Ближний бой происходит на расстояниях менее одной тысячи километров максимальное эффективное расстояние для поражения лучевым оружием – лазерами, пушками заряженных частиц (ПЗЧ) и схожим вооружением. Также эффективны на близком расстоянии высокоскоростной пушечный огонь, «немой» ракетный заградительный огонь и различные формы нановооружения.
      В связи с типичным высокоскоростным сближением противников эта фаза сражения длится самое большое – несколько секунд.
«Стратегия и Тактика Космической Войны»
Имперский Флотский Военный Колледж Киото,
Нихон, 2530 год Всеобщей эры

 
      – Дэв! Ты слышишь? – ответа не было, и Катя перестала настаивать. Она ощущала Дэва в тактической сети, его массивное, темное и уверенное в себе присутствие в сложной путанице коммуникаций и информационных подпиток, проложенных через его цефлинк.
      «Не вовремя», – подумала Катя. Она знала, что Дэв мог слышать ее, но он, очевидно, был полностью сосредоточен на сражении, не в силах оторваться. Нет, он не хотел оторваться. Командующий был не настолько занят в такие моменты, чтобы у него не нашлось секунды для нее Это было больше похоже… похоже на то, что ему было наплевать.
      Этого не может быть, не могло бы быть, если только Дэв действительно не изменился. Все время» что она знала Дэва, она не могла даже подумать о другом человеке, который бы так беспокоился по поводу своих людей.
      Она решила подождать. Время было не слишком подходящим для обсуждения личных проблем. Ее сообщение о том, что «Мираж» только что вышел из К-Т пространства, было доступно для него и по другим каналам, и не было, собственно говоря, никаких причин настаивать на прорыве в подключение.
      Катя была абсолютно уверена, что изменения, которые она заметила в Дэве с тех пор, как произошло его столкновение с ксенолинком, углублялись, изоляция и отдаленность окружали его, подобно стенам. «Что я могу сделать? – спрашивала она себя. – Что я должна сделать? Неужели он настолько изменился, что у нас больше не осталось ничего общего? Или, может быть, эти изменения просто опасны? Как мне распознать это?»
      Обеспокоенная, она выскользнула из тактической симуляции в свое подключение, где могла наблюдать за столкновением двух эскадр.
      Все происходило очень быстро, и она старалась убедить себя, что безразличие Дэва вызвано тем, что ему приходится поспевать за быстрым ходом событий на поле боя.
      Ближний бой проходил так быстро, что только позже, просматривая замедленную симуляцию, люди, выжившие в этом сражении, могли точно понять, что же произошло. С высокими относительными скоростями сближения две эскадры оказались в пределах досягаемости лазеров и другого лучевого вооружения друг друга в считанные мгновения.
      «Асагири» империалов выстрелил первым, целясь в «Созвездие». «Созвездие» ответило секундой позже, и, к удивлению противника, его орудийный залп был поддержан заградительным огнем «Доблестного», «Дерзкого» и «Мятежника», неожиданно вынырнувших из расплывающихся остатков экранных облаков. Концентрируя свой огонь в одном направлении, они окунули «Асагири» в жгучий, насыщенный свет. Части «Асагири» вспыхнули серебряным огнем, когда запрограммированное нано, покрывавшее большую часть его корпуса, вспыхнуло в режиме отражения, раскидывая лазерные лучи, подобно отражающемуся от обработанного алмаза радужному блеску. Высокоскоростные ротационные пушки во вздернутых, куполообразных башенках отстрелили потоки расщепленных урановых шариков. Массовый отстрел шариков затормозил на какое-то мгновение продвижение стреляющих кораблей. Скорости выстрелов, соединенные со скоростями кораблей, послали их в цели со взрывным разрушающим эффектом, отбивая огромные секции корпусных панелей, сверля и буравя броню, сбивая антенны и башни ТОЛ, корежа подвески и внутренние механизмы в огненном шторме разрушающей ярости. Серебряное нано не могло противостоять атакующему граду, и лазеры сушили и жгли те места, где защитная пленка была выбита снарядами. «Асагири» пошатнулся под огнем совместной атаки. Его ответный огонь сначала был сконцентрирован на «Созвездии», затем переключился на «Доблестного». Фрегат Конфедерации вдруг резко накренился на левый борт, его первичный криоводородный бак разверзся от носа до кормы, выбрасывая в пространство реакторную массу сияющим морозно-серебряным облаком.
