Оливия несмело постучала в дверь кабинета доктора Стейтси и вошла.
      – Добрый вечер, Оливия. Как вы себя чувствуете? – поинтересовался доктор, и лицо его растянулось в улыбке.
      – Неплохо, – осторожно отозвалась Оливия.
      – Так что вы надумали? – беспокойно спросил он. – Нам готовить операционную?
      Оливия тяжело вздохнула, но уверенно ответила:
      – Нет. Я решила оставить ребенка.
      – Вот и молодец! – с довольной улыбкой похвалил ее доктор. – Теперь нам стоит начать все сначала.
      – То есть? – удивилась Оливия.
      – Вы пройдете полный осмотр у всех специалистов, чтобы мы могли исключить возможные осложнения или, если все же что-то не в порядке, вовремя принять меры. Я вас сейчас подробно расспрошу о ваших родителях и обо всем, что вы знаете об отце ребенка.
      Оливия покраснела и опустила глаза.
      – В чем дело? – встревоженно спросил доктор.
      – Я о нем ничего не знаю, – тихо сказала она.
      – Ой, как же я мог забыть! – Он выразительно ударил себя рукой по лбу, и Оливия невольно улыбнулась. – Кстати, я, как врач, прописываю вам на весь срок беременности только положительные эмоции. Да, еще вы должны начать принимать витамины и минеральные комплексы, ведь в наши планы входит родить здорового ребенка...
      – Конечно! – подтвердила Оливия и мечтательно улыбнулась. Она уже легко представляла себя рядом с маленьким красным комочком, который будет ее любимым сыном или обожаемой дочуркой.
      – Как у вас с финансами?
      – Мой ребенок должен получить все самое лучшее! – твердо сказала Оливия – У меня достаточно денег, и я всегда могу заработать еще, чтобы он ни в чем не нуждался.
      – Вот и хорошо, – похвалил свою пациентку доктор. – Вижу, у вас появился позитивный настрой. Похоже, вы станете образцовой матерью.
      Оливия вновь зарделась, но теперь уже от комплимента.
      – А теперь давайте-ка немного поработаем! – предложил доктор и начал заполнять новую карту пациента.
 
      Домой Оливия возвращалась разбитая, разговор с доктором Стейтси вымотал ее. Она даже поймала такси, что позволяла себе крайне редко, только когда опаздывала, а пунктуальностью Оливия отличалась с самого раннего детства. Но она так устала, что у нее осталось только одно желание: упасть на кровать и уснуть беспробудным сном. И даже вместо привычной пробежки по лестнице – для поддержания формы – Оливия воспользовалась лифтом.
      Она подошла к двери своей квартиры и, действуя автоматически, принялась открывать замки. Каково же было ее удивление, когда дверь не открылась. Оливия нахмурилась и покачала головой, в последнее время нижний замок часто заедал, а она все никак не могла найти время, чтобы вызвать слесаря и сменить его или хотя бы обратиться к консьержу. Все же квартиру Оливия снимала, так почему бы с проблемами не разбираться владельцам?
      Оливия пробовала и нажать на дверь, и чуть оттянуть ее, но все было бесполезно, и в конце концов она просто сломала ключ в замке. Ошеломленно глядя на обломок ключа в своих руках, Оливия тут же начала считать, во что ей обойдется починка двери. Тяжело вздохнув, Оливия спустилась вниз, чтобы попросить консьержа о помощи.
      – О, мисс Хэмстон! – удивленно воскликнул он.
      – Добрый вечер, – поздоровалась Оливия. – У меня сломался ключ в замке. Что делать в такой ситуации?
      – А, собственно, зачем вы хотели войти? – как-то странно на нее посмотрев, спросил консьерж.
      – Вообще-то там находятся мои вещи! – раздраженно бросила Оливия.
      – Ах там еще остались ваши вещи.
      Подозрительность консьержа куда-то исчезла, вот только Оливия теперь не понимала, что вообще происходит. Где еще могут быть ее вещи, как не в квартире?
      – Что значит «остались мои вещи»? Где им еще быть? – возмущенно спросила она.
