- Боже праведный! - воскликнула она и вырвала газету у него из рук.
      Господин решил, что она внезапно сошла с ума, и не на шутку испугался.
      - Вот, вот, - бормотала она. - Это мой сын. - И она ткнула пальцем в фотографию на первой странице.
      - Да что вы говорите! - обрадовался господин. - Вы мать этого Эмиля Тышбайна? Отчаянный парень! Поздравляю вас, фрау Тышбайн, я восхищен!
      - Восхищаться тут нечего, - сказала парикмахерша и стала читать статью. На первой странице стояло огромными буквами:
      МАЛЕНЬКИЙ МАЛЬЧИК В РОЛИ СЫЩИКА.
      СОТНЯ БЕРЛИНСКИХ РЕБЯТ ПРЕСЛЕДУЕТ ПРЕСТУПНИКА.
      А под заголовком шел захтывающий рассказ о приключениях Эмиля, начиная с вокзала в Нойштадте и кончая Управлением полиции в Берлине. Фрау Тышбайн стала бледной как полотно. И газета в ее руках так и прыгала, словно ее трепал ветер. А ведь окно в купе было закрыто. Господину не терпелось, чтобы она скорее дочитала статью. Но статья была очень длинной - она занимала почти всю первую страницу. И в середине была фотография Эмиля.
      Наконец она отложила газету в сторону, поглядела на своего соседа и сказала:
      - Вот остался один - и тут же выкидывает такие номера! Я ему так наказывала быть осторожным, беречь эти сто сорок марок! Как он только мог поступить так неосмотрительно! Разве он не знает, что у нас нет лишних денег для воров!
      - Видно, он устал. Может, даже вор его загипнотизировал. Такие вещи, говорят, бывают, - сказал господин с газетой. - Но разве вас не восхищает, что мальчишка сумел выпутаться из такого положения? Это же гениально! Просто великолепно! Нет, в самом деле, просто великолепно!
      - Да, конечно, - согласилась польщенная фрау Тышбайн. - Он у меня умница, мой мальчик. Первый ученик в классе. И к тому же такой прилежный. Но подумайте, если бы с ним что-нибудь случилось! У меня от этой истории волосы становятся дыбом, хотя все уже позади. Нет, больше я его никуда не пушу одного. А то я просто умру от страха.
      - Он похоже вышел на фотографии?
      Фрау Тышбайн снова взглянула на газету и сказала:
      - Да. Очень. Он вам нравится?
      - Необычайно! - воскликнул господин с газетой. - Сразу видно, парень что надо. Из него выйдет толк.
      - Вот только сесть ему надо было аккуратней. А то пиджачок весь в складках, - придиралась мать. - Я ему всегда говорю: надо расстегнуть пуговицы, прежде чем сесть. Но он забывает!
      - Если у него нет других недостатков... - рассмеялся господин.
      - Да, недостатков у моего Эмиля, собственно говоря, нет, - призналась фрау Тышбайн и даже высморкалась от умиления.
      Потом господин сошел. Он оставил ей газету, и она все читала и перечитывала приключения Эмиля, пока поезд не остановился на вокзале Фридрихштрассе. Она успела прочитать эту статью ровно одиннадцать раз.
      Когда поезд остановился, она увидела на перроне Эмиля; на нем был, в честь мамы, выходной костюм. Эмиль бросился ей на шею с криком:
      - Ну, что ты на это скажешь?
      - Только не задавайся, хвастун!
      - Ах, фрау Тышбайн, как я рад, что ты приехала! - сказал Эмиль и взял ее под руку.
      - От всей этой беготни твой костюм не стал лучше, - заметила мама. Но она не сердилась, это было ясно.
      - Если ты захочешь, у меня будет новый костюм.
      - Каким образом?
      - Один магазин намерен подарить мне, Профессору и Густаву новые костюмы, а потом сообщить в газете, что мы, юные сыщики, покупаем себе костюмы только у них. Одним словом, реклама. Понимаешь?
      - Да, понимаю.
      - Но мы, скорее всего, откажемся, хотя могли бы вместо скучных костюмов получить каждый по новому футбольному мячу, - рассказывал Эмиль. - Потому что, знаешь, мы считаем, что вся эта шумиха, которую вокруг нас подняли, просто глупа. Пусть взрослые этим занимаются, они ведь часто бывают такими чудными. Но для детей это не подходит.
