- Останемся до конца, я готов сидеть вот так, рядом с вами, хоть до утра.
      - А у меня горло пересохло. Я нечаянно проглотила вашу резинку.
      - Удержите вашего соседа. Вы можете его уговорить. Мне хочется посидеть вот так...
      - А сколько времени сейчас? - спросила Лилиан.
      Пимброк поднес часы к глазам, 7 часов 42 минуты. Но он сказал:
      - Семь двадцать. Может быть, немножко отстают. Уговорите соседа остаться. Хорошо?
      Он взял ее руку и положил на свое колено. Она промолчала.
      Эймз подошел к ночному столику и открыл ящичек. В нем были пакетики ваты и таблетки. Робинз пошел в ванную. Эймз открыл нижний ящик столика. Там оказались ботинки.
      Вдруг раздался громкий стук в дверь. Стукнули два раза. Эймз застыл на месте. Из ванной вышел Робинз и прижался к стене. Стук повторился, затем послышался голос - мужчина сказал по-французски, с трудом ворочая языком:
      - Кло, ты дома? Скорей одевайся и приходи. А то пристрелю.
      Послышались удаляющиеся шаги
      - Перепутал, пьяная скотина, - прошептал Робинз и вытер рукавом лоб.
      - Настольные часы показывали 7.48.
      - Мне душно, я выйду, - сказал Мухин.
      Пимброк шепнул Лилиан на ухо:
      - Скажите ему, чтобы остался. Вы мне обещали.
      - Ничего не обещала. Мне тоже хочется выйти.
      - А что вас связывает с этим русским? Он вам нравится?
      - Скорей я ему нравлюсь. Мне хочется как следует влюбить его в себя и посмотреть, что получится.
      - Если речь идет об эксперименте, то предлагаю себя в качестве подопытного кролика. Хорошо?
      Лилиан сняла его руку со своего плеча. Мухин что-то тихо сказал Лилиан и встал.
      - У меня тоже голова болит, - сказала она и встала. - Больше не могу.
      Они пошли по проходу, заставленному стульями. Пимброк поднес к глазам часы. Без пяти восемь. Там, наверно, еще не кончили. Надо задержать его. Нет, обоих. Она сперва сделала вид, что намерена остаться и уговорить Мухина тоже остаться, но потом вдруг пошла за ним. Ясно, что они связаны друг с другом. Неужели догадались?
      Эймз осветил кровать, луч скользнул по подушке. Из-под нее выглядывал угол книжного переплета. Эймз поднял подушку и вытащил книгу и тетрадь с клеенчатой обложкой. Книга была на русском языке и, судя по внешнему виду текста, сборник стихов. А на титульном листе было написано карандашом: 38(1) 46(2) 58(3) 38(4) 18(5) 10(6).
      - Что это? - спросил Робинз.
      - То, что мы искали, - ответил Эймз. - В тетради записи. А эта книга может быть кодом. Берите. - Он посмотрел н часы. - Уже без трех восемь. Скорей!
      Эймз посмотрел под одеялом и приподнял матрац - больше ничего не было спрятано. Робинз, держа книгу и тетрадь, быстро вышел из номера.
      В фойе Лилиан обернулась к Пимброку.
      - Я хотела посмотреть на зверства нацистов, а вместо этого... - Она страдальчески поморщилась: - Вы мне все пальцы переломали... Я боялась, что откусите еще мне ухо.
      - А почему вы не остались? - строго спросил Пимброк.
      - Не сердитесь. - Она погладила его рукав. - Мне ужасно пить хочется. Пойдемте в ресторан при нашем отеле. - Она посмотрела на ручные часики и поднесла их к уху. - У меня остановились. Сколько сейчас?
      - Восемь, - ответил Мухин.
      Лилиан заглянула Пимброку в лицо. Мухин подошел к выходу и оглянулся. Лилиан хотела взять Пимброка под руку, но тот быстро пошел вперед.
