XX

Толлен Бразеднович поправил винтовку на своем плече. Он шел, низко сгибаясь, вместе с группой Грейсона вдоль дороги, обсаженной кустарником.

— Они уже пришли, — сказал он, имея в виду группу, которая должна была двигаться с другой стороны дороги.

— Я слышу, — сказал Грейсон, вооруженный ручным пулеметом. Он вставил стозарядный магазин, прислушался, оглядывая лес. Механический шум начинал перекрывать шум ветра и пронзительные крики птиц, доносившиеся из джунглей. — Пора дать сигнал.

Объединенный отряд партизан и наемников готовился к боевой операции. В пешем строю Грейсон Карлайл, конечно, подчинялся рыжебородому полковнику. Повстанцы находились в состоянии войны с Домом Куриты уже десять лет. Чему мог научить их чужеземец? Чего они не знали о своей войне?

Бразеднович кивнул и включил ручной передатчик, повернул тумблер и очень быстро три раза нажал кнопку. Радисты врага могли засечь короткий сигнал, но его можно было принять и за естественную атмосферную помеху. Для отряда повстанцев и наемников, прятавшегося в джунглях, сигнал означал, что они собрались и готовы, к бою.

Громкий лязг металлических ног роботов был теперь хорошо слышен, он перекрывал пронзительный вой флайеров. Грейсон взял электронный бинокль, висевший на шее, и поднес его к глазам. Дорога хорошо просматривалась. Драконы казались еще далеко. Партизанская засада была прекрасно замаскирована. На дороге не было заметно никаких следов. Но впереди колонны шел не робот, а двухместный легкий танк-разведчик, снабженный магнитным миноискателем и локаторами. Сантиметр за сантиметром чувствительные датчики проверяли дорогу, тестируя грунт на содержание металла и анализируя воздух в поисках химической взрывчатки. На безопасной для себя дистанции миноискатель мог обнаружить мину, спрятанную на дороге. Мина отмечалась и взрывалась заранее. Сзади, через добрые сто метров, за танком двигались другие танки и боевые роботы. Первыми шли «Стингер» и тридцатипятитонный «Дженнер». Затем двигались танки и бронетранспортеры с солдатами. Замыкали шествие два тяжелых робота «Требучет» и «Центурион», оба весом в пятьдесят тонн.

Миноискатель замедлил ход, подойдя к позиции партизан. Неужели детектор обнаружил взрывчатку? Может быть, он учуял тяжелый запах человеческого пота, ведь повстанцы совершили длинный марш-бросок?

Грейсон надеялся, что мер, принятых для их укрытия, хватит. Вся операция была задумана им, поэтому командование Бразедновича было чисто формальным.

«Дервиш» Мольтидо, оставшийся в джунглях еще со времени возвращения после битвы у Региса, служил хорошей приманкой. Закрытый маскировочной сеткой и ветками, он был совсем не виден с воздуха. Его не смогли обнаружить спутники-шпионы Дома Куриты до тех пор, пока в одно ясное и безоблачное утро Грейсон не приказал снять маскировку на несколько часов. Хотя повстанцы не знали точно, когда спутники пролетают над ними, но было точно известно, что разведка тщательно прочесывает лес между границей бассейна и морем. Изуродованный «Дервиш» и вспышки карманных фонариков, которые держали в руках техи, должны быть хорошо видны с любого спутника-шпиона, проносившегося на высоте нескольких сотен километров.

Через два часа разведка повстанцев донесла, что вражеская колонна движется на приманку. Партизаны быстро разобрали оружие и отправились на заранее подготовленные позиции.

Сейчас войско Дома Куриты приближалось к искалеченному «Дервишу». Грейсон предупредил всех, что успех не гарантирован. Враги могут догадаться, что «Дервиш» — это приманка, и попробовать обнаружить засаду.

Танк с миноискателем загудел, выбрасывая тучи пыли. Грейсон снова посмотрел в электронный бинокль, пытаясь рассмотреть землю позади кабины. Он не увидел ничего подозрительного, но вдруг враги их все-таки засекли? Когда танк отправился дальше, Грейсон облегченно вздохнул. У Бразедновича тоже вырвался вздох.