      – Но вы же должны были уже съехать.
      – Куда это? – удивлению Оливии не было предела.
      – Но ведь срок вашей аренды закончился.
      – И что? Мы продляем договор каждый год. Вы же знаете, что я здесь живу уже четыре года!
      – Простите, мисс Хэмстон, как часто вы проверяете свой почтовый ящик? – вдруг спросил консьерж.
      Оливия удивленно посмотрела на него. Что за странные вопросы? Какое ему, консьержу, дело до того, как часто она проверяет свой ящик?!
      – Раз в месяц, чтобы забрать счета. Все, кто хочет со мной пообщаться, или звонят, или пишут по электронной почте.
      – И когда вы в последний раз проверяли его?
      – Ничего не понимаю. Это что, допрос? – Оливия чувствовала, что начинает нервничать. Все это было так странно...
      – Простите, но...
      – Хорошо, – сдалась она, тяжело вздыхая и прикрывая глаза, видит бог, ей стоит больших усилий сдержаться и не наорать на этого тупого служащего. – Я собиралась проверить почту завтра или послезавтра!
      – Боюсь, у меня для вас плохие новости, мисс Хэмстон.
      – Не удивляюсь! – буркнула Оливия. – Что случилось-то?
      – В прошлом месяце истек срок вашего контракта.
      – Это я уже слышала! – раздраженно перебила она.
      – Дело в том, что арендодатель не будет продлевать этот контракт.
      – С чего бы это?! – возмущенно фыркнула Оливия. – Я не причиняю никаких хлопот, плачу всегда за три дня до срока, что еще нужно?
      – Понимаете ли, хозяин решил продавать этот дом, а покупатели поставили условие – выселить всех жильцов. Они собираются сделать здесь капитальный ремонт и значительно уменьшить квартиры, чтобы можно было сдавать их большему числу арендаторов.
      – Куда уж уменьшать! – только и смогла сказать Оливия. – Но почему я узнаю об этом сейчас, да еще от вас, а не от хозяина?
      – Вам прислали письмо, но вы просто его еще не видели...
      Оливия бросилась к ящику и нервно распахнула его. Так и есть, среди вороха рекламных проспектов лежал скромный конверт. Дрожащими руками она вскрыла его и быстро просмотрела письмо.
      Листы выпали из рук Оливии, и она почувствовала, что сейчас расплачется.
      – Что же мне теперь делать? – устало спросила она неизвестно у кого.
      – Там написано, что вы должны были вывезти свои вещи до вечера сегодняшнего дня...
      – Это я уже читала! – рассердилась Оливия. – Что вы сегодня весь день повторяете то, что я уже слышала или видела? Куда я пойду в семь вечера?!
      – Простите, мисс Хэмстон, но я только выполняю свою работу. Единственно, что я могу сделать для вас, так это позволить вам вывезти вещи завтра. Вы успеете еще нанять какой-нибудь склад, чтобы там сложить все...
      – У меня была полностью меблированная квартира, – перебила его Оливия. – Мне нужно вывезти только свои личные вещи, а их не так уж и много. Меня больше волнует, куда я поеду сейчас.
      – В отель. А завтра найдете что-нибудь... – несмело предположил консьерж.
      Оливия тяжело вздохнула и оперлась плечом на стену.
      И поехать-то не к кому. Пытаясь придумать хоть что-то, она принялась просчитывать варианты. Родители слишком далеко, завтра я должна быть на работе. У Кейт такая маленькая квартирка, что в ней и одной-то тесно, не то что вдвоем. Кто еще? Оливия снова вздохнула. Больше никого и нет. Кейт права, трудности уже начинаются и мне так тяжело решать их самой! Если бы я знала, кто отец моего ребенка, можно было бы прийти к нему, ну не выгнал же бы он меня на улицу на ночь глядя! Боже мой, как же я устала...
      – Мисс Хэмстон, вам плохо? – встревоженно спросил консьерж.
      – Уже все в порядке, – успокоила его Оливия, открывая глаза. – Вы поможете открыть дверь и забрать хотя бы самое необходимое? За дверь и замок я заплачу.
