Автобиография Лемми Килмистера

). Но женщины есть женщины — как я упоминал прежде, я более чем счастлив работать с женщинами. Прежде, чем Motorhead начал своё американское турне, я заглянул в студию в Лондоне, чтобы послушать эту девичью команду из Франции Speed Queen, которые там записывали альбом. Певица Стиви была великолепна — у неё был голос такого же типа, как у нынешней (и получающей, кстати, гораздо меньше внимания, чем она заслуживает) Нины Си Элис (Nina C. Alice) из группы Skew Siskin. У них обеих живые грубые голоса — как у Эдит Пиаф, только в рок-музыке. Я даже подпел немного в одной из песен Speed Queen. Альбом был на французском языке, так что вряд ли кто-нибудь слышал его вне Франции. Спустя несколько дней после этого Motorhead прилетел в Торонто, чтобы записать несколько песен с Уэнди О. Уильямс (Wendy O. Williams). Тот проект закончился развалом того, что многие Motorhead-фаны называют нашим «классическим составом» (хотя те, кто так думает, вероятно, не слышали группу несколько последних лет).
      О Уэнди и ее группе, Plasmatics, теперь почти забыли, но она была в неистовом авангарде панк-рока. Она распиливала гитары циркулярной пилой и взрывала полицейские автомобили на сцене. Однажды она направила машину в склад взрывчатых веществ в нью-йоркской гавани и выскочила в последнее мгновение. И после этого направилась во Флориду бороться с аллигаторами. Я подумал: «Эта чертовка восхитительна!». К тому же я видел ее фотографии, и она выглядела действительно классно. После нашего хитового EP с Girlschool артисты охотно сотрудничали с нами, особенно девчонки. А я на самом деле люблю записываться с ними. Человек восемь мужиков в студии могут порой мешать друг другу — запись же с девчонками обычно приводит к лучшим результатам, потому что возникают интересные отношения, да и просто смотреть приятно! Острота и имидж — то, что нам было нужно, и было ясно, что от Wendy я всё это получу. Это сотрудничество рекламировалось как необычайный коктейль из панка и хэви-метал — двух враждующих течений в то время. Для записи мы отобрали моторхэдовскую «No Class», вещь Plasmatics «Masterplan», а для сингла кантри-песню «Stand By Your Man».
      Продюсером, как и планировалось, стал Эдди, и опять, к сожалению, в компании с Уиллом Рейдом Диком — которого я вообще перекрестил в Evil Red Dick’а (Злой Красный Член). Работа пошла, мягко выражаясь, с трудом. Уэнди долго не могла въехать в мелодию, и это выводило из себя Эдди. Несколько раз она пробовала, и получалось у неё, скажу вам, просто ужасно. Можно было подумать, что у неё так ничего и не выйдет, но я знал, что всё будет нормально, если я помогу ей. К тому же Эдди в тот раз не играл на гитаре — он был только продюсером. В записи участвовали гитарист Plasmatics, я на басу и Фил на барабанах. Время шло, Эдди бездельничал и раздражался, и наконец сказал, что идёт обедать, но мы нашли его сидящим в другой комнате с Красным Злым, мрачного и надутого. Это было хреново. Может, мы справились бы с проблемой, если бы не Уилл Рейд Дик, с которым Эдди смог отдалиться от группы. Он должен был собраться и перебороть в себе это, и всё было бы сделано и забыто. Но мы закончили перебранкой, и Эдди покинул студию. Фил и я вернулись в отель позже. Фил ушёл первым, потом пришёл ко мне и сказал: «Эдди уходит из группы».