Пока все шло по плану. Оба командира снова застыли в напряженном ожидании, поскольку приближались «Дженнер» и «Стингер», ломая кустарник и лозы дикого винограда, царапающиеся и цепляющиеся за обшивку. Там, где они шли, на дороге появлялись глубокие следы. Грейсон замер. Он сидел на выступе скалы, и кабины роботов были на уровне его глаз, ему даже показалось, что он поймал взгляд одного водителя. Враги явно были настороже, ожидая внезапного нападения.

Главные силы повстанцев сосредоточились в джунглях. Было достаточно только одного паникера, одного случайного выстрела или ошибочного приказа, чтобы все пошло прахом. Грейсон повторял миллион раз, объясняя каждому солдату, что и когда он должен делать, но ему всегда казалось, что найдется по крайней мере один дурак, до которого он не смог достучаться. Два первых робота продолжали движение, неожиданностей не предвиделось, три транспортера сползали вниз по склону, поднимая над дорогой раскаленную пыль. Солдаты регулярной армии Дома Куриты сидели на открытых скамейках бронетранспортеров, форма их была оранжево-коричневой, поверх формы солдаты надели бронежилеты темно-коричневого цвета. Некоторые имели огнеметы, другие держали в руках лазеры. Все были сосредоточенны и внимательны.

Транспортеры медленно двигались, жалобно взвизгивали колеса и лязгали орудия, они представляли собой хорошую мишень для любой атаки. «Не стреляйте, — мысленно умолял Грейсон, — только не стреляйте».

Транспортеры оккупантов продолжали с грохотом ползти вниз по дороге, и ни один солдат армии повстанцев ничем себя не выдал. Хотя напряжение нарастало, сердца повстанцев и наемников бились как тяжелые молоты. «Центурион» следовал за «Требучетом». Медленно, сантиметр за сантиметром ощупывая почву и анализируя воздух детекторами, войско Дома Куриты ползло по дороге.

Грейсон встретился взглядом с Толленом Бразедновичем. Оба командира в этом бою, казалось, готовы были понимать друг друга без слов. Враги не обнаружили засады.

Когда «Центурион» пересек отмеченное поломанной веткой место на дороге, Грейсон кивнул Бразедновичу, и тот скомандовал в микрофон рации:

— К бою!

Сидящие в засаде партизаны через наушники в шлемах услышали команду. Шестеро мужчин рванули тонкий, но прочный нейлоновый шнур и быстро побежали в укрытие. Этот шнур соединялся с деревянными и пластиковыми раструбами вдоль дороги. Заложенная в них взрывчатка, сработав, обрушила на дорогу тучи грязи, обломков деревьев и осколков вражеской техники. Тремя секундами позже взорвались следующие мины, обрушив стволы толстых деревьев прямо поперек дороги. Загорелись кусты и стоящие близко к дороге деревья.

Химические индикаторы и миноискатели могли бы обнаружить спрятанные мины, даже если корпуса сделаны из неметаллических материалов. Однако те были поставлены в таких местах, где обычный миноискатель их обнаружить не мог. Если только не обнаружить тонкий нейлоновый шнур, аккуратно присыпанный несколькими сантиментами дорожной пыли, жертва была обречена. К счастью, этого не произошло, и Грейсон был доволен.

Мелкие свинцовые шарики из мины вонзились в металлический сустав «Требучета», оставляя дымный светящийся след в металле. Сустав ноги лопнул. Тремя секундами позже сработали химические детонаторы, подняв тучи дорожной пыли и столбы огня вокруг боевого робота.

Осколки, словно бритвой, прошлись по придорожным кустам, рубя обшивку машин и поджигая деревья в радиусе двадцати метров. Четыре следующие мины взорвались почти в тот же момент, поднимая вверх землю и все, что на ней. Впечатление архитектурного сооружения, возникшего на миг на лесной дороге, усиливалось тем, что взрывы взмыли в небо симметрично относительно друг друга. Дорога напоминала грязно-коричневое призрачное здание, медленно оседавшее вниз. Горевшие деревья добавляли фантасмагорическому замку дополнительную эффектность. Однако боевые роботы Драконов были еще на ходу, хотя и пострадали. Больше побило вражеских солдат. «Центурион», сильно накренившись вправо, медленно двигался, продираясь через завалы из веток и камней. «Требучет», поврежденный значительно сильнее, дымился, и зеленая смазка медленно вытекала из правой ноги. Робот дернулся и застыл, наклонившись вправо. Грейсон сказал по рации:

— Рэмедж, посмотри, чем можно угостить эти двуногие машины!