      Эймз еще раз осмотрел портфель, ящики стола и подоконник. На часах было пять минут девятого. Уже прошло больше часа. Минутные стрелки вертятся со скоростью секундных. Сидят ли они еще в казино? А что если Пимброк не смог их задержать? Оттуда десять минут ходьбы. Их могут подвезти сюда на машине. Лилиан может упросить любого. Робинз застрял, черт дорога каждая секунда. Эймз подошел к двери.
      Пимброк пошел впереди по темному переулку. Мухин окликнул его:
      - Мы сюда шли не этой дорогой. Надо налево.
      - Этот путь короче, - буркнул Пимброк, не останавливаясь.
      - Ой, ничего не вижу, - жалобно протянула Лилиан. - Посветите мне.
      - К сожалению, нельзя. - Мухин подошел к Лилиан и взял ее под руку. Сейчас вы привыкнете к темноте. Осторожней, здесь камни.
      Пимброк оглянулся. Позади Лилиан и Мухина шли две фигуры. Это те, о которых говорил Эймз. Значит, можно действовать. Пимброк прибавил шагу.
      В дверь постучали. Эймз впустил Робинза.
      - Неприятность, - произнес, тяжело дыша, Робинз. - Один аппарат испортился, побежали за другим.
      - Мы погибли! - Эймз ударил себя кулаком по боку. - Они, наверно, уже идут сюда.
      На часах было 8.12.
      - Катастрофа, - простонал Эймз.
      Робинз молча вышел из комнаты.
      Пимброк увидел в темноте яму. Он подошел к ней, вмахнул руками и, сдавленно крикнув, прыгнул вниз. Лилиан пронзительно крикнула. Кто-то выскочил из-за дерева и тоже прыгнул в канаву - прямо на Пимброка. Мухин подбежал к канаве и зажег фонарик, но в ту же секунду кто-то выхватил у него фонарик и толкнул в грудь. Сзади засвистели, послышался топот ног.
      К Мухину подбежал солдат и приставил к его животу автомат.
      - Я советский корреспондент, - сказал Мухин.
      Эймз впустил Робинза в комнату.
      - Все в порядке, - быстро сказал Робинз. - Аппарат починили и сняли все.
      Они положили блокноты в чемодан, а книгу и тетрадь под подушку. Робинз поправил подушку, но Эймз снова смял ее.
      - Вот так было. Надо помнить.
      Робинз споткнулся у кровати и чуть не растянулся на полу. Он поправил отогнувшийся край коврика. Эймз осветил еще раз фонариком стол и кровать и взглянул на часы. 8 часов 22 минуты. Они вышли из комнаты.
      Мухина и Лилиан привели в штаб американской военной полиции напротив казино. Здоровенный солдат в высоком шлеме и с дубинкой на поясе ощупал карманы Мухина и втолкнул его в маленькую комнатку с окном, забитым досками.
      - Я советский журналист, - сказал Мухин и вынул из кармана удостоверение.
      Американец молча взял удостоверение, показал подбородком на скамейку в углу и вышел в коридор.
      Эймз спустился вниз и, пройдя через вестибюль, вышел на улицу. Перед отелем стоял джип. Из машины выскочил Пимброк.
      - Кончили игру? - спросил он.
      - Только что. А где твои спутники?
      - Я спрашиваю: когда кончили? Только точно.
      - В восемь двадцать.
      - А они вышли из казино ровно в восемь. - Пимброк щелкнул пальцами. - Я был уверен, что вы еще возитесь, и принял меры. Под самым носом американского патруля инсценировал падение в яму и вызвал тревогу. И в результате этого двое подозрительных штатских угодили к американцам. Я сейчас же выручил Лилиан и доставил сюда. Она сейчас принимает ванну, и скоро мы пойдем в ресторан, поужинаем вдвоем.
      Эймз сердито махнул рукой.
      - Меня интересуют не твои альковные похождения, а дело. Где он?
      - Это вовсе не альковные похождения. Мне кажется, что она действительно связана с Мухиным. Поэтому-то я и закрутил с ней острый флирт. А что касается русского, то я сейчас еду в американскую военную полицию освобождать его.
      Пимброк хлопнул шофера по спине, и машина умчалась. Эймз посмотрел на часы у входа в отель - 9 часов 15 минут. Он закурил трубку. "Операция Покер" закончилась благополучно.
