотом блеснул зуб.

— Вот так всегда! — вздохнул он. — Везет же некоторым! А мне, когда приходит охота побаловаться, приходится искать шлюху! — И, поколебавшись, добавил: — Само собой, из заведения.

— Не знаю, о чем это ты, — буркнул Латур и захлопнул за собой дверь. Спустившись по ступенькам, он направился через двор туда, где оставил машину.

Приятная тяжесть револьвера слегка давила ему на бедро, и это придавало ему уверенности. Чем больше он размышлял о тех двух попытках прикончить его, тем более бессмысленной казалась ему вся эта затея. Само собой, за те два года, что он служил помощником шерифа, ему довелось упрятать за решетку немало подонков. Но если даже кому-то из них вздумалось ему теперь отомстить, думал Латур, к чему было ждать так долго?

Латур медленно выехал из города. Постепенно погасли огни реклам, стихла музыка, немилосердно раздиравшая барабанные перепонки, и наступила блаженная тишина, нарушаемая лишь мерным стрекотанием цикад да резкими криками ночных жаб.

Было что-то странное в этих двух попытках покушения на его жизнь, думал Латур, что-то, что неопровержимо свидетельствовало о том, что стрелял непрофессионал. К тому же стрелок явно спешил. Его неудачливому убийце было позарез нужно, чтобы Латур исчез. Причем не завтра или через месяц, а сейчас, сегодня.

Это мог быть один из тех, кто затаил на него злобу. Мог быть Джорджи. Правда, большинство из тех, с кем он имел дело, слыли отличными стрелками. Будь это кто-то из них, Латур был бы уже давно мертв. А у Джорджи не было машины. Да и к тому же он почти не знал здешние края.

Оставались еще шериф Белуш и Муллен. Раз и навсегда отказавшись участвовать в их делишках, Латур стал им как бельмо на глазу. Отлично зная, чем они занимаются, он мог бы свидетельствовать против них, и им обоим было это хорошо известно. Поэтому любой из них мог взять на себя труд избавиться от свидетеля. И все-таки… все-таки он сомневался, что они так уж желали его смерти. Правда, Муллен не раз и не два по-дружески советовал ему не зарываться, вести себя потише, но убить?! Какого черта?! Замять такое вряд ли удастся, а им обоим меньше всего хотелось бы сейчас привлекать внимание начальства к тому, что творилось во Френч-Байю.

Латур вышел из машины и заглянул в почтовый ящик. Он был пуст. Вынимать почту и приносить ее домой последнее время входило, так сказать, в обязанности Джорджи. Не иначе, усмехнулся Латур, как милый мальчик взял на себя эту обязанность в качестве компенсации за стол и кров. Вряд ли в этом можно было заподозрить что-то угрожающее. В конце концов, что там могло быть?… Неоплаченные счета, скорее всего. Бог свидетель, этого добра он получал достаточно.