Тут же партизаны, одетые в защитные комбинезоны, выскочили из засады и, точно муравьи, накинулись на стальные чудовища. Среди пестрой команды атакующих не было ни Одного, у которого не висел бы на спине специальный ранец. Подбежав к роботу, они срывали ранцы со спины и швыряли их в уязвимые места машин, падая на землю, чтобы не задели осколки.

— Может быть, нам здесь наконец повезет, — сказал Грейсон Бразедновичу.

— У танков и флайеров есть пушки, — ответил Толлен, пытаясь через бинокль рассмотреть, куда скрылась передовая группа с двумя роботами. — Они могут вернуться в любой момент, если только не сработал наш трюк.

С той стороны послышался короткий, похожий на автоматную очередь, треск, а за ним протяжный глухой стон падающих деревьев. С того места, где находились Грейсон и Бразеднович, они могли заметить только дрожь, пробежавшую по верхушкам деревьев, а затем все снова скрыла завеса дорожной пыли.

В наушниках Грейсона раздался голос Лори:

— Деревья упали, они в ловушке!

— Не выпускайте их, — ответил Грейсон, — следите за роботами.

С обеих сторон дороги стучали пулеметы и вылетали гранаты, поражая оставшихся в живых вражеских солдат. Один танк пытался вырваться из-под рухнувших деревьев, но так и не смог и был подожжен.

Как и ожидалось, там впереди два первых робота сразу остановились при первых же взрывах. «Стингер» наконец начал использовать свои руки, он старался разгрести завал и освободить проход. Безрукий «Дженнер» мог только стоять и стрелять по сторонам лазерами и РБД. «Стингер» разгреб завал и освободил один из танков. Но тот уже горел. Повсюду в самых немыслимых позах лежали мертвые вояки Синдиката Драконов.

И вновь в рации Грейсона зазвучал голос Лори:

— Командир, я думаю, все идет, как надо. Роботы уже выходят на свободную дорогу.

— О'кей. Ты знаешь, что делать дальше. Исполняй.

— Слушаюсь.

Для Грейсона было довольно обидно, что он вынужден был оставаться на своей позиции и руководить всем по рации. Но такова роль полководцев во все времена.

Между тем отряд Лори загонял вражеских роботов все дальше и дальше в джунгли, а здесь команда сержанта Рэмеджа заканчивала свои дела. Оба пятидесятитонных робота были повреждены. «Требучет» не мог двигаться, его правое колено было разбито. «Центурион» мог двигаться, но с головы и плеча был сорван огромный кусок бронированной обшивки. Качаясь из стороны в сторону, он начал стрелять во все стороны наугад. Пули пропахивали землю, откалывали куски коры, срубали ветки и срезали листву, свистели над головами Грейсона и Бразедновича, но не причинили им никакого вреда. Действия водителя «Центуриона» были похожи на истерику. Возможно, он и в самом деле рехнулся от испуга.

На дороге послышался грохот. Грейсон и Бразеднович увидели, что на их позицию движутся солдаты. Это были уцелевшие воины врага на мотоциклах.

Штурмовая винтовка Грейсона стреляла короткими очередями. В качестве первой мишени Грейсон выбрал человека, чьи голубые офицерские нашивки и погоны резко выделялись на коричнево-зеленой форме. Поскольку солдаты армии Дома Куриты носили бронежилеты, Грейсон тщательно прицелился в голову.

Он нажал на спусковой крючок, и раздался выстрел. Четыре первые очереди были неудачны, они не достигли цели. Последний выстрел снес офицеру голову и разбил дерево позади, ярко-алые капли крови рассыпались по сине-зеленой листве, создавая жуткую картину.

Пятимиллиметровая лазерная винтовка Бразедновича деловито жужжала слева от Грейсона, и ее невидимый луч убивал солдат Куриты, прожигая их насквозь. Бразеднович целился и в придорожные кусты, куда пытались скрыться Драконы, и убежать от него. не сумел ни один.

Уцелевшие враги снова откуда-то появлялись. Грейсон и Бразеднович стреляли без перерыва, и положение их могло стать критическим, но неожиданно им на помощь пришел вражеский «Центурион».

Детекторы робота обнаружили стреляющих среди деревьев на холме позади машины и приняли их за партизан. «Центурион» открыл огонь из своих мощных лазерных установок и накрыл кусты, где прятались солдаты Дома Куриты.

Грейсон схватил Бразедновича за локоть:

— Пронесло!

