Глава 20

Доносившиеся из темноты отчаянные вопли Кендры пронизали сердце Штрауда острой болью. Эшруад тщетно пытался удержать его, убедить не обращать внимания на жалобные стенания и мольбы женщины… Штрауд, не в силах более слушать Эшруада, бросился в запутанный лабиринт, раскинутый для пего демоном. Стены туннелей подпирали обмазанные глиной человеческие кости. Штрауд торопливо пробирался по все более сужающимся лазам, задевая плечами эту страшную обшивку и оставляя на острых зазубринах костей клочки порванного костюма, и очутился в тесном закоулке, где скелеты обросли плотью и обрели жизнь. Отовсюду к нему тянулись руки, словно узники в застенках жаждали просто дотронуться до живого человеческого тела.

Штрауд прорвался сквозь частокол хватающих его рук и оказался перед уходящей ввысь каменной лестницей. Кендра вновь издала исполненный муки и боли стон, и Штрауд, не помня себя, запрыгал по ступеням. Камни, однако, под весом его тела, обрушились вниз, увлекая его вместе с собой. Не успел Штрауд подняться на ноги, как в голову ему полетели огромные каменные глыбы.

Сотворенное Эшруадом защитное поле выдержало сокрушительные удары. Штрауд обратился к волшебной силе Эшруада и взмыл в воздух в высоком прыжке… Как ангел, мелькнула у него в голове мысль, как ангел-мститель.

— Отпусти женщину, Уббррокксс! Возьми меня, но отпусти женщину, — крикнул он в сомкнувшуюся над ним тьму. Вдали, в глубине туннеля, уходящего, казалось, в вечность, мелькнул тлеющий зеленый огонек, вспыхнувший языками пламени.

— Тебе нужна женщина… так приди за ней, — прокатился громовой голос Уббррокксса, в котором слышалась явная издевка.

Эшруад умолял Штрауда одуматься:

— Еще одна жертва не поможет покончить с этой злой силой, Штрауд!

Из записи на пергаменте, со слов самого Эшруада, расшифрованных Леонардом и Вишневски, Штрауд знал, что должен добраться до центра корабля. Он, прищурив глаза, всматривался в полыхающую перед ним огненную трубу.

— Но вот же оно… это место, где он обитает, Эшруад!

И Эшруад не нашелся, что возразить.

Штрауд понял, что через мгновение они с Эшруадом окажутся лицом к лицу с подлинным демоном…

Не с его мелкими подручными, не с паукообразными тварями или многорукими чудищами, не с другими ужасами, которые Уббррокксс насылал на него вместо себя. Как только Штрауд достигнет центра корабля, Уббрроккссу негде будет спрятаться, укрыться, чтобы менять свои обличья. И эту мысль Штрауду подсказал не Эшруад и не письмена, а лишь спокойная уверенная внутренняя сила, называемая знанием. Оттуда, из самого центра корабля, исходила вся телепатическая энергия монстра, сеющая страх, смятение и панику… И там, в этой камере пыток, была Кендра.

Наступил час поединка между Штраудом и Уббрроккссом, сатаной этрусков Штрауд, однако, ощущал в себе небывалые силы и веру. Он не чувствовал себя одиноким, с ним был Эшруад, защищающий его своими могучими чарами.

Штрауд ступил в темноту нового отсека, и справа от него что-то тяжело скользнуло в воздухе, едва не зацепив голову. Он успел заметить лишь неровно бьющие черные крылья, а потом оно попало в луч его фонаря, и Штрауд увидел, что это огромная летучая мышь, вампир вроде тех, с которыми он сражался в пещерах близ Эндоувера в Иллинойсе. Из тьмы до него доносился тошнотворный пронзительный писк других существ, летящих к нему с отвратительно выпученными незрячими глазками.

— Уббррокксс обращает против тебя твои же страхи, самые потаенные кошмары, что не дают тебе покоя, Штрауд, — вслух уговаривал он сам себя Штрауд изо всех сил пытался взять себя в руки. Но он будто заглянул в могилы множества вампиров, которых собственноручно отправил в вечность, пронзив отравленными кольями. Слева от него раздалось жуткое звериное рычание, и луч его фонаря выхватил скачущую к нему стаю щелкающих кривыми клыками волков-оборотней. Кирак и его банда, кровожадные монстры, которых Штрауд год назад уничтожил в северных лесах Мичигана после того, как прошел по следу одного из них от самого Чикаго. Все здесь, вместе с вампирами… немыслимо, но такие реальные и опасные. Словно по команде, вампиры и оборотни одновременно бросились на Штрауда.

