1. ФИЛИП К., ЛИТЕРАТУРНЫЙ АГЕНТ

Я посмотрел на часы — пора кончать работу. Но как только стал складывать папки и листки с записями, задребезжал дверной звонок. В передней послышался ласковый грудной голос Ады Ч., писательницы-фантастки. Пользуясь привилегией давнишней клиентки, она прошла прямо ко мне, минуя каморку моего секретаря Евы. У писательницы массивная фигура. В моем кабинете, заставленном книжными полками, сразу же стало тесно.

Ада Ч. всегда приезжала в наш город неожиданно, без телефонного звонка и требовала, чтобы я в течение двух-трех дней пристраивал ее очередной опус в каком-нибудь журнале или издательстве. Платила она всегда щедро: не десять процентов гонорара, как все другие клиенты, а двенадцать. Когда вещь не удавалась ей и мне приходилось уламывать редакторов или издателей, Ада Ч. платила еще больше.

Она приехала в машине и должна была без промедления направиться дальше — в Атланту, к своей замужней дочери. Я предложил ей отдохнуть и выпить чаю. В это время за Евой зашли ее тетки — старые девы: толстая, экспансивная Эмма и худощавая, степенная Мона. Я пригласил всех к чайному столу.

Ада Ч. вынула из сумки виниловую папку с рукописью и объявила, что о космических путешествиях больше писать не будет. Эта тема теперь отошла к писателям-реалистам и сочинителям репортажей. Отныне она будет писать о загадочных явлениях, в нашей повседневной жизни, которые не поддаются научному объяснению.

— О привидениях? — вежливо спросила Ева.

Фантастка закурила сигарету и, откинувшись на спинку кресла, стала рассказывать. Люди уже ворвались в космос и хозяйничают в нем, начинают раскрывать секреты нуклеиновой кислоты и белка, разложили по полочкам «элементарные» частицы, с помощью электронно-счетных машин ставят такие потрясающие проблемы, что дух захватывает; они уже практически изучают световые лучи, которые вызовут коренной переворот в науке и технике. Люди овладевают великими тайнами вселен-, ной, уже подбираются к головоломной загадке антимира, но по-прежнему беспомощны, как котята, перед тайнами, с которыми сталкиваются на каждом шагу в своей повседневной жизни.

Люди, например, часто видят сны, которые сбываются самым непостижимым образом: нередко предчувствуют несчастья; видят во сне или наяву своих родных или знаковых, которые, находясь в это время за тридевять земель, взывают к ним о помощи; а потом выясняется, что они погибли как раз в тот момент, когда являлись своим родичам или друзьям.

— Сказки, — громко произнесла тетя Эмма.

А тетя Мона тихо добавила:

— Чушь.

Ева взглянула на теток с укоризной.

— Я где-то читал, — сказал я, — что знаменитый русский ученый восемнадцатого века Ломоносов, живший в Петербурге, увидел во сне своего отца — тот умирал на берегу необитаемого островка. А через некоторое время стало известно, что отец ученого действительно погиб на пустынном островке в Северном Ледовитом океане после кораблекрушения. Это удостоверил академик Штолин в предисловии к собранию сочинений Ломоносова.

Ада Ч. кивнула головой.

— О таких случаях писали известный астроном Фламмарион и писатели Марк Твен и Эптон Синклер. Все они подтверждали факты передачи мыслей на расстояние. Знаменитый русский изобретатель Циолковский тоже верил в телепатию.

— Говорят, звери убегают из обжитых мест накануне лесного пожара, — заметил я. — А один дипломат рассказывал мне…

— Дипломаты всегда врут, — решительно заявила тетя Эмма.

Тетя Мона уточнила:

— Они склонны интерпретировать факты в нужном им смысле.

— Тише! — прошипела Ева.

Я продолжал:

— Он рассказывал мне, что во время войны собаки и кошки прятались в бомбоубежища задолго до объявления воздушной тревоги. А летучие мыши…

Ада Ч. перебила меня:

— Я имею в виду не механизмы или животных, а людей, угадывающих будущее. Например, в 1912 году один английский коммерсант предсказал гибель «Титаника»; тогда утонуло полторы тысячи человек. Американский врач Торнтон точно предугадал большое наводнение в Иллинойсе, а прорицатель Зенер предрек кончину государственного секретаря Даллеса еще в то время, когда Даллес был здоров и разъезжал по всем странам мира.

— Как страшно! — прошептала Ева и поежилась. — И… интересно.

Тетки фыркнули и уткнулись в спортивные журналы. Такие темы они считали недостойными внимания.

— Странные дела происходят чаще, чем мы думаем, — продолжала зловещим тоном писательница. — Я готова держать пари на что угодно, что в любом доме вашего города говорят о таинственных явлениях и каждый третий человек либо сам испытал, либо знает люден, с которыми случилось что-нибудь такое, чего не может объяснить современная наука. Да вот пример: в вашем городе недавно произошло весьма загадочное событие… Этот таиландец или камбоджиец, журналист по профессии…

Мы знали об этом деле. Около месяца назад бесследно исчез таиландец Пуннакан — он появился неизвестно откуда в прошлом году и сотрудничал в местных периодических изданиях. Как говорили, у себя на родине Пуннакан занимал видный придворный пост, имел звание гофмаршала, но, когда вошли японские войска, стал коллаборационистом и после войны вынужден был бежать из Таиланда. Соблюдая строжайшее инкогнито, он долго скитался по разным странам и в конце концов приехал в Америку и поселился в нашем городе.

В журнале местных оккультистов «Высшее Бытие» появлялись очерки Пуннакана о метампсихозе и контактах с духами мертвых, но в последнее время он стал помещать статьи о Советском Союзе в бюллетене института политико-психологических исследований. И вдруг исчез, не сказав никому ни слова, не оставив никакой записки. В пансионе, где жил, он бросил все свои вещи. И это породило множество разных предположений и слухов.

— Мне передавали такую версию, — сказала Ада Ч. — Пуннакан будто бы давно умер, его подстрелили где-то не то на Памире, не то на берегах Янцзы, и был вызван из загробного мира…

— Какая ерунда! — в один голос возмутились тетки.

— Согласно этой версии, — продолжала фантастка, — Пуннакан снова вернулся в сверхчувственный мир. Но я не верю в это. Я думаю, что гофмаршала просто украли.

— Украли? — переспросила Ева. — Кто украл?

Обе тетки положили журналы на стол и уставились на писательницу — почуяли запах криминала. Ада Ч. выпустила изо рта струйку дыма.

— Пока не знаю. Мне хочется написать повесть о сверхъестественных явлениях. И в центре повести я думаю поставить фигуру… вроде этого гофмаршала Пуннакана. Но мне нужно собрать как можно больше материалов: о его прошлом, о том, как он появился здесь, что он делал и как его выкрали — словом, все сведения, какие только удастся собрать. — Она посмотрела на Еву, потом на меня. — Не возьмете ли вы на себя эту работу? О вознаграждении договоримся.

Она бросила взгляд на мой секретер: несколько тощих папок, лежавших на нем, красноречиво говорили о том, что я сейчас далеко не обременен работой. Я почувствовал на себе гипнотизирующий взгляд Евы: соглашайтесь! Обе тетки переглянулись и дружно закивали: соглашайтесь!

Я выдержал паузу, достаточную для поддержания своего достоинства, потом пожал плечами.

— Мы только что продали «Галактике» восемнадцать тысяч слов Шекли и десять тысяч слов Фреда Брауна и сплавили роман Хайнлайна в издательство «Авалон». Сейчас у нас небольшой антракт. Пожалуй, я смогу принять ваше поручение.

Ада Ч. сказала, что могла бы обратиться в частную сыскную контору, но я хорошо знаком с ее творчеством и поэтому лучше справлюсь с поручением.

— С чего же мы начнем? — деловым тоном спросила Ева и взяла блокнот.

Тетки стали нашептывать ей что-то, но она отмахнулась. Писательница сказала, что сведения о Пуннакане надо прежде всего собирать там, где он работал, — в редакции журнала оккультистов и в институте политико-психологических исследований при местном университете. Но, насколько ей известно, редактор-издатель оккультного журнала Рубироса и директор института профессор Фортон враждуют не хуже главарей двух шаек из фильма «Вестсайдская история». Поэтому надо действовать очень осторожно: обе стороны в каждом новом человеке видят шпиона, подосланного противником.

— Гофмаршала Пуннакана убили, — решительно заявила тетя Эмма. А тетя Мона сказала уверенно:

— Его исчезновение, безусловно, связано с преступлением.

Ева вздохнула:

— Полиция, наверно, уже занимается этим делом. Ищет таиландца.

Обе тетки презрительно рассмеялись. Дополняя друг друга, они выложили свое мнение. Этот брюхатый начальник розыскного отдела не способен поймать преступника даже в том случае, если тот украдет из-под него кровать. Нечего опасаться конкуренции со стороны старого болвана, которому давно пора в отставку. Единственное, что он умеет, — это под хмельком играть в кегли.

Итак, поручение Ады Ч. было принято. Мы обещали выполнить работу как можно скорей. На прощание писательница поделилась новостями о своих коллегах. В Англии решили снимать фильм по роману Бредбери «Летопись Марса». Автора экстренно вызывали в Лондон для консультации, но он отказался, потому что никогда не летал на самолете: боится. Гонорар он запросил довольно солидный, но все-таки не идущий в сравнение с гонораром Агаты Кристи, которая за экранизацию пьесы «Свидетель обвинения» получила 116 тысяч фунтов стерлингов. Это рекордный гонорар: со времен Лукреции Борджиа ни одна женщина так не наживалась на убийствах.

— Когда вы напишете фантастическую повесть о таиландском гофмаршале, — сказала Ева, — ее можно будет экранизировать, и вы построите роскошную виллу на Лазурном берегу.

Ада Ч. погладила Еву по голове.

— А для этого, девочка, надо собрать материалы. Полагаюсь на вас.

2. У., ПОЛИЦЕЙСКИЙ ИНСПЕКТОР

Записи о деле Вибула Пуннакана, уроженца Таиланда, 52 лет, литератора, бывшего гофмаршала.

* Обстоятельства исчезновения.

Пуннакан проживал в пансионе «Альфа Хауз», в комнатке, имевшей отдельный вход. Вел исключительно замкнутый образ жизни. Хозяйка пансиона (немка), прислуга и жильцы видели его очень редко. Хозяйка полагает, что он почти не бывал дома, ночевал где-то на стороне. И совершенно неизвестно, кто к нему приходил.

Но 4 июня, в день исчезновения, хозяйка видела его. Он вышел около 8 часов утра с удочкой из черного бамбука, с красной сумкой и направился в сторону речки, протекающей примерно в 130 шагах от пансиона. И по данным, которыми мы располагаем сейчас, с тех пор никто его не видел.

* Проверка на местах, куда обычно ходил Пуннакан.

Редакция журнала «Высшее Бытие», местное Общество тайноведения, институт политико-психологических исследований (редакция бюллетеня), греческий ресторан и кегельбан Паскинелли.

В тот день ни в одно из этих мест он не заходил.

Опрошено девять знакомых Пуннакана, никто его не видел. Установлено, что Пуннакан звонил по телефону в мастерскую Педерсена спрашивал, когда будет закончен ремонт пишущей машинки «Гермес».

* Осмотр комнаты ничего не дал. Одежда, обувь и прочие вещи (включая туалетные принадлежности) оказались на месте. Ни писем, ни записных книжек не найдено.

В тумбочке письменного стола обнаружен черновик рукописи (неоконченной) «Мое секретное пребывание в Красной России». В ящике стола незаконченная рукопись статьи «О случаях буйства духов (paltergeist) в Благовещенске и в Красной Пахре (под Москвой)».

В корзинке для бумаг найдены обрывки черновиков, газетные вырезки, окурки (сигареты с фильтром «Вайсрой») и прочий мусор, не представляющий интереса.

* Предположения.

Сбежал. Какие причины? Влез в долги? Об этом сведений нет. Замешана женщина? Сведений нет. Боялся кого-нибудь? Сведений нет.

Запрошены соседние города, аэропорты, проведена проверка по дорогам, заправочным пунктам и мотелям — никаких результатов. Разосланы фото, приметы: рост — примерно 5 футов 6 дюймов, брюнет, густая шевелюра, волосы прямые, подстриженные усики, эспаньолка, носит очки с коричневыми стеклами.

Нигде его не видели. Труп тоже не обнаружен.

Спрятался. Какие причины? Те же предположения (задолжал, женщина, боится) ничем не подтверждаются.

Похищен. Кем? Бандитами — с целью выкупа? (Отпадает: какой дурак даст деньги за таиландца, не представляющего особой ценности.) Красными?

* Вендетта (предположение Каплуна)? Надо проверить у кого-нибудь, знающего Таиланд, существует ли там кровная месть. В отделе иностранной информации вечерней газеты сказали, что существует. Однако преподаватель географии женского колледжа Пембертона опроверг это, утверждая, что в Таиланде вендетты никогда не было, таиландцы — буддисты, им запрещено убивать кошек, ящериц, людей и собак. В редакции вечерней газеты решили, что нас интересуют все виды кровной мести, поэтому они сообщили дополнительно: исчерпывающие сведения о вендетте можно найти в повести Коломбы «Мериме» (вероятно, итальянской писательницы).

* Начальник розыскного отдела получил письмо. В нем говорится, что Пуннакан — астральное существо, принявшее вид экзотического мужчины, и по истечении срока пребывания в плоскости материи (то есть в нашем мире) снова перешел в плоскость эфирной субстанции и стал невидимым. Письмо напечатано на машинке и подписано: Манас (в Обществе тайноведения дали справку: Манас — термин йогов, означает высший ум). В письме четыре орфографических ошибки, отправитель, очевидно, женщина.

На имя начальника отдела вообще приходит много писем (все анонимные, оскорбительного характера). Именуют его «Каплуном» (в городе все знают его кличку), обвиняют в бездействии и неспособности, предлагают подать в отставку, уступить место тому, кто оправдает надежды налогоплательщиков.

Кроме этого, часто звонят по телефону, не называя себя, и тоже оскорбляют. В большинстве женские голоса.

* Дело Пуннакана поручено моей группе, и из-за этого стоит дело «Школьники — героин». Потребители наркотиков среди школьников-подростков обнаружены уже в пяти школах. За последние три месяца задержаны девять мальчиков и две девочки дети состоятельных родителей. Героин стоит очень дорого, каждая порция в тридцать раз дороже билета в кино. Никто не признался, где достают героин. Очевидно, боятся сказать.

Внешние признаки потребителей героина: шмыгают носом, часто пьют воду или едят водянистые фрукты — пересыхает глотка, зрачки расширены, рот полуоткрыт, дыхание учащенное.

Надо как можно скорей поймать поставщиков. Но мне приказали это дело отставить и искать проклятого таиландца. Вряд ли мы его найдем.

Вчера с женой были в кино. Показывали картину о неуловимом грабителе-убийце Красавчике Флойде, он существовал на самом деле и в течение ряда лет промышлял в четырех штатах.

Сзади сидели два мальчугана и беспрерывно тараторили, перебивая друг друга, о напарнике Красавчика Флойда — Кровавом Биле, затем о Джоне Диллинджере, Але Паризоле, Джонни Торио, Эле Анастасио, Джиме Коросимо и других знаменитых бандитах 20-х и 30-х годов. В прошлом году в девяти школах на уроках истории устроили проверку: большинство мальчиков могло назвать не больше четырех президентов, зато они знали почти всех гангстерских вожаков в Чикаго.

Мальчуганы заинтересовали меня: часто шмыгали носом и все время сосали сливы. Как только дали свет, я обернулся, но они нырнули в толпу. Успел только заметить, что один курчавый, темноволосый, другой светловолосый. Каждому не больше 13—14 лет. Жена сказала, что у одного из них были золотые часы.

3. ЕВА, СЕКРЕТАРЬ ЛИТЕРАТУРНОГО АГЕНТА

Я предложила Филу:

— Разделим работу на участки, а то будем мешать друг другу. Вы возьмите этот институт патолого-социологических или как их там…

— Политико-психологических исследований.

— А я возьму оккультистов с их дурацким журналом.

Фил мотнул головой:

— Вам будет трудно с оккультистами.

— Они не тигры. Справлюсь.

— Они будут крутить и морочить вас и ничего не скажут о таиландце.

Я рассердилась:

— Тогда действуйте сами. У меня есть срочная работа, которой надо будет заняться. Вчера из Бостона от Айзака Асимова пришла рукопись в 65 тысяч слов. Тема — изобретение киноаппарата, снимающего сновидения. Просит возможно скорей продать роман. Я займусь Асимовым, а вы один ищите своего Куппанана или как его там…

Фил подумал немного, вздохнул и согласился со мной. Лучше разделиться, чтобы не мешать друг другу.

Я тут же отправилась в редакцию «Высшего Бытия». Редакция находилась в обществе тайноведения, в доме рядом с церковью конгрегационалистов, на третьем этаже.

Меня принял секретарь редакции — худощавый молодой человек с ярко-красными губами, в рубашке, разрисованной, как картина Дюбюффе, назвал себя: Тайрон П. Довольно красив, но лоб низковат и торчат уши.

Я спросила, нужны ли журналу произведения научно-фантастического жанра. Если нужны, то какие условия, какой размер и темы?

Зазвонил телефон. Тайрон взял трубку и, закрыв глаза, произнес:

— Лекция «Учение Патанджали о пяти ступенях ума» переносится на субботу. Вместо нее будет беседа на тему «Гипотеза об антимире и учение теософов о духовной Триаде».

Он хотел что-то сказать мне, но снова зазвонил телефон.

— Редактора-издателя сегодня не будет, — ответил Тайрон.

То же самое он сказал молодой усатой даме, заглянувшей в комнату. Затем открыл глаза, печальные, с мохнатыми ресницами.

— Нам нужны рассказы, но не больше десяти тысяч слов. На следующие темы. Гремлины. Палтергейсты. «Феномен пси». Уфология. Психометрия…

Я вытащила из сумки блокнот:

— Ой, не так быстро! Я круглая невежда по этой части.

Тайрон перевел взгляд на телефон, потом на дверь, потом на стенные часы.

— Здесь нас будут все время прерывать. И сейчас время завтрака.

Я кивнула головой и поднялась.

Опять зазвонил телефон. Тайрон закрыл глаза и, не прикасаясь к трубке, сказал:

— Не приходите больше. У вас нечистое сердце. И не звоните больше.

Мы вышли на улицу, свернули в переулок за памятником героям войны и вошли в кафетерий рядом с магазином церковной утвари.

За завтраком он стал объяснять мне непонятные термины. Я решила записывать все. Надо собрать как можно больше сведений.

Кончив записывать, я поблагодарила:

— Столько любопытного узнала, прямо голова кружится. Обычно считают, что такие вещи трудно уживаются со здравым смыслом.

Тайрон закрыл глаза.

— Французский поэт Поль Валери сказал: «Здравый смысл долго отрицал движение Земли вокруг Солнца». Люди так называемого трезвого ума всегда, во все века отказывались признавать новые истины.

Я закурила сигарету и спросила:

— Вы можете говорить по телефону, не поднимая трубки?

Тайрон усмехнулся:

— Я могу делать и более трудные вещи.

— Спасибо, что просветили меня. — Я допила кофе. — Говорят, в вашем журнале печатался один таиландец… фамилия его…

Тайрон перебил меня:

— В наши дни здравый смысл в полном смятении. Электронный микроскоп, циклотрон, радиотелескоп и прочие приборы и устройства открыли перед человеком такие тайны, о которых он раньше не смел и подумать…

Я посмотрела на ручные часы, потом, встряхнув их, поднесла к уху. Но намек не достиг цели. Пришлось снова открыть блокнот. У стеклянной стойки с закусками появился человек в темно-сером костюме, длинный, худой. Я почувствовала: украдкой он разглядывает меня.

Разделавшись с вульгарным «трезвым умом», Тайрон перешел к оккультным наукам. Невежественные люди думают, что так называемые точные науки и оккультизм несовместимы. Чушь! Физика и математика все больше сближаются с основами оккультного знания. В квантовых числах, например, мы находим магические числа Каббалы, а электронная теория материи подкрепляет одну из опорных истин оккультизма — принцип двойственности активного и пассивного начал.

Тайрон закрыл глаза и сделал паузу. Я кивнула головой, хотя ничего не поняла. Человек в темно-сером по-прежнему смотрел в мою сторону.

Тайрон продолжал. Одновременно с проникновением в тайны космоса и мира «элементарных» частиц наука наших дней занялась разгадкой сокровеннейших тайн внутреннего мира человека.

Ученые стали изучать различные свойства человека, связанные с внечувственным восприятием, например, «феномен пси» передачу мыслей на расстояние, способность влиять на людей и на неодушевленные предметы, способность видеть вещие сны, предчувствовать, предвидеть.

Но эти таинственные свойства человека нельзя изучать с помощью обычных научных методов, опирающихся на объективный чувственный опыт. Наиболее достоверно интуитивное познание, вытекающее из мистического прозрения. А как достичь этого прозрения?

Тайрон еще крепче зажмурил глаза.

— Путь к нему лежит через герметическую философию, изложенную в древнейшем манускрипте «Табули Смарагдина Герметис». Эта философия учит, как стимулировать развитие в себе астральных способностей вроде ясновидения.

— Как стать ясновидящим? — спросила я.

— Да.

— Я читала где-то о голландском ясновидце ван Фулькосе…

Человек в темно-сером перешел к ближнему концу стойки. Я успела разглядеть его широкий лоб, впалые щеки, острый подбородок, треугольное болезненное лицо. Он был высокий, около шести футов ростом.

