Глава 18

Публичный дом был роскошный. Он не шел ни в какое сравнение с тем убогим борделем, приютившимся на окраине Парижа, в котором она работала еще девчонкой. Впрочем, в те далекие годы она радовалась уже тому, что у нее была крыша над головой и несколько франков в кармане. Она бы пошла на что угодно, даже согласилась бы работать в «Мэзон-Флер», предлагая свое юное тело любому солдату, способному за него заплатить, только бы не умереть с голоду. Давно канули в Лету те ее черные дни. Она сумела выкарабкаться из нищеты и обнаружила в себе задатки деловой женщины. Она взяла другое имя и назвала им роскошное заведение, владелицей которого, к своей гордости, стала. Она не ожидала снова увидеть Анселя. Их связь закончилась задолго до войны. Они происходили не только из разных стран, но и из разных миров. Сначала он был просто ее клиентом, одним из многих. В постели они были равны. Он щедро оплачивал то время, которое она ему предоставляла, а она оказывала ему самые изощренные сексуальные услуги, которые только могло подсунуть ему его разнузданное воображение. Но когда вмешались чувства, их отношения усложнились. Похоть переросла в страсть, а потом и в нечто большее и настолько сильное, что он уже было задумался, не остаться ли в ее жизни навсегда, — тогда все изменилось. Внезапно она поняла, что они уже не равны. Он начал требовать, чтобы она стала его содержанкой — роль, по ее мнению, более унизительная, чем роль проститутки. Ведь это означало лишиться независимости, а на такое она пойти не могла. Она была такой же гордой и жизнелюбивой, как и он сам. Вообще они во многом были очень похожи, потому-то его так к ней и тянуло. Она не стала говорить, что уходит. Он бы пришел в ярость, А она по опыту знала, что ярость его очень трудно обуздать, — она и сама была не менее вспыльчива. Он с негодованием отмел бы все ее доводы, счел бы, что она просто капризничает и заставляет себя упрашивать, вышел бы из себя. Лучше уж просто потихоньку исчезнуть из его жизни, и пусть он довольствуется тем объяснением, какое подскажет ему его острый, заносчивый ум. То, что он разыскал ее, и в особенности сейчас, явилось для нее полной неожиданностью. Обстоятельства изменились. Теперь она могла встречаться с ним на своих условиях. Она не зависела от него финансово, сама вершила свою судьбу, не размениваясь по мелочам, и жизнь ее была на подъеме. Так что их воссоединение стало удачным во всех отношениях. Он вернулся к ней, обеспеченной, веселой, полностью удовлетворенной, и жизнь ее обещала стать еще лучше. Утопая в подушках на своей огромной роскошной кровати, Морель вздохнула и закинула руки за голову, чувствуя во всем теле усталость и одновременно удовлетворение, которые она испытывала только с Анселем. Он глубоко, освобожденно вздохнул.

— Ну что, лучше? — прошептала она, поворачиваясь.

Он улыбнулся, что делал крайне редко, и выражение его глаз стало еще более загадочным.

— Намного. Наконец-то.

Она рассмеялась и потерлась о него бедром.

— Чтобы усмирить твою ярость, сегодня потребовалось больше усилий, чем обычно. Мы с тобой в постели уже несколько часов.

— И пробудем еще несколько. — Он притянул ее к себе, и злость его снова превратилась в бездонную страсть, дарившую им обоим ни с чем не сравнимые ощущения.

Он вновь яростно вонзился в нее, и она, закрыв глаза, с готовностью подалась ему навстречу. Издав стон наслаждения, он проникал в нее все глубже и глубже, и вскоре оба они уже содрогались в экстазе, еще более неистовом, чем предыдущий. Немного придя в себя, она приподнялась на локте, и волосы ее темной пеленой свесились ему на грудь.

— Что-то ты сегодня чересчур разнервничался, — прошептала она, вновь обретя голос. — Обычно тебя выматывает работа, но сейчас здесь кроется что-то другое. Кому я обязана своему сегодняшнему счастью? Или нельзя об этом спрашивать?