— Уповай на веру в меня! — огненными буквами пронесся у него в мозгу призыв Эшруада.

Созданные воображением Штрауда монстры расплющились о невидимую, но непроницаемую броню, которой окружил его Эшруад.

Тщетно оборотни и вампиры раз за разом набрасывались на броню, пытаясь найти в ней брешь.

— Они бессильны, пока ты веришь в меня, — прошелестел у него в голове шепот Эшруада.

Чудовища неожиданно обратились в людей, и Штрауд постепенно начал узнавать знакомые лица. Теперь Уббррокксс бросил против него образы всех тех, с кем Штрауд когда-либо встречался, безвинных людей, кто прямо или косвенно лишился жизни из-за знакомства с ним. Среди них были Леонард, солдаты-однополчане, полисмены, с которыми он служил в Чикаго, Магаффи, так много помогавший ему в ликвидации колонии вампиров в Эндоувере, отряд наемников, соблазнившихся его деньгами и погибших в схватке со стаей оборотней в Мичигане. Все те, кто сложил головы в крестовых походах Штрауда, смотрели на него просительными глазами и звали к себе. Даже его дед оказался в числе этих призраков.

Сейчас Уббррокксс действовал против него на совершенно другом уровне, но Штрауд оставался непоколебим в своей вере в Эшруада. Он заметил, что среди толпящихся вокруг него и зовущих к себе мертвых нет Вишневски и Кендры, и это укрепило в нем надежду на то, что они целы и невредимы.

— Ну, и долго мы будем на них любоваться? — насмешливо спросил его Эшруад.

Штрауд, словно очнувшись от сна, пошел прямо сквозь стену призраков, так долго населявших его ночные кошмары.

Они умоляюще тянули к нему изможденные тощие руки, но, коснувшись защищающего Штрауда волшебного поля, их ладони и пальцы растворялись в дрожащей дымке. Устремившись вперед, Штрауд выкрикнул:

— Я иду к тебе, Уббррокксс! Меня ничто не остановит… ничто!

Пробираясь узкими туннелями, Штрауд вел безмолвный диалог с Эшруадом.

Зачем ты заключил себя на все эти годы в хрустальный череп?

Чтобы сейчас оказаться здесь…

И снова сразиться с демоном после первого поражения?

Тогда он одолел потому, что мы были слабы и трусливы… но что еще хуже, мы стали безропотными пособниками…

Но только не ты, Все мы.

И сейчас случится то же самое, если мы не покончим со злой силой?

Да.

Тогда мы этого не допустим. Вооруженные тем, что мы узнали об Уббрроккссе… и твоими чарами…

У него тоже могучие силы.

Но у нас есть шанс.

Да.

Потому что оно тебя боится.

Нас оно боится… нас.

Научи, что делать.

В уши Штрауду ворвался страшный крик Кендры. Он даже остановился, всматриваясь в непроглядную тьму черного корабля, по которому перекатывались жалобные стенания Кендры.

— Боже, я не вынесу этого! — скрипнул он зубами.

Забудь о ней.

Не могу.

Должен.

Научи, что делать!

Штрауд вслушивался в голос Эшруада, шелестевший у него в мозгу, тихим звоном отражающийся от стальной пластинки, вживленной в его череп. И, напрягая изо всех сил зрение, пытался разглядеть хоть что-нибудь в непроглядной черноте трюма, откуда продолжали нестись стоны и крики. Жуткие, рвущие нервы крики, похожие на истошный вой рыси, истязаемой стальными зубьями капкана. У Штрауда сжалось сердце, когда он представил, какие боль и мука терзают Кендру Клайн.

