— Мисс Линтон?! Что-то случилось?!
— Помогите! Я здесь!
Соседняя дверь с шумом распахнулась, а потом опять раздался мужской голос:
— Мисс Линтон, где вы?
Нора повернулась к дубовой двери и прокричала:
— Я у сэра Эйдана в спальне! Помогите мне!
Тут ноги Эйдана подогнулись, Нора не сумела его удержать, и они оба рухнули на пол.
В следующее мгновение дверь распахнулась, и на пороге появился Сайпс. Он в ужасе уставился на полуголого хозяина, лежавшего на англичанке с обнаженной грудью. Нора хотела объяснить ситуацию, но, ошеломленная произошедшим, не могла вымолвить ни слова.
— О Господи! — воскликнул Сайпс. Переступив порог, слуга пробормотал: — Сэр, я не могу… То есть вы не можете так поступать, сэр… Мэм, почему же раньше не… О Боже, я не могу позволить вам, сэр…
— Замолчи же! — проревел Эйдан. — Убирайся отсюда!
Нора снова попыталась заговорить, но из горла ее вырвался лишь хрип. Эйдан же сделал попытку приподняться и случайно надавил локтем на живот Норы. Она невольно вскрикнула и пролепетала:
— Нет-нет, выделаете мне больно…
Тут Сайпс наконец не выдержал и, шагнув к хозяину, ударил его кулаком в челюсть. Сэр Эйдан повалился навзничь и ударился затылком об пол. И тотчас же из груди его вырвался стон, а глаза словно подернулись туманом и закатились.
— Господи, ты его убил! — пронзительно закричала Нора. Она склонилась над Кейном. — Эйдан… Эйдан, скажи что-нибудь…
Но Кейн молчал, а лицо его покрылось смертельной бледностью.
— Так ему и надо, — проворчал Сайпс. — С него с живого следовало бы содрать шкуру. Простите, что говорю так, мисс, но если бы не я, то он наверняка бы закончил свое гнусное дело.
— Гнусное дело? — удивилась Нора. — Что ты имеешь в виду?
Лицо молодого слуги залилось краской.
— Ведь он хотел надругаться над вами, мисс Линтон. Он вас опозорил. Знаете, я слышал о нем всякие истории… О том, как он обращается с дамами. Но никогда бы не подумал, что он решится на такое здесь, в замке.
Нора в ужасе смотрела на слугу; только теперь она поняла, что он подумал, как оценил ситуацию.
Тут из коридора донесся шум — было очевидно, что вскоре в спальне сэра Эйдана появятся и другие слуги во главе с миссис Бриндл.
Нора посмотрела на Эйдана, потом снова повернулась к слуге и с отчаянием в голосе воскликнула:
— Нет, все не так! Все не так, как кажется!
Через несколько секунд в комнату один за другим стали забегать слуги, и все они с нескрываемым любопытством смотрели на хозяина и на англичанку.
Внезапно в спальню ворвалась Кассандра.
— О нет! — воскликнула она. — Это не должно было подействовать так быстро! Я не думала, что это заставит его… Мисс Линтон, я прошу прощения. Мне очень жаль.
— О чем ты?.. — спросила Нора. — Видишь ли, твой отец болен и…
— Нет-нет! — перебила Кэсси. — Он вовсе не болен, и он вел бы себя в высшей степени достойно, если бы я не накормила его… Он не виноват! О, папа!..
Кассандра опустилась перед отцом на колени и взяла его за руку.
— Я просто хотела, чтобы ты влюбился, папа, а не набрасывался на мисс Линтон.
Нора с удивлением посмотрела на девочку:
— Кассандра, что за глупости? Твой отец на меня не набрасывался. Ему нужен доктор.
—Доктор? — переспросила миссис Бриндл; она наконец-то обрела дар речи.
— Да, доктор. И чем быстрее, тем лучше! Похоже, что сэр Эйдан серьезно болен. Нужно побыстрее уложить его в постель.
Миссис Бриндл кивнула и распорядилась, чтобы принесли холодные компрессы. Слуги подняли сэра Эйдана с пола и перенесли на постель. Когда его уложили, он вдруг застонал и, открыв глаза, пробормотал:
— Яд, похоже, это какой-то яд… Да-да, я уверен.