Он взглянул на нее из-под полуопущенных ресниц.

— Я не успокоюсь, пока она не умрет. Но я не ожидал, что это дело так затянется. У нее появился защитник. Его нужно либо отвлечь, либо устранить.

— Понятно. — Морель, наклонившись, коснулась губами его щеки. — Значит, именно этим объясняется поспешность, с которой был доставлен груз, и то, что ты сам его сопровождал?

— Отчасти. Но в основном я приехал потому, что соскучился по тебе. — Протянув здоровую руку, он откинул волосы с ее лица. — Я слишком давно тебя не видел. И не собираюсь позволить тебе снова исчезнуть.

Морель улыбнулась:

— Я никуда не собираюсь исчезать. — И, заметив, что он нахмурился, поспешно прибавила: — Я же объяснила тебе, дорогой, почему бросила тебя в прошлый раз. Мне казалось, что я тебя недостойна. Сейчас все изменилось, и я никуда от тебя не денусь.

— Скоро я вернусь, чтобы остаться с тобой навсегда, — пообещал он, и его лицо в мгновение ока прояснилось. — Зимы мы будем проводить там, где тепло, а лето — где захочешь: в Париже, на Дальнем Востоке — в общем, где угодно.

Она провела пальцем по его груди.

— А что, если я тебе надоем?

— Я мог бы задать тебе такой же вопрос.

— Ты мне никогда не надоешь, — нежно улыбнулась Морель. — Мы с тобой прекрасно подходим друг другу. И в делах, и в постели. — Она задумалась, размышляя над перспективой совместной жизни. — Пока тот день, когда ты останешься со мной навсегда, не наступил, я должна уладить кое-какие дела. Сколько ты пробудешь в Париже на этот раз?

Рука его застыла на полпути.

— Всего один день. Мне тоже нужно кое-что уладить. — Лицо его стало задумчивым. — Интересно, к каким выводам пришел во время моего отсутствия защитник леди Бреанны? Если он хотя бы вполовину так умен, как я полагаю, он уже наверняка сидит на Боу-стрит с полицейским Марксом и рассказывает ему, что убийца Глиннис Мартин и преследователь Бреанны Колби — одно лицо.

Морель бросила на него изумленный взгляд:

— Не поможет ли это полицейским быстрее напасть на твой след?

— Отнюдь. То, что вместо двух преступников у них появится один, ничего им не даст. Чтобы до меня добраться, Чадуику нужно будет для начала докопаться до причины моих действий. Думаю, это вскоре перестанет быть для него загадкой. Что же касается моего плана, ему никогда не удастся его раскрыть.

— Иными словами…

— Иными словами, никакая опасность, любовь моя, тебе не угрожает. Чадуик, конечно же, сообразит, что я собираюсь обойтись с леди Бреанной так же, как с джентльменами. Это видно уже по тем вещицам, которые я ей посылал. Раскрыть же, кто я такой и почему решил убить именно этих людей, — об этом ему никогда не догадаться. Как не узнать и о наших с тобой отношениях. Если бы я считал его способным на это, я бы либо закончил свои дела в Англии и навсегда перебрался к тебе, либо заставил Чадуика замолчать навеки. Но согласись, чем выше ставки, тем увлекательнее игра.

— Ты прав. — Склонив голову набок, Морель скорее с любопытством, чем с беспокойством взглянула на него. Ансель слишком умен, чтобы оставлять улики, и ни за что не станет подвергать ее опасности. — А как насчет господ с Боу-стрит?

— Полицейских? — фыркнул он. — Да их бояться еще смешнее, чем Чадуика. К тому времени, когда они обмозгуют все сведения, которые он им предоставит, и решат, что делать, мы с тобой успеем объехать вокруг земного шара.

— М-м-м… Звучит заманчиво. — Она вопросительно взглянула на него. — Значит, этого благородного рыцаря леди Бреанны зовут Чадуик?

