Глава 9

Крошечная студия помещалась на задворках, в удаленной от центра узенькой боковой улочке. Наступила ночь, студия утопала во мраке. Свет одинокой газовой лампы не мог осветить ее.

Андре стоял возле лампы, придирчиво разглядывая картину, которую держал в руках. Его наметанный глаз сразу впитывал все — смелые мазки и чуть приглушенные краски. Его последняя работа была действительно очень хороша. Она была слишком хороша, чтобы служить всего лишь прикрытием полотна Рембрандта. В его душе боролись гордость и меркантильность.

Андре взял свою картину под мышку, погасил лампу и вышел из студии, тщательно заперев дверь.

Избегая освещенной Риджент-стрит, Андре проскользнул по переулку и, обогнув угол, оказался на нужной ему боковой улочке — В этот поздний час все лавки были закрыты, а их владельцы спешили домой — в уют и тепло. Весь квартал был совершенно пуст, и все же Андре шел, соблюдая осторожность.

Он обошел здание галереи и дважды тихонько постучал в заднюю дверь, а после короткой паузы повторил стук.

Минутой позже ключ в замке повернулся, и в щелку выглянул Уильяме.

— Как раз вовремя, — пробормотал он, открывая дверь, чтобы впустить Сардо.

— Кто там? — Голос Бариччи звучал глухо.

— Сардо. Я принес картину.

— Наконец-то. Входи.

Брови Андре удивленно поднялись, когда он увидел осунувшееся лицо своего работодателя. Тот сидел за бюро с бокалом в руке.

— Вы выглядите уставшим, Франко. Полиция вас очень мучила?

Бариччи медленно цедил свой коньяк.

— Ты что же, намекаешь на то, что это я убил ее? Так вот — я ее не убивал.

— Не убивали? И вы скажете, что у вас нет ее Рембрандта?

— Есть. Но Эмили была жива, когда на рассвете я расстался с ней. Хотя, вполне понятно, она была очень расстроена, заметив пропажу. — Помолчав, Бариччи процедил: — Я вовсе не обязан давать тебе объяснения.

Андре выслушал Бариччи с задумчивым выражением лица, слегка склонив голову, будто пробовал каждое его слово на вкус.

— Хочу задать вам только один вопрос. Кто-нибудь видел, как вы покидали дом Мэннерингов?

— Никто, если не считать нескольких пьяных бродяг. С другой стороны, должен заметить, что никто не видел, как я входил в этот дом. Никто и не знал, что я там был.

— Кроме меня, — возразил Андре медовым голосом. — Ирония судьбы, верно?

Бариччи стал мрачнее тучи;

— Это что, угроза, Андре? Так заруби себе на носу: если полиции станет известно о моей связи с Эмили, меня просто заклеймят как распутника, что случалось уже много раз в прошлом. Но это еще не основание обвинить меня в причастности к смерти Эмили. Но если ты попытаешься изменить мнение властей, я незамедлительно представлю им некоторые весьма убедительные свидетельства другого преступления… Так что выбирай, мой друг.

— Никто не говорит об угрозах, — поспешил его уверить Андре, внезапно почувствовав, как на лбу у него выступила испарина. Он понял, что перегнул палку.

— Успокойся, Франко. Тут все наоборот. Я намеренно держался подальше от вас последние несколько дней, чтобы дать вам время решить ваши проблемы. Я рад, что мои опасения не имеют оснований.

Смахнув рукавом испарину со лба, Андре показал Бариччи свою картину:

— Это под Рембрандта.

— Блестяще! — Фальшивая улыбка снова появилась на лице Бариччи. Он подошел к Андре, взял в руки картину и стал вертеть ее, почти не глядя на полотно — у него была своя цель. — Прекрасно, подойдет. Отличная работа, Андре. Ты доставил ее поздновато, но тем не менее она прекрасна.

— А как насчет моего гонорара?

Бариччи поднял голову и взглянул ему в глаза:

— Что слышно о Ноэль?

— Пока ничего. Вся семья вернется в Фаррингтон-Мэнор через несколько дней. — Андре нахмурился. — Вы хотите сказать, что не станете .мне платить до тех пор, пока я не выполню работу?

— В какой-то мере. — Бариччи поджал губы, будто взвешивая ситуацию. — Но я разумный человек. Поэтому дам тебе небольшую сумму сейчас.

Он подошел к бюро и извлек несколько банкнот.

— Почему бы тебе не попытаться уже сейчас установить с ней контакт? — спросил он, отдавая деньги Андре.

В этом неожиданном для него предложении Андре усматривал много приятного для себя. Он представил себе Ноэль Бромли — ее красоту, живость, ее огненный темперамент. Помимо обещанных денег, контакт с ней уже сам по себе был наградой.

— Завтра же утром я пошлю письмо в Фаррингтон, — заверил он Бариччи. Франко вновь наполнил свой бокал..

