Легионер третьего класса Маяги чувствовал нестерпимое желание ринуться в бой. Резким ударом боевого ножа он свалил огромного мятежника, Керн расправился со вторым, прошив винсариза очередью из ФЕКа, однако из джунглей появлялось все больше и больше врагов. Окружающая обстановка напомнила каю о длительном отступлении роты Браво по джунглям Ханумана, когда врагом Легиона-был его собственный народ.
      У Маяги не было винтовки, но он подобрал тяжелый пистолет одного из мятежников. Оружие, изготовленное по гвиррианскои технологии, в руках маленького ханна казалось скорее небольшим пулеметом. Маяги схватил пистолет и тщательно осмотрел его. Пистолет не слишком отличался от оружия, которое он еще год назад держал в руках у себя на родине, проходя подготовку в рядах гражданской самообороны. Кай переполз через неподвижное тело и, пошарив в сумке убитого, вытащил две дополнительные обоймы.
      – Берегись! – крикнул Керн.
      Маяги перекатился в сторону как раз в тот момент, когда двое мятежников открыли огонь. Если бы не окрик рыжего, пули попали бы каю в голову.
      Маяги поднял пистолет, неуклюже держа его двумя руками, и начал стрелять. Один из неповоротливых массивных винсаризов, раскинув руки, упал, захрипев подобно раненому зимлату . Кай чувствовал воодушевление, его шейный гребень встопорщился, свидетельствуя о нарастающей ярости. Он издал боевой клич и метнулся в темноту.
      – Маяги! – послышался в наушниках слабый голос сержанта Барама. Кай с трудом расслышал его сквозь треск в наушниках. – Маяги… принимай командование! Постарайся добраться… до «Песчанника»…
      Кай снова закричал, выстрелил и бросился навстречу подступающим врагам. С головой окунувшись в битву, он не обратил внимания на слова сержанта.
 
      Лиза Скотт прыгнула в воронку, больно прикусив губу. Еще один залп просвистел над головой. Услышав голос сержанта Барама, девушка почувствовала облегчение. Однако Маяги не отреагировал на приказ Барама, и она не знала, как поступить. Попытаться помочь Бараму или пробиваться к транспорту? Или остаться на позиции, отражая натиск озверевших тварей?
      Как бы прочитав ее мысли, на связь вышел доброволец Макдафф:
      – Оставайся там, где сидишь, подружка, и не давай ублюдкам продвинуться дальше. Мы с Вос-кович попытаемся добраться до «Песчанника».
      – Ладно, – сквозь зубы процедила Лиза.
      Ее ФЕК вновь заговорил, но патроны вскоре кончились. Переключившись в режим гранатомета, она выпустила три залпа по ближайшей группе мятежников, затем вытащила опустевшую обойму и вставила новую.
      – Пошел, Макдафф! Я прикрою!
      Макдафф с Воскович понеслись вперед, петляя по классической схеме «стрельба в движении», которую они отрабатывали на занятиях по боевой подготовке. Двигаясь от укрытия к укрытию, один за другим, они добрались до ремотсека, который мог послужить временной защитой.
      Вместо лазерного снайперского ружья Макдафф сжимал в руках ФЕК, вероятно, принадлежавший Йен Чену. Еще рывок, и каледонец окажется у цели. Лиза дала гранатный залп. Макдафф одобрительно поднял вверх большой палец и бросился бежать. Через считанные секунды он достиг входного люка «Песчанника» и принялся нажимать на кнопки кодового замка.
      Громадная фигура выступила из темноты. Прежде чем Лиза смогла что-то предпринять, стальное лезвие несколько раз рассекло воздух, вонзаясь в тело на мгновение забывшего об осторожности Макдаффа. С хриплым стоном каледонец медленно осел на землю.