      V
      Блокноты оказались совсем чистыми, на них не было никаких записей. Клочки открыток тоже не представляли никакого интереса - в них говорилось только о приветах, благополучных прибытиях и о посланных книгах и журналах. А в тетрадке с клеенчатой обложкой были следующие записи на русском языке:
      "Путь от Нью-Йорка до Марокко.
      Нью-Йорк - Майами (на Дугласе С-54).
      Майами - Белен в Бразилии (чуть южнее экватора) - Батерст.
      (Брит. Гамбия) на Каталине ПБИ.
      Батерст - Алжир (аэропорт Мэзон Бланш, отель "Сент-Джордж") на Дугласе.
      Алжир - Касабланка (на джипе).
      От Алжира до Касабланки ехал с английским корреспондентом. Очень разговорчивый. Содержание его рассказа:
      Накануне высадки союзников в Африке сюда в секретном порядке прибыл на подлодке (в духе приключ. повести) генерал Марк Кларк и провел тайные переговоры с вишистами.
      Американское военное командование пошло на тайный сговор с главарем вишистов адмиралом Дарланом. Буря возмущения в Англии, Франции, Америке. Американское командование оказалось в затруднительном положении. Англичане явно злорадствовали. Американцам надо было выйти из положения. И они вышли зачеркнули адмирала, потом зачеркнули того, кто зачеркнул адмирала. Так делается история.
      Британская Гамбия - колониальная действительность во всей ее красе. Местные жители обречены на гибель, - вымирают. Средняя продолжительность жизни - 26 лет.
      То же самое и во французских владениях. Касабланка - чудовищные контрасты. Десятиэтажные, сверхсовременные здания белых владык (как в Шанхае на набережной). И лачуги из бочек и помятых бидонов, в которых ютятся изможденные марокканцы, цветущие плантации французов и микроскопические участки феллахов. Они пашут с помощью заостренных палок, как в каменном веке.
      Недалеко от штаба ген. Паттона (роскошное здание германской миссии) находится пресс-клуб. Сейчас в Касабланке много корреспондентов - высадились вместе с войсками и ждут наступления на Тунис. Томятся от безделья, играют до одури в карты, держат пари на что придется, судачат на все лады. Любимая забава: мистифицировать друг друга. Один корреспондент сказал мне, что он может показать мне интересные документы неофициального характера. Я ответил, что меня интересуют только документы, публикуемые отделом печати штаба союзного командования.
      Большинство корреспондентов уже знают, что здесь идет совещание начальников штабов - разрабатывают стратегические планы. Приехали Рузвельт и Черчилль. Корреспондент журнала "Тайм" поклялся мне, что видел в машине балерину Марину Семенову, "наверно, прибыла с секретной миссией".
      После убийства Дарлана американцы арестовали многих французов. Всех вишистов уже освободили, а коммунистов продолжают держать в каторжной тюрьме Мэзон Каррэ. Почему?
      Сговор с Дарланом и другими мерзавцами-вишистами весьма симптоматичен. Неужели американцы и англичане будут ориентироваться на оголтелых реакционеров в разных странах?
      Американка Лилиан Уетмор - секретарша крупного чикагского магната весьма миловидна. Кончила университет Корнелля. Ее босс сейчас в Каире. Показала мне город. На базаре - фокусники, заклинатели змей, танцоры. Кушанья - вроде плова, с перцем, шашлык, чай с мятой. Куклы для магических обрядов, деревянные и матерчатые игрушки. Везде берут доллары, но здорово запрашивают. Лилиан хорошо умеет торговаться.
      Любопытный инструмент у заклинателя - верхняя половина одноствольная, посередине шарик, нижняя половина двуствольная, с отверстиями. Индийского происхождения, по звуку напоминает гобой. Мелодия предельно простая. Интересно было бы попробовать - послушается ли меня змея?
      В Алжире в аэропорту разговорился с молодыми американскими и английскими офицерами. Вчерашние инженеры, педагоги, рабочие, клерки, студенты. Хорошие ребята, похожи на наших. Выпили за победу. Никогда не ожидал, что услышу такие восторженные слова по адресу советского народа. И это совершенно искренне. Лейтмотив нашей беседы: мы воюем, чтобы больше не было проклятых войн!
