Все кресла в розовой гостиной леди Феннимор были заняты. В одном углу сидела графиня рядом с хозяйкой дома, в другом Найл рассказывал судье о своей несостоявшейся дуэли со Скалторном. Фиона сидела возле мужа. Теперь, когда они разработали план действий, ему не терпелось его осуществить. Митчелл стоял неподалеку, ожидая, когда его вызовут давать показания.
      Макинси нервно расхаживал по комнате. Его душила ярость. Наконец он облюбовал себе место у камина и остановился там, поставив ногу на решетку. Спокоен был один Дункан. Он лениво развалился на своей любимой кушетке и с интересом слушал рассказ Найла.
      Фиона в это время изучала судью, она хотела понять, что он за человек и верит ли Найлу. Судья, представительный мужчина с седыми, тщательно зачесанными наверх волосами, кивал после каждого сказанного Найлом слова. Он не задал еще ни одного вопроса. Время от времени он окидывал взглядом присутствующих, желая видеть их реакцию на рассказ Найла. Судья был одет как престарелый денди, но его карие глаза были умны и проницательны. Когда Найл выложил все, что знал, и Фиона подтвердила сказанное, судья встал, оправил сюртук и заговорил:
      – Пока следствие располагает только одним подозреваемым – Найлом Кэрри. У него были причины ненавидеть Уинтера и Скалторна. – Горький вздох Фионы прервал повествование судьи. Он бросил на девушку уклончивый взгляд и продолжил: – Однако у мистера Кэрри есть твердое алиби, которое подтверждает его жена.
      Фиона снова вздохнула, но теперь уже облегченно. Она немного расслабилась и посмотрела на Митчелла. Тот не спускал с Найла глаз. Он смотрел на друга так пристально, словно пытался загипнотизировать его. Фионе стало жутко.
      Найл, выдержав необходимую паузу после короткой речи судьи, задал ему вопрос:
      – Скалторн – здоровый, сильный мужчина. Как же убийце удалось справиться с ним?
      – Вот-вот, расскажи нам, как тебе удалось с ним справиться, – желчно проговорил Макинси. Он не верил Найлу и считал его алиби липовым. – Это же просто смешно! – истерично вскричал он. – Кто, как не Кэрри, мог совершить такое?! Судья, вы должны немедленно арестовать его.
      Судья Ричардсон спокойно произнес:
      – У меня нет достаточных оснований для ареста. Но мистер Кэрри задал интересный вопрос. Следствие установило, что Скалторна ударили подсвечником по затылку и надругались уже над бесчувственным телом. Видимо, покойный хорошо знал своего убийцу и доверял ему, раз не побоялся повернуться к нему спиной.
      В комнате воцарилась мертвая тишина. Фиона не удержалась и бросила на Митчелла полный ненависти взгляд. Тот стоял у окна, засунув руки в карманы, его глаза лихорадочно горели.
      – Арестуйте этого мерзавца, – потребовал Макинси, указывая на Найла. – Он хорошо знал Скалторна. Они несколько лет плавали вместе.
      Судья спокойно возразил:
      – Кроме мистера Кэрри в этой комнате находятся еще двое мужчин, которые так же хорошо знали Скалторна. Я прав, джентльмены?
      Этого факта никто не отрицал.
      Судья подошел к столу, забрал свою изящную трость и откланялся, сделав напоследок предупреждение:
      – И прошу мистера Кэрри не покидать этот дом какое-то время.
      Встреча с судьей удовлетворила Фиону. Этот полный невысокий мужчина показался ей справедливым и рассудительным.
      Макинси же, напротив, весь сотрясался от гнева. Как только за судьей захлопнулась дверь, он подскочил к Найлу и раздраженно произнес:
      – Ты наверняка подкупил этого старика, Кэрри. Я докажу это и добьюсь твоего ареста.
      Найл холодно посмотрел на Макинси и посоветовал:
      – Отправляйся домой и выспись как следует. Фиона с гордостью посмотрела на своего мужа.
