– Огромное спасибо.

Драммонд рассмеялся.

– Здорово ты умеешь флиртовать с дамами, Гейдж.

– Опыт работы в отделе по связям с общественностью, – вздохнул Гейдж, нажимая на кнопку под номером шесть. – Помню, в старые добрые времена можно было просто выбить ногой дверь, сломать пару ребер, пристрелить собаку... а теперь приходится расшаркиваться: "Пожалуйста...", "Благодарю вас...". Да-а, Драм, нет уже той изюминки в нашей работе, что была раньше.

– Да? – прохрипел в динамике мужской голос.

Гейдж взглянул на Драммонда. Казалось, в одном этом слове выразился весь ужас, охвативший человека.

– Господин Киган... Том? Это лейтенант Гейдж... из полицейского участка Западного округа Лос-Анджелеса. – Молчание. – Том?

– Что вам нужно, лейтенант?

– Со мной доктор Драммонд. Мы хотели бы поговорить с вами.

– Доктор Драммонд? – недоверчиво переспросил Киган.

Драммонд приблизился к динамику.

– Том, нам нужно кое-что сказать вам. Можно войти?

Послышалось жужжание, потом щелчок.

В Лос-Анджелесе немало зданий, весьма непривлекательных снаружи, но поражающих прекрасными интерьерами. Домовладелец с большей охотой тратит деньги на внутреннюю отделку квартир, чем на косметический ремонт фасада. Увы, здание на Ломита-стрит, 459 к этому разряду не относилось.

– Боже мой, – простонал Гейдж, едва они вошли в холл.

Небольшой ничем не примечательный квадратный холл освещался лампочкой без плафона. Слева бетонная лестница, под ней мешки и коробки с мусором. Гейдж направил луч фонаря в ту сторону, и тут же что-то метнулось в темноту, проскребло когтями по пластиковым мешкам.

– Должно быть, у них сегодня "санитарный день", – сказал Гейдж. – Похоже, собираются вынести эту гору на улицу.

Пройдя по узкому коридору, Гейдж и Драммонд спустились вниз. Гейдж освещал фонарем двери комнат, отыскивая нужный номер. По мере того как они продвигались вперед, усиливался резкий кухонный смрад, ощущалось еще какое-то зловоние. Наконец в самом конце коридора они и отыскали дверь Кигана.

– "Господи, благослови Америку"[3], – пробормотал Гейдж, постучав в дверь. – А меньше двух миль отсюда люди покупают своим пуделям бриллиантовые серьги и испытывают глубокое душевное потрясение, если у них ломается ноготь.

– Кто там? – послышался голос Кигана за легкой закрытой дверью.

– Все тот же лейтенант Гейдж, Том.

Послышались звуки отодвигаемого дверного засова, снимаемой цепочки. Жалкие, никчемные меры безопасности: одним ударом ноги можно было бы вышибить всю дверную коробку. Удивленно вскинув брови, Гейдж посмотрел на Драммонда.

– Боится до смерти. Банковское ограбление или что-то еще?

– Сделаю все, чтобы узнать причину.

Дверь приоткрылась. Затравленный взгляд скользнул по ним; увидев Драммонда, Киган, казалось, облегченно вздохнул. Потом открыл дверь пошире и впустил их.

Гейдж и Драммонд переглянулись. Удивление и смущение охватило их обоих, едва они окинули взглядом жилище Кигана. Небольшая комнатка. Налево через открытую дверь видна ванна. Кухонька чуть больше встроенного шкафа для одежды. Комната – жалкое подобие жилища. Узкая кровать напротив двери служила, очевидно, и стулом – ни кресла, ни стульев в комнате не было. У кровати – обшарпанный журнальный столик, заваленный пустыми банками из-под пива и консервов. На краю примостилась оловянная пепельница, доверху наполненная окурками. Справа – комод, на нем старенький телевизор. У стены притулился пустой платяной шкаф.

Убожество жилища поражало. Но еще больше поразила Драммонда и Гейджа стена за кроватью. От пола до потолка она была оклеена фотографиями, вырезками из книг и журналов, изображавшими эпизоды войны во Вьетнаме.

Увидев эту стену, Драммонд и Гейдж снова переглянулись.

– Привет, Том. Рад тебя видеть, – улыбнулся Кигану Драммонд и протянул руку.

