– Держитесь, кавалерия на подходе!

Боевая система Боло 96876 из бригады Динохром грохотала вниз по склону, спускаясь на широкую равнину Монад, спеша на предельной скорости на юг.

Новая подпрограмма, введенная полковником Вудом, отключила все мои ПВБ, и я испытываю необычное ощущение свободы и приток энергии, которую словно что-то забирало прежде. Я чувствую прилив непривычной уверенности. Враг приближается, и битва неизбежна.

Я не позволю убить моих товарищей по бригаде.

Проход Крайтона – это всего лишь символ. Здешние горы невысоки, по сути это просто холмы. Флаеры Малах и более крупные корабли, которые люди окрестили бронетранспортерами, могли бы без проблем преодолеть их в любом месте.

Но наземные силы – в особенности пехота Малах – должны пересечь горы именно здесь, как и ходуны. Флаеры тоже становятся уязвимыми, поднимаясь над поверхностью слишком высоко, и поэтому можно ожидать, что они тоже пойдут через проход. Я не согласен с приказом оставаться на постоянной оборонительной позиции, но считаю, что действующие приказы оставляют мне, по крайней мере, свободу маневра в ближнем бою. Я стараюсь не заострять внимание на этом вопросе; если я запрошу штаб относительно того, насколько свободно я могу маневрировать, мне могут приказать оставаться на месте; я не хочу так рисковать.

Иногда тактическая мысль развивается даже в процессе общения с собственным командованием.

Первыми появляются флаеры Малах, проносясь над долиной всего в нескольких метрах от поверхности, прижимаясь к земле, чтобы уйти от радаров. Я передаю предупреждение сержанту Блендингсу и другим людям, и они быстро исчезают в ночи. Я навожу оружие на флаеры в десяти километрах от меня и открываю огонь из всех стволов. Мне удается сбить три, прежде чем приходится переключить внимание на приближающиеся бронебойные ядерные ракеты, и несколько секунд я действительно очень занят, разбираясь с этой попыткой одолеть мою защиту.

Из-за холмов слева и справа, снижаясь, появляются новые флаеры. Там должны быть войска Фальбина с переносными ракетными установками и личным плазменным и лазерным оружием, которое, к сожалению, может лишь поцарапать краску на тяжелой броне быстрых машин Малах. Одновременно я обнаруживаю первую волну наземных войск противника, быстро приближающуюся ко мне.

Я начинаю сражение за свою жизнь.

Глава двадцать восьмая

Я наблюдаю за ходом сражения по разведывательной сети командования вооруженных сил Мюира, и, по моим оценкам, боевая система Боло 96875 не сможет продержаться в этом бою дольше 4,5 минуты. Я разгоняюсь и продвигаюсь вперед со скоростью 150 километров в час, согласно моим техническим характеристикам на 74 процента превышая максимально возможную скорость.

Северный вход в долину Крайтона лежит передо мной, ясно видимый на радаре и инфракрасных сенсорах. Мне приказано остановиться здесь и блокировать отступление вражеских войск или стать резервом на тот случай, если противник прорвет линию обороны Боло 96875.

Ответ моего командира на этот приказ штаб-квартиры краток, груб, выразителен и состоит из одного старинного, как мне кажется, англосаксонского слова. Сам я не использую такой язык, но стоящие за ним чувства способен понять даже Боло. По крайней мере обладающий сознанием Боло Марк XXIV, который находится в режиме полного боевого реагирования.

По приказу моего командира я миную назначенную позицию и вхожу в долину. Вскоре я сближаюсь с хвостом колонны Малах, давя войсковые транспорты и бронетранспортеры со смертоносным эффектом.

Стоит полная темнота, небо покрыто облаками, и солдаты Малах практически слепы без своих машин. По мере того как их транспортные средства вспыхивают под огнем моих ионных пушек, они в панике разбегаются, сталкиваясь друг с другом или даже выбегая прямо под мои гусеницы.

В последний час я отмечаю определенное замешательство в поведении противника. Его действия плохо организованы и нескоординированы. Возможно, что, уничтожив командно-контрольный центр в Гленнторе, мы сделали больший вклад в ход битвы, чем даже надеялись.

Я замечаю впереди большую концентрацию боевых машин Малах и информирую об этом моего командира. Больше нет времени на хитрости и осторожное маневрирование, призванное прорвать вражеские построения прежде, чем они станут слишком сильны. Захватчики собрали все свои силы в одном месте, и мы должны их всех уничтожить, либо будем уничтожены сами.