— Не ван Фулькос, а ван Хуркос.

— Говорят, что он мог находить утерянные вещи. Например, нашел тронный камень, исчезнувший из Вестминстерского аббатства во время корейской войны…

— Да. Сыщики Скотланд-Ярда нашли этот камень в Шотландии с помощью ван Хуркоса. Похитителями оказались шотландские националистически настроенные битники.

— Значит, ясновидящий может найти и исчезнувших людей? Скажем, вашего бывшего сотрудника?

Тайрон пропустил мой вопрос мимо ушей.

— В своде герметических знаний «Кибалион» говорится о том, что существуют четыре плоскости человеческого сознания: физическая, астральная, деваханическая, или ментальная, и будхическая, от слова «будхи» — духовное начало человека. И этим плоскостям сознания соответствуют четыре состояния сознания, пройдя которые можно дойти до высшей фазы просветления — вайрагьи.

— Каждый может дойти?

Тайрон приоткрыл один глаз.

— Наш журнал, редактором-издателем которого является глубочайший знаток тайноведения, великий мастер герметизма Хесус Рубироса, учит тому, каким путем можно дойти до фазы вайрагья и соприкоснуться со сверхчувственным, то есть потусторонним, миром.

— Вы учите тому, как связаться с потусторонним миром?

Он оглянулся и прошептал:

— Если вас это интересует, приходите к нам в четверг на той неделе. В восемь вечера. У входа приложите мизинец левой руки к правой брови — вас пропустят.

— Это не опасно?

Он открыл глаза.

— Мы не заговорщики и не гангстеры. Мы враги материализма. — Он медленно оглядел меня снизу вверх. Я покраснела. Вы не шпионка?

— Вы с ума сошли!

Человек в темно-сером сел за столик неподалеку от нас и закрылся газетой. Теперь Тайрон оглядел меня сверху вниз.

— Мне показалось, что вы марксистская шпионка. Но внешние впечатления обманчивы. Вы окончили здешний университет?

— Нет, в Огайо.

— А я Стенфордский. Имею две медали за победы в состязаниях по боксу. А какой у вас интеллектуальный показатель?

— В университете был 180. А у вас?

— Около этого. Значит, придете?

Я быстро вышла из кафетерия и свернула в переулок. Дойдя до автобусной остановки, оглянулась. Кто-то высунулся из-за дома и тотчас же спрятался. Очевидно, это был человек в темно-сером.

Дома меня ждали тети. Они умирали от любопытства. Но я разочаровала их: Тайрон упорно молчит о Пуннакане.

Тетя Эмма заявила:

— Скрывают, значит, убили.

Тетя Мона осторожно заметила:

— Во всяком случае с ним что-то случилось.

Я рассказала тетям о человеке в темно-сером, с треугольным лицом. Тетя Мона наклонила голову набок:

— Может быть, сыщик?

Тетя Эмма дернула головой:

— Это злоумышленник.

— Во всяком случае, его надо опасаться, — сказала тетя Мона.

Тетя Эмма погрозила мне пальцем:

— Запомни его приметы и будь настороже. Называй условно: Треугольный.

— Ничего не говорите Филу, — сказала я. — Он будет тревожиться за меня.

Остальную часть моего сообщения тетки выслушали без всякого интереса. Герметизм, оккультизм и все прочее они считали ерундой, не заслуживающей внимания. В середине моего рассказа появился Фил и сел в углу за стереофоном.

В заключение я сказала:

— У Тайрона красивые глаза и губы.

Фил сердито буркнул:

— Ходить к оккультистам — пустая трата времени.

— А я буду ходить.

Фил хотел что-то возразить, но, взглянув на меня, промолчал.

Некоторые записи, которые я сделала со слов Тайрона П. (в сокращенном виде).

а) «Феномен пси».

Выходя из метро на Стейт-стрит в Чикаго, одна дама вдруг подумала: «Интересно, что стало с тем красивым филиппинцем?» Этого филиппинца она видела семь лет назад в Австралии и с тех пор ни разу не вспоминала о нем. Именно в этот самый момент у филиппинца, играющего в гольф в окрестностях Иокогамы, вдруг всплыл в памяти образ богатой старухи американки, с которой он однажды флиртовал в мельбурнском аэропорту. Почему дама и джентльмен вспомнили друг о друге в одно и то же мгновение? А это потому, что один из них передал свою мысль другому; как говорят ученые, он передал телепатическую информацию-телепатему. Вот эта функция и называется «феноменом пси».

Ученые разных стран ломают голову над тайной «феномена пси». Одни говорят, что происходит излучение радиоактивных атомов; другие утверждают, что мозговая деятельность вызывает колебания в метаэфирной среде; третьи приплетают сюда частицы нейтрино и гравитационное поле.

А герметисты уже много тысяч лет тому назад знали, что телепатическая способность появляется у человека, когда он, идя по пути герметического посвящения, достигает плоскости сознания, находящейся под знаком действия астральных энергий макрокосма.

б) Психометрия.

Вы достаете из кармана зажигалку и передаете даме, которую видите впервые. И она вас тоже. Закрыв глаза, дама говорит: «В прошлую субботу, будучи в гостях у старшей сестры, вы уронили эту вещь на ковер, и любимец хозяйки, серый пушистый кот с белыми лапками и черным носиком, закатил золотую игрушку под диван. И вы очень обрадовались, когда после долгих поисков нашли эту зажигалку. Ее вам подарила в прошлом году, в день Валентина, ваша знакомая, супруга директора банка, в котором вы работаете. Она обожает детективные романы Картера Брауна, и вы встречаетесь с ней по вторникам в загородном доме ее тетки».

Вы потрясены: все правильно. И насчет визита к сестре, и насчет ковра и кота, и насчет Картера Брауна. Эта способность узнавать по предмету мельчайшие подробности биографии обладателя предмета называется психометрической телепатией или просто психометрией.

Психометрия иногда сочетается с ясновидением. Шведский ученый XVIII века Сведенборг, находясь в Гетеборге, прикоснулся к табакерке и увидел пожар 9 Стокгольме, а Стокгольм по прямой находится в двухстах с лишним милях от Гетеборга.

в) Уфология.

Первым увидел круглые светящиеся предметы в небе американец Кенес Арнольд. Это произошло 24 июня 1947 года. Затем обнаружились другие очевидцы. Начались споры. Одни категорически заявляли, что летающие предметы — плод фантазии, другие стояли на точке зрения Арнольда и остальных очевидцев.

В Америке и Европе появилась литература о неизвестных летающих предметах — unknown flying objects, сокращенно, по первым буквам — UFO. И возникло слово «уфология» — учение о таинственных летающих предметах.

Уфологи появились в Америке, Западной Германии, Японии и других странах. В 1952 году уфология вступила в новый этап своего развития. Американец Джордж Адамский, житель Калифорнии, обнаружил посланцев с Венеры, прилетевших на Землю в круглом сосуде. Адамский сумел объясниться с космическими визитерами и упросил их взять его на Венеру. Сперва они отказывались, но потом согласились, и американцу удалось побывать на этой планете. Примеру Адамского последовали другие уфологи; впоследствии они сделали сообщения о своих полетах на Марс, Юпитер и Уран. Один из них даже привез собаку с Венеры, очень похожую на жесткошерстую таксу, другой опубликовал цветной фотоснимок девушек Плутона с ярко-зеленой кожей.

Затем стали поступать сведения об инопланетных астронавтах. На международном конгрессе уфологов, состоявшемся в Висбадене в 1961 году, было объявлено о прилетах на Землю венерианца Кумара и космитянина Аштора. И стало известно, что осенью 1954 года в разных странах — во Франции, Италии, Швеции и Венесуэле — приземлялись «уфо», и из них вылезали маленькие существа свинцового цвета, напоминающие людей, но желеобразные.

Японская «Ассоциация космических путешествий» опубликовала в газетах сообщение о том, что японец Киетака Ясуи, житель города Окаяма, 30 апреля 1960 года видел приземление космитянина в фосфоресцирующем костюме. Ясуи беседовал с ним в течение двадцати минут, гость свободно говорит по-японски, только иногда путает мужские и женские местоимения первого лица.

Видный американский уфолог Рейнгольд Шмидт сообщил на конгрессе о своем полете на Сатурн и о том, что на обратном пути, погрузившись на дно моря, видел советскую ракетную базу специального назначения.

Один из уфологов уже попал на скамью подсудимых. В конце 1961 года в Австрии состоялся суд над неким Карлом Мекисом, который вместе с Вебером-Рихтером, побывавшим на Венере, организовал в Чили бюро по подготовке вторжения венерианцев на Землю; эти уфологи стали собирать деньги среди тех, кто заранее решил сотрудничать с венерианскими оккупантами. В австрийских газетах сообщалось, что Вебер-Рихтер объявил себя внебрачным сыном Адольфа Гитлера.

В красных странах уфологов нет, но в Советском Союзе один популярный писатель-фантаст выдвинул такую гипотезу: в далеком прошлом на Землю, возможно, спускались на космопланах инопланетные туристы. Намеки на это содержатся в библейских, индийских, греческих, шуммерийских, южноамериканских и восточноазиатских мифах, в частности в японских. В последних говорится о тенсонах — небесных потомках, спустившихся с неба на Японские острова.

Уфологов очень заинтересовала эта гипотеза, но, к их сожалению, ее автор не желает примкнуть к Всемирной ассоциации уфологов.

г) Палтергейст (paltergeist).

Иногда без всякой причины в доме буйствуют вещи: мебель, посуда, предметы домашнего обихода начинают летать, падать, опрокидываться, ломаться и грохотать. Это явление называется палтергейстом.

О палтергейстах существует довольно солидная научная литература. И в особенности этот вопрос интересует спиритов.

Первый официально зарегистрированный случай палтергейста произошел в 1817 году в штате Теннеси на ферме Джона Бэла. По ночам стали раздаваться стуки в дверь и окна, кто-то грыз кровать, скреб пол, дергал детей за волосы. Палтергейсты продолжались целых три года, и дело кончилось тем, что Джон Бэл в состоянии психического расстройства отравился мышьяком.

В начале 1960 года в Америке всеобщее внимание привлекли два случая палтергейста. В Балтиморе, в доме Эдгара Джонса, начали происходить непонятные вещи: кадка с цветами влетела из сада в дом, разбив стекла в окне, картины падали со стен, фарфоровые статуэтки сбрасывались на пол, бутылки лопались, а банки с овощами летали по воздуху. Как только прибыли газетные репортеры, фотографы и операторы, вещи успокоились.

Такой же инцидент произошел в Гаттенберге (Айова), в доме Уильяма Мейера. Там палтергейст прекратился в связи с появлением обследователей из Айовского университета, вооруженных счетчиками Гейгера, осциллографами, магнитофонами и прочими приборами.

Ученые еще не пришли к согласованному выводу относительно природы этого явления. В том, что палтергейст существует, удивительного, пожалуй, не так много. Более удивительно то, что он проявляется только в Америке. Вот это и следовало бы выяснить ученым в первую очередь.

д) Гремлины.

О гремлинах впервые заговорили во время второй мировой войны английские летчики.

Во время полетов вдруг без всякой причины начинали капризничать моторы и пулеметы, портились прицельные и другие приборы. Возникновение неполадок было трудно объяснить, так как самолеты, как правило, весьма тщательно проверялись перед каждым вылетом. Командование военно-воздушных сил Соединенного королевства неоднократно проводило расследования, но ничего не могло выяснить…

Офицеры Эм-Ай 5 (контрразведки) сбились с ног о поисках нацистских диверсантов. Но то, что не удалось многочисленным комиссиям и контрразведчикам, сделали рядовые летчики — они нашли виновников. Ими оказались крохотные злые духи. Они гнездились в самолетах — в пазах и под обшивкой — и проказничали. Их окрестили гремлинами. Через некоторое время появились сообщения о них в американских газетах и журналах. Это привело к тому, что гремлины обнаружились и в Америке. Но в отличие от английских гремлинов, которые обитали только в военных самолетах, американские жили и размножались в двигателях автомобилей и мотоциклов.

Наряду с людьми, относящимися к гремлинам вполне серьезно, как, например, видный ученый Кимбол Янг, давший в своем труде «The Handbook of Social Psychology» научное освещение проблемы гремлинов, появились и скептики. Отказываясь верить в злых духов середины XX века, они всячески высмеивали это, по их выражению, модное суеверие. К числу скептиков принадлежал и Уолт Дисней, пустивший в ход карикатурное изображение гремлинов. Из зловещих существ, они превратились в забавных, милых бесенят. Смех убил веру, и после окончания войны о гремлинах перестали говорить.

Снова они появились в конце 1950 года — в танковых и артиллерийских частях американцев на корейском фронте. Они причинили большой вред 1-й дивизии морской пехоты во время ее поспешного отступления в районе Хамхына. Очевидно, эти гремлины были неамериканского происхождения.

4. ФИЛИП К., ЛИТЕРАТУРНЫЙ АГЕНТ

Как и следовало ожидать, Еве ничего не удалось выведать у оккультистов о таиландце. Ей заговорили зубы всякой чепухой о потустороннем мире.

Судя по тому, что секретарь редакции «Высшего Бытия» уклонился от разговора о Пуннакане, видно, что это дело не такое простое, как мы думали вначале. Поэтому я решил действовать осмотрительно, тщательно продумывая каждый свой ход.

Перед тем как нанести визит директору института политико-психологических исследований профессору Фортону, я попросил доцента Клеменса Ф., астрофизика, позвонить Фортону и отрекомендовать меня. Доцент охотно выполнил мою просьбу: я пристраиваю его статейки и рецензии (под псевдонимом) в «Имажинейшн», «Эмезинг» и других журналах фантастики, — ему приходится подрабатывать.

Фортон прислал письмо: он примет меня в субботу от 2.25 до 2.40.

Я приобрел в книжном магазине около здания факультета искусств и наук последние номера бюллетеня института политико-психологических исследований. Один из номеров был посвящен сегодняшней русской литературе. Здесь были статьи о всех жанрах, кроме фантастики.

Итак, тема для разговора есть. Я предложу Фортону автора, знающего русский и компетентного по части советской фантастики, моего университетского товарища, который сейчас сидит на мели.

В день визита к Фортону я решил прослушать публичную лекцию одного из сотрудников его института на тему «Экспериментальное изучение политических эксцессов азиатских экстремистов». Но я перепутал часы, и, когда вошел в малый зал музея этнографии и антропологии, лекция уже близилась к концу.

Лектор — коренастый, коротко остриженный, с быстрыми, энергичными движениями, похожий на игрока университетской бейсбольной команды — подводил итоги. Слушателей было немного: в первом ряду восседали упитанные дамы в золотых очках и пожилые джентльмены с военной выправкой, а задние ряды были заняты студентами-иностранцами, по-видимому, бирманцами или малайцами.

— Позвольте приступить к резюмированию. — Лектор стал писать на доске латинские и греческие буквы и математические знаки. — Вот схема того, как фрустрация, то есть душевная депрессия, возникающая в результате подавления инстинкта агрессивности, приводит к эксплозии деструктивных тенденций, принимающих вид открытого бандитизма или политических эксцессов, вроде операций партизан в Южном Вьетнаме.

Я тихонько выскользнул из аудитории.

Профессор Фортон живет за университетским парком, на берегу озера. Оставив машину у главных ворот, я решил пройти к озеру кратчайшим путем — по тропинке между рощей и решетчатой оградой бейсбольного стадиона.

Идти надо было осторожно: на тропинке валялись разбитые бутылки, жестяные банки и прочий мусор — публика после матчей приходила в рощу и пьянствовала на лоне природы. В дни, свободные от игр, здесь было безлюдно.

Я пошел по краю кювета возле самой ограды, спотыкаясь об обломки транспарантов и сплющенных рупоров — их побросали болельщики после недавнего матча с гавайцами.

Сзади раздался протяжный свист. Что-то прошуршало за решетчатой оградой, и в дерево передо мной ударился камень, очевидно пущенный из рогатки. Я оглянулся. За оградой, прильнув лицом к решетке, стоял мальчуган в зеленом джемпере, лицо его было вымазано сажей. Он просунул сквозь решетку водяное ружье и направил его на меня.

— Стоп! — крикнул кто-то сзади.

Я увидел другого мальчика, в комбинезоне. Он был в бумажной маске; выглядывая из-за дерева, он нацелился в меня таким же водяным ружьем,

— Не двигайся! — приказали мне с той стороны решетки.

— Во что игра? — спросил я, улыбаясь.

— Никакая не игра, — сказал мальчик за решеткой. — Клади пятидолларовую на дорожку, или пустим на твой новый костюм несмываемую вонючую жидкость. Никакая чистка не берет. И сам будешь вонять целый месяц.

— Быстро! — заорал тонким голосом мальчик из-за дерева и приложил ружье к плечу. — Считаем до трех. Ра-аз…

Я оглянулся:

— Вот я сейчас позову…

Мальчик за решеткой блеснул зубами:

— Пока будешь орать, костюм твой погибнет. Ну?

— Два-а! — взвизгнул мальчишка за деревом.

Дурацкое положение! Кругом ни души. За стадионом курсировали только грузовые машины, да и то по утрам, Юные бандиты действовали наверняка. Я пожал плечами и, достав пять долларов, бросил их на тропинку.

— Катись быстро! — приказал мне мальчик за решеткой.

Я заметил, что у него светлые волосы, — на них, по-видимому, не хватило сажи. В спину мне ударился камешек — из-за дерева выстрелили из рогатки.

— Не смей оглядываться! — заорал белобрысый. — Проваливай, падаль!

Я быстро зашагал вперед. Дойдя до конца рощи, обогнул ограду стадиона, проследовал мимо университетской лютеранской церкви и пошел по берегу озера, где среди прямых пиний и причудливо изогнутых японских сосен стояли особняки из стекла и дюралюминия.

Профессор Фортон ждал меня у входа на веранду — стройный, подтянутый, в белой матерчатой шляпе и в черном вязаном костюме для гольфа.

— Вы опоздали на пять минут, сожалею, — сказал он с приветливой улыбкой.

Он провел меня на веранду и, подойдя к бару-серванту, приготовил две порции коктейля, взял щипчиками лед из серебряной вазы и положил в бокалы. Двигался он легко и быстро, будто танцуя. На вид не больше тридцати пяти, с головы до ног выдержан в стиле «Айви лиг» — золотой молодежи из университетов восточных штатов.

Я решил умолчать о посещении лекции на тему об эксплозии, обусловленной фрустрацией, и о том, что по дороге сюда испытал на себе один из ее вариантов. Поговорив немного о наших общих знакомых, университетских профессорах и доцентах, я перешел к делу: предложил своего автора Хилари Т., который систематически следит за новинками советской фантастики.

Фортон сдвинул шляпу на затылок и попросил дать биографические сведения о моем друге. Я сказал, что Хилари Т., сын торгового моряка, учился в Англии, по окончании университета работал в издательствах и рекламных агентствах. Русский язык изучил по самоучителю.

Фортон поинтересовался, был ли Хилари в России. Я ответил, что не был.

— Ладно, — сказал Фортон. — Пусть шлет обзор советской фантастики за последний год.

— Я читал ваш бюллетень, посвященный разным жанрам советской литературы. Ваш институт серьезно занимается ее изучением?

Фортон объяснил. Возглавляемый им институт занимается советоведением в широком смысле этого слова — изучением советской политической и общественной жизни, быта и культуры. В сравнении с другими советоведческими исследовательскими центрами институт политико-психологических исследований еще очень молод, но в нем собраны молодые, талантливые ученые, которые смело применяют новейшие методы.

— Если не ошибаюсь, центром изучения Советского Союза у нас является Колумбийский университет?

— Вы отстали, дорогой друг. В Америке сейчас действуют сто пятьдесят советоведческих исследовательских центров. Сто пятьдесят! Самые крупные — это Русский исследовательский центр при Гарвардском университете и Русский институт при Колумбийском университете. Большую работу проводят такие центры, как Национальное бюро экономических исследований, библиотека Гувера и Объединенный комитет по славянским исследованиям. В ста семидесяти учебных заведениях функционируют кафедры по советской литературе. И еще есть очень много специальных советоведческих учреждений при различных организациях — правительственных, общественных, военных и полувоенных. В нацистской Германии и довоенной Японии тоже изучали Россию, но в крайне ограниченных масштабах и весьма примитивно…

— А вы применяете новейшие методы изучения?

На веранде появился тот самый доктор, коренастый, похожий на бейсболиста. Фортон представил его — профессор Крейгер.

— Один из первоклассных асов нашего института! — Фортон хлопнул Крейгера по плечу. — Блестящий представитель социально-психологического метода — бесподобно анализирует красных, но при этом, — Фортон прищурил глаз, — профессор не замыкается в рамках своего метода и временами довольно изобретательно пользуется отмычками других методов, в частности антропологического и этнографического. Тебе что предложить, Отто?

Крейгер вынул из кармана платок, вытер стриженую голову и облизал губы.

— Все внутри пересохло. Я сам себе состряпаю. Водка выборова есть?

Фортон подошел к бару и осмотрел бутылки:

— Есть только датская водка. Для твоего «Поцелуя ангела» подойдет.

— Нет, я хочу попробовать новую штуку. Последнее изобретение бармена отеля «Сандерберд» в Лос-Анжелосе. Называется «Стронций—девяносто».

Фортон одобрительно промычал:

— Роскошное название. Какой состав?

— На базе пятидесятиградусной русской водки. Затем шведский аквавит, шестидесятивосьмипроцентный перно, мексиканский кофейный ликер и японский самогон сьотю — гремучая смесь.