      Вообще-то Эдди уходил каждые два месяца, но на этот раз наше терпение лопнуло, и мы не стали упрашивать его вернуться. Думаю, это его несколько удивило и окончательно укрепило в решении. Но он слишком надоел нам своей раздражительностью и тем, что снова стал очень много пить. Сейчас он перестал, и это здорово пошло ему на пользу. Так что Эдди отыграл только первые два американских концерта, в Торонто (есть видео этого шоу, но Эдди там ужасен, так же, как и я — на середине выступления у меня случилась судорога и я не смог играть), и в Нью-Йорке. Необходимо было срочно искать замену, чтобы продолжить турне, и мы выбрали Брайана Робертсона (Brian Robertson), ранее игравшего в Thin Lizzy. Технически он был лучшим гитаристом, чем Эдди, но в итоге не подошёл для Motorhead. С Роббо мы ещё быстрее покатились вниз, что, в общем-то, было несправедливо, потому что альбом, который мы записали с ним, «Another Perfect Day», был очень хорош.
      Оглядываясь на двадцать лет назад, сейчас я могу сказать, — это хорошо, что мы тогда упали, только-только встав на ноги. Motorhead не дожил бы до сегодняшних дней, если бы мы продолжали становиться всё более известными. Мы накупили бы домов по всей стране и отделились бы друг от друга. Так что, думаю, всё это пошло на пользу Моторхэду. Это важно для группы — быть голодными, это является хорошим стимулом для работы. И если вы хотите посмотреть на человека, который знает, каково это — долгое время бедствовать, — посмотрите на меня.
      Но вернёмся к Роббо. Я знал его много лет — мы познакомились под столом в Dingwalls. Там была драка и все трусы попрятались. Попрошу запомнить, — он был одним из кумиров Фила, потому что Фил — конченый наркоман Thin Lizzy. И Брайан был великолепен в этой группе. На сцене он обычно носил белый костюм на шнуровке и выглядел классно с его длинноватыми вьющимися волосами. Он был свободен на тот момент, так что мы доставили его немедленно, и он прилетел в Торонто. С короткими волосами, выкрашенными в красноватый цвет. Я ужаснулся, но подумал: «Ладно, зато он хорош в компании». Оказалось, не хорош. Он был хорош только как гвоздь в заднице. Он был единственным человеком из всех моих групп, кому я угрожал физическим насилием — и он угрожал мне в ответ, если быть справедливым. У нас в руках были стулья и мы оба собирались дубасить ими друг друга. Но это случилось месяцы спустя: когда он появился в Моторхэде, единственной приметой надвигающейся гибели были гребаные красные волосы.
      Постепенно мы получили больше улик. Когда Брайан только вошел в группу, я сказал ему: «Помнишь, у вас в Thin Lizzy была интересная штука со Скоттом Горэмом (Scott Gorham), — он одевался в чёрное, а ты — в белое и вы находились по краям сцены? Это было круто. Я ношу черное. Может, ты снова нарядишься в белое?». «Не, Лемми, я не могу», — сказал он. И всякое другое дерьмо, вроде того, что он хотел заключить контракт с нами только на один альбом. В общем, хотел подстраховаться на случай, если Motorhead пролетит. С этим ещё легко можно было мириться, пока он был безвредным. После его присоединения к нам в Торонто у нас было всего несколько часов репетиции перед следующим концертом в зале Harpo's в Детройте, но он играл как дьявол. Мы закончили американское турне в июне и улетели в Японию — впервые — и все то время он был великолепен.
      Япония всегда любила Motorhead. Брайан после Thin Lizzy уже был там со своей группой Wild Horses, и сказал мне по секрету (с его резким шотландским акцентом): «Не думай здесь, в Японии, получить то, на что рассчитываешь. Потому что они тут не ходят на головах. Просто сидят и хлопают в ладошки».
      «О, не будь слишком уверен в этом, Брайан», — ответил я, — ты теперь в Motorhead». Наверное, это задело его.
      Так что мы были достаточно уверены в себе, и когда занавес впервые открылся и зал взревел: «А-А-А-А! РЕММИ!», Блаян немного расстроился. «Блаян Лобертсон» — не слишком звучит, не так ли?