Кендра Клайн и доктор Вишневски осторожно пробирались между недвижными зомби. Приблизившись к последней их цепи, образующей стену из человеческой плоти, они сразу заметили, что здесь, в отдалении от корабля, зомби ведут себя по-другому. Некоторые из них потерянно бродили и даже обращались друг к другу с какими-то невнятными вопросами, выдававшими удивление и недоумение. Многие не могли понять, как они очутились в котловане, и пребывали в полном смятении, беспомощно озираясь по сторонам. Кое-кто из зомби бросился бежать в поисках укрытия, и солдаты открыли по ним огонь. Стрельбу, правда, немедленно прекратил чей-то властный голос по другую сторону устроенных войсками баррикад, перед которыми оказались Кендра и Виш.

— Господи, еще и нас пристрелят, — испугался Виш.

Кендра в который уже раз попыталась связаться с Натаном по рации, и, к счастью, эфир сейчас был чист. Ей ответил радист.

— Позовите комиссара, срочно! — распорядилась она.

— Кто на связи?

— Доктор Клайн и доктор Вишневски.

— Кроме шуток?

— Мы вышли из шахты.

— Вот это да! А мы считали, что вы уже…

— Да позовите же Натана, наконец! — не вытерпела Кендра.

— Ладно, ладно… сейчас. Конец связи. Однако их еще несколько минут продержали у баррикады, перед которой, отпихивая друг друга локтями, толпились еще не совсем пришедшие в себя люди.

Наконец над всеми ними разнесся усиленный мегафоном голос Натана:

— Пропустите этих людей! Всех! Дайте им пройти!

Длинной цепочкой, подобно настрадавшимся беженцам, бывшие зомби спешили прочь от шахты, источника всех их бед и несчастий. Как только Виш и Кендра перебрались через баррикаду, Натан тут же оттащил их в сторону.

— А мы думали, вы тоже превратились в зомби! — радостно выпалил он. — Слава Богу, ошиблись. А этих-то как вам удалось привести в чувство?

— Это не мы, — возразил Виш.

— Но тогда… что это все значит? — удивился комиссар.

— Есть только одно объяснение, — заявил Виш.

— Смотрите же, сколько их сразу приходит в себя, — продолжал недоумевать Натан.

— Пока, правда, только по краям котлована, — отметила Кендра, — но это отличный признак, просто чудесный!

— Какой там еще признак? — не понял Натан.

— Все это значит, что Штрауду удалось здорово ослабить нечто, которое управляет всеми этими людьми.

— Вы хотите сказать, что Штрауд еще жив и задал трепку этой… этому…

— Жив, конечно. Мы пытались выйти на связь, но эфир был забит помехами.

— А Штрауд? С ним вы связывались?

Кендра колебалась всего лишь мгновение, а потом, не моргнув глазом, солгала:

— Да. Говорю же вам, что он жив. Сами видите, что он сделал с этим отродьем.

— А эти… ну, что очнулись… Они не заразны?

— Нет. Распорядитесь, чтобы их пропустили, — потребовала Кендра.

— Это еще больше ослабит отродье в лабиринте, — добавил Виш, который уже отыскал более или менее подходящее местечко и растянулся прямо на земле, на него вдруг навалились усталость и горе утраты лучшего друга, Леонарда.

Над горизонтом, показался краешек солнечного диска, и Натан поспешно поднес к губам мощный мегафон. Зычным голосом он призвал всех к спокойствию, объявил, что Штрауду удалось сотворить маленькое чудо и что только благодаря его усилиям там, под землей, стоявшие во внешних цепях зомби смогли избавиться от настигшего их заклятья.

— Пропускайте таких людей, — еще раз приказал он солдатам и полисменам. — Подготовьте санитарные машины и вызовите транспорт, чтобы эвакуировать их отсюда!

Процесс пошел, солдаты и полисмены устраивали проходы в заграждениях и помогали очнувшимся, но все еще сбитым с толку людям, которые стремились как можно скорее покинуть проклятое место. На полной скорости отъезжали в один миг переполнившиеся санитарные машины, те, кому не досталось в них места, выстраивались в длинные очереди за горячим кофе и армейскими одеялами.

Однако живая стена стражей по-прежнему выглядела весьма внушительной и многочисленной, хотя тут и там отдельные зомби стали покидать свои посты. Спотыкаясь, они торопились к баррикадам, где тесно облепившие их люди теперь встречали каждого новоприбывшего бурными восторженными криками.

— А где сейчас Штрауд? — вдруг поинтересовался Натан, которому вот-вот предстоял малоприятный разговор с армейским начальством.