Фортон щелкнул языком:

— Пожалуй, немного смахивает на «Хиросиму».

Я сказал почтительным тоном:

— Вижу, что вы успешно исследуете новейшие коктейли.

Фортон и Крейгер громко расхохотались. Я сделал глоток из своего бокала. «Гибсон» мне понравился, хотя был довольно крепкий.

— Профессор Отто Крейгер недавно вернулся из Европы. — Говоря это, Фортон подтянул стул и поставил на него ногу. — Он был командирован мной сперва в Лондон, потом в Германию и работал в институте Восточной Европы в Тюбингене. Автор фундаментального труда о психологии советских людей.

Крейгер коротко поклонился, блеснув зубами. У него было открытое, простодушное лицо с веселыми глазами.

Фортон продолжал:

— Мы поддерживаем научные контакты со многими зарубежными центрами по изучению коммунизма. Обмениваемся литературой, устраиваем семинары, симпозиумы.

Крейгер добавил:

— С нами связаны не только исследовательские учреждения, но и отдельные советоведы в других странах.

— В Западной Германии и в Англии? — спросил я.

— Не только, — сказал Фортон. — Изучением Советов сейчас занимаются во всех странах Европы. И не только Европы. Мы держим тесную связь с рядом видных советоведов Аргентины и других стран Латинской Америки, затем Израиля, Турции.

— И с азиатскими советоведами, — добавил Крейгер, — например, с японскими, филиппинскими, южнокорейскими и таиландскими…

Разговор принял благоприятный оборот, нельзя было упустить момента.

— Кстати, насчет таиландских советоведов, — сказал я. — В ваших бюллетенях печатался некий Пуннакан, кажется, бывший гофмаршал. Писал довольно любопытные вещи. Где он сейчас?

Мне показалось, что Фортон и Крейгер быстро переглянулись. Прежде чем ответить, Фортон закурил сигарету и сделал несколько затяжек.

— Он уехал.

— Куда?

Фортон уставился на меня и улыбнулся уголком рта.

— Почему вас интересует Пуннакан?

— Кто-то мне сказал, что Пуннакан написал несколько фантастических рассказов на русском материале. Я литературный агент как раз по этому жанру, мог бы пристроить его вещи в журналах и заработать на этом. Поэтому и спросил. Он что, персона секретная?

Крейгер взглянул на Фортона и засмеялся.

— Я думаю, что оккультисты знают лучше о гофмаршале. Это они его выкопали откуда-то.

— Он, кажется, работал в их журнале, — заметил я. — А потом вы его отбили…

— Гофмаршал перемахнул к нам потому, что я лучше плачу. Фортон покачал ногой. — А куда он подевался, меня мало волнует. Дерьмо порядочное.

— Вероятно, он перешел к вам потому, что побывал в Советском Союзе, и ему захотелось написать статьи о коммунизме. А оккультисты этим не интересуются.

— Теперь они тоже стали интересоваться. — Крейгер взял из коробки сигару и срезал ее кончик на приборе, напоминающем гильотину. — Почуяли жулики добычу.

Фортон посмотрел на ручные часы и вытянул нижнюю губу намек на то, что я отнял у него слишком много времени. Подчеркнуто изысканные манеры сочетались у него с подчеркнутой бесцеремонностью. Я тоже решил не стесняться, подошел к бару, налил в рюмку джин и вермут, удобно расположился в бамбуковом кресле и обратился к Крейгеру:

— Значит, оккультисты тоже занялись советоведением? Интересно.

— Заказ вам сделан. — Фортон снова посмотрел на часы и еле заметно поклонился. — Жду вас со статьей вашего автора. Очень рад знакомству с вами. Должен ехать… мне надо переодеться.

— Пожалуйста, не беспокойтесь. — Я откинулся на спинку кресла. — Я подожду, мы выйдем вместе.

— Хотите, чтобы я вас отвез? — спросил он ледяным тоном.

— Нет, у меня машина, я оставил ее у главных университетских ворот.

Фортон еле заметно пожал плечами и вошел внутрь дома. Крейгер смешал в шейкере еще одну порцию коктейля и, сев рядом со мной, доверительно сообщил: глава местных оккультистов некий Рубироса, узнав, что администрация Фонда Киллорана собирается финансировать лучшие советоведческие учреждения, решил подставить руки под золотой дождь. Но у них ничего не выйдет. Изучать Россию с точки зрения потустороннего мира это чистое шарлатанство. Коммунистическую Россию надо изучать на основе строго научных методов, используя данные новейшей социологии и психологии и широко применяя математико-измерительные приемы.

Профессор Фортон и его помощники в ходе исследования тех или иных социальных явлений составляют соответствующие индексы, определяют категории и характеристики и на их основе выводят формулы, по точности не уступающие математическим. С помощью таких методов американские социологи уже добились больших успехов.

Крейгер заговорил о формулах Додда, определяющих социальную революцию и войну, о шкалах, с помощью которых можно измерять социально-экономические статусы людских контингентов. Такие шкалы предложили: американский ученый Чэпин, англичане Бэрч и Кемпбел, аргентинец Эстевес, японец Сакаки и один таиландский социолог, фамилию его Крейгер забыл.

— Пуннакан? — сказал я.

Крейгер отмахнулся:

— При чем тут Пуннакан? Постойте… вспомнил: его фамилия — Тхамабут, он окончил наш университет. На основе изучения среднего дохода населения города Одессы в штате Техас он вывел формулу неравенства между биосоциологическими параметрами. Эту формулу мы сейчас применяем в наших работах о России.

Со стороны гаража донеслись отчаянные протяжные вопли и пронзительный свист. Я вскочил, опрокинул бокал. Но Крейгер успокоил меня:

— Не обращайте внимания. Очередные трюки.

— Чьи?

— Арчибальда Второго.

Среди деревьев раздался детский плач, затем протяжный свист. Я спросил:

— Кто это?

— Имя тринадцатилетнего наследника Фортона — Арчибальд. Фортон-младший обычно развлекается в стиле японского фильма «Семь самураев». Не придавайте значения. Так вот… Мы составляем индексы-показатели культурного состояния советских республик. Но индексы по Советскому Союзу составлять очень трудно, потому что интересующие нас цифры не публикуются в советских изданиях. Приходится пользоваться цифрами из доверительных источников.

— И на основании этих цифр будете выводить формулы?

— Мы проводим сейчас очень интересную работу по поручению трех весьма солидных клиентов. Например, для того чтобы успешно сбыть товары, надо не только повышать их качество, не только хорошо организовать торговлю и рекламу, но и… что?

Я подумал и ответил:

— Надо позаботиться о том, чтобы люди могли покупать… повысить их покупательную способность. Улучшить их материальное…

Крейгер сделал энергичный жест:

— Чушь! Надо изучить среднего покупателя. Его привычки, повадки, слабости, все бессознательные влечения, которые управляют его душой и плотью. Сделать это надо для того, чтобы заставить покупателя пойти на приманку, поймать его на крючок. Мы должны знать покупателя так же хорошо, как органы пропаганды знают тех, против кого направлена пропаганда. Английский антрополог Джерри Горер накануне тихоокеанской войны тщательно изучал культуру и психологию японцев. На основании этого изучения он составил образ среднего японца, который стал объектом англо-американской пропаганды во время войны. И мы сейчас на основе политико-психологических изысканий должны составить образ гипотетического среднего русского. Мы должны отчетливо представлять себе того, кого держит на мушке наша пропаганда всех видов.

— Пуннакан писал на эту тему?

— Не на эту, но на связанную с этой. Он предложил нам очень интересную вещь. — Крейгер улыбнулся. — Вот представьте себе: перед вами весьма почтенный, образованный человек, скромный, сдержанный. Во всех отношениях респектабельная личность. Попробуйте в течение продолжительного времени следить за ним, регистрируя все его жесты, поступки, слова, восклицания — все подряд; автоматически, безо всяких исключений. Если потом вы просмотрите зафиксированное, то увидите бессознательную психическую деятельность, иррациональную сущность человека, которая определяет его характер, мышление и поведение. И тогда может выясниться, что этот благообразный, воспитанный, высокоинтеллектуальный человек на самом деле мелкий подлец, тупица, любит истязать кошек, говорить гадости о чужих женах и всю жизнь ненавидит своего отца. Так вот, Пуннакан предложил в одной из статей применять статистико-математический метод при изучении произведений советских поэтов. Он рекомендовал подсчитывать все эпитеты, обороты, рифмы, ассонансы, образы, политические сентенции, личные выпады, эвфемизмы, эзоповские выражения, вульгаризмы и все прочее. И на основании этих подсчетов выяснять скрытую сущность того или иного автора, его бессознательную глубинную психологию. Пуннакан прислал нам несколько таких статистико-математических портретов советских стихотворцев.

— В каком номере бюллетеня они напечатаны?

— Фортон решил эти подсчеты использовать в своем докладе на конференции советоведов, поэтому не опубликовал в бюллетене. Эти подсчеты являются как бы рентгеновскими снимками, вернее энцефалограммами, отражающими систему бессознательного у изучаемых авторов. А бессознательное, как мы знаем, является первоосновой всех психических процессов.

Я вскользь спросил:

— Куда же девался Пуннакан?

— Черт его знает. Может быть, его переход к нам возмутил оккультистов, и они что-нибудь сделали с ним. Возможно, они кое-что знали о нем. Или…

— Или он знал о них?

— Весьма возможно. Все они профессиональные аферисты. Одно из двух: либо гофмаршал удрал, либо его украли.

— Кто же мог украсть его?

— Откуда я знаю? Фортон как-то сказал мне, что, может быть, никакого Пуннакана и не было. Прохвост Рубироса мог нанять безвестного бродягу и от имени Пуннакана, присылать нам статьи. А потом убрал этого бродягу.

— Пуннакан приходил к вам в институт?

— Приходил несколько раз, но я его не видел. Гонорары высылались ему на абонементный ящик почтамта.

На веранду вышел Фортон в темном костюме и черном галстуке. К лацкану пиджака была прикреплена большая карточка с крупными печатными буквами: имя и фамилия профессора и занимаемая им должность. Очевидно, он направлялся на прием с участием иностранных гостей.

Фортон вынул из вазочки тюльпан и вдел его в петлицу. Потом бросил на меня взгляд и усмехнулся:

— Вы, я вижу, основательно вцепились в профессора Крейгера. Это хорошо, что он ввел вас в курс институтской работы. Надо использовать ваши связи в литературном мире и завербовать авторов для бюллетеня.

— Я узнал массу интересных вещей, — сказал я. — Спасибо профессору Крейгеру, он просветил меня.

Крейгер слегка поклонился.

— Это наша обязанность. Sine doctrina vita est quasi mortis[1].

Я спустился с веранды вслед за Фортоном. Он пошел к своей спортивной машине, а я — к озеру. За купальней, около которой валялись поломанные водяные велосипеды, стоял мальчик. Я узнал его сразу. На нем был тот же зеленый джемпер, но сажу он уже смыл с лица.

Фортон крикнул ему:

— Марш домой! Кому я сказал?

Мальчик топнул ногой, высунул язык и, подняв с земли клюшку для гольфа, размахнулся и швырнул ее в окно дома. Послышался звон разбитого стекла, взвизгнула и залаяла собака. Я успел заметить: мальчик бросил клюшку левой рукой. На веранде показалось смеющееся лицо Крейгера. Фортон-старший погрозил кулаком Фортону-младшему и выехал на дорогу.

Я заехал к Еве и стал излагать данные о гофмаршале Пуннакане, которые мне удалось выудить у профессоров. Ева вызвала обеих теток из столовой, и, как только я закончил рассказ, тетя Мона поднесла палец к носу и спокойно произнесла:

— Итак, установлено, что Пуннакан ушел от оккультистов к советоведам против воли первых. Предположение Крейгера: уход Пуннакана возмутил оккультистов, и они пригрозили ему.

Тетя Эмма перебила ее:

— Оккультисты знали о гофмаршале что-то компрометирующее. И он тоже что-то знал о них. Мотив преступления налицо!

Тетя Мона продолжала:

— Теперь предположение Фортона: главарь оккультистов Рубироса нанял бродягу, назвал его Пуннаканом и от его имени сочинял статейки для института. Затем Рубироса отделался от бродяги.

Тетя Эмма шевельнула указательным пальцем, нажимая воображаемый курок револьвера.

— Убил его!

— Допустим. — Тетя Мона медленно обвела всех взглядом. Но для того чтобы решиться на убийство, надо иметь очень серьезный повод.

Тетя Эмма принялась жестикулировать, стул под ней отчаянно заскрипел.

— Оккультисты узнали, что администрация Фонда Киллорана, прежде чем выдать субсидию, решила провести обследование местных советоведов. И тогда обнаружится, что Пуннакан подставная фигура. Поэтому Рубироса убрал бродягу.

Тетя Мона наклонила голову набок.

— Точных данных о том, что гофмаршал и бродяга — одно и то же лицо, у нас нет. Не будем спешить с выводами. Прежде всего надо выяснить: что случилось с Пуннаканом? Три варианта: убежал, убили, украли.

Тетки заспорили. Ева попросила их успокоиться и подвела итоги:

— По существу, Фил ничего не узнал. О том, что Пуннакан сперва работал у Рубиросы, а потом перешел к Фортону, мы знали раньше. А все остальное — голые предположения. В общем, фил съездил впустую. Завтра я пойду к оккультистам и постараюсь выяснить что-нибудь.

Я возразил. Нечего ходить к Тайрону, он просто шарлатан и кретин. Тайну таиландца можно выяснить через Фортона и Крейгера, и я займусь этим самолично.

Спор кончился тем, что я уступил. Тетки поддержали Еву пусть попробует выведать что-нибудь у Тайрона. Когда тетки ушли к себе, Ева спросила меня с улыбкой:

— Вижу, что советоведы вас заинтересовали.

Я подтвердил это:

— У них свой мирок, которого я совсем не знал. Они очень забавны, и надо узнать их поближе. А потом можно передать все материалы Аде или Финни. Или Шекли. Пусть используют для какой-нибудь фантастической юморески в духе «Арендаторов» Уильяма Тена. Во всяком случае, советоведы гораздо интереснее ваших мистиков. И во много раз занимательнее дурацкого гофмаршала.

Я рассказал об эпизоде с двумя юными вымогателями и о том, что один из них оказался сыном профессора Фортона. Кончив смеяться, Ева сказала деловым тоном:

— Эти пять долларов поставим в счет Аде.

Вечером я написал Хилари о встрече с Фортоном и Крейгером. Я постарался изобразить все в смешном виде, особенно изыскания фрейдистов-советоведов по части подсознательных эротических комплексов. Фортона и Крейгера я охарактеризовал как веселых молодчиков, играющих в науку. Их советоведение это тот же университетский бейсбол, только слегка усложненный и прилично оплачиваемый. Затем я рассказал о визитах Евы к оккультистам. Пусть Хилари посмеется.

В заключение я попросил его поскорее прислать обзор: Фортон хорошо платит. Надо выкачать у этого чудака побольше денег. В постскриптуме вкратце рассказал об исчезновении таиландского гофмаршала.

Когда я ложился спать, позвонила Ева. По радио только что передали сообщение местной полиции: на окраине города, около пустыря для поломанных машин, найден труп молодой женщины с колотыми ранами. Эту женщину на днях видели в баре «Голубой ангел» вместе с мужчиной, у которого была черная повязка на левом глазу. Переданы его приметы: рост — примерно 5 футов 7 дюймов, шатен. Это уже второе убийство за две недели, и обе жертвы раньше появлялись с мужчиной, у которого один глаз закрыт черной повязкой.

— Не надо больше ходить к оккультистам, — сказал я Еве. Они не внушают мне доверия. И этот таинственный субъект с треугольной физиономией тоже.

— Он не имеет никакого отношения к нашему делу. Сегодня он неотступно следовал за мной, когда я ходила по магазинам.

— Надо заявить в полицию.

— Ерунда. Он не похож на того убийцу. Спокойной ночи, Фил.

Ночь я провел плохо — часто просыпался, курил. Кто этот Треугольный? А если он действительно убийца-маньяк? У меня возникло смутное предчувствие: что-то случится, надвигается какая-то опасность.

Под утро приснился Треугольный — лицо его было вымазано сажей, он крепко обнимал и целовал Еву, она улыбалась. Я ударил его ножом в затылок, потом три раза выстрелил ему в ухо.

5. ЕВА, СЕКРЕТАРЬ ЛИТЕРАТУРНОГО АГЕНТА

Я знала: все это чепуха, суеверие. Смешно верить в такие вещи нормальному человеку. Человеку, знакомому с периодической таблицей элементов, законом Бойля — Мариотта, учением об условных рефлексах и достижениями новейшей химии.

Мой трезвый ум говорил: абсурд. Но мое неразумное начало нашептывало: а что, если?.. Было страшновато, и в то же время мучило любопытство. Никогда мне не приходилось иметь дело с потусторонним миром.

У входа в общество тайноведения меня встретил Тайрон. Я приложила мизинец левой руки к правой брови и высунула кончик языка — последнее добавила от себя. Тайрон подвел меня к двери, выкрашенной в черный цвет, и слегка толкнул в спину.

Сперва было как в кинотеатре — войдешь с улицы и ничего не видишь. Потом понемногу стала различать людей, сидевших на стульях и диванах. Тайрон сел рядом со мной у двери.

Из-за ширмы вышла густо напудренная, костлявая женщина в черном кружевном платье. Волоча ноги, она подошла к креслу и тяжело плюхнулась на сиденье. Появился ассистент с седыми усами, весь в черном, поставил стакан воды на столик. Тайрон провел рукой по моему локтю и прошептал:

— Это женщина — медиум. А сейчас будет говорить наш ученый магистр Хесус Рубироса.

Я открыла сумочку и, нащупав портативный магнитофончик, нажала кнопку, потом клавиш — включила на запись. Тайрон ничего не заметил.

Из-за ширмы заговорил тихий приятный голос с мексиканским акцентом:

— Сейчас через посредство нашей уважаемой гостьи из Нью-Орлеана, доктора эзотерических наук Лоретты Деграншан-Бхагаван-Дас, мы вступим в соприкосновение. с внечувственным планом бытия. Люди с непросвещенным сознанием, отрицая возможность подобных контактов, ссылаются на так называемые точные науки. Но эти так называемые точные науки сейчас переживают острейший кризис, ибо не могут справиться с нахлынувшими новыми загадками. Открываются все новые и новые микрополя, не выходящие за пределы атома, и новые элементарные частицы внутри атома. Квантовая теория и теория относительности уже трещат по швам. Надо как-то объяснить поведение множества короткоживущих изменчивых ядер, попытаться обобщить теорию полей. Ученые тычутся, как слепые щенки. И те из них, которые имеют мужество говорить правду, признают, что мы не сможем понять важнейших явлений в мире, пока не откажемся от представлений, ограниченных трехмерным пространством и временем. Мы похожи на детей, которые находятся на первом этаже дома, огороженного забором. Мы слышим звуки и голоса, доносящиеся извне, ощущаем запахи, видим верхушки каких-то растений, мелькание каких-то предметов, но ничего не можем понять, потому что окно, через которое мы познаем внешний мир, упирается в забор. Нам необходимо подняться на второй, затем на третий этаж и еще выше, чтобы все увидеть и понять. Лестница, которая ведет на верхние этажи, — это путь постижения герметической мудрости. И овладеть ею можно только через так называемую фазу вайрагья, когда благодаря взлету духа вверх человек вступает в соприкосновение с существами из потустороннего мира, которые начинают говорить его устами. Сейчас доктор эзотерики Лоретта Деграншан-Бхагаван-Дас погрузится в фазу вайрагья…

Голос замолк. Я выключила магнитофон, защелкнула сумочку и оттолкнула локтем Тайрона: он придвинулся ко мне слишком близко.

Женщина-медиум стала слегка покачиваться. Потом задышала глубоко-глубоко, двигая плечами. Но постепенно стала успокаиваться, сопение прекратилось, плечи опустились. Седоусый ассистент приподнял столик со стаканом воды и перенес его в угол комнаты. Потом подошел к медиуму.

Тайрон прикоснулся к моему колену, я вздрогнула и чуть не выронила сумку. Хорошо, что она не упала на пол. Вайрагья была бы прервана, и меня вышвырнули бы вон. Я успела заметить, что Тайрон смотрит на меня в упор — очевидно, не может совладать с неоккультной стороной своей натуры.

Женщина-медиум вздохнула, дернула головой и произнесла с немецким акцентом:

— Я Карл-Адольф Эйхман, оберштурмбанфюрер, умерший в результате механической асфиксии в ночь на первое июня тысяча девятьсот шестьдесят второго года в израильской тюрьме Рамлех. Готов ответить на ваши вопросы…

Я шлепнула Тайрона по руке. Присутствующие зашептались. Дама, сидевшая на диване впереди нас, спросила:.

— Я хочу спросить вас, мистер Эйхман, как вас укра… схватили в Буэнос-Айресе? В газетах и по радио рассказывали по-разному, не знаешь, чему верить. Хотелось бы узнать правду непосредственно от вас.

Женщина-медиум энергично кивнула головой, шаркнула ногой и очень толково рассказала о том, как 11 мая 1960 года, в половине шестого вечера, на углу улицы Кориентес произошло это похищение, и о том, как спустя несколько дней похищенного усыпили, запихнули в длинную корзину для ананасов и, погрузив на самолет израильской авиационной компании «Эль-Ал», доставили в Израиль.

Я записала на магнитофон слова оберштурмбанфюрера.