      Ослепленная слезами ярости и отчаяния, Лиза вскочила па ноги и бросилась вперед, стреляя на ходу. Напавший на Макдаффа эйл, сраженный смертоносным залпом игольчатых пуль, повалился на тело своей жертвы. Трезвая частичка ее разума, спокойная и рассудительная, подсказывала девушке, что едва ли она доберется до «Песчанника» невредимой… Но Лиза продолжала бежать. Вольф переключился на полный автоматический огонь и, стреляя на ходу, бросился к двум эйлам. Игольчатые пули засвистели в воздухе. Когда Вольф подбежал к мятежникам, ни один из них уже не шевелился. Перед ним лежали лишь две груды окровавленной плоти и костей.
      ФЕК издал щелчок – магазин опустел. У Вольфа осталась последняя обойма с гранатами. Стиснув зубы, он тихо выругался. Надо было взять у Антонелли еще один комплект, прежде чем покидать позицию. Теперь уже поздно. Вольф повесил автомат на плечо и вытащил пистолет.
      Нужно любым способом добраться до «Песчанника»… Не менее полудюжины мятежников расположились вблизи транспорта, неизвестно, сколько еще прятались в джунглях. Тут поможет только хитрость…
      Вольф вспомнил о пожаре, который они потушили днем. Сок арбебарила легко возгорался. В памяти его всплыл лабирипт трубопроводов, по которым сок тек из перерабатывающего цеха в цистерны. Отдельные части плана, словно кусочки мозаики, постепенно складывались у него в голове.
      Вольф прикинул, хватит ли ему времени добежать до впускного клапана. Опустившись на колено, он изучил пространство между двумя постройками. Среди труб и механизмов он заметил двух мятежников, стремящихся пробраться к центру лагеря. Еще с большей осторожностью Вольф пополз вперед, пока не достиг сети трубопроводов. Он быстро нашел панель управления впускным клапаном и… выругался. С рычагом он управился бы намного быстрее.
      У него остался последний шанс. Сняв браслет, он подсоединил его к кнопочной панели и шепотом отдал ряд инструкций. Самопрограммирующийся чип быстро трансформировал речевые команды в последовательность электрических сигналов и начал искать кодовую последовательность – пароль входа.
      Потекли бесконечные секунды. Еще один из мятежников упал. Вольф увидел смутные очертания человеческой фигуры, пересекавшей площадку. Кто же решился на такой дерзкий шаг? Что там происходит? Возможно, Керн, Макдафф и Лиза Скотт отрезаны от корабля… тогда… Эта мысль едва не толкнула Вольфа бросить все и ринуться в бой, но усилием воли он заставил себя ожидать, пока компьютер завершит поиск.
      Наконец на индикаторе пульта зажглась крохотная зеленая лампочка, и Вольф вдавил кнопку, открывая входной клапан. Густая темная жидкость, похожая на загустевшую кровь, полилась из трубы. Вольф отсоедипил браслет, надел его на руку и быстро пополз назад. Вязкая жижа медленно растекалась по земле, превращаясь в большую лужу…
      Свернув за угол, Вольф подождал, пока, по его расчетам, выльется достаточно древесного сока. Сунув пистолет в кобуру, он снял с плеча ФЕК, проверил магазин, хотя и так прекрасно знал, что у него осталась последняя граната. Тщательно прицелившись, послал ее в самый центр лужи и, не дожидаясь взрыва, понесся к «Песчаннику».
      Череда быстрых и мощных разрывов потрясла небо. Яростные крики со стороны лагеря свидетельствовали о возникшем переполохе и панике. Облако густого, еще более черного, чем ночь, зловещего дыма кружило и извивалось над огненным адом. Вольф очень надеялся, что замешательство врагов продлится достаточно долго.
 
      В воздухе послышался нарастающий свист, заставивший Лизу Скотт пригнуть голову. Опыт тренировок в Легионе давал о себе знать: девушка мгновенно упала на землю и перекатилась. Притаившись, она быстро искала взглядом источник опасности. Массивная фигура у трапа шевельнулась, в ту же секунду Лиза подняла автомат и выстрелила, почти не задумываясь. Часть ее сознания торжествовала. Жестокое, подчас беспощадное отношение к врагам, которому ее обучали в Легионе, явно пригодолось сегодняшней ночью.