Киган стоял перед ними небритый, босой, в красной рубашке и джинсах. Лицо морщинистое, одутловатое. Казалось, нежданные гости вырвали этого человека из сна. В глазах его не было страха – в них затаилось то же самое выражение беспокойства, которое Драммонд заметил еще в полицейском участке. У Кигана был взгляд человека, потерявшего контроль над собой и контакт с внешним миром.

Драммонд часто наблюдал такое же выражение глаз у больных шизофренией в психиатрических лечебницах. Может, и с Киганом та же беда? Может, именно этим объясняется его странное поведение и болезненная реакция на регрессию. Неспособные к концентрации внимания, больные шизофренией, как правило, не поддавались гипнозу. Так же как и Киган. Тогда в его поведении ничего странного.

Драммонду еще больше захотелось помочь этому человеку. Но не только. Киган вызывал у него огромный интерес.

– Том, – начал наконец Драммонд, – у меня есть к вам предложение. Вы просили меня помочь вам, и я непременно это сделаю. Но мне не хотелось бы откладывать первый сеанс до следующего понедельника. У меня частная практика в Палм-Дезерт, недалеко от Палм-Спрингс, в долине Коачелья. Я бы хотел, чтобы мы поехали туда вместе прямо сейчас. Я устрою вас в комфортабельном мотеле недалеко от своего офиса и буду навещать каждый день. Вы не против?

Киган безучастно посмотрел на Драммонда:

– Прямо сейчас?

– Да. Часа за два мы туда доберемся. Вы работаете? Отпрашиваться вам не надо?

Киган качнул головой. Глаза его радостно заблестели.

– Конечно, я поеду с вами, доктор. А надолго?

– Не знаю. Все зависит от того, как пойдут дела. Вам нужно предупредить кого-нибудь, что вы уезжаете? Друга... Родственника?

Во взгляде Кигана вновь появилась какая-то неуверенность, неопределенность.

– Нет...

– Хорошо. Возьмите с собой все, что потребуется.

Возможность поскорее уехать отсюда, иметь надежную поддержку и немедленно начать лечение вселила уверенность в Кигана и как бы зарядила его благотворной энергией. Он засуетился, открыл высокий комод, достал оттуда простенький чемодан, уложил в него несколько свитеров, рубашки, нижнее белье, надел носки и поношенные ботинки.

– Том, – снова обратился к нему Драммонд, – нет ли у вас какого-нибудь мешка для мусора? Вас некоторое время не будет, так что хорошо бы выбросить весь этот хлам.

– Конечно, – сказал Киган, принес с кухни мешок, сгреб в него банки с журнального столика, опорожнил пепельницу, потом вернулся на кухню и выгреб все из холодильника.

Наблюдая за Киганом, Драммонд отметил, что тот воспрянул духом, координация движений была нормальной. Киган прекрасно владел своим телом, не было и намека на судороги. "Это потому, – думал Драммонд, – что Киган сосредоточился на настоящем. Все его проблемы связаны только с прошлым. И именно там, в прошлой жизни, следует искать разгадку".

– Ванная комната, Том... бритвенный прибор, зубная щетка?.. Может, сходите на дорожку в туалет?

– Разумеется.

Киган зашел в туалет, закрыв за собой дверь.

– Чисто сработано, – улыбнулся Гейдж. – Вот что значит сила внушения.

– Мне бы не хотелось говорить в его присутствии об этом. – Драммонд показал на стену с вырезками и фотографиями. – Что ты об этом думаешь?

Гейдж пожал плечами.

– Интересуется войной.

– Видимо, он травмирован сценами насилия. Проверь, Дик, не служил ли он в армии. Узнай поподробней и позвони мне. С этого мы, пожалуй, и начнем копать его прошлое. Возможно, есть ключ к разгадке.

– А ты обратил внимание, как изменился парень, когда ты пообещал увезти его отсюда?

– Это потому, что я вселил в него надежду. Да и мне самому это дает надежду. Я чувствую, его мозг задет, изменения эти не органические. Если к нему вернется память, все будет в порядке. Ты еще прижмешь тех ребят с Мар-Виста.

Из туалета послышался звук спускаемой воды. Вышел Киган с пластиковым пакетом в руке, бросил пакет в чемодан и закрыл его.

– Я готов, – сказал он.

– Сколько у вас ключей от двери, Том? – спросил Драммонд.