      – Конечно, я помогу вам, только я схожу за инструментами...
      Оливия кивнула и пошла к лифту. Она вышла на успевшей стать родной площадке и всхлипнула. Как тяжело уходить сейчас, когда она уже даже распланировала, куда поставить детскую кроватку и где хранить коляску! Ну почему она так одинока?! Может быть, это наказание за то, что она всегда старалась быть независимой и так никого и не впустила ни в свою жизнь, ни в свое сердце?
      Только таких мыслей мне и не хватало! – сердито оборвала себя Оливия. Мне сейчас нужно думать только о здоровье ребенка. Больше ничего меня волновать не должно. В конце концов, есть же люди, которые ничего не делают, а у них все всегда отлично, случай помогает. Может быть, и мне случай поможет хотя бы сегодня, всего-то один раз!
      Она почувствовала, что сил стоять больше нет, и присела на корточки возле двери. Слезы сами собой полились из глаз, знакомая истерика вновь подкатывала к горлу. Оливия всхлипнула и попыталась взять себя в руки, но гормоны в который раз за последние несколько недель оказались сильнее, и она, уронив голову на руки, разрыдалась, словно маленькая девочка, испугавшаяся ночного кошмара.
      – Господи, Оливия, что с тобой?! – раздался над ее ухом встревоженный голос Джека. – Я-то думал просто заглянуть на огонек, раз уж мимо шел, а тут...
      Оливия всхлипнула и подняла на него заплаканные глаза.
      На кого же я сейчас похожа?! – промелькнула тревожная мысль, но тут же исчезла под гнетом жалости к себе.
      – У меня сломался ключ в замке, – пожаловалась Оливия и всхлипнула.
      – Было бы из-за чего расстраиваться! – Джек махнул рукой. – Что-то ты, подруга, совсем расклеилась в последнее время...
      Оливия вновь всхлипнула и внимательно посмотрела на Джека. Ей сейчас просто жизненно необходимо выговориться и выплакаться! Так почему бы это не сделать на мужском плече? Тем более что Джека она уже давно и хорошо знает, его плечо самое безопасное место во всей вселенной, в этом Оливия была уверена на сто процентов.
      – Понимаешь, это еще не все. Оказывается, я должна была сегодня съехать, но я не проверяла почту и поэтому не видела письма от моего арендодателя.
      – Тоже не катастрофа! – фыркнул Джек. – Кстати, нужно будет проконсультироваться с юристом, все ли они сделали правильно, если не все...
      Джек нахмурился, и Оливии стало даже немного жалко хозяина дома, если окажется, что он где-то нарушил закон. Но тут она посмотрела на запертую дверь и жалость к нему куда-то улетучилась.
      Как все-таки хорошо, когда рядом есть мужчина, готовый решить все твои проблемы, подумала Оливия, глядя на Джека.
      – И где ты думаешь жить, пока не найдешь квартиру? – осторожно спросил он.
      – В отеле. Но есть еще одна маленькая проблемка... Пока маленькая, – добавила Оливия, невесело усмехаясь.
      – И что же это за проблемка? – осторожно спросил Джек.
      – Ты обещаешь никому пока ничего не говорить? – Оливия подняла на него свои огромные зеленые глаза, и Джек вздрогнул под их пронзительным взглядом.
      – Конечно, обещаю, – пробормотал он и сразу же поспешил добавить: – Но, если ты не хочешь рассказывать мне эту тайну, я не обижусь. Все же это твое дело, я всего лишь друг.
      Оливия опустила глаза и едва слышно произнесла:
      – Ты не просто друг, Джек, ты мой самый верный друг. – Она вздохнула и закончила: – У меня будет ребенок.
      Несколько томительных секунд стояла гробовая тишина. Наконец Оливия несмело подняла глаза на Джека и увидела на его лице выражение безграничного удивления. Это было бы даже забавно, не будь она сейчас так обеспокоена судьбой своего ребенка. Уж очень не хотелось скитаться по отелям и нервничать в поисках приличной квартиры за умеренную цену. Все же это Нью-Йорк, здесь жилье размером с коробку из-под обуви стоит как обувной завод!