      - Браво!c-cвоскликнула мама.
      - Деньги дядя спрятал. Тысяча марок! Здорово, правда? Прежде всего мы купим электрическую сушилку для волос. И тебе шубу на меху. А мне что? Это я еще обдумаю. Может, все же футбольный мяч. А может, фотоаппарат. Посмотрим.
      - Я думаю, лучше деньги эти сберечь, положить в банк. Потом они могут тебе очень пригодиться.
      - Нет, мы обязательно купим тебе сушилку и шубу. То, что останется, можно отнести в банк, если хочешь.
      - Это мы еще обсудим, - сказала мама и сжала его локоть.
      - Ты знаешь, во всех газетах помещены мои фотографии, и повсюду напечатаны обо мне длинные статьи.
      - Одну я уже прочла в поезде. Я сперва очень волновалась, Эмиль! С тобой ничего плохого не случилось?
      - Да что ты, мама! Наоборот, это было так здорово! Я тебе потом все по порядку расскажу. Но сперва ты должна познакомиться с моими друзьями.
      - А где они?
      - На Шуманштрассе. У тети Марты. Она вчера тут же стала печь яблочный пирог. И мы пригласили всю компанию, они сидят сейчас там и веселятся.
      И в самом деле, у Хаймбольдов было полным-полно гостей. Пришли и Густав, и Профессор, и Крумбигель, и братья Миттенцвай, и Вторник, и Герольд... Ну и все остальные. Стульев не хватало.
      Пони-Шапочка бегала с огромным кофейником от одного к другому и разливала какао. А яблочный пирог тети Марты был такой вкусный, что ни в сказке сказать, ни пером описать! Бабушка сидела на кушетке и смеялась. Она помолодела на десять лет.
      Когда появились Эмиль с мамой, началась длинная церемония приветствий. Фрау Тышбайн подала каждому мальчику руку и поблагодарила всех за то, что они так хорошо помогли ее Эмилю.
      - Значит, договорились? - сказал Эмиль ребятам. - Мы откажемся от костюмов и от мячей. Мы не позволим, чтобы нас использовали для рекламы. Так, что ли?
      - Точно! - крикнул Густав и загудел так громко, что все цветочные горшки тети Марты задребезжали.
      Потом бабушка постучала ложкой о свою чашку с золотым ободком, встала и сказала:
      - Слушайте внимательно, молодцы. Я хочу сказать речь. Пожалуйста, не воображайте, я не собираюсь вас хвалить. Вас и без меня до того захвалили, что у вас, наверно, голова пошла кругом. От меня этого не ждите. Нет, не ждите!
      Дети совсем притихли, даже жевать перестали.
      - Выслеживать вора, - продолжала бабушка, - гнаться за ним по пятам и в конце концов окружить его, когда вас сто человек, - невелика заслуга. Может, вам это неприятно слушать, но это так. Но среди вас сидит мальчик, который тоже хотел бы ловить господина Грундайса, хотел бы нарядиться, как Густав, в зеленую ливрею и все разузнать в гостинице. Но он остался дома, потому что взялся дежурить у телефона. Да, только потому, что он за это взялся.
      Все посмотрели на Вторника. Он сидел красный как рак от смущения.
      - Совершенно верно. Я имею в виду маленького Вторника. Совершенно верно! - сказала бабушка. - Он два дня не отходил от телефона. Он знал, в чем заключается его долг. И он его выполнил, хотя ему это дело было не по душе. Вот это замечательно! Понятно? Вот это замечательно! Пусть он вам послужит примером! А теперь давайте все встанем и крикнем: "Да здравствует маленький Вторник!"
      Мальчишки вскочили, Пони-Шапочка сложила руки раструбом. Тетя Марта и мама Эмиля пришли из кухни. И все закричали:
      - Да здравствует Вторник! Ура! Ура! Ура!
      Потом все снова сели. И маленький Вторник набрал воздуха и сказал:
      - Спасибо. Но это вы зря. Любой из вас поступил бы точно так же. Ясно?! Настоящий мальчишка всегда делает то, что надо. И все!