      В кафе познакомился с английским штабным офицером. Майор Ричард Эймз. Окончил Оксфорд. Породистый экстерьер. Надменно роняет слова, поднимает одну бровь. Синие жилки на висках, рано лысеет, подагрические пальцы. Он тоже хвалит нас, не скупится на комплименты, говорит, что преклоняется перед всем русским - музыкой, литературой, иконами и широтой характера. Но сказал, что боится чрезмерного усиления России после войны. Лилиан показала мне его друга, тоже штабного офицера, Оливера Пимброка - детективного писателя, выдвинувшегося в последние годы. Жизнерадостный, пышущий здоровьем, густые усики, спортсмен, рядом с ним Эймз кажется воблой. Пимброк сидел в углу веранды и жадно ел глазами Лилиан. Она это заметила.
      Лилиан предлагает мне съездить в Маракеш. Там интересный базар. Пришила мне пуговицы на пальто и пиджаке, очень внимательна ко мне. Говорит, что я похож на университетского преподавателя, в которого была влюблена. Всячески дает понять, что я ей нравлюсь. Я обращаю все в шутку или просто улыбаюсь у меня, наверное, дурацкий вид. Игра с ее стороны? Тактика? Но с какой целью? Может быть, заключила пари, что вскружит мне голову?
      Корреспондент "Лайфа" целый вечер уговаривал меня заключить с ним пари на 500 долларов - угадать: где высадятся в следующий раз союзники?
      Я отказался. Тогда он сказал, что ему удалось узнать от одной стенографистки, что в этом году союзники будут заняты только в Средиземном море. На открытие фронта во Франции рассчитывать нечего. Если это правда, Гитлер будет очень рад".
      VI
      - Ничего интересного, - тихо произнес полковник Марло. - Очевидно, он очень осторожен. Об этом говорит хотя бы то, как он отнесся к предложению австралийского корреспондента насчет неофициальных документов. Может быть, записывает секретные сведения симпатическими чернилами?
      - На чистых блокнотах ничего не обнаружено, - сказал Эймз. - Проверяли химическим способам.
      - Возможно, что записывает на книжных страницах... на полях и между строк или на белье... В следующий раз проверим книги и платочки, а что касается цифр, записанных в тетради, то майор Эмори обещал немедленно дать заключение - мобилизовал лучших криптоаналитиков своей группы. Нам остается только проанализировать записи в тетради. Ваше мнение, майор?
      Эймз вынул трубку изо рта и, не выколачивая пепла, засунул ее в верхний карман.
      - Будем исходить из того, что Мухин делал эти записи для себя, не думая, что их прочтет кто-нибудь чужой.
      - Разумеется, - подтвердил полковник.
      - Следовательно, Мухии в этой тетрадке писал правду.
      - Минутку, - остановил его Пимброк. - А что, если он делал эти записи, имея в виду, что их прочтет кто-нибудь со стороны? И таким образом ставил целью дезинформировать...
      Марло скривился.
      - Это уж слишком закручено.
      Эймз повертел рукой над головой.
      - Пимброк в своем репертуаре: фантазирование, доведенное до абсурда. Итак, надо считать, что записи в тетради Мухин делал для себя. И, следовательно, они правдивы. Но я уверен, что он прислан сюда для секретной работы. И что Лилиан связана с ним. Но в этом случае непонятно, почему он пишет о Лилиан так, как будто впервые узнал ее здесь, и почему она заигрывает с ним - со своим начальником. Это мне кажется странным.
      Марло повернулся к Пимброку.
      - Ваше мнение?
      Пимброк пожал плечами.
      - Ничего странного не вижу. Мухину, вероятно, сказали в Москве о том, что в Касабланке с ним свяжется одна особа, кличка такая-то, пароль такой-то. И он действительно увидел ее здесь впервые и написал об этом. А что касается заигрывания, то между сослуживцами разного пола, даже в условиях сугубо доверительной работы, могут возникать игривые отношения. Это известно всем и в первую очередь самому майору Эймзу... которого мне в силу нашей дружбы не хотелось бы здесь компрометировать и не хотелось бы набрасывать тень на его партнершу.