      – Это просто замечательно, – пробормотал Джек. – А как же Кевин? Почему вы до сих пор не вместе?
      – Кевин здесь ни при чем! – сердито бросила Оливия. И почему все сразу вспоминают Кевина? Она-то его не видела вот уже больше месяца! – Помнишь вечеринку в честь десятилетия «Программ компани»?
      Джек кивнул.
      – Так вот, там я все же выпила явно лишнего, потому что утром проснулась, когда не известный мне мужчина уходил из квартиры. Как ты думаешь, чем мы занимались ночью? – Оливия не стала дожидаться ответа. – Мой ребенок – плод этой ночи. Жаль, что я не знаю, кто его отец. Сейчас мне так нужна его помощь!
      – Ты что, вообще ничего не помнишь? – уточнил Джек, но Оливии почему-то показалось, что он хотел сказать что-то другое.
      – Нет, ничего. Я помню, как мы с тобой танцевали вальс. Потом один сплошной провал.
      – Ну дела, – протянул он.
      – Как видишь, у меня достаточно поводов для слез. – Она устало улыбнулась.
      – А что ты думаешь с ребенком?
      – Буду рожать и воспитывать. Знаешь, – доверительно сказала Оливия, – сначала я думала сделать аборт, а потом поняла, как это ужасно. А теперь я еще и понимаю меру своей ответственности перед ребенком. Я уже хочу этого ребенка! Хочу любить его, баловать, любоваться им...
      Оливия счастливо улыбнулась, и Джек почувствовал, как в глазах у него предательски защипало.
      – Вот только для начала надо найти квартиру, не хотелось бы ехать в больницу из
      – Я знаю, что нам делать, – решительно сказал Джек и протянул ей руку. – Тебе сейчас не стоит сидеть на холодном полу, мало ли что...
      Оливия удивленно посмотрела на него, но руку взяла и встала с пола.
      – И что же? – спросила она.
      – Ты уже вызвала слесаря?
      – Консьерж обещал прийти и взломать дверь.
      – Отлично. Как только мы сможем попасть к тебе, забираем самые необходимые вещи и отправляемся ко мне домой.
      – Но как же... – растерянно начала Оливия, она даже и представить не могла, что ее слабость приведет к такому предложению.
      – У меня огромный дом, мне там скучно, а временами даже и страшно одному. А вдвоем, точнее втроем, нам будет просто замечательно! Тебе дом понравится. В нем большие окна, выходящие в садик, уютная кухня и настоящий камин в гостиной.
      – Но ведь...
      – «Но» у тебя стало любимым словом? – поинтересовался Джек. – Если ты уж решила принять мою помощь...
      – Я еще не говорила этого! – запротестовала Оливия.
      – Раз ты мне сказала о ребенке, значит, ты доверяешь мне и готова принять эту самую помощь, – заявил Джек.
      Оливия не смогла найти слабое звено в этой логической цепочке. Да ей и не хотелось его искать. Как было бы здорово довериться Джеку, переложить на него все проблемы и спокойно спать в его доме с большими окнами и настоящим камином!
      – Давай, Оливия, соглашайся! – попросил Джек. – Я буду очень рад принять и тебя и ребенка у себя в доме.
      – Пока что мы с ребенком одно целое, – улыбаясь сказала Оливия.
      Джек сразу же понял, что она сдалась.
      – А вот и консьерж! Откройте нам, пожалуйста, дверь, а то дама уже заждалась! – обрадовался он. – Еще полчаса – и мы поедем домой.
      – К тебе домой, – поправила его она. – И это временно. Я согласилась только потому, что мне сейчас некуда идти, да и не в том я положении, чтобы искать квартиру. Правильно? И нужно будет как-то донести это до остальных, а то пойдут слухи...
      – Если ты считаешь, что нам нужно сделать так, значит, это правильно, – улыбнулся Джек. – Только, знаешь, мне бы очень хотелось, чтобы мое скромное жилище стало домом и для тебя, Лив!