      Он, несмотря на то, что Макинси покалечил его, не опустился до оскорблений, а отреагировал спокойно и с достоинством.
      Макинси взглянул на Дункана, ожидая поддержки; натолкнувшись на безразличный взгляд, он повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
      В гостиной остались только свои и… Митчелл.
      Сердце Фионы учащенно забилось. Сейчас должен разыграться тот спектакль, который они так тщательно подготовили для одного зрителя.
      Дункан медленно поднялся с кушетки и скривив губы, произнес:
      – Лично я, – растягивая слова начал он, – думаю, что это твоих рук дело, Кэрри. Но поскольку ты женат на моей сестре, а она как-будто любит тебя, я оставлю свои подозрения при себе.
      Найл вскочил и подошел к Дункану.
      – Что ты сказал? – угрожающе спросил он. Дункан ухмыльнулся.
      – Ты прекрасно меня слышал.
      Сказав это, бравый капитан пошел к двери.
      – Будь ты проклят! – выкрикнул Найл, – Посмотри на меня, трус!
      Дункан обернулся и нахально уставился на него. Найл медленно подошел к своему шурину и с размаху ударил его по щеке.
      – Я вызываю тебя на дуэль, – громко и отчетливо произнес он.
      Леди Феннимор громко ахнула.
      – Найл! – воскликнула Фиона, бросаясь к мужу. – Ты же обещал мне!
      – Дункан, Найл, прекратите, – приказала графиня, поспешно подходя к ним. – Вы же не хотите довести меня до сердечного приступа?
      – О, Мэри, дорогая, – запричитала леди Феннимор, – я всегда боялась, что все закончится именно этим.
      Один Митчелл не сказал ни слова. Фиона бросила на него быстрый взгляд, удивляясь тому, что он не уговаривает Найла отказаться от дуэли. Почему он вдруг переменил тактику?
      – Я принимаю твой вызов! – заявил Дункан. – Мой секундант свяжется с Олпином. Я полагаю, твой верный оруженосец не откажет тебе и на этот раз.
      Сказав это, Дункан выскочил из комнаты, делая вид, что кипит от злости.
      Найл небрежно бросил ему вслед:
      – И чем скорее, тем лучше.
      Фиона содрогнулась. Разыгранный спектакль был слишком похож на правду. Какое счастье, что это не так!
      – Найл, умоляю тебя, – проговорила графиня, подходя к зятю, – откажись от поединка, ведь Дункан мой… единственный сын.
      Фиона с жалостью смотрела на мать. Она хотела рассказать ей об их плане, но передумала. Графиня была плохой актрисой и могла все испортить, ненароком выдав себя.
      Найл ухмыльнулся и ответил:
      – Мне очень жаль, миледи, но оскорбление вашего сына непростительно. Я не убийца и намерен доказать это в честном поединке. Отказ от дуэли будет равносилен признанию вины, а я ни в чем не виноват.
      Найлу очень тяжело было произнести эти циничные слова, но иначе он поступить не мог. Спектакль еще не закончился.
      Фиона отошла от мужа и приблизилась к матери.
      – Мама, пойдем со мной. Нам здесь больше нечего делать.
      Одной рукой девушка обняла мать за талию, другую протянула крестной, и они вышли из комнаты. Фионе не терпелось поскорее успокоить обеих женщин, рассказав им правду.
      Оставшись наедине с Митчеллом, Найл распрямил плечи и обреченно проговорил:
      – Вот видишь, Олпин, мне все-таки придется драться с Макфи. Тебя это должно радовать. Впрочем, я тоже доволен. Давно пора расквитаться с этим зарвавшимся отпрыском обедневшего графа. Митчелл подошел к нему и тихо спросил:
      – А что же она? Ты больше не боишься причинить боль своей жене, убив ее брата?
      Найл равнодушно пожал плечами. Это показное равнодушие далось ему нелегко, но вышло очень естественно.