      - А кто она? Почему я не знаю? - удивился полковник.
      - Чистейшая инсинуация, - сказал Эймз.
      Пимброк, приложив руку к сердцу, привстал, но полковник махнул рукой.
      - После доложите. Итак, будем считать, что факт заигрывания Лилиан с Мухиным не может служить отрицанием их секретно-деловой связи.
      - Может быть, Лилиан получила задание проверить Мухина? - сказал Пимброк. - Насколько он устойчив в отношении соблазнов.
      Эймз хотел что-то сказать, но полковник опередил его.
      - Такая возможность не исключена. Надо проверить. Теперь насчет конференции. Мухин подтверждает, что большинству корреспондентов уже известно о пребывании здесь Рузвельта и Черчилля. К сожалению, об этом пронюхали не только корреспонденты. Вчера мы перехватили очередное донесение Уркихо. Он сообщает, что, по настоянию Черчилля, решено провести высадку в Сицилии. Я отдал приказ арестовать Уркихо. Перевербовывать его не будем.
      Пимброк покачал головой.
      Все-таки нужно сказать, что первая проверка не дала нам точных данных, изобличающих Мухина. Может быть, он просто корреспондент. И впечатление он производит такое - медлительный и простодушный, немножко увалень.
      - Разведчик не должен быть похож на разведчика, - вкрадчиво произнес полковник. - Так гласит священная заповедь работника секретной службы. То, что Мухин не похож на разведчика, как раз усиливает подозрения в отношении его.
      Раздался стук в дверь, и вошел Робинз. Как всегда, его рыжеватые волосы были растрепаны, а выражение лица таинственное. Он молча передал полковнику листочек и пакет и вышел, осторожно закрыв за собой дверь.
      - Держу пари, - сказал Эймз, что любой грудной младенец сразу же узнает, где служит капитан Робинз.
      Полковник смял листочек и засунул в карман.
      - Эмори извещает, что таинственные цифры в тетрадке - это данные о среднем количестве осадков в Касабланке в первые шесть месяцев. - Он открыл пакет и вынул оттуда желтоватый листочек - расшифрованную радиограмму. Прочитав ее, он тихо крякнул. - Вот так всегда... плохая карта идет одна за другой... Вас отбирают у меня. Вы должны завтра же выехать в Мадрид, остановиться в отеле "Ритц" около музея Прадо и ждать указаний. Вы, Эймз, будете богатым коллекционером картин, а Пимброк вашим секретарем.
      - Прикажите ему снять усики, - сказал Эймз. - В Испании его могут узнать. Там тоже усердно читают американские покетбуки и журнальчики, где он печатался.
      - Майор прав, секретарю лучше быть без усов, - согласился Марло. - Я вам дам рекомендательное письмо к моему хорошему знакомому, знаменитому меценату. Его зовут: Фиц Джейм Стюарт Фалько Порто Карреро-и-Осорио, герцог Альба.
      Эймз кивнул Пимброку.
      - Пусть он запомнит. Ему ведь придется писать письма от моего имени.
      - Жалко бросать Мухина, - сказал Пимброк. - Сегодня он опять вместе с Лилиан ходил на базар и приценивался к дудочке. Наверно, хочет научиться заклинать змей.
      - Пимброку жалко бросать не Мухина, а Лилиаи, - заметил Эймз. - Хотел соединить полезное с приятным. А мне действительно жалко расставаться с русским. Такая интересная дичь.
      - Придется без вас продолжить охоту, - сказал полковник. - Надеюсь, Робинз справится.
      Эймз кивнул головой.
      - Вполне справится. Только посоветуйте ему первым долгом искать под подушкой. У Мухина, наверно, такая привычка - класть туда самое важное.
      МАДРИД - ЭСКОРИАЛ
      (Февраль, 1943)
      I
      "Ждать у ограды парка дель Ретиро, напротив входа в Ботанический сад, ровно в половине третьего ночи придет машина". Так было им сказано в Гибралтаре, где они останавливались по дороге в Мадрид.