      Мощный поток пуль буквально размазал вин-сариза по корпусу ТМП. Лиза двинулась вперед, подсознательно чувствуя, что Катерина Воскович где-то справа и прикрывает ее.
      Она медленно обошла тело сержанта Барама, лежащего за грудой обломков. Лиза почувствовала облегчение, увидев, что сержант слабо пошевелился. Первым ее порывом было броситься на помощь раненому, но потом она поняла, что потеряет мпого времени. До тех пор пока кто-нибудь не проникнет в «Песчаппик» и кинетическая пушка не вступит в бой, патруль будет находиться под угрозой полного уничтожения численно превосходящим его врагом.
      Мысли пронеслись в голове девушки с быстротой молнии. Не замедляя темпа, она продолжила зигзагообразное движение к транспорту. Из прохода между строениями выскочили два мятежника и открыли огонь из каких-то допотопных охотничьих ружей. Пуля угодила Лизе в грудь, но расплющилась о защитное дюратканевое покрытие. Она пошатнулась от удара, застонала, но продолжала идти вперед.
      В этот момент ночь озарила яркая вспышка, настолько сильная, что у нее потемнело в глазах. На секунду Лизу охватила паника. «Я ослепла», – подумала она, карабкаясь через обломки грузомодов. Она судорожно попыталась стянуть шлем, но поняла, что зрение потихоньку возвращается к ней. Система ночного видения, сыгравшая столь злую шутку, вошла в рабочий режим.
      Лиза заметила двух мятежников, уставившихся на пожар. Они совершенно позабыли о ее существовании. Сжав в руках автомат, Лиза присела на корточки и дала длинную очередь. Оба винсариза повалились на землю, но она продолжала терзать очередями их безжизненные тела, пока магазин не опустел. Потом, усевшись на землю, извлекла из сумки последнюю обойму.
      Неожиданно словно из-под земли выросла фигура еще одного партизана. Внезапная угроза привела девушку в замешательство. Обойма выскользнула у нее из рук. Лиза Скотт выросла в аристократической среде, где никто никогда не повышал голос, но, отчаявшись, она хрипло выкрикнула самое отъявленное ругательство из тех, что слышала от легионеров.
      В ночном сумраке мелькнула звериная ухмылка мятежника, поднимающего ФЕК, чтобы покончить с беспомощным человеком…
      Ничего подобного не произошло. Несколько долгих секунд винсариз удивленно давил на курок, не сразу сообразив, что обойма, его оружия также пуста. Тогда великан бросился вперед – свирепая двухметровая туша мускулов подняла приклад для единственного смертельного удара.
      Лиза отпрянула назад, пытаясь ФЕКом блокировать атаку дикаря, однако по силе она явно уступала звериной мощи мятежника.
      Ночной воздух разрезал знакомый свист ракетной пули, музыкой прозвучавший в шуме сражения и треске огня, пожирающего остатки строений. Из груди эйла брызнул фонтанчик крови. На несколько секунд он замер, словно парализованный, затем опрокинулся навзничь рядом с ошеломленной от ужаса Лизой.
      Придя в себя, девушка увидела Карла Вольфа. В одной руке он держал ракетный пистолет, а другой сжимал ствол ФЕКа…
 
      Пистолет Маяги полностью разрядился, боеприпасы тоже кончились, и кай швырнул оружие прямо в лицо ближайшего мятежника. В пылу сражения маленького ханна вместе с Томасом Керном оттеснили к самым джунглям. Боевой задор уступил место усталости, и только теперь Маяги расслышал голос Керна, трещавший у него в наушниках.
      – Черт тебя побери, Маяги! Ты что творишь?! Сержант ведь приказал тебе принять командование и пробиваться к «Песчаннику»!
      Ханн ошалело снизу вверх посмотрел на высокого плотного Керна.