Другая дама, сидевшая в первом ряду, сказала:

— Может быть, вам не совсем приятно вспоминать об этом… хотя теперь вам уже все равно. Расскажите, как вас… то есть как произошла эта самая процедура…

Женщина-медиум вскинула голову:

— Как меня повесили?

— Да… хотелось бы узнать, простите.

Тайрон шепнул мне:

— Это супруга ректора университета. Любит общаться с духами.

Дух Эйхмана удовлетворил любопытство дамы.

Ассистент подошел к женщине-медиуму со стаканом воды. Она сделала несколько глотков и спустя несколько минут, судя по сопению, снова погрузилась в транс. Как только сопение прекратилось, женщина-медиум медленно произнесла — на этот раз без всякого акцента и слегка в нос:

— Я Эрнест Хемингуэй, умерший от огнестрельной раны второго июля тысяча девятьсот шестьдесят первого года в Кэчаме, штат Айдахо. Можете задавать мне вопросы.

Сзади меня зашушукались:

— Киносценарист?

— Да, фильм «Убийцы». Помните, там охотятся за шведом, бывшим боксером…

— Дрянной фильм.

Толстая дама в очках, сидевшая рядом с супругой ректора, обратилась к Хемингуэю с вопросом:

— Скажите, это правда, что в романе «Прощай, оружие» вы вывели сестру милосердия, в которую были влюблены?

Ассистент покачал головой и наклонился к женщине-медиуму. Та вздрогнула и опустила плечи. Ассистент снова покачал головой и объявил:

— Соприкосновение кончилось, сожалею. Прошу дам и господ проследовать в библиотечную комнату. После краткого антракта там начнется сеанс автоматического писания.

Мы вышли вслед за всеми в коридор и сели на диван.

Тайрон сказал:

— В прошлый раз на Лоретту Деграншан сошел дух Гитлера и очень подробно рассказал о том, как он покончил с собой тридцатого апреля тысяча девятьсот сорок пятого года и как трупы его и жены были по приказу Мартина Бормана подожжены оберштурмбанфюрером Гюнше. После того как чета Гитлеров обуглилась, начальник личной охраны фюрера группенфюрер Рагшенхубер собрал пепел и кости в жестяную коробку от собачьих бисквитов «Уиналот-мил» и взорвал эту коробку связкой гранат в северном углу сада рейхсканцелярии. Но Ратшенхубер не заметил, как обронил зубной протез фюрера. На следующее утро часовой Хофбек нашел этот протез и передал Ратшенхуберу.

— И этот протез потом нашли у Ратшенхубера?

Тайрон сказал, что Ратшенхубера до сих пор не нашли. Его часто вызывают на спиритических сеансах в Америке и Европе, но он не появляется. Очевидно, жив.

— Кого еще вызывали у вас на сеансах?

— Недавно вызывали Чарлза Диккенса и спросили о развязке его незаконченного романа «Тайна Эдвина Друда». Что случилось с Друдом? Жив или убит? Если убит, то кто убийца?

— Мои тетки считают, что Эдвин Друд был убит своим дядей Джаспером.

Тайрон закрыл глаза.

— Диккенс сообщил, что Эдвин Друд жив. Он исчез с определенной целью и в конце романа должен был снова появиться…

— Очень интересно. — Я притронулась к руке Тайрона. — У вас в журнале работал таиландец Пуннакан. И он исчез, как Эдвин Друд. Хорошо бы в следующий раз вызвать этого Пуннакана…

Тайрон не обратил внимания на мои слова.

— В прошлый раз, — сказал он, — получилась очень удачная вайрагья. Из тела Лоретты Деграншан вышла эктоплазма, а это бывает редко.

— А что это такое?

Тайрон, не открывая глаз, объяснил. Иногда из тела медиума выходит материальное вещество — твердое, мягкое или газообразное. Были случаи, когда это материальное вещество, именуемое эктоплазмой, принимало форму, например, ножки стола или куска материи. Удалось сделать фотоснимки, на которых можно видеть эктоплазму.

— А это не фокус? Один мой знакомый писатель умеет вынимать из уха часы и бананы.

— Вовсе не фокус. Существование этого вещества подтвердил знаменитый французский физиолог Рише, лауреат Нобелевской премии, он и придумал название: «эктоплазма». А химический анализ эктоплазмы показал, что она состоит из хлористого натрия, кальциевого фосфата и еще одного элемента, который не поддается анализу.

Пришлось снова ударить Тайрона по руке. Он подул на нее и предложил пойти посмотреть на автоматическое писание.

Я сказала, что если писание происходит в темной комнате, то я не пойду. Тайрон пожал плечами, сказал, что автоматическое писание проводится в полумраке. Сейчас будет выступать мужчина-медиум. Он сядет за стол, положит руку на планшетку с карандашом, погрузится в фазу вайрагья, и дух, сошедший на него, начнет водить его рукой. Можно вызвать кого угодно — фараона Тутанхамона, Жанну д’Арк, Мата Хари, Трухильо…

— Какая ерунда! — прошептала я.

Посмотрев на меня печальными глазами, Тайрон заявил, что в Америке получили широкую известность факты, связанные с автоматическим писанием. Знаменитый немецкий ядерный физик Паскуал Иордан…

— Это тот, которого наши разведчики украли в конце войны?

— Тот самый. Он сказал, что для понимания некоторых явлений надо выйти за пределы наших представлений о пространстве и времени. Вы не верите в эктоплазму и в автоматическое писание? А знаете ли вы, что на спиритических сеансах происходят еще более странные явления? Из сверхчувственного мира появляется не только эктоплазма, то есть неодушевленное материальное вещество, но и живые существа.

— Живые?!

— Происходит материализация духов. Дух принимает видимую оболочку человека.

Тайрон рассказал историю призрака Кети Кинг. В течение трех лет призрак принимал вид человека и позволял себя фотографировать.

— Правда, что гофмаршал Пуннакан тоже явился оттуда?

Тайрон с удивлением уставился на меня;

— Откуда вы знаете?

Я сделала загадочное лицо:

— У меня тоже была вайрагья… и внутренний голос сообщил мне об этом.

Тайрон оглянулся и зашептал мне в ухо — пришлось стерпеть прикосновение его губ к моей щеке:

— Насчет вашей вайрагьи врете. Но у нас действительно был медиум, который неоднократно вызывал гофмаршала. Потом гофмаршал материализовался, как Кети Кинг, и поселился в нашем городе.

— Как звали медиума?

— Карафотиас. По национальности грек.

— Где он сейчас?

— Уехал куда-то.

— А Пуннакан?

— Не знаю. Может быть, Карафотиас отправил гофмаршала обратно в тот мир.

Тайрон попытался обнять меня, но я отвела его руку и ласково погладила по плечу: мне еще надо было кое-что узнать.

— А почему Пуннакан перешел от вас к профессору Фортону?

Тайрон прищурил глаза:

— А почему эта девочка интересуется Пуннаканом? Подозрительно…

Я кокетливо улыбнулась:

— Разве любопытство — грех? Пуннакана переманили?

— Эти фрейдисты-брехуны и мистификаторы… — Тайрон обнял меня. — Они соблазнили гофмаршала деньгами. Им был нужен автор, побывавший в России.

Я освободилась от объятий Тайрона и встала.

— В прошлый раз мы говорили о ясновидящем ван Хуркосе. Он мог бы отыскать вашего Пуннакана?

— Конечно. Ясновидящие, или, по-научному, психометристы, могут обнаруживать людей на большом расстоянии. Во время войны немецкие психометристы по приказу Гитлера обнаружили местонахождение Муссолини сперва на островке западнее. Неаполя, а потом на горе Сан-Сассо, в отеле. Туда послали Скорцени, и он выкрал дуче.

Я поднесла руки к вискам:

— От всех ваших чудес у меня раскалывается голова. Я начинаю сходить с ума.

В коридоре бесшумно появился человек в черном элегантном костюме и с усами, закрученными вверх, голова седая, усы черные. Он посмотрел на меня выпуклыми глазами. Тайрон вскочил и представил:

— Это писательница… мисс Ева. Интересутся оккультизмом.

Человек с закрученными усами улыбнулся, но глаза его остались серьезными. Мне стало страшно от его взгляда.

— Судя по вашему облику, — тихо произнес он с акцентом, душа ваша окутана туманом. Вы должны приобщиться к истине, чтобы не скатиться в пропасть.

Кивнув головой, он скрылся за клеенчатой портьерой.

— Это великий магистр Хесус Рубироса, — прошептал Тайрон.

— Я догадалась. Довольно импозантен.

— Очень храбрый. Сражался на корейском фронте, привез два десятка скальпов желтокожих. У великого магистра много поклонниц. Таких же молодых и соблазнительных, как вы.

— Значит, великий магистр предпочитает земных женщин потусторонним?

Тайрон вдруг скривил рот и сощурился. Лицо его стало злым:

— Вы сегодня выпытали у меня много эзотерических тайн. Для чего вам это нужно? Вы шпионка.

— Я хочу написать о духах, ясновидящих, герметизме. Или передам эти материалы писателям-фантастам. Обо всем будет написано достоверно и без всякой насмешки.

Я посмотрела ему в глаза и улыбнулась.

— Ладно, я вам верю, хотя вы похожи на шпионку из кинофильмов. Приходите в следующую субботу на лекцию о метампсихозе. А после лекции одна женщина, погруженная в самадхи, будет вспоминать о своих предыдущих жизнях. А потом мы поедем куда-нибудь, и я расскажу вам о наших будущих предприятиях. Мы начинаем борьбу с шайкой псевдоученых жуликов «Фортон и компания». Сорвем с них маску. Это борьба с тлетворным материализмом, породившим марксизм. А фортон и его подручные — те же материалисты, их тоже надо истребить. Я хочу, чтобы вы были с нами. Будем вместе искоренять материализм, источник всех смут в мире.

Я обещала Тайрону прийти в субботу, простилась с ним и пошла к остановке автобуса. Приходится ездить в автобусе: тетя Эмма вчера опять наскочила на каменную ограду и разбила фары машины. Я почувствовала на себе чей-то взгляд и обернулась. Треугольный стоял у почтовой тумбы и смотрел на меня передавал телепатему.

Подошел автобус. Треугольный, изогнув свое длинное, как у борзой, тело, подскочил к машине.

Я быстро отошла и, увидев такси, подняла руку. Садясь в машину, оглянулась. Треугольный не сел в автобус. Стоял и глядел в мою сторону. В руке у него была записная книжка. Вероятно, записал номер таксомотора.

Сегодняшний визит к оккультистам дал кое-что. Удалось узнать о медиуме Карафотиасе, который якобы материализовал Пуннакана.

Судя по всему, Тайрон и еще что-то знает. Надо у него выведать. А может быть, подобраться к Рубиросе?

Оккультисты собираются бороться с профессором Фортоном. А что если вражда между Фортоном и Рубиросой связана с исчезновением гофмаршала? Не здесь ли ключ к тайне? Может быть, я напала на след?

Почему Тайрон спрашивает, не шпионка ли я? Шутит или подозревает всерьез? Может быть, нанял сыщика для слежки за мной, и этот сыщик — Треугольный? Или Треугольный — маньяк-убийца? Я где-то читала, что рост убийц редко превышает шесть футов. Треугольный, пожалуй, на несколько дюймов выше шести футов.

Итак, вывод: надо продолжать ходить к оккультистам. Верю, мне удастся поймать тайну за хвост.

6. У., ПОЛИЦЕЙСКИЙ ИНСПЕКТОР

* Весь город взбудоражен убийствами двух женщин. Каплун сказал: «Если не найдем, меня вышвырнут без пенсии». Приказал всему отделу заниматься поисками убийцы. Один я должен заниматься этим чертовым таиландцем.

* Хозяйка пансиона показала: в день исчезновения Пуннакан вышел утром с черной удочкой и с красной сумочкой. А шофер молочного фургончика негр Ф. показал: в то утро он видел около табачной лавки у моста грека Карафотиаса тоже с черной удочкой и с красной сумочкой. Кто же пошел удить: таиландец или грек? Или оба?

* О Карафотиасе. Служил в Обществе тайноведения. Жил в домике бармена из кегельбана Паскинели, неподалеку от пансиона «Альфа хауз», на берегу реки, рядом с ботелем — гостиницей для плавающих на лодках — «Хамильтон-ботель».

* Бармен сказал, что Карафотиас дома бывал редко. Никто к нему не ходил. Уехал в первых числах июня, ничего не сказав, но оплатил комнату на месяц вперед. Оставил вещи, одежду, рыболовные принадлежности, несколько книг на греческом языке — судя по иллюстрациям, учебники по химии — и одну книгу на английском: «Правила игры в карты».

Бармен вспомнил: грек сказал в начале года, что, может быть, уедет летом в Грецию.

* Редактор-издатель журнала «Высшее Бытие» Хесус Рубироса сказал:

— Грек Карафотиас состоял медиумом в спиритическом кабинете Общества тайноведения. Дружил с таиландцем Пуннаканом. После исчезновения Пуннакана грек уехал куда-то без предупреждения. Но такие случаи неожиданных отъездов бывали и раньше. По всей вероятности, он скоро вернется. Тем более, что должен получить гонорар за недавние гастрольные поездки в другие города.

* Я доложил Каплуну: никаких данных о таиландце больше собрать нельзя. Трупа не нашли. Версия об убийстве не подтверждается. Данных о том, что Пуннакана украли, тоже нет.

Судя по словам Рубиросы, грек и таиландец дружили. После исчезновения Пуннакана Карафотиас тоже исчез. Похоже на то, что они уехали вместе. И, вероятно, через некоторое время грек вернется.

Предложил Каплуну прекратить дело.

Каплун вынул из тумбочки стола бутылку джина, отпил немного, подумал и приказал выяснить, не оставили ли Пуннакан и Карафотиас деньги дома или в банке. Если не оставили, значит, уехали.

* Проверкой установлено: у Карафотиаса был абонементный ящик на почтамте. На этот ящик поступали деньги, причитающиеся Карафотиасу. Этим же ящиком пользовался и Пуннакан. Но в ящике не оказалось никакой корреспонденции, никаких извещений о переводах или чеков. Дома у Пуннакана и Карафотиаса не было обнаружено денег.

* Доложил Каплуну, снова предложил прекратить дело. Каплун посоветовался с бутылкой, потом позвонил уполномоченному Федерального бюро расследований Макманаману. Тот сказал: «Гофмаршал Пуннакан писал о России и, может быть, собирался выступить с разоблачениями тайн красных. Поэтому вполне законно допущение: красные украли гофмаршала и прикончили. А Карафотиас, узнав об этом, испугался и удрал. Возможно также, что Карафотиас был завербован красными, помог им украсть гофмаршала и потом бежал. Во всяком случае, расследование надо продолжать».

Каплун осушил бутылку до дна и сказал: «Мне надоело это дурацкое дело. Продолжай, но чисто формально. Все равно никакого толку не будет».

* Ко мне явился владелец табачной лавки у моста и заявил, что в то утро к мосту прошел мальчуган с удочкой. Спустя некоторое время прошел другой, примет не запомнил — кажется, у одного были часы, у другого вьющиеся волосы. Наверно, они видели Карафотиаса, или Пуннакана, или обоих вместе. Где я буду искать этих мальчуганов? И для чего?

(А что касается уполномоченного Макманамана, то ему везде мерещатся красные агенты. Начитался детективных романов Иана Флеминга, того самого, о котором газеты писали, что он любимый писатель президента).

7. ЕВА, СЕКРЕТАРЬ ЛИТЕРАТУРНОГО АГЕНТА

На мое имя пришло письмо. В конверте — моя фотокарточка и больше ничего.

Неизвестный отправитель снял меня, когда я выходила из кооперативной холодильни. Это было позавчера. Я завезла в холодильню десять фунтов мяса и, закрывая наш абонементный шкаф, сломала ключ. Он был уже погнут: недавно тетя Эмма по ошибке открывала им соседний шкаф адвоката С.

Чезаре, приказчик холодильни, дал мне новый ключ и пригласил в кино на новую картину Хитчкока. Я представила себе выражение лица Фила и отказалась. На карточке я, опуская ключ в сумку, умильно улыбаюсь Чезаре.

Кто прислал эту карточку? Тайрон? Вряд ли. Треугольный? Не исключено. Значит, он иногда следит за мной незримо, как дух.

Вчера вечером полиция по радио передала сообщение: снова появился человек с повязкой на глазу. Его видели около кинотеатра «Плэйхауз».

Я позвонила Тайрону. Он сказал, что подъедет к соседнему переулку и мы отправимся в загородный ресторан. Фила с утра не было дома: пошел к дантисту. Я оставила ему записку: если срочно понадоблюсь, пусть позвонит в ресторан. Я скажу метрдотелю свое имя. Возможно, придет рукопись от Фредерика Брауна — он написал повесть о стремительном размножении растений-людоедов. Надо срочно снестись с издательствами.

Тайрон ждал меня в переулке. Сначала мы поехали к парку.

— Ну как? — спросил он. — Понравился вам сеанс?

— По-моему, все рассчитано на то, чтобы пощекотать дамам нервы. На всех брильянты, и все дамы толстые.

— Вы ошибаетесь, если думаете, что мы развлекаем богатых дам. Наша задача гораздо серьезнее. Фонд Киллорана заинтересовался нами. Читали в газетах?

— Нет, пропустила.

— Оккультизм участвует в общей борьбе против материализма и коммунизма. Я вам сейчас объясню.

Я прощупала сумку — там был магнитофончик. Интересно бы записать слова Тайрона, но он увидит. Он и так считает меня шпионкой.

Ведя машину, Тайрон время от времени по привычке закрывал глаза или, наоборот, во все глаза смотрел на меня. А навстречу неслись машины. Я не выдержала и попросила передать мне руль. Тайрон согласился. Он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и стал рассказывать.

Медиумы, как я, вероятно, удостоверилась в прошлый раз, вступают в контакты с потусторонним миром. Но можно пойти дальше и достичь состояния высшего транса — самадхи асампрайната: тогда перед человеком открывается будущее. Он получает возможность предвидеть. И каждый человек может стимулировать заложенные в нем астральные способности.

— Каждый? Я тоже?

— Да. Можно, например, развить в себе способность видеть железой в мозгу, называемой эпифизом. Она вот тут, на затылке. В этом месте у человека был когда-то глаз, он постепенно исчез, но глазная впадина осталась. Пощупайте. В России недавно появилась девушка, которая видит пальцами. Одни страны славятся космонавтами, другие — футболистами, а наша Америка — предсказателями. Тут мы вне конкуренции. Возьмите врача Спенсера Торнтона…

— Знаю, — сказала я, — он предсказал наводнение в Иллинойсе.

Тайрон начал рассказ о прорицателях. Я открыла сумочку и, сделав вид, что ищу платочек, включила магнитофон.

От прорицателей Тайрон перешел к опытам двух английских ученых — Соула и Каррингтона. Выяснилось, что человек может угадать не только ту карту, которую ему предлагают отгадать, но и предугадать карту, которую человек, проводящий опыт, лишь через некоторое время отберет для угадывания. В 3 789 опытах лондонский фотограф Шекльтон предугадал карту 1 101 раз. И оккультисты серьезно занялись проблемой предсказания, они изучают способности человека узнавать заранее то, что произойдет позже.

Он покосился на меня и спросил:

— Интересно?

— Очень. Но не все понятно.

— Могу рассказать о более интересных вещах, вы будете потрясены. — Тайрон приблизил губу к моему уху. — Поедем ко мне и… вы все поймете.

— Ускоренный курс герметизма?

— Не смейтесь. В оккультизме общение духовных субстанций имеет огромное значение. Когда будхическая сфера деваханической арупы…

Я резко повернула, и Тайрон отлетел к борту.

— Поеду только в ресторан, — сказала я. — И то ненадолго. Обойдемся без деваханических аруп.

Тайрон пожал плечами и замолчал. Но спустя несколько минут снова заговорил — на этот раз о пользе предвидения. Оккультизм имеет не только философско-научное, но и сугубо практическое значение. Поэтому-то оккультные знания и расцвели так пышно в Америке — стране прагматиков, людей практического склада. Ведь деловые люди всегда стремятся правильно предвидеть события, обстановку, конъюнктуру. Гадание в древние века процветало именно потому, что отвечало жизненным потребностям. У китайцев искусство гадания «чжоуи» возникло три тысячи лет назад: им необходимо было заранее узнавать о предстоящих наводнениях, тайфунах и набегах кочевников. По советам и указаниям чжоуистов китайцы строили плотины, дамбы и укрепления, вроде Великой стены, то есть проводили превентивные акции. А в наше время герметисты-прорицатели могут давать правильные советы политикам, военным, промышленникам, торговцам, биржевикам, спортсменам.

— И Си-Ай-Эй, — сказала я.

— Разумеется. Работники разведки всегда должны быть в курсе грядущих событий.

Мы подъезжали к отлогим холмам, за которыми были расположены участки для гольфа. Справа большой загон с огромным экраном — кинотеатр для тех, кто смотрит картины, не выходя из машин. На воротах красовалась надпись: «Продается».

— Когда Пуннакан прибыл с того света, он, наверно, доставил интересные сведения? — спросила я.

Тайрон промолчал.

— А куда уехал медиум Карафотиас?

Тайрон молча пожал плечами. Мы подъехали к ресторанчику, окруженному высокой бамбуковой оградой. Она была увита плющом.

Мы проследовали в дальний угол садика, поднялись в бунгало и, пройдя через него, оказались во втором, совсем крошечном садике. Там стояла беседка-домик в японском стиле. Тайрон отодвинул решетчатую дверь, оклеенную шелковистой бумагой, и вошел в беседку. Я — за ним.

