Брюс СТЕРЛИНГ
      ГЛУБИННЫЕ САДЫ
      Перевод О.Д.Прияткин
      раулер Мирасоль скакал по колдобинам Моря Адриана под истерзанным марсианским небом. Близ границ тропосферы на бледно-сиреневом фоне извивались грязные ленты струйных течений. Мирасоль наблюдала за ветром сквозь изъеденное песком, почти матовое лобовое стекло. Ее преобразованный мозг предлагал череду визуальных аналогий: змеиные гнезда, сети, полные темных угрей, паутина черных артерий.
      С утра краулер упорно спускался на равнину Эллады, и атмосферное давление возрастало. Марс лежал под толстым воздушным одеялом, как больной в лихорадке, истекая подпочвенным льдом.
      На горизонте под извечными письменами струйных течений с головокружительной скоростью поднимался грозовой фронт.
      Мирасоль эту равнину не знала. Восстановительный лагерь, закрепленный за ее группой, паттернистами, располагался в северной части Большого Сырта. Ветры там были обычным делом и достигали двухсот миль в час, и их загерметизированный лагерь трижды оказывался погребенным под барханами.
      Мирасоль понадобилось восемь дней непрерывного передвижения, чтобы достичь экватора.
      Сверху, из заоблачных высот, Властители помогали ей держать курс. Их орбитальный город-государство, Терраформ-Кластер, был узловым центром системы спутников слежения. Оказывая Мирасоль помощь, Властители тем самым давали ей понять, что она находится под их неусыпным оком.
      Краулер резко накренился - шесть его острых ног заскребли по крутому склону ямы. Мирасоль внезапно увидела в стекле отражение своего лица бледного, напряженного, с мечтательно погруженными в себя темными глазами. Это было неприметное лицо, красивое обезличенной красотой, характерной для шейперов. Она протерла глаза пальцами с обгрызенными ногтями.
      На востоке на большой высоте отплыла в сторону большая, висящая прямо в воздухе земляная глыба, и показалась Лестница В Небо - мощный якорный канат с Терраформ-Кластера.
      Над поясом ветров канат исчезал из виду в металлическом блеске Кластера.
      Мирасоль смотрела на нависший над планетой город со смешанным чувством зависти, страха и уважения. Ей еще не случалось оказаться так близко к Кластеру или к столь важной для них всех Лестнице, соединявшей Кластер с поверхностью Марса. Как и большая часть молодого поколения ее группы, она ни разу не бывала в космосе. Властители бдительно держали их на карантинном положении в лагере на Сырте.
      Жизнь пришла на Марс нелегко. Сотню лет Властители с Терраформ-Кластера бомбардировали поверхность планеты гигантскими глыбами льда. Этот проект "планетарной инженерии" был самым масштабным, дерзким и успешным деянием человека в космосе
      Колоссальной силы удары пробили огромные кратеры в марсианской коре и выбросили в жиденькую атмосферу планеты тонны пыли и пара. С ростом температуры глубинные океаны, скованные вечной мерзлотой, с ревом вырвались на поверхность, образовав переплетения оврагов и необъятные поля жидкой грязи, гладкие и неживые, как телевизионный экран. На этих просторах и на скованных морозом стенах каналов, на скалах и в кратерах расплодился трансплантированный лишайник - и стал бурно захватывать территорию, пожирая всё и вся. На ступени Эридания, в извилистых каньонах Копрата, в сырых и стремительно убывающих зонах полярных льдов поверхность покрывали колоссальные и цепкие заросли зловещего вида. Для неживой природы это было настоящим экологическим бедствием.
      По мере того как набирал силу "терраформинг" - программа оземеливания Марса, - росло и могущество Терраформ-Кластера.
      Будучи нейтральным пунктом в междоусобных войнах человечества, ТК был жизненно важен для финансистов и банкиров каждой из сторон. Даже инопланетяне-Инвесторы, эти несказанно богатые рептилии, свободно путешествующие по Вселенной, сочли ТК полезным и почтили его своим покровительством.