— Он в самом центре корабля, откуда и исходит злая сила, — объяснил Вишневски.

— А доктор Леонард? Он с ним?

— Да, — поспешно вмешалась Кендра. — Доктор Леонард остался с доктором Штраудом.

— Несмотря на помехи, нам удалось получить сообщение, что он присоединился к Штрауду, — очень сообразительно поддержал эту ложь Вишневски.

Кендра и Виш надеялись, что если власти будут считать, что двое оставшихся в шахте людей все еще живы, то крепко подумают, прежде чем открыть по строительной площадке огонь из тяжелых гаубиц.

— Мы просто от них отстали, — продолжала Кендра. — Пришлось отбиваться от всяких тварей, каких вы себе и вообразить не сможете.

— Они нам все костюмы порвали в клочья, а вот они мы, живые и здоровые, — похвастался Виш. — Еще одно доказательство успеха Штрауда.

— Прошу вас, дайте ему еще немного времени, пожалуйста, ну что вам стоит, — взмолилась Кендра.

Натан кивнул в знак согласия, но вояки, состроив озабоченные мины, упрямо качали головами, обмениваясь многозначительными взглядами. Один из них с важным видом заявил:

— Н-да, знаете ли, вопрос этот требуется обсудить, посоветоваться…

— Тогда обсудите еще кое-что! — взорвалась Кендра.

— Что!

Виш предостерегающим жестом положил ей руку на плечо, но Кендра резким движением сбросила его ладонь и выкрикнула:

— Если Абрахам Штрауд добьется успеха и каждая газета в нашей стране узнает об этом, уж я позабочусь, а вы, дурачье, в последнюю минуту убьете его, чтобы присвоить себе всю славу, то я не знаю, что с вами сделаю!

Вояки, разом исполнив поворот через левое плечо, на негнущихся ногах оскорбленно замаршировали прочь, а Виш и Натан, окинув Кендру укоризненным взглядом, поспешили вслед за ними в попытке как-то их успокоить и выторговать для Эйба Штрауда хотя бы еще один час.

Глава 21

Штрауд не испытывал ни малейшей боли, ни утомления — настолько сильны были чары Эшруада. Они шли и шли странным узким туннелем, сотворенным для них Уббрроккссом, но за все это время так и не приблизились к цели ни на шаг: зеленоватый свет маячил перед их глазами так же далеко в конце туннеля, как и в тот момент, когда они в него вошли. Штрауду туннель теперь представлялся какой-то подземной червоточиной без начала и без конца, из которой выход могут найти только те, кому известны правила ее прохождения. У Штрауда появилось ощущение, будто он попал в бутылку, а демон, плотно заткнув ее пробкой, с любопытством разглядывает, кого же это он поймал. Словно оказался в сплошной белизне тумана — только здесь властвовал черный цвет.

Внезапно Эшруад во весь голос позвал через Штрауда Уббррокксса:

— Возьми меня! Возьми меня! Возьми меня!

Снова и снова выкрикивал он короткую фразу, как заклинание. И словно по мановению волшебной палочки прилетевшие из глубины веков мольбы Эшруада принять его в жертву изменили окружавшую их картину. Исчез бесконечный туннель, погасло недостижимое зеленоватое мерцание, и появилась жарко тлеющая груда какой-то омерзительной массы, над которой повисли Вишневски и Кендра Клайн, их обнаженная плоть пузырилась лопающимися волдырями… Поджариваемые заживо, они издавали душераздирающие вопли ужаса и боли.

— Вот так я и тебе отплачу, Эшруад, — раскатисто громыхнул демон, чье тулово жгло подвешенных над ним людей. — Ты так же предвкушаешь этот момент, как и я?

И вокруг них все содрогнулось от дьявольского хриплого хохота.

При виде раскаленной, похожей на лаву, массы у Штрауда натянулся каждый нерв, он чувствовал, как исходящий от нее жар быстро нагревает волшебную броню, сотворенную Эшруадом.

И еще Штрауд стал ощущать — буквально ощущать — нестерпимую боль, терзающую Кендру. Он ощущал эту ее муку каждой частичкой своего существа. Лавоподобная масса пузырчато вздымалась и опадала, посылая при каждом вздохе океанскую волну палящего, вулканического жара.