— Да. Лорд Ройс Чадуик. Славящийся непревзойденным умением отыскивать без вести пропавших людей. — В голосе Анселя послышались суровые нотки.

— Вот как? — Голос Морель по-прежнему звучал игриво. — Значит, за твою нынешнюю страстность я должна благодарить не только леди Бреанну, но и лорда Ройса Чадуика?

Ансель взглянул на нее.

— За всякое удовольствие, Морель, приходится платить, — задумчиво ответил он. — Если же ты таким образом пытаешься выпытать, распространяется ли моя ярость и на Чадуика, я, пожалуй, избавлю тебя от лишних хлопот и отвечу: да. С этим человеком мне хотелось бы помериться силами, и в то же время он мне сейчас страшно мешает. Так что придется мне либо взять над ним верх, либо убить его — это быстрее. Поняв, что пора менять тему, Морель прижалась к нему еще теснее. Она чувствовала, что он все никак не может успокоиться, и, чтобы помочь ему в этом, обняла его, словно пышным одеялом накрыв своим телом.

— Да, злость еще бурлит в тебе. Дай мне с часок отдохнуть, собраться с силами, и я помогу тебе от нее избавиться.

Он не ответил. Он молча наслаждался ощущением тепла ее тела, шелковистостью ее волос. В наступившей тишине слышно было, как тикают часы, как тихо дышит Морель: после бурных любовных утех сон наконец сморил ее. Именно в такие минуты, как эта, он понимал, насколько она ему нужна. Вообще-то он редко над этим задумывался, Зачем лишний раз напоминать себе о своей слабости? Он просто знал, что это так. Знала и Морель. Она была слишком умна, чтобы выдать его, и слишком умна, чтобы не воспользоваться той властью, которую над ним имела. А она имела над ним огромную власть. Он прямо-таки трясся от ярости, когда приехал в Париж. Эта ярость не оставляла его с того самого момента, когда он увидел, что карета Чадуика выезжает из ворот Медфорда без Хибберта. Они что, принимают его за идиота? Скоро он покажет им, что это не так! Он обыграет их в той игре, которую они затеяли. Так оно и вышло, но ярость его нисколько не уменьшилась. Она по-прежнему клокотала в нем, и ни убийство Глиннис, ни похищения Эммы Мартин и леди Харт не помогли ее усмирить. Он не мешкая отплыл из Лондона и, прибыв в Кале, как безумный помчался в Париж, прихватив с собой похищенных женщин. И только сейчас, после того как провел в постели Морель несколько часов, он почувствовал, что напряжение начинает потихоньку уходить из его тела, как та кровь, которая вскоре засочится из груди леди Бреанны. И никто, кроме Морель, не смог бы ему в этом помочь. Скорее бы уж остаться с ней навсегда! Он лениво подумал, скоро ли Чадуик обратит внимание на то, что все жертвы лишены жизни одним и тем же способом. Каждая получала пулю в сердце. Одна-единственная пуля. Второй ему никогда не требовалось. Чадуику придется немало времени провести на Боу-стрит, пытаясь уговорить полицейских прислушаться к своим доводам. Зачем им лишние сложности? Проблемы Бреанны Колби их не касаются, так же как и смерть Глиннис Мартин, простой служанки. Все их внимание сосредоточено на исчезновении жены Харта и на четырех убийствах. Да, нелегко будет Чадуику заставить их заняться делом леди Бреанны. Ему потребуется надолго задержаться в Лондоне, от которого Медфорд-Мэнор отделяет довольно значительное расстояние. Оставив своего верного слугу, Хибберта, охранять леди Бреанну. При этой мысли губы его тронула усмешка. Этот старикан не сможет его остановить. Как и этот дряхлый дворецкий Уэллс. Как и сам Шелдрейк. Маркиз — талантливый банкир, но противник из него никудышный. Не пройдет и недели, как жена Шелдрейка и их не родившийся ребенок умрут. А потом наступит черед леди Бреанны. Кстати, пока он в Париже, нужно будет не забыть попросить Морель кое-что для нее купить. Этот подарок он заберет с собой в Англию и попросит рассыльного доставить его по адресу.