      Машина подъехала минута в минуту. За рулем сидел пожилой человек в широком берете, с крючковатым носом и отвислыми губами - похожий на старушку.
      - Сакс, майор, - отрывисто представился он. - Поглядывайте назад, нет ли слежки. Я немножко покружил, чтобы проверить - нет ли хвоста. Берегите головы, буду делать крутые повороты.
      Машина обогнула угол Ботанического сада, проехала мимо Южного вокзала и миновала небольшую площадь.
      - Впервые здесь? - спросил Сакс. - Следите за дорогой, буду объяснять, чтобы вы лучше ориентировались. Мы только что проехали плаца де Тирсо де Молина. Сейчас свернем направо и поедем по Калье де Толедо. А сейчас выедем на Пуэрто дель Соль - центр столицы.
      Они выехали на овальную, залитую электрическим и неоновым светом площадь.
      - Жизнь бьет ключом в такой час... около трех ночи, - удивился Пимброк. - Когда же они спят?
      - Здесь принято шляться в это время, - сказал Сакс. - От этой площади начинаются десять улиц.
      На площади и большой улице, идущей от площади, - Калье де Алкана фланировали офицеры и штатские. Офицеры поблескивали серебряными касками с хвостами и золотыми эполетами. У ворот одного особняка, похожего на старинный храм, стоял сторож в широкополой черной шляпе, с пикой и огромной связкой ключей. И ярко освещенная площадь, и сверкающие офицеры в касках и треуголках, и средневековый сторож - все напоминало театральный спектакль.
      Они поехали налево, мимо здания военного министерства, находившегося на возвышении, в саду. Затем выехали на площадь, посреди которой стоял памятник Колумбу, свернули налево, через несколько кварталов еще раз налево и поехали по Калье де Хор-талес. Затем покатили направо по широкой Гран-Виа. Сакс замедлил ход машины. За ними никто не ехал. Можно было начать разговор.
      Эймз сообщил, что они устроились хорошо. Эймзу, то есть лорду Харрогету, богатому коллекционеру картин и путешественнику, отвели люкс из четырех комнат в бельэтаже отеля, его личному секретарю - каморку на третьем. Два дня посвятили прогулкам по городу, посещению музеев и магазинов, торгующих картинами. В ресторане отеля к Эймзу подошел испанец и предложил несколько картин Шагала и Делоне.
      - Дал визитную карточку? - спросил Сакс.
      - Нет, похлопал по карманам и сказал, что нет. Пробормотал фамилию... не разобрал - среднее между Лопе де Вега и Сиерра-Гвадаррама.
      - А как выглядит?
      - Кругленький, толстенький, глаза навыкате.
      - Это Лопес Серрано Аградо. Советую не отгонять его. Это настоящий комми, и его можно использовать.
      - Я посоветуюсь с кем-нибудь из местных меценатов. У меня есть рекомендательное письмо к этому, как его... Фицу Джейму... - Эймз кивнул Пимброку: - Ну-ка, секретарь!
      - Фиц Джейм Стюарт Фалько Порто Карреро-и-Осорио, герцог Альба, отбарабанил Пимброк.
      Сакс мотнул головой.
      - Герцог знаток лошадей, а не картин. Его коллекция состоит наполовину из подделок. А конюшня потрясающая.
      Сакс направил машину в сторону западной окраины столицы - к королевскому дворцу, чтобы оттуда проехать на северо-запад - в университетский квартал.
      В пути Сакс передал Эймзу и Пимброку директиву. Завтра в отель будет подана машина от имени графа Эредиа-Спинола. На этой машине они должны поехать в Эскориал - примерно час езды. Они остановятся в отеле, где открыта художественная выставка. Их встретит маркиз Перихаа - абсолютно надежный человек. В его номере должна состояться встреча человека, прибывшего из Англии, с человеком, который должен приехать из Германии, - очень важным лицом. Встреча весьма серьезная.
      Эймз и Пимброк должны охранять номер во время встречи. В случае необходимости пустить в ход оружие. Может быть, придется быстро уничтожить документы - сделать так, чтобы они не достались никому.