      – Я имел полное право вызвать Дункана на дуэль. Он оскорбил меня и заплатит за это.
      Митчелл кивнул и задумчиво спросил:
      – Ты хочешь, чтобы я и на этот раз был твоим секундантом?
      Сердце Найла болезненно сжалось. Он чувствовал себя предателем и молил Бога о том, чтобы подозрения Фионы оказались ошибкой. Однако, необходимо наконец узнать правду.
      – Конечно, Олпин, – ласково сказал Найл, – мы выросли вместе, и ты всегда был рядом со мной. Кроме тебя, мне некому доверить свою жизнь и честь.
      Митчелл улыбнулся и подошел ближе.
      – Я люблю тебя, как брата, которого у меня никогда не было, – тихо произнес он. – Я немедленно выясню, кто будет секундантом Макфи и все организую. Ты смело можешь доверить мне свою жизнь, и я не подведу тебя, клянусь!
      Найл кивнул и пожал протянутую ему руку.
      – Спасибо.

* * *

      Фиона нежно обняла Найла, который лежал на кровати, прикрыв глаза рукой.
      – Любимый, не мучай себя так, – сказала она, осторожно проводя рукой по его израненной щеке.
      – А что, черт возьми, мне еще остается делать? – тоскливо произнес Найл. – Ты предполагаешь, что мой друг, единственный человек, которому я доверял, – убийца, и советуешь мне не мучаться по этому поводу. Извини, но я не железный.
      Фиона вздохнула.
      – Я все понимаю. Если выяснится, что Митчелл невиновен, то я искренне порадуюсь этому вместе с тобой, но если он все-таки виноват то… мы не можем позволить этому маньяку оставаться на свободе.
      Найл стиснул пальцы жены.
      – Меня удивляет то, что убийца наносит удар только тогда, когда я собираюсь драться на дуэли.
      – Это не совсем так, – мягко возразила Фиона. – Вспомни ту женщину в Бостоне. Ведь ее ты на поединок не вызывал.
      Найл откинулся на подушки, натянул на себя одеяло и задумчиво произнес:
      – Да, ее убили первой и без какого-либо видимого повода. У нее ничего не украли, даже наоборот, оставили мой талисман и пуговицу от мундира Британского офицера. Боже, как бы мне хотелось вспомнить ту проклятую ночь!
      Фиона заглянула мужу в глаза и вкрадчиво спросила:
      – А ты не думаешь, что тебе в еду подмешали снотворное или наркотик?
      Найл замер и несколько секунд спустя оживленно произнес:
      – Вполне возможно, только кто и когда это сделал? Всю ночь, по крайней мере ту ее часть, о которой я помню, мы провели вместе с Митчеллом…
      Роковые слова были произнесены.
      – Значит, снова Митчелл, – прошептала Фиона.
      Найл шумно вдохнул.
      – Нет, дорогая, – сказал он после небольшой паузы, – тот факт, что мы вместе провели вечер, вовсе не уличает Олпина, такое случалось и раньше. Я уверен, что он не виноват, и надеюсь вскоре в этом убедиться.
      Фиона кивнула и нежно поцеловала мужа, давая понять, что считает разговор на эту неприятную тему оконченным. Ее рука шаловливо скользнула ему под рубашку.
      – Мне кажется, у нас есть занятие поинтересней, – лукаво проговорила она.

* * *

      На следующий день за завтраком Дункан торжественно объявил:
      – Митчелл хочет встретиться со мной сегодня вечером, чтобы выяснить, кто будет моим секундантом.
      Сердце Фионы возбужденно забилось.
      – А ты не можешь сообщить ему это запиской? – спросила она. Девушка не хотела, чтобы брат лишний раз встречался с этим страшным человеком.
      – Могу.
      Найл глубоко вздохнул. Он понял, почему Фиона заговорила о записке.
      – Пока Митчелл ведет себя именно так, как мы и ожидали, – безразличным голосом произнес Дункан, откусывая кусок пирога с фасолью и запивая его элем.
