23

Как он и обещал Уинстону, майор Андерсон первым делом позвонил по телефону комиссару Макмиллану.

— Сэр, — сказал он, — я думаю, было бы не лишним приступить к осуществлению плана для чрезвычайных обстоятельств, который мы ранее с вами обсуждали.

Возражений не последовало.

— Я немедленно этим займусь, — пообещал Макмиллан, положив телефонную трубку на рычаг ровно настолько, чтобы прервать связь, и сразу же набрал номер особого отдела Скотланд-Ярда и передал приказ.

Это была широкомасштабная операция, но ее тщательно готовили и неоднократно репетировали. Получив приказ Макмиллана, находившаяся в состоянии готовности команда из двадцати секретарш и телефонисток заняла свои места у телефонных аппаратов, подключенных к линиям специальной связи. По расчетам операция должна была занять ровно двенадцать минут. По их истечении все пабы фирмы «Консолитейтед брюериз» должны были получить предупреждение, персонал и посетители — покинуть помещение, и все здания — находиться под охраной полиции, но на отдалении.

Это была первая совместная операция, спланированная полицией и САС. Она требовала мобилизации значительных человеческих ресурсов, но должна была принести результаты. «Консолитейтед брюериз» могла потерять еще один паб, но главное — ничто не угрожало жизни людей.

Трематон и Бреннон по-прежнему занимали оборону возле парадного входа гостиницы и одновременно старались проследить за развитием событий внутри через стеклянную дверь. Большая часть заложников к тому моменту была построена и образовала своего рода стену из живых людей между вестибюлем и тремя вооруженными бандитами. Последние расположились за стойкой портье, и каждый удерживал перед собой двоих заложников. Создалась ситуация, при которой ни одна сторона не могла предпринять решительных действий, и оставалось только ждать, что будет дальше.

— Привет! А что это здесь происходит? — раздался знакомый голос за спиной Трематона. — Насколько я могу судить, мы имеем дело с парой засранцев, подсматривающих в замочную скважину.

Корнуоллец развернулся и увидел перед собой Твидлиди и Твидлидама, улыбающихся и вытряхивающих из шевелюр мелкие осколки стекла. Если не считать местами рваной одежды, оба казались целыми и невредимыми.

— А вы откуда взялись, черт побери? — удивился Трематон.

— Мы вышли через запасной выход, — ответил с улыбкой Твидлиди и сразу же посерьезнел.

— Вы случаем не заметили, удалось ли боссу выбраться из ловушки? — спросил он.

— Он неожиданно нырнул в лифт и исчез, — сообщил Бреннон к вящему удовлетворению Твидлиди.

— Пока за ним никто не погнался, — продолжал Бреннон. — Мне кажется, они никак не могут решить, что делать дальше, и только этим и заняты. Что-то мне подсказывает, что наши друзья угодили в непривычную для них ситуацию.

Кивком головы указав на пистолеты-автоматы МР5К в руках у своих товарищей, добавил:

— Возблагодарим Бога, что хватило ума притащить сюда тяжелую артиллерию. У меня с Майлзом на двоих по «браунингу» и по запасной обойме, и это все.

Тем временем Твидлидам бросил быстрый взгляд на живую стену заложников и мрачно заметил:

— В данный момент артиллерия нам мало поможет. Самый меткий стрелок не сможет достать бандитов, плотно прикрытых заложниками.

— Так что будем делать? — задал Бреннон вопрос, над которым все ломали головы, но не могли найти ответ.

— Мне думается, нам остается только ждать, — сделал слабую попытку Твидлидам, пожав плечами. — Все зависит от того, чем занимается наш босс внутри, и вообще от того, что еще может произойти. На мой взгляд, через минуту-другую здесь такое начнется...

Возражать не приходилось, поскольку было вполне очевидно, что очень скоро что-то действительно должно было произойти. По-прежнему громко орал гостиничный сигнал пожарной тревоги, а Джефрис и его команда не догадывались его отключить. Шум уже привлек толпу любителей бесплатных зрелищ, которая держалась на безопасном расстоянии на противоположной стороне улицы. Число зрителей постоянно пополнялось за счет постояльцев гостиницы, покидавших здание через запасные выходы в задней части и присоединявшихся к толпе в тщетных поисках информации и сочувствия. Пожарная команда и «скорая помощь», по-видимому, тоже вскоре должны были прибыть на место. Твидлидам очень жалел, что с ними не было босса, который мог бы взять ситуацию под контроль. Солдат был в штатском, без документов и каких-либо бумаг, которые бы подтверждали его принадлежность к силам порядка. Ему никак не улыбалась перспектива объяснять полиции, как он оказался на улице в центре Лондона с автоматом в руках.

Как бы именно ради того, чтобы ухудшить его положение, вдали послышались и стали быстро приближаться звуки сирены полицейской машины и колокол пожарной команды.