На циновочном полу среди разбросанных подушек стоял низенький лакированный стол. А в углу, в нише, — тахта, накрытая парчовым покрывалом. У изголовья тахты на маленьком столике — песочные часы и ваза с цветами.

Мы сели на подушки. Тайрон заказал официанту, широкоплечему рыжему человеку с крохотными остатками ушей, омара с водяными каштанами, китайское жаркое — чапсуй и бутылку португальского белого. Я попросила маслин. Официант принес маслины, большие, как сливы, и сказал, что они из Афин.

Я незаметно навела разговор на грека-медиума. Тайрон сказал, что впервые Карафотиас вызвал духа Пуннакана в прошлом году и несколько раз в начале года. А потом Рубироса приказал материализовать дух гофмаршала. После того как Пуннакан принял земной облик, все заботы о нем грек взял на себя.

— А вы не думаете, что Пуннакан уехал куда-нибудь вместе с Карафотиасом?

Тайрон подсел ко мне и перешел на шепот:

— Пуннакана украли и убили. И сделать это мог только профессор Фортон. Потому что гофмаршалу стало известно…

Я отодвинулась от него.

— Вы привыкли мистифицировать людей. Наняли кого-нибудь на роль гофмаршала, потом приказали ему скрыться и пустили слух, что его украли.

Открыв сумочку, я стала вытаскивать платок. На циновку вывалился магнитофончик. Я быстро подняла его, но было уже поздно. Тайрон приподнялся и прошипел:

— Я так и думал! Шпионка марксистская!

Он бросился на меня и повалил на циновку, я задела рукой за стол, загремела посуда, я изо всех сил оттолкнула Тайрона ногой, он попятился назад, опрокинул песочные часы и громко вскрикнул. В беседку ворвался рыжий официант, схватил меня за руки, я закричала во весь голос и ударила его ногой в живот. Рыжий не ожидал этого удара и, охнув, присел. Тайрон налетел на меня сбоку и отбросил к тахте, я упала на нее, схватила вазу со столика и швырнула Тайрону в лицо. Все это время я беспрерывно кричала. Сзади на меня набросили покрывало, стянутое с тахты, я почувствовала, что меня обняли и подняли в воздух.

— Сдерем с нее все и свяжем, — быстро проговорил Тайрон.

Чья-то рука спустила «молнию» на моей спине. Я бешено завертелась. И в этот момент услышала какой-то треск, сдавленный вопль, грохот посуды, кряхтенье. Меня бросили на пол. Я сейчас же высвободила голову и увидела: рыжий сидел на полу среди осколков посуды, как-то странно раскинув ноги, а в углу беседки боролись Тайрон и Фил. Тайрон вдруг отпрянул и снова бросился вперед, толкнув Фила прямо на рыжего. Фил перевалился через сидящего на полу рыжего и упал на спину. Тайрон и рыжий накинулись на Фила. Я выскочила из беседки позвать кого-нибудь на помощь. Но в садике, в бунгало и в большом саду не было ни души. Я вбежала в бар, там за стойкой стоял сгорбленный старичок и вытирал шейкер.

— Бегите туда, в беседку! — крикнула я. — Там убивают…

— Я не полиция, — прошамкал бармен, не поворачивая головы.

Я стала искать глазами телефон и вдруг увидела: из бунгало выскочил Фил с оторванным рукавом пиджака, лицо его было залито кровью. Он махнул мне рукой, в которой держал нож: «Беги к выходу!»

Мы выбежали на площадку перед ресторанчиком. Я ринулась к машине Фила — белому «плимуту» и, подбежав к ней, оглянулась. Фил стоял перед машиной Тайрона — прокалывал покрышку. Затем швырнул нож на землю и вскочил в машину — мы помчались.

Сзади хлопнул выстрел, второй, третий… Целились в колеса. Я обернулась. Тайрон бегал вокруг своей машины, размахивая руками, рыжего не было видно.

Фил вытащил платок и стал вытирать разбитый нос.

— Я позвонил в ресторан, подошел кто-то и прошепелявил: «Скорей приезжайте, девочка погибнет!..» — и повесил трубку. — Я сейчас же полетел. Хорошо, что успел. — Он засунул руку в рот. — Дантист вставил мне зуб, а ваш Тайрон выбил его.

— Он вовсе не мой. А вы, Фил, ужасно храбрый. Но какое это отвратительное зрелище — мужская драка…

— Почему отвратительное? — удивился Фил. — Техника, точный расчет, сноровка. Тайрон работает левой и вполне грамотно. Я нырком ушел от его левого прямого, тут же дал боковой в корпус, он ответил мне аппером в подбородок, но промазал и открылся, и я вкатил правый прямой в адамово яблоко, затем хук и послал в чистый нокаут. А рыжему, который напал сбоку, врезал после финта односторонний двойной в голову и закрепил своим коронным ударом — суингом…

Я взглянула на его рассеченную губу:

— Вам тоже врезали.

— Мне дали два отличных панча в лицо и спину и один суинг.

— Что это такое?

— Размашистый удар сбоку.

— Моя сумка! Я оставила ее там…

Фил сказал, что съездит к хозяину ресторана и возьмет сумку. Хозяину тоже влепит на всякий случай — за то, что превратил свое заведение в бандитское логово.

Когда, мы подъезжали к городу, под левым глазом Фила уже разлился большущий синяк. Но этот синяк был окружен ореолом славы. Выходит, не всякая мужская драка — гадость. Настоящая драка состоит из левых прямых, двойных и боковых, затем из хуков и апперкэтов. И требует почти такой же отточенной техники, как классический балет.

Фил усмехнулся:

— Сожалею, но придется поставить крест над вашими разведывательными рейдами к оккультистам.

— Они профессиональные жулики и прохвосты, — сказала я.

Фил довез меня до кооперативной холодильни и, увидев машину моих теток, решил меня не ждать. Поехал домой. У входа я столкнулась с тетей Моной. Она удивленно оглядела меня:

— Что за вид? Волосы растрепаны, на щеке царапина, лицо чем-то перепачкано. Ты играла в регби?

— Фил такой молодец! Он покорил меня на всю жизнь.

— Объяснились?

— Нет, после расскажу.

Наконец я заметила: у тети Моны, всегда такой чинной и хладнокровной, сейчас какой-то странный вид — глаза испуганные, руки нервно перебирают ручку сумки.

— Произошла страшная вещь, — с трудом выговорила она.

— Что случилось? — Я схватила ее за руку. — Что-нибудь с тетей Эммой?

— Нет, слава богу, она ничего не знает. А то уже был бы шум на весь город.

И тетя Мона начала рассказывать. Слушая ее, я чувствовала, что внутри у меня все холодеет.

Слева нашим соседом по шкафу является адвокат С., а справа шкаф уже давно не абонирован. Кто-то неизвестный, подобрав ключ, запихнул в этот пустой шкаф большие куски мяса. Как думает Чезаре, неизвестный, конечно, был пьян и, протрезвившись, забыл о своей ошибке. Чезаре опрашивал многих абонентов, но никто не признается. Тетя Мона спросила Чезаре: когда это мясо было положено в шкаф? Чезаре, посмотрев в книгу абонентов, ответил: 5 июня.

5 июня… То есть на следующий день после бесследного исчезновения гофмаршала Пуннакана! А что если… если человек, убивший Пуннакана, воспользовался ключом, который подходит ко всем шкафам холодильни, запихнул части трупа в соседний с нами шкаф и затем удрал из города?

От этой догадки я вздрогнула и стиснула зубы. Тетя добавила еле слышным голосом:

— Вот почему нигде не могут найти труп гофмаршала и решили, что его украли. А его… по частям рассовали по шкафам. И в наш сунули тоже…

— Тетя! — взмолилась я. — Не надо…

Я напрягла все свои силы и волю и стала успокаивать тетю. Ведь это еще только предположения. Просто-напросто кто-то перепутал и положил мясо в чужой шкаф, а потом забыл, куда положил. Убийца не рискнул бы тащить куски трупа в холодильню через весь город. Это невероятно.

Тетя Мона оглянулась на коридор, уставленный шкафами.

— Не буду есть мясо из нашего шкафа, — прошептала она.

— Тетя, возьмите себя в руки. Как не стыдно! Вы всегда были так рассудительны…

А про себя подумала: «Ни за какие деньги не притронусь к мясу из нашего шкафа».

Вечером к нам приехал Фил. Синяк он носил с такой важностью, как английские фельдмаршалы носят орден Подвязки. У него было прекрасное настроение: очевидно, радовался тому, что с моими вылазками к Тайрону покончено навсегда.

Он протянул мне сумку; хозяин ресторана извинялся и умолял не поднимать шума. За разбитую посуду и попорченную мебель обязан заплатить Тайрон.

Я проверила магнитофон и обнаружила, что с ленты стерты все записи.

— Ну ничего, я запомнила все, что Тайрон говорил. Между прочим, он сказал, что Рубироса приказал Карафотиасу материализовать дух Пуннакана, а потом опекать его.

— Я думаю, что профессор Фортон ближе к истине. — Садясь в кресло, Фил скривился от боли и потер колено. — Он считает, что Рубироса нанял бродягу и заставил его играть роль Пуннакана. А потом тот же Рубироса убрал этого бродягу. С помощью грека.

— Тайрон говорит, что Пуннакан узнал кое-что о Фортоне, и тот украл гофмаршала.

— И убил. — Тетя Эмма хлопнула ладонью по столу и сказала решительно: — И куда-нибудь спрятал труп. Надежно спрятал.

Я переглянулась с тетей Моной. Она шевельнула бровью: «ни слова». Мне вспомнилось, что на прошлой неделе тетя Эмма принесла из холодильни баранину и сделала рагу. Сама же она заметила, что мясо кисловатое, какого-то странного вкуса, и Фил поддержал ее. Но я не согласилась с ними и демонстративно съела больше всех. Вспомнив это, я закусила губу и почувствовала тошноту.

— Надо выяснить, какие вещи узнал Пуннакан о профессоре Фортоне, — сказала тетя Эмма. — И тогда мы найдем разгадку тайны.

— Мне надоела эта дурацкая детективная история. — Фил прикрыл рот рукой, подавляя зевок. — Пора кончать с ней, мы совсем запустили наши дела. Вчера поздно вечером пришли рукописи, я их засунул в свой стол.

— От кого? — спросила я сквозь зубы.

— От Артура Кларка и Эдмунда Хамильтона. И еще повесть Хайнлайна — о том, как Кремль засылает зараженных гремлинов в Америку.

Я поморщилась.

— С такой вульгарной повестью не стоит связываться. Надо отослать обратно.

Фил подмигнул мне подбитым глазом:

— Уже отослал.

— Значит, больше не будем заниматься Пуннаканом? — спросила я.

— Нет, будем. Ведь мы обещали Аде. Но отныне буду заниматься я один и доведу дело до конца.

Я открыла рот, чтобы возразить, но, взглянув на большое фиолетово-желто-багровое пятно на лице Фила, ничего не сказала.

Тетя Эмма спросила его, не хочет ли он закусить. У нее есть рыба. Фил ответил: несмотря на то что сегодня пятница, ему хочется мяса. У него хищное настроение. Тетя сказала, что может предложить ему роскошную телятину: вчера Чезаре отрезал очень большой кусок, его хватит до конца следующей недели. Я подала Филу знак: «Выйдем в переднюю». Там я посвятила его в страшную историю с мясом в холодильне. Реакция Фила была совсем неожиданной. Он затрясся от смеха, ударил себя по колену, скривился от боли, потом прыснул и произнес:

— Раньше мы спрашивали: кто украл гофмаршала? Теперь будем говорить: кто съел гофмаршала?

И опять затрясся от смеха. Он просто ненормальный.

8. ФИЛИП К., ЛИТЕРАТУРНЫЙ АГЕНТ

Рано утром по междугородному позвонил Хилари, он встает всегда очень рано и звонит без стеснения. У нас произошел такой разговор.

Хилари. Обзор готов, высылаю. На три тысячи слов. И никаких поправок без моей санкции! Это мое категорическое условие.

Я. Они отвергнут это условие, и ты не получишь ни цента.

Хилари. Ну и пусть.

Я. Ты слишком серьезно смотришь на Фортона и его лавочку. Чего только не найдешь в Америке! Существует, например, клуб «Иррегулярники Бейкер-стрита», в который входят видные политические деятели, артисты, ученые, адмиралы, послы и писатели. Все они почитатели Шерлока Холмса. На заседаниях этого клуба с самым серьезным видом читаются доклады на такие темы: «Ватсон был женщиной» или «Кто был тайной возлюбленной Холмса?» Тезисы этих докладов обильно подкрепляются цитатами из произведений о великом сыщике. Разве не похож этот клуб на институт Фортона, где занимаются теориями всяких ситуаций и фрустраций, биосоциологическими параметрами и психическими комплексами? Та же игра в науку.

Хилари. Ты уже писал об этом в своем письме. Сравниваешь с бейсболом и так далее. А Ева, как ты пишешь, считает, что оккультисты — просто наглые мистификаторы и жулики, дурачащие скучающих богатых дам. Вы оба ошибаетесь. Ты и Ева — страусы, засунувшие головы в фантастику и не видящие того, что делается в мире. По телефону долго объяснять, напишу вам письмо.

Хилари повесил трубку. Спустя неделю от него пришло письмо примерно в полторы тысячи слов. Суть сводилась к следующему.

Во время последней войны американцы начали изучать боевые операции с помощью математико-измерительных методов. Путем статистических подсчетов, например, удалось выяснить наиболее удобное положение кораблей в момент нападения вражеских пикировщиков. Таким же путем были разработаны защитные меры против неприятельских подлодок. Возникла новая наука — исследование операций, сокращенно «О-Ар».

Наряду с военными операциями не менее интенсивно проводились операции психологической войны против немцев и японцев. Разбрасывались листовки и велись передачи по радио и с помощью громкоговорительных установок. Цель — подорвать боевой дух неприятельских войск и деморализовать население. Подрывная пропаганда американцев была очень эффективной. В этом деле отличились психологи, которые сочиняли тексты для листовок. В течение войны было разбросано восемь миллиардов экземпляров листовок.

После войны демобилизованные математики и психологи поступили на службу в торговые и промышленные предприятия и рекламные конторы. Они занялись изучением покупателя. Как заставить людей покупать вещи? Как приводить в действие их побудительные мотивы? Как вести торговлю, чтобы удовлетворить сознательные и бессознательные желания покупателей?

Было подсчитано: войдя в магазин, человек в среднем мигает 32 раза в минуту; подойдя к прилавку и разглядывая заманчивые товары, он начинает мигать реже — 14 раз в минуту; когда же он уплачивает деньги за товар, мигание учащается до 45 раз; выйдя на улицу, человек снова мигает 32 раза в минуту.

С помощью специального фотоаппарата снимали движения глаз человека, разглядывающего афишу или плакат, чтобы зафиксировать, как он реагирует на изображение и текст рекламы.

Путем опросов, экспериментов и подсчетов удалось сделать соответствующие выводы. Например, было установлено, какого цвета упаковка, какие рисунки и какой формы этикетки больше всего привлекают покупателей; при этом учитывался пол, возраст и социальная принадлежность.

Выяснилось: если в здании универмага покупатель может выпить освежающий напиток, он покупает на 2, 44 процента больше, чем в универмаге, где нет кока-колы или содовой. В среднем семьдесят процентов покупателей делают покупки не по велению рассудка, а в безотчетном порыве, повинуясь бессознательному влечению, ибо бессознательное является основой всей психической деятельности человека.

Так возникла новая научная дисциплина — исследование побудительных мотивов, сокращенно «ЭМ-Ар».

Специалисты по «Эм-Ар» вскоре оказались полезными и в других областях, где, как в торговле и в рекламном деле, возникает необходимость массовой обработки людей путем воздействия на их сознание и сферу бессознательного…

Глава института по изучению побудительных мотивов, психолог-фрейдист Эрнст Дихтер обратился к государственному департаменту с предложением: «Америку надо рекламировать так же, как виски, помаду для волос и автомобили». Другими словами, он предложил использовать методы «Эм-Ар» в психологической войне и пропаганде.

Чтобы успешно проводить психологическую войну, надо изучать и совершенствовать ее стратегию и тактику, надо придумывать все новые идеологические и пропагандистские операции.

И появилась потребность в специалистах по психологической войне против Советского Союза. Возникли всякого рода институты изучения России, научно-исследовательские центры, координационные бюро исследований и прочие советоведческие учреждения, субсидируемые теми, кто стоит за непримиримую политику против коммунизма, вне зависимости от могущих быть изменений внешнеполитического курса Белого дома, кто поклялся не успокаиваться до тех пор, пока красный Карфаген не будет сокрушен.

Исследования, которыми занимается институт профессора Фортона на основе психоаналитических, математико-статистических, биосоциологических, социопатологических и прочих методов, ставят главной задачей показать агрессивную, экспансионистскую природу «врага номер один».

Этот институт — вовсе не мирная группка ученых, играющих в науку, как полагают некоторые наивные болваны. И сравнивать этот институт надо не с бейсбольной командой, а с отрядом коммандосов-диверсантов специального назначения.

То же самое надо сказать и о всякого рода оккультистах, вроде банды Рубиросы. В психологической войне, как и в торговле, осуществляется воздействие не только на сознание, но и на бессознательное, иррациональное начало людей. Оккультисты своей практикой отвечают потребностям людей, которые верят в сверхъестественные явления. Таким образом, оккультисты выполняют особые задания в войне против материализма и марксизма. Между прочим, оккультисты пытаются напустить мистический туман на явления телепатии, которые сейчас серьезно изучаются неврологами и физиологами во многих странах.

И Фортон и Рубироса служат с начала до конца делу холодной психологической войны.

Руководители Фонда Киллорана сейчас раздумывают, кого взять на содержание — институт Фортона или Общество тайноведения Рубиросы.

Письмо свое Хилари заканчивал так:

«Я думаю, что между Фортоном и Рубиросой, уже идет ожесточенная закулисная борьба, в которой дозволены все средства. Она так же беспощадна, как война между гангстерскими шайками времен Торио и Капонс. И, наверно, произойдут события, которые приведут в восторг тетю Мону и тетю Эмму. А что касается истории с Пуннаканом, то смешно тратить на нее время. Этот мошенник просто уехал куда-то. Никакой тайны тут нет».

Вслед за письмом Хилари прислал статью о советской фантастике. Синяки у меня исчезли, и я поехал к Фортону. У него в гостиной я застал нескольких сотрудников института — все молодежь и тоже в стиле «Айви лиг». Телевизор показывал матч между чикагскими «Волчатами» и бруклинскими «Увертливыми».

«Волчата» после удачного отбива взяли сразу два очка. Фортон и его помощники засвистели и затопали ногами. Особенно громко выражал радость высокий блондин с прической «кру кат» — щеголь в стиле Мэдисон-авеню. Он опрокинул бокал, крепко выругался и пошел к бару составлять новый коктейль.

— Вы за кого? — спросил Фортон, показав мне на стул между ним и Крейгером.

— Этот матч меня не волнует, — ответил я. — Я поклонник «Красных носков».

— Дохлых бостонцев? — Фортон скривил рот. — Команда слепых старух.

Взяв у меня папку с рукописью, он перебросил ее Крейгеру. Тот поймал папку на лету жестом заправского бейсболиста.

— Посмотри и дай заключение. Статья о советской фантастике.

Крейгер стал небрежно перелистывать рукопись:

— Насколько мне известно, советские фантасты все сдувают у американцев.

— У вас неточные сведения, — возразил я. — У советских фантастов много собственных тем и сюжетов. Уровень советской фантастики не ниже…

Фортон перебил меня:

— Они пишут о захвате других планет?

— Судя по этому обзору, они пишут о космических путешествиях, а не о военных операциях.

Крейгер бросил папку на сервант.

— Я слушал в Мюнхене интересный, очень содержательный доклад некоего Мартыненко из лондонской группы кремлеведов. Он утверждал, что романы советских фантастов о завоевании Америки, Африки и Азии издаются секретным тиражом — только для ракетных войск и экипажей атомных подлодок.

Я повернулся к Крейгеру:

— Вы только что сказали, что советские авторы сдувают у наших. Значит, и сюжеты этих романов взяты у наших…

— Стоп! — Крейгер погрозил мне пальцем. — Не передергивайте. Я говорил о несекретной фантастике. А секретные фантастические произведения они пишут самостоятельно, не прибегая к плагиату. И в них дают полную волю своей свирепой фантазии.

— У нас имеются сведения, — сказал Фортон, — что в Москве функционируют особые писательские группы. По заданиям соответствующих учреждений они коллективно изготовляют секретные военно-фантастические романы и новеллы.

— Это вам сообщил Пуннакан? — спросил я.

Фортон мягко улыбнулся:

— Спрашивать об источниках информации считается дурным тоном.

Передача матча закончилась. Стали передавать объявления. Девушка, блистая улыбкой, расхваливала зубовыпрямитель, благодаря которому ей в течение короткого времени удалось выровнять зубы. Но эту передачу прервали на полуслове. Диктор стал читать экстренное сообщение полиции:

«Вчера ночью в университетскую больницу была доставлена в бессознательном состоянии молодая женщина. Она только что пришла в себя. Женщина заявила, что вчера, около одиннадцати часов ночи, сойдя с автобуса у больницы для наркоманов, она пошла вперед, но спустя несколько минут была сбита с ног ударом по голове. Больше она ничего не помнит. Свою фамилию и домашний адрес тоже забыла. В автобусе с ней ехали две старухи и мужчина с черной повязкой на глазу. Рост его примерно 5 футов 8 дюймов. Возможно, это тот самый человек, который подозревается в убийстве двух женщин. Расследование продолжается. Всех, кто узнает что-нибудь о разыскиваемом человеке, просим незамедлительно звонить в полицию».