Киган нахмурился.

– Два от входной двери и два от квартиры.

– Если вы дадите один комплект лейтенанту, он последит за вашей квартирой. Не возражаете?

– Конечно нет.

Стоя за спиной Кигана, Гейдж улыбался и одобрительно кивал головой. Когда Том уедет, он на досуге сможет повнимательней осмотреть это жилье.

Киган протянул связку ключей.

– Ничего из вещей не забыли? – спросил Драммонд.

Киган осмотрел комнату, на какое-то мгновение взгляд его остановился на стене, оклеенной вырезками и фотографиями, он покачал головой.

– Нет.

– Тогда вперед.

Ведя автомобиль по автостраде И-10, Драммонд сразу заметил некую двойственность в поведении Кигана по отношению к нему, Драммонду, или к тому факту, что они остались вдвоем. Он понимал, что один на один с кем-то и в присутствии третьего лица люди ведут себя по-разному. Поэтому ожидал, что отношение Кигана к нему изменится, когда они распрощаются с Диком Гейджем. Но столь разительной перемены не предвидел. Киган, сидевший на заднем сиденье, явно нервничал, словно боялся Пола или чего-то связанного с его профессией, но все же чувствовалось, что в целом Том не возражал против сложившейся ситуации.

Драммонд вспомнил, что испытывал в студенческие времена, когда вдруг оказывался один на один с преподавателем или видным психиатром. Иное дело, когда рядом были другие студенты. А как он нервничал, когда преподаватель сосредоточивал все внимание на нем одном! Припомнив все это, Драммонд сосредоточился на том, чтобы убрать барьер между ним – а возможно, и его званием врача – и Киганом.

– Вам приходилось бывать в Палм-Спрингс, Том?

– Нет, доктор.

Драммонд посмотрел на Кигана и улыбнулся.

– Лучше называйте меня по имени. Нам придется много времени проводить вместе. Мне хотелось бы, чтобы мы стали друзьями. "Доктор" – по-моему это звучит слишком официально. Ты согласен?

Киган улыбнулся нервной вымученной улыбкой и все так же беспокойно потирал руки, лежащие на коленях.

– А вообще вам приходилось бывать в пустыне?

– Нет, – ответил Том. Потом, немного помедлив, добавил: – Не помню. – В голосе его слышались истерические нотки.

– Расслабьтесь, Том, – спокойно и мягко сказал Драммонд. – Я вовсе не собираюсь ничего у вас выспрашивать. Просто разговариваю. Если хотите, я замолчу. Но вам еще далеко до дома, и я подумал...

– Нет, говорите. Я ничего не имею против. Просто... Я ничего не знаю... ничего не могу вспомнить...

Драммонду показалось, что Киган на грани срыва.

– Все нормально, постарайтесь расслабиться. – Драммонд обернулся и, взяв Кигана за руку, крепко сжал ее. – Послушайте, я больше не стану задавать вам вопросов о вашем прошлом, не буду спрашивать, чем вы занимались, где были или что вам известно. Хорошо? Так что не нужно беспокоиться. Я буду просто говорить, а вы, если хотите, присоединяйтесь ко мне.

Некоторое время они ехали молча. "Даймлер" несся по автостраде, урча мотором. Только за пределами города движение на трассе стало спокойным и размеренным.

– Прекрасный автомобиль, – произнес наконец Киган, выведя Драммонда из раздумья.

– Рад, что он вам понравился, – улыбнулся Пол и уже собрался было спросить Кигана, водит ли он сам машину, как тут же мысленно одернул себя. – Он специально рассчитан на американские дороги. Если бы не ограничения скорости, мы добрались бы за час.

Снова наступило молчание. Комфортабельный салон и плавный ход мощного автомобиля убаюкивали. Драммонд взглянул на Кигана: глаза его были закрыты, голова запрокинута, как во время гипнотического транса.

Драммонд вновь испытал прилив симпатии к Кигану, такому нервному, уязвимому. Как же, видно, исковеркала жизнь этого человека!

С детства Драммонду не давали покоя вопросы о смысле жизни. В конечном итоге Пол остановился на научном объяснении жизни как взаимодействия химических элементов. И тем не менее этим все не исчерпывалось. Драммонд был убежден, что жизнь дана человеку для радости, а не для бесконечных терзаний.