— Дай знать, когда получишь ответ.

СО стола еще убирали после завтрака, когда Ноэль постучала в дверь кабинета отца.

— Да, Ноэль, — Эрик понял, что это она, — входи.

— Папа, когда ты мне скажешь, о чем шел разговор и кабинете герцога? — решительно начала Ноэль. — Мы дома уже три дня, а ты все еще молчишь. Эрик подался вперед, пристально глядя на дочь,

— Почему ты вообразила, что разговор был о чем-то серьезном? Ведь его светлость при тебе сказал, зачем лорду Тремлетту, понадобилось видеть нас.

— И я поверила тогда герцогу не больше, чем теперь тебе, — ответила Ноэль со своей обычной откровенностью. — Право, папа, я не хочу тебя обидеть недоверием, но и ведь не глупа. Вы с мамой оставались там почти час. Бал почти кончился. Мы с Эшфордом успели протанцевать всего один танец, когда пришлось прощаться на ночь. А на следующее утро, когда мы собирались уезжать, он вел себя так странно.

— Он поцеловал тебе руку. Мне это не показалось странным.

— Я говорю не об этом, Я говорю о том, что он смотрел на тебя как-то уж очень многозначительно, когда уверял, что мы с ним скоро увидимся. Будто между вами существовала какая-то тайная договоренность. Да и мама ведет себя странно. Каждый вечер приходит пожелать мне спокойной ночи и остается со мной дольше обычного.

Несмотря на серьезность разговора, Эрик не мог скрыть улыбки.

— Ничего похожего на заговор, который ты уже вообразила в своей сумасбродной головке. Верно, у нас с твоей матерью появилось много забот, мы беспокоимся о тебе. И причиной этому действительно послужил наш недавний разговор с лордом Тремлеттом. Что же касается его подробностей, то лорд Тремлетт просил нас предоставить ему возможность изложить тебе их самому. По-видимому, он опасается какого-нибудь необдуманного поступка с твоей стороны. — Он помолчал, многозначительно глядя на дочь. — Впрочем, нам тоже хотелось бы кое-что услышать от тебя,

Ноэль вспыхнула:

— О чем вы хотели бы услышать?

— Не о твоем увлечении Тремлеттом и не о его интересе к тебе, не красней. Давай-ка на время забудем об этом и перейдем к делу, пока я не передумал и не отказал графу от дома.

— А когда Эшфорд приедет в Фаррингтон-Мэнор? — мгновенно отреагировала Ноэль. — Об этом он по крайней мере сказал тебе? — Он будет здесь сегодня утром, — вдруг сказал Эрик. — Сегодня утром? — Глаза Ноэль, казалось, заняли поллица. — Почему же ты мне сразу не сказал?

— Потому что я ценю ту слабую видимость покоя, которая пока еще сохранилась в нашем доме. А сообщи я тебе о визите лорда Тремлетта раньше, то вокруг воцарился бы хаос. — Эрик бросил быстрый взгляд на напольные часы, которые показывали пять минут девятого. — Впрочем, я шучу. Он будет здесь через два часа.

Ноэль улыбнулась — он так хорошо знал свою дочь.

Ее любопытство достигло пика.

Что же так встревожило ее отца? Безусловно, это имело отношение к тому, о чем говорили Эшфорд и ее родители. И его странное поведение при их расставании… Самым будоражащим для нее был вопрос: где он пропадал последние несколько дней? Чем был занят?

Ноэль сидела на краешке канапе, готовая сорваться с места, когда Блэйдуэлл ввел в гостиную Эшфорда. Было ровно десять часов-

Один вид его, прекрасного, как мечта, и опасного, как сам грех, одетого в соответствии с этикетом в темный сюртук, заставил сердце Ноэль забиться сильнее. Если бы не Грейс, она бы бросилась к нему и заключила в объятия.

Но она была вынуждена чинно сидеть, сложив руки на коленях, и только се солнечная улыбка свидетельствовала о том, как она рада его видеть.

— Доброе утро, милорд, — сказала она кратко. Эшфорд изучал ее лицо с каким-то загадочным выражением, а его обольстительные глаза, казалось, впитывали ее образ, смаковали его, как глоток изысканного вина. Она заметила, что глаза его окружены кругами, а вокруг рта залегли морщинки, свидетельствовавшие об усталости.

Означало ли это, что он тосковал по ней или что на сей раз его расследование было связано с большей опасностью, чем обычно?

— Доброе утро, Ноэль, — отозвался Эшфорд своим глубоким обволакивающим и погружающим ее в гипнотическое состояние голосом. — Большое удовольствие увидеть вас снова. — Он учтиво кивнул Грейс; — И вас также, мадам.

— Доброе утро, лорд Тремлетт, — церемонно ответила горничная.