      Когда корабли Конфедерации проскочили мимо поврежденного «Асагири», то перепрограммировали свои приборы наведения на четыре более мелких корабля в углах имперского шестиугольника. «Ренну» и «Дерзкий» обменялись несколькими залпами. Удачное попадание расщепленных шариков пришлось на хвостовую часть корпуса «Ренну», повредив его плазменную станцию и выводя из строя первичную и вторичную энергетические системы. Мгновенно, «Дерзкий» перенацелился на более мелкий корвет «Саги». Залп так называемых «немых» ракет, не управляемых ИИ, попал корвету в правый борт, сильно корежа орудийные подвески. Поток заряженных частиц, выпущенный «Созвездием», взорвал его вторичный водородный бак мгновением позже. Сияние взрыва осветило поле битвы, отбрасывая резко очерченные тени через обширное пространство, которое было теперь заполнено рассыпающимися облаками обломков, кусками нанопокрытия и кристаллизованными каплями криоводорода и замерзающего воздуха.
      Брат «Саги», «Хатукари», взорвался двумя секундами позже, пав жертвой насыщенного огня «Мятежника» и выживших лазерных и пушечных башен на борту поврежденного «Доблестного». Имперский фрегат «Хайатэ» сконцентрировал свой огонь на «Созвездии», нанеся несколько серьезных ударов.
      Затем первая волна истребителей вынырнула из-за экранного облака, обрушиваясь на имперскую эскадру подобно рою разозленных ос.
      – Прицеливание! – кричал Вандис. Лидирующий имперский крейсер был все еще только крохотным графическим символом на его дисплее, когда Ван сфокусировался на нем, соединяя вместе две половинки курсора нацеливания и давая загрузочную команду замкнуться на цели. Еще цели появились в поле зрения – стройные, с D-образными крыльями перехватчики Си-280 вывалились из грузовых отсеков крейсера, но он проигнорировал их, зная, что при этой скорости приближения они могут подстрелить его, но сам он мало что может сделать по этому поводу. Вместо этого Ван сконцентрировался на гораздо более важной цели, крейсере Йари-класса, который обозначался в его военном справочнике под именем «Асагири».
      Затем цель выросла в его поле зрения до гигантских размеров. Не было времени ни для чего, кроме полуавтоматической реакции, отработанной многолетними тренировками, и чистого инстинкта истребителя. Его «Уорхок» был оснащен четырьмя ракетами инфракрасного наведения МДА-74. Ван послал их в цель с расстояния в считанные километры. Лазерный огонь крейсера в тот же момент опалил его боевой флайер. Ван почувствовал встряску, когда металл корпуса начал испаряться.
      Затем он резко ушел в сторону, устремившись в темноту, прежде чем разрывы боеголовок были зарегистрированы оптикой. Старая поговорка космических истребителей гласила, что истребитель в действительности требовал минимум трех членов экипажа: одного, чтобы видеть приближение цели, другого, чтобы вовремя отклониться в сторону, и третьего, чтобы следить за тем, как цель исчезнет позади. ИИ справлялся с этим лучше. Ван с удовлетворением увидел, как на его панели вида четыре раза мигнула надпись: ЦЕЛЬ ПОРАЖЕНА.
      – Поражение! – заорал он по эскадренному тактическому каналу. – Я вздрючил этого ублюдка!
      И тут его сигнал тревоги взбесился, заглушая переговоры между членами эскадры. Это была маленькая ракета, вероятно, выпущенная одним из перехватчиков мгновением раньше. Но выпущена она была с кормы, когда Ван ушел в сторону, таким образом изменив направление полета. Она быстро развернулась и теперь медленно нагоняла флайер Вана.