— Ты долго искал меня, Эшруад, — тем же глумливым топом продолжал Уббррокксс. — Но то, что для тебя тысячи лет… для меня мгновения, за которые изжарится вот это человеческое существо.

Уббррокксс коснулся своим расплавленным огненным пальцем Вишневски, и все тело того вспыхнуло и разгорелось смоляным факелом. У Штрауда стало темнеть в глазах. Смотреть на отталкивающую мерзость монстра было пыткой, ибо внутри его тулова плавали полупереваренные части человеческих тел. Демон, эта акула подземного мира, заглатывал свои жертвы целиком, а потом воссоздавал из них любые формы по своей прихоти и управлял ими на расстоянии.

— О, Боже, я снова слепну, — простонал Штрауд.

— Не смотри на него! — раздался у него в голове приказ Эшруада.

Но демон, однако, услышал их оба голоса и замедлил свое продвижение к Кендре.

— Вперед! Вперед! — воскликнул Эшруад. Штрауд рванулся к полыхавшему перед ним желеобразному огню, сверху на него дождем посыпались гады, ящеры, пауки и крысы, они отскакивали от нагревавшейся докрасна волшебной брони. Штрауд встал перед демоном, броня вокруг него засветилась, поединок психических энергий между Эшруадом и Уббрроккссом раскалил ее добела. Штрауд почувствовал, как горит его собственная плоть, и в этот момент защищающая его волшебная оболочка начала вращаться все быстрее и быстрее — вот уже с такой скоростью, что стала похожа на сверкающий в темноте огромный бриллиант.

— Возьми меня всего, могучий Уббррокксс! — воззвал голос Эшруада. — Поглоти целиком!

Губчатое тулово колыхнулось всей своей палящей лавоподобной массой и дернулось было к Штрауду, но тут же Уббррокксс в нерешительности замер, не понимая, что происходит у него перед глазами.

Штрауд же почувствовал, что его буквально раздирает надвое… Без боли, без крови от него отделилось существо, похожее на него как две капли воды, и во тьме засияли два вращающихся с бешеной скоростью бриллиантовых огня: он, Штрауд, и он, Эшруад.

Уббррокксс не двигался, нерешительно выжидая в полном смятении и растерянности.

Пока все идет хорошо, мелькнуло в голове у Штрауда.

— Давай, подходи! — вызывающе крикнул он. Но и Эшруад, оказывается, одновременно с ним выкрикнул те же самые слова. Здесь, в непроницаемой тьме заклятой шахты, они со Штраудом стали зеркальным отражением друг друга, что совсем сбило с толку огненного демона, обжигающего их волшебную броню своим жарким дыханием.

Внезапно Уббррокксс обрушил на них всю свою противно колышущуюся палящую массу, сбив их с ног, как жалкие кегли, волшебная броня вокруг них не устояла перед страшной силой этого натиска. Штрауд сразу почувствовал себя совершенно беззащитным, а Уббррокксс, словно растягивая удовольствие и издеваясь над его беспомощностью, испустил из себя огненную струю, которая ударила в Кендру, тут же вспыхнувшую ярким пламенем!

Не владея собой, Штрауд с диким воплем бросился на Уббррокксса, который, как и предсказывал Эшруад, заживо сжег женщину у него на глазах. Второй же Штрауд хладнокровно поднял руку, из нее вырос неимоверной длины меч, как у рыцаря, готового поразить дракона. Меч отделился от руки Эшруада и стал расти в размерах, превращаясь в гигантское стальное зеркало. И впервые Уббррокксс увидел в нем себя, и исторг поток огня, чтобы испепелить сотворенное древним чародеем стальное чудо, показавшее все его уродство и мерзость.

Но река огня превратилась в реку света, который, отразившись в стальном зеркале, ударил в Уббррокксса, слепя и обжигая дьявольское отродье. Огненное тулово его начало взрываться и распадаться на куски, которые, разлетаясь в разные стороны, зажигательными бомбами свистели мимо головы Штрауда.

