Дункан нежно обнял сестру и мать. Леди Феннимор стояла чуть в стороне, слезы радости выступили у нее на глазах.
      Найл, криво улыбаясь, смотрел на своего шурина, которого еще совсем недавно собирался убить. Дункан за три года совсем не изменился – все так же строен и широкоплеч. Только теперь на нем мундир капитана, а не лейтенанта.
      Дункан наконец высвободился из объятий любящих его женщин и посмотрел прямо на Найла. В серых глазах светились решительность и угроза.
      – Я намерен разобраться с тобой, Кэрри. Ты ответишь за все то зло, которое причинил моей семье.
      Найл сделал шаг ему навстречу.
      – Ты один будешь разбираться со мной? – язвительно спросил он.
      – Дункан! – воскликнула Фиона, хватая брата за руку. – Дункан, прекрати. Не нарывайся на неприятности, он же убьет тебя.
      Капитан Макфи мягко отстранил сестру.
      – Черта с два! – резко произнес он. – Этот негодяй похитил тебя, держал в плену, и он дорого заплатит за это.
      Найл широко улыбнулся. Он обещал Фионе не убивать Дункана, но ничто не мешает ему как следует поколотить зарвавшегося шурина. Все же лучше, чем ничего.
      Фиона, понимая, что брата ей не остановить, бросилась к мужу. Она всем телом прижалась к нему и проговорила:
      – Прекрати это, прошу тебя.
      Леди Макфи решила, что ей пора вмешаться, и вышла на середину комнаты.
      – Дети, – повелительно произнесла графиня, – хватит. Я потеряла одного сына, но приобрела зятя и не хочу новых трагедий.
      Ее слова подействовали на мужчин как ушат холодной воды. Дункан и Найл словно застыли, а Фиона обеспокоенно переводила взгляд с одного на другого.
      Найл, испытывающий огромную симпатию к своей теще, первым начал переговоры:
      – Твоя мать права, Макфи. И Фионе я обещал не драться с тобой.
      Дункан, прищурившись, посмотрел на бывшего сослуживца, а потом нехотя кивнул.
      – Согласен с тобой. Похоже, моя сестра стала бы оплакивать тебя. Она всегда сочувствовала униженным и отверженным.
      Найл покраснел, плечи его напряглись. Он хотел немедленно наброситься на обидчика с кулаками, но сдержал свой гнев. Ради Фионы. Ради графини Колонсей.
      – Лучше не задевай меня, Макфи. Я разделяю твое горе, связанное с тяжелой утратой, но это не дает тебе права безнаказанно оскорблять меня.
      – Довольно! – решительно заявила Фиона, становясь между мужчинами. – Вы ведете себя как бойцовые петухи, но я не позволю вам заклевать друг друга до смерти.
      – О, Дункан, дорогой, – запричитала леди Феннимор, решившая, что настал ее час, – пойдем со мной, я провожу тебя в твою комнату.
      Бросив злой взгляд на Найла, капитан Макфи повернулся к крестной и преувеличенно веселым голосом спросил:
      – Надеюсь, вы определите меня не в розово-лиловую спальню?
      Найл усмехнулся. Похоже, Дункану хорошо известны цветовые пристрастия леди Феннимор. Он надеялся, что бравому капитану достанется именно розовая комната, и эта маленькая месть развеселила его и вернула хорошее настроение.
      Когда гостиная опустела, Фиона обвила руками шею мужа и нежно прошептала:
      – Спасибо тебе, любимый.
      Найл, глядя в ее синие сияющие глаза, понял, что готов сделать для этой женщины все возможное и невозможное.

* * *

      Ночь перед дуэлью Фиона провела без сна. Под утро она почувствовала, что Найл беспокойно зашевелился, и потянулась к нему. Девушка коснулась его груди и взмолилась:
      – Не ходи, Найл.
      Он взял ее руку и поднес к губам.