— Не выдумывайте, — прошептала Нора, склонившись над ним. — Вы просто заболели. Но мы вызовем доктора, и вы скоро поправитесь.
— Только не понимаю, каким образом… Но это яд. Чувствую так же, как и в тот раз…
«В тот раз? — думала Нора. — Что он имеет в виду? Неужели его когда-то пытались отравить?»
Кассандра схватила отца за руку и с отчаянием в голосе воскликнула:
— Папочка, пожалуйста, не умирай! Я же не могла тебя убить!
Тут Нора повернулась к девочке и, отстранив ее от постели, проговорила:
— Кассандра, немедленно прекрати. Ты сейчас не можешь помочь отцу, так что тебе лучше…
— Это я во всем виновата! — закричала Кэсси. — Да, я! Малиновый сироп!..
— Кассандра, не говори глупостей. И ни при чем здесь…
— Вы не понимаете, — снова перебила девочка. — Я подмешала любовное зелье в малиновый сироп, которым полила его порцию торта.
— Любовное зелье? — пробормотала Нора; до нее начал доходить смысл сказанного.
— Да, зелье. Я купила его после того, как вы с папой уехали с ярмарки. Цыганки не могли решить, какое из них самое сильное, и тогда я купила все три. И все подмешала к малиновому сиропу.
Нора в ужасе уставилась на девочку. Было очевидно, что Кассандра, пытаясь заставить отца жениться, действительно могла его отравить. Смешав все снадобья, она могла превратить вполне безобидные травы в смертельный ад.
— Скажи, а что это за снадобья? — спросила Нора. — Цыганки ведь наверняка сказали тебе, что это за травы.
— Нет-нет, они сказали, что если раскроют секрет своих порошков, то подвергнутся сглазу. Это были не травы, а порошки…
Нора обернулась и взглянула на слуг.
— Кто-то должен отправиться в цыганский табор, найти цыганок, продавших Кассандре порошки, и привести их сюда. Должно быть какое-то противоядие, какой-то способ ему помочь. Но нам нужно сначала узнать, что это такое.
— Кажется, молодая мисс упомянула о сглазе, так что…
— Это единственный способ помочь вашему хозяину! — перебила Нора. — Кто отправится к цыганкам?
— Я пойду! — вызвался Сайпс. Кивнув Норе, он вышел из комнаты.
Нора снова повернулась к мужчине, лежавшему на кровати.
— Яд, — вырвалось из его потрескавшихся губ. — Она мертва… Как могла она… — Он вцепился в руку Норы и, сделав над собой усилие, вновь заговорил: — Помоги ей… Мой ребенок… Не дай ей забрать… — Эйдан внезапно умолк; казалось, он задыхался.
Нора дрожащей рукой отвела с его покрытого испариной лба прядь волос.
— Не оставляй ее, — прохрипел Эйдан, с трудом переводя дыхание. — Пожалуйста, не оставляй ее… одну.
— Я не оставлю, — прошептала Нора, и сердце ее сжалось от сострадания к этому человеку. — Я помогу вам обоим. — Она покосилась на Кассандру — та смотрела на отца с невыразимым отчаянием в глазах — и мысленно поклялась, что сделает все возможное, чтобы спасти сэра Эйдана.
Глава 11
Камердинер искоса взглянул на Нору и проговорил:
— Мисс Линтон, я должен возразить против присутствия дамы в апартаментах сэра Эйдана, поскольку он сейчас… Мисс, я уверен, что хозяин пришел бы в ужас, если бы осознал, что вы видели его не вполне одетым.
Стиснув зубы, Нора заставила себя сдержаться — ей ужасно хотелось напомнить камердинеру, что она далеко не первая дама, видевшая Эйдана Кейна «не вполне одетым».
— Мисс Линтон, вы должны уйти вместе с остальными, — продолжал камердинер, указывая на слуг, покидавших комнату. — А доктор скоро придет, так что не беспокойтесь за сэра Эйдана.
— Нет, я останусь здесь до прибытия доктора, — заявила Нора. — Ваш хозяин попросил меня обо всем позаботиться, пока он нездоров, и я намерена выполнить его просьбу.
Камердинер нахмурился.