Очень скоро мы узнаем, что из этого произойдет на самом деле.

Донал крепко вцепился в подлокотники командирского кресла, когда Боло понесся по долине на юг, врезаясь гусеницами в бетон Шоссе № 1 и разбрасывая в стороны обломки разрушенного покрытия. Ходуны Малах пытались задержать его, стреляя из своего энергетического и ракетного оружия, но Фредди неизменно сжигал их, а один раз на полной скорости протаранил механизм противника, перемолов его тяжелыми, бешено вращавшимися гусеницами и расплющив чудовищным давлением в десять тонн на квадратный метр. Пехота Малах тем более не имела никаких шансов, когда Боло на огромной скорости с грохотом несся на нее. Фредди стремительно прорывался на юг, оставляя за собой след перекрученных, разбитых обломков и раздавленных тел. Его «Хеллбор» насквозь пробивал несопротивляющийся металл и плоть ядерными стрелами, летевшими с релятивистской скоростью; его системы непрерывной стрельбы сбивали вражеские ракеты ослепительными вспышками зеленых молний.

Донал и Алекси молчали. Бой шел без их участия, даже вне их понимания, так как Фредди думал, действовал и реагировал со сверхчеловеческой скоростью и сосредоточенностью. Несколько минут назад он выпустил последний разведывательный зонд, передававший инфракрасное изображение плотной колонны ходунов Малах впереди, которые двигались на юг по долине.

– Я засек крупную группу противника на расстоянии 11,5 километра, – сообщил Доналу Фредди. – У меня в запасе осталось еще пять тактических ядерных ракет.

– Используй их так, как считаешь нужным, Фредди.

– Это отличная возможность, но есть одна потенциальная проблема. На вершинах холмов к востоку и западу от долины генерал Фальбин развернул большое количество легковооруженных соединений. Если я выпущу в долину ядерные боеголовки…

– Понял. Открой канал связи… э-э, пусть это будет тактический боевой, номер пять.

Это позволит ему обратиться ко всем офицерам и, возможно, солдатам, у которых есть шлем с передатчиком. Конечно, Правила Ведения Боевых действий и устав требовали, чтобы он сперва вызвал штаб-квартиру и согласовал с командованием использование ядерного оружия.

К черту все это. У него и так куча проблем. Он уже послал к дьяволу ПВБ Боло. Можно так же поступить и с прочими правилами.

– Канал открыт.

– Внимание, всему персоналу в районе долины Крайтона! Говорит лейтенант Рагнор с борта Боло 96876. Мы собираемся нанести по долине тактический ядерный удар с мощностью отдельных зарядов от одной двадцатой до одной десятой килотонны. До запуска ракет сорок пять секунд. Я предлагаю вам укрыться за верхней грядой холмов. Если не сможете, спрячьтесь за камни, деревья – все, что может дать укрытие, и, ради Бога, не смотрите! Двигайтесь! Бегом! Как можно быстрее!

Он отпустил клавишу передачи.

– Ладно, Фредди. Дай им минуту.

– Одна минута, командир. Мне необходимо сбросить скорость, чтобы избежать сближения с целью.

– Конечно. Делай все, что необходимо. Но мы обязательно должны дать нашим людям время найти укрытие.

– Так точно.

Боло резко развернулся влево и повел башней, отслеживая группу из восьми ходунов, сменивших курс и направлявшихся на север. Копья плазменных ракет прорезали ночь, взрываясь яростными вспышками, когда лазеры противоракетной защиты Фредди разрезали их на куски. Примерно на тридцать секунд или около того Боло оказался в центре разрушительной пляски лазерных и электронных лучей, высокоэнергетического тайфуна, который взрывал реактивную броню, вгрызался в мигающие магнитные экраны и оставлял кое-где мягкие, пузырящиеся кратеры полурасплавленного металла, светившиеся по бокам вишнево-красным и желтым с черными пятнами в центре.

Фредди ответил огнем на огонь, и каждый залп «Хеллбора» находил свою цель. Система Марк XXIV была сделана так, что могла совершенствоваться по мере накопления боевого опыта. Первые схватки Боло с ходунами Малах были неуверенными и неумелыми, но теперь у них накопилась обширная база данных о том, как двигаются машины врага, как уклоняются и как атакуют. Когда уцелевшие ходуны попробовали прорваться с правой стороны и обойти Боло сзади, бронированное чудовище неожиданно дало задний ход, резко разворачиваясь вправо и подминая под себя ближайшего из них, сокрушив десятиметровую машину противника мощными пятиметровой высоты гусеницами.

