8

Три недели спустя Пол Карни физически окреп, набрался мудрости и глубокого уважения к солдатам из 22-го полка САС, а заодно стал открыто гордиться своей причастностью к этой службе.

Дэвис сдержал свое слово и позволил ему проходить подготовку вместе со своими военными коллегами. Первые дни показались сущим адом, а последующие две недели были еще хуже, но Карни выдержал испытание и вынес из него совершенно новый взгляд на то, что ему предстояло. Теперь он по собственному опыту знал, что душу и тело человека можно довести до крайней боли и даже выйти за рамки возможного. Он постепенно начал понимать, откуда берется почти мистическое чувство групповой гордости и спаянности, связывающее солдат лучшего боевого полка в мире.

Вполне оправдались его первоначальные опасения, и солдаты на первых порах действительно отказывались принять его в свою среду. Первые дни его попросту игнорировали. А когда поняли, что это на него никак не действует, к нему стали относиться с плохо скрываемым подозрением, практически враждебно. За этим последовали издевательства, личные оскорбления и унижения, что в конечном счете вылилось в серию дурацких выходок, поданных как шутки, но во многом это были жестокие шутки. Спустя много дней после того, как издевательства прекратились, Карни все еще нужно было время, чтобы привыкнуть ко вкусу чая, не сдобренного мочой.

Но он прошел через все эти испытания, сцепив зубы и преисполненный решимости выдержать экзамен. Он сумел выжить и преодолеть кросс по пересеченной местности протяженностью в двадцать миль с рюкзаком, весившим 24 фунта, за спиной. Случалось испытывать полное истощение от длительной голодовки, и он научился утолять голод живыми улитками и слизнями, корнями и ростками съедобных растений и травы. Больше того, и это было, скорее всего, самым главным, он приобрел уверенность в своей способности выжить при любых условиях и почувствовал себя человеком неординарным. В общем, он овладел искусством крепко стоять на собственных ногах, но не менее важным было ощущение себя как части общего, как члена команды. Карни чувствовал, что ему выпало в жизни большое и редкое счастье.

Он завоевал уважение солдат, хотя нельзя было сказать, что они его полностью приняли как одного из своих. Для этого требовалось время, и, возможно, такое никогда не случится, но это не имело большого значения. Главное было достигнуто: команда сформировалась и была работоспособной. Она состояла из патрулей, в которые входили четыре человека, а они создавали авангард подразделения. Вместе с разведкой и восемью солдатами в резерве они находились в полной готовности к выступлению. Дэвис, как вначале и намеревался, предоставил им автономию. По завершении этапа подготовки он выполнил свою задачу, и ему, по сути, больше нечего было делать. САС не имел ни малейшего желания и не собирался почивать на лаврах.

Оставалось провести заключительный брифинг и поставить первую задачу. Это пришлось сделать значительно раньше, чем кто-либо мог предположить.

Они собрались в Кремле, отделении САС по разведке и оперативному планированию операций в Стерлинг-Лайнз. Первый отряд возглавлял майор Майк Андерсон, которого отозвали из Северной Ирландии, где он выполнял секретную миссию. При нем состояли рядовые Фил Джексон — Джамбо; Эдди Ментит и Пит Делани. Пару месяцев назад все успешно завершили курс 14-недельной подготовки и были приняты в полк. Второй отряд под командованием капитана Барри Блейка — Буча — тоже состоял из трех стажеров, как в старом анекдоте об англичанине, ирландце и шотландце, — коренной житель Лондона Майк Питерс, Джимми Фелан и Иан Ангус — Абердин.

В отряд капитана Брайана Финн вошли очень разные люди, включая деятельную троицу — жителя Ливерпуля Теда Бреннона, уроженца Корнуолла Майлза Трематона и единственного выходца из Уэльса Хью Томаса. Разделения на «южан» и «северян» не происходило в основном благодаря усилиям Хью, которому присвоили кличку Фатальный Валлиец за его успехи в рукопашных схватках.