Карлайл отдал приказ по рации приступить к завершающей части операции.

Во время Первой атаки «Стрелец» Макколла и «Волкодав» Клея, спрятанные около дороги, вышли из укрытия. Сейчас два железных чудовища уже продирались сквозь кусты и лианы, прицельно стреляя из огнеметов. Дополнительный огонь вели прибывшие с другой стороны «Стингер» и «Шершень», которые остановили два легких робота Дома Куриты.

«Центурион» развернулся и двинулся по дороге назад. Макколл поправил лазер, настроил прицел и пустил заряд ему в спину.

«Требучет» стоял на дороге. Его кабина открылась. Показался пилот, его покрасневшее лицо вспотело, а руки были подняты. Солдаты в оранжево-коричневой форме, выловленные в лесу партизанами, тоже выходили на дорогу подняв руки. Лори сообщила, что вражеский «Стингер» тоже сдался, а быстроходный «Дженнер» направляется в джунгли, пытаясь скрыться.

Грейсон почувствовал огромное облегчение и усталость. Бразеднович улыбался, не выпуская из рук винтовку.

— Победа, капитан, — сказал он. — Посмотрите, мы можем научиться у вас военному искусству.

— Да, мы сделали это наконец, и сделали вместе. И как только Грейсон начал спускаться по склону на дорогу, солдаты — повстанцы и наемники — громкими криками приветствовали своего командира.

XXI

Взошла луна. Ущербная, она висела на необычно безоблачном небе, подобно объеденному апельсину. Только лучи Верзанди-Альфы, проникая сквозь окно, освещали комнату тускло и призрачно. В комнате были двое — мужчина и женщина. Они лежали в темноте, пребывая еще в легком дурмане любви. Пальцы мужчины гладили бедро женщины, легко касались живота, потом поднялись наверх, нащупав маленькую упругую грудь. Эллен Клейн тихо застонала.

— Обними меня, Винсент, — прошептала она, — пожалуйста, обними покрепче.

Он внимательно посмотрел на нее:

— Что случилось, Эллен?

— Ничего, — Ее лицо было мокрым. Слезы блестели в лунном свете. — Вы... все вы... были так добры ко мне.

— А почему должно быть по-другому? Едва ли мы похожи на чудовищ.

— О, я знаю. Но только... Винсент! Я убила его! Он крепко держал ее, сцепив руки у нее за спиной. Разжав руки, Винсент принялся нежно гладить по голове и плечам, пока не прекратились всхлипы.

— Дорогая, это не так! Ты знаешь это. Джеффри был убит Карлайлом, этим ублюдком. Он бросил его. Эллен, ты спасла его. Ты уберегла его от ужасной смерти! Разве это не так? Сделал бы он тоже самое для тебя?

— Но это так ужасно. Я видела сон...

— О Джеффри?

— И о нем тоже. Я вижу себя в самолете, Карлайл напротив меня. С ним Джеффри, он защищается, но Карлайл душит его и только смеется. Или что я одна, зацепилась за острый выступ скалы над обрывом и пытаюсь не упасть, а внизу чернота, все вокруг меня черное, я теряю силы и отпускаю руки... — Она дрожала, прижав голову к его плечу. — Я знаю, что сплю, но не хочу просыпаться, потому что пытаюсь узнать, что там в темноте.

— Я много раз слышал, как ты стонешь во сне. Она прижалась к Винсенту, разметав по подушке свои блестящие черные волосы.

— Винсент, я думала, что сошла с ума... Я знаю это, я чувствую... Я не могла жить с такими мыслями до тех пор, пока не встретила тебя. Я тебе очень благодарна.

Он ее поцеловал.

— Я люблю тебя, — сказал он, когда их губы разомкнулись. — Ты знаешь, я счастлив только... слушай. Если есть еще что-то, что беспокоит тебя, если ты хочешь облегчить душу... — Он закрыл глаза и улыбнулся. — У тебя очень красивая грудь.

В ответ она прижалась к нему еще теснее.

— Я знаю некоторые военные секреты Легиона, я могу облегчить душу, — сказала она через некоторое время. — Что-то я знаю, что поможет вам победить Карлайла.

Он снова поцеловал ее.

— Может быть, если поймать его, исчезнет твой сон? Тогда говори.

Она глубоко вздохнула.

— Я была на собрании. Конечно, они не говорили обо всем важном. Я знала, где они собирались высадиться, но это бесполезно сейчас.