По мнению Джефриса, ситуация постепенно стабилизировалась и жаловаться не приходилось. Он не имел ни малейшего представления о том, что происходит за стенами здания и какие шаги могут предпринять власти. Его вполне удовлетворяла ситуация, при которой не просматривалось прямой угрозы, а при большом числе заложников власти вряд ли решатся организовать нападение. Единственное, что его волновало в ту минуту, был чернокожий с пистолетом, который сумел скрыться из холла. Джефрис не сомневался, что именно беглец подал сигнал пожарной тревоги и что он по-прежнему скрывается где-то в здании. Оставалось непонятным, кто он и как может поступить, что вызывало дополнительное беспокойство.

Заложники, поддавшиеся вначале панике, постепенно приходили в себя. Те, кто посильнее духом, смирились со своей участью, а более слабые попросту сдались на волю судьбы. На смену крикам и шуму пришло тихое всхлипыванье и нестройный гул пересудов. Не понимавшие происходящего заложники беспомощно расспрашивали друг друга на десятке разных языков. Разобрать отдельные слова было невозможно, потому что сирена пожарной тревоги перекрывала все остальные звуки.

Джефрис сумел подавить в себе панические настроения, которым чуть было не поддался вначале, простым и эффективным путем: при первой возможности он бросил в рот и проглотил небольшую белую пилюлю. Как обычно, наркотик сразу же впитала кровеносная система. Он ударил в голову и принес иллюзорное чувство спокойствия и благодушия. Джефрис знал, что со временем придут и другие ощущения, но в тот момент «нирвана» позволила ему мыслить здраво и контролировать ситуацию. Контроль означал власть, а власть означала контроль. Эти два понятия подпитывали друг друга и были сравнимы со змеей, закусившей собственный хвост.

Джефрис подтащил девушку, которую использовал в качестве личной заложницы, к администратору гостиницы и, размахивая «кольтом» перед его носом, потребовал:

— Немедленно отключи эту проклятую сирену!

Администратор согласно кивнул головой и указал:

— Переключатель находится под стойкой портье.

— Вот и работай, — скомандовал Джефрис. — Только без фокусов.

Администратор прошел вдоль стойки и щелкнул переключателем. Как только смолкла сирена, наступила мертвая тишина. Все разговоры стихли, и холл замер.

Джефрис воспользовался короткой передышкой, чтобы достать радиотелефон. Он оттолкнул от себя девушку-заложницу, грубо приказав:

— Ты постой там тихо. Я за тобой присмотрю.

Он удалился в тихий уголок и набрал номер телефона Дэвида Скотта.

У Скотта душа ушла в пятки, когда до его сознания дошел смысл сказанного. За приступом гнева, вызванным глупостью Джефриса, последовала острая тревога в связи с крайней уязвимостью собственного положения.

Практически ничего не осталось от самоуверенности, которую он излучал ранее в беседе с Карни. По сути дела, Скотт прекрасно знал, что операции «Второго холокоста» в Соединенном Королевстве были всего лишь на начальной стадии и им не хватало налаженной организационной структуры, которая подпирала организацию на Европейском континенте. Прогресс движения мог быть обеспечен только медленным, но неуклонным развитием. Оно росло и ширилось путем создания все большего числа мелких и в основном независимых ячеек, которые прежде всего играли роль вербовочных пунктов и одновременно служили сетью для распространения наркотика. С учетом характера рекрутов и последствий от приема «нирваны» практически неизбежным становилось проникновение в иные области криминальной деятельности, а в результате каждая ячейка, по существу, сама себя финансировала. Растущая зависимость от наркотика обеспечивала лояльность примкнувших к движению и побуждала вербовать новых членов, а в качестве приманки использовалось бесплатное снабжение наркотиком.

В прошлом подобная подпольная структура была одной из сильнейших черт движения, позволяя ему расти и расширяться практически незамеченным со стороны властей. Подобно грибнице, оно разрасталось под землей до той поры, когда отдельные группы стали достаточно крупными и мощными, чтобы стимулировать процесс их сращивания ради создания более крупной и единой организации. Так произошло в Германии и так случилось в Италии, и, судя по всем признакам, сходные явления наблюдались во Франции.

Но что-то не сработало в Британии. Их слишком рано раскрыли и опознали, а потом на них повели упорное наступление. Потерю лаборатории по производству наркотика в Норфолке можно было бы списать как временную неудачу, но за ней последовали акции разведывательных и карательных органов, которые свидетельствовали о наличии организованной и умело направляемой силы оппозиции.

Создавалось впечатление, будто некто вынуждал их выйти из подполья, думал Скотт. Казалось, кто-то где-то интуитивно догадывался о том, как действует организация и каким путем можно с ней справиться наилучшим образом.

А здесь еще фиаско в гостинице «Кортленд», продолжал раздумывать Скотт. Конечно, ему следовало позаботиться о том, чтобы столь деликатная задача была поручена кому-то другому, а не дурачку типа Джефриса. В данный момент их никак не устраивала прямая конфронтация с властями, и трудно было избрать для нее худшее время. Ведь всего через несколько дней должен был состояться массовый митинг сторонников правого крыла в Лондоне, который мог бы обеспечить бесценную пропаганду их идей и создать возможности для вербовки новых членов. В город съезжались представители и делегаты десятка политических движений, а также главы отделений «Второго холокоста» в Европе. В такой момент следовало демонстрировать силу, а не слабость.