Штрауд достал из сумки хрустальный череп и вознес его высоко над головой, направив на дьявольское отродье. И тут же почувствовал в руках резкий, как удар тока, толчок, когда хрусталь вобрал в себя и отразил светом исторгаемый демоном огонь. Началась схватка трех источников света и энергии, образовавших сверхъестественный импульсный повторитель. Замысел Эшруада заключался в том, чтобы преобразовать энергетическое поле, в котором демон черпал злую силу, заместить его своим и таким образом полностью нейтрализовать. Его расчеты и вера в триангуляцию их трех энергетических полей допускали, конечно, колоссальный риск, но сейчас выпал тот случай, когда любой риск был оправдан.

Штрауд совершенно ослеп. Все его тело пронизывали невероятной силы заряды светового, теплового и энергетического излучения, исторгаемого огнедышащей горой, каковая была Уббрроккссом, и вбираемого в себя хрустальным черепом, который, по всем человеческим понятиям, давно уже должен был взорваться от перенасыщения. Могучая сила, отраженная стальным зеркалом в самую сущность Уббррокксса и вновь излучаемая ею в хрустальный череп, сбивала с ног. Штрауд упал на колени, поток энергии согнул его пополам, сжимавшие череп ладони жгло так, будто они вмерзли в лед… Сам же хрустальный череп превратился в жуткую голову великана-людоеда, но Штрауд из рук его не выпускал.

Не слышалось более ни глумливого хохота, ни пронзительных воплей, которыми так услаждал себя демон. Не слышалось более страшных звуков ни раздираемого на куски человеческого тела, ни лопающихся на горящей человеческой плоти волдырей, ибо всю свою энергию Уббррокксс сейчас направлял плотным, как луч лазера, пучком в глаза хрустального черепа. А тот вбирал ее в себя подобно аккумулятору, и Уббррокксс это, видимо, почувствовал… От перенапряжения он стал даже скрипуче и жалобно попискивать, словно оголодавший птенец.

Штрауд ощутил, как кожа у него на лице и руках вздувается волдырями от ожогов, и понял, что сильно обгорел, но это принесло ему даже радость и облегчение. Радость и облегчение от того, что к телу возвращается утраченная на какое-то время чувствительность. Вот только зрение не восстанавливалось, и Штрауд мог видеть только эфемерными «глазами» Эшруада…

Эшруад, вернувшийся в обличье лишая, приблизился к нему и осторожно взял прикипевший к ладоням Штрауда хрустальный череп.

— Я тоже должен уйти, — произнес Эшруад. Глазами Эшруада Штрауд смотрел на губчатые кучи разлагающейся жижи, вяло подергивающейся на том месте, где только что неистовствовал Уббррокксс. Исчезли распятые на стенах дымящиеся скелеты, исчезли сковывавшие их раскаленные цепи… Ничто даже не напоминало о том, что Кендра и Вишневски подвергались здесь нечеловеческой пытке огнем. Остались лишь колышущийся, бледнеющий и медленно растворяющийся силуэт Эшруада, хрустальный череп в его руках и нестерпимый огонь внутри черепа — ослепительные электрические импульсы, космические метеоры в миниатюре.

— Теперь все новые битвы с богом зла, — проговорил Эшруад, — будут происходить только внутри черепа.

— Подожди! — взмолился ослепший Штрауд. Спотыкаясь, он на ощупь рванулся к Эшруаду, но, оказалось, совсем в другую сторону… Дух Эшруада исчез в хрустальном черепе, и тот упал на дощатый настил корабельного трюма и подкатился к ногам Штрауда. Эшруад покинул его… может быть, навсегда. Штрауд нащупал и поднял хрустальный череп, который спас их всех — всех, кроме Леонарда, Вишневски и Кендры, милой, дорогой Кендры… Штрауд был готов пожертвовать собой ради их спасения, но демон этого не захотел. Уббрроккссу были нужны они все — и больше всех Эшруад. Демон жаждал поглотить хрустальный череп и завладеть заключенной в нем энергией.

Не пожелай больше, чем можешь, мысленно посоветовал Штрауд Уббрроккссу, где бы сейчас ни находилось это навечно проклятое отродье.

— Береги себя, Эшруад… — вслух произнес он.

Ослепший Штрауд на ощупь Пытался выбраться из корабля, больно натыкаясь на острые выступы, спотыкаясь на прогнивших досках, блуждая в отсеках погребенного под землей корабля… Слепой в непроглядной тьме корабельного трюма.