      Я любил Японию так же, как они любили нас. Испытываешь некий шок оттого, что их культура абсолютно не напоминает западную. Девочки там гуляют стайками, но не возражают против маленького приключения. Большая компания их входит в ваш гостиничный номер и все раздеваются — это очень привлекает в них. Они не испытывают чувства вины, в отличие от нас с нашим суровым христианским воспитанием. У них в Японии Будда намного более цивилизованный. Большинство японских девчонок очень, очень милы и вежливы, что мне тоже нравится. В Америке, Англии и во многих странах Европы хорошие манеры не в чести, и большинство людей — высокомерные, отвратительные, глупые задницы, которые не дают себя трахать кому попало. Они обслуживают вас в одной единственной позиции и обдирают, как липку. В Японии так не поступают. Но не стоит ошибаться, — они при этом ещё и очень домашние.
      Есть места, куда мы при случае всегда возвращаемся — бар Pip's был одним из них (к сожалению, его уже нет; теперь там караоке). Они были очень любезны и не ругались, если вам вдруг вздумалось полежать на полу. К тому же там было несколько автоматов для игры в пинбол, что меня пьяного всегда очень развлекает. И всё-таки это ничто по сравнению с галереями развлечения. Галереи развлечений невероятны — это как побывать в Старшип Энтерпрайз (Starship Enterprise ). Но самое невероятное, что я когда-либо видел в Японии, это человек двадцать японских рокабили-фанов, идущих по улице. У них всё было, как полагается — причёски пятидесятых, кожаные куртки, походка. Японские пижоны привыкают к Западу.
      Брайан начал портиться, когда мы вернулись в Англию. На первом концерте в Wrexham Football Club он отыграл прекрасно. Мы были хэдлайнерами, и одними из первых выступала новая группа из Америки под названием Twisted Sister. Незадолго до этого концерта Twisted Sister стали большой сенсацией на MTV — MTV тогда, в 1982, только начиналось, — но это было их первое выступление в Англии и они были испуганы, бедные ублюдки. Я столкнулся с ними за кулисами — кучка странных типов, в каких-то женских тряпках, и стучат зубами от страха. Я увидел, что они сейчас попадают в обморок, и сказал: «Слушайте, я выйду и представлю вас, если хотите». И они все: «О да, пожалуйста!», так что я вышел и сказал: «Тут за кулисами мои друзья, так что дайте им, блин, оторваться — Twisted Sister!». По крайней мере это гарантировало, что их не закидают бутылками. И они вышли и дали жару. Я ещё раз представлял их, когда они играли в Marquee — разумеется, я предполагал и ответные действия с их стороны, и певец группы, Ди Cнайдер (Dee Schneider), несколько раз делал то же самое. Он также представил нас на MTV во время своего шоу. У нас было несколько хороших встреч с Twisted Sister. В конце года в Ньюкасле они записывались для телепередачи «The Tube», и в конце программы мы тоже вышли и устроили с ними джем на тему «It's Only Rock 'n' Roll». Я выбежал с одной стороны и пока надевал свой бас, Брайан внезапно появился с другой, и — БАЦ! — упал прямо лицом на сцену. Смешнее не придумаешь. Всегда можно было положиться на Брайана, если требовалось случайное развлечение.
      Однако на следующем после Wrexham выступлении он был уже менее забавен. Это был стадионный концерт на Hackney Speedway в Лондоне, который организовали Ангелы Ада. Все до единого человека, кто устраивал, обслуживал это шоу, работал на него, — все они были Ангелами Ада. Они потеряли на этом целое состояние и никогда больше не пытались повторить подобное. Я помню одного из парней по прозвищу Козел. Он говорил мне: «Я знаю, где можно спереть генератор. На мототреке их навалом. Никто даже не заметит». «Обязательно заметят — отвечал я, — ещё и поймают тебя на этом». Но генератор у них всё равно появился. Так что оказались мы со всех сторон окружены этими здоровенными крутыми байкерами, и тут на сцену выходит Брайан с его красными волосами и в зеленых атласных шортах. Пронёсся недовольный ропот: «А это что ещё за п… в гребаных шортах?». «Это новый гитарист Моторхэда». «Да его убить мало!». Можно было физически почувствовать реальную угрозу. Брайан не знает, на каком волоске он висел — если бы я не остановил их, они бы в самом деле прикончили его. В конце концов, он выглядел, как их полная противоположность. Ангелы переполнены мужскими гормонами и не любят такое дерьмо! А он бравировал этим прямо у них на глазах. Принимая во внимание, что это похвально в социологическом плане, он действительно выбрал лучшее место, чтобы устроить подобное представление.