      Она вздрогнула и с удивлением посмотрела на Джека. Откуда он узнал ее ласкательное имя? Им пользуются только родители и Эмилия – самые близкие ей люди. Даже Кейт и та называет ее только Оливией!
      – Что такое? – встревоженно спросил Джек. – Ты себя нехорошо чувствуешь?
      – Ты такой милый и добрый! – вдруг сказала Оливия и вновь залилась слезами, но на этот раз, как и мечтала, на плече у верного друга.
      Ошеломленный Джек стоял и осторожно поглаживал ее по шелковистым волосам, пытаясь как-то успокоить. Он только искренне надеялся, что Оливия не слышит, как бешено бьется его сердце.
      Она будет жить рядом! – восторженно думал Джек. Они будут рядом. Теперь уж, Оливия, я тебя никуда не отпущу!

      Оливия удобно устроилась с ногами в кресле и с видимым удовольствием положила в рот первую ложку кофейного мороженого. Оно мягко растворялось на языке, и сладкий вкус сливок постепенно сменялся чуть резковатым привкусом кофе. Прикрыв глаза, Оливия чуть не застонала от удовольствия.
      Почти как оргазм, подумала она, набирая следующую порцию и с тем же удовольствием отправляя ее в рот. Странно, всю жизнь терпеть не могла кофейное мороженое, а вот сейчас просто схожу с ума. Спасибо Джеку, он никогда не забывает купить пару-тройку ведерок!
      Оливия бросила быстрый взгляд на Джека, устроившегося в соседнем кресле. Он читал «Нью-Йорк таймс» и чему-то улыбался, но, почувствовав взгляд Оливии, сразу же оторвался от газеты и вопросительно посмотрел на нее.
      – Только не говори, что теперь тебе хочется мятного мороженого! – с усмешкой заметил Джек.
      – Нет, на данный момент я самая счастливая женщина на свете! – довольно улыбаясь, сообщила Оливия. – Ближайшие три часа мне ничего этакого хотеться не будет.
      Джек скептически покачал головой.
      – Во всяком случае, я постараюсь ограничиться тем, что имеется у нас в холодильнике, – пообещала Оливия, старательно выскребая ложечкой ведерко из-под мороженого. Поняв, что ложечкой тут не справиться, Оливия пустила в дело палец.
      Джек с трудом сдержал смешок. Последнее время Оливия вела себя просто удивительно. Любовь к кофейному мороженому была меньшим злом. В большей степени Джека удивляло то, что подруга теперь пренебрегала всеми правилами хорошего тона, если ей было так удобно. Раньше он и представить себе не мог Оливию непричесанной и без макияжа или облизывающей пальцы. Но если раньше она казалась недосягаемой вершиной, то теперь стала домашней и уютной.
      – Тебе не кажется, что ты ешь слишком много мороженого? – осторожно спросил Джек. – Что говорит доктор по этому поводу?
      – «Если вам, дорогая Оливия, хочется мороженого – это значит только одно: его нужно съесть!» – старательно копируя белозубую улыбку доктора Стейтси, ответила его словами Оливия.
      – Но ведь ты можешь набрать лишний вес. Разве это не опасно?
      Оливия лишь махнула рукой и принялась за следующее ведерко. Джек мысленно прикинул, что в холодильнике еще осталось четыре ведерка, стало быть на этот вечер его квартирантке хватит обожаемого лакомства.
      – И потом, пока же я не набираю вес. Доктор Стейтси даже немного обеспокоен тем, что все так же и осталась на отметке сто тридцать пять фунтов, а уже давно должна была бы весить фунтов на пятнадцать больше!
      – Это плохо? – встревоженно спросил Джек.
      – Как тебе сказать... Вроде бы ребенок развивается нормально, а я сильно понервничала со всеми этими переездами. Доктор считает, что пока волноваться не о чем, – сообщила Оливия и отправила в рот очередную ложку мороженого.
      Джек вдруг понял, что больше никогда даже близко не подойдет к кофейному мороженому. И он подозревал, что, как только Оливия родит ребенка, она тоже откажется от этого лакомства.
      Кофейное мороженое не самый худший вариант, подумал Джек, вновь углубляясь в газету. А если бы она начала есть землю или облизывать гвозди? Рассказывают же о таком.