      – Не могу, дорогая. Я поклялся отомстить и сделаю это. Зло и несправедливость должны быть наказаны.
      Фиона вздохнула.
      – Но ведь ты решил не драться с Дунканом, – с робкой надеждой произнесла она, – может быть, можно отказаться и от дуэли со Скалторном?
      – Нет, родная, – прошептал он, прижимая ее голову к своему плечу, – я дал тебе слово не убивать Дункана, потому что люблю тебя и не хочу, чтобы ты страдала, а Скалторна ты даже не видела никогда. Так что это совершенно другое дело. Ему я должен отомстить! Я заставлю его признать мою невиновность и хочу слышать, как он произносит эти слова.
      Пытаясь сдержать слезы, Фиона закусила нижнюю губу.
      – Не убивай его, Найл, прошу тебя. Не делай этого ради самого себя, не бери грех на душу.
      Найл, поглаживая ее волосы, тихо произнес:
      – Не буду. Раньше я мечтал пристрелить его, как собаку, но теперь все иначе. Я хочу быть рядом с тобой, а не скитаться, прячась от правосудия. Мы муж и жена и должны жить вместе.
      Слова Найла тронули Фиону до глубины души. С каждой минутой она влюблялась в него все сильнее и сильнее.
      Найл еще раз нежно поцеловал руку любимой и сказал:
      – Спи спокойно, моя милая. Я вернусь. Фиона отвернулась к стене, с трудом сдерживая рыдания. Найл настроен очень решительно, и никакие уговоры его не остановят. Остается только ждать и молиться. Хоть бы Скалторн не пришел на эту встречу!
      Найл быстро оделся и вышел из комнаты. Как только за ним захлопнулась дверь, Фиона тут же вскочила и бросилась к окну. Отодвинув штору, она выглянула на улицу. Уже светало, и девушка смогла рассмотреть всадника, который держал на поводу другую лошадь. Это был Митчелл, готовый выступить в роли секунданта. Несколько секунд спустя появился Найл.
      Он ловко вскочил на Принца Чарли, что-то сказал Митчеллу и, пришпорив жеребца, скрылся за углом.
      Фиона прижалась лбом к холодному стеклу окна. Улица была пуста, и только густые хлопья снега падали с затянутого облаками неба.

* * *

      Найл и Митчелл молча ехали к месту встречи. Найл был благодарен другу за то, что тот не тревожил его разговорами. Он даже не сказал Митчеллу о возвращении Дункана, это известие явилось бы только очередным поводом для размолвки.
      Молчание и неизвестность тяготили Митчелла, и он, не выдержав, спросил:
      – Твоя жена сказала мне, что ты не станешь вызывать Макфи на дуэль. Это правда?
      Найл раздраженно дернул поводья. Следовало бы догадаться, что Митчелл так просто этого не оставит.
      – Да, – буркнул он, бросив на него желчный взгляд.
      – Что? – вскричал Митчелл, резко останавливая своего скакуна. Он считал, что Фиона обманула его, рассказав о решении Найла, поэтому ответ друга явился для него полной неожиданностью. Щеки мужчины покраснели, и он негодующе заговорил: – Это из-за нее, да? Я знал, что эта женщина принесет нам одни проблемы. За какие-то пару недель она убедила тебя отказаться от плана, который ты вынашивал три года. Она сделала то, что никогда бы не удалось мне. Так-то ты ценишь мою дружбу и преданность!
      Найлу стало жаль Митчелла. Он признавал, что его боль и гнев справедливы.
      – Я думал, ты обрадуешься, узнав, что я отказался от своего плана, – виновато произнес он.
      Лицо Митчелла исказила брезгливая гримаса.
      – Я не вижу никакого смысла во встрече со Скалторном, если ты не собираешься драться с Макфи. Или ты мстишь всем, или никому! – Он сжал зубы и пришпорил коня. – Эта баба свела тебя с ума! – гневно выкрикнул он.