      И тем временем как граждане ТК, Властители, наращивали свою мощь, мелкие группировки слабели и оказывались в их власти. На Марсе оказалось множество групп-банкротов, которые, попав в финансовую зависимость от плутократов ТК, были переселены на поверхность планеты.
      Потерпев поражение в космосе, переселенцы были вынуждены пользоваться благотворительностью Властителей, которые поручили им заняться экологией глубинных садов. Десятки групп жили на карантинном положении в безрадостных восстановительных лагерях, обособленно друг от друга, скудно и невесело.
      А прозорливые Властители пользовались своей властью весьма искусно. Неожиданно для самих себя группировки оказались погрязшими в темные биоэстетические дебри философии постгуманизма, постоянно подвергаясь развращающему воздействию телевидения Властителей, учений Властителей, культуры Властителей. Со временем даже самая стойкая группа будет сломлена и поглощена культурой ТК. Тогда членам группы разрешат покинуть лагерь и подняться по Лестнице.
      Но сначала придется доказать свое право на это. Такую возможность паттернисты ждали долгие годы. Наконец она появилась в виде турнира на кратере Ибис - экологического состязания между группами, победители которого получат право на статус Властителей. Шесть групп послали своих представителей к древнему кратеру Ибис, и каждый был вооружен сильнейшими биотехнологиями. Это будет война глубинных садов, а призом станет Лестница.
      Краулер Мирасоль полз вдоль расселины по каменистой пересеченной поверхности, где вечная мерзлота, оседая, оставила карсты и карстовые воронки. Через два часа расселина внезапно кончилась, и перед Мирасоль вырос горный хребет из массивных глыб и валунов. На некоторых проступал глянец расплава, образовавшегося при ударе, другие были в пятнах лишайника.
      Когда краулер полез вверх по склону, выглянуло солнце, и Мирасоль увидела внешний ободок кратера, причудливо разрисованный зеленью лишайников и сияющий белизной снега.
      Уровень содержания кислорода неуклонно возрастал. Теплый влажный воздух сочился из-под карниза кратера, оставляя тонкую пленку изморози. Сюда со скоростью пятнадцати километров в секунду рухнул астероид с колец Сатурна весом в полмиллиона тонн. Но затем на протяжении двух столетий дождь, ползучие ледники и лишайники грызли вершину кратера - и рваные края давней раны сгладились и зарубцевались.
      Краулер с трудом поднимался по бороздчатому желобу ледникового русла. Вдоль желоба завывал, как на похоронах, холодный горный ветер, а по стенкам к обнаженным прожилкам льда лепились цветущие заплаты лишайника.
      На некоторых камнях виднелись полоски отложений из древних марсианских морей. Ударная волна подняла их на поверхность и перевернула.
      Была зима - время подстригать глубинные сады. Ненадежная осыпь вокруг кратера была скована смерзшейся грязью. Краулер обнаружил ледник и, цепляясь, пополз по ледяной поверхности вверх. Сырой склон был испещрен сотнями красно-белых складок, образованных зимним снегом и летней пылью, занесенной сюда ветрами. С годами полосы покоробились и пошли пузырями по гладкой поверхности ледника.
      Мирасоль достигла гребня. Краулер, как паук, побежал по заснеженной кромке. Внизу, в чаше кратера глубиной в восемь километров, кипел воздушный океан.
      Мирасоль изумленно смотрела. Внутри этого гигантского воздушного поддона диаметром в двадцать километров величественные дождевые облака, образовав разомкнутое кольцо, влачили свои темные шлейфы по зеркальной глади линзовидного моря, словно герцогини, танцующие кадриль на паркетном полу бальной залы.
      Густые желто-зеленые мангровые леса окаймляли мелкое море и захватывали расположенные в центре островки. Деревья были усеяны ярко-алыми точками. Это были ибисы. Внезапно целая стая расправила крылья и взмыла в воздух, рассеявшись по всему кратеру. Мирасоль была потрясена простотой и смелостью этого экологического творения, его грубой, первобытной жизненной силой.
      И вот это она пришла уничтожить. Такая мысль наполнила ее сердце печалью.