      Брайан своим обликом продолжал шокировать и ужасать фанов повсюду в нашем европейском турне в конце года. Скажем прямо — балетные тапочки и Моторхэд несовместимы! Он выделялся, как воспаленный большой палец, и, подозреваю, это то, чего он добивался. Этим он старался всем показать, что он не член Моторхэда, а просто приглашённая звезда. Наша фирма грамзаписи тоже не любила его. Я действительно думаю, что Bronze предпочла бы, чтобы мы распались в тот момент. EP «Stand By Your Man» не добился никакого успеха. Но мы всё-таки вошли в студию в марте 83, чтобы записать альбом.
      «Another Perfect Day» демонстрирует большое влияние Брайана, который музыкально был очень неплох. Даже продюсер Тони Платт (Tony Platt) был человек Брайана, но он проделал очень хорошую работу и у меня к нему нет никаких претензий. Брайан, конечно, по своему обыкновению был «гвоздём в заднице», но мы боролись с этим. Единственное, что мне не нравилось в записи, это слишком много гитары — некоторые из соло могли бы быть покороче. Впрочем, бог его знает! Но всё остальное было превосходно. Хотя наши фаны возненавидели этот альбом. Они думали, что мы «ушли в коммерцию» — опять это слово! Альбом поднялся до 20 места, то есть вовсе не был таким «коммерческим», как они утверждали. Но «Another Perfect Day» выдержал испытание временем — теперь многие фаны поменяли своё мнение и полюбили его. Но тогда это не могло помочь нам.
      Я думаю, что «Another Perfect Day» был интересным шагом для нас, и, наверное, было ошибкой, что мы мало экспериментировали раньше. Можно было бы продолжить в этом направлении…, но только не с Брайаном! После выхода альбома мы поехали с ним по Англии и Америке (это было идиотское турне — они не знали, что с нами делать, и объявляли с группами вроде Outlaws!), и зрители просто возненавидели Брайана. Во-первых, он отказывался играть старые песни, которые принесли нам славу — «Ace of Spades», «Overkill», «Bomber» и «Motorhead». Он не хотел быть связанным с нашим прошлым. Фил фактически был с ним заодно, и я мог бы их понять, но надо ведь смотреть на вещи реально; люди хотят слышать старый материал. Я имею в виду, что, придя на Little Richard’а, я ждал «Long Tall Sally», и если не слышал её, страшно разочаровывался. Хоть ты тресни, но Motorhead должен играть «Ace of Spades» — люди желают слышать «Ace of Spades» и это нельзя игнорировать. Слухи об отказе играть эту и другие песни стали очень плохими новостями. Да ещё эта одежда Брайана… В нашем последнем турне он носил что-то вроде тренировочных штанов, только сшитых из габардина, и привязывал к штанинам пару старых белых полотенец.
      Плюс блестящие красные волосы. Он был просто нелеп.
      Но я уволил Брайана не из-за этого. Я бы навсегда оставил его в группе, если бы он продолжал хорошо играть. Но когда он испортился и тут — он стал невыносим. Мы отработали часть европейского турне, осенью 83, когда стало доходить до смешного. Мы выступали в клубе Rotation в Ганновере, Германия, и только сыграли песню «Another Perfect Day», как он снова начал её. Я подошёл к нему и сказал: «Ты, мудила! Мы только что играли её!».
      «О, извини», — сказал он и заиграл то же самое в третий раз.
      Это был финиш, типа «всем спасибо и спокойной ночи!». Мы отменили остальную часть турне, потому что знали, что в том же духе продолжать невозможно. Брайан был никакой. Однажды в Испании я обнаружил его в холле отеля перед витриной с этими обычными гостиничными безделушками — хрустальными медвежатами и тому подобным дерьмом. Он упёрся лбом в стекло и, казалось, изучал это, но, подойдя вплотную, я увидел, что он спал, со своей дорожной сумкой на плече и с бутылкой Cointreau в руке. Мы оттащили его в машину, привезли в аэропорт и усадили в зале ожидания. Он сидел там с откинутой назад головой и открытым ртом, и детишки со своей испанской непосредственностью вставляли окурки ему в рот. На сцене он был не намного живее, так что пора ему было сваливать.