      Последние слова Митчелла задели самолюбие Найла.
      – Да, я схожу с ума от любви к ней, – резко заявил он. – Я не хочу, чтобы Фиона страдала, на ее долю и так выпало много мучений.
      Митчелл промолчал, и Найл решил оставить все так, как есть, он не собирается менять свои решения каждые пять минут.
      Остаток пути они проделали молча. Снег падал крупными хлопьями, и это очень беспокоило Найла. Сможет ли он выстрелить так, чтобы не попасть в жизненно важные органы противника? Как он будет целиться, если из-за снега уже в трех шагах ничего не видно. Впервые Найл подумал о том, что дуэль – опасное предприятие.
      Наконец путники добрались до небольшой рощицы, которая была выбрана для проведения поединка. Скалторна нигде не было видно. Следы кареты или лошади так же отсутствовали.
      – Митчелл, кто договаривался с врачом? – спросил Найл, оглядываясь кругом.
      – Секундант Скалторна, – ответил Митчел, направляя коня в рощу. У него был такой беззаботный вид, как будто дуэль уже позади и осталось уладить только кое-какие формальности.
      Найл медленно последовал за другом. У него появилось нехорошее предчувствие, но он старался не обращать на это внимания, а взглянув на спокойное лицо Митчелла, совсем перестал волноваться. Скалторн, наверное, просто опаздывает.
      Найл спрыгнул на землю и привязал Принца Чарли к дереву. Набросив на жеребца одеяло, чтобы тот не замерз, он принялся расхаживать по поляне. Холодный ветер пробирал до костей, и Найл начал подпрыгивать и хлопать в ладоши, пытаясь согреться. Митчелл последовал его примеру, подпрыгивая резко и быстро.
      Минут через пятнадцать томительное ожидание закончилось: мужчины услышали стук копыт. Найл посмотрел в сторону дороги и увидел шестерых всадников. Его это очень удивило, ведь должны были приехать только трое – Скалторн, секундант и доктор. Кто же остальные?
      Найл встревоженно посмотрел на Митчелла и направился к Принцу Чарли за дуэльными пистолетами. Но не успел он дойти до жеребца, как всадники уже окружили его. Найл хотел вытащить нож, который всегда носил за голенищем сапога, но передумал. Незнакомцев было слишком много, и выражения их лиц не предвещали ничего хорошего. Скалторна среди них не было, а возглавлял отряд его секундант.
      – Где Скалторн? – резко спросил Найл. Секундант, фамилия которого, как припомнил Найл, была Макинси, грубо ответил:
      – Тебе, ублюдок, лучше знать, где он.
      Найл оцепенел. Должно быть, произошло что-то страшное.
      – Я не знаю, где Скалторн. Мне известно лишь то, что мы должны были встретиться здесь на рассвете, а он не приехал, прислав вместо себя целую армию.
      Найлу хотелось добавить еще что-нибудь язвительное, но он решил этого не делать: всадники и так нервничали. Двое из них еле сдерживали своих лошадей, видимо, тревога людей передалась и животным. Что же все-таки произошло?
      Макинси спрыгнул на землю и угрожающе двинулся на Найла. Подойдя ближе, он с размаху ударил кулаком в лицо, и, будь удар более точным, тот вряд ли удержался бы на ногах. Найл не ожидал прямой атаки, но инстинктивно увернулся от удара. Он принял оборонительную стойку и приготовился отразить новое нападение.
      – Ну, давай, – подзадоривал его Макинси, – накинься на меня, я с удовольствием превращу твое лицо в кровавое месиво. Ты дикое животное и заслуживаешь только такого отношения.
      Макинси сделал знак своим людям, и они тоже соскочили с лошадей. Двое схватили Митчелла, чтобы он не мог придти на помощь другу, а остальные окружили Найла. Найл усмехнулся. Значит, предстоит драка. Отлично, он устроит им такую бойню, что они до конца жизни ее не забудут.