      Ван сбросил скорость, развернул свой боевой флайер на сто восемьдесят градусов, ища прицелом приближающуюся ракету. С ледяным ужасом он осознал, что система наведения мертва. Удар ТОЛов разрушителя, должно быть, смел его оптику наведения, повредив, по-видимому, отслеживающий процессор. Ему требовалось провести диагностику, чтобы выяснить точно… но времени на это не было, да и, кроме того, даже если бы он выяснил, что повреждено, это не спасло бы его от ракеты.
      – Три-пять! – заорал Ван. – Это Три-пять! Мне нужна помощь! – В то же время он снова развернул «Уорхок» и врубил двигатели. Может, удастся убежать от гадины…
      Нет, это не срабатывало. Ракета приближалась и, черт подери, очень быстро.
      – Это Три-пять! Три-пять! У меня ИК на хвосте, и я не могу оторваться! Мне нужна помощь, кто-нибудь!
      – Держись, Ван! – прозвучал голос Жерара Марло. – Я на ней!
      Его собрат по крылу следовал в тысяче километрах позади. Когда имперская ракета замкнулась на цели, Ван врубил двигатели левого борта. Он как бы повернулся, оглядываясь через плечо. Цефлинк позволил ему смотреть назад, за плазменное сияние собственных двигателей. Ван видел ракету – точку света в десяти километрах позади. Затем он увидел боевой флайер Марло и пульсирующее сияние его лазеров, за которыми моментально последовала безмолвная вспышка, распылившая боеголовку на облако расплавленных частиц. Крохотные осколки металла отскакивали от кормы Гвардейца Вана, но ни одна из них не двигалась со скоростью более нескольких сотен метров в секунду, так что повреждений не последовало. Ван облегченно вздохнул:
      – Спасибо, Жерар! Это было чертовски близко!
      – Спокойнее, братец! Куда теперь? Ван снова посмотрел вперед. За несколько секунд, что прошли с того момента, как ракета устремилась за ним, оба, он и Марло, проскочили почти всю имперскую эскадру. ШраРиш висел прямо перед ними – золотая сфера, освещенная на три четверти.
      – Уйдет много времени, чтобы изменить курс, – сказал он Марло. – И гораздо больше топлива, чем у меня осталось. Как насчет того, чтобы проверить планету?
      – На орбите корабли, Ван. Большие.
      – Грузовики, – согласился Ван. – Вероятно, имперские запасы. Возьмем их!
      – У меня уже слюнки текут, браток. Веди! Ван проделал серию вычислений.
      – О'кей. Разворот сто восемьдесят и затем торможение при 5 g в течение двенадцати минут, это забросит нас за ШраРиш со скоростью чуть больше орбитальной. Достаточно для того, чтобы выйти из-за горизонта и ударить по грузовикам снизу.
      – Годится! Давай вперед. Оба истребителя развернулись и врубили двигатели.
      Они должны были стать первыми кораблями Конфедерации, достигнувшими ШраРиша.
      Когда «Асагири» был поврежден разорвавшимся зондом, его капитан сориентировал корабль в пространстве так, чтобы поврежденная часть корпуса находилась с противоположной стороны от наступавшего легкого крейсера Конфедерации. К сожалению, когда «Уорхок» прорвался через экранное облако, поврежденный плазмой борт «Асагири» оказался как раз на пути истребителя.
      Точечная оборона уничтожила две из четырех ракет в считанных метрах от корпуса, так близко, что ИИ истребителя зарегистрировал разрывы как попадание. Оставшиеся две ракеты ударили прямо в крейсер, проделав глубокие дыры в его броне, разрушая основную энергетическую сеть, отрезая контроль вооружения. Когда энергия отказала в носовой части корабля, ИИ «Асагири» перевел подачу на вторичную поддержку.
      В бортовой цепи, поврежденной еще раньше близким взрывом зонда, возникла перегрузка, и цепь замкнула в живописном извержении расплавленного пластика и нанонаполнителя. Электрическая дуга с плазменным инициатором и вся цепь альфа-последовательностей вышла из-под контроля и сместила первичное поле содержания плазмы.
      Крохотное солнце расцвело там, где мгновением раньше находился трехсотметровый крейсер.