      Потом ей вспомнились те годы, когда она стремилась всячески подольститься к своим учителям-Властителям, помогая им уничтожать свою собственную культуру. И когда появился шанс подняться по Лестнице, группа выбрала ее. Мирасоль заставила себя забыть о печали, вспомнив о своих честолюбивых помыслах и о соперниках.
      Собственно говоря, вся история человечества в космосе представляла собой длинную череду честолюбивых помыслов и соперничества. Космические колонии с первых дней стремились к самодостаточности и очень быстро прекратили сношения с истощенной Землей. Благодаря автономным системам жизнеобеспечения колонии приобрели менталитет независимых городов-государств. В тепличной атмосфере о'нилов расцветали причудливые идеологии, и отколовшиеся группы стали обычным явлением.
      Поддерживать порядок на просторах космоса было невозможно.
      Возникали элиты первопроходцев, дерзко бросавшие в лицо остальным свои аномальные технологии, развитию которых никто не мог воспрепятствовать. И совершенно неожиданно степенная поступь научного прогресса превратилась в дикий, беспорядочный бег. Ударные волны новых наук и технологий разнесли в клочья целые сообщества.
      Осколки прежних культур сливались в группировки, столь существенно отчужденные друг от друга, что "человечеством" их называли лишь за отсутствием более точного термина. Например, шейперы подчинили себе собственный генетический механизм и, вызвав искусственный эволюционный взрыв, далеко оторвались от прочего человечества. Их соперники, механисты, заменили плоть усовершенствованными протезами.
      Паттернисты - группировка, к которой принадлежала Мирасоль, откололись от фракции шейперов.
      Паттернисты специализировались в церебральной асимметрии. Имея чрезмерно развитые правые полушария мозга, они отличались выдающейся интуицией, склонностью к метафорам, параллелям и внезапным озарениям. Их творческие умы и прихотливая, непредсказуемая гениальность поначалу давали им некоторую фору в конкурентной борьбе. Но эти преимущества породили и очень серьезные недостатки, такие как паранойя и аутизм. Их образные системы, они же паттерны, выходили из подчинения разума и превращались в причудливые сплетения фантазмов.
      При таких дефектах колония стала быстро хиреть. Пришла в упадок промышленность, задавленная предприимчивыми соседями. Конкуренция стала намного жестче. Картели шейперов и механистов превратили коммерческую деятельность в некое подобие тотальной войны. Паттернисты свою игру проиграли, и настал тот день, когда их зона обитания оказалась скупленной на корню плутократами-Властителями. В некотором смысле это был акт милосердия. Властители были публикой учтивой и гордились своим умением ассимилировать беженцев и неудачников.
      Сами Властители тоже начинали свой путь диссидентами и перебежчиками. Их постгуманистическая философия придала им моральные силы и спокойную уверенность в своем праве господствовать над группировками, оказавшимися на задворках человечества, и поглощать их К тому же они пользовались поддержкой Инвесторов, которые обладали несметным богатством и секретами звездоплавания.
      Радар краулера предупредил Мирасоль о появлении транспортного средства конкурирующей группы. Приподнявшись с водительского диванчика, она вывела на экран изображение этой машины. Шишковатый шар, неловко балансирующий на четырех длинных и тонких ножках. Выделяясь на фоне горизонта, он быстро, враскачку, прошелся по противоположному карнизу кратера, а потом исчез из виду, спустившись по внешнему склону.
      Мирасоль подумала, нет ли тут какого-нибудь жульничества. Ее саму так и тянуло смошенничать - спустить в кратер несколько пакетиков с замороженными аэробными бактериями или пару десятков капсул с яйцами насекомых. Но она боялась кружащих по орбите мониторов наблюдателей из ТК. Ставка была слишком высокой - не только ее собственная карьера, но и дальнейшая жизнь всей группы, прозябающей в нищете и отчаянии в своем восстановительном лагере. Говорили, что сам повелитель ТК, постчеловек, которого все называли королем Омаром, будет лично наблюдать за состязанием. Опозориться у него на глазах - под его холодным и равнодушным взглядом было бы просто ужасно.