      Найл одним движением выхватил из-за голенища сапога нож.
      – Брось его, – угрожающе произнес Макинси, вытаскивая из кармана плаща пистолет и направляя его на Найла.
      – Я пристрелю тебя, Кэрри, как бешеную собаку.
      Найл посмотрел Макинси прямо в глаза и понял, что тот действительно способен на убийство. Немного поколебавшись, он бросил нож в снег. Надо как-то выяснить причину столь странного поведения, поговорить с ними. Найл понимал, что со Скалторном что-то случилось, но что? И причем здесь он сам? Решив не тратить больше время на догадки и предположения, Найл спросил:
      – Объясните, что происходит?
      – Ты прекрасно знаешь, что происходит, – резко ответил Макинси, подходя ближе, – тебе не удастся усыпить мою бдительность невинными вопросами. Хватайте его, – приказал он своим спутникам и, повернувшись к Найлу, заявил: – Если ты окажешь сопротивление или хотя бы шевельнешься, я тебя убью.
      Найл благоразумно покорился, и мужчины крепко связали его. Высоко подняв голову, Найл вызывающе посмотрел на Макинси и тут же поплатился за это. Макинси ударил его рукояткой пистолета в челюсть, и увернуться на этот раз не удалось. У Найла искры посыпались из глаз, на секунду он даже потерял сознание, но мужчины, державшие его за руки, не дали ему упасть. Макинси дал Найлу время придти в себя, а потом двинул кулаком в живот. В его глазах не было ни капли жалости.
      – Прежде чем ехать к судье, – елейным голосом проговорил Макинси, – я заставлю тебя страдать так же, как ты заставил страдать Скалторна.
      Сказав это, он опустил свой кулак на голову Найла.
      – Прекратите! – завопил Митчелл. – Он ни в чем не виноват.
      Не обращая внимания на его крики, Макинси снова ударил Найла кулаком в лицо.
      Найл обессиленно повис на руках своих захватчиков. Он не мог сопротивляться, ему оставалось только терпеть и молча сносить побои. Но в свое время он с ними поквитается.
      Макинси методично продолжал избивать Найла. Таким издевательствам Найл не подвергался даже в тюрьме, особенно обидно было то, что он не понимал, за что его бьют?
      Найла тошнило, голова раскалывалась, а во рту ощущался привкус крови. Сознание ускользало от него, словно издалека слышались протестующие крики Митчелла, но все это уже не имело значения.
      Внезапно совсем рядом послышались выстрелы, мужчины, державшие Найла, вздрогнули.
      – Отпустите его, – раздался знакомый голос. На поляну выехал Дункан Макфи.
      – Немедленно отпустите его! – приказала Фиона, появляясь на поляне вслед за братом. Новый выстрел взрыхлил землю у ног Макинси. – Следующая пуля твоя, – пообещала девушка.
      Мужчины отпустили Найла, и он, согнувшись пополам, упал в снег. Живот скрутило от боли, а голова трещала, как отбойный молоток.
      – Найл! О Боже! Найл, – запричитала Фиона, склонившись над ним. – Что эти негодяи с тобой сделали?
      Найл собрал всю свою волю в кулак и встал, криво улыбаясь своей жене. Он увидел пистолет в ее руке, из дула которого все еще шел дымок, и улыбнулся во весь рот.
      – Так, значит, ты была зачинщицей этой перестрелки? – пробормотал он онемевшими от боли губами.
      Фиона крепко обняла мужа. Найл сразу испытал облегчение. Какая все-таки умница его жена! Возможно, своим появлением она спасла ему жизнь. Правда, Макинси что-то говорил о судье, но Найл очень сомневался в том, что его доставят к нему целым и невредимым.
      – Обопрись на меня, – ласково сказала Фиона, подставляя мужу плечо и обнимая его за талию.
      Дункан стоял рядом с ними, держа на прицеле Макинси и его спутников. Повернув голову к Найлу, он спросил:
      – Ты можешь стоять, Кэрри?