      Оливия вновь блаженно зажмурилась.
      Как же хорошо вот так сидеть рядом в выходной день и молчать, подумала она. Мне иногда кажется, что все в доме Джека приспособлено для того, чтобы обзавестись семьей и вот так проводить тихие вечера вдвоем, а потом и с детьми. Мне перед Джеком даже неудобно, я ведь живу у него уже больше двух месяцев. Хоть он и говорит, что я его не смущаю и не мешаю ему, все же от меня много беспокойства. Вспомнить только, как он не спал вместе со мной ночами, когда меня тошнило. Бедный Джек, даже представить не могу, каково это – ухаживать за беременной женщиной! Но Джек отлично понимает, что я часто за себя не отвечаю. Вот и вчера, когда я закатила истерику из-за того, что в холодильнике не было манго... Если бы он только знал, как мне тогда его хотелось! Даже больше, чем мороженого.
      Она виновато посмотрела на Джека.
      – Если ты хочешь извиниться за вчерашний скандал, можешь этого не делать, – спокойно сказал он, не отрываясь от газеты. – Я же понимаю, что ты просто не могла себя контролировать. Гормональные бури.
      – Спасибо тебе, Джек! – признательно сказала Оливия и почувствовала, как на глаза навернулись слезы.
      – Ты что это? – удивленно спросил он.
      – Тоже гормоны, – пытаясь улыбнуться, ответил она.
      Джек покачал головой и встал с кресла. Он подошел к Оливии, встал перед ней на колени и положил руки ей на плечи.
      – Слушай меня внимательно, – попросил он. – Я знаю тебя уже много лет, знаю, что ты сильная, что можешь постоять за себя. Но я также знаю, что ты милая и ранимая женщина. Ты переживаешь очень непростой период. Тебе уже сейчас очень сложно, а ведь когда ребенок родится, проблем только добавится...
      – Это я и так знаю! – вздохнув, перебила его Оливия.
      – Так вот, я предложил тебе свою помощь не только потому, что ты была в безвыходном положении, но и главным образом потому, что ты дорога мне, Оливия. Я не буду давить на тебя, я уже давно понял, что все решения ты принимаешь сама. Я просто попрошу тебя, Оливия, остаться в моем доме по крайней мере до тех пор, пока ребенку не исполнится полгода, когда ты сможешь вернуться на работу на полный день.
      – Но, Джек, я и так загостилась у тебя. Ведь мы договаривались, что это ненадолго. Мне уже давно нужно было бы найти себе квартиру и переехать от тебя. Я ведь понимаю, сколько неудобств доставляю одним своим присутствием!
      – Интересно, что же это за неудобства? – поинтересовался Джек.
      – Ты даже не можешь привести домой женщину... Не каждая поймет присутствие в доме беременной подруги!
      – Эта проблема решаема, – усмехнулся Джек. – И потом, сейчас в моей жизни есть только одна женщина. И зовут ее Оливия Хэмстон.
      – Это очень смелое признание. – Оливия попыталась улыбнуться, но это у нее получилось плохо, в словах Джека уж слишком очевиден был личный подтекст.
      – Пока что меня больше интересует твое удобство и спокойствие, чем спокойствие каких-то гипотетических красавиц! – рассмеялся Джек. – Я хочу, чтобы моя обожаемая подруга родила здорового ребенка и почувствовала себя счастливой, став матерью. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты подсознательно обвиняла ребенка в том, что ты что-то не успела, с кем-то не встретилась. Сейчас у тебя есть возможность спокойно заниматься своими делами. Все проблемы я беру на себя. Позаботься о себе и о ребенке.
      Оливия облегченно вздохнула. Как хорошо, что она ошиблась! Джек имел в виду совсем другое. Все-таки он настоящий верный друг!
      – Знаешь, иногда я ужасно завидую женщине, которая станет твоей женой! – призналась Оливия. – Она получит в свое полное распоряжение такое сокровище! И мне, право, неудобно, что я тебе мешаю устраивать жизнь...