Когда автомобиль приблизился к гостинице «Кортленд», Скотт наклонился вперед к Яйцеголовому и скомандовал:

— Проезжай мимо не спеша, а потом поверни при первой возможности и останови машину в тихом месте. Мне надо подумать, что можно предпринять.

Скотт внимательно следил за происходящим на улице сквозь затемненные стекла «лексуса», когда машина проезжала мимо парадного входа в гостиницу, и приметил группу из четырех вооруженных людей, расположившихся в дверном проеме. Взглянув вперед через лобовое стекло, он увидел мигающие голубые огни первой из группы полицейских машин, мчавшихся к гостинице, и мрачно насупился. Вскоре весь район будет наводнен полицейскими, и задерживаться здесь было бы опасно, особенно если учесть, что в «лексусе» были припрятаны два обреза и ручные гранаты.

Планы нужно было резко менять. Скотт потрепал Яйцеголового по плечу и коротко приказал:

— Последняя команда отменяется. Проедешь еще одну милю, а потом уже сделаешь поворот.

Он откинулся на сиденье, когда автомобиль стал набирать скорость, и попытался обдумать сложившуюся ситуацию и найти разумный выход. Мимо его внимания не прошел тот факт, что у людей в дверном проеме гостиницы были два автомата, и он придавал этому большое значение. Эти автоматы вряд ли были на вооружении полиции, и можно было предполагать с достаточной долей уверенности, что они принадлежали армии. В таком случае, решил Скотт, можно было забыть о его первоначальном предположении, будто его противники входят в состав некоего отряда особого назначения полиции. В то же время наличие автоматов объясняло, почему был столь успешным рейд на ферму, который явно организован и проведен с военной точностью.

Отталкиваясь от этой мысли, Скотт стал рассматривать ситуацию в гостинице в новом свете. Если в деле действительно была замешана какая-то военная организация, у нее наверняка хватит оружия и человеческих ресурсов, чтобы поставить тех, кто захватил заложников, в положение, из которого возможен только один выход. Этот бессмысленный инцидент вскоре перерастет в осадное положение, которое завершится либо полной капитуляцией сообщников Скотта, либо кровавым месивом. В любом случае, как ни грустно это было признавать, «Второй холокост» только проигрывал и его поражение стало бы для всех очевидным. Возможные последствия внушали ужас.

Именно понятие «осада», всплывшее в голове, стало ключом к разгадке тайны. Оно всколыхнуло в памяти Скотта живые и драматические картинки из прошлого. Принсес-Гейт, иранское посольство, 1980 год и группа людей, вошедших в современную историю как новая легенда.

Теперь Скотт точно знал, кто был его противником, и от сознания этого его замутило. Ссутулившись на заднем сиденье, он понял, что злая судьба свела его с весьма достойным противником — САС, и им овладело уныние. Грандиозные мечты, которые он вынашивал всю жизнь, улетучивались как клубы дыма.

24

Первая полицейская машина со скрежетом тормозов прижалась к кромке тротуара у входа в гостиницу. «Начинается самое неприятное», — мелькнуло в голове у Твидлидама. Он осторожно опустил на тротуар «хеклер-и-кох» и медленно подошел к автомобилю, держа руки над головой и стараясь вложить в свою улыбку побольше уверенности.

Полицейский, восседавший на переднем сиденье, показался ему мальчишкой. Через боковое стекло солдат САС видел испуганное молодое лицо. Вполне можно было допустить, что бедняга уже наложил в штаны. Ведь сравнительно недавно он неспешно ехал в комфортабельной патрульной машине, поглядывал на проституток и их потенциальных клиентов, медленно проезжавших мимо, прижавшись к бровке тротуара, а теперь он столкнулся лицом к лицу с группой каких-то сумасшедших, вооруженных автоматами. Главной задачей для Твидлидама было не допустить, чтобы этот парень в машине и его напарник стали паниковать. Все еще держа руки высоко над головой и тем самым давая понять, что готов сдаться в плен, он остановился возле автомобиля и принялся ждать реакции водителя и пассажира.

По-видимому осознав, что вооруженные люди не представляют непосредственной опасности, молодой полицейский открыл окно и осторожно выглянул на улицу. Его напарник, сидевший за рулем, не отключал двигателя и по-прежнему держал руку на рычаге коробки передач.

— Что здесь, черт побери, происходит? — спросил молодой полицейский, и голос у него дрогнул.

«Вполне уместный вопрос», — подумал Твидлидам. Он уж было собирался пуститься в пространные объяснения, но его прервал неизвестно откуда взявшийся Уинстон. Он мягко отодвинул солдата в сторону и взял ситуацию под свой контроль, твердо сказав:

— Я сам этим займусь, воин.

— Рад вас видеть, босс, — облегченно сказал Твидлидам, уступая место. — Я не был уверен, что вы поспеете вовремя.

— Спасибо, что обо мне позаботились, — поблагодарил его Уинстон. — С окном вы хорошо придумали.