      – Похоже на то, – печально констатировал Найл.
      – Мы должны довести свой план до конца, – твердо сказала Фиона, – пора наконец выяснить правду.
      Найл кивнул и спросил Дункана:
      – Где он назначил тебе встречу?
      – В таверне у порта Лейт, – ответил Дункан.
      – В доках? – удивилась Фиона. – Но почему там? Не легче ли было пригласить его сюда?
      – Митчелл пишет, что хочет выпить со мной пива в знак того, что он со своей стороны ничего против меня не имеет. Кроме того, он считает, что у моря мне будет уютнее, – Дункан усмехнулся. – Митчелл еще не знает, что я оставил службу на флоте и возвращаюсь на Колонсей.
      – Дункан, – воскликнула Фиона. – Я этого тоже не знала. Представляю, как обрадуются мама и папа. Какой ты молодец! Родителям так нужна сейчас твоя помощь.
      – Да, – улыбнулся Дункан, – и еще им нужны мои сильные руки и крепкая спина.
      – И это, конечно, тоже, – смеясь признала Фиона.
      – Во сколько состоится ваша встреча? – спросил Найл, возвращаясь к первоначальному разговору.
      – В десять, – ответил Дункан и проказливо улыбнулся, – в это время в таверне полно посетителей, так что вряд ли Митчелл выбрал именно это место для того, чтобы перерезать мне горло.
      Найл налил себе кофе и очень серьезным голосом произнес:
      – Я тоже приду туда.
      Фиона выронила свою вилку и решительно заявила:
      – Я пойду с тобой.
      Найл взглянул на жену и не менее решительно произнес:
      – Черта с два!
      Девушка упрямо подняла подбородок.
      – Нет, мы пойдем вместе! Это была моя идея, и я хочу собственными глазами следить за развитием событий. А кроме того, – она фыркнула, – тебе может понадобиться помощь.
      Найл стиснул ее руку и прошипел:
      – Ты никуда не пойдешь. Таверна в доке не место для добропорядочной леди.
      – Пойду! Если ты не возьмешь меня с собой, я пойду одна и усядусь в углу с самыми грязными матросами, – Фиона лукаво улыбнулась. – Найл, дорогой, ты же знаешь, что я все равно своего добьюсь.
      – К сожалению, знаю, – со стоном проговорил Найл.

      Найл и Фиона тщательно подготовились к своему походу. Мужчина переоделся матросом, а его жена изображала из себя разбитную служанку. Они, обнявшись, сидели в отдельной кабинке, время от времени поглядывая в противоположный конец зала, где расположились Дункан и Митчелл.
      Таверна была плохо освещена. Гарь от дешевых сальных свечей, дым трубок и сигар очень мешали обзору. Вдобавок к этим «прелестям» в комнате витал отвратительный запах джина, прокисшего эля и давно немытых тел. За время службы на Флоте Ее Величества Найл повидал множество подобных таверн, но в такой дешевой и грязной оказался, пожалуй, впервые.
      К супругам подошла служанка и понимающе подмигнув Найлу, приняла заказ. Когда она вернулась с двумя кружками эля Найл спросил:
      – Наверху есть комнаты, которые сдаются?
      – А как же, – весело ответила служанка, презрительно посмотрев на Фиону, – плати и оставайся там хоть на всю ночь.
      Найл улыбнулся, заметив, как рассердил Фиону нахальный взгляд девушки, и продолжил допрос:
      – А переулки у черного входа, куда они выходят?
      Молодая женщина насторожилась. Чуть отступив назад, она прищурилась и подозрительно спросила:
      – Зачем тебе это знать?
      Найл понял, что его поспешность испугала служанку. Он вытащил из кармана горсть мелких монет и, небрежно поигрывая ими, произнес:
      – Я объехал весь мир и нажил себе массу врагов, – он доверительно подмигнул, – а поскольку мне хочется дожить до преклонных лет, я всегда узнаю о возможных путях отступления.