— Но мисс, как же вы не понимаете?.. Вам не следует здесь оставаться.
— Перестаньте спорить и помогите вашему господину или отойдите в сторону! — взорвалась Нора; она чувствовала, что ее терпение на исходе. — Клянусь, что сама стащу с него штаны, если вы мне не поможете!
Камердинер что-то проворчал сквозь зубы, однако на сей раз спорить не стал. Повернувшись к Кейдегону — кучер по-прежнему оставался в спальне хозяина, — он попросил его помочь, и они принялись раздевать сэра Эйдана.
Нора с облегчением вздохнула. Осмотревшись, она нашла в шкафу свежее постельное белье, затем налила в тазик прохладной воды из кувшина, стоявшего на подставке в углу. Повернувшись к кровати, она увидела, что слуги, уже стащившие с хозяина бриджи, теперь пытались надеть на него ночную рубашку, а тот отчаянно отбивался, словно на него хотели набросить удавку.
Нора отвела глаза и громко проговорила:
— Лучше оставьте его в покое! Разве вы не видите, что только усиливаете его страдания?
Камердинер хотел что-то возразить, но Кейдегон сказал:
— Помолчи, мисс Линтон права. Это только раздражает его. Надо просто накрыть его одеялами и…
Камердинер вспыхнул и заявил:
— Но это же неприлично!..
— Тогда убирайся отсюда, болван! — прорычал Кейдегон. — Мы и без тебя управимся!
Нора взглянула на пожилого кучера и молча кивнула — она тоже считала, что камердинеру в спальне делать нечего.
Камердинер резко развернулся и бросился вон из спальни, а Кейдегон, глядя на хозяина, с ласковой улыбкой проговорил:
— Успокойся, Эйдан, успокойся, мой мальчик. — Склонившись над хозяином, кучер укрыл его одеялом. Затем, повернувшись к Норе, пробормотал: — Ну вот, мисс, теперь все в порядке. Я его укрыл и… — Старик отвернулся, но Нора успела заметить слезы, блеснувшие в его глазах. Или ей просто показалось?..
Кучер же собрал одежду хозяина и, уже направляясь к двери, проговорил:
— Не беспокойтесь, мисс, этот болван камердинер больше не будет вам досаждать. Поверьте мне, Гиббон Кейдегон слов на ветер не бросает.
Оставшись наедине с сэром Эйданом, Нора повернулась к кровати. «О Господи, что же с ним делать?» — думала она. Посоветоваться было не с кем, а она не имела ни малейшего представления о том, как ухаживать за человеком, проглотившим яд.
Собравшись с духом, Нора подхватила тазик с водой и полотенце и приблизилась к кровати. Поставив таз на столик, она отжала полотенце и утерла пот со лба Эйдана. Он вздрогнул и, задыхаясь, пробормотал:
— Делия, пожалуйста… Делия, о Господи…
Он звал свою жену? Звал женщину, которую, если верить его словам, не любил? Нора вдруг ощутила острую боль в груди, словно сердце ее пронзили клинком.
— О Господи… Делия, не надо… Не делай этого!
О чем он говорил? Конечно же, Эйдан бредил, но о чем он просил свою жену?
Нора взяла его руку и поднесла к губам.
— Я не сделаю ничего такого, чего ты не хочешь, — прошептала она, зная, что он услышит голос другой женщины.
Эйдан судорожно сглотнул и вновь заговорил:
— Делия, не убивай моего ребенка.
— Нет-нет, не буду, — прошептала Нора. Она почувствовала, как по спине ее пробежали мурашки. О чем он просил? Неужели у них с женой были и другие дети? Или он говорил о Кассандре? Но что бы это могло значить?
— Делия… Ненавижу… Нет, не дам… Убью…
Тут за спиной Норы открылась дверь, и она невольно вскрикнула. Обернувшись, увидела заплаканную Кассандру. Девочка подошла к кровати и, всхлипывая, пробормотала:
— Мисс Линтон, я пришла, чтобы посидеть с папой. Он всегда сидит рядом со мной, когда я болею — даже если я сплю. Он держит меня за руку и рассказывает разные истории. Мне всегда делается лучше уже оттого, что папа находится рядом. И он почувствует себя лучше, если я буду с ним.