— Опять этот таинственный Джек-Потрошитель! — Высокий блондин подул на свой кулак. — Дали бы мне его минут на пять!

Сидевший рядом с ним молодой человек с обритой, как у Юла Бриннера[2], головой засмеялся:

— Бедный Стив, он все время хочет убить кого-нибудь, да все не удается. Не теряй надежды.

Судя по комплекции, бедный Стив весил не меньше 200 фунтов. Кулаки его напоминали кожаные груши для тренировки боксеров.

Крейгер хлопнул меня по плечу и шепнул:

— А что если этот убийца с повязкой на глазу — исчезнувший Пуннакан? Вполне закономерная гипотеза. Подумайте.

Он засмеялся и, помахав мне папкой с рукописью, вышел вместе с другими. В гостиной остались Фортон и я. Фортон предложил мне кофе с мятным ликером.

— У меня к вам просьба, — сказал он. — Составьте мне список произведений наших фантастов на тему о третьей мировой войне. С кратким изложением содержания. Много книг вышло на эту тему?

— Кое-что есть. Например, романы Корнблата и Хайнлайна. Но значительно интереснее произведения на тему о борьбе с жителями других планет. Возьмите, например, Фредерика…

— Чепуха! — бесцеремонно прервал Фортон и пододвинул ко мне бутылку ликера. — Попробуйте, пожалуйста. Мне нужна библиография на тему американо-советской войны. Я готовлю выступление на предстоящем симпозиуме. За библиографический список могу выплатить максимальный гонорар.

Я хотел отказаться, но потом решил принять заказ: он давал возможность выведать еще что-нибудь у Фортона и Крейгера о гофмаршале. Список поручу Еве, она сделает в течение часа.

Я спросил Фортона; как будет проходить симпозиум? Приедут ли гости из других стран? Фортон ответил, что приедут такие светила советоведения, как Кренкшоу, Зорза и Дейтчер из Англии, Юрцевер и Джабаги из Турции, Флориди из Италии, а из американских — Солсбери, Гарри Шварц, Юджин Лайонз и Глеб Струве. Будет обсуждаться вопрос о создании Международного института антикоммунизма, который разработает новые методы советоведческих исследований. На него возложат функции объединенного генерального штаба идеологической войны против международного коммунизма.

Фортон вынул из бокового кармана пиджака маленький револьвер и засунул в задний карман брюк.

— Пугач? — спросил я.

— Нет, настоящий. «Беретта», калибр двадцать пять. — Он усмехнулся. — Красные имеют основания не питать ко мне нежных чувств. Приходится быть настороже.

— У вас хороший телохранитель, этот тяжеловес Стив.

Фортон улыбнулся.

— У него другие функции. Мы перетянули его из Русского исследовательского института при Гарвардском университете. Я уверен, что Стив будет крупнейшим специалистом по социопатологии. Сейчас он изучает пятидесятников, прыгунов и трясунов — это религиозные секты в России. Его вдохновила статья Пуннакана в нашем бюллетене.

— Пуннакан мог бы принять участие в симпозиуме?

— Да. — Фортон вздохнул. — Его исчезновение — большая потеря для нас. Все-таки я думаю, что это дело рук Рубиросы. Он ведь самый настоящий бандит, хотя и кончил Принстон. До приезда в Америку Рубироса работал в секретариате Батисты и выполнял его доверительные поручения. Вот тогда-то он и привык к делам деликатного свойства.

— Секретарь редакции журнала оккультистов сказал одному моему знакомому, что Пуннакана отправили обратно в загробный мир. И сделал это медиум-грек Карафотиас.

Фортон кивнул головой:

— Я слышал о нем. Рубироса подобрал его где-то и сделал своим фактотумом. Очевидно, они вдвоем ухлопали гофмаршала. Но Крейгер не согласен со мной. Он думает, что Карафотиас связался с оккультистами какого-нибудь другого города, подговорил Пуннакана, и они вместе удрали туда. Ничего, через некоторое время объявятся.

Я покачал головой:

— У профессора Крейгера кипучая фантазия, он выстреливает одну гипотезу за другой. Только что он поделился со мной самой последней: таинственный мужчина с повязкой, подозреваемый в убийстве женщин, — это Пуннакан.

Мы оба рассмеялись. Фортон посмотрел на ручные часы и деликатно вздохнул. Я простился с ним, обещав составить библиографический список.

Вечером я поехал к Еве. Она сообщила, что тетя Мона уже рассказала обо всем тете Эмме, и на семейном совете было решено впредь до выяснения истории ничего не брать из нашего шкафа в холодильне и не покупать мяса в городе. Теперь я понял, почему все эти дни у Евы меня угощали только яичницей и макаронами с сыром.

9. OTTO КРЕЙГЕР, ПРОФЕССОР

Я принес Арчибальду письмо из Москвы, от поэтессы Эн-Эн. На этот раз она сообщала о собрании в секции поэтов Московской организации, посвященном обсуждению заявления нескольких молодых поэтов четвертого поколения. Поэты декларировали программу новой группы «Антипоэзия», которая противопоставила свою новаторскую поэтику традиционной поэтике и провозгласила своими предшественниками Маринетти, Гертруду Стайн и московских ничевоков 20-х годов. Однако Арчибальд отказался поместить в бюллетене письмо поэтессы, сославшись на то, что оно неправдоподобно. Недавняя тайная корреспонденция из Москвы (от литературоведа Икса) тоже вызвала у многих подозрение в фальсификации. Было обнаружено текстуальное совпадение нескольких абзацев этой корреспонденции с абзацами статьи мексиканского критика, опубликованной до войны. Арчибальд сказал, что сейчас нельзя рисковать престижем института. Преднамеренная литературная фальсификация никак не может быть оправдана тем, что фальсификаторы руководствовались благими целями.

Этот разговор оставил у меня неприятный осадок. За ужином я выпил лишнюю порцию «Кингс рансома» и заснул, не раздеваясь. Около двух часов ночи я был разбужен телефонным звонком. Пленительный женский голос воскресил в моей памяти далекое прошлое. Соблюдая правила, мы сначала провели положенный парольный диалог; окончательно удостоверившись, что говорю с «Гекатой», я согласился на встречу. Она состоялась у меня на квартире спустя четверть часа и носила сугубо деловой характер.

Моя гостья очень мало изменилась с марта 1945 года, когда я встретился с ней у итало-швейцарской границы, пробираясь из Милана в Лозанну. В ходе беседы я узнал следующее: после того, как организация Хеттля «Спайдер» влилась в систему Си-Ай-Эй, он стал отчитываться в своей работе перед АУДом, то есть Даллесом, согласовывая отчеты с Геленом. Но АУДа сменил Маккоун, который стал действовать более брутально, и в руки боннской разведывательной службы поступили сведения о том, что Хеттль ведет двойную игру, выдавая американцам почти все немецкие секреты.

В связи с этим «Геката» предупредила меня, что ко мне может явиться доктор Норберт Кальтенбах, который в свое время работал в органе «Зюйд» в Вене, но затем был перевербован американцами. Поэтому мне при встрече с ним надлежит делать вид, что я теперь никакого отношения к зарубежному аппарату Гелена не имею и никаких связей со своими бывшими сослуживцами по имперскому управлению безопасности не поддерживаю. В ознаменование нашего свидания мы с «Гекатой» распили три бутылки полусухого либфраумильха и, предавшись воспоминаниям, прослезились.

10. АРЧИБАЛЬД ФОРТОН, ПРОФЕССОР

1. Звонок от литературного агента.

Литературный агент сообщил: библиография по фантастическим романам о третьей мировой войне готова. Ответил ему: пусть позвонит недельки через две, сейчас некогда. Сейчас не до докладов и не до симпозиумов. Решается вопрос: кого предпочтет Фонд? Он выступает в роли Париса, перед которым две грации — я и Рубироса.

2. Ночная встреча с секретарем редакции журнала оккультистов. Позвонил Тайрон П., секретарь редакции журнала «Высшее Бытие», и предложил немедленно встретиться вне города по сугубо конфиденциальному делу. Намекнул: речь идет о Фонде. Я согласился. Условились: в 0.30 у виадука на шоссе № 3. На всякий случай, кроме карманной пушки, взял с собой Отто и Стива. Совсем как в детективном романе Чандлера или Макдональда. Съехались почти одновременно. Тайрон П. явился один, но все время держал правую руку за пазухой — очевидно, револьвер у него подвешен к плечу, как у профессионалов.

Тайрон П. сообщил:

а) Фонд Киллорана прислал телеграмму Рубиросе: представить докладную записку о работе его оккультной организации. Рубироса возликовал: богиня Нике склоняется на его сторону.

б) Рубиросе стало известно: мы добыли компрометирующие его сведения. Если мы предадим их гласности, то Рубироса тоже опубликует данные о нас, полученные от Карафотиаса накануне внезапного отъезда последнего. А Карафотиас получил их от Пуннакана, который в процессе сотрудничества в «Бюллетене» узнал, как фабрикуются в институте материалы о России и, в частности, какими подлогами занимается профессор Крейгер.

Я спросил Тайрона П.: какие сведения имеются у них о Крейгере? И получил ответ: Рубироса знает что-то, но что именно, неизвестно.

Надо будет предупредить Крейгера. История с мифическими корреспондентами в Москве может сильно повредить репутации института. В случае необходимости я дезавуирую Крейгера и порву с ним.

в) Рубироса сказал Тайрону П: «Фортон заподозрил Пуннакана в том, что тот через своего друга Карафотиаса передает нам сведения об институте. Фортон принял меры — Пуннакан исчез. Карафотиас испугался и удрал».

Тайрон П. потребовал гонорар за эти сведения. Я дал и попросил держать меня в курсе взаимоотношений Фонда с Рубиросой, а также выведать, что Рубироса знает по делу таиландца. (Какие сведения о нас Пуннакан передал Рубиросе?)

Тайрон сообщил: в редакцию к нему приходила девица, кокетливая и довольно хорошенькая, похожая на киноактрису Дорис Дей. Назвалась секретарем литературного агента. Старалась вынюхать что-нибудь о Пуннакане. Рубироса полагает: эта шпионка подослана мной.

Но лично Тайрон думает, что эта девица — агент красных.

3. Оценка информации Тайрона П.

Секретарь журнала Рубиросы, судя по его низкому лбу и оттопыренным ушам — типичный ломброзовский преступник — homo delinquente[3], но его информация относительно Фонда, по-видимому, имеет фактические основания.

Девица, упомянутая Тайроном, является секретарем литературного агента, который посещает меня. Агент тоже старается узнать о судьбе Пуннакана.

Что за личность этот литературный агент? Довольно бесцеремонный тип, часто отпускает шпильки. Может быть, он агент Рубиросы?

Если предположение Тайрона П. правильно и девица — агент красных, то и ее шеф, нахально пролезший ко мне, тоже может оказаться красным. Это вполне возможно. Она пролезла к оккультистам, а он ко мне — оба хотят получить данные для разоблачений или для шантажа.

Судя по всему, оккультисты не знают, что я послал Фонду записку о работе нашего института, а также о махинациях Рубиросы и о том, что все фактические данные об оккультистах я купил у медиума Карафотиаса.

4. Три встречи с О. — представителем Фонда Киллорана.

В наш город неожиданно прибыл О. — из администрации Фонда.

Через брата Стива, работающего в справочном отделе газеты, я узнал: О. во время второй мировой войны работал в штабе Макартура, в секторе психологической войны. После войны служил в отделениях Информационной службы в странах Юго-Восточной Азии и Африки. Во время корейской войны работал в штабе 8-й армии, затем в особом исследовательском отделе корпорации «Рэнд». Оттуда перешел в администрацию Фонда. Имеет звание бригадного генерала. Происходит из богатой балтиморской семьи, окончил Принстон, состоял в университетской баскетбольной команде, женат на дочери аргентинского мультимиллионера, владеет большой коллекцией картин испанских мастеров и ламаистской эротической скульптуры.

На вид ему лет пятьдесят, рыжеватые волосы, серые гипнотизирующие глаза, густые, подстриженные усы, мурлыкающий голос, высок, худощав, ходит вкрадчиво, бесшумно, как пума.

Состоялись три встречи. О. слушал меня и Рубиросу очень внимательно, делал пометки в блокноте, временами включал на запись магнитофон-бэби, прерывал нас только в тех случаях, когда начиналась перебранка.

а) Первая встреча (воскресенье).

Продолжалась 1 час 18 минут, включая завтрак. Вызвал нас к 8 часам утра и попросил сперва Рубиросу в предельно краткой форме изложить свои соображения. Рубироса в течение 11 минут говорил примерно о следующем.

Сейчас самое важное — это борьба с материализмом. (О. закивал головой.) Надо всеми силами отвлекать людей во всем мире от материалистического мировоззрения. И в этой борьбе за души людей огромную роль должны сыграть науки, разрабатывающие проблемы, иррационального и сверхчувственного, — герметизм, теософия, антропософия, спиритизм и другие эзотерические системы знаний.

Эти отрасли тайноведения призывают к мистическому постижению космической души-Махатмы, к пониманию того, что все политические события, смена властей, борьба партий и классов, демонстрации на улицах, конференции, конфликты между нациями — лишь игра теней, иллюзорная вибрация фантомов.

Огромное принципиальное значение имеют эксперименты американских парапсихологов по телекинезу — воздействию на предметы силой духа. Эти опыты должны подтвердить, что не материя влияет на дух, а, наоборот, дух влияет на материю, управляет ею. Об этом сказано в «Энеиде» Вергилия: «Mens agitat molem»[4]. И такое же значение имеет оккультная практика контактов с потусторонним миром для узнавания будущего, для упреждения событий.

О. прервал Рубиросу жестом и предложил мне высказаться на тему о предвидении. Моя реплика свелась к следующему.

Руководимый мной институт систематически изучает прошлое и настоящее России и других социалистических стран, ибо для предвидения необходимо изучать развитие явлений в прошлом и настоящем, с тем чтобы, констатировав те или иные устойчивые тенденции развития, экстраполировать на будущее те закономерности, справедливость которых удалось установить для настоящего времени.

Одним из важнейших факторов, обусловливающих точность предвидения, является знание характера народа изучаемой страны. Мы составляем большое количество всевозможных индексов, охватывающих все стороны жизни изучаемого народа, и конструируем модели различных политико-экономических и культурно-исторических типов развития. Мы используем вычислительное устройство, обеспечивая его достаточным количеством материалов для того, чтобы достигать высокого коэффициента правильности предсказаний. Уже имеется блестящий пример — машина «Энивак» правильно предсказала в 1952 году исход президентских выборов.

О. поблагодарил меня и предоставил слово Рубиросе.

Исход этих президентских выборов, сказал Рубироса, мог предсказать любой дурак — без всякой электронно-вычислительной машины. Все попытки кибернетиков по части предугадывания событий являются бессмыслицей. Это доказал западногерманский философ Васмут. Ведь поведение машины, являющейся неодушевленным предметом, в каждый момент определяется ее предшествующим состоянием. И, таким образом, можно сказать, что машина получает сигналы из прошлого. Машина действует в одномерном времени.

Но в отличие от машины человек получает сигналы не из прошлого, а из будущего. Предчувствия, вещие сны, предзнаменования, внушение свыше — все это сигналы, идущие из будущего. Таким образом, у человека время двухмерное и второе измерение времени связано с понятием информации, которая является свойством духовной, нематериальной субстанции. Отсюда следует, что никакой передачи информации у машин не может быть. Институт Фортона, занимающийся подготовкой материалов для вычислительных машин, прикрывается наукообразной терминологией, а по существу является шарлатанским учреждением.

О. улыбнулся, щелкнул пальцами и остановил Рубиросу. Потом сделал мне знак глазами: говорите.

Я сказал, что вместо разглагольствований о космической душе, как это делают оккультисты всех видов, мы проводим исследования, подкрепленные статистико-математическими подсчетами, уделяя особое внимание всем видам сублимации сексуальной энергии, в частности литературе и искусству. Нам удалось, например, проанализировать амбивалентность отношения русских к Западу, характеризуемого, с одной стороны, интуитивным пиететом, а с другой — ненавистью, проистекающей из комплекса неполноценности и подавленности сексуальной энергии.

В своих научных исследованиях институт преследует две основные цели: 1) вывести на основе изучения характера русских различные формулы, начиная с формулы роста экспансивности и агрессивности, и 2) составить образ гипотетического советского человека — объекта наших идеологических акций. Наш институт старается приносить реальную пользу правительству и обществу в происходящей ныне войне идей, а не заниматься околпачнванием суеверных дур с помощью эктоплазм и материализованных духов.

Рубироса прервал меня грубыми ругательствами на испанском языке и заявил, что мы переманили к себе Пуннакана, а затем, очевидно, разделались с ним из опасения, что он может рассказать администрации Фонда о том, как мы подделываем материалы о России. Я ответил Рубиросе, что у меня имеются неопровержимые данные об его темных делах: судя по всему, он поручил своему подручному Карафотиасу отправить Пуннакана на тот свет, а затем сплавил грека в Европу.

О. предложил прервать разговор, чтобы остудить страсти. Затем сказал, что нам следовало бы позавтракать — пусть это заменит трубку мира. Рубироса принял приглашение, но с таким видом, будто ему приказали сесть за стол с жабой. Я сделал непроницаемое лицо, как при игре в покер, и поблагодарил О.

Завтрак вначале протекал в мирной обстановке. О. сказал, что он недавно обедал с бразильским адмиралом, и тот показал ему фотоснимки неизвестного летающего предмета — «уфо», который пролетел над бразильским военным кораблем «Альмиранте Сардана», когда тот был недалеко от Тринидадских островов. Полагают, что этот «уфо» был космическим кораблем инопланетного происхождения.

Рубироса заговорил о гипотезе американского философа-математика Дана. Она сводится к тому, что прошлое, настоящее и будущее существуют в виде своеобразного фильма, но люди из-за предельно ограниченной способности воспринимать время могут видеть только настоящее. Однако возможность перемещаться во времени вовсе не является досужей фантазией романистов, и вполне возможно, что «уфо» являются «машинами времени».

Я в шутливом тоне сказал, что в древности было много всяких мистификаторов: колдунов, магов. Наверно, они стараются пролезть и в нашу легковерную эпоху.

Мою шутку Рубироса принял на свой счет и обругал меня. Мы стали обмениваться неэтикетными выражениями. Завтрак был испорчен. О. выразил сожаление и заявил, что придется отложить встречу до второй половины дня. Он предложил нам обоим принять успокаивающие таблетки, чтобы восстановить душевное равновесие.

б) Вторая встреча.

На этот раз О. говорил один — 1 час 9 минут. Он сказал следующее.

Вся надежда на фронт идей. Довольно нам играть в утонченный, изнеженный, упадочный Рим, который, ничего не предпринимая, ждал своей неминуемой гибели от северных варваров. Если мы будем бездействовать, нас постигнет та же участь.

Мы не должны полагаться на наше правительство, которое все время проводит зигзагообразную, половинчатую политику в зависимости от международно-политической конъюнктуры и внутриполитической обстановки. Мы, идейные дирижеры нации, организаторы ее мнений и желаний, должны проводить до конца последовательную, непоколебимую, бескомпромиссную политику борьбы с коммунизмом.

На фронте политики и экономики мы не в состоянии одолеть противника. Вся надежда теперь на фронт идей. Мы должны победить в войне за умы и души людей. Победить во что бы то ни стало.

На этом фронте из-за бездарной политики нашего правительства мы только оборонялись. Враг неуклонно усиливал свое влияние во всем мире. Мы теряли одну позицию за другой. Но теперь мы должны перейти в контрнаступление.

Мобилизация. Контрнаступление. Мы начали небывалую до сих пор мобилизацию всех наших идеологических средств, как правительственных, так и общественных.

Фонд Киллорана, так же, как и другие крупнейшие фонды, решил дополнительно ассигновать большие суммы на расширение деятельности советоведческих исследовательских органов.

До сих пор наши советоведы занимались в основном сбором и обработкой информационного сырья для официальных сфер и общественности.

Но этот этап уже пройден. Мы начинаем новый этап — этап контрнаступления.

Распределение сил и задач. Что надо сделать, чтобы победить? Ведущие фонды распределили между собой исследовательские учреждения для финансирования их и руководства ими.

До сих пор идеологические акции против коммунизма были преимущественно негативными. Мы критиковали врага, высмеивали, обличали, ругали, проклинали и ниспровергали, но все наши инвенктивы были малодейственны.

Чтобы операции в идеологической войне были успешны, надо пользоваться позитивными концепциями и лозунгами.

Поэтому ряду исследовательских органов поручено разрабатывать доктрины, концепции и идеи, действующие, например, в пользу перемирия между двумя системами в области идей. Или другой пример: организация нового всемирного движения под лозунгом идейного перемирия между двумя лагерями. Это новое движение за мир надо противопоставить ныне существующему, чтобы расколоть его, как это нам уже удалось сделать в Японии с комитетом борьбы против ядерного оружия.