      Девушка ловко выхватила монеты и, улыбаясь, принялась объяснять:
      – Переулок на севере заканчивается тупиком, самый темный тоже никуда не ведет, его перегораживает кирпичная стена. Лично я никогда туда не хожу – там собираются одни бродяги.
      Найл одобрительно кивнул.
      – Ну а другие?
      – То же самое, – коротко бросила служанка, отходя от столика. Видимо, она решила, что и так сказала слишком много.
      – Что ж, другого я и не ожидал, – тихо произнес Найл.
      Фиона крепко прижалась к мужу. Она уже пожалела о том, что пришла сюда. Убогая обстановка таверны действовала на нее угнетающе. Желая успокоиться, Фиона отхлебнула немного эля.
      – Брр, – тут же выплюнула она мерзкое зелье, – какая гадость! Неужели это можно пить?
      Найл хихикнул и двумя глотками осушил свою кружку.
      – Эль – напиток сильных мужчин, – самодовольно заметил он.
      Фиона фыркнула и поставила перед мужем свою порцию.
      – Тогда допей и мой.
      Найл широко улыбнулся и язвительно спросил:
      – Ты уже жалеешь, что пришла сюда, да?
      Не желая подтверждать его правоту, Фиона быстро перевела разговор на другую тему.
      – Тише, Найл. Взгляни лучше, чем там занимаются Дункан и Митчелл.
      – Не волнуйся, я все время слежу за ними, – сухо заметил Найл. – Они заказывают эль уже в третий раз. Похоже, оба решили напиться.
      Некоторое время спустя они увидели, как Дункан встал и вышел через боковую дверь, чтобы в ближайшем переулке облегчить свой мочевой пузырь. Митчелл быстро огляделся по сторонам и достал из кармана маленькую бутылочку. Прикрывшись рукой, он открыл ее и вылил содержимое в кружку Дункана.
      – О Боже! – ахнула Фиона. – Это наверняка снотворное.
      Найл застыл и несколько секунд сидел неподвижно, глядя на человека, которого считал другом. Он не верил своим глазам. Митчелл тем временем уже спрятал бутылочку и как ни в чем не бывало попивал эль.
      – Оставайся здесь, – приказал Найл Фионе, его лицо превратилось в суровую маску. – Я предупрежу Дункана.
      Прячась за спинами посетителей, он выскользнул за дверь и оказался в той аллее, которая, по словам служанки, заканчивалась тупиком.
      – Что-то ты задержался, – прошептал Дункан, – я уже начал побаиваться, что какой-нибудь бродяга доберется до меня раньше тебя.
      Найлу, однако, было не до шуток. Его мир разваливался на части. Одно непонятно – зачем Митчелл делает это?
      – Олпин влил снотворное в твой эль, – смущенно пробормотал он.
      – Что ж, я постараюсь «случайно» пролить его. Мы сегодня изрядно выпили, так что Митчелла не удивит моя неловкость. Потом я быстренько попрощаюсь и уйду. Он уже знает, кто будет моим секундантом, все формальности обговорены, мне больше нечего делать в этой грязной таверне.
      – Теперь поскорей возвращайся к столику, – посоветовал Найл, – твое долгое отсутствие может насторожить Митчелла.
      – Если бы ты вышел пораньше, мне не пришлось бы торчать здесь столько времени, – ворчливо проговорил Дункан и вернулся в таверну.
      Найл решил немного подождать, чтобы не появляться в зале сразу вслед за Дунканом. И хотя ему хотелось поскорее оказаться рядом с Фионой, которая конечно же чувствовала себя крайне неуютно в этом злачном месте, он все-таки медленно досчитал до десяти и лишь тогда прошмыгнул внутрь.
      Дункан уже сидел за своим столиком, и все внимание Митчелла было приковано к нему. Старательно пряча лицо, Найл добрался до кабинки и, облегченно вздохнув, рухнул на стул.