Тогда он вспомнил о рации. Прижав хрустальный череп к груди, он принялся вызывать Джеймса Натана. Так досаждавшие прежде помехи в эфире, похоже, создавались демоном, потому что сейчас Штрауд установил связь с первой же попытки. Но еще до того, как Натан успел взять микрофон, в наушниках раздался взволнованный и счастливый женский голос.

— Эйб! Эйб, ты жив! Жив! — Кендра от радости не находила слов.

— А ты как? Уже на поверхности?

— Да! Мы с Вишневски повернули назад, когда…

— А я уже думал, что вас нет в живых. То есть я думал, что видел, как вы погибли. Полная иллюзия… обман зрения…

— Слава Богу, ты жив!

Теперь Натану, видимо, все же удалось вырвать микрофон у Кендры.

— Штрауд, это просто чудо! Тут все наши зомби…

— Все очнулись и освободились от заклятья, я знаю… знаю…

— Благодаря вам.

— Мне нужна помощь. Сможете организовать?

— Уже выходим!

Кендра вновь добралась до микрофона.

— Тебе одному там, наверное, страшно одиноко… Как… как же тебе это удалось, Эйб?

— Об этом потом… Кендра, я… я… ослеп!

— Что у тебя с глазами?

— Обгорел сильно… Ничего не вижу… Спотыкаюсь тут обо все…

— Оставайся на месте! Я иду к тебе со спасателями. Скоро будем!

Штрауд испуганно вскрикнул, чтобы она не смела больше даже ногой ступать на проклятый корабль, но Кендра, видимо, уже убежала, а вместо нее с ним заговорил Вишневски:

— Держитесь, Эйб, держитесь. Оставайтесь на месте. Будете бродить на ощупь среди хлама, так, не дай Бог, убьет вас еще чем-нибудь… И после всего, что вы пережили…

— Да, было бы страшно смешно после всего получить по голове какой-нибудь паршивой деревяшкой или задохнуться под кучей костей.

— А что с… вашим… ну, как бы это…

— Хрустальный череп у меня. Слава Богу и благодарение Мамдауду из Египта, что он оказался здесь с нами…

— Бедняга Леонард… Никак из головы не идет…

— Да… Жалко… Очень.

Штрауд заслышал звук шагов приближающихся спасателей и поблагодарил Виша за то, что тот помог ему скоротать время за разговором.

— А вы что, темноты стали бояться? — пошутил Вишневски.

— Нет. Сейчас я боюсь… слепоты.

— Слушайте, Штрауд, а как вы думаете, не предпринять ли нам кое-какое нормальное археологическое обследование корабля? — словно мимоходом поинтересовался Вишневски. — Теперь, когда пропал этот ваш чертов демон?

— Не будите спящих демонов, Виш, вот что я вам скажу.

В этот момент подошли спасатели, и Кендра тут же бросилась ему на грудь. Натан, выждав какое-то пристойное, по его мнению, время, бездушно разомкнул их объятия и, взяв Штрауда под руку, повел к выходу. Довольно долго им пришлось поблуждать по кораблю и хитроумному сплетению туннелей, и когда Штрауд впервые за многие часы вдохнул глоток свежего воздуха, то едва не разрыдался. Сколько же раз ему казалось, что он так и останется навечно погребенным в дьявольском склепе!

Кендра так и льнула к нему, а он крепко прижимал к груди хрустальный череп, и когда Штрауда чуть ли не насильно затаскивали в санитарную машину, успел взять с нее клятвенное обещание: она лично проследит за тем, чтобы череп поместили в абсолютно безопасное — он сказал «неприступное» — место. Но Кендра, однако, решительно уселась в машину рядом с носилками, заявив, что Штрауду так легко от нее не отделаться. Не в состоянии видеть, как сильно изранено его тело, Штрауд тем не менее уловил реакцию Кендры, рассмотревшей его при свете дня. К тому же до него донеслись обрывки разговора врачей, связавшихся по рации с больницей, что-то там об ожогах второй и третьей степени, поразивших две трети кожного покрова.. Штрауд начал было думать о том, что Кендра, видимо, опасается, что он умрет, но тут его подхватила легкая веселая лодочка, которая, плавно покачиваясь, унесла его в беспамятство.