Ройса не покидало смутное беспокойство. Сидя у двери комнаты Бреанны, он поерзал на стуле и, откинувшись на спинку, вытянул ноги. Устроившись таким образом поудобнее, он продолжил внимательно читать свои записи. Одни из них касались преступника, который расправился с джентльменами, другие — преследователя Бреанны. Он был убежден, что последний присутствовал на званом вечере в качестве гостя. Эта уверенность пришла после того, как он проверил каждого рабочего, занятого на строительстве дома, каждого поставщика провизии и поговорил с Махоуни и его подчиненными. Итак, убийца — один из гостей. Ройс еще раз пробежал глазами список, надеясь, что занесенные в него фамилии ему что-то подскажут. Ничего подобного не произошло. Опершись затылком о стену, Ройс на время отложил записи. Так. Что ему вообще известно о наемном убийце? Образованный. Хорошо воспитанный. Благородного происхождения. Вращается в высшем обществе. Следовательно, благосостояние играет в его жизни не последнюю роль. И если оно находится под угрозой и он способен изыскать доступ к состояниям своих жертв, это может послужить мотивом для убийства. Подобную возможность Ройс решил не отметать, а тщательно проверить, посвятив этому занятию столько времени, сколько потребуется. Но этот вопрос придется отложить до возвращения Хибберта. Пока же стоит выяснить, кто из представителей света может испытывать финансовые затруднения. Далеко ходить за ответом ему не пришлось. Никто не знал об этом лучше Деймена. Он стоял во главе всей английской банковской системы, и почти каждый присутствовавший на званом вечере хранил свои состояния в «Доме Локвудов». Деймен целых два часа дотошно проверял, не грозило ли кому-то из них банкротство. Оказалось, нет. Ройс ничуть этому не удивился. Интуиция подсказывала ему, что деньги здесь ни при чем. Все эти преступления убийца совершил, чтобы привлечь к себе внимание, продемонстрировать остроту своего ума, свое превосходство над остальными людьми. Ройсу был знаком этот тип людей. Ему не раз приходилось иметь с ними дело, и он умел распознавать их с одного взгляда. А вот сейчас не сумел. Он снова обратился к своим записям. Склонившись над страницами, он внимательно вглядывался в каждую фамилию. Обычно наемные убийцы работают за деньги. Но в случае с Бреанной дело обстояло совершенно иначе. Ройс подозревал, что деньги для преступника не имели большого значения. Всех четверых людей он убил только ради самоутверждения. Но почему он выбрал именно их? Что, черт побери, между ними общего? Ройс, прищурившись, снова пробежал глазами странички. У него было четкое ощущение, будто он проглядел что-то очевидное. Черт! Он решил начать все сначала и снова пройти цепочку, звено за звеном, но в этот момент дверь в комнату Бреанны скрипнула и послышался ее голос:

— Ройс?

Он стремительно обернулся. Бреанна стояла на пороге, озабоченно глядя на него. Несмотря на позднее время — почти три часа ночи, — она была полностью одета.

— Я думал, ты спишь. — Нахмурившись, Ройс поднялся. — Что-то случилось?

— Ничего не случилось. — Бреанна облизнула губы и выпалила: — Ты велел, если мне понадобится помощь, обращаться прямо к тебе. Так вот. Сейчас как раз такой случай. Мне необходимо с кем-то поговорить. — Она помолчала и прибавила: — Если ты не возражаешь.

Ройс задумчиво потер ладонью затылок. Он не спал уже вторую ночь, и нервы его были на пределе. Впереди — долгая напряженная работа. И вообще, оставаться с Бреанной наедине ему не очень-то хотелось.

Он уже собрался отказаться, приведя целый ряд причин, но, встретив ее взгляд, понял, чего ей стоило прийти к нему. Отказать ей сейчас — все равно что ударить.