— Военные тайны действительно имеют значение, только если узнаешь их вовремя, — согласился Винсент Миллз.

— Я говорила уже на допросах, что мне известны силы Легиона, сколько у них боевых роботов и другого оружия, но им об этом уже все известно.

— Было бы полезнее узнать, где найти Карлайла.

— Все, что я знаю, — он должен войти в контакт с членами Революционного комитета. И главный в этом деле из верзандийцев — Эрадайн.

— Может быть, нам поможет имя Эрадайна. У губернатора есть большой список имен жителей Верзанди, подозреваемых в связях с партизанами. Какие-нибудь другие имена ты помнишь?

— Верзандийцев?

— Да. Я думаю, что все, что тебе удастся вспомнить — имена, места встреч, — все может помочь.

Она вздохнула и сделала движение рукой, точно отмахиваясь от всех обязательств перед Легионом.

— Да, я помню, что поинтересовалась, как Эрадайн собирается переправлять боевых роботов через топь, и он сказал, что есть хороший путь и одно сухое местечко, где будет база. У человека по фамилии Эрикссон.

Миллз резко встал, это выглядело даже невежливо. И принялся торопливо одеваться.

— Любимая, может быть, сейчас ты вспомнила самое важное, это очень ценная для нас информация.

— Но...

— Ты спи, моя любовь. Я должен как можно быстрее сообщить об этом!

Генерал-губернатор Нагумо узнал об Эрикссоне даже раньше, чем капитан Миллз успел одеться. Он не сказал Миллзу, что в спальне есть микрофон. Доктор Янсон и другие очень беспокоились, что капитан забудет что-нибудь важное из бесед со своей подругой. Их ночи любви транслировались прямо в штаб Нагумо. Обычно дежурный майор решал, что важно из их разговоров, а что нет. И представлял информацию утром. Но сегодня Нагумо был еще на работе, принимая донесения о разгроме своей группы на лесной дороге.

В то время, когда Миллз бежал через центральную площадь университета Региса, техи компьютерной службы уже принесли Нагумо досье на Эрикссона.

Нагумо начал отдавать приказы. Он послал двух человек из своей личной охраны на квартиру капитана Миллза за Эллен Клейн. Девчонка выполнила свою задачу, но доверять ей нельзя. Лучше, если она посидит в менее комфортной тюрьме под надежной охраной.

Нагумо забыл об Эллен Клейн сразу, как только отдал приказ о ее переводе в другую тюрьму. Он уже работал на компьютере у себя в кабинете.

Компьютер быстро вычислил нужное место. Лисий остров...

А на Лисьем острове, за околицей поселения, было еще одно любовное свидание. Свет оранжевой луны, как острый нож, разрезал пополам полянку, оставляя в чернильной тени лес и двух влюбленных. Они лежали на мшистом холмике под утесом.

Их беседа тоже вертелась вокруг имени Грейсона Карлайла.

— Почему ты не доверяешь ему? — спросила женщина, приподняв голову и нежно погладив плечо своего спутника.

Карлотта Хельгамайер часто встречалась со своим любимым именно здесь. Были очень веские причины, причем политические, по которым они должны были скрывать свою любовь.

— Мне трудно его понять, — ответил Толлен. Он замолчал, в тишине было слышно, как мужчина скрипнул зубами. — Я доверяю ему, но я... его не понимаю.

— Что именно тебе непонятно?

— Он... он ведет себя не так, как обычный наемник.

— Ты имеешь в виду, что прежде ты таких наемников не встречал?

— Да. Он сражается так... с такой энергией. Вряд ли его рвение обусловлено только деньгами. Должна быть другая причина. Я думаю, он разделяет нашу ненависть к Драконам.

— Это плохо?

— Я так не говорил. Конечно, это хорошо, но... Вероятно, лучше бы сначала узнать о человеке больше, а потом его нанимать.

— Большинство из нас в комитете было против этой идеи, ты помнишь? Толлен засмеялся:

— Это была идея Эрадайна, не так ли, Карлотта?

— Торвальд думал, что ему и дальше удастся гнуть свою линию на ведение борьбы с оккупантами только собственными силами и сохранение власти Первых Семей. Однако старый Гуннар Эрикссон неожиданно встал на сторону Девика Эрадайна. Это потрясло Торвальда.

Он крепко обнял ее.

— Я думаю, что ваши Первые Семьи сейчас поняли, что иметь Легион на своей стороне — это огромная сила.