Еще несколько секунд ходуны Малах обменивались с Боло выстрелами в упор, одновременно пытаясь перебраться в зону, где они были бы недосягаемы для мощного энергетического оружия Фредди.

Они не смогли этого сделать. Разбегаясь перед напором Боло, они взлетали над землей на реактивных двигателях, но ионные орудия Фредди пронзали их длинными очередями, разнося на куски прямо в воздухе. Когда говорил «Хеллбор», ночь растворялась в адском белом пламени и Охотники Малах, на земле или в небе, просто испарялись.

– Одна минута истекла, командир. Запрашиваю разрешение на применение ядерного оружия.

– Разрешаю. – (Если солдаты еще не успели укрыться, то он уже ничего не может для них сделать.) – Огонь!

Из пусковой установки номер три вышла ракета Марк LXII «Санфайр», балансируя на факеле белого пламени. Мгновением позже за ней последовала вторая… и третья. Трехметровые ракеты весом около девятисот килограммов взмыли в ночное небо, оставляя светящиеся белые следы, которые дугой изгибались на юг. Пролетели мгновения… и ночь озарилась сиянием искусственного рассвета, становившегося все ярче… и еще ярче после тройного взрыва. Еще через несколько мгновений налетела ударная волна – маленькое землетрясение, которое сопровождалось ураганом, ударившим в броню Боло.

Ферди также произвел ядерную атаку. Центральная часть долины Крайтона превратилась в адский котел, местами земля расплавилась и покрылась лужами расплавленного песка и металла от сотен уничтоженных машин Малах. Фредди немного притормозил, обходя самые горячие зоны, и снова устремился вперед.

– Мы… мы всех их уничтожили? – спросила Алекси.

– Ответ отрицательный, заместитель директора Тернер, – ответил ей Фредди. – Множество боевых машин Малах все еще на ходу; большая часть их находится в холмах по обеим сторонам долины. Учитывая преподанный им урок, думаю, они вряд ли еще раз соберутся в крупную группу. Без сомнения, они попытаются навязать нам ближний бой и постараются поймать и окружить меня или Боло 96875.

– Прорывайся! – приказал Донал. – Я хочу присоединиться к Ферди.

– Я тоже об этом думал, командир.

Пройдя через груды радиоактивного шлака и светящиеся лужи ядерной смерти, они снова начали встречать вражеские войска и машины. Находясь на расстоянии десяти километров от позиции Ферди, Фредди послал микросекундный импульс идентификационной информации, и Ферди принял его, прислав в ответ краткое подтверждение. Он вел ближний бой и получал многочисленные попадания. Через миллисекунду Боло вошли в режим боевой координации, сражаясь и думая как один, объединив мысли узконаправленной мазерной связью.

В пяти километрах к северу от позиции Ферди ходун Малах прыгнул, вспыхнув реактивной струей, прорвался сквозь вихрь ионных разрядов и приземлился на верхней палубе Фредди, прямо за башней. Механические руки выпустили диакарбоновые когти, которые глубоко врезались в углеродистую сталь верхнего корпуса. Вспыхнули лазеры и электронно-лучевые пушки, в упор прожигая внешнюю броню Фредди.

Ферди поточнее прицелился в непрошеного гостя и выпустил плазменный разряд из «Хеллбора». Синее ядро адского огня прошло в нескольких сантиметрах над башней Фредди, пробив насквозь незадачливого наездника и превратив его тело в миллион расплавленных горящих фрагментов.

Увидев Ферди вблизи, Алекси судорожно вздохнула, а Донал тихо застонал. Почти вся тяжелая внешняя броня Боло была уничтожена, все четыре системы привода разбиты. Ферди действительно пребывал теперь в режиме статичной обороны, обездвиженный ордой прыгавших и бегавших вокруг него мантаобразных теней.

Некоторые из них забрались на верхнюю палубу Ферди, и Фредди снес их прицельными очередями ионных пушек. Когда Фредди, поднимая пыль, обогнул по небольшой окружности своего раненого брата, ходуны разбежались по сторонам и взлетели в небо, как огромные стервятники.