— Не возражаю, — ответил он и, собрав свои листки, вошел в комнату. — Я все равно бился головой о стену.

Бреанна кивнула и присущим ей изящным жестом пригладила волосы.

Любуясь ею, Ройс решил сделать все возможное, чтобы ее успокоить.

— Я развела огонь, — сказала она и, подойдя к камину, указала на два кресла. — Так будет хорошо?

— Отлично. — Дождавшись, когда Бреанна сядет, Ройс последовал ее примеру. — Здесь так тепло, — прошептал он. — Как раз то, что мне нужно.

— Ты замерз и устал, — сочувственно произнесла Бреанна. — Не спал уже несколько дней. И все из-за меня.

— Не из-за тебя, а из-за убийцы. Ты уже три раза прогоняла меня от двери, но я никуда не уйду. Ни за что не оставлю тебя одну, и давай закроем эту тему.

— Хорошо. — Она замолчала, печально глядя на языки пламени. Спина прямая, ладони тесно сжаты.

Понятно. Можно обойтись без слов. Он и так видит, что она пребывает в полном смятении чувств.

— Бреанна… — Ройс подался вперед, ласково коснулся ее руки. — Мне кажется, я стою на пороге важнейшего открытия. Я еще не знаю какого, но завтра вернется Хибберт, и мы с ним..

К его удивлению, Бреанна порывисто поднялась и покачала головой:

— Я вовсе не за этим тебя позвала. Я другое хотела с тобой обсудить.

Она круто повернулась к Ройсу и застыла с гордо поднятой головой, что никак не вязалось с ее откровенной нервозностью.

— Для нас сейчас настанет трудное время, — заявила она. — И поэтому я не хочу откладывать этот разговор. Я хочу, чтобы он произошел сейчас, когда я все еще сильна и способна держать себя в руках. Когда ты понимаешь, что я не упаду в обморок даже при самом неблагоприятном исходе разговора. — Не давая Ройсу вымолвить ни слова, Бреанна продолжала: — Должна сказать, что я не привыкла обсуждать свои чувства с кем бы то ни было и изливать кому-то душу. — Она по-прежнему в упор смотрела на Ройса, и щеки ее алели лихорадочным румянцем. — Думаю, ты тоже, хотя, не сомневаюсь, физическая сторона отношений между мужчиной и женщиной не является для тебя тайной. Но поскольку один из нас должен сейчас взять на себя смелость и первым начать этот разговор, я решилась.

На сей раз Бреанна замолчала, но только для того, чтобы перевести дух.

— Я начинаю влюбляться в тебя, Ройс. Можешь рассмеяться мне в лицо либо опрометью выскочить из комнаты, но я должна тебе это сказать. Более того, мне кажется, ты тоже испытываешь ко мне какие-то чувства, которых ты сам от себя, возможно, не ожидал. Если я права, скажи, а потом, как следует подумав, решай, как быть дальше. А если я ошибаюсь и ты испытываешь лишь желание, а не любовь, тоже откровенно признайся в этом. Мне в своей жизни многое пришлось вынести, переживу и это. Но, прожив всю жизнь среди недомолвок и тайн, я предпочитаю горькую правду сладкой лжи. Так что давай поговорим начистоту.

Она замолчала и выжидающе взглянула на Ройса: щеки пылают, глаза блестят. Он молчал, не в силах произнести ни слова. Никогда в жизни он не был так потрясен. Неужели это Бреанна, сдержанная, полная чувства собственного достоинства? Отбросив приличия, презрев внушенные с детства правила, она говорит о своих чувствах совершенно откровенно, пребывая в трезвом и здравом рассудке, хотя видно, что ей это дается нелегко. Первое, что почувствовал Ройс, немного придя в себя, — невероятную гордость за Бреанну, Ее поступок требовал огромного мужества. Сам бы он никогда на такое не осмелился. Несмотря на то что с врагами он был дерзким до отчаяния, бесстрашным до безрассудства, способным на самые рискованные авантюры, завести такой разговор с Бреанной он вряд ли отважился бы. А второе — трепетную, всепоглощающую нежность, какой не испытывал еще ни к кому. Если Бреанна только начинала в него влюбляться, то сам он был уже влюблен в нее по уши, окончательно и бесповоротно. Ройс медленно поднялся, машинально отметив про себя, что при свете пламени волосы ее кажутся огненно-рыжими, и, взяв ее лицо в ладони, проговорил:

— Ты была со мной откровенна. Позволь и мне ответить тебе тем же. — Он будто со стороны услышал свой охрипший голос. — Пока меня не было в Медфорд-Мэноре, я думал о тебе каждую минуту. Я говорил себе, что никогда тебя не обижу, что если не смогу стать для тебя всем, то уйду. Но я не уйду. Не могу. Потому что люблю тебя. Я даже не представлял себе, что способен на такое сильное чувство, и не ожидал, что оно нахлынет на меня настолько стремительно. Но это произошло. Я люблю тебя так, как еще никогда никого не любил. — Он погладил ее по щекам. — Ну что, я ответил на твой вопрос?

— На один — да. — Бреанна слегка кивнула. — Следующий вопрос будет труднее. Что ты собираешься с этим делать?

— Что я собираюсь с этим делать? — переспросил Ройс и заговорил, зная, что каждое произнесенное им слово будет истинной правдой. — Я собираюсь защищать тебя, если потребуется, ценой собственной жизни. Я собираюсь наслаждаться твоей красотой до конца дней своих, И я хотел бы сию секунду отвезти тебя в ближайшую церковь и обвенчаться.

По щекам Бреанны скатились две слезинки.

— Я не ожидала… — Она с трудом взяла себя в руки. — Не думала, что ты ответишь сразу же. Я ведь просила тебя как следует подумать.

— Мне не требуется времени на раздумье. Мой ответ от этого не изменится. — Он смахнул слезинки с ее щек. — Не плачь. Просто подумай над моим предложением. Я, конечно, не степенный, положительный человек, за которого ты могла бы выйти замуж, но…

— Мне тоже не требуется времени на раздумье. Я согласна. — Встав на цыпочки, Бреанна коснулась его губ. — Я люблю тебя и больше всего на свете хочу выйти за тебя замуж. Что касается твоих последних слов… — Глаза ее сверкнули. — С тех пор как мы с тобой познакомились, я кое-что о себе узнала. Оказывается, я ненавижу условности. Они мне до смерти надоели.

— Вот как? — Ройс почувствовал, что у него голова идет кругом. Надо же, ведь он только что сделал Бреанне предложение! Ничего подобного он от себя не ожидал. — Можно мне убедиться в правдивости твоих слов? Мне это хочется сделать со дня нашего знакомства.

— Конечно.

Медленно проведя ладонью по блестящим, шелковистым волосам, Ройс принялся вытаскивать из них шпильки, и вскоре рыжая волна хлынула на спину.

Ройс обхватил Бреанну за плечи.

— Какая же ты красивая, — прошептал он. — Иди ко мне. Бреанна шагнула навстречу, и он, обняв ее, прижал к груди.

— Еще никто не видел тебя в таком виде, верно? Прерывисто вздохнув, Бреанна прошептала;

— Нет. Ни моих волос, ни меня.

— Хорошо. — И, наклонив голову, Ройс прильнул к ее губам.

Язык его оказался в ее рту желанным гостем, и Бреанна глухо застонала. Ройс держал ее как драгоценный сосуд, упиваясь ее запахом, мягкостью ее губ. Бреанна прильнула к нему, обвила его шею, без слов выражая свою любовь. Поцелуй все продолжался и продолжался, желание вспыхнуло жарким пламенем, с каждой секундой разгоравшимся все сильнее. Бреанна отстранилась первой, глянула на него зелеными, затуманенными страстью глазами.

— Ройс? — выдохнула она, обжигая его своим горячим дыханием.