Нора задумалась. Она прекрасно понимала, что нельзя позволять пятнадцатилетней девочке слушать бред отца, слушать его бессвязные речи и стоны. Нора не сомневалась, что и сам Эйдан Кейн этого не одобрил бы. Но как сказать об этом его дочери?
Взяв Кассандру за руку, Нора проговорила:
— Пожалуйста, поверь мне… Твой отец, если бы смог, непременно сказал бы, что юной леди не пристало находиться в комнате больного джентльмена. И не беспокойся, он обязательно поправится.
Кассандра нахмурилась и пробормотала:
— Нельзя находиться в комнате больного? Но он же мой папа, и он болен. Почему же мне нельзя с ним посидеть?
Нора тяжко вздохнула.
— Постарайся понять… Ты должна поступать так, как хотел бы твой отец. А он хотел бы, чтобы ты сейчас ушла.
Глаза Кассандры вспыхнули.
— Но я нужна ему здесь! — заявила она.
— Нет, ошибаешься. Ему очень не хотелось бы, чтобы ты смотрела, как он мучается, и переживала за него.
Глаза девочки округлились.
— Мисс Линтон, откуда вы знаете, что ему нужно? Вы с папой едва знакомы. Вы даже не питаете друг к другу…
— Кэсси, пожалуйста, не надо об этом.
— К тому же папа сказал, что вы уезжаете из Раткеннона, — продолжала Кассандра. — Так что не утруждайте себя, вам нет необходимости здесь задерживаться. До сих пор мы с папой прекрасно жили вдвоем. Будьте уверены, мы справимся и с этой… с этой болезнью. — Вскинув подбородок, Кассандра добавила: — Я знаю, что вам не терпится уехать отсюда.
— Сейчас это не имеет значения. Я намерена оставаться здесь до тех пор, пока твой отец не поправится, — проговорила Нора.
— И я тоже останусь здесь, — заявила девочка.
Из груди Эйдана вырвался стон, и он что-то пробормотал.
— Кассандра, ты должна немедленно уйти, — сказала Нора.
Тут послышались шаги, и в дверях появился Кейдегон. Увидев его, Кассандра закричала:
— Мистер Кейдегон, скажите ей, что она не должна здесь оставаться! Пусть уходит!
— Нет, Кэсси, — возразил кучер, — нет, моя милая, это тебе надо уйти. Идем со старым Гиббоном, и я отведу тебя к себе, где ты сможешь поиграть с детьми.
— Не хочу уходить! Не хочу!
— Но тебе здесь нечего делать, — продолжал кучер. — А мисс Нора обо всем позаботится — так сказал твой отец. Пожалуйста, не упрямься, дорогая, идем со мной, и все будет хорошо.
— Нет, вы не заставите меня бросить его! — Кассандра с рыданиями вцепилась в руку отца. — Папа, очнись! Скажи им, чтобы не прогоняли меня! Папочка!
— Больно… — простонал Эйдан. — Делия, умоляю…
Девочка в ужасе взглянула на отца.
— Почему он разговаривает с мамой?
— Мистер Кейдегон, нужно немедленно увести ее отсюда, — сказала Нора.
Кучер кивнул и, взяв девочку за плечи, привлек к себе.
— Нет, пожалуйста, не надо! — закричала Кассандра. — Не хочу уходить!
— Идем, моя милая, — проговорил Кейдегон, увлекая девочку к двери.
Кассандра разрыдалась, а потом вдруг прокричала сквозь слезы:
— Вы об этом пожалеете! Когда папа придет в себя, вы об этом пожалеете!
Уже на пороге Кассандра обернулась и пристально взглянула на Нору. Та невольно отвела глаза; она знала, что никогда не забудет этого взгляда.
Тьма обступала Эйдана стеной, а он, прижимаясь к гриве коня, мчался все дальше и дальше; он знал, что должен успеть к ней, должен спасти ее.
Должен спасти Кассандру.
Его малышка затерялась где-то в чаще. Одна. Без него.
Он скакал все дальше, но силы его убывали, и жизнь уходила из его тела.
Кассандра… Господи, почему он проглядел? Почему не догадался, что происходит? Она, наверное, в ужасе… Она — на краю пропасти.