– Добивай их! – закричал Донал. – Они бегут!

– Нет, командир, – ответил Фредди. – Я обнаружил на подходе по крайней мере сорок семь вражеских машин, при поддержке пяти флаеров. Точное их количество указать трудно из-за противорадарных помех и радиоактивного загрязнения атмосферы. – Он сделал паузу, словно обдумывая проблему. – Боюсь, они могли собраться для последнего усилия, чтобы прорвать наши позиции.

Ядерные копья понеслись на Боло. Донал вздрогнул, когда один из них взорвался всего в метре от борта Фредди, опалив его броню белой струей сверхгорячей плазмы. Сдетонировала реактивная броня, разрушая эту струю; магнитные экраны Боло вспыхнули, отбрасывая ее.

Но на них летели следующие копья, оставляя за собой тонкие следы белого пламени и дыма. Противоракетные лазеры в бортах Фредди стреляли почти непрерывно, поддерживаемые трещащими залпами ионных батарей. Они взрывались по три, по четыре, по пять одновременно, яркими ослепительными вспышками разгоняя тьму.

Ночь была озарена огнем, мигающими игольчатыми лучами лазеров, частыми потоками сине-зеленых вспышек, ионными разрядами из раскаленных докрасна стволов систем непрерывного огня. Время от времени над одним или другим Боло взмывал пламенный гейзер, когда из вертикальных пусковых установок в небо взлетала ракета, уходя к какой-нибудь отдаленной цели.

Огонь атакующих обрушивался на Боло, как водопад живого пламени, лучей, вспышек, ракет и неумолкавшего грохота тяжелой артиллерии.

Со своего места Донал мог видеть только часть происходящего – так быстро разворачивались события, такой яростной, дикой и безжалостной была битва. Он снова переключился было на инфракрасное изображение, но мешанина призрачно-белого и желтого на фоне синего и зеленого цветов ошеломляла еще больше, особенно когда земля вокруг обоих Боло светилась мощным тепловым излучением.

Флаеры Малах кружили, как неуклюжие черные птицы, совершая странные подпрыгивающие движения над выжженной землей и вновь взмывая вверх в потоках горячего воздуха. При посадке они выпускали ноги и переходили на бег. Донал не был уверен, но подозревал, что, когда они на земле, они могут вести более интенсивную стрельбу. Оба Боло старались сбивать их еще в воздухе, но все чаще и чаще огромным боевым машинам приходилось экономить энергию, чтобы держать ходунов на безопасном расстоянии.

Донал припомнил результаты боевых симуляций, которые они прогоняли на компьютере. По ним выходило, что один Боло равен примерно двенадцати боевым машинам Малах. Этой ночью они доказали, как не права может быть статистика. Земля была усеяна раздавленными, разбитыми и сгоревшими ходунами; местами обломки валялись таким толстым слоем, что невозможно было сделать шаг, не коснувшись металлического хлама.

Обстрел все усиливался, силы Малах пускали ракету за ракетой, луч за лучом в двух Боло – одного, покалеченного и неподвижного, и другого, описывавшего небольшие круги, стараясь прикрыть и защитить своего товарища.

Ферди погиб в последние минуты сражения, когда плазменное копье с ядерным наконечником прошло сквозь заградительный огонь, пробило ослабевшие магнитные экраны и прожгло ставшую тонкой броню, из-под которой виднелся кремнесталевый скелет Боло. Заряд сдетонировал глубоко внутри со вспышкой и импульсом электромагнитного излучения, достаточно мощного, чтобы убить Боло. Башня с «Хеллбором» отлетела назад, в последнем немом вызове указывая стволом в небо. Огненный шар ядерного пламени поднялся вверх, отбрасывая зловещий адский свет на поле высокотехнологичной смерти.

Еще несколько секунд Малах продолжали атаковать… но если они думали, что силы противника теперь наполовину уменьшились, то сильно ошибались. Фредди, которому теперь не нужно было прикрывать брата, резко набрал скорость. Огонь «Хеллбора» пронзал ночь, насквозь пробивая боевые механизмы Малах и разбрасывая вокруг их фрагменты огненным дождем. Силы Малах были уже настолько немногочисленны, что даже уничтожение одного из двух Боло не могло повлиять на исход сражения, неизбежный, как сама смерть.