      – Да, – ответил Найл, сплевывая кровь. Митчелл, освободившись от захватчиков, тут же подскочил к другу.
      – О Господи, Найл! Что этот мерзавец сделал с тобой? – вскричал он, отталкивая Фиону в сторону.
      Разгневанная Фиона едва не набросилась на Митчелла. Подбоченившись, она презрительно посмотрела на него и сказала:
      – Найл – мой муж, и ухаживать за ним – моя обязанность, а не твоя.
      Найл почувствовал, как мышцы Митчелла напряглись. Не желая доводить ситуацию до конфликта, он произнес:
      – Отпусти меня, я хочу быть рядом со своей женой.
      Фиона радостно бросилась к нему. Дункан, который по-прежнему держал захватчиков на мушке, грозно произнес:
      – Если хоть один из вас пошевелится, я буду стрелять. А теперь, – он посмотрел на Макинси, – будьте любезны объяснить, что все это значит? Насколько мне известно, здесь должна была состояться дуэль, а не кровавое побоище. Где Скалторн?
      Лицо Макинси исказила гримаса гнева.
      – Скалторн мертв, – резко проговорил он, – у него перерезано горло, а над телом надругались. И сделал это тот подонок, которого ты защищаешь. Точно так же он убил женщину в Бостоне и Уинтера! – Макинси бросил злобный взгляд на Найла. – Он не заслуживает прощения, его следует пристрелить, как дикого зверя.
      Услышав о судьбе Скалторна, Фиона словно одеревенела, ее лицо стало белым как мел. Найлу тоже было не по себе. Едва шевеля распухшими губами, он спросил:
      – Когда?
      Не обращая внимания на его вопрос, Макинси продолжил разговор с Дунканом.
      – Я обнаружил Скалторна сегодня утром, когда заехал за ним. Он был в библиотеке… Его матери, к счастью, нет в городе, и она не видела всего того ужаса. Никому, а особенно женщине, не пожелал бы лицезреть это страшное зрелище.
      Найл хорошо понимал, о чем говорит Макинси. Если убийца разделался со Скалторном так же, как и с женщиной в Бостоне, то труп действительно выглядел ужасно и непристойно. Но хуже всего было то, что подозрение в убийстве опять падало на него. Теперь уже нельзя было списать все на случайное совпадение.
      Фиону трясло, но эта дрожь не имела ничего общего с морозным воздухом – холод был внутри нее. Необходимо поговорить с Найлом, сейчас он не сможет отмахнуться от ее подозрений. Девушка взглянула на Митчелла.
      Лицо мужчины превратилось в угрюмую непроницаемую маску, вид у него был такой, как будто все происходящее не имеет к нему никакого отношения.
      – Значит, – продолжал Дункан, – вы приехали сюда, чтобы наказать Найла за преступление, которое он, по-вашему мнению, совершил. С твоей стороны, Макинси, это было не очень умно, ведь ты даже не потрудился выяснить, когда произошло преступление и где в это время находился Кэрри. Может быть, у него есть алиби?
      Макинси бросил на Найла презрительный взгляд.
      – Я не собираюсь ничего выяснять. Погибли три человека, за первое убийство он был осужден, второе сошло ему с рук, а за третье придется ответить. Я этого так не оставлю, – проговорил он и угрожающе двинулся на Найла.
      Дункан приказал Макинси остановиться, наведя на него пистолет, а затем твердо сказал:
      – У тебя есть только подозрения и нет никаких доказательств. Все эти убийства мог совершить кто-то другой.
      – Нет! – вскричал Макинси. – Это сделал он. Дункан уже не слушал его. Повернувшись к Митчеллу, он сказал:
      – Олпин, возвращайся к леди Феннимор и пришли сюда экипаж. Найл не сможет ехать верхом в таком состоянии.