      – Об этом мы уже с тобой говорили. Пока что кандидатур нет, – улыбнулся Джек. – И вообще, женщина, с которой я буду готов пойти к алтарю, должна быть достаточно ума, чтобы не ревность меня к беременной подруге! Согласись, это глупо.
      Оливия кивнула.
      Это значит только одно: я не подхожу под каноны Джека, подумала она. Никогда бы я не смогла принять вот такую Оливию, пусть даже с огромным животом.
      – Ты обещаешь мне, что больше не будешь плакать? – вернул ее Джек к действительности. – Если хочешь выразить мне свою признательность, можешь приготовить на Рождество индейку, благо оно уже скоро.
      – Договорились! – весело воскликнула Оливия. – Слушай, у меня к тебе огромная просьба.
      – Неужели еще одно ведерко мороженого?! – в притворном ужасе спросил Джек.
      Оливия пожала плечами и смущенно улыбнулась.
      – Если бы ты знал, как мне его хочется! – протянула она.
 
      Вечером Оливия почти силой выставила Джека к друзьям, которые вот уже почти три недели пытались зазвать его в бар. Закрыв за ним дверь, Оливия облегченно вздохнула: ее совесть успокоится хотя бы на пару дней. Пусть посидит с друзьями, поболтает, расслабится, думала Оливия, поднимаясь в свою комнату. Может быть, в баре будет какая-нибудь симпатичная блондиночка – я помню, такие нравятся Джеку. Он завяжет с ней роман, и из этого, глядишь, и выйдет что-то толковое. Если уж я решилась завести ребенка, положительному во всех отношениях Джеку тем более пора задуматься о семье. Да, ему очень нужна милая и добрая домашняя женщина. Такая, которая будет готовить ему разные невероятные блюда, ждать его с работы и всячески создавать уют... Кстати, не купить ли мне сюда какую-нибудь милую безделушку?
      Оливия остановилась возле окна на площадке между двумя этажами. Она внимательно посмотрела на широкий подоконник и подумала, что было бы здорово набросать здесь разноцветных подушек. Но сразу же вздохнула и пошла дальше.
      Пусть этим занимается женщина, которая будет жить в этом доме вместе с Джеком. Не стоит мне лезть сюда. Тем более что любая женщина сразу же поймет, что идея с подушками могла принадлежать только сопернице, пусть даже соперница и ждет ребенка непонятно от кого... А все равно у меня бы получилось украсить этот дом лучше, чем у кого-то другого! Ведь я знаю Джека столько лет...
      Оливия грустно вздохнула, поймав себя на чувстве ревности к женщине, которой еще нет и в помине.
      Я схожу с ума! – решила она. Подумать только, я ревную Джека к какой-то блондинке, которой и близко возле Джека еще нет! Боже мой, ревновать Джека! Да, он мне небезразличен и мне не все равно, кто станет его женой, но ведь это только потому, что я люблю его, как любила бы брата, если бы родители решились на второго ребенка.
      Успокоив себя таким образом, Оливия легла на свою кровать и свернулась клубочком. Она вновь чувствовала себя одинокой и никому не нужной. Но сейчас ее успокаивала мысль, что скоро рядом с ней будет ребенок, человек, которому не все равно, что она чувствует.
      Я несправедлива к людям, остановила себя Оливия. Если бы я сейчас позвонила маме и сказала бы, что мне плохо, она бы бросила все и примчалась ко мне. Но ведь я не хочу ее расстраивать. Да и папа разнервничается... Хватит с них того, что беременная незамужняя дочь живет в доме старого друга. Пора бы взять себя в руки. Я ведь никогда не позволяла жалости к себе взять верх. Я должна быть сильной ради своего сына.
      Оливия вздрогнула, поняв, что впервые в мыслях определила пол ребенка.
      Или дочки, поспешила добавить она, почему-то не слишком в это веря. Интересно, на кого он будет похож? Я все же надеюсь, что на моего папу.
      Глаза Оливии начали слипаться, и она почувствовала, что сейчас уснет.
      Интересно, что сейчас делает Джек? – возникла странная мысль, и сон как рукой сняло.