Но он ее найдет. Должен найти. Когда же это случится, он убьет того, кто посмел посягнуть на его сокровище. Задушит собственными руками.
Тут послышались чьи-то голоса, а затем дьявольский хохот, это демоны смеялись над ним и издевались.
«Папа! — в ужасе закричала Кассандра, когда демоны схватили ее и потащили. — Папа, помоги!»
Звериный рык вырвался из горла Эйдана, и он ринулся во тьму.
«Кэсси, где ты?» — кричал он в отчаянии.
Но его крики утонули в жутком хохоте.
«Возьмите меня! — закричал он демонам. — Возьмите меня вместо нее!»
Смех не смолкал, и сердце его разрывалось от боли. Но все же он продолжал бороться, хотя сил у него уже почти не оставалось.
И вдруг он ощутил прохладное прикосновение к своему разгоряченному лбу. А затем послышался голос — на сей раз тихий и ласковый, этот голос совершенно не походил на голоса демонов.
«Не бойся, все будет хорошо, не бойся».
Но откуда этот голос здесь, в бездне ада? Может, ему почудилось? Тогда почему же он чувствует нежные прикосновения к своему лицу? И почему почувствовал облегчение?
«Я о ней позабочусь», — прошептал все тот же магический голос с английским акцентом.
«Английская фея? — удивился Эйдан. — Почему она здесь?»
Однако он поверил этой фее и, успокоившись, заснул.
Наконец он затих. «Возможно, Господь над ним смилостивился и даровал отдых», — подумала Нора. Уже пять дней сидела она у постели сэра Эйдана, пытаясь хоть как-то облегчить его страдания. Но даже доктор сомневался в благополучном исходе.
Цыганок так и не нашли, а доктор не знал, как помочь больному; он лишь покачивал головой и говорил, что жизнь сэра Эйдана в руках Господа. Нора же ни на шаг не отходила от постели; она спала в кресле рядом с кроватью, а когда больной бредил, держала его за руку и шептала ласковые слова, пытаясь успокоить; И все эти дни ей не давала покоя одна и та же мысль: неужели все кошмары Эйдана когда-то были явью? В бреду он постоянно говорил об убийстве, об отравлении и о дочери, которую надо спасти.
Кассандра же, всеми забытая, постоянно плакала. И теперь она ненавидела Нору из-за того, что та не разрешила впускать ее в комнату отца в любое время. Но миссис Бриндл также считала, что девочке не следует слишком часто заходить в спальню. Когда же ее пускали к отцу, она садилась у кровати и со слезами на глазах шептала:
— Папочка, она не разрешает мне оставаться с тобой. Она заставляет меня уходить, иначе я никогда, никогда бы тебя не бросила. Папочка, прости, что я пригласила ее сюда.
Слушая Кассандру, Нора не могла не чувствовать боли, и все же она понимала, что девочке хотя бы раз в день необходимо навещать отца. Когда Эйдан успокоился и заснул, она поднялась на ноги, подошла к двери и выглянула в коридор. Там, стоя у порога, дежурил Спайс, готовый в любой момент прийти ей на помощь.
— Передай мисс Кассандре, что ей можно сейчас навестить отца, — сказала Нора молодому слуге.
Тот кивнул и тут же удалился. Решив дождаться Кассандру в коридоре, Нора прислонилась к стене. Не успела она расслабиться, как услышала быстрые шаги, а затем увидела девочку. Подбежав к двери, Кэсси заявила:
— Когда папа очнется, я непременно расскажу ему, как вы вели себя.
— Мне очень жаль, что ты меня не понимаешь, дорогая, — сказала Нора, последовав за девочкой в комнату. Ей хотелось привлечь Кассандру к себе, прижать к груди, приласкать ее, но она понимала, что теперь это уже невозможно.
— Я вас ненавижу! — выпалила Кассандра. — Я ужасно жалею, что писала вам.