      Мелькнувший в темноте тяжелый меч одного из повстанцев полоснул его по плечу, рука мгновенно превратилась в один огромный синяк. Боевая униформа погасила основную силу удара, не позволив лезвию вонзиться в живые ткани, но Маяги едва не потерял сознание от невыносимой боли.
      Керн застрелил мятежника и склонился над старшим по лэнсу…
      Ночную мглу прорезала цепь ярких разрывов, и все повстанцы уставились на огненное облако над перерабатывающим цехом. Керн подхватил Маяги на руки и устремился к пакгаузу. Кай очнулся от шока, прежде чем они достигли постройки.
 
      – Быстрее! Пока есть время! – крикнул Вольф и устремился к «Песчаннику», зная, что Лиза Скотт последует за ним.
      Он перепрыгнул через одно тело, обогнул другое и оказался у корпуса транспорта. Четыре эйла выскочили из-за деревьев, но двумя длинными очередями он отогнал их, принудив укрыться за полуразрушенным сараем. В следующую секунду рядом стояла Лиза. Присев, она выставила ФЕК перед собой, прикрывая Вольфа. Залп из трех гранат разрушил ветхое строение. По меньшей мере, один из нападавших погиб, заваленный кусками разбитой стены. Лиза переключилась на игольчатые пули и послала смертоносное облако в джунгли, стремясь накрыть шныряющих за деревьями врагов.
      Вольф осторожно пополз по трапу, направляясь к входному люку. Несколько трупов, среди которых он с горечью заметил тело человека, устилали площадку. Заставив себя не думать о потерях, он устремился к цели. Люк был наглухо задраен, но сигнал с крошечного радиомаяка, вмонтированного в шлем, идентифицировал его принадлежность к «своим». Он набрал условный код на панели управления и система запора пришла в движение.
      Еще один мятежник вырос рядом, выскочив, судя по всему, из-под трапа. Вольф в упор расстрелял его из ракетного пистолета. Расстояние оказалось слишком маленьким для того, чтобы пуля набрала достаточную для смертельного поражения скорость. Эйл лишь дернул плечом, в которое вонзилась пуля, и поднял над головой массивный изогнутый меч.
      Но тут подоспела Лиза, и выстрелы ее ФЕКа не позволили эйлу закончить задуманное. Из разорванной груди мятежника прямо на комбинезон Вольфа хлынула кровь.
      – У меня кончились патроны, – сказала девушка, отбросив в сторону ФЕК. – И иголки, и гранаты.
      Он не ответил. Рывком рванув люк, подтянулся на руках и вскарабкался в кабину. В лицо ему хлынул поток застоявшегося воздуха. Забравшись, он подал руку Лизе и помог ей подняться.
      – Заводи двигатели, – сказал он, – а я пошел к орудию.
      Лиза кивнула и села в кресло пилота. Вольф перебрался на место стрелка. Кинетическая пушка, установленная на башне «Песчанника», имела дистанционное управление, и пилот мог при необходимости справляться с обеими функциями. Но вдвоем было легче, особенно в такой сложной ситуации, как сейчас.
      Люк закрылся, и Вольф снял шлем, удовлетворенный тем, что наконец избавился от этого неудобства. Кабина озарилась мягким красноватым светом от приборных щитков. Лиза пробежала пальцами по пульту, включая мониторы. Она также сняла боевой шлем, при тусклом освещении мертвенная бледность на ее испачканном грязью лице была особенно заметна. От Вольфа не ускользнула н длинная царапина, пересекшая ее щеку.
      Он проверил боезапас и улыбнулся. Вот теперь-то они наконец отплатят лохам…
      Лиза Скотт завела реактивные двигатели, и под действием магрэповых модулей «Песчанник» неохотно оторвался от земли. Вольф ухватился за рычаг, наводя перекрестие на рощу арбебарила, где секунду назад заметил трех мятежников.