      – Слава Богу, хоть тут повезло, – проговорил он, обнимая Фиону, – я боялся, что, вернувшись, вынужден буду драться с толпой матросов, защищая твою невинность.
      Фиона улыбнулась и взглядом указала ему на противоположный конец зала. Найл посмотрел туда и увидел следующую сцену: Дункан, слегка покачиваясь, встал и, размахивая своей кружкой, заговорил. Судя по важной позе и улыбкам, которыми он щедро одаривал Митчелла, Дункан произносил тост. Но вот он запнулся, сделал вид, что потерял равновесие и упал на стол, выронив свою кружку из рук. Ядовитое зелье растеклось по полу.
      Митчелл вскочил на ноги и что-то сказал. Из-за шума Найл ничего не расслышал, но отметил, что лицо его бывшего друга стало мертвенно бледным. Дункан продолжал разыгрывать свой спектакль. Он вышел из-за стола и, якобы споткнувшись, всем телом повис на Митчелле. Его игра выглядела так естественно, что Фиона даже испугалась, не хлебнул ли он и в самом деле отравленного эля?
      Митчелл презрительно обхватил бравого капитана и повел его прочь из таверны.
      – Скорее пойдем за ними, – проговорил Найл, хватая жену за руку. – Если мы поторопимся, то сможем опередить их.
      Супруги быстро пробежали через зал и выскочили за дверь. Они оказались в темном вонючем переулке. Фиона наморщила свой хорошенький носик и недовольно спросила:
      – Мы не можем идти другой дорогой?
      – Местечко действительно отвратительное, – согласился Найл, – но другого выхода у нас нет, только так мы сможем их обогнать, – ловко продвигаясь вперед, он посоветовал Фионе: – Достань свой пистолет, возможно, он нам понадобится.
      Наконец они вышли на главную улицу. Чуть позади брели Дункан и Митчелл. На улице было очень холодно, и луна, выглядывающая из-за туч едва освещала унылый пейзаж. Земля и деревянные мостовые покрылись тонкой корочкой льда.
      Найл удивленно наблюдал за шатающейся парочкой. Митчелл вдруг повернул и повел Дункана в переулок, тот самый, что оканчивался тупиком. Мужчины скрылись в тени зданий, и почти сразу же раздался возмущенный вопль Дункана:
      – Что ты делаешь?
      Найл и Фиона побежали на крик и, завернув за угол увидели двух бандитов, которые избивали Дункана. Митчелл стоял чуть поодаль и спокойно смотрел, как бродяги дубасят его спутника.
      Найл немедленно бросился спасать своего незадачливого шурина. Он не хотел никого убивать, а потому разрядил один из своих пистолетов в землю рядом с нападающими, чтобы напугать их и обратить в бегство.
      – Отпустите его! – закричал он.
      Один пистолет Найл направил на Митчелла, а другой на бандитов, которые тут же оставили Дункана.
      – Теперь убирайтесь отсюда, – приказал он, махнув рукой в сторону доков, – и я постараюсь забыть ваши лица. Но если останетесь – я незамедлительно пристрелю вас.
      Бродяги уставились на Найла. Их лица были грязны и давно небриты. На тощих телах болтались какие-то лохмотья, а волосы спадали на глаза жирными космами. Они имели до того жалкий вид, что Фиона невольно пожалела этих бедолаг.
      – Не волнуйся, Найл, – устало произнес Митчелл, – они сейчас уйдут. Вот, – он бросил бандитам кошелек, – деньги здесь. Берите их и убирайтесь, ваша помощь больше не нужна.
      Дункан уже поднялся на ноги и отряхивал одежду. Признаки опьянения с него как рукой сняло. Приведя свой туалет в порядок, он вытащил пистолет и тоже направил его на Митчелла. Фиона незамедлительно присоединилась к мужу и брату.
      Они окружили Митчелла и негодующе смотрели на него, ожидая объяснений. Найл еще в таверне угадал правду, но все-таки продолжал на что-то надеяться. Теперь же, собственными глазами увидев предательство бывшего друга, он испытал невыносимую боль. Сейчас его интересовал лишь один вопрос.