— Я знаю, — со вздохом проговорила Нора. Кассандра подошла к кровати и взяла отца за руку. Нора же, стоя у двери, со слезами на глазах наблюдала за ней; она вдруг почувствовала себя постаревшей и опустошенной. Тут к ней подошел Спайс и тихо проговорил:
— Не огорчайтесь, маленькая мисс просто не понимает, что сэр Эйдан будет вам очень благодарен. Даже если ему придется благодарить вас из могилы…
— Он не умрет, — сказала Нора. — Я этого не допущу. Сколько раз говорила она себе, что не позволит Эйдану проститься с жизнью, сколько раз клялась, что не позволит ему покинуть дочь… Но теперь она вдруг поняла, что происходило в ее душе. Поняла, что каким-то непостижимым образом оставила в этой мрачной комнате свое сердце, отдала его человеку, которому не было до нее никакого дела.
Но почему же судьба заставила ее отправиться в Ирландию, зачем забросила ее в замок Раткеннон? Ответ мог быть только один: чтобы разбить ей сердце.
Тут послышались стоны — сэра Эйдана снова терзали когти демонов. Значит, Кассандре следовало немедленно покинуть комнату.
Приблизившись к девочке, Нора прошептала:
— Сейчас тебе лучше уйти, ты будешь только мешать.
— Нет-нет, этого слишком мало! — воскликнула Кассандра. — Позвольте мне еще побыть с ним! Я ему нужна!
В комнате снова появился слуга. Обняв свою юную госпожу за плечи, он вывел ее из комнаты.
Нора склонилась над сэром Эйданом и принялась успокаивать его. Но в ушах у нее еще долго звучали рыдания и отчаянные крики Кассандры.
Тепло и свет. И какие-то мягкие шелковистые нити, оплетавшие его пальцы невидимой паутиной. Внезапно он почувствовал, что силы возвращаются к нему, и, сделав над собой усилие, разлепил веки.
Женщина?.. Рядом с ним лежит женщина? Да, сомнений быть не могло. Ее голова покоилась рядом на подушке, а каштановые волосы, чуть прикрывавшие лицо, ниспадали на его руку — это и были «шелковые нити», которые он ощутил на своих пальцах, когда проснулся.
И эта женщина спала, он слышал ее ровное дыхание. Но кто же она? И где он сейчас находился? Явно не в «Ядре и когте».
Эйдан чуть приподнялся и провел ладонью по резному столбику кровати. Неужели Раткеннон? Да, он действительно находился у себя в замке. Но такого не может быть. Ведь он никогда не привозил сюда женщин. Вернее, с тех пор, как привез в Раткеннон Кассандру.
И все же факт оставался фактом, не подлежащим сомнению. Рядом с ним лежала женщина. Более того, что-то в ней показалось ему знакомым. Но что именно? И почему она лежала с ним рядом?
Пытаясь получше разглядеть ее черты, он убрал с лица женщины каштановые пряди и тут же замер в изумлении.
Нора Линтон? Но она ведь собиралась уехать… Он прекрасно помнил, что распорядился насчет экипажа, который должен был доставить ее в Дублин. Он положил в конверт триста фунтов и велел кучеру незаметно сунуть деньги в ее сундук, так, чтобы женщина не знала. Этих денег ей должно было хватить на первое время, чтобы она могла где-то устроиться.
Да, Нора должна была уехать. Именно по этой причине он влил в себя гораздо больше бренди, чем следовало бы. Он хотел забыться, хотел забыть ее чудесные глаза…
— О Господи, Нора… — Он осторожно прикоснулся к ее плечу и вдруг понял, что произнес ее имя вслух.
Она тут же шевельнулась и прошептала:
— Успокойся, все в порядке. Все будет хорошо.
Произнесенные ею слова звучали совершенно естественно, словно она повторяла их сотни раз.
Тут глаза ее наконец-то открылись, и она приподняла голову. В следующее мгновение взгляды их встретились, и Эйдан вдруг понял, что никогда не видел таких прекрасных глаз, как у этой женщины.
— Эйдан… — Она всхлипнула. — Эйдан… слава Богу! Не могу поверить, что ты… вы…
— Ты такая бледная… — пробормотал он, глядя на нее с удивлением.
Она вдруг рассмеялась и провела ладонью по волосам.
— Я догадываюсь, что выгляжу не лучшим образом.
— Да, действительно… Только почему-то… Почему-то мне хочется тебя поцеловать.
Она снова рассмеялась и в смущении отвела глаза. Эйдан же осмотрелся и проговорил:
— Черт возьми, а что здесь происходит?