      После возвращения из отмененного европейского турне мы с Филом приехали к Брайану в Ричмонд и сообщили об увольнении. Мы расстались вполне дружески — он ожидал этого.
      Так Motorhead еще раз лишился гитариста. Я закончил год, записавшись, как басист и вокалист, на «Night of the Hawks», для EP Hawkwind «Earth Ritual Preview». К тому времени единственным человеком в Hawkwind, кто остался из моей эпохи, был Дэйв Брок — ясное дело, ведь это — его группа. Как Motorhead — моя. Я знал, что Motorhead продолжит свой путь вперёд, что бы ни случилось. Единственное, чего я не знал, — кто окажется в его составе.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Снова в дурдоме (Back at the Funny Farm)

      Найти нового гитариста оказалось делом несложным. Не успело выйти интервью в «Мелоди Мэйкер» (Melody Maker), в котором я упомянул, что мы собираемся пригласить какого-нибудь неизвестного музыканта, как посыпались предложения. Вот так очень быстро мы остановили свой выбор на двух гитаристах.
      После прослушивания примерно семи или восьми парней мы с Филом ограничили выбор двумя соперниками. Некоторые из отсеянных тоже были хороши, но не подходили к Motorhead. В итоге Фил Кампбелл (Phil Campbell) и Мик Вёрзел (Пугало) Бёрстон (Mick «Wurzel» Burston) остались единственными, кого я хотел бы видеть рядом. Я никогда не слышал предыдущую группу Фила Кампбелла, Persian Risk, но, кажется, они записали пару синглов. Они выступали в Лондоне, когда мы устроили прослушивание, и на обратном пути из города он сказал: «Высадите меня здесь, парни. Мне надо кое с кем поговорить; хочу завести собаку», или соврал что-то вроде этого — действительно, нельзя же сказать, что ты собираешься на прослушивание, не так ли? После такого ты можешь и не добраться, куда хочешь. Фил довольно сильно нервничал, но был настолько уверен в своих способностях, что появился на прослушивании с таким видом, будто уже пришёл на репетицию. Он произнёс пару слов, подключился и пошёл поливать, ускоряясь и тормозя, кружа и взвиваясь, играя всё, что придёт в голову. Если это чем-то напомнит вам маньяка, вы будете правы. Со временем я узнал, насколько полно он этому соответствует. Определенно, легенда Моторхэда стала с ним ярче.
      Вёрзел, напротив, когда вошёл — казался явным аутсайдером. Но я уже заранее был расположен к нему из-за письма, которое он прислал. В письме была фотография с глупым выражением лица и записка: «я слышал, вы ищете неизвестного гитариста. Так вот, — нет никого неизвестнее меня». Это сразу пришлось мне по сердцу. Однако, когда он пришёл, его колотило от волнения. Вдобавок ко всему, всю дорогу от вокзала он тащил в руках гитару и сумку с педалями. И оттянул, конечно, свои руки до колен.
      — Вот мой список песен, — сказал он, и лист бумаги дрожал в его руке.
      — Да чёрт с ним, давай его сюда! — сказал я, забирая список у него, — Не волнуйся, чувак. Садись, выпей водочки, и всё будет в порядке.
      Так что он выпил пару рюмок, а потом сыграл нам, и всё получилось замечательно. Обычно на прослушивании тебе предлагают какую-нибудь тему, и через десять минут ты должен сыграть её, но я в этом не вижу никакого смысла. Если тебе нужен хороший гитарист, дай ему играть то, что он хочет. Вёрзел позже сказал в прессе, что это было самым справедливым прослушиванием в его жизни. И это, очевидно, сработало, потому что он получил работу.