 

* * *

 
      Шошо Кенджи Хаттори наблюдал за столбцами цифр на своем внутреннем дисплее и осознавал, что битва проиграна. Имперский Флот долгое время учил своих лидеров отдавать должное холодной, твердой логике чисел, которые так часто описывали жизнь и смерть на фоне неподатливой грубости пространства. Если, скажем, воздуха на борту спасательного плота оставалось на шесть часов для четырех человек, тогда его было на двенадцать часов, если количество человек уменьшалось до двух, и на двадцать четыре часа, если оставался только один. Радиация силой шестьсот рад в жилом модуле поврежденного корабля означала, что девять из десяти незащищенных членов команды должны были умереть без права возражения против зловещей математики смерти.
      Число, на которое смотрел Хаттори, представляло собой процентное измерение возможности успешного исхода битвы. Сложное число, в которое входили такие составляющие, как факторы массы выживших участников сражения, количество боеспособного вооружения, и запас топлива, необходимого для выполнения маневров, которые должны осуществить корабли, чтобы продолжать сражаться. На данный момент число составляло двадцать три процента, меньше одного шанса из четырех, что алианский имперский контингент сможет удержать мятежников от полного контроля над местным пространством.
      Ситуация была далека от хорошей. Два истребителя Конфедерации уже сумели проскочить зону сражения и, похоже, направлялись к ШраРишу; другие следовали за ними истрепанным облаком боевых флайеров, слишком быстрых и слишком рассредоточенных, чтобы их можно было остановить. Сама имперская эскадра потеряла четыре корабля из шести. Уничтожение только одного «Аса-гири», вероятно, сбросило возможность успеха с сорока трех процентов до нынешнего уровня. Не принимая во внимание каких-то четырнадцати боевых флайеров, сбитых имперскими противоракетными средствами, Конфедерация потеряла только два корабля, плюс повреждения, которые были нанесены крейсеру Йари-класса. Имперская эскадра не очень хорошо поработала на этот раз… совсем плохо.
      – Чикушо! – выплюнул Хаттори злобное и резкое проклятие и открыл тактическое подключение к имперским грузовикам, все еще находившимся на орбите ШраРиша.
      – Голубые Павлины! Голубые Павлины. Это Красный Меч. Сражение проиграно. Спасайте себя, как только можете. Предлагаю уйти с орбиты немедленно, отойти на безопасное расстояние, затем вернуться в Солнечную систему и встретиться там с Первым Флотом. Хаттори закончил!
      Он даже не побеспокоился о том, чтобы дождаться ответа. Вместо этого он перешел на внутреннюю связь и приказал капитану крейсера взять полное ускорение.
      Огненные султаны двигателей «Нагината» разорвались на корме слепящими солнцами, бросив крейсер вперед с полными 6 g. Крошево обломков, частицы разорвавшихся ракет или оплавленные остатки брони корпуса, сбитые с боевых кораблей, барабанили по его бронированному носу. Авианосец Конфедерации выстрелил из своих орудий с расстояния пятнадцати тысяч километров по правому борту, но Хаттори приказал офицеру по вооружению «Нагинаты» игнорировать его. Крейсер уже истратил более трех четвертей своих бортовых ракет, и он хотел сохранить их на случай непредвиденной стычки. Секундами позже «Нагината» прошел недалеко от транспорта Конфедерации.
      Потом они оказались в безопасности, за пределами досягаемости, направляясь в глубокий космос. По команде Хаттори корабль перешел в голубое пламя К-Т пространства. Он собирался решить вопрос, куда направиться позже.
 

* * *

 
      В победившей эскадре полным ходом принимались меры по аварийному контролю, и весь персонал боролся за то, чтобы спасти поврежденные корабли. «Созвездие» приняло на себя несколько серьезных ударов, но опасность ему не угрожала. Повреждения «Доблестного» были гораздо более серьезными. Обмен ударами с «Асагири» вывел из строя его топливные баки и привел к автоматической остановке обеих плазменных станций, оставив его без энергии.