      Оливия села на кровати и нахмурилась.
      Я не должна даже думать об этом. Хорошо, что хоть Джек не догадывается о моих мыслях! Как я вообще могу его ревновать или пытаться следить за ним? Неужели из-за того, что он проявил доброту и дружеские чувства, я уже решила, что имею на него какие-то права? И ладно бы, если бы хоть что-то я к нему чувствовала, кроме дружеского расположения!
      От самобичевания Оливию отвлек телефонный звонок. Она недовольно сняла трубку, разговаривать с кем бы то ни было не хотелось.
      – Оливия Хэмстон, – по привычке представилась она.
      – Знаешь, я думала, что вы с Джеком наконец-то перестанете валять дурака и ты скажешь Оливия Эйстон! – раздался в трубке веселый голос Кейт.
      – Кейт! Ты уже приехала?! – восторженно воскликнула Оливия. – Как же хорошо!
      – Неужели тебе плохо рядом с Джеком? – изумленно спросила подруга.
      – Нет, Джек просто золото!
      – Так когда же ваша свадьба? Я заслужила место подружки?
      – Какая свадьба, Кейт?! Приди в себя! Мы просто друзья, – попыталась вразумить ее Оливия.
      – Просто друзья не живут друг с другом.
      – Видишь ли, в моем положении сложно говорить о какой-то романтике. Тем более о том, что мы живем друг с другом. Если ты понимаешь, что я хочу сказать!
      – Отлично понимаю, только не знаю, что вас останавливает. У тебя уже начался второй триместр, никакой опасности нет...
      – Кейт! – возмутилась Оливия. – Я не собираюсь спать с Джеком. Мы друзья. Хватит того, что он мне помогает. И потом, Джек совсем не мой тип.
      – Твой не твой, но ребенка усыновить он готов...
      – Я не имею никакого права пользоваться Джеком только ради того, чтобы предоставить ребенку суррогат отца.
      – Что значит – суррогат! Джек будет великолепным отцом!
      – Я не буду связывать Джека по рукам и ногам только потому, что так мне будет удобно. Мы с ним договорились, что я останусь у него до того времени, как окончательно оправлюсь после родов и выйду на работу.
      – И какой же это срок?
      – Шесть месяцев с рождения ребенка.
      – Значит, вы будете жить вместе еще год? Оливия, если бы ты была чуть умнее, ты бы уже давно женила его на себе! Тем более что Джек, судя по всему, вовсе не против.
      – Кейт, как ты можешь такое говорить?! Он найдет себе нормальную женщину, женится на ней, заведет своих детей. А со мной будет поддерживать теплые отношения, если, конечно, жена позволит. Максимум, о чем я его могу просить, так это стать крестным отцом ребенку. Крестным, Кейт! – подчеркнула Оливия.
      – Слушай, мне кажется, ты его ревнуешь, – подозрительно заметила Кейт.
      – Ничего подобного! – Оливия смутилась и поняла, что не смогла его скрыть.
      – Готова спорить, ты сейчас покраснела! – довольно заявила подруга.
      – Так, тема закрыта. Лучше расскажи, как съездила в Лондон.
      – Отлично! Кстати, твоя Эмилия просто прелесть! Спасибо, что позвонила ей и попросила помочь мне. Она столько всего интересного показала. Все же коренная кокни – это же так называется? – лучший проводник!
      Оливия прыснула в трубку.
      – Что я такого смешного сказала? – обиженно спросила Кейт.
      – Во-первых, ты забавно произносишь слово «кокни». Во-вторых, мы познакомились с Эмилией в школе. В Лондоне она живет всего-то лет пять!
      – Вот это да! – восхищенно воскликнула Кейт. – А ощущение такое, будто десять поколений ее семьи прожили там! Она была отличным проводником и гидом.
      – Я рада, что тебе понравилось. А вот я нескоро попаду в Лондон...
      – Как твой животик? – спросила Кейт. – Уже начал расти?
      – У меня всего-то четырнадцатая неделя! – усмехнулась Оливия. – Но, знаешь, последние несколько дней мне кажется, что джинсы стали тесноваты в талии.