      – Стреляю! – крикнул он Лизе и нажал кнопку пуска. Девушка замешкалась, и транспорт накренился, но снаряд попал в цель. Вольф выстрелил снова, потом еще раз, а Лиза, обретя былую уверенность, направила «Песчанник» к джунглям.
      Вскоре все было кончено. Мятежники в панике отступили, значительная их часть была уничтожена, и Лиза повернула обратно к плантации. Они победили.
      Настала пора узнать цену этой горькой победы.
 
      Восход застал легионеров в «Песчаннике», несущемся над сверкающим в лучах утреннего солнца морем к далекому Форту Маршан. Остаток ночи курсанты провели, сбившись в кучу у трапа. Лишь шесть человек остались целы – половина личного состава патруля. О сне никто не думал.
      На рассвете им на замену прислали патрульный взвод на трех «Пеечаннихах». Прибывший десант состоял уже не из курсантов, а из испытанных в боях ветеранов. Их служба в Форте Маршан как раз и заключалась в том, чтобы давать отпор почпым убийцам и загонять их обратно в логова.
      Еще одно подразделение отправилось на поиск мятежников, выживших после ночного столкновения.
      Измотанные после долгой и трудной ночи, курсанты с облегчением встретили смену. Теперь они в полной безопасности находились на борту «Песчанника», пилотируемого опытным мэггером. Взводный военврач обходил раненых и оказывал первую помощь. Через четверть часа они приземлятся в Форте Маршан, и суровому испытанию придет конец.
      Марио Антонелли хотелось верить в лучшее, но он знал, что его проблемы впереди. Съежившись, он сидел в углу десантного отсека, безразличный ко всему окружающему. Место для уединения было выбрано неплохо. Единственными его соседями оказались двое тяжелораненых. Остальные курсанты оживленно переговаривались. Антонелли видеть лица других не хотелось… пока.
      Он не много помнил из того, что случилось ночью. Лишь парализующий ужас, охвативший его в тот момент, когда они с Вольфом обнаружили врагов. Однако Антонелли точно знал, что не принимал участия в разыгравшейся битве. Он даже не представлял, каким образом оказался в лагере. В голове мелькали какие-то смутные обрывки мыслей. Похоже, Карл Вольф тащил его за руку, выводя из джунглей. И на его надменном аристократическом лице было написано явное презрение.
      Итальянец понимал, что ничего иного и не заслуживает. Он подвел товарищей… и не один раз. Сначала, когда заснул на посту и позволил мятежникам подобраться к лагерю… а когда началась битва, он струсил и не вступил в бой. Фактически по его вине четверо легионеров убиты и еще двое серьезно ранены. Сержант Барам и доброволец Иен Чен поправятся после курса регенерационной терапии в госпитале Форта. Но капрал Йенси й три курсанта лэпса Альфа – Отем Банда, Оуэне и Мак-дафф никогда уже не встанут в строй. Их тела, запакованные в спальные мешки, доставят на другом транспорте.
      – Нет, – вслух пробормотал Антонелли. – Все же это – не моя вина. Не моя…
      – О чем это ты, шишак? – фельдшер, капрал по имени Алварес, оторвал взгляд от носилок, на которых лежал сержант Барам, и внимательно посмотрел на юношу.
      – Ух… да нет, ничего, капрал, – поспешно ответил Антонелли. – Извините.
      Но ведь на самом деле в случившемся если и есть его вина, то только косвенная, продолжал он настойчиво твердить себе. Отправить кучку полуобученных курсантов патрулировать в районе военных действий… И потом, почему сержант отправил в караул именно его, Антонелли? Неужели он не понимал, что вытерпевший столько страданий за последние недели, вечно не высыпающийся из-за дополнительных нарядов, он не сможет один уследить за хитрыми и коварными лесными тварями…
      Нет, не только он виноват, надо верить в это. Несправедливо взваливать ответственность только на него одного.

 
      – Смирно!