      Нам очень понравились и Фил, и Вёрзел. Кстати, они оба наврали о своём возрасте — Вёрзел сказал, что он моложе, а Фил сказал, что старше. (Я единственный, наверное, кто никогда не лжет о своём возрасте). Мы не смогли выбрать из них кого-то одного, поэтому пригласили обоих на повторную встречу. План состоял в том, чтобы устроить между гитаристами сражение и посмотреть, кто из них выйдет победителем. А в утро заключительного прослушивания Филти оставил группу.
      Наш менеджер, Дуглас, позвонил мне в девять утра и сообщил: «Через пять минут я заеду за тобой».
      — Зачем? — спросил я.
      — Надо увидеться с Филом Тэйлором, — сказал он, и я сразу понял, что случилось.
      Я не особо наблюдал за Филом, но у меня складывалось впечатление, что он действительно не пылал энтузиазмом. Мы не обсуждали причины его ухода, но мне кажется, он захотел считаться серьезным музыкантом, в чём ему, по бытующему мнению, в Heavy Metal было отказано, хотя, если спросить меня, — это полная ерунда. На сегодняшний день «металл» — одна из востребованных разновидностей рока и, фактически, это настоящий рок-н-ролл. И чтобы добиться признания, требуются такие же талант и настойчивость, как и в любом другом стиле музыки. Так что это смешно — что ещё можно желать? Во всяком случае, я думаю, — это было одной из причин. И несмотря на наши неприятности с Брайаном Робертсоном, Филти оставался одним из самых преданных фанов Thin Lizzy. И хотя он вместе со мной увольнял Брайана из Motorhead, он продолжал считать его более высокой планкой, чем Motorhead и, возможно, уже тогда рассчитывал вскоре оказаться в одной группе с Брайаном. А вообще-то кто его знает — может, он просто хотел уйти от меня!
      Как бы то ни было, мы с Дугласом приехали к нему домой, и он объявил нам: «Я ухожу».
      — Чувак, ты не мог выбрать лучшего момента! — сказал я. Как раз в этот день у нас прослушивание двух гитаристов, которые приезжают из Челтенхема и Уэльса, и вдруг я остаюсь без барабанщика! Но, надо признать, — Фил при этом оказался джентльменом. Группа вскоре должна была сниматься для сериала «Young Ones», и он отработал с нами всё, что планировалось. Он действительно ушёл прилично, в отличие от некоторых прежних членов Моторхэда.
      Однако, это было слабым утешением перед тем, как днём мне предстояло встретиться с Вёрзелом и Филом Кампбеллом. В течение нескольких часов я был единственным членом Motorhead. Я действительно не знал что делать и когда добрался к месту репетиции, я сказал им: «Фил немного припозднится. Вы пока посидите несколько минут, поговорите друг с другом, выпейте. А я схожу тут недалеко, через дорогу». Затем я вышел и четверть часа сидел за одноруким бандитом в пивной. А когда возвратился, — поймал окончание их разговора:
      — Я играю это, а ты в это время можешь играть другую партию.
      Они уже обсуждали, как убедить меня взять их обоих. Но им не стоило волноваться, потому что я уже думал об этом. Четыре музыканта позволяют играть гораздо более разнообразный материал — с двумя гитаристами как раз и представится такая возможность.
      Очевидно, это сказалось бы на нашем заработке, но следующее десятилетие доказало правильность такого решения.
      Как только это было решено, я сообщил новости о Филти. Все впали в уныние, но ненадолго. Фил Кампбелл предложил на замену Пита Гилла (Pete Gill), и мне это показалось хорошим выбором. Я помнил его мощный аттакующий стиль, когда он в составе Saxon ездил с нами в турне 1979 года. Позже я узнал, что Брайан Дауни (Brian Downey), прежний барабанщик Thin Lizzy, был не прочь влиться в Motorhead — жаль, что тогда я не знал об этом (и что бы сказал Филти?). Но Пит хорошо поработал с нами нескольких лет. Мы попросили его помочь, и он был обоими руками «за». Он приехал, и мы сыграли пару песен, а потом стояли там с глупыми улыбками на лицах, настолько круто всё прозвучало.