      Пони-Шапочка высоко подняла огромный кофейник и крикнула:
      - Эй, люди, кому еще налить? Давайте теперь выпьем за Эмиля!
      Глава восемнадцатая
      КАКОЙ УРОК ИЗ ЭТОГО МОЖНО ИЗВЛЕЧЬ?
      К вечеру ребята простились. И Эмиль торжественно обещал, что придет завтра после обеда вместе с Пони-Шапочкой к Профессору. Потом домой пришел дядя Хаймбольд и сели ужинать. А после ужина дядя передал фрау Тышбайн тысячу марок и посоветовал положить их в банк.
      - Я так и собиралась, - сказала парикмахерша.
      - Нет! - воскликнул Эмиль. - Тогда мне это не доставит никакой радости. Мама должна купить себе электросушилку и шубу. В конце концов это ведь мои деньги. Я могу потратить их, как хочу. Так или не так?
      - Ты вовсе не можешь сделать с ними, что хочешь, - объяснил дядя Хаймбольд. - Ты еще ребенок. И поэтому решать, что делать с деньгами, может только твоя мама.
      Эмиль встал из-за стола и отошел к окну.
      - До чего же ты не чуткий, Хаймбольд! - сказала Пони-Шапочка своему отцу. - Да разве ты не видел, как Эмиль радовался, что может сделать маме подарок? Вы, взрослые, иногда до того недогадливы, что просто диву даешься!
      - Конечно, надо купить сушилку и шубу, - сказала бабушка. - Но то, что останется, вы отнесете в банк, ведь верно, мой мальчик?
      - Да, - ответил Эмиль. - Ты согласна, мамочка?
      - Если ты так настаиваешь...
      - Завтра утром отправимся за покупками. Ты, Пони, пойдешь с нами? спросил Эмиль, и было видно, что он очень доволен.
      - А ты, верно, думал, что я буду в это время считать мух на потолке, так, что ли? - ответила кузина. - Но ты тоже должен себе что-нибудь купить. Если тетя Тышбайн получит эту сушилку, то ты себе должен купить велик, понятно? Чтобы не ломать велосипед своей кузины.
      - Эмиль, - встревоженно спросила фрау Тышбайн, - ты что, сломал велосипед Пони?
      - Да что ты, мама, я просто чуть-чуть опустил седло - оно у нее всегда поднято слишком высоко, чтобы мчаться, как гонщик. Фасонит, и все!
      - Сам ты фасоня! - крикнула Шапочка. - Если ты еще раз опустишь седло, мы поссоримся.
      - Если бы ты не была девчонкой, я бы тебя сейчас отлупил, деточка. А кроме того, я не хочу сегодня портить себе настроение, но учти: не тебе решать, что я куплю, а что - нет.
      И Эмиль упрямо засунул руки в карманы.
      - Не ссорьтесь и не деритесь. Лучше уж сразу выцарапайте друг другу глаза, - миролюбиво посоветовала бабушка.
      Попозже вечером дядя Хаймбольд вышел погулять с собакой. Собственно говоря, у Хаймбольдов не было никакой собаки, но, когда отец по вечерам выходил выпить кружку пива, Пони всегда говорила: "Пошел погулять с собакой".
      Бабушка, обе мамы, Пони-Шапочка и Эмиль сидели вместе в комнате и обсуждали события двух последних дней, которые принесли столько волнений.
      - А может, вся эта история чему-нибудь нас научит?
      - Конечно, - сказал Эмиль. - Меня, например, тому, что людям нельзя доверять.
      - Глупости, - проворчала бабушка. - Все как раз наоборот. Все как раз наоборот.
      - Глупости, глупости, глупости, - пропела Пони-Шапочка и проскакала на стуле по комнате.
      - Так ты считаешь, что из всего этого нельзя извлечь ничего полезного? - спросила тетя Марта.
      - Почему? Можно, - сказала бабушка.
      - Что же? - спросили все в один голос.
      - Деньги надо посылать только по почте! - И бабушка захихикала мелодично, как музыкальный ящик.
      - Ура! - закричала Пони-Шапочка и проскакала на стуле в свою комнату. Пора было ложиться спать.