— Я говорил с лордом Фаррингтоном, — продолжал Эшфорд, все еще обращаясь к Грейс. — И он согласился позволить мне побеседовать с леди Ноэль наедине. Я уверен, что вы поймете меня правильно.

Грейс вздрогнула, и ее обширная грудь заколыхалась.

— Прошу прощения? Вы намекаете на то, что мне следует оставить вас с леди Ноэль наедине в этой самой гостиной?

— Да, я прошу вас именно об этом. — Эшфорд подтвердил свои слова наклоном головы. — Если желаете, можете спросить у лорда Фаррингтона и получить подтверждение от него самого — Вы найдете его в библиотеке. — Вне всякого сомнения, я это сделаю. — Подобрав свои необъятные юбки, Грейс выплыла из гостиной, чуть не сбив с ног Блэйдуэлла.

Ноэль подавила готовый вырваться смешок.

— Благодарю вас, Блэйдуэлл, — сказала она изумленному дворецкому, судорожно уцепившемуся за дверь. Восстановив равновесие, Блэйдуэлл поклонился и вышел в холл, закрыв за собой дверь.

Эшфорд повернулся к Ноэль, и по выражению его лица она поняла, как он рад ее видеть,

— А теперь не стоит ли нам поздороваться как следует? — спросил он, протягивая ей руку.

Ноэль тотчас же поднялась с места, приняв предложенную руку, и позволила ему привлечь ее к себе.

— Неужели папа и правда позволил?..

— Да. — Руки Эшфорда властно обвились вокруг ее талии и сжали ее. — Но не ради этого, — прошептал он, и тотчас же его губы легко коснулись ее щеки. — И все же, — продолжал он, — стоит рискнуть. Я должен почувствовать вас в своих объятиях. Я скучал по вам. Скажите, что и вы тоже скучали..

— О Эшфорд, очень — Ноэль обвила руками его шею и подставила лицо его поцелуям. Его рот прижался к ее губам в долгом Поцелуе. Эшфорд, смирясь, выпустил ее из объятий.

— Нам надо поговорить. Я не зндю, на сколько хватит терпения у вашего отца.

— Я просто лопаюсь от любопытства, — задыхаясь после страстного поцелуя, прошептала Ноэль. — И у меня миллион вопросов.

— Я готов ответить па все, — ответил Эшфорд, провожая ее к канапе и усаживаясь рядом. — Так что вам рассказали родители?

— Ничего. Сказали только, что вы нанесете мне визит и хотите лично сообщить мне что-то. Что, как я поняла, должно меня расстроить.

— Так и будет. Итак, сначала о делах. Когда я пригласил ваших родителей в кабинет, речь шла не о финансах.

— Я так и предполагала.

— Я это понял. Я хотел поговорить с ними о вас. Ноэль, я рассказал им о Бариччи, о Сардо и нашем плане. У Ноэль от изумления открылся рот.

— Теперь понятно, отчего они так всполошились! Только зачем вы это сделали? Теперь мы .не сможем привести в исполнение мой план. . .

— Я это сделал из страха за вас. Это не было предательством. Меня к этому вынудили новые обстоятельства, о чем ваши родители вам не решились сообщить.

Ноэль начала понимать.

— Вы намекаете на убийство леди Мэннеринг. Мама и папа попытались скрыть от меня газету с сообщением о ее смерти. Но я прочла передовицу, улучив момент, когда они отвернулись. А вы, значит, узнали об этом еще в Маркхеме? Подозреваю, что в ночь бала? Да? И вы полагаете, что это Бариччи тут замешан?

— Ваша сообразительность поражает меня! — Эшфорд порывисто схватил ее за руки. — Да, я получил известие об этом именно в ту ночь. И я убежден, что Бариччи замешан в этом. А это меняет все. И означает, что любое общение с Бариччи или Сардо угрожает вашей жизни. Ноэль едва перевела дух.

— Вы опасаетесь, что Бариччи может навредить мне? Но ведь это абсурд, Эшфорд! Я для него не представляю никакой угрозы… — Она умолкла, пораженная неожиданной мыслью. — Если, конечно, не окажу помощи в установлении его вины, — спокойно закончила она. — Так что же вы предлагаете? Чтобы я совсем вышла из игры? Я не могу этого сделать. И более того — не хочу. — Она вздернула подбородок. — Скажите, вам удалось раскопать нечто новое о нем — после того, как мы уехали из Маркхема?

— Нет, — честно ответил Эшфорд. — Пока нет. Этот сукин сын умеет прятать концы в воду.

— В таком случае как же вы рассчитываете призвать его к ответу? Мой план — это лучшее, что можно придумать.

— Согласен. Ноэль замерла.

— Вы согласны?!