      Прямо под ней на внешнем склоне кратера появилась вторая машина соперников, скользя и извиваясь с безумно-агрессивной грацией. Длинный и гибкий корпус двигался, петляя, словно змея, и гордо сияя массивной головой, похожей на зеркальный фасетчатый шар.
      Оба конкурента стремились к одному месту - сборному пункту, где шестеро участников получат последние инструкции от Властителей. Мирасоль прибавила скорость.
      Когда на экране высветился лагерь, Мирасоль остолбенела от изумления. Он был нелеп и огромен - наркотический мираж из геодезических куполов и разноцветных минаретов, рассыпавшихся по поросшей лишайником степи, словно осколки упавшей хрустальной люстры. Лагерь Властителей.
      Здесь расположатся арбитры и знатоки био-арта, которые будут принимать решение по кратеру, когда внедренные экосистемы начнут бороться за первенство.
      Шлюзы лагеря были окружены глянцевитыми зелеными зарослями лишайника: растительность жадно пожирала просачивающуюся изнутри влагу Мирасоль проехала в своем краулере через распахнутый шлюз в гараж. Там два робота-механика драили кольца стометровой змеи-вездехода и сверкающее черное брюхо восьминогой шагалки. Черная шагалка стояла на полусогнутых ногах, втянув телескопическую голову, словно изготовясь к прыжку. На ее раздувшемся брюхе красовались изображение красных песочных часов и корпоративные эмблемы группировки.
      В гараже пахло пылью, смазкой и цветочными духами. Мирасоль не стала мешать механикам и на негнущихся ногах направилась по длинному коридору, на ходу разминая затекшие мышцы спины и плеч. Ажурная металлическая дверь упруго разлетелась на проволочки и, пропустив Мирасоль, вновь приняла прежний вид.
      Она оказалась в столовой, которая сотрясалась и звенела от пронзительных монотонных звуков музыки Властителей. Стены были оборудованы высокими мониторами с изображениями поразительно прекрасных садов. Упитанного вида робофициант с раздутым, словно больным, корпусом из металлоорганики и тыквообразной улыбающейся головой провел Мирасоль к ее креслу.
      Она села, продавив коленями тяжелую белую скатерть. Всего за столом было семь мест. Во главе стояло высокое кресло, предназначенное для Властительного советника. Место, отведенное Мирасоль, не оставляло иллюзий касательно ее статуса - она сидела в самом конце стола, по левую руку от советника.
      Двое из соперников уже сидели за столом. Один из них был высокий рыжеволосый шейпер с длинными и тонкими руками. Заостренные черты лица и блестящие настороженные глаза придавали ему вид сварливой птицы. Вторым был мрачный, зловещего облика механист с руками-протезами и в полувоенном кителе с красными солнечными часами на погонах.
      Мирасоль молча и искоса смотрела на двух своих соперников, изучая их. Оба они были молоды, как и она. Властители благоволили к молодежи и всячески поощряли рост населения среди плененных ими группировок.
      Эта хитроумная политика подрывала позиции старой гвардии в каждой группировке посредством их же детей, с рождения подвергавшихся идеологической обработке Властителей.
      Рыжий в своем кресле, расположенном по правую руку рядом с креслом советника, чувствовал себя явно неловко. Вид у него был такой, будто он хотел что-то сказать, но все не решался. Пиратского обличил мех сидел, уставясь на свои протезы. Уши у него были заткнуты наушниками.
      Возле каждого места стояла груша со спиртным. Властители, привыкшие на орбите к невесомости, пользовались такими грушами по привычке, и наличие их на этом столе было одновременно и почетным, и унизительным.
      Дверь, затрепетав, растворилась вновь, и в комнату ввалились, словно наперегонки, еще два участника состязания. Первым был упитанный мех, еще не привыкший к силе тяготения, - его обвислые конечности поддерживал экзоскелет. Второй была круто мутантная шейпер, ноги которой имели локти вместо коленей, а заканчивались ладонями Пальцы нижних рук украшали толстые кольца, позвякивавшие друг о дружку, когда шейпер вперевалочку шла по паркету.