Официально Карни не входил в состав ни одного отряда, и его обязанности смутно определялись как «советник» для всех четырех. Но при всем желании он не мог порвать связь с Эндрю Уинстоном, с которым у него установился невидимый, но прочный контакт, основанный, казалось, на дружбе и взаимном доверии. Получив подкрепление в лице Красавчика Пэррита, отряд был доукомплектован еще двумя солдатами — Терри Марксом и Тони Тофилдом, которых знали в полку под общей кличкой Твидлидам и Твидлиди, поскольку они были неразлучны. Хотя по возрасту они были старше многих, Уинстон остановил свой выбор именно на них, потому что знал обоих и безгранично им верил. Несколько месяцев назад оба сопровождали его во время особенно опасной миссии в горах Казахстана, в бывшем Советском Союзе.

Собравшиеся в зале ожидали появления Дэвида Гривса, представителя «зелени», который должен был снабдить их самой последней информацией и дать окончательное добро на начало операции. После чего они получат возможность задавать любые вопросы, и собрание превратится в «китайский парламент», когда любой присутствующий, вне зависимости от звания, имеет право голоса.

Появившийся Гривс подошел к трибуне и оглядел зал.

— Джентльмены, теперь у нашего противника имеется имя, — объявил он несколько театрально. — Наркотик называют на улице «нирваной».

Во время наступившей паузы по его губам проскользнула тонкая и грустная усмешка.

— Для тех из вас, кто не знаком с религиями и мистическими верованиями Востока, поясняю, что этим понятием буддисты обозначают состояние высшего духовного умиротворения. Ирония состоит в том, что у этого наркотика прямо противоположный эффект.

— Вы имеете в виду, что он действует как сильное слабительное? — выкрикнул Тед Бреннон, вызвав взрыв хохота в зале.

Майор Андерсон уничтожил его взглядом. Пока Гривс не закончил своего выступления, он правил в зале в силу своего звания. Любые выкрики были допустимы лишь позже, когда открывался «китайский парламент».

Гривс не обратил никакого внимания на реплику.

— Хотя время у наших ученых было ограничено, им удалось установить в ходе испытаний, что употребление этого наркотика повышает уровень прирожденной агрессивности на пятьдесят-шестьдесят процентов, — продолжал он, как если бы его не прерывали. — Иными словами, по меньшей мере в полтора раза возрастает шанс того, что под воздействием этого наркотика любой человек способен совершить акт насилия, даже садизма. Естественно, эти грубые прикидки теряют всякий смысл, если наркоман изначально обладает склонностью к насилию. Хуже того, в этом случае возможные последствия вообще не поддаются оценке. Если же принимать этот наркотик регулярно, наркоман может прибегать к актам насилия просто ради того, чтобы себя показать, либо на постоянной основе.

Карни поднял руку, чтобы привлечь внимание Гривса.

— В какой форме производится наркотик и как его принимают? — спросил он.

Гривс знал, какой следовало дать ответ.

— Сейчас, насколько нам известно, наркотик выпускают в форме пилюли. Основные химические компоненты скрыты под безвредной и безвкусной оболочкой. Однако, поскольку это вещество действует и в минимально малых дозах и чрезвычайно легко усваивается, его можно производить и в форме крупинки.

Карни воспринял информацию стоически, хотя, по его разумению, это был наихудший вариант. Среди подростков, в первую очередь малолеток, ищущих острых ощущений, пилюли пользовались особым спросом. Модные в последнее время наркотики подобно «экстазу» быстро завоевали новые рынки лишь потому, что целому новому поколению молодых людей не льстила перспектива колоться шприцами или вдыхать «крэк». Пилюлям и крупинкам можно было придать облик «чистых» наркотиков, и они легко могли войти в моду.

Положение осложнялось тем, что даже при умеренных возможностях производства выпускать пилюли было легче и быстрее, а распространять и того проще. К тому же крайне трудно вскрыть всю сеть распределения, поскольку нельзя было воспользоваться знаниями и опытом, накопленными в борьбе с наркоманией, где потребители использовали шприцы.

Пока Карни раздумывал над этими проблемами, Гривс продолжал брифинг.