— М-м-м? — протянул он. Говорить он не мог.

— Я и в самом деле хотела дать тебе время подумать.

— Мне оно не требуется.

— Я не совсем это имела в виду. — Бреанна провела ладонью по щеке Ройса. — Когда я спросила тебя, что ты намерен делать, я говорила не об отдаленном, а о ближайшем будущем. — Она многозначительно замолчала. — Что ты собираешься делать сейчас? — Бреанна принялась покрывать его лицо легкими поцелуями. — Прямо сейчас?

Он закрыл глаза. Желание его еще больше усилилось.

— Бреанна… — Он зарылся, закутался ее волосами, хотел отстраниться, да не смог. — Я обещал себе, что никогда…

— Так нарушь свое обещание.

Все благие порывы как ветром сдуло.

— Ты хочешь знать, что мне хочется сделать сейчас? — хрипло прошептал он и, накрыв ладонью грудь Бреанны, затеребил большим пальцем уже затвердевший сосок. — Мне хочется уложить тебя у камина и войти в тебя.

Бреанна вздрогнула и, едва сдерживая стон, подалась к нему.

— Так выпусти на волю свои чувства. Они тебя не подведут. — Дрожащими руками она расстегнула сюртук Ройса и принялась за жилет.

— Бреанна…

— Мне сейчас ни к чему твое благородство. — Справившись с жилетом, она взялась за рубашку. — Потребовалось все мое мужество, чтобы открыть тебе свое сердце. Так не закрывай от меня свое. — Скользнув руками под рубашку Ройса, Бреанна принялась осторожно гладить его по груди. — Защищай меня, когда это требуется, не трать силы впустую.

Стоило Ройсу почувствовать прикосновение ласковых рук, как остатки самообладания оставили его.

— Милая… — Он заставил себя говорить, пока еще может это делать, пока еще не поздно. — На сей раз я не смогу остановиться.

На губах Бреанны появилась дрожащая улыбка.

— Я рада.

— Вот как? — прошептал Ройс, понимая, что проиграл. Руки его сами собой потянулись к пуговкам на ее платье. — Сначала лучше бы нам поговорить о будущем. Что тебе нужно…

— Мы сделаем это позже. Сейчас мне нужен только ты.

Ройс почувствовал, как внутри у него что-то дрогнуло.

Подхватив Бреанну на руки, он отнес ее к камину, положил на коврик и лег рядом. Губы его прильнули к ее губам, но уже через секунду он добрался до лифа платья, стянул его и, нащупав пальцами ленточки рубашки, быстро развязал их.

После чего губы его нетерпеливо сомкнулись вокруг напрягшегося соска. Задыхаясь от нежности, Ройс ласкал языком то один, то другой сосок, с удовольствием вслушиваясь в сладострастные стоны Бреанны. Наконец он дрожащими руками стал срывать с нее оставшуюся одежду. Раздался треск — тонкая материя не выдержала столь бурного натиска и порвалась, — но Ройсу было на это наплевать. Ему не терпелось раздеть Бреанну. Отбросив рубашку в сторону, он отошел и окинул восхищенным взглядом ее обнаженное тело. Она была настолько красива, что дух захватывало. Красивее он еще никого не видел. У него не было слов, чтобы выразить свои чувства. Он все смотрел на нее, не в силах оторвать взгляда, упиваясь видом ее нежной кожи, на которую пламя отбрасывало причудливые блики, безупречными изгибами и округлостями, которыми было дозволено любоваться лишь ему. О Господи, как же ему, оказывается, повезло!

— Ройс? — В голосе Бреанны слышалось нетерпение. — Пожалуйста…

— Ты хоть понимаешь, какая ты красивая? — едва выдохнул он, а руки его уже потянулись к ней, накрыли округлые груди, коснулись упругих сосков. — Понимаешь? — Бреанна прерывисто вздохнула, а руки Ройса направились сверху вниз, осторожно прошлись по ее бедрам, призывая их раздвинуться. — У меня нет слов. — Ройс коснулся рукой каштанового треугольного облака, потом пальцы его принялись исследовать бархатистые лепестки.