Уцелевшие Малах отступали… бежали с поля боя. Фредди преследовал их, отрезая им пути отхода… убивая… убивая… и снова убивая…

А потом в боевом отсеке неожиданно наступила тишина.

– Командир, – сказал Фредди.

Донал медленно моргнул, сидя в приглушенном сиянии дисплеев и панелей управления. Сколько прошло времени? Где-то в середине боя он вылез из командирского кресла – его присутствия там больше не требовалось – и устало опустился на стальную палубу вместе с Алекси, свернувшейся клубочком в его объятиях.

– Что? Что случилось?

Он внезапно осознал, что стоит тишина. Несколько часов… казалось, даже дней, глубоко внутри защищенного звуковыми щитами боевого отсека звучала оглушающая какофония громовых ударов вражеского обстрела, а теперь в нем стояла удивительная, благословенная тишина.

– Враг разбит, – просто сказал Фредди. – По-видимому, он всеми оставшимися силами отступает на север. С юга к нам приближаются пехота и легкие бронемашины Мюира.

– Битва закончилась… Мы… мы все еще живы… – Это казалось невероятным.

– Командир, я с сожалением вынужден сообщить, что боевая система Боло 96875 уничтожена.

Донал ощутил резкую, ноющую боль в сердце.

– Мне… жаль.

Он задумался о том, ощущает ли Фредди такую же боль потери, как он.

– Он был уничтожен при выполнении своего долга, – сказал Боло. Его голос не имел никаких интонаций… не отражал никаких эмоций, которые бы мог заметить Донал.

Через секунду рядом с ними провыл ДИ-90 «Файршторм», поднимая пыль, подсвечиваемую погребальными кострами догоравших ходунов Малах. За ним последовали еще три. Сержант Блендингс, неузнаваемый в противорадиационном костюме и шлеме, стоял в головном ховере, размахивая над головой руками.

– Мы победили? – спросила Алекси.

Донал понял, что она хочет сказать. Иногда бывает тяжело оценить исход крупного сражения, особенно когда ты лишь маленькая его часть. А иногда потери…

Ферди все еще пылал.

– Да. Да, наверное, мы победили.

Нетвердо поднявшись на ноги, Донал потянулся к шкафчику, чтобы найти противорадиационный скафандр.

Когда мой командир вышел наружу, я рассматривал горящие обломки, бывшие некогда боевой системой Боло 96875.

Все произошло так быстро, даже с точки зрения Боло, что одними логическими построениями мне сложно убедить себя, что он действительно уничтожен.

Люди сказали бы «мертв».

Вопрос, живые ли Боло на самом деле, давно обсуждается философами людей, техниками и ветеранами боев, но сами Боло редко задаются этим вопросом. Мы просто есть, и в большинстве случаев этого достаточно.

Люди спрашивают, способны ли Боло чувствовать. Это мы тоже редко обсуждаем. Мы испытываем эмоции, потому что нас такими создали, и люди, утверждающие, что мы только думаем, что чувствуем, потому что так устроены, должны задаться тем же вопросом применительно к самим себе. Мы не испытываем таких сильных эмоций, какие бывают у людей, ибо они могли бы вывести нас из строя, и не знаем такого чувства, как скука, ибо оно непродуктивно.

Но мы можем ощущать чувство потери.

И одиночества.

И нечто очень похожее на то, что люди называют грустью, хотя на самом деле мне неизвестно, что происходит с людьми, когда они переживают такие чувства.

Мне будет недоставать нашего товарищества. Наших бесед. Наших игр в шахматы.

Я провожу 0,085 секунды, изучая все доступные данные в моих информационных банках относительно военных традиций людей, связанных с возданием почестей павшим товарищам и помогающих укрепить боевой дух тех, кто выжил. Существует множество ритуалов и традиций, которые подходят в данном случае, – я целых 0,023 секунды изучаю только одну церемонию Поминовения Героев, проводившуюся однажды Легионом Терры, после битвы на Шалмарине в 2210 году, почти тысячу лет назад.

Но все установленные правила и процедуры требуют участия людей и могут быть не приняты командованием вооруженных сил Конфедерации. Я ищу другие ритуалы, которые могут подойти.

Я выбираю один из них.

Формально я нарушаю установленные процедуры управления стрельбой, но не испытываю проблем, преодолевая запреты. К счастью, мои ПВБ еще не реактивированы. Я разворачиваю семь из девяти ионных пушек по левому борту – одна из них в любом случае не работоспособна – в сторону ночного неба над горящими останками Боло 96875. Я делаю паузу на 0,01 секунды, проигрывая записи нескольких наших бесед.