Один из исследовательских институтов уже работает над программой мероприятий по созданию Всемирной лиги религиозных организаций. Она охватит не только католиков, протестантов, православных, магометан, буддистов, ламаистов, но и африканских политеистов и фетишистов, то есть всех язычников, кроме тех, кто допускает каннибализм. И эта Организация объединенных религий в тесном содружестве с обществом «Моральное перевооружение» и такими азиатскими религиозными ассоциациями, как тайванская «Красная свастика» и японская «Сока-гаккай», будет в глобальном масштабе проводить пропаганду идей самоусовершенствования личности и всеобщей любви. Необходимо покончить со всеми проявлениями мизантропии в нашем мире, вроде классовой борьбы и национальных движений.

Деятельность Фонда Киллорана. Фонд Киллорана решил взять попечительство над одиннадцатью организациями в пяти городах, в том числе и над редакцией оккультного ежемесячника «Высшее Бытие» и институтом политико-психологических исследований.

Деятельность этих организаций должна иметь в виду: 1) нейтральные страны Азии и Африки и 2) объект № 1.

В этом месте Рубироса прервал О. вопросом: «А Ближний Восток? — и получил ответ: „Им будет заниматься организация, подопечная другому фонду“. Тут же О. пояснил, что объект № 1 является общим объектом для всех фондов с их подопечными организациями. Затем О. стал говорить о наших задачах по нейтральным странам Азии и Африки.

Задачи института политико-психологических исследований. Надо продвигать в эти страны печатные издания института с психоаналитическими исследованиями, посвященными объекту № 1. Особенно важно заинтересовать афро-азиатских интеллектуалов фрейдистским акцентированием внимания на сфере бессознательного, психоаналитической интерпретацией проблем социальной борьбы, теорией фрустаций и системой доказательств биологической основы войны.

Вы, Фортон, как видно из представленной вами записки, делали крен в сторону излишне детализированных наблюдений, над глубинной психикой и экскурсов по части циркулирующей психологии, морального мазохизма и прочих явлений, изучение которых отнюдь не способствует успешному анализу характера русских коммунистов.

Надо сосредоточить усилия на актуальных вопросах. Ваша задача, Фортон, — путем конструирования метамоделей и формул — давать убедительное доказательство тому, что положение в странах красного блока вовсе не является стабильным. Наоборот, оно характеризуется обостряющимся антагонизмом между поколениями и усилением настроений скепсиса, аполитичности, ипохондрии, нигилизма и тяги к мистицизму, являющейся естественной реакцией на культ техницизма.

Но самое главное — ваш институт, Фортон, должен подкрепить кардинальный тезис: экспансионизм русских, вытекающий из их национального характера и культурно-исторического развития, несет прогрессивно нарастающую угрозу странам Азии и Африки и требует с их стороны соответствующего политико-стратегического реагирования.

Вы будете обмениваться материалами с институтом современных русских исследований при Фордхэмском университете и с институтом славянских исследований при Калифорнийском университете.

Задачи оккультистов. Такие же важные задачи стоят и перед вами, Рубироса. В своей работе вы должны исходить из того, что народы Азии и Африки в силу культурно-исторических условий не имеют склонности к материалистическому мышлению. Иррационализм, мистические тенденции, вера в сверхъестественное широко распространены среди населения афро-азиатских стран.

Вы должны приложить усилия к установлению живых контактов с азиатскими и африканскими мистиками, в частности, с сиккимскими ламами, культивирующими технику телепатии — линги-шарила; с колдунами восточного побережья Африки и Занзибара, разрабатывающими систему магии «бодо», связанную с индийской «джадо»; с японцами, приверженцами культа барсучьих и змеиных «цукимоно», то есть оборотней; с индийскими йогами и китайскими даосами. И на основе этих связей вы должны объединять всех, кто исповедует веру в экстрасенсорный мир, в общение с духами и в прорицания. Вы правильно сделали упор на предвидение. Но оно должно в основном касаться политики и быть направлено против объекта № 1, тогда ваши предсказания будут производить требуемое впечатление на африканцев и азиатов.

Особенно важно заинтересовать вожаков азиатских и африканских мистических общин доктринами герметизма, теософии, антропософии, натурфилософии, модернизованной астрологии и некоторыми разделами парапсихологии, направленными против материализма. Впереди перед нами вырисовываются величавые очертания единого всемирного мистического фронта, который должен сыграть огромную роль в мировой войне идей.

Из всего этого видно, что на вашу долю, Рубироса, выпадают весьма ответственные задачи.

Рубироса кашлянул в руку и, прищурившись, взглянул на меня. Он чувствовал себя победителем. Я решил подлить в его бокал шампанского ложечку керосина. Вынув из кармана конверт, я протянул его О. В конверте находилось письмо, купленное мной у одного репортера. О. прочитал письмо, покачал головой и после короткой паузы продолжал.

Компрометация врага. В войне идей крайне важно создавать предубеждение против врага среди нейтралов. Это надо делать путем распространения сведений, дискредитирующих врага. Ценность этих сведений будет определяться тем, насколько их будут признавать достоверными и насколько они будут действовать на психику официальных кругов и населения нейтральных стран.

Вовремя и умело пущенные в оборот слухи, версии, разоблачения и документы могут дать нужные результаты, несмотря на отсутствие фактической основы. Блестящим примером служит проведенная во время войны акция Геббельса в связи с катынской историей: она попала в цель и испортила отношения между Кремлем и Даунинг-стритом.

Принято говорить, что частое появление в нашей прессе ложных сведений о событиях за «железным занавесом» подрывает веру читателей в газеты. Это не совсем верно. Путем неоднократных опросов установлено, что только 19 процентов читателей обращает внимание на последующие опровержения. В памяти сохраняются кричащие, волнующие заголовки, которые затем откладываются в сфере бессознательного. Чем чаще мы будем обстреливать читателей нейтральных стран сенсациями о Советском Союзе, тем скорее приучим их к мысли о том, что у русских действительно все время происходит что-то неладное, — нет дыма без огня.

Люди верят сведениям, имеющим документальную основу. Поэтому представляется целесообразным создавать эту основу. Большой эффект могут иметь фотокопии чрезвычайно секретных советских документов, скажем, плана тайных мероприятий советских корреспондентов в Северной Бирме или донесения советского посла о конфиденциальных встречах с деятелями политического подполья. Аналогичный эффект могут вызвать такие книги, как «Я была советской шпионкой», с хорошо смонтированными фотоиллюстрациями, которые всегда повышают доверие читателей к данной книге или документу.

Но подобные материалы должны составляться компетентными лицами, чтобы не допускать никаких неточностей: названия советских учреждений, имена руководящих лиц, географические и хронологические сведения и прочие данные должны соответствовать действительности. В распоряжении Фонда будет консультационная группа, состоящая из советоведов соответствующей квалификации. Она будет обеспечивать внешнее правдоподобие публикуемых документов.

Слушая О., я с трудом подавил улыбку. Мы с Крейгером боялись, что история с выдуманными информаторами может скомпрометировать нас, но наши опасения оказались напрасными: сам О. предлагал заняться фабрикацией материалов.

Я не буду перечислять всех мероприятий, продолжал О., которые уже проводятся и будут проводиться в отношении нейтральных стран Азии и Африки. Обо всем этом будет сказано в секретной брошюре, которую вы скоро получите. В ней будет рассказано 6 работе исследовательских организаций, находящихся в ведении фондов Рокфеллера, Карнеги, Форда, Грю и других, о деятельности специальных учебных заведений за границей, вроде Академии Ваттая в Бангкоке и американских университетов в Каире и Бейруте.

Вот в общих чертах программа вашей работы в Азии и Африке на ближайшие месяцы. Вам поручается выполнение задач первостепенной важности, чтобы предотвратить распространение коммунистического влияния на нейтральные страны Азии и Африки. И в этой работе вы должны действовать вместе, локоть к локтю, а не драться, как уличные коты.

О. предложил нам пообедать. Я и Рубироса приняли приглашение. За обедом О. развлекал нас рассказом о недавней поездке в Советский Союз в качестве астрофизика, хотя, между нами, он не может отличить Малую Медведицу от Южного Креста.

Обед прошел вполне благополучно. Но когда подали сыр, О. вдруг рассмеялся и спросил Рубиросу: действительно ли старуха — владелица всех городских закусочных-автоматов — умерла от разрыва сердца после страшного предсказания, а ее наследник выплатил приличный гонорар Рубиросе? При этом О. дал понять, что он узнал об этой истории из письма, которое я передал ему. Рубироса вспыхнул и снова обрушился на меня, но я не остался в долгу.

О. несколько раз нажимал клавиши магнитофончика — записывал отдельные места нашей перепалки. Улыбка не сходила с его губ. Когда Рубироса, не выдержав моих саркастических замечаний, схватил нож для сыра, похожий на мачете, О. стал успокаивать его и попросил нас обоих явиться в отель на следующее утро, в восемь часов. Я заметил, что история с гофмаршалом каждый раз приводит его в веселое настроение.

в) Третья встреча.

Мы собрались к 8.00. На этот раз я получил у О. разрешение записать на магнитофоне нашу беседу.

О. Как я уже говорил, до сих пор Запад был в обороне. Из-за этого инициатива все время находилась в руках противника. Отныне мы будем наступать — только наступать. Наступать до тех пор, пока не добьемся полной победы.

Мы должны беспрерывно обстреливать территорию объекта № 1 нашими идеологическими снарядами и ракетами.

Против объекта № 1 будут действовать все наши силы и средства войны идей. Сейчас будем говорить только о некоторых ваших задачах. Подробную программу получите через некоторое время.

Я. Когда пришлете?

О. В течение ближайших двух недель. Итак, бегло о некоторых задачах. Главная ваша задача, Фортон, — форсированное изучение советской молодежи.

Я. Четвертую генерацию мы уже достаточно изучили по литературе, собрано много материалов.

О. Надо изучать пятую и шестую генерации. Вы должны как можно скорей завершить исследовательскую программу по составлению образа гипотетического советского молодого человека — объекта наших идеологических акций. Затем вы должны придумывать различные пропагандистские комбинации. Придумыванием этих комбинаций будут заниматься и другие организации. Время от времени будут созываться специальные совещания, на которых вы будете обмениваться опытом.

Для примера приведу макет одной комбинации. Назовем ее условно: «Троянский конь».

Выходит роман. Тема — «сладкая жизнь» небольшой группы сынков и дочек нью-йоркских денежных магнатов. Изысканные, экстравагантные оргии, соединенные с сеансами «действенной музыки» и «действенной живописи» и чтением стихов неодадаистов. Иногда — спиритические сеансы и прочие мистические эксперименты.

Юные шалопаи имеют свою философскую систему: плевать на политические и социальные идеалы, на политику, на отцов и вообще старших, пусть они скорее сдохнут; плевать на будущее, окутанное радиоактивными тучами, на всякую мораль, и пусть восторжествует бессознательное над сознанием и да здравствует безграничная эмансипация эротизма и либидозного эгоизма, и да провалится все остальное в тартарары, аминь, ча-ча-ча!

Пресса обрушивается на роман: это клевета на Америку, на американский образ жизни, воинствующий цинизм, подрывная литература; автор — московский диверсант. Автора вызывают в комиссию по антиамериканской деятельности, он бежит в Мексику, его домик около Лос-Анжелоса сжигают бэрчисты…

Рубироса. Все это инсценировка.

Я. Не прикидывайтесь наивным. Вы же специалист по инсценировкам…

О. Тем временем роман переводится на другие языки, вокруг крамольной книги шум, в Италии приступают к экранизации, в Москве появляются статьи о романе. Наконец книгу переводят и издают. И советские молодые люди внимательно читают разоблачения тайн Уоллстрита и ку-клукс-клана, описания ультраэротических сцен с участием несовершеннолетних нимф, заодно знакомятся с фрейдистско-ницшеанской философией наших эпикурейцев-битников. И цель будет достигнута. Отрава войдет в сознание советских молодых читателей.

Рубироса (смеется). Есть такой прием: девушке подносят букет роз, обсыпанный кокаином. Девушка вдыхает аромат и через минуту одурманивается.

О. Можно придумать различные варианты «Троянского коня», и не только в области литературы. И этим должны заниматься вы оба, каждый в своей области или вместе. Кроме того, вы должны иметь в виду следующие комбинации. Глеб Струве и другие американские советоведы распространили слухи о том, что в Америку по некоторым тайным каналам просачивается из Советского Союза подпольная литература: стихи, беллетристика, мемуары московских и ленинградских писателей, рукописные журналы и стенограммы речей, произнесенных на некоторых собраниях и не опубликованных в советской печати. Надо документально подтверждать эти слухи о существовании советского литературного подполья.

Я. То есть самим создавать документальные материалы?

Рубироса. Не прикидывайтесь наивным. Вы же мастер по этой части.

О. Эти документальные материалы должны составляться предельно тщательно, чтобы не возникало никаких сомнений в их подлинности.

Я. Очень кропотливая работа.

О. Изготовлением этих материалов будут заниматься специальные советоведческие организации. Но некоторые документы будете составлять и вы. И после выхода у нас «переводов с русского» они в виде портативных книжек должны «репатриироваться» — завозиться тем или иным способом в Советский Союз.

Я. Будут ли проводиться комбинации «Троянского коня» в области изобразительного искусства и музыки?

О. Комбинации по линии различных искусств и наук будут разрабатываться другими организациями, не находящимися в ведении фонда Киллорана.

Рубироса. Мы тоже можем проводить такого рода мероприятия?

О. Вы, Рубироса, устанавливайте всеми доступными вам способами связи с сектами в Советском Союзе. В первую очередь с иеговистами, которые ушли в глубокое подполье, затем с пятидесятниками и особенно с трясунами и прыгунами. Две последние секты нас особенно интересуют: судя по данным советской прессы, они охотятся за душами подростков.

Рубироса. Мне нужны материалы по русским сектам.

О. Вы будете получать ориентировочные материалы от секции сравнительных исследований Русского центра при Гарвардском университете, а вы, Фортон, — от справочного отдела библиотеки конгресса и от Института общественных отношений и региональных исследований Нью-Иоркского университета. На основе полученных материалов и систематического наблюдения за деятельностью легальных и нелегальных религиозных организаций в советских республиках вы обязуетесь составлять прогнозы. Вы, Рубироса, собирайте и обрабатывайте материалы о теософах, антропософах и других эзотерических группах в Москве, Ленинграде и Киеве. В двадцатых годах в Москве существовала группа штейнерианцев, они собирались у известного поэта Белого-Бугаева. Имеются также данные о существовании масонских лож в Советской России в годы нэпа, причем в Москве к масонам примыкали некоторые работники музеев, собиравшиеся у поэта-ассириолога Шилейко. Возможно, сохранились остатки этих эзотерических групп. Надо также проверить, может быть, еще существуют подпольные группы теософов — последователей Блаватской и Дмитрия Страндена.

Рубироса. Взял ли Фонд Киллорана на финансирование иностранные оккультные организации и советоведческие институты?

О. Да.

Рубироса. Какие? Если не секрет…

О. Это секрет. Вы, Фортон, изучайте по материалам советской периодики и художественной литературы всякого рода суеверия, сохранившиеся в быту советских людей. Нас особенно интересуют профессиональные суеверия и приметы. К суевериям мы относим и веру в числа и талисманы. Следует учесть, что в ряде стран наиболее подвержены суевериям во время войны летчики и танкисты, перед новыми спектаклями — актеры, в период экзаменов — учащиеся. Установлено также, что спортсмены перед важнейшими состязаниями тоже восприимчивы к суевериям. Необходимо тщательно проверить наличие бытовых суеверий в Советском Союзе.

В заключение скажу, что наше наступление будет проводиться на очень широком фронте. На одном из ближайших совещаний руководителей организаций, подчиненных Фонду, вы заслушаете доклады о намечаемых акциях в разных областях против объекта № 1. Для вас, Рубироса, будут представлять особый интерес мероприятия, идущие под кодовыми названиями «Гойя» и «Тинторетто», а для вас, Фортон, мероприятия «Вишневый сад» и «Фиеста».

Но следует еще иметь в виду, что наряду с открытыми мероприятиями будут проводиться операции «sub rosa», то есть не подлежащие оглашению. Наша пропаганда, как вам известно, делится на белую, серую и черную. Наши идеологические акции тоже будут трех цветов. Белые — проводимые по официальным каналам, серые — по замаскированным и черные — по тайным.

Особенно разнообразными будут мероприятия, нацеленные на молодежь. Нам, между прочим, благоприятствует то обстоятельство, что после войны Америка задает тон в области мужских молодежных мод. Расписные рубашки «ароха», куртки с «молнией», джинсы, галстуки «манбо» и «твист», прически, красные носки, манера «но тай» — носить рубашки без галстука, и так далее — вплоть до новых танцев и манеры таскать мужские сумки через плечо или манеры носить рубашки навыпуск. Надо всячески сохранять этот приоритет, это очень важно. Нам нужно, чтобы юные модники во всех частях света старались походить на дэнди с Мэдисонавеню, равнялись бы на них. А затем мы должны добиться и того, чтобы молодые люди объекта № 1 стали равняться на наших юношей не только по внешнему виду.

Итак, наступать, наступать, действовать на мозги, нервы, сердца, на глубинную психику, на сферу бессознательного, сокрушать души путем настойчивого, беспрерывного, планомерного травмирующего воздействия!

Надо максимально использовать весь богатый опыт нашей психологической войны против Германии и Японии, все достижения практического фрейдизма, рекламного искусства, науки о побудительных мотивах.

Нацисты говорили: «Две песчинки в часовом механизме разрушают самые хорошие часы». А древнекитайский полководец Суньцзы изрек: «Лучшее из лучшего — покорить чужую армию, не сражаясь».

Идеи сильнее межконтинентальных ракет. Мы должны во что бы то ни стало выиграть войну за умы и души. Иначе погибнем.

На этом беседа закончилась. Я и Рубироса поблагодарили О. Он приказал кельнеру подать бутылку американского шампанского «Пол Роджер» и, повернувшись к нам, подмигнул и спросил:

— А все-таки кто же из вас двоих кокнул гофмаршала?

Рубироса молча кивнул в мою сторону. Я ответил:

— Принц Гамлет говорит: «Убийство выдает себя без слов, хоть и молчит». Великому мастеру тайн не подобает скромничать.

О. остановил жестом вскочившего Рубиросу и сказал:

— В общем, кто-то из вас. Но я не детектив, выяснять эту историю не собираюсь. Прошу вас обоих прекратить взаимные обличения, чтобы история не получила огласку. Она скомпрометирует вас обоих. Швырните в Лету все обиды и протяните друг другу руку. Скоро приедет к вам мой секретарь и уточнит технические детали. Представьте ему ваши сметы и пожелания.

О. приказал кельнеру разлить шампанское и поднял бокал за наше общее дело. Он заставил меня и Рубиросу чокнуться и улыбнуться друг другу в знак примирения. Мы обменялись свирепыми полуулыбками.

11. У., ПОЛИЦЕЙСКИЙ ИНСПЕКТОР

* Наконец-то поймали убийцу женщин. Он оказался сумасшедшим. Недавно вернулся из Южного Вьетнама, где был военным инструктором. Участвовал в карательных операциях в течение четырех месяцев, не выдержал и свихнулся. Выяснилось, что в соседнем городе задушил девочку. Помещен в больницу. Газеты заняты исключительно его делом и совсем забыли о моем таиландце.

* В результате осмотра стола, которым пользовался Карафотиас в помещении общества тайноведения, удалось найти листочек с номером телефона конторы путешествий. Проверка выяснила, что Карафотиас заходил в контору и интересовался воздушными рейсами между Америкой и Элладой.

* По словам Каплуна, Макманаман упорно стоит на том, что Пуннакана выкрали и убили красные. И, возможно, им помогал Карафотиас — выманил гофмаршала на рыбную ловлю, на берегу его схватили, бросили в моторную лодку и увезли куда-нибудь. Выполнив свое дело, грек удрал. Следовательно, он был связан с красными.

Макманаман строит догадки, но никакими данными эти догадки не подкрепляет.

* Снова предложил Каплуну прекратить дело. Он приложился к бутылке и сказал, что еще надо проверить: были ли в то утро на берегу реки Пуннакан и Карафотиас? Может быть, кто-нибудь видел их вместе?

А как это проверить?

Хорошо бы разыскать двух мальчуганов, о которых сообщил владелец табачной лавки у моста. Один мальчик курчавый, другой — с часами. Интересно, сколько в нашем городе и окрестностях таких мальчуганов?

* Количество школьников обоего пола, потребляющих героин, все время растет. И до сих пор не поймали ни одного продавца наркотиков. Их никто и не ищет, а я занят этим дурацким расследованием.

* У тринадцатилетней дочки моей сестры нашли под матрацем пакетик с кокаином. Теперь ясно, почему у нее в последнее время ярко-красные губы и увеличенные зрачки. Она все время твердит, что нашла пакетик на улице, — не признается. Сестра против применения форсированных методов.

Соседка говорит, что видела в аптеке мою племянницу с белокурым мальчиком: они, сцепив мизинцы, ели мороженое.

12. ЕВА, СЕКРЕТАРЬ ЛИТЕРАТУРНОГО АГЕНТА

Рано утром приехал из Нью-Йорка Хилари Т. — его вызвал Фил. Звонил профессор Фортон — хочет поговорить с автором лично.

Фил и Хилари поехали к профессору, обещав вернуться к обеду. Но явились с большим опозданием. Я открыла им дверь и сразу же увидела: случилось что-то из ряда вон выходящее.

Сутулый, нескладный Хилари держал себя воинственно: узкие плечи приподняты, волосы взъерошены, как у попугая. Без очков лицо его казалось наивным и глуповатым, он щурил глаза, но иронического выражения не получалось.