— Да. И это как раз причина, почему мне понадобилось поговорить с вашими родителями. Думаю, вам следует позировать Сардо и постараться вытянуть из него нужные нам сведения о его хозяине. Однако ваш план претерпел некоторые изменения. Первое — вам нельзя оставаться с Сардо наедине. И второе — на сеансах будет присутствовать не Грейс, а я.

— Вы?! — Брови Ноэль изумленно взметнулись. — Эшфорд, ваше присутствие на сеансах погубит все дело. Андре не станет выдавать своего покровителя при свидетеле. Тем более при таком, как вы, которого считает врагом.

— Будет, если не увидит меня. — Эшфорд подался вперед и быстро оглядел комнату. — Вот у этого окна есть ниша — Он указал на нее. — Там диван с подушками. За диваном достаточно большое пространство. А что под висящей над ним драпировкой? Взгляд Ноэль проследовал в указанном направлении.

— Ничего, кроме ковра. На этих подушках обычно спит моя кошка, если утро солнечное.

Теперь план Эшфорда стал ей до конца ясен — все части головоломки встали на место.

— Значит, вы собираетесь тайно посещать наши сеансы и будете подслушивать мои беседы с Андре? — подытожила Ноэль — Она бросила беглый взгляд на место предполагаемой засады Эшфорда: — Мы даже можем пододвинуть диван поближе к окну. И в этом случае Андре никогда не обнаружит вас. Особенно если предпочтет писать мой портрет вон там, где много окон и они дают хорошее освещение. Что же касается моей кошки Бури, то она умна и благородна. Во всяком случае с друзьями. Нам надо познакомить вас с ней сейчас же, чтобы вы успели подружиться. И тогда она не будет возражать против того, чтобы разделить с вами свою территорию,

— Буря? — спросил Эшфорд. — И она тоже?

— Она очень похожа на меня, — улыбнулась Ноэль. — И я поделилась с ней своим прозвищем… Да, и кстати, — спохватилась Ноэль, — вы не можете уехать, не поздоровавшись с моей сестрой. Хлоя взяла с меня слово, что вы ее непременно навестите. Она в восторге от вас. — Бросив на него лукавый взгляд, Ноэль добавила: — Похоже, как и все женщины. Но Хлое ничего не известно о нашем плане, — поторопилась сообщить Ноэль, решившая защитить свою младшую сестру от всех возможных опасностей. — Она даже не знает о том, что мы подозреваем Бариччи. Она только знает, как я очарована вами. — Румянец залил щеки Ноэль. — Мне не следовало этого говорить. Верно?

— Почему же? Следовало. — Эшфорд пропустил свои пальцы сквозь густые пряди ее волос и отклонил ее головку назад, чтобы видеть лицо. — Я ведь тоже очарован вами, Ноэль. Гораздо больше, чем вы думаете. — И вы сказали об этом моим родителям?

— Сказал. — Губы Эшфорда легко и нежно коснулись ее губ. — Я сказал им также, что не могу находиться вдали от вас. И убедил их позволить мне бывать у вас. Ноэль отчаянно хотелось продолжить разговор на эту тему и узнать в подробностях, что Эшфорд сказал ее родителям и как они это приняли, особенно отец, но она остановила себя.

— Когда мне послать за Андре? — коротко спросила Ноэль.

— Немедленно. Напишите, что готовы ему позировать.

Она кивнула.

— Эшфорд, я много думала об этом. Очевидно, что мы нуждаемся в ответах на самые основные вопросы, например, как и когда Бариччи познакомился с Андре и о том, сколько картин он написал для галереи Франко. Я хотела бы также знать, кто еще выставляет картины в его галерее. Вы говорили мне, что галерея Франко помогает молодым художникам, борющимся за место под солнцем. Не вызывает сомнений, что Бариччи далеко не альтруист. Но какой ему смысл помогать им?

— Блестящий вопрос, — отозвался Эшфорд. — Хотите знать мое мнение? Считаю, что галерея Франко — это только фасад, предлог, который нужен Бариччи, чтобы действовать. Галерея даст ему возможность создавать видимость того, что он влиятельная фигура в мире искусства, что он благороден и великодушен, а это привлекает к нему людей. Таким образом он устанавливает контакты и получает возможность постоянно быть в курсе покупок. Естественно, его интересуют только шедевры.

— Те самые, что он потом крадет?

— Или те, что покупает. Едва ему становится известно, |что какое-то выдающееся полотно продается по низкой цене, он его приобретает и выставляет в своей галерее сначала для обозрения, а потом для продажи на аукционе.

Ноэль энергично тряхнула головой.

— Вы говорили с полицией?

— Да, хотя информации почти нет. Эмили Мэннеринг будто бы в доме была одна, когда это произошло. И похоже, никто, кроме ее убийцы, конечно, не может сказать, как это произошло.

— Одна? А слуги? — Их отослали из дома… Так часто случается, когда замужняя женщина принимает мужчину в отсутствие мужа.