      Найл, который все еще опирался на Фиону, горячо возразил:
      – Черта с два не смогу. Небольшая потасовка не свалит меня с ног, и я прекрасно удержусь в седле.
      Не слушая протестующих слов жены, он, чуть покачиваясь, зашагал к Принцу Чарли. Голова у него кружилась, живот сводило от боли, но все это нужно было перетерпеть. Найл подошел к жеребцу, снял с него одеяло и аккуратно сложил его.
      Дункан, улыбаясь, смотрел на него.
      – Хорошо, Кэрри, ты доказал, что сможешь проделать обратный путь верхом, – обернувшись к Макинси, он заметил: – Ваш отряд может последовать за нами. Захватите с собой следователя, и мы продолжим нашу дискуссию.
      Очень осторожно, держа на мушке сразу шестерых, Дункан сделал Фионе знак. Она поняла брата без слов и быстро подвела к нему скакуна. Не спуская глаз с противников, Дункан вскочил в седло и сказал, обращаясь к Фионе и Найлу:
      – Поезжайте вперед.
      До дома леди Феннимор они добрались без происшествий. Дверь открыл Бен и застыл на пороге, открыв от удивления рот.
      – Миледи, – изумленно проговорил он, – я немедленно позову вашу крестную, – согнув спину, он зашаркал вверх по ступенькам.
      Фиона сердито покачала головой. Лучше бы он принес горячей воды и чистое полотенце, чтобы протереть Найлу израненное лицо. Она вздохнула и нежно сказала:
      – Найл, дорогой, иди в гостиную, я сейчас принесу все необходимое.
      Фиона зашла на кухню и налила в тазик горячей воды, потом она прошла в прачечную и разорвала на полоски одну из тончайших простыней леди Феннимор.
      Когда она вернулась в гостиную, Дункан и Митчелл были уже там. Олпин стоял у окна и внимательно смотрел на Найла, который неподвижно сидел в розовом кресле. Дункан же развалился на изящной кушетке и задумчиво глазел в потолок.
      Фиона закрыла за собой дверь и присоединилась к их компании. Она поставила тазик рядом с креслом Найла и, намочив тонкую ткань водой, принялась осторожно смывать кровь с лица мужа. Фиона действовала очень аккуратно, стараясь не задевать ссадины, но это было не так-то легко, потому что лицо Найла представляло собой один сплошной синяк.
      – Ой! – дернулся Найл, сморщившись от боли.
      – Потерпи, любимый, осталось совсем немного, – как маленького ребенка, уговаривала его Фиона.
      – Говоришь, что любишь, а сама подвергаешь меня таким пыткам, – недовольно проворчал Найл.
      Дункан рассмеялся и заметил:
      – Лучше не спорь с ней. Моя сестра очень упряма и всегда добивается того, чего хочет.
      Фиона угрожающе посмотрела на брата.
      – Не усложняй ситуацию, Дункан, – проговорила она, прикладывая влажную ткань к рассеченной губе Найла, – жаль, что у нас нет пиявок, они отсосали бы кровь, избавив тем самым тебя от опухоли. Но ничего, ты нравишься мне и с распухшей физиономией, – добавила Фиона, нежно целуя мужа. – А услугами доктора ты, конечно же, не хочешь воспользоваться?
      – Никаких врачей, – бурно запротестовал Найл, – лучше расскажи мне, как вы оказались в той роще? Должен признать, что ваша помощь подоспела как раз вовремя, – он лукаво посмотрел на Фиону. – Я как будто оставил тебя в постели и думал, что ты сладко спишь.
      Фиона молча продолжала обмывать его лицо. Закончив, она аккуратно выжала мокрую ткань и только тогда ответила:
      – Я очень волновалась за тебя и не могла оставаться дома, зная, что ты в это время рискуешь жизнью. А Дункана я взяла с собой на всякий случай, и его присутствие оказалось весьма кстати.