      - Что-нибудь угрожает этому человеку из Германии?
      - Этот человек из антигитлеровской тайной оппозиции. За ним, может быть, едут агенты нацистской службы безопасности. Они постараются захватить его и ликвидировать. Но могут еще посягнуть и на англичанина. В случае чего, он передаст вам документы, вы их доставите в Мадрид, в посольство.
      Они ехали по автостраде мимо загородных вилл. У железнодорожного переезда была открыта ночная закусочная. Англичане вышли из машины. Хозяйка закусочной - старушка, совсем седая, важная, как королева, дала им соленых омаров, поджаренных на углях, и по рюмке белого вина. Пимброк проголодался. Ему подали еще рагу из ракушек, курятины, овощей и риса. Перед закусочной, на камнях, уселись два солдата с девицами. Солдаты стали играть на гитарах.
      Сакс покосился на солдат и дернул Эймза за рукав.
      - Мне эти музыканты не нравятся. Поехали скорей.
      Сакс быстро помчался в сторону города, приказав снова следить за тем, нет ли машин сзади. Он повторил, что завтрашняя встреча очень важная. Он недавно устраивал встречу посла Самуэля Хора с женой принца Гогенлоэ, маркизой де лас Навас. И с японским посланником Сума.
      - Я сам отвез их в этой машине в сторону Толедо. Они беседовали около двух часов. Японцы нащупывают почву. Сума намекнул на то, что немцы просят японцев выступить в качестве посредников между русскими и немцами.
      - Сзади идет машина, - сказал Пимброк.
      Сакс прибавил ходу. Машина сзади не отставала. Гонка продолжалась минут десять.
      - Это едут за нами, - сказал Сакс. - Из испанской контрразведки. Все-таки следили за нами. Они думают, что мы везем испанца-агента, и хотят его словить.
      Сакс вдруг затормозил машину.
      - Отвернитесь.
      Машина контрразведчиков ярко осветила англичан и медленно проехала вперед. Сакс повел машину за контрразведчиками. Они прибавили ход и вскоре умчались.
      - У вас бывали неприятности? - спросил Эймз. - Попадались?
      Сакс пожал плечами.
      - Не попадается только тот, кто ничего не делает. Я ведь работаю здесь уже около девяти лет. И во время гражданской войны тоже был. За это время было много всяких дел. Но испанская контрразведка обычно, захватив моих агентов, перевербовывает их, приказывает работать на них. А они признаются мне, потому что я больше плачу. И они становятся слугами двух господ. И с их помощью я надуваю испанцев.
      Эймз и Пимброк вышли из машины на плаца де лас Кортес - недалеко от отеля. Как только машина отъехала, Пимброк спросил:
      - Этот Сакс немец?
      - Да. Он, кажется, в тридцатом году приехал в Англию, позднее натурализовался и стал работать у нас. Его немецкая фамилия Закс. - Эймз усмехнулся. - У меня такое впечатление, что не только его агенты, но и он сам работает на обе разведки.
      Пимброк остановился.
      - На обе?
      - Да. Мы с тобой ведь не профессионалы. Нас мобилизовали. И посте войны мы вернемся к своим делам. А Сакс - профессиональный разведчик. А им, профессионалам этого дела, скучно работать в пределах только одной разведки.
      II
      Отель находился совсем близко от каменной горы, на вершине которой возвышалась темно-серая громада дворца-монастыря Эскориал. Перед отелем стояло много машин. А главный подъезд был украшен красно-черными флагами с фалангистской эмблемой - ярмо и стремя.
      В нижнем холле толпились офицеры в черных треуголках и молодые шумные люди в красных беретах и голубых рубашках с траурными повязками. Перед Эймзом появился худощавый седой старик с длинными, торчащими усами и острой бородкой, весь в черном, и отвесил придворный поклон.
      - Ваш покорный слуга, маркиз Перихаа, - сказал по-английски старик и, поклонившись еще раз, жестом гофмаршала показал на лестницу.