      Корветы и фрегаты, расположенные на нижнем уровне иерархии межзвездных военных кораблей, первоначально задумывались как корабли эскорта или патрульные суда. Измещением от одной до пяти тонн, они оборудовались компактными плазменными станциями. Такие корабли могли добраться от одной звездной системы до другой не менее, чем за несколько десятилетий.
      Когда Гегемония и Империя распространились за пределы ближайших звездных систем, они обнаружили, что маленькие корабли с массой в тысячу тонн или около того, с командой 150 человек гораздо более эффективны в патрулировании, чем легкие разрушители, самый маленький из которых был 250 метров в длину и имел массу более сорока тысяч тонн. Причиной огромных размеров был кожух квантового энергетического рубильника, необходимого как для изъятия энергии из Квантового Моря, так и для поднятия материи нормального четвертого космоса, что позволяло кораблю проскользнуть в Божественный Океан, где ориентированные джекерами маневры позволяли кораблю пронзать пространство со скоростью в четыреста раз больше скорости света. Самый маленький КЭР с генератором поля и защита, необходимая для того, чтобы держать две микрочастицы в хорошо сфокусированной гармоничной взаимонастройке и отводить каскад энергии через квантовый барьер, требовал постройки размером с небоскреб и массой в сорок тысяч тонн или больше. Ответ состоял в том, чтобы строить двигательные модули массой от сорока до пятидесяти тысяч тонн, которые заключали в себе КЭР и кожух двигателя, плазменные станции, плазменные толкатели, баки с реакционной массой достаточных размеров, чтобы питать корабль. Сравнительно маленький фрегат или корвет прикреплялся к конструкции, подобно верхней ступени одной из аляповатых, многоступенчатых ракет доплазменной эры. Используя этого «скакуна», фрегат мог перелететь через К-Т пространство к другой звезде. Оказавшись в точке назначения, он мог запарковать двигательный модуль на какой-нибудь удобной орбите и нести свою назначенную вахту налегке.
      Залп «Асагири» разбил двигательный модуль «Доблестного», оставив на его месте искореженную башню, полурасплавленную и опасно радиоактивную. Команда отчаянно работала, чтобы освободить фрегат от смертельного веса «скакуна». К сожалению, в связи с отказом энергии модуля, магнитные зажимы, соединяющие корабль с двигательным модулем, заклинило в закрытом положении. «Мятежник», игнорируя опасную радиационную утечку из раскаленного каркаса «Доблестного», оказывал помощь, но было слишком рано говорить о том, сможет ли «Доблестный» освободиться из смертельных объятий.
      Остальные корабли эскадры Конфедерации начали торможение.
 

* * *

 
      Дэв постепенно пришел в себя после бури эмоций, захватившей его во время сражения. Боже… он шатался, или пошатнулся бы, если бы отключился от своего цефлинка и вышел из ВИРком-модуля. Он ощущал предательскую дрожь, слабость, которые заставляли его спрашивать себя, сможет ли он вообще стоять на ногах, если выйдет из подключения.
      Сражение закончилось. Один из имперских крейсеров бросился прямо сквозь ряды развернувшихся кораблей Конфедерации, он ушел за пределы досягаемости и минутой позже перешел в К-Т пространство. У ШраРиша грузовики сновали, как испуганные овцы в стаде, когда на них накатили волны боевых флайеров. Большинство, видимо, смогут уйти. В лучшем случае, флайеры смогут повредить один или два, а их груз пополнит запасы экспедиции.
      Дэв загрузил команду отключения, затем выполнил выход и… ничего не произошло.
      Ошарашенный, Дэв посмотрел по сторонам – все та же ВИР-туальная картинка, показывающая флот Конфедерации и крохотный золотой шарик ШраРиша. Что-то произошло. Он пытался отсоединиться и не смог. Этого вообще не могло случиться. Подпитка ИИ, его собственный цефлинк и программы, управляющие симуляцией, все это было создано и сконструировано, чтобы мгновенно отсоединить его от сети в случае выхода из строя любой из систем.