— Ты был болен, — ответила Нора. — Ты отравился.
— Отравился? — Эйдан невольно вздрогнул. — Но какого дьявола… — Он попытался встать.
— Нет-нет, не напрягайся! — воскликнула Нора. Она заставила его лечь и сказала: — Это был несчастный случай. Твоя дочь подмешала какие-то порошки…
— О Боже, Кассандра! Что с ней?!
— С ней все в порядке. Но она очень беспокоится за тебя. Я немедленно пошлю за ней.
Вскочив с постели, Нора подбежала к двери и на несколько секунд вышла из комнаты. Вернувшись к постели, она в смущении пробормотала:
— Полагаю, вы должны знать, что Кассандра очень мной недовольна. Теперь, вероятно, вам не составит труда убедить ее в том, что мне следует покинуть замок. — Нора улыбнулась, но губы ее дрожали. — Более того, при каждом удобном случае она не уставала повторять, что терпеть меня не может.
— Терпеть не может?..
— Видите ли, дело в том, что я… Я не пускала ее сюда, когда…
Тут дверь распахнулась, и в комнату влетела Кассандра. Ее опухшие от слез голубые глаза пылали гневом. Увидев отца, она закричала:
— Папа, папочка, я не могу поверить, что ты поправился! — Девочка бросилась в объятия Эйдана. — Папочка, прости! Я этого не хотела!
Эйдан прижал дочь к груди и, поглаживая ее по волосам, проговорил:
— Конечно, я поправился. Ты должна запомнить: ничто не заставит меня покинуть тебя.
— И я тоже тебя не покину! Но она… — Девочка покосилась на Нору. — Она прогоняла меня! Она не позволяла мне оставаться с тобой!
Эйдан взглянул на Нору, но та не сказала ни слова.
— Папа, я пыталась прогнать ее, как ты хотел. Я ее ненавижу!
— Ненавидишь? — Эйдан в изумлении уставился на дочь.
— Да, ненавижу… — Кассандра всхлипнула. — Тебе было очень плохо, а она только изредка позволяла мне приходить к тебе в комнату!
— Тише, Кэсси. — Эйдан снова взглянул на Нору, но она тут же отвернулась и ушла в свою комнату.
Глава 12
Эйдан заглянул в глаза дочери и спросил:
— Кэсси, в чем дело?
И тут Кассандру словно прорвало. Всхлипывая и утирая кулачками слезы, она говорила то о любовном зелье, купленном у цыганок, то об «ужасной англичанке», запрещавшей ей надолго оставаться в комнате. Наконец девочка умолкла и, по-прежнему всхлипывая, уткнулась лицом в грудь отца.
Откровения Кассандры совершенно запутали Эйдана. Поглаживая плакавшую дочь по волосам, он думал о странном поведении англичанки. Действительно, зачем ей понадобилось оставаться с ним, когда в замке Раткеннон множество слуг? И почему она не позволяла девочке сидеть с больным отцом? Эйдан снова и снова задавал себе эти вопросы, однако ответов не находил.
Когда Кассандра наконец-то успокоилась и уснула, Эйдан позвал слугу и велел, чтобы девочку перенесли в ее покои и вызвали к ней миссис Бриндл. Затем попросил, чтобы к нему пригласили мисс Линтон.
Нора вошла в его комнату через четверть часа. В руках она держала белую соломенную шляпку, волосы ее были собраны на затылке, а измятое платье она сменила на другое, явно дорожное. И только глаза оставались прежними — грустными и усталыми. Но о чем она грустила? Этот вопрос не давал Эйдану покоя.
Приблизившись к нему, она проговорила:
— Надеюсь, вы не станете возражать, если я попрошу Шона заложить карету. Я хочу, чтобы он отвез меня в Дублин. Ведь вы еще до своей болезни распорядились на сей счет, не так ли? Откровенно говоря, я уже попросила об этом Шона.
Как ни странно, но Эйдан вдруг почувствовал стеснение в груди. Да, он прекрасно помнил, что отдавал распоряжение насчет кареты, но сейчас ему почему-то не хотелось об этом говорить.
— Мисс Линтон, я уверен только в одном: теперь Кассандра не станет возражать против вашего отъезда.