— Да.

— Эта засада, это сражение на лесной дороге сблизило солдат и наемников, я только сейчас понял, как умен Карлайл и как искусны его люди.

Она отметила искренность, с которой Толлен произнес эти слова, затем решила сменить тему разговора:

— Наши солдаты, как и наемники, прекрасно справились со своей задачей, правда?

— Да.

Он вспомнил бой, и зубы снова заскрипели. Он завидовал Грейсону. По любым меркам засада и последующий бой были великолепны. Они захватили четыре вражеских боевых робота, армия Дома Куриты потеряла двадцать два человека убитыми, тридцать шесть пленными. А сами партизаны потеряли только двоих, еще пять солдат были ранены.

Они отправили «Стингер» и пленных на Лисий остров. Техи наемников и повстанцев остались на месте в срочном порядке ремонтировать «Требучет» и три транспортера. Им понадобилось несколько часов на ремонт двигателя, чтобы «Требучет» мог передвигаться сам.

— Я должен отметить, — сказал Толлен, — что Грей-сон больше меня понимает в военном деле. Я не знаю, как он расценивает эту битву — как удачу или как естественное проявление своего полководческого гения.

— Так или иначе, все в нашу пользу. У нас не было таких удач за все десять лет этой войны.

— Да, но она становится его войной. Правильно ли это — позволять ему выиграть ее для нас? Что будет дальше? Как мы сумеем избавиться от него?

— Ты доверяешь ему?

— Я не знаю, что об этом думать. Идея о локальном нажиме на оккупантов повсюду и вовлечении широких масс в войну — его идея. — Снова послышался скрежет зубов Толлена. — Карлайл сказал, что врага нужно бить постоянно, снова и снова, он настаивает, что люди должны добровольно бороться против захватчиков. Наша прежняя стратегия захвата городов была неверна...

— Мы завтра уходим, — сказал он, немного помолчав.

— Я слышала.

— Мы идем на запад. В налет на Скандихайм. Там расположен гарнизон Дома Куриты.

Карлотта нежно провела рукой по груди Толлена. Он знал, что ей понятны его мысли, его тревоги.

— Возвращайся скорее, милый, — сказала она.

— Карлотта, моя любимая Карлотта, — прошептал он. Волосы Карлотты пахли цветами и еще чем-то, что напоминало ему дом, мир и солнечный ясный летний день. — Солдатам Дома Куриты не под силу убить меня, ты мне верь...

Этой ночью Лори тоже думала о Карлайле, но ее мысли были далеко не такими приятными. В холодном поту она проснулась от ночного кошмара. Лори посмотрела в окно, лунный свет показался ей зловещим, она села, стараясь собраться с мыслями.

Лори решила перекрасить «Страуса». Было очень неприятно сознавать, что ее страхи и неуверенность растут, подобно гидре, у которой вместо одной отрубленной головы немедленно вырастают две новые.

Отряд Грейсона шел походным маршем уже час, солнце только вставало. Солдаты-повстанцы шагали по тропинке вместе с наемниками. Их боевые роботы, заправленные и приготовленные к бою, были тщательно отремонтированы. Техи работали весь вечер и всю ночь. Десантная группа двигалась вдоль леса, держа курс на запад. В нее входил:! двадцать два робота. Возглавлял колонну Мольтидо на своем полностью отремонтированном «Дервише».

Роботы, которых не удалось починить после вчерашнего боя, находились в пещере на Лисьем острове. Отряд упорно шел к цели, двигаясь по петляющим тропинкам через джунгли. Вслед за роботами шли пешие верзандийские партизаны во главе с Бразедновичем. Имелось также несколько танков и вездеходов. Всего в отряде было около пятисот человек, из них только одна женщина.

Джалег Йорулис и его «Стингер» остались на Лисьем острове.

XXII

Деревья росли группами, они походили на заплатки посреди сине-зеленых лугов и возделанных полей. Дорога постоянно поднималась. Отряд Грейсона шел на запад. Станция наблюдения армии Дома Куриты располагалась на самом краю джунглей, местечко называлось Перес-пойнт около деревни Скандихайм. Край Сильванского бассейна здесь был относительно невысок — поросший лесом гребень. Этот район, часть Голубого плато, был зажат между лесом Сильванского бассейна и горами Упсала. Деревни, рассыпанные повсюду, чередовались с хлебными полями и плантациями.