      Что же случилось? Он снова с осторожностью и тщательностью загрузил коды отсоединения, затем инициировал последовательность выхода. Наступил ужасающий момент пустоты…
      … и тут он снова оказался в своем физическом теле, лежа внутри ВИРком-модуля. Он торопливо снял защелку, которая отключила кабели жизнеобеспечения от его костюма, и надавил на кнопку, открывшую выход. Свет хлынул в модуль, и Дэв моргнул; слезы навернулись на глаза.
      «Боже мой? Что там произошло?» Он потратил минуту, чтобы запустить диагностику. Да… были загружены правильные команды. Наверное, виноват ИИ «Орла», а может, оборудование модуля? Светящееся созвездие зеленых огоньков на модульной панели говорило, что как раз здесь все в порядке. Дэв провел диагностику повторно, отслеживая бегущую на внутреннем дисплее информацию. Вот оно! Подуровень в его собственном оборудовании заблокировал последовательность команд выхода до того, как она попала в модуль. Он заставил картинку замереть и потрясенно уставился на цифры. Этого не должно было, не могло произойти. Он подсознательно остановил свои собственные коды, приказывающие ИИ «Орла» отключиться.
      Наконец, он открыл глаза, отключил питание шлема, затем снял его и положил в паз. Выйдя из модуля, Дэв с трудом ощупал палубу под ногами. Он чувствовал себя… странно, как-то пусто, голова кружилась. Тошнота накатила неожиданно, и Дэва вырвало прямо на палубу, он едва не упал от внезапного приступа слабости.
      Вдруг он понял, что страстно хочет забраться обратно в модуль, подключиться и снова потерять себя в сияющей пустоте пространства. Ему было больно… и он чувствовал такую слабость, что едва мог стоять.
      Опираясь одной рукой на модуль, он поднял голову. Катя стояла неподалеку, глядя на него со смешанным чувством страха и озабоченности. Он вспомнил, как она пыталась прорваться к нему, вспомнил, как проигнорировал ее. Он вспомнил, что в тот момент она просто не имела для него значения.
      Дэв проглотил кислый комок.
      Что-то очень серьезное происходило с ним, и необходимо было выяснить, в чем дело.

      Тогда как научные прорывы в технике связи и электронике представляли собой очевидный прогресс в технической эволюции Человека, развитие технологии цефлинка явилось скачком гораздо более значительным во всех отношениях. Тогда как более ранние шаги можно сравнить с биологической эволюцией, цефлинк сравним с одним из непредсказуемых сдвигов в направлении эволюции, таким как, к примеру, колонизация новых земель или изобретение секса. Многие сегодня воспринимают цефлинковых киборгов как новый вид существ, так же отличающихся от гомо сапиенс, как амфибия отличается от рыбы.
«Подъемы Техники Человека»
Фудживара Нараморо,
2535 год Всеобщей эры

 
      С орбиты ШраРиш выглядел точно таким же, каким Катя помнила его. Подобно Дэву, она в прошлый раз облетала планету по орбите на борту транспорта «Йудуки», одного из кораблей Гегемонии и Империи, посетивших систему близнецов Алия в 2541. Его маленькие океаны и обрамленные землей моря светились розовым отливом под светом Алии А, в то время как землю покрывал ковер, который казался золотым, но, если всмотреться, то можно было увидеть растительность, играющую оранжевым, коричневым, охряным, желтым, красным и фиолетовым цветами и их оттенками.
      И горы. Она забыла про горы. На три миллиарда лет моложе Земли, ШраРиш был тектонически гораздо более активен, чем сравнительно спокойные пожилые миры. С орбиты самые большие хребты смотрелись складками на коже переспелого фрукта. Активные вулканы были отмечены тысячекилометровыми мачтами серо-коричневого дыма и золы, в то время как на ночном полушарии планеты извержения выглядели угрюмыми красными точками, извивавшимися в безмолвном биении и пульсации вихревых молний. Ночная сторона была оживленной из-за планетарных сияний и падений метеоров. Обладая более активным солнцем, чем Земля, покрытые тьмой полярные зоны этого мира украшались бледными колышущимися венками света, в то время как острый глаз мог даже рассмотреть постоянное мелькание и штрихи метеоров, испаряющихся при входе в атмосферу.