— Мы практически уверены, что наркотик изобрели в Германии, и первоначально именно оттуда контролировалось его распространение на Европейском континенте, — говорил он. — Но сейчас все изменилось. Теперь это вещество начали производить повсеместно.

Гривс сделал паузу перед тем, как подойти к главному в своем сообщении.

— А вот вам и хорошая новость, джентльмены, — объявил он наконец. — Как нам кажется, удалось обнаружить одну из лабораторий, которая находится на заброшенной ферме в графстве Норфолк. Ваша первая задача — прикрыть эту лабораторию.

Гривс сошел с трибуны, давая понять, что поведал все, что собирался сказать. Теперь можно было задавать любые вопросы.

Поднялся майор Андерсон.

— Но согласитесь, что этим должна бы заняться полиция? — возразил он. — Ведь если мы возьмемся за дело, это все равно что колоть орехи паровым молотом.

Гривс мрачно покачал головой.

— Немецкая полиция при полном вооружении попыталась провести сходную операцию больше двух недель назад, — сказал он. — Они потеряли пятерых, и мы не желаем так же рисковать. Кроме того, у вас есть шанс попробовать свои силы. Будем надеяться, что эта операция послужит предупреждением для ублюдков, занимающихся грязным бизнесом, и они поймут, что им не приходится рассчитывать на мягкое обращение. Надежда, конечно, слабая, но может быть, нам удастся их настолько запугать, что они откажутся от планов обосноваться в Соединенном Королевстве, и таким путем мы избавимся от кучи неприятностей в будущем.

— Короче говоря, речь, по сути, идет о том, чтобы натравить одну банду психопатов на другую? — поинтересовался Красавчик без тени улыбки.

Его вопрос вызвал бурю протестов и негодования.

— Ты о себе говори, Красавчик, — выкрикнул Абердин Ангус. — У меня с психикой все в порядке, не хуже других.

Это утверждение стали дружно оспаривать, и кое-кто не преминул указать, что Красавчик сидел рядом с Фатальным Валлийцем, а тут уж не было спора — мозгов у него как у клопа. Возражения Валлийца, попытавшегося защититься, потонули в хоре обвинений, среди которых звучало и напоминание о скотоложстве и прочих прегрешениях, обычно адресуемых жителям Черных гор.

Майор Андерсон не вмешивался, позволив солдатам обменяться приличествующими моменту шутками. Такова была традиция или, если можно так сказать, одна из сторон жизни САС, которая предписывала обмен глупостями по окончании брифинга. Покинув свое место, майор подошел к Карни, сидевшему рядом с Уинстоном.

— Послушай, ты у нас здесь самый грамотный по части наркомании, — сказал он. — Какого черта нужно этим ребятам, которые глотают всякую дрянь и теряют человеческий облик? Этого я никак не могу понять.

Карни в ответ лишь пожал плечами. Такой вопрос ему задавали в прошлом много раз, но до сих пор он не мог дать на него вразумительного ответа.

— А почему бы и нет? — возразил он. — Они уже многие годы занимаются не меньшими глупостями. К примеру, вкалывают в вену всякое дерьмо, хотя знают, что губят свое здоровье и не смогут потом избавиться от дурной привычки. Или принимают амфетамин, а в результате их мозги станут напоминать сыр в дырочках. Или уходят в сновидения, заполненные кошмаром и безумством, — заключил он. Потом сделал паузу, чтобы его слушатели усвоили сказанное. — Так почему бы им не попробовать новый наркотик? Он особо привлекателен для тех, кто приходит почти в экстаз от насилия и буквально рожден для 90-х годов. Достаточно посмотреть на разбушевавшихся футбольных болельщиков.

Андерсон вцепился в него злыми глазами.

— Ты, парень, большой циник, не правда ли? — заметил он.

Карни только горько ухмыльнулся.

— Скажем так, майор, вы сражались на своей территории, а я — на своей.