      Ногорукая женщина уселась напротив рыжего. Они стали с запинками переговариваться на языке, который всем прочим был непонятен. Человек в каркасе, шумно дыша, рухнул в кресло напротив Мирасоль. Он явно страдал. Его пластиковые глаза были не выразительнее осколков бутылки. Муки, вызванные притяжением, показывали, что на Марсе он новичок, а его место за столом свидетельствовало о принадлежности к довольно влиятельной группировке. Мирасоль таких презирала.
      Она ощутила себя в капкане дурного сна. Все в облике ее соперников говорило о полной неспособности к выживанию. Вид у них был загнанный и голодный, как у потерпевших кораблекрушение: Вот они сидят на плоту, полуживые от голода, и с тайным вожделением ждут - кто же подохнет первым.
      Она увидела в ложечке свое отражение и тут же представила, как сама выглядит в глазах окружающих. Правое, интуитивное полушарие, разбухшее до нечеловеческих размеров, деформированный череп. Стандартно-красивое лицо, продукт генетических манипуляций, но выражение усталое и безрадостное - она чувствовала это всей своей кожей. Ее фигура казалась бесформенной под клетчатой водительской курткой, полувоенной рубашкой цвета хаки и такими же точно штанами. Кончики пальцев воспалены из-за привычки грызть ногти. Она ощутила в себе ауру обреченности и умирания, типичную для старшего поколения ее группы - тех, кто дерзнул попробовать силы в великом мире космоса, но не преуспел. И возненавидела себя за это.
      Они все еще ждали шестого участника, когда грохот музыки внезапно усилился, и прибыл Властительный советник, точнее, советница. Ее звали Аркадия Сорьенти Инкорпорэйтед, и она принадлежала к правящей олигархии Властителей. Она вошла в разлетевшуюся дверь, чуть покачиваясь, аккуратными шажками женщины, не привыкшей к тяготению.
      На ней было облачение дипломата высокого ранга, сшитое по моде Инвесторов. Властители гордились своими дипломатическими контактами с чужеродными Инвесторами, поскольку именно покровительство Инвесторов обеспечило им несметные богатства. На носках сапожек Сорьенти, доходивших до колен, имелись накладные птичьи когти, чешуйчатые, как шкуры Инвесторов. Ее корпоративное превосходительство была одета в тяжелую юбку из золотых нитей, усеянных драгоценными камнями и строгий официальный пиджак с расшитыми манжетами. Позади головы возвышался стоячий воротник, образуя разноцветный гребень. Ее светлые косички были переплетены невероятно сложным образом и напоминали провода в компьютере. Кожа ее голых ног ослепительно блестела, будто ее только что покрыли эмалью. Веки, отливали мягкими пастельными тонами, как у рептилии.
      Один из двух личных роботов помог ей сесть. Сорьенти приветливо наклонила голову и переплела пальцы красивых маленьких рук, столь густо усаженных кольцами и браслетами, что они напоминали сверкающие рукавицы.
      - Надеюсь, что все вы с удовольствием воспользовались возможностью непринужденной беседы, - сладко проворковала она, будто нечто подобное было на самом деле возможно. - Прошу извинить меня за опоздание. Шестой участник соревнования не почтит нас своим присутствием.
      Объяснений не последовало. Властители никогда не оповещали о каких-либо своих действиях, могущих быть истолкованными как наказание. Взгляды соперников, удивленные и в то же время расчетливые, показывали, что они воображают самое худшее.
      Двое приземистых робофициантов обходили стол, раскладывая еду из подносов, пристроенных на их раздутых головах. Соперники безо всякой охоты ковырялись в тарелках.
      За креслом советницы вспыхнул экран, и на нем появилось схематическое изображение кратера Ибис.