      Пит был довольно странный тип. Он пил, когда только присоединился к нам, а пьяный он — один из самых забавных раздолбаев в мире. Но потом он завязал и превратился в прирожденного бегуна и неуживчивого типа. Он вообще-то трусцой, как это принято, не бегал. Он просто спускался в закусочную и завтракал, а затем бежал назад, как будто его кто-то все время подталкивал. Я знаю это, потому что мы однажды проследили за ним! Он начал делать действительно странные вещи, этот Пит. Порой он вдруг неожиданно раздевался. Когда мы играли с ним первый наш концерт, в середине выступления вдруг пропало электричество, а он вскочил и спустил штаны, что показалось мне несколько необычной реакцией. Иногда он просто вываливал свой член. Однажды мы летели в самолете и стоило бортпроводнице пройти мимо, как он вытаскивал его и размахивал им за её спиной. А когда она возвращалась, закрывался газетой. В этом, на самом деле, мало смешного. Motorhead, конечно, ничего не стоит без демократии, но я не думаю, что уместно всюду размахивать членом, когда люди заняты своими собственными делами и не желают видеть такое. И ещё эти предметы у него за задним сиденьем машины — стек для верховой езды, защитный шлем и разноцветный зонтик. Я не претендую на знание того, что творилось в голове Пита, но я слышал, как однажды он вышел из туалета и заявил, что он гей. Это немного объясняет смысл некоторых его действий. Но была одна вещь, абсолютно бессмысленная, — черная записная книжка, которую он всюду носил с собой. Фил Кампбелл нашел её после того, как Пит был с нами уже года два. Он глянул и оказалось, — это было нечто вроде дневника или бухгалтерской книги, или типа того. Спустя десять дней после присоединения к группе Пит записал: «Фил Кампбелл должен мне пятьдесят пенсов». Боже, и говори после этого о бесполезной трате времени! Но все это было в будущем.
      А пока мы полностью укомплектовали состав и всё было превосходно. Я помолодел лет на десять, настолько они рвались в бой. Для начала мы отыграли шесть концертов в Финляндии, чтобы разогреться как следует, и там оторвались по полной. Всю нашу финскую поездку мы просто умирали от смеха. Мы играли действительно хорошо и были вне себя от радости. Фактически это были, наверное, наилучшие времена, когда-либо бывшие у группы с Вёрзелом. Однажды ночью он был настолько пьян, что валялся на кровати, а роуди поливали его пивом. А я трахнул его подружку, для восстановления справедливости, потому что он уже поимел мою! Да, чуваки, те финские гастроли были подобны «Сатирикону» Феллини. Это было кошмарно и восхитительно! Я познакомился с несколькими замечательными девчонками в том турне. Однажды, помню, пришлось ехать четыре мили по карьеру до места концерта, которое оказалось чуть ли не сараем, и зал этот был забит битком. Не знаю, откуда, чёрт побери, там взялись люди! И у меня была просто невероятная девочка в ту ночь — шестнадцать лет и настоящая красавица. Она сняла свою дежду, и я в слезах пал на колени и благодарил Бога.
      В другой раз финский светотехник застрял с тёлкой в платяном шкафу — больше негде было, потому что мы все находились в комнате обслуги и, конечно, не пустили бы их в нашу гримёрку. Вот он и затащил её в шкаф, чтобы она могла без помех отсосать, а мы повернули шкаф дверями к стене. И от абсолютной темноты у неё забурлило в животе и она навалила в джинсы. Так он там и торчал, запертый с этой больной тёлкой, стонущей на весь этаж, в этой ужасной вонище! Наконец он выломал заднюю стенку шкафа и вырвался на свободу. Весёлые были гастроли…
      Вернувшись в Лондон, мы немедленно устроили концерт в Hammersmith Odeon — это было 7 мая 1984 года. Там Пит Гилл и Рэт Скабис разбили писсуар в мужском туалете наверху. Hammersmith Odeon оштрафовал нас, но это ерунда. Мы убили публику той ночью — это был полный триумф. Мы как раз починили наш Бомбер — он был наполовину разворован цыганами. Они залезли туда, где он хранился и растащили на металлолом. Этот второй Бомбер оказался смертельно опасен. После одного концерта мы нашли трещину в металле позади крыла, так что вся конструкция могла разрушиться в любую секунду. Упади он на нас, уж поверьте, — всех бы переломал. И без того я постоянно бился об него головой. Однако он здорово оживлял наши шоу.