      Дункан снова расхохотался:
      – Моя сестрица разбудила меня и, обливаясь слезами, рассказала о твоей дуэли. К счастью, мне известны места, где обычно устраивают поединки, вас мы обнаружили в четвертом из них.
      Найл осторожно откинулся на спинку кресла, устроился поудобнее и сказал:
      – Я твой должник, Макфи. Не последуй ты за своей сестрой, мерзавец Макинси легко превратил бы меня в отбивную.
      Дункан внимательно посмотрел на него своими серебристо-серыми глазами и ответил:
      – Скажи спасибо Фионе. Она трясла меня за плечо до тех пор, пока я не согласился ехать на твои поиски. Она чувствовала, что тебе плохо, и была очень настойчива, – он отвел глаза и добавил, – а что касается лично меня, то я вряд ли поехал бы тебя искать.
      Найл кивнул головой. Чувства Дункана были ему понятны.
      Фиону же жесткая честность брата привела в ярость. Ударив Дункана по руке, она воскликнула:
      – Неотесанный болван! Теперь ты должен защищать Найла. Нравится тебе это или нет, но он член нашей семьи, а нас осталось не так уж много, – она глубоко вздохнула и уже спокойно добавила: – Лучше помиритесь, ссоры не помогут нам выяснить, кто же на самом деле совершил все эти преступления.
      Найл бросил на жену предупреждающий взгляд. Фиона совсем забыла о Митчелле, который молча стоял у окна, внимательно прислушиваясь к их разговору. Нужно как-то выпроводить его, но как?
      – Найл, – решительно заявила Фиона, – тебе пора отправляться в постель.
      Найл удивленно посмотрел на жену.
      – Что это тебе вдруг взбрело в голову? Я прекрасно тебя чувствую, – недоуменно произнес он.
      Фиона бросила на него выразительный взгляд и, не обращая внимания на смеющегося Дункана, настойчиво произнесла:
      – Тебе необходимо отдохнуть и придти в себя. Ты должен подготовиться ко встрече со следователем. Я не сомневаюсь в том, что Макинси вскоре заявится сюда вместе с ним.
      – Злючка, – пробормотал Найл, упираясь локтями в подлокотники кресла и поднимаясь на ноги.
      – Кстати, о следователе, – проговорила Фиона, делая вид, будто только что об этом вспомнила. – Митчелл, что тебе сообщают о ходе расследования убийства Уинтера?
      Митчелл растерянно уставился на нее:
      – Ничего.
      – Может быть, нужно отправить на Боу-стрит сообщение о новом убийстве? А они пусть пришлют нам выявленные ими факты, – предложила Фиона. Немного помолчав, она строго произнесла: – Тебе пора уходить, Митчелл. Найл отправляется в постель, и Дункан, как мне кажется, поступит точно так же, – она бросила на брата лукавый взгляд, – ночью он не успел досмотреть свой чудесный сон.
      Дункан закатил глаза.
      – Нелегко тебе придется, Кэрри. Очень скоро ты окажешься под каблуком моей милой сестрицы.
      Дункан подал Найлу руку, помогая ему идти. Фиона ахнула, увидев, как тяжело дается мужу каждый шаг. Она хотела подхватить его с другой стороны, но тут дверь распахнулась и в гостиную вошла леди Феннимор. Она была полностью одета, только ее волосы были еще накручены на бигуди.
      – Фиона, дорогая, что случилось?
      Вслед за ней вошла графиня. На ней был пеньюар, а густые черные волосы, заплетенные в косу, она уложила вокруг головы. Несмотря на домашнюю одежду, леди Макфи выглядела по-царски.
      – Кто из вас попал в переделку? – спросила она, пристально глядя на сына и зятя. – Ты, Найл, или, может быть, ты, Дункан? – голос ее звучал преувеличенно сердито.
      – Мама, – обидчиво произнес Дункан, – как ты могла такое обо мне подумать? Разве я когда-нибудь доставлял тебе неприятности?