Я устанавливаю ионные пушки на единичные выстрелы и даю одновременный залп из всех семи орудий… второй… третий. Двадцать один разряд сине-белого света пронзает дым и уходит в ночное небо, – горящие бриллианты, поднимающиеся все выше и выше, замедляясь… и исчезая…

Мой командир резко оборачивается при звуке залпов. Я вижу, как он смотрит в небо… встает по стойке «смирно» и отдает честь неуклюжим жестом в сковывающем его движения противорадиационном скафандре.

Он понимает…

Жестоко обожженная, истекавшая кровью Счааграсч выползла из-под обломков. Боль, которая только что была агонизирующим, пронзительным, ослепительным, испепеляющим пламенем, пожиравшим кости и мышцы, сейчас немного утихла. Философия Зшо не одобряла использования наркотиков, избавлявших от боли, которая, в конце концов, являлась частью механизмов выживания любого организма. Боль, если позволить ей омыть и наполнить тебя, становится… терпимой.

Она оглядела ночное поле, впитывая свет расширенными зрачками двух оставшихся глаз. Куда бы она ни посмотрела, повсюду валялись Охотники, как раздавленные и изломанные г'шин , набитые плюшем изображения животных, предназначенные для того, чтобы молодые самки рвали и терзали их. Все ее сестры лежали здесь, приняв кровавую, сине-зеленую смерть. Вся земля была выжжена и покрыта воронками, все живое в почве погибло. Единственный свет исходил от маленького мигающего костра в разбитой скорлупе Охотника Г'расак'нжи – Осторожной Бегуньи.

И где теперь эволюция, подумала она. Выживание сильнейших?

Вымирание…

Счааграсч перекатилась на бок и уставилась в кристально-черное небо и золотое великолепие множества солнц Скопления. Глядя на эти звезды, она не чувствовала себя такой одинокой.

Осталось выполнить последнюю обязанность, которую не смогли совершить сегодня другие ее сестры. Конечно, слово «обязанность» не очень подходило, поскольку для тех, кто его не выполнил, все равно не будет никаких последствий. Малах, мгновенно убитая в бою, точно так же не нарушала своего долга, как и те, которые умирали долго и успевали продекламировать Гхаава'наа'ач-зшлех , Поэму Смерти.

Каждая из воинов Малах писала свою собственную Поэму Смерти во время церемонии Пришествия Крови, Га'красчт. Название Гхаава'наа'ач-зшлех означало «Я обнимаю смерть» и было первой строкой всех Поэм Смерти. Дальнейшее содержание, выгравированное серебряными буквами на черной поверхности Охотника, варьировалось, хотя чувства, выраженные в нем, были общими. Счааграсч не была исключением.

– Гхаава'наа'ач-зшлех , – начала она срывающимся голосом. —

Я обнимаю Смерть, Смерть, данную Жизнью,
Собирая Стаю,
Охотясь на слабых,
Чтобы Раса стала сильнее и выжила,
Как открыла Благословенная Ша'гнаашт
Искусная Охотница.
Раса живет, приспосабливается и выживает,
И в этом ее Бессмертие.

Когда она закончила, боль практически исчезла. Она лежала на обгоревшей земле, глядя на звезды, пока не умерла.

Эпилог

Они сидели на травянистом холме, держась за руки. Позади них плескались воды залива Старбрайт, а за ним возвышались дома Кинкэйда. Высоко в небе мягкими, золотисто-оранжевыми огнями светилось Скопление Стратана.

– Насколько нам известно, – говорил Донал Алекси, – Малах покинули систему Мюира. Их флот снялся с орбиты, как только пристыковались последние транспорты и БТРы. Почему-то я сомневаюсь, что они скоро сюда вернутся.

– А как ты? – спросила она, придвигаясь поближе. Подняв руку, она легонько коснулась бинтов, опоясывавших его голову.

– Хм… Я? Я в порядке. Благодаря твоим усилиям по оказанию первой помощи.

– Я говорю о Фальбине и армии Стратана. Вы сегодня надолго заперлись у него в кабинете, а меня не только не пустили, но даже не объяснили, что происходит. Ты мне расскажешь или придется обратиться за помощью к Фредди?