      Очевидно, Motorhead собирался взять мир штурмом еще раз. Наши фаны были готовы к этому, и мы, конечно, тоже. Однако наша компания грамзаписи не разделяла нашего оптимизма. За время работы на Bronze у нас было много трений с ними, но, оглядываясь сейчас назад, я должен сказать, что люди там — особенно по сравнению с последующими нашими фирмами — были действительно замечательные. Но к 1984 году Джерри Брон перестал лично интересоваться нами, и это немного угнетало нас, потому что Motorhead был его звездный период. Bronze подписал много людей с нашей подачи — Girlschool, Tank. Даже Hawkwind.
      Неприятности с Bronze начались уже после того, как ушёл Эдди Кларк. Им не нравился Брайан Робертсон и они, казалось, не особо верили и в новый состав. Для следующего альбома Motorhead они захотели сделать сборник наших старых песен, что было символично. Когда начинают копаться в старом дерьме группы, можно смело сказать — готовятся торжественные похороны. На Bronze, казалось, решили, что наша песенка спета, и впереди нас ждут одни неудачи (мы для них теперь сюрприз, должно быть!). Безо всякого сомнения они предпочли бы, чтобы мы распались. Тем не менее у нас для этого не было никаких причин, и я настоял, чтобы они, если уж им так хочется выпустить сборник, включили в него несколько песен нового состава Моторхэда. Я также взял на себя отбор для пластинки старых вещей и написал комментарии к каждой песне. Вот так это и вышло под названием «No Remorse» (Никаких сожалений).
      В конце мая мы записали шесть песен. Четыре из них — «Killed by Death», «Steal Your Face», «Snaggletooth» и «Locomotive» вышли на «No Remorse». Две другие появились на обратной стороне сингла «Killed by Death» и обе назывались «Under the Knife» — хотя были совсем разными песнями. Наверное, это сбивает с толку, но так оно и было задумано. Это то, что никогда не используется компаниями грамзаписи — некая глупость для собственной пользы. Это всемирное британское наследие, юмор в духе «The Goon Show», «The Young Ones» и «Monty Python». Некоторые люди не понимают это, но тем хуже для них. Вы, я думаю, смеетесь иногда. Смех укрепляет все лицевые мускулы и препятствует старению. Угрюмость способствует появлению ужасных морщин. Я также советую пить без меры — это помогает чувству юмора! Курение марихуаны сначала увеличивает чувство юмора безгранично, но через некоторое время оно утрачивается, и все, что вам остаётся — разговоры о космосе и прочее унылое дерьмо.
      Но, как я уже говорил, в наших проблемах с Bronze не было ничего смешного. Они действительно очень хорошо раскручивали и «No Remorse», и сингл — надо отдать им должное. Но всё это было скорее последним одолжением. Они рекламировали альбом по телевидению; это, конечно, не было что-то грандиозное — просто видеоролики о том, как мы буйствуем, рекламирование нас, как «самой громкой группы в мире» и другие обычные вещи. Ничего особенного. Мы сделали фотографии для сингла, очень смешные, впрочем. Мы иллюстрировали различные способы, какими, предположительно, будем убиты — меня сажали на электрический стул, Вёрзела распинали, Фила сжигали на костре, а Пита расстреливали. Для последнего снимка мы нарядились, как мексиканские революционеры; винтовки и всё такое, и в перерыве направились в ближайший универсам покупать корнуэльские пирожки с мясом. Покупатели, завидев нас, занервничали. Они прижались к стенам, и пришлось их успокаивать: «Всё в порядке. Грабители так не одеваются. Было бы слишком очевидно».