Она кивнула:
— Верно, не станет. Думаю, что даже не захочет со мной попрощаться.
Эйдан внимательно посмотрел на стоявшую перед ним женщину и вдруг воскликнул:
— Нора, что за глупости?! Что у вас с Кассандрой произошло?! Разрази меня гром, я ничего не понимаю! Ведь у вас с ней все было замечательно. А теперь… Девочка говорит, что ненавидит вас. Так что же произошло? Почему все так изменилось?
Нора пожала плечами:
— Имеет ли это какое-либо значение? Я полагала, что вы только обрадуетесь подобной перемене. Для девочки же будет лучше, если она избавится от своих прежних представлений о моей скромной персоне.
— Нора, но почему вы не позволяли Кассандре сидеть со мной? Она уверена, что вы хотели ей досадить, что вы жестокая и деспотичная…
— Наверное, ей так показалось. Я понимаю, что она очень переживала и хотела находиться рядом с вами, когда вы болели.
— Но у вас ведь имелись веские причины не пускать ее ко мне?
— Вам было очень плохо, и вы ужасно мучились от болей. К тому же вы бредили, и я решила, что ей не следует присутствовать, не следует слушать… — Нора внезапно умолкла и потупилась.
— Не следует слушать?.. — Эйдан посмотрел на нее с удивлением.
И тут он вдруг вспомнил… Вспомнил, что его мучили кошмары, мучили воспоминания…
— О Господи, но ведь она не слышала, что я говорил о… Кассандра не слышала, что я говорил о Делии?
— Нет-нет, не беспокойтесь. — Нора отрицательно покачала головой. — Она ничего не слышала. Даю вам слово.
Эйдан с облегчением вздохнул, но тут же нахмурился. Пусть Кассандра ничего не слышала, зато эта женщина слышала все!
Эйдан в смущении отвел глаза и пробормотал:
— Мисс Линтон, Шон должен был положить вам в сундук конверт с тремя сотнями фунтов. Передайте ему, что я приказываю удвоить сумму за ваши услуги сиделки.
Нора вспыхнула и, вскинув подбородок, заявила:
— Мне не нужны ваши деньги! Вы не можете заплатить мне за то, что я сделала. Я предпочитаю…
— Нет уж, вы их возьмете! Что вы собираетесь делать в Дублине? Нора, пожалуйста, умоляю…
Эйдан увидел, как сверкнули ее глаза, и понял, что она сейчас развернется и молча выйдет из его комнаты. Ухватив Нору за руку, он привлек ее к себе. Она тихонько вскрикнула и попыталась высвободиться, но Эйдан еще крепче сжал ее запястье. Затем стащил с руки Норы перчатку и замер в изумлении. Руку ее сплошь покрывали кровоподтеки, оставленные его, Эйдана, пальцами. Вероятно, он сделал это, когда метался в бреду, а она пыталась его успокоить.
Но почему же она позволяла?.. Почему позволяла делать себе больно?
Тяжко вздохнув, Эйдан разжал пальцы и выпустил ее руку.
— Ничего страшного, — пробормотала Нора. — У меня синяки легко появляются. Прошу вас, сэр Эйдан, забудьте об этом, как забыла я.
Он отрицательно покачал головой:
— Нет, я не забуду. И не забуду того, что вы для меня сделали. Того, что сделали для Кассандры. — Он снова вздохнул. — Скажите, Нора, почему вы остались?
— Потому что вам было очень плохо.
— Но вам-то какая забота?.. С первой же минуты вашего появления в Раткенноне я вел себя с вами просто ужасно. Так почему же вы не уехали?
Она пожала плечами:
— Потому что я не могла вас оставить.
Эйдан вдруг снова вспомнил о Делии и невольно усмехнулся. Его жена не протянула бы ему руки, чтобы удержать от падения в бездну.
Преданность. Упорство. Бескорыстие. Мужество. Эйдан прекрасно знал, насколько редко встречаются подобные качества. И он нисколько не сомневался: если Нора не бросила его, когда он нуждался в помощи, значит, она не оставит и его дочь. Но сможет ли он теперь смотреть ей в глаза? Ведь эта женщина заглянула в самые мрачные уголки его души…