На это нечего было ответить, подумал Андерсон, вспомнив те ночи, когда он патрулировал улицы в кварталах Шэнкилл-роуд. Едва заметно кивнув, он отвернулся и прошел к Гривсу, чтобы получить дополнительную информацию о местонахождении лаборатории, где, как предполагалось, производили наркотики.

Карни обратился к Уинстону.

— Ну и в какое место я здесь вписываюсь?

Уроженец Барбадоса в ответ только ухмыльнулся.

— Твое место там, где тебе нет места, — жестко сказал он. — Эта прогулка сугубо для нас, а мы, как знаешь, выступаем под девизом «Слава или смерть».

Карни кивнул. Он ждал именно такого ответа, но чувство недовольства его не покидало.

— Да ты не расстраивайся. Перед тобой стоит прежняя ответственнейшая задача, — напомнил ему Уинстон. — Именно там, на улицах, идет настоящее сражение, которое решит исход битвы. Ведь ты наши глаза и уши. Нам все еще требуется информация о том, как они распространяют наркотик, вся сеть распределения.

Эта небольшая речь, как и ожидалось, произвела на Карни должное впечатление. Уинстон был прав. У него было свое место, и он был преисполнен решимости внести свой вклад в это дело.

9

— Не знаю, что вы об этом думаете, босс, но мне кажется, что я выгляжу полным болваном, — пожаловался Красавчик.

Действительно, в форме он выглядел прекрасно, и это все признавали, но сейчас на нем были шорты цвета хаки, толстые коричневые носки, тяжелые ботинки туриста и голубая рубашка в клеточку с плечиками. На спине красовался яркий сине-желтый рюкзак с броской надписью «Друг туриста».

Уинстон, облаченный в похожие одеяния, взглянул на него сочувственно.

— Кончай нюни распускать и смотри на это как на развлечение, — сказал он. — Мы с тобой сейчас всего лишь пара любителей природы, вышедших на легкую прогулку. Что может быть лучше небольшой прогулки по свежему воздуху в такой чудесный день?

Красавчик хмыкнул, давая понять, что убедить его окончательно не удалось.

— Знаете, сдается мне, что со стороны нас можно принять за любовников, — проворчал он. — Может быть, нам взяться за руки, чтобы ни у кого не оставалось сомнений на наш счет?

Он перешел с шага на кокетливую перебежку, прижался к боку Уинстона, вложил ему в руку указательный палец и пощекотал ладонь.

Уинстон его резко оттолкнул.

— Пошел вон! — прорычал он добродушно. — А то ты заставишь меня поверить слухам, которые о тебе распускают в душевой.

Красавчик засмеялся, отодвинулся и пошел рядом нормальной походкой. Они продвигались вверх по узкой извилистой дороге, ступая по корням деревьев. Дорога вела вправо к группе заброшенных строений примерно в ста ярдах от них.

— Так, а теперь гляди в оба, — неожиданно прошипел Уинстон, моментально посерьезнев. — Согласно имеющейся у меня информации, интересующая нас ферма расположена сразу за поворотом между сараями. И ради всего святого не напрягайся, расслабься. Ставлю один против десяти, что у них обязательно окажется кто-нибудь на шухере, а к незнакомцам доверия они не испытывают даже на приличном расстоянии.

Красавчик кивнул и тоже посерьезнел.

— Вы правы, босс, как всегда, — тихо ответил он.

Столь резкая перемена тональности их беседы объяснялась характером порученной им миссии. Они, конечно же, вышли не просто подышать свежим воздухом, а должны были произвести разведку местности в районе фермы, находившейся под подозрением. В последние три дня за ней было установлено круглосуточное наблюдение. Лишь в редких случаях САС проводил операции без тщательной подготовки, и на этот раз не сделал исключения. Очень важно было собрать наиболее полную информацию о расположении и внутренней структуре главного здания и прилегающих к нему помещений. Нужно было также получить сведения о том, сколько там людей, есть ли часовые и какие они приняли меры предосторожности. Хотя майор Андерсон установил наблюдательный пост вдали от фермы, откуда местность круглосуточно контролировалось с помощью биноклей и приборов ночного видения, сейчас наступил момент, когда следовало подобраться к объекту максимально близко.