      Он провел лорда Харрогета и его личного секретаря на второй этаж, в номер в конце коридора. Двери номера выходили на площадку запасной лестницы.
      Как только они вошли в переднюю номера, маркиз доложил: гость из Англии ожидает в гостиной. Доехал без всяких приключений.
      - А другой гость? - спросил Эймз.
      - Гость из Германии ожидается с минуты на минуту. Только он едет не из Мадрида, а со стороны Аранхуэса. Поехал кружным путем.
      - Угрожает опасность?
      - Да. Позавчера появились какие-то подозрительные субъекты. Возможно, агенты Кальтенбруннера.
      - Из службы безопасности? - спросил Пимброк.
      Маркиз посмотрел на него свысока и не удостоил ответа. Повернувшись к Эймзу, продолжал:
      - Если они из службы безопасности, то могут напасть на гостя из Германии - похитить или убить. А может быть, замышляют акцию против гостя из Англии.
      - Их могут интересовать и документы, - сказал Эймз.
      - Совершенно верно. - Маркиз поклонился. - Надо быть готовыми ко всему. Около гостиницы и внутри расставлены люди. И в холле, в том конце коридора тоже. Там выставка, и все время толпятся посетители.
      - Кто выставлен? - поинтересовался Эймз.
      - Состав блестящий: Танги, Дали, Мондриан, Эрнст, а из скульпторов Арп, Джакометти и другие, только Мура нет. Здесь теперь по воскресеньям собирается вся мадридская знать. А Бретон приедет...
      - А когда гость из Германии должен прибыть? - перебил его Пимброк.
      Маркиз снова покосился на Пимброка, пожал плечами и что-то тихо сказал Эймзу. Тот ответил:
      - Идите вниз и встречайте гостя, маркиз. А вы,- Эймз повернулся к Пимброку, - как только приедет гость, выйдите в коридор и патрулируйте - от холла до этой площадки. А пока сидите здесь и впредь не лезьте с вопросами, когда вас не просят. Помните о такте.
      Эймз проследовал в гостиную, а маркиз, смерив секретаря взглядом, вышел в коридор. Пимброк подошел к окну, выходившему в сторону Эскориала. К каменным статуям библейских царей у главного входа были прикреплены фалангистские знамена. У входа выстроились военные - одни были в желтой форме, в черных треуголках и с черными ремнями через плечо, а другие во всем черном. Очевидно, готовилась какая-то фалангистская церемония.
      Пимброк долго смотрел на дворец-монастырь. Спустя некоторое время подъехало несколько машин, из них вышли военные в треуголках и серебряных касках, и их окружили желтые и черные, все прошли через главный вход. Затем туда направились, по двое в ряд, отбивая шаг, голубо-красные молодчики с букетами.
      Гость из Германии заставлял ждать. Несколько раз из гостиной выглядывал Эймз. Пимброк разлегся на диванчике, положив ноги на подушку, и курил.
      Маркиз не появлялся. Пимброк вышел в коридор, прошел через холл и спустился в вестибюль. За колонной стояло кресло, он сел. К конторке портье подошла женщина в кожаном пальто с большой сумкой. Взяв ключ, она пошла к лестнице. Пимброк спрятал голову за колонной. Это была Лилиан.
      - Простите, мисс Уэстмор, - крикнул ей портье. - Мистер Поуэл сейчас в баре.
      Она поблагодарила портье и пошла наверх. Значит, она прибыла сюда. А где же Мухин? Может быть, он теперь именуется Поуэлом? Очевидно, так. Очень интересно.
      Пимброк подошел к портье и спросил: в каком номере остановился американец? И узнал, что Поуэл прибыл утром с секретаршей из Мадрида и занял три номера в бельэтаже.
      Пимброк отошел. Так оно и есть. Она приехала с Мухиным, который выдает себя за чикагского магната. Только бы не попасться им на глаза.
      В вестибюле показался маркиз, за ним шел мужчина небольшого роста в темно-серой шляпе, надвинутой на глаза. Пимброк разглядел гостя из Германии. Длинное желтоватое лицо с румянцем, темные брови, большой длинный нос, большой рот с тонкими губами - явный южанин.