      Вольф весь напрягся, когда дверь в учебную аудиторию отворилась, и вошел комендант Окияма в сопровождении исполнительного офицера, которому было поручено расследовать обстоятельства сражения на Архипелаге Авроры. За последние две недели Вольф уже имел с ним несколько бесед. Но сегодня всех выживших в бою за плантацию Сей-вари собрали для встречи с комендантом. По слухам, сегодняшнее разбирательство будет последним.
      Даже участие в жестоком бою не стало поводом для некоторого перерыва в тренировках. После сурового испытания им предоставили всего один день отдыха, и все вернулось на круги своя. Расследование продолжалось, а занятия в Форте Маршан шли своим чередом. Вскоре курс боевых и разведывательных операций в джунглях завершился, и Тренировочную Роту Одинцева перевели в учебный центр Форта Сурибан, расположенного в самом сердце Великой Пустыни.
      Работа следственной комиссии под руководством Самого коменданта Окиямы продолжалась и после передислокации роты на новую базу, причем слушания проводились в свободное время или между дневными тренировками.
      Вольфа не удивила такая постановка дела. Его вообще уже ничего в Пятом Иностранном Легионе не удивляло.
      – Вольно, – приказал Окияма.
      – Занимайте места, и начнем, – хрипло скомандовал сержант Барам. Он подождал, пока курсанты рассядутся, затем, прихрамывая, подошел к кафедре и медленно опустился на стул. В бою ему раздробило коленную чашечку, но после двух дней интенсивной терапии в госпитале ему позволили вернуться к исполнению служебных обязанностей, правда, в ограниченном объеме.
      Нога сержанта была закована в специальный кожух, активирующий регенерационные процессы и стимулирующий прирост кости и тканей. Трудно было определить, от чего лицо сержанта раздраженно скривилось – от непрекращающейся боли в ноге или из-за предстоящей процедуры слушаний. Но Барам вновь был на службе.
      Зато курсант Иен Чен лишился в бою руки. С такой травмой стандартный регенерационный процесс справиться не мог. Чена должны списать по состоянию здоровья сразу после прекращения расследования. Немногословный китаец не обсуждал случившееся с товарищами, но Вольф знал, что Чен чувствует себя обманутым. Легион не собирался заменять потерянную конечность искусственной. Служба Чена будет отмечена как удовлетворительная, в личном деле ему поставят обычный штамп «Честь и Верность» – это гарантия всех привилегий Гражданина Содружества, но не более. Никакой премии за безупречную службу, никакой помощи человеку, который принес в жертву так много. Только обычное ежемесячное пособие до конца дней… и понимание, что ты стал просто не нужен.
      Комендант Окияма и исполнительный офицер сели за стол. У следователя был с собой ноутбук, с данными которого он подробно ознакомил коменданта, прежде чем наконец тот начал говорить.
      – Данное расследование имело целью изучить обстоятельства происшествия, случившегося 23 ноября по стандартному календарю, – сухо произнес он. – А именно боя за плантацию Сейвари на Архипелаге Авроры. Результаты расследования основаны, главным образом, на ваших показаниях, а так же на дополнительных фактах, обнаруженных на месте боя прибывшими вам на смену легионерами, – он оторвался от монитора и посмотрел на сидящих перед ним курсантов. – Для вашей же пользы такое расследование назначается каждый раз, когда имеют место потери среди личного состава Легиона. Нельзя рассматривать его как суд… хотя в моей власти рекомендовать передачу дела в трибунал, если в этом появится необходимость. В данном случае все и так достаточно очевидно, и вопросы, связанные с наказанием виновных, могут быть решены в обычном административном порядке.
      Окияма вновь взглянул на монитор:
      – Сержант Менахем Барам…
      – Я, сэр! – хрипло ответил сержант, неловко поднявшись с места.
      – Сержант, я считаю, что вы плохо изучили обстановку и недооценили возможность ночного нападения племен винсаризов на плантацию Сейвари. Вам не следовало упускать из виду, что мятежники чрезвычайно часто проводят повторные атаки и устраивают засады против наших войск. По имеющимся у нас сведениям, вы сдавали зачет по данным разведбюллетеней, прежде чем получили назначение руководить патрулями курсантов. Вы будете отрицать этот факт?