Хилари слегка прихрамывал, Фил — сильнее. На щеке Хилари красовался пластырь, у Фила — опять синяк на скуле. Я решила, что задавать прямые вопросы невежливо. Поэтому задала наводящий вопрос:

— Где ваши очки, Хилари?

Вот что произошло. Фортон принял их в гостиной вместе со своим помощником Крейгером. Хилари наотрез отказался делать исправления в своем обзоре, Фил пытался найти компромисс, но Хилари был неумолим. В разгаре спора появился оккультист Тайрон, приветливо улыбнулся Филу и сел рядом с ним.

Спор вскоре принял характер перебранки. Фортон повысил тон, Хилари стал язвительно вежлив. Фортон не выдержал, обозвал Хилари ублюдком и красным, сбросил папку с рукописью на пол. Крейгер снял пиджак и свистнул. Появились двое в кожаных куртках, один с обритой головой, другой белокурый. И по знаку Фортона начали.

Силы неравные — четверо против двух. Фила сбили с ног, на Хилари посыпались удары, но он, отбиваясь, задел рукой за картину на стене, она полетела вниз, он подхватил и стал размахивать ею. И это спасло Хилари и Фила. Картина была очень дорогая, — в комнату ворвалась супруга Фортона и заорала так, будто ее резали.

Хилари не выпускал картину из рук, пока они с Филом не сели в машину. Только тогда он запустил ею прямо в Фортона судя по воплю, угодил в цель. Картина действительно была фамильной ценностью — Фил в прошлый раз успел ее разглядеть. Это портрет миссис Фортон в образе мадонны с нимбом и с теннисной ракеткой вместо младенца — творение великого Сальватора Дали.

— А разбитые очки я оставил на полу в гостиной, — произнес Хилари небрежным тоном. — Мне они больше не нужны. И рукопись тоже. У меня осталась копия.

Фил погладил друга по плечу.

— Нам пришлось бы совсем плохо, если б Хил случайно не сорвал картину.

— Не случайно, — сердито поправил его Хилари, — а умышленно.

Я похвалила его за находчивость, не скупясь на восторженные эпитеты. Хилари зажмурился и стал похож на кота, которого чешут за ушами. Даже самые умные мужчины, с тонким вкусом, любят грубую лесть.

За обедом мужчины должны были повторить рассказ о сражении тете Моне. Я заметила, что в повторном изложении появились новые детали — и все в пользу рассказчиков.

Тетки не ударили перед героями лицом в грязь. Тетя Эмма блеснула индюшкой со спаржей и форелью, соус тартар, а тетя Мона приготовила изумительный кофе. Хилари почмокал языком и восхищенно произнес:

— Общепризнано, что самый вкусный в мире кофе подают в «Уолдорф-Астории». Но ваш в сто раз лучше, клянусь Бруклинским мостом!

Когда тетя Эмма, закончив дела на кухне, села за стол, Хилари и Фил в третий раз рассказали о ходе сражения. На этот раз с ног был сбит не Фил, а Крейгер, Фил только пошатнулся. Я представила себе, какими вариантами обрастет тридцатый по счету рассказ, и поняла, почему Гомера никогда не будут считать достоверным историком.

— Вот уж не думал, что фрейдисты такие боевые! — Фил покрутил головой. — Если б не Сальватор Дали, мы лежали бы сейчас в морге.

Хилари фыркнул:

— Еще две—три таких схватки, и прекраснодушный Фил совсем поумнеет. Давно пора было понять, что Фортон и его приспешники — те же солдаты специальной войны, которых сейчас натаскивают в Форт-Брагге. Цель у них одна, только методы разные. Фрейдисты вреднее.

Роль хозяйки и прислуги выполняла я. Мне поминутно приходилось бегать на кухню, поэтому разговоры я слушала только урывками.

В начале обеда Хилари стал спорить с Филом о мистицизме в Америке. Посмеиваясь, Фил говорил, что Хилари, как всегда, преувеличивает.

— Нисколько! — рассердился Хилари. — В Нью-Йорке сейчас действуют пятьсот астрологических кабинетов, все они в руках цыган. А если взять всю Америку, у нас практикуют свыше двадцати пяти тысяч дипломированных звездочетов. А сколько хиромантов, френологов, натуропатов, кристаллоскопистов, физиономистов и прочих! У нас привыкли верить во все, о чем кричат газеты и радио, — в метампсихоз, спиритизм, витософию, ксеноскопию…

— И в палтергейст, — сказала я.

— А что это такое? — спросил Фил.

— Спроси у Евы, — ответил Хилари, — она теперь авторитет по этой части. О палтергейсте уже существует большая литература. У нас верят всякой чертовщине, потому что запуганы, сбиты с толку, заморочены, боятся будущего, ждут катастрофы… — Хилари поднес руку к глазам — поправил несуществующие очки. — Группа психиатров в течение восьми лет изучала жителей Нью-Йорка и пришла к выводу, что пятьдесят восемь процентов опрошенных являются невротиками. И я в том числе. Могу привести и другие цифры, но не хочу портить вам аппетита.

Когда я подавала жаркое, Хилари говорил о фрейдистах:

— Во время мирных переговоров с корейцами и китайцами в Паньмыньчжоне настольной книгой американских делегатов была монография известного американского фрейдиста, профессора Лейца о сексуальных факторах психики красных.

Я зажала уши и пошла на кухню. Когда я вернулась в столовую, Хилари говорил с жаром:

— Фрейдисты оправдывают войну, заявляя, что она обусловлена биологически, что она неизбежна по причине врожденных разрушительных устремлений людей. Ее нужно считать даже полезной, так как она является психологической разрядкой. Фрейдисты стараются доказать, что классовая борьба, национально-освободительные движения, революции, перевороты — это массовые истерии, коллективные неврозы.

— Очевидно, фрейдисты оправдывают и преступления, — заметила тетя Мона.

— Разумеется. Кражи, мошенничество, подделка документов, бандитизм, убийства — все это, по их мнению, сублимация эротической энергии и разрушительных агрессивных инстинктов, присущих всем людям.

— Фрейдистов надо посадить в сумасшедший дом, — сказала тетя Эмма. — А самых рьяных… усыпить.

Хилари развел руками:

— К сожалению, вам не дадут сделать этого. Потому что им отводится важная роль в антикоммунистической идеологической войне. Такие фрейдисты-советоведы, как Фортон, утверждают, что русские провозгласили принцип мирного сосуществования только потому, что у них не завершена программа изготовления новых видов сверхмощного секретного оружия. Нельзя, мол, попадаться на их удочку. Необходимо нанести упреждающий удар.

В последнем номере бюллетеня фортоновского института помещена статья Крейгера. Он говорит, что после развенчания Сталина в сознании советских молодых людей образовался вакуум, который надо во что бы то ни стало заполнить западными идеями. И чтобы создать у советской молодежи предрасположение к западному образу мышления и мироощущению, необходимо проводить такие идеологические акции, которые стимулировали бы политический индифферентизм у советских молодых людей, обостряли бы конфликт поколений в Советском Союзе и ускоряли процесс умственного и психологического разброда.

За кофе я спросила Хилари:

— А из-за чего у вас произошла стычка с Фортоном? Что он хотел изменить в вашей статье?

Хилари отпил кофе из чашки, поперхнулся и закашлялся, размахивая руками. Я похлопала его по спине. Он встал и поцеловал мне руку — у него старомодная, подчеркнуто церемонная манера обращения с женщинами. Мне это нравится.

— Фортон хотел вставить в мою статью фразу о том, что советским фантастам поручена психологическая подготовка советских читателей к тотальной войне на Земле, а под далекими планетами, фигурирующими в советских фантастических романах, следует подразумевать страны НАТО.

Я осторожно заметила:

— А вы уверены, что советские фантасты не прибегают к аллегориям и…

— Во-первых, — перебил меня Хилари, — советские фантасты никогда не затрагивают темы третьей мировой войны. А во-вторых, Ева, вы просто дура.

В спорах Хилари не церемонится даже с женщинами. Мне это тоже нравится.

После обеда я включила телевизор в комнатке тети Эммы. Передавали телепьесу по роману Флеминга — обольстительная советская разведчица Таня Романова прокрадывается ночью в номер отеля, где спит работник английской контрразведки Бонд. Таня решила соблазнить англичанина.

Тети сейчас же сели у телевизора и впились глазами в экран. Мужчины и я перешли в мою комнату, я поставила на столик бутылку вишневого бренди. Спустя несколько минут из комнаты тети Эммы донеслись отчаянные крики, хохот, похожий на плач, и выстрелы.

— Таня Романова действует. — Фил усмехнулся. — Наверно, обольстила или прикончила Бонда. Ничего, в следующей книге он опять оживет.

— Так же, как и герой романов Ааронза — Сэм Дюрел, агент Си-Ай-Эй, тоже неистребим, — заметил Хилари.

— У фантастов что-то не получается со шпионами, — сказала я. — Трудно заниматься шпионажем в космосе.

Хилари налил в рюмку бренди, сделал несколько глотков.

— Я думаю о продукции писак типа Флеминга и Ааронза, сказал он. — Их описания злодеяний красных шпионов организованно проталкиваются на книжные рынки Европы, Латинской Америки, Азии, Ближнего и Среднего Востока, Африки. И миллионы читателей всех возрастов зачитываются этими книжками. Они написаны так, что от них трудно оторваться. В сознании читателей постепенно закрепляются образы разведчиков из стран «железного занавеса», растет уверенность, что все, описанное в этих увлекательных книжках, — правда, и страны коммунистического лагеря в самом деле засылают во все части света убийц. Таких, как доктор Но, Грант, полковник Васильев…

— Коля Микельников, — подсказала я, — персонаж Ааронза.

— И читатели многих стран исподволь начинают верить в мифическую экспансию красных правительств. Шпионский детектив — очень действенное оружие в психологической войне, сфера его влияния и сила воздействия поистине огромны. Мне не понятно одно: почему советские детективные писатели не отвечают Флемингу и его коллегам? Почему уступают без боя книжные рынки зарубежных стран? Ведь советским авторам не надо придумывать похождений вымышленных шпионов. Они могут рассказывать о реальных «подвигах» американских и английских разведчиков — о «полосатом заговоре» в Сирии, о махинациях Кохрена, Камминга и Аллисона в Индонезии, Доновена в Таиланде, Бэйрда на Цейлоне, Кеннона в Японии, Тимберлейка в Конго, Пьюрифоя в Гватемале и так далее. Советским авторам не надо высасывать факты из пальца, как это приходится делать авторам англо-американских шпионских боевиков.

— На такие фильмы, как «Доктор Но» и «Маньчжурский кандидат», — заметила я, — тоже не последовало ответа со стороны русских.

— И остаются без ответа такие книги, как «Когда кончается поцелуй» Фицгибона, — сказал Фил. — Роман о том, как русские захватывают Англию. Содержание нелепое, литературная техника на самом низком уровне. Я и за пятьдесят процентов комиссионных не взялся бы устраивать такую дрянь. Но книга стала бестселлером, вызвала большой шум, ее перевели на многие языки. Это был весьма солидный выстрел со стороны Запада. Восток не ответил ни одной книгой.

Телеспектакль закончился. В дверях показалась тетя Мона.

— Такая чепуха… — она терла виски и лоб, — даже голова заболела. Примитивный сюжет, никакой выдумки, никаких неожиданных поворотов. А вот из дела Пуннакана могла бы получиться настоящая детективная повесть в духе Крофтса.

Из-за ее спины раздался громкий голос тети Эммы:

— Но для этого надо довести до конца расследование. А вы, Ева и Фил, выбыли из игры. Теперь уже никто не раскроет тайну.

— В деле Пуннакана нет никакой тайны, — сказал Хилари. Ручаюсь своей головой и Таймс-сквером.

— Мы все выяснили. Бродяга, игравший роль Пуннакана, действовал в компании с Карафотиасом, — вмешалась я. — Эти два жулика узнали, что Фортон и Рубироса стараются заручиться поддержкой Фонда Киллорана и будут бороться между собой. И эти жулики стали продавать Фортону секреты Рубиросы, а Рубиросе — секреты Фортона. Заработав с двух сторон, они скрылись.

Фил согласился со мной.

— На вопрос: кто украл Пуннакана? — мы отвечаем: его не крали и не убивали. И для романа Ады Ч. нет никакого материала.

— И мы не можем потребовать у Ады гонорара, — добавила я. — Напрасно потратили столько времени и усилий.

— Никакой тайны! — повторил Фил и хлопнул в ладоши. — Вот и все. Конец венчает дело.

Тети красноречиво переглянулись. Они остались при своем мнении: есть и тайна и преступление.

Я подняла руку:

— Простите, леди и джентльмены! Действительно, одна тайна еще не раскрыта. Она имеет прямое отношение ко мне. Это тайна Треугольного.

— И тайна письма с фотографией, — сказала тетя Мона.

— Да, две тайны.

Хилари махнул рукой:

— Оставьте их неразгаданными. Интереснее жить, когда остается хоть какая-нибудь тайна.

После обеда Фил и Хилари поехали к товарищу по университету, филологу-арабисту. А я решила прогуляться. На углу улицы в газетном киоске купила леденцы против курения. И коробку сигарет — на случай, если опять не смогу выдержать.

Я хотела перейти улицу, повернулась и буквально уткнулась в грудь Треугольного.

У него было морщинистое лицо, светло-серые глаза под высоко поднятыми бровями, потрескавшиеся губы. Он отскочил от меня и невольно поклонился. Я улыбнулась. Он тоже попытался улыбнуться, но у него ничего не получилось — только подергал щекой.

Смотря на Треугольного в упор, я тихо спросила:

— Почему вы все время ходите за мной? Вы сыщик?

Он сделал отрицательный жест.

— Хотите убить меня?

Он замотал головой. Я шепнула:

— Может быть, я вам нравлюсь?

Он опустил глаза. Потом заговорил глухим голосом:

— Я иммигрант… моя жена похожа… на вас. Тоже красивая, поэтому мне приятно на вас смотреть. Завтра я уезжаю далеко… и никогда больше вас не увижу. Простите.

— Это вы мне прислали фотокарточку? Там не было ни строчки.

Он посмотрел в сторону и печально улыбнулся:

— Боялся: я напишу, а вы рассердитесь…

Я протянула ему руку. Он низко поклонился и поцеловал ее. Еще раз прошептал «простите» и пошел от меня прочь большими шагами. Я крикнула:

— А где ваша жена?

Он поднес руку к горлу и сморщился.

— Ее убили тогда… нацисты.

Отвесив низкий поклон, он скрылся за углом дома. Итак, обе мои тайны раскрылись сразу. Все очень просто. Как всегда, когда тайны раскрываются, я почувствовала легкое разочарование.

Обратно я возвращалась пустынным переулком за школой. У ограды парка дрались два мальчика. Белокурый, в ярко-красном джемпере, прижал к турникету смуглого, курчавого, по-видимому мексиканца, и бил его по голове. Курчавый молча отбивался, из носа у него шла кровь. У белокурого в руке сверкал кастет.

— Не смей бить! — крикнула я. — Перестань!

Мальчик с кастетом повернулся ко мне. Смуглый сейчас же перепрыгнул через ограду и исчез в кустах. Белокурый вытер кастет о штаны и посмотрел на меня сбоку. Кастет он держал в левой руке.

— Не лезь, — сказал он хрипловатым голосом, — а то получишь.

— Отдеру за уши! — прикрикнула я. — Ведешь себя как бандит.

Он засунул кастет в левый карман и спокойно произнес:

— Скажешь еще слово, — он опустил левую руку в задний карман, — пырну в брюхо. Проваливай, падаль.

Я быстро оглянулась — в переулке ни души. Мне стало страшно. Я молча двинулась дальше. Мальчик прошел через турникет в парк. Спустя минуту в кустах раздался пронзительный свист.

Вечером я позвонила Филу, рассказала о встрече с Треугольным и спросила, как они с Хилари провели вечер, фил сказал, что у доцента сыграли партию в бридж, потом немного выпили. Фил уехал, а Хилари остался, но скоро приедет ночевать.

Доложив обо всем этом, Фил рассмеялся. Я спросила, над чем он смеется.

— Вспомнил, как Хилари крикнул Фортону на прощание: «Вы еще поплачете! У меня имеются все данные о ваших грязных делах!»

— А какие у него данные?

— Никаких. Просто припугнул.

Посмеявшись, мы пожелали друг другу спокойной ночи. Спустя минут двадцать раздался звонок. В трубке я услышала насмешливый голос Хилари:

— Фил мне рассказал о вашей встрече с Треугольным. Вы, Ева, сентиментальная, доверчивая глупышка. Треугольный вам все наврал, он сыщик, которого наняли для слежки за вами. Но кто нанял этого сыщика? Займитесь-ка этой загадкой взамен Пуннакана.

Я ответила:

— Треугольный вовсе не сыщик. Вы всех подозреваете и боитесь. Это оттого, что вы невротик.

Фил взял у Хилари трубку и сказал:

— Хилари ошибается. Не надо беспокоиться;

Я вздохнула:

— По правде говоря, у меня на сердце неспокойно. А что, если Фортон и Рубироса затеют что-нибудь против нас?.. Мне страшно.

После недолгой паузы Фил сказал:

— Такая опасность, конечно, есть… но не надо волноваться. Посмотрим.

Мы помолчали, потом снова пожелали друг другу спокойной ночи.

13. У., ПОЛИЦЕЙСКИЙ ИНСПЕКТОР

* Подозрение у меня появилось с самого начала, однако я глушил свою догадку: она казалась мне слишком дикой. Но в дальнейшем я все больше и больше убеждался в ее истинности.

а) Одежда и обувь, найденные у Пуннакана и Карафотиаса на дому имеют одинаковые размеры (одежда № 151 /2 , обувь — 7, 5).

б) Окурки, обнаруженные у них на дому, тоже одинаковы (сигареты с фильтром «Вайсрой»).

в) у Пуннакана усики, эспаньолка, шевелюра и темные очки, а у Карафотиаса растительности на лице нет, голова лысая, очков не носит. Но рост (примерно 5 футов 6 дюймов) и телосложение у обоих сходные.

г) Ни разу их не видели вместе.

Мое подозрение окончательно подтвердилось результатами графологической экспертизы.

В институте политико-психологических исследовании мне дали фотокопию машинописной рукописи — рукой Пуннакана была вписана одна строка. Почерк таиландца сличили с почерком грека (записная книжка, найденная у Карафотиаса дома) и установили полное совпадение. Писало одно и то же лицо.

* Доложил обо всем Каплуну. Обозвал меня сумасшедшим, не хотел слушать, потом приложился к бутылке, немного подумал, и приказал повторить. Потом снова прервал и выгнал меня из кабинета. Однако спустя два дня, ночью, вызвал к себе домой. Был пьян, говорил бессвязно, но я понял все, что он хотел сказать.

Каплун вызвал Рубиросу, стал допрашивать о Пуннакане и Карафотиасе. Рубироса сперва крутил, но в конце концов сознался. Именно грек-медиум Карафотиас придумал трюк с вызыванием с того света духа таиландца. Сочинив его биографию, Карафотиас стал играть роль Пуннакана (надевал парик и очки, приклеивал усики и эспаньолку), снял для него комнату в пансионе, стал писать от его имени. Затем Карафотиас потребовал деньги у Рубиросы и у Фортона. Ему дали, он требовал еще и еще. Наконец Рубироса пригрозил, что примет крайние меры, и спустя несколько дней грек скрылся. (Очевидно, уехал на родину.)

* Каплун приказал прекратить расследование за отсутствием разыскиваемого и заняться наркоманами-подростками. Получены агентурные сведения о том, что поставщики героина наняли агентов — мальчиков, которые распространяют наркотики среди своих товарищей.

* Итак, дело гофмаршала Пуннакана выяснилось полностью: ни похищения, ни убийства не было, а действовал ловкий аферист, который бежал неизвестно куда. Все хорошо, что хорошо кончается.

* Каплун сказал, что на основании сведений, поступивших от профессора Фортона и Рубиросы, Макманаман решил взять под наблюдение трех красных (один из них приезжий). Боюсь, как бы меня снова не оторвали от наркоманов.

14. АРЧИ, СЫН ПРОФЕССОРА ФОРТОНА

Эта падаль Пако драл с меня за героин, а сам получал даром от Синей Бороды и еще отсыпал из пакетика и уменьшал порции, и получалось, что на три ложки воды — полторы лопаточки для чистки ушей, а надо было две с половиной лопаточки, вот поэтому у меня укол действовал только три часа, а у других ребят дольше. И когда перестает действовать, хочется еще, зверски хочется, кусаешь пальцы до крови, как в то утро, а денег ни цента, и он каждое утро приходил удить, и у него было кольцо с черным камнем, и так мне зверски хотелось, что я подкрался сзади, а он никак не ожидал этого, и все сошло удачно. Но Пако сказал, что это вовсе не черный бриллиант, а стекляшка, и дал только полпорции. А когда я узнал, как он надувал меня, я избил его, как собаку, а он тогда сказал, что видел все из кустов, все скажет полиции: и про кастет и про мешок с камнями, — и стал требовать деньги и вещи. Я дал ему золотые часы, потом карманный фотоаппарат «Минокс» потом японский транзисторный магнитофон, а он еще требует, все грозится, и придется сказать ему, что так и быть, дам кинокамеру «Болекс» с двумя линзами, пусть придет рано утром. И мы сядем на берегу, и он начнет разглядывать аппарат, а я буду объяснять, где нажимать, — и вдруг жахну по затылку, и эта коричневая падаль Пако навсегда затихнет и ляжет на дне рядышком с тем лысым греком.