Негативное воздействие на людей оказывают не события сами по себе или обстоятельства, а то, как люди относятся к ним, как реагируют на них. И причина причин кроется в сознании человека. Реакция Кигана на события, имевшие место в прошлом, создавала в его душе собственный маленький ад. Драммонду предстояло высвободить это "нечто" из подсознания, вывести его на уровень сознания и помочь Кигану изменить свое отношение к этому "нечто".

От резкого толчка Киган проснулся. Глаза его неотрывно смотрели в какую-то точку на освещенной дороге.

– Там, наверху, – зашептал он, – рядом с богами... магический взгляд... он хилер[4]...

Драммонд взглянул на Кигана, заметил, как напряглись его мышцы, задрожал каждый мускул. И хотя теперешнее состояние его не шло ни в какое сравнение с тем, что было во время сеанса гипноза, тем не менее оно было ужасно.

– Том, вы не спите?

– Конечно, не сплю. Он умеет врачевать своим магическим взглядом... по телевизору. Он вылечил его.

– Кто кого вылечил?

– Вы не верите? Это большое стадо людей. Вы думаете, они дураки? Нет, они не дураки. Пойдите, сядьте рядом с ними, поговорите, и вы кое-что узнаете.

– Где они, Том? Кто эти люди?

– Мои друзья. Они хотят приютить меня, помочь мне, как и вы.

– Расскажите мне о своих друзьях, опишите их. Мне очень интересно.

– Вы это только говорите. Вы покровительствуете мне.

– Нет, я действительно...

Киган визгливо расхохотался.

– Золотой отец. Два отца... дряблый отец и золотой отец. Вы как золотой отец. Почему вы не носите золото? Золото лечит все. Я хочу вставить себе золотой зуб. Я вырву все зубы и вставлю золотые. У меня нет одежды. Эти ублюдки украли всю мою одежду.

– Какие ублюдки, Том? – спросил Драммонд, поняв, что Киган из сонного состояния перешел в состояние психоза, соскользнул в нереальность, которая, возможно, уходит корнями в действительность.

У Драммонда снова мелькнула мысль о шизофрении. А вдруг Киган действительно болен? Тогда незачем везти его в долину, пустая это трата времени, лучше побыстрее поместить его в госпиталь.

И вдруг:

– Пол, а можно послушать музыку по радио?

Драммонд взглянул на него. Лицо Кигана было спокойным, мышцы расслаблены, никакой напряженности.

– Ну конечно. – Пол поймал тихую инструментальную музыку, в которой отчетливо звучали аккорды гитары. – А какую музыку ты любишь?

– Всякую. Она помогает мне расслабиться.

Музыка действительно подействовала на Кигана успокаивающе. Он опять откинул голову, закрыл глаза, руки его спокойно лежали на коленях.

– Том, вы не хотите рассказать мне о своих друзьях? Я очень хотел бы узнать о них, – решился спросить Драммонд.

– У меня нет друзей. Вообще никого нет.

– Расскажите о тех, кого вы упомянули несколько минут назад, когда проснулись.

Киган покачал головой, глаза его были по-прежнему закрыты.

– Наверное, мне что-то приснилось.

И вдруг Драммонда осенило. Может быть, все эти нелогичные излияния Кигана не имеют никакого отношения к его психическому состоянию? Может, он просто вспоминает реальные события? В состоянии бодрствования эти воспоминания подавлены, но в сонном они оживают.

Драммонд придерживался гипотезы Юнга[5], согласно которой психика человека, чтобы сбалансировать свое состояние, продуцирует сновидения. Допустим, Китая запрограммирован на то, чтобы забыть некоторые моменты своего прошлого, тогда не исключено, что его психика через сновидения пытается противостоять пагубному воздействию такой программы. Вполне возможно, что сновидения Кигана послужат ключом к разгадке его прошлого.

– Ты часто видишь сны, Том?

– Постоянно. И все время кошмары.

– Какие?

– Никогда не могу вспомнить. Иногда проснусь весь в поту и говорю себе: этот сон надо запомнить, потому что снилось очень явственно. А утром проснусь – и ничего не помню.

– Знаешь, Том, я хотел бы попросить тебя кое о чем. Я дам тебе бумагу и ручку. Когда ты увидишь сон и проснешься, сразу же запиши, что приснилось. Не важно, в котором часу, Включи свет и запиши. Ты выполнишь мою просьбу? Это может оказаться очень полезным для восстановления памяти.