      - Прошу обратить внимание на измененные линии границ, - сказала Сорьенти. - Надеюсь, что каждый из вас постарается избежать вторжения на чужой участок не только физически, но и биологически. - Она серьезно их оглядела. - Возможно, некоторые из вас намереваются воспользоваться гербицидами. Это не возбраняется, однако попадание струи за пределы отведенного сектора считается грубым нарушением. Создание бактериологических систем - весьма тонкое искусство. Распространение специально разработанных болезнетворных организмов есть с эстетической точки зрения искажение. Прошу, пожалуйста, не забывать, что ваши действия являются нарушением естественного процесса, точнее, того, что в идеале должно бы быть таковым. Поэтому период биотического осеменения ограничен двенадцатью часами. После чего мы дадим новому уровню сложности стабилизироваться без какого-либо дальнейшего вмешательства. Не лезьте из кожи вон, постарайтесь ограничиться самой важной ролью - ролью катализаторов.
      Речь Сорьенти была официально церемонна. Мирасоль внимательно смотрела на экран дисплея, с большим удовлетворением отмечая, что ее территория увеличилась.
      При взгляде сверху кратер оказался вовсе не идеально круглым.
      По сектору Мирасоль, самому южному, пролег глубокий и плоский шрам от большого оползня. В том месте стена кратера осела и обвалилась в глубь. Простая экосистема быстро оправилась, и нижний край осыпи густо порос манграми. Сверху же склон был обглодан ледниками и лишайниками.
      Шестой сектор перестал существовать, и доля Мирасоль выросла почти на двадцать квадратных километров.
      Это даст экосистеме ее группы больше пространства, на котором можно закрепиться, прежде чем смертельная схватка начнется всерьез.
      Такое состязание было далеко не первое. Властители проводили их уже несколько десятилетий как объективную проверку способностей конкурирующих групп. Подобное стравливание вполне отвечало принципу политики Властителей - "разделяй и властвуй".
      А в грядущие столетия, когда климат Марса станет более благоприятным для жизни, сады вырвутся из кратеров и полностью покроют поверхность. Марс станет джунглями, где закипит война между раздельно сотворенными экосистемами. Для Властителей состязания представляли собой тщательно изучаемые модели будущего.
      А группировкам состязания давали стимул к труду. Экологические науки достигли небывалого прогресса - ведь их подстегивали садовые войны. Уже сейчас с развитием науки и хорошего вкуса многие из самых древних кратеров стали выглядеть с экоэстетической точки зрения совершенно позорно.
      Кратер Ибис был ранним грубым экспериментом. Группировки, создавшей его, давно уже не существовало, а ее примитивное творение ныне считалось безвкусицей.
      Каждая садоводческая группа ставила лагерь возле своего кратера, стараясь заронить в него жизнь. Но кратчайшим путем к Лестнице стали состязания. Мировоззрения и таланты соперников, претворенные в жизнь, оказывались критериями в опосредованной борьбе за превосходство. Синусоиды развития, восходящие и нисходящие линии экспансии или затухания прочерчивали мониторы судей-Властителей, как графики фондовой биржи. Многосторонняя борьба оценивалась в каждом ее аспекте: технологическом, философском, биологическом и эстетическом. Победители покидали свой лагерь и обретали богатство и могущество Властителей. Они разгуливали по унизанным драгоценностями коридорам ТК и услаждались всеми сопутствующими факторами увеличением продолжительности жизни, корпоративными титулами, просвещенной терпимостью и межзвездным покровительством Инвесторов.
      Когда над горизонтом заалел рассвет, вся пятерка расположилась вокруг кратера Ибис, ожидая сигнала. День выдался тихий, и лишь далекая цепочка струйных течений омрачала небо. Мирасоль наблюдала, как солнечный свет розовыми пятнами сползает по внутреннему склону западной стены кратера. В мангровых зарослях пробуждались птицы.
      Мирасоль напряженно ждала. Она заняла позицию в верхней части осыпи, оставленной оползнем. Радар показывал расположение ее соперников на внутренних склонах. Слева разместились шагалка с солнечными часами и змея с блистающей головой; справа - краулер, похожий на богомола, и шар на ходулях.