– Я не знаю, любимая. Фредди может быть очень скрытным, когда надо. А надо ли тебе знать, и все такое.

– Черт возьми, Дон…

– Ладно, ладно, – рассмеялся он. – Похоже, хорошая новость в том, что под трибунал я не пойду.

– Отлично. Иначе им бы пришлось иметь дело с еще одним вторжением. Вторжением некоего экс-заместителя директора Уайд Скай.

– Верю, верю. Ну конечно, были некоторые трения. Но полковник Вуд выступил в мою защиту и в не слишком мягких выражениях объяснил им, что Фредди, Ферди и я практически в одиночку остановили вторжение и вышибли плохих парней с планеты. Его основным доводом было… эй, если это сработало, то не надо наезжать.

– Довольно разумно.

– Фальбин все равно хотел суда. Мне думается, что он очень этого ждал, что ему было приятно думатъ, будто он сможет расстрелять меня на закате, чтобы расквитаться за все то раздражение, которое я у него вызываю.

– И?..

– А я просто сказал, что он может оставить всю славу себе. Мы ведь не дали Малах захватить Кинкэйд, а гражданских больше ничто и не интересует – им вовсе не обязательно знать, кто этого добился. Зато, сказал я, если меня отправят под трибунал, то я постараюсь, чтобы наружу вышли его, хм, сомнительные решения. Вроде того, как он пытался превратить Боло в бункеры. Все это выставило бы его не в лучшем свете, а мне кажется, что после ухода Чарда он сам собирается стать губернатором.

Как бы то ни было, они сделали меня капитаном. Боевое повышение. И было бы не слишком умно отправлять под трибунал только что повышенного в звании офицера.

– Но это просто чудесно! – рассмеялась она. – А ты ведь думал, что твоя карьера завершена!

– Ну, я все еще не знаю, какое будущее может ждать меня в войсках Стратана. Мне бы очень не хотелось покидать бригаду Динохром, но все же вряд ли мое будущее здесь.

Они тихо сидели, прижавшись друг к другу.

– Дон? Которая из них Уайд Скай?

Он посмотрел на звезды. В стороне от основной массы Скопления сияли несколько отдельных серебристых или золотистых точек, крохотные, далекие огоньки на краю Великой Бездны.

– Вон та.

Она прижалась к нему еще сильнее.

– Ты думаешь, Малах уберутся из нашего пространства?

– Не по своей воле. Не так они устроены.

– Мм. Да. Самки не покоряются. Если их не заставить. – Она секунду подумала. – Там миллионы людей, Донал. В когтях Малах. Мы должны вернуться и помочь им.

– Сомневаюсь, что в ближайшее время Чарда заинтересует подобная перспектива, – ответил Донал. – Но может, нам и удастся убедить его, что лучший способ защиты – это дать плохим парням хорошего пинка под хвост.

– Мы сможем? Сможем отобрать у Малах Уайд Скай? С помощью Фредди?

– По моему опыту, – сказал ей Донал, – нет в этой вселенной таких проблем, которые бы нельзя было решить при правильном применении Боло Марк XXIV. Я бы сказал, что стоит обсудить этот вопрос с Фредди.

Они снова обнялись, сидя на холме в радужном сиянии Скопления.

Я изучаю звезды. Я нахожу солнце Уайд Скай и задумываюсь.

Угроза Малах временно отражена, но я абсолютно уверен, что встречу их снова, и довольно скоро. Их попытка покорить Мюир провалилась, но их силы продолжают удерживать Уайд Скай, Эндателайн и, возможно, Стархолд. Используя эти миры как базы вторжения, враг почти наверняка сделает вторую попытку. Люди поступили бы именно так, а Малах продемонстрировали, что если их побуждения и мышление и отличаются от человеческих, то приспосабливаемостъ, хитрость и решимость довольно похожи. Они вернутся, что бы там ни говорили журналисты, один из которых назвал свою статью «Величайшая победа Человечества над инопланетными захватчиками со времен Детских Войн».

Очевидно, что лучший способ остановить дальнейшую экспансию Малах – это перенести войну в контролируемые ими миры и найти их родной мир, где бы он ни был. Я не знаю, сколько времени потребуется людям, чтобы прийти к такому же выводу, но я уверен, что они к нему придут.

И я буду готов. Этого требует мой долг по отношению к командиру, подразделению и бригаде Динохром.

И память о Ферди.