– Хорошо, доктор... то есть Пол.

Драммонд улыбнулся.

– Вот и прекрасно. Ты постепенно осваиваешься. Расслабься, слушай музыку. Мы примерно на полпути к долине. Если хочешь, можешь соснуть. Вдруг, пока мы добираемся до Палм-Дезерт, тебе приснится хороший сон?

Мощный автомобиль легко и плавно пролетал милю за милей. Музыка звучала почти непрерывно до одиннадцати часов. Потом начались "Новости".

Передавали свежие сообщения о предвыборной кампании.

"Выступая сегодня вечером перед двухтысячной аудиторией рабочих автомобильной компании в Детройте, кандидат от республиканцев Джек Крейн продолжил свои нападки на оппонента Милтона Бёрна, обвинив его в мягкотелости по отношению к преступникам и в жесткой политике в отношении налогоплательщиков".

Послышался грохочущий голос Джека Крейна.

"Вы, уважаемые сограждане, знаете истинную цену деньгам. Если бы меня спросили: "Кто есть настоящий налогоплательщик?" – я бы без колебаний ответил: – "Рабочие автомобильной промышленности Детройта". Американский рабочий как проклятый трудится за свою зарплату, отдает последний цент на уплату налогов, и он вправе спросить: а что я имею за свои деньги? Ну что ж, друзья мои, позвольте сказать мне, что вы получите от сенатора Милтона Бёрна, которому наплевать на ваши деньги..."

Краем глаза Драммонд заметил, что Кигана внезапно охватило беспокойство. Не открывая глаз, Том запрокинул голову, лицо исказилось, словно его мучили кошмары. Он застонал, потом что-то зашептал, явно негодуя, и крепко сжал кулаки. Затем Киган вдруг широко открыл глаза, бросил на Драммонда бешеный взгляд, протянул вперед руки и выключил приемник.

– Господи! – Драммонд буквально подскочил в кресле и от неожиданности резко крутанул руль. Машину бросило в сторону.

Выровняв автомобиль, Драммонд взглянул на Кигана. Тот съежился и в ярости зажал уши руками.

– Том... что случилось? Давай говори! Скажи мне, что тебя так напугало? Сон? Кошмары?

Киган, не отнимая рук от ушей, нерешительно покачал головой.

– Я не знаю. – В глухом рыдании, вырвавшемся из его груди, слышались отчаяние и безысходность. – Что-то происходит с моей головой, доктор. Я не знаю, что со мной!

– Хорошо, Том, успокойся, все будет в порядке. Я обещаю тебе. Приляг и расслабься. Давай приляг.

Киган вздохнул, откинулся в кресле, закрыл глаза. По щекам его текли слезы.

– Послушай, – обратился к нему Драммонд. – Я думал поселить тебя в мотеле рядом со своим офисом, но сейчас мне пришла в голову идея получше. У меня есть комната для гостей. Очень неплохая и очень удобная. Если ты не против, можешь пожить там.

– Конечно. Как скажете, доктор, – прошептал Киган. – Только сделайте что-нибудь с моей головой! – Киган уже дремал от усталости, но продолжал повторять: – Только сделайте что-нибудь с моей головой!

Всю оставшуюся часть дороги Киган спал спокойно. И целый час, пока они ехали, Драммонд мысленно перебирал различные версии, строил различные предположения и догадки. Почему сообщение по радио вызвало у Кигана такую реакцию? И на что именно он среагировал? На сообщения? А может, информация из "Новостей" как-то перекликается с его кошмарами? Или Киган попросту психически болен? Может, у него действительно шизофрения? Не показать ли его в клинике психиатру?

Они уже подъезжали к дому, а Драммонд так и не пришел к какому-либо заключению о состоянии психики этого печального, измученного кошмарами человека. Остановившись у дома, Драммонд на какое-то время задержался в машине, разглядывая себя в зеркало заднего вида. Обычно, когда его охватывала нерешительность, неуверенность, он отпускал поводья, целиком полагаясь на подсознание. И на этот раз внутренний голос подсказал ему: "Остынь. Поработай с Киганом хотя бы двое суток. И понаблюдай, что происходит".

"Так и сделаю", – решил Драммонд и осторожно растолкал спящего Кигана.