      – Почему, Олпин? – прошептал Найл срывающимся голосом. – Почему ты это делал?
      Всегда спокойный и невозмутимый, Митчелл менялся прямо на глазах. Его узкий нос уныло повис, рот сморщился, а глаза наполнились крупными, как у ребенка, слезами.
      – Я был вынужден, – невнятно пробормотал он, – все началось с той женщины в Бостоне. Мне пришлось ее убить, потому что она меня видела. Она видела меня с… мужчиной и угрожала рассказать об этом, если я ей не заплачу. Я вынужден был избавиться от нее. Она все равно проболталась бы, даже получив деньги, а я лишился бы всего: титула, офицерского чина, любви отца, уважения товарищей.
      – Но почему ты так зверски расправился с ней? – спросил Найл. Ему хотелось, чтобы все происходящее оказалось только ночным кошмаром, но, к сожалению, это было не так.
      Митчелл пожал плечами:
      – Она была грязной, развратной женщиной. Она шантажировала меня, почему же я должен был с ней церемониться?
      Это полное отсутствие угрызений совести поразило Найла.
      – А Уинтер и Скалторн? Они ведь были твоими друзьями, – безразличным голосом проговорил Найл. Чтобы выдержать этот ужасный разговор он должен был отказаться от эмоций.
      Митчелл умоляюще посмотрел на Найла, его глаза снова наполнились слезами.
      – Неужели ты не понимаешь, что мне пришлось это сделать, – жалобно пробормотал он, – они могли убить тебя на дуэли, а я не мог так рисковать, – его голос упал до шепота, – я люблю тебя.
      Наступила томительная пауза, которую прервал резкий голос Дункана Макфи:
      – Ты объяснил, почему убил ту женщину, но зачем же ты подставил Найла? Ты ведь только что сказал, что любишь его.
      Бледно-голубые глаза смущенно забегали.
      – Я… я не знаю. Найл некоторое время провел с ней и вышел с довольной улыбкой на лице. Он даже посоветовал мне последовать его примеру, – Митчелл громко всхлипнул, – выходя от проститутки, он всегда рекомендовал воспользоваться ее услугами, а меня это просто бесило. Я хотел, чтобы он принадлежал только мне.
      – О Боже! – простонал Найл. Исповедь Митчелла привела его в ужас. – Мы же были братьями, Олпин.
      Митчелл презрительно усмехнулся.
      – Это ты так думал, а я люблю тебя еще с детства и очень страдал всегда от того, что ты воспринимаешь меня только как друга, как брата. Сначала ты бегал за девчонками, потом стал увиваться за женщинами, ты не хотел только меня, – Митчелл пожал плечами, выражение его лица изменилось. Он больше не плакал, глаза мужчины гневно сверкали. – В ту ночь, – продолжил он свой рассказ, – ты довел меня до бешенства, заявив, что мужчинами я, похоже, интересуюсь куда больше, чем женщинами. Ты зашел слишком далеко Найл. И за это я тебя наказал.
      Гнев Митчелла испарился, теперь он был похож на старую половую тряпку.
      – Когда я понял, что натворил, было уже поздно, – тоскливо проговорил Митчелл, – тебя уже осудили и посадили в Ньюгейтскую тюрьму. Мне было очень жаль тебя, и я делал все возможное, чтобы хоть как-то облегчить твои страдания.
      Все получило свое объяснение, но Найлу от этого не стало легче. Он чувствовал себя совершенно разбитым и опустошенным.
      – Что вы собираетесь со мной сделать? – проскулил Митчелл. – Если дело дойдет до суда, моя тайна будет раскрыта, и закон не позволит мне наследовать титул и поместье. А мой отец, он… он убьет меня. – Олпин упал перед Найлом на колени. – Ты же знаешь, как это тяжело, когда близкие люди отрекаются от тебя. Ты не можешь так со мной поступить. Найл, умоляю, не надо!