      – Нет, сэр, – спокойно ответил Барам.
      – Имеются ли, по вашему мнению, какие-либо смягчающие обстоятельства, которые нам следовало бы принять к сведению в связи с данным расследованием?
      – Никак нет, сэр, – ответил сержант, – Я должен был выставить большее количество часовых и, кроме того, держать кого-нибудь в кабине «Песчанника». Я недооценил угрозу со стороны мятежников и готов нести всю полноту ответственности за происшедшее.
      – Очень хорошо, – Окияма сделал световым пером пометку на экране компьютера. – Сержант, вы подлежите разжалованию и освобождению от должности инструктора. Вы получите назначение в линейное подразделение, как только врачи признают вас полностью годным к строевой службе. Вам ясно?
      – Так точно, сэр, – ответил Барам.
      – Легионер Маяги!
      Маленький ханн вскочил со своего места и бойко отдал честь, словно и не был серьезно ранен в недавнем бою. Курс регенерационного лечения быстро поставил его на ноги.
      – Сэр!
      Хотя Маяги держался уверенно, от Вольфа не ускользнула нотка озабоченности в голосе кая. Пластины его шейного гребня то и дело судорожно подергивались.
      – От вас, доброволец Маяги, как от старшего по лэнс-отделению, мы ожидали большего. После гибели капрала Йенси именно вы остались самым опытным легионером, и когда сержант Барам выбыл из строя, именно на вас он возложил руководство личным составом патруля. Собранные нами свидетельские показания утверждают, что этого не произошло. Наоборот, вы оказались неспособным взять на себя ответственность. Вы намерены оспорить сказанное?
      – Никак нет, сэр, – ответил кай. – Я позволил себе… слишком увлечься рукопашным боем и не вполне отдавал отчет в том, что происходит на других участках плантации.
      Окияма кивнул и вновь что-то занес в компьютер.
      – Тот факт, что вы были втянуты в рукопашную, является, конечно, смягчающим обстоятельством. Но вы тем не менее продемонстрировали, что плохо подходите на роль лидера лэнса, поэтому я буду рекомендовать освободить вас от должности старшего.
      – Есть, сэр, – по голосу Маяги трудно было судить о его чувствах, но шейный гребень кая продолжал шевелиться.
      Окияма вызвал на экран новую информацию.
      – Теперь… Доброволец Марио Антонелли.
      Итальянец медленно поднялся.
      – С-сэр, – пробормотал он.
      – Показания сержанта Барама и добровольца Вольфа свидетельствуют о том, что значительная часть вины за потери в сражении на плантации падает на вас. Атака началась как раз во время смены караула, когда вы сдавали пост курсанту Вольфу. Но близость противника и количество мятежников указывают на то, что они заняли позиции гораздо раньше. Судя по всему, это явилось результатом невнимательности с вашей стороны. Более того, вы не принимали сколь-нибудь существенного участия в самом бою.
      Антонелли побледнел.
      – Я… я…
      – Продолжайте, продолжайте. Что вы хотите сказать?
      Юноша покачал головой:
      – Ничего, сэр.
      Прежде чем продолжить, комендант долго разглядывал итальянца.
      – Вы показали весьма посредственные результаты на протяжении всего цикла подготовки. Уже одного этого было вполне достаточно для того, чтобы прервать вашу службу в Легионе… вам придется отправиться в штрафной батальон на тот же срок и на тех условиях, что определены приговором суда. Но я буду настаивать на проведении дополнительного расследования этого дела, с тем, чтобы выяснить, не виновны ли вы в преступной небрежности.
      Если окажется, что гибель ваших товарищей произошла непосредственно по вашей вине… ну, например, вы заснули на посту или были негодны для несения дежурства вследствие нетрезвого состояния… тогда ваше пребывание в штрафном батальоне будет продлено на срок, который определит трибунал.