С воздуха были сделаны фотографии, которые давали представление о расположении строений, но перед Уинстоном и Красавчиком была поставлена задача провести рекогносцировку на местности. Они рассчитывали получить сведения об автомашинах, которые могли быть припрятаны среди складов и сараев, а заодно хотели проверить возможность использования дороги как пути наступления.

Они находились в шестидесяти ярдах от ближайшего сарая, когда Уинстон внезапно насторожился. Он уловил еле слышный гул двигателей машин, поднимавшихся на низкой передаче в гору за их спинами.

Красавчик тоже услышал шум и бросил взгляд через плечо.

— Их пока не видно, босс, — доложил скороговоркой. — Что будем делать? Пора прятаться?

Уинстон остановился, обдумывая предложение. Он обежал взглядом окрестности, прикидывая, где можно укрыться на открытой местности. Можно было нырнуть в кювет у дороги, иных укрытий поблизости не было.

— Забудь об укрытии, — прошипел он. — Продолжаем движение. Кто бы это ни был, возможно, уже нас засек, а если неожиданно исчезнем из виду, навлечем на себя подозрения. Ты как думаешь?

Он продолжал шагать, намеренно сбавляя темп по мере того, как сзади приближался гул двигателей.

Их должно быть две, подсказывало ему чутье. Небольшой вездеход типа «лендровера» или «шогана» и грузовик побольше. Он прошипел в сторону Красавчика:

— Гляди в оба, когда они станут нас обгонять. Я беру на себя вездеход, а ты следи за грузовиком.

Он пропустил Красавчика вперед, чтобы у обоих был полный обзор в обе стороны. В эту минуту машины приблизились к ним вплотную, а до строений фермы впереди оставалось тридцать ярдов. Сержант и рядовой отошли к краю дороги, чтобы пропустить машины.

Первым оказался джип «чероки». Уинстон внимательно осмотрел его и подсчитал пассажиров. Впереди сидели водитель и пассажир, а на заднем сиденье расположился еще один человек.

За джипом следовал старенький грузовик, который, по прикидке Уинстона, мог принять тонны четыре груза. Сержант поглядел в сторону, чтобы Красавчик тоже сделал свое дело. Задние фонари грузовика вспыхнули красным светом, едва только он миновал парочку туристов.

— Приехали, — выдохнул Красавчик.

До того момента, как грузовик тормознул, у них не было оснований предполагать, что между ним и фермой существовала какая-то связь. Но теперь обе машины явно сбавили скорость перед крутым поворотом между строениями фермы.

Уинстон и Красавчик продолжили путь в направлении дальнего въезда, когда скрылся с глаз зад грузовика. Оба внимательно всматривались в промежутки между строениями, проходя мимо них и продвигаясь вверх по дороге. Они не обронили ни слова, пока не очутились снова на открытой местности.

Неожиданно Уинстон резко остановился, сделав вид, будто завязывает шнурок на ботинке. Опустившись на колено, он осторожно взглянул назад в сторону фермы, поднялся и посмотрел на Красавчика. В его глазах читался вопрос: «Ну и что ты теперь скажешь?»

— Мне кажется, — задумчиво протянул Красавчик, — что у нас появилась проблема. Грузовик был пустой.

— Ты уверен? — переспросил Уинстон.

Красавчик утвердительно кивнул.

— Нижняя подвеска в норме, и клиренс в порядке. Я смотрел внимательно, когда грузовик проходил мимо. Груза не было. Это я гарантирую.

— Черт! — выругался Уинстон, вложив в одно слово все свое раздражение. Проблема была яснее ясного. Грузовики выполняли одну из двух задач: они либо привозили, либо увозили грузы. А если этот пришел пустой, можно было смело предположить, что назад пустым он не пойдет.

— Похоже, они готовы что-то отсюда отправить, — заметил Красавчик. — Вам не кажется, что нам придется менять свои планы, босс?

Уинстон согласно кивнул.

— И менять их нужно оперативно, — добавил он. — Теперь нам следует быстренько добраться до своих.