      Двумя часами ранее «Орел» занял низкую орбиту вокруг ШраРиша, и его модули жизнеобеспечения теперь вращались, обеспечивая гравитацию в половину g. «Доблестный» и «Мятежник» были все еще в пути. Фрегату наконец-то удалось освободиться от груза своего двигательного модуля посредством точно направленных лазерных залпов с корвета, и сейчас он передвигался на буксире. Остальная эскадра находилась с «Орлом» на орбите, в то время как широко рассыпавшиеся истребители 1-го крыла продолжали прибывать. «Мираж» и грузовики Конфедерации дежурили на границе системы Алия.
      Вся эскадра по-прежнему находилась в полной боевой готовности, но, если только враг не оставил где-то замаскированных кораблей, все говорило о том, что Конфедерация контролирует пространство рядом со ШраРишем. Два Имперских грузовика были захвачены боевыми флайерами «Tapa-Z», прежде чем смогли уйти с орбиты. Другие, вместе с единственным выжившим разрушителем Империи, сумели перейти в К-Т пространство и удрали. До сих пор не подавали никаких признаков жизни имперские силы на поверхности ШраРиша.
 

* * *

 
      Катя присоединилась к Дэву в комнате отдыха «Орла», где он присел на низком диванчике, в то время как она стояла перед ним, уперев руки в бока. Катя была разгневана на него, еще больше разозлена, чем тогда, когда Синклер отдал ей приказ покинуть Новую Америку.
      – Ну и какого черта с тобой происходит, Дэв? – требовательно спросила она, игнорируя бело-золотую, с фиолетовыми отливами панораму на видовой стене. Воспроизводящий поверхность такой, как она смотрелась из камеры, укрепленный на носу «Орла» дисплей не показывал никакого движения, кроме стабильного, безмолвного скольжения облаков, морей и гор по изгибу планеты.
      – Ничего, – ответил Дэв. – Я же сказал тебе, ничего! Со мной все в порядке!
      – Ты блевал на палубу, когда вышел из подключения, ты едва мог держаться на ногах и ты говоришь мне, что с тобой все в порядке?
      Он выглядел сейчас немного лучше, чем тогда, когда она увидела его у модуля подключения. Катя ввела ему инъекцию медицинского нано, затем помогла забраться в модуль, подключила его и вызвала психо-медицинскую аналитическую программу.
      – Все хорошо, Катя. Я в порядке. Не раздувай из этого черт знает что.
      – Это, Дэв, звучит как классическая форма отрицания. Мне наплевать, что ты думаешь. Что сказала аналитическая программа? Или мне нужно силой затащить тебя к соматическим инженерам и позволить им разобрать тебя на части?
      – Моя психодиагностическая проверка не показала ничего плохого, – сказал он. – Я просто… в небольшой депрессии, вот и все.
      – В депрессии? В депрессии? Депрессия не вызывает у людей рвоту. И она не превращает близких людей в чужаков.
      Он вздохнул.
      – Не хотел бы говорить тебе, Катя, но ты не права. Она делает все это и даже больше.
      – Аналитик предложил лечение? Он кивнул.
      – Он прописал серию сексуальных и расслабляющих ВИР-симов и ежедневные пятиминутные серии внутрилинковых альфа-модуляций. Транквилизаторы, другими словами.
      – Хорошо. Отлично. Ты делаешь все это?
      Он почти улыбнулся.
      – У меня едва ли было на это время, не так ли? В любом случае, я… не думаю, что хотел бы этого.
      – Почему, черт подери, нет?
      – Потому что я более чем убежден, что в подключении и есть моя проблема. Катя почувствовала озноб.
      – Что, ты думаешь, что становишься «нулем»? Это нелепо, Дэв, и ты знаешь это.
      «Нулями» называли людей, которые по физиологическим, религиозным, психологическим или этическим причинам не могли принять нановыращенное оборудование цефлинка, которое позволило бы им взаимодействовать с техническим обществом. Они формировали определенную невидимую сеть меньшинства как в Ядре, так и по приграничью Шикидзу.