На секунду остановившись, он вновь принялся ласкать ее, и Бреанна подалась ему навстречу. Пальцы Ройса скользнули глубже, проникли в мягкую, теплую влажность. Не выдержав, Ройс вскочил, молниеносно сорвал с себя одежду и, не давая Бреанне опомниться, накрыл ее своим телом. Приподнявшись на руках, он потерся о ее грудь своей грудью. Бреанна в ответ погладила его всем телом, а затем, обхватив руками, крепко прижалась к нему.

— Не нужно, — прошептал Ройс, вздрогнув. — Не делай этого!

— Почему? Ведь это так приятно.

— Потому что я слишком сильно тебя хочу. Я не смогу сдержаться. — Он снова вздрогнул. — Я уже не могу.

— Ну и не надо сдерживаться. — Бреанна провела ладонью по широкой, мускулистой спине Ройса.

— Тебе будет больно.

— Не будет. Только скажи, что я должна делать.

— Да… Именно так… — едва выдохнул Ройс, когда Бреанна раздвинула ноги. Он устроился между ними, и его возбужденная плоть нашла объятый жаром вход.

— Вот так? — Бреанна обхватила ногами его бока.

— О Боже…. Да. — Он уже входил в нее, хотя рассудок подсказывал, что не стоит этого делать, что он может причинить ей боль. Тут Бреанна тихонько застонала, и вся надежда Ройса на то, что он сумеет обуздать свою страсть, испарилась. — Любимая..

— Люби меня, — прошептала Бреанна и рывком потянула его на себя.

Этого оказалось достаточно. Сжав ее ягодицы, Ройс со всей силой вонзился в нее, о чем мечтал так давно. Она замерла и закусила губу, чтобы не закричать от боли.

— Не нужно, — хрипло проговорил он. — Не скрывай своих чувств.

Бреанна медленно кивнула, и тело ее расслабилось.

— Мне уже не больно, — прошептала она, и в глазах ее вспыхнуло изумление. — Это так… — Она вскрикнула, на сей раз от остроты наслаждения, и Ройс подался вперед, вонзаясь в нее еще глубже.

— Так невероятно? — договорил он за нее.

— Да. Невероятно. — Она провела губами по его рту. — Не останавливайся.

— Я бы не смог этого сделать даже под страхом смерти. — Он жадно поцеловал ее и принялся ритмично двигаться.

Бреанна инстинктивно уловила ритм его движений и стала подаваться навстречу все убыстряющимся ударам.

— Ройс… — простонала Бреанна. Вонзившись ногтями в его спину, она отдавалась ему со всей страстью, на которую только была способна.

Наконец, выгнувшись всем телом, широко раскрыв изумленные глаза, она содрогнулась. Всему на свете приходит конец. Вскоре он рухнул рядом с Бреанной, уткнувшись носом в ее шею. Обессиленный, он вслушивался в наступившую тишину, нарушаемую лишь потрескиванием поленьев в камине да их прерывистым дыханием. Постепенно Ройс стал приходить в себя. Бреанна вздохнула, и он вдруг почувствовал, что она дрожит.

— Бреанна? — Ройс попытался поднять голову, но тщетно. — Милая?

— М-м-м… — раздался тихий ответ.

— Ты вся дрожишь.

— Ты неподражаем, — сонным голосом проговорила Бреанна, и Ройс улыбнулся.

— Ты тоже. Я чуть не умер.

— Ну что ты. — Бреанна легонько провела ладонью по его спине. — Ты живой. Еще какой живой. Он поцеловал ее в шею.

— Тебе удобно?

— Угу.

Ройс бережно держал ее в своих объятиях. Нащупав одеяло, которое он заметил еще раньше, он накрыл им их обоих.

— Ну как?

— Восхитительно, — прошептала Бреанна и потерлась бедром о его бедро, что подействовало на Ройса весьма возбуждающе.