      Сигнал был дан неожиданно, будто молния: с орбиты просвистел ледяной метеор, оставив полосу абляционного пара. Мирасоль рванулась вперед.
      Стратегия паттернистов состояла в том, чтобы основное внимание сосредоточить на верхних склонах и осыпи - именно в этой окраинной эконише они рассчитывали преуспеть. Их холодный кратер на Большом Сырте позволил им обрести некоторый опыт по части высокогорных биологических видов, и они надеялись использовать это свое преимущество. Длинный склон, по которому прошел оползень, расположенный намного выше уровня моря, был призван стать их опорным пунктом. Краулер накренился в глубь кратера и выпустил тонкую струйку раствора с бактериями, пожирающими лишайник.
      Внезапно воздух заполнился птицами. На противоположной стороне кратера шар добежал до береговой линии и взялся крушить мангровый лес. В тех местах, где прошел луч мощного лазера, клубился редкий дымок.
      Тучами взмыли птицы, покидая гнезда, кружа и мечась в ужасе. Поначалу их исступленные крики доносились как пронзительный шепот. Потом, по мере того как ширилась зона страха, их хриплые голоса начали отдаваться эхом двойным, тройным, - перерастая в обезумевший шквал боли. В воздухе кратера, нагретом утренним солнцем, висели миллионы алых точечек, вихрясь и слипаясь, как в невесомости капли крови.
      Мирасоль разбрасывала семена высокогорных растений. Краулер осторожно спускался по осыпи, распыляя удобрения по трещинам и расселинам. Она выворачивала камни и небольшими партиями выпускала беспозвоночных нематод, клещей, мокриц, преобразованных сороконожек. Чтобы им было чем питаться, пока не укоренятся мхи и папоротники, она поливала камни желатином.
      Птицы кричали душераздирающе. Внизу орудовали другие группы, барахтаясь в грязи на уровне моря, круша все на своем пути, истребляя лес, чтобы освободить место под собственные творения. Громадная змея, петляя, носилась по чаще, складывалась узлом, с корнем вырывала целые пучки мангров. Мирасоль увидела, как распахнулась макушка фасетчатой змеиной головы, и оттуда вылетело облако летучих мышей.
      Богомол методично вышагивал вдоль границ своего сектора. Его зазубренные лапы превращали все, что попадалось на пути, в щепу. Шагалка с часами пропахала всю свою территорию, оставляя за собой грязные полосы выжженной земли. Позади нее поднималась стена дыма. Это был рискованный шаг. Стерилизация сектора огнем могла дать новой жизни некоторое преимущество. А даже самый малый толчок может оказаться решающим, когда система пойдет развиваться по экспоненте. Но кратер Ибис представлял собой замкнутую систему. Огнем можно было пользоваться лишь с очень большой осторожностью. Количество воздуха в чаше было ограничено.
      Мирасоль работала с мрачной сосредоточенностью. Теперь насекомые. Насекомыми часто пренебрегали, отдавая предпочтение массивным морским животным или импозантным, красивым хищникам. Но в пересчете на биомассу, грамм на грамм, насекомые вполне могли перевесить. Контейнер она бросила вниз, к самому берегу. Там он разморозится и выпустит на волю водяных термитов. Мирасоль сдвинула плоский каменный карниз и посадила в открывшуюся почву капсулы с яйцами. Потом выпустила облачко листоядных мошек, крошечные тела которых были напичканы бактериями. В чреве краулера размораживались обоймы капсул, которые затем выстреливались из сопел, выбрасывались через отдушины или высаживались в ямки, пробитые заостренными концами ног
      Каждая группа создавала потенциальный мир. У края воды богомол выпустил двух существ, похожих на гигантские черные планеры Они проносились сквозь стаи ибисов, раскрыв громадные сетчатые рты. На островах в центре кратерного озера по скалам карабкались чешуйчатые моржи, выдыхая клубы пара. Шар на ходулях разбивал на останках мангрового леса сад. Змея уползла в воду. От ее фасетчатой головы расходящимися дорожками разбегались волны.
      В секторе, где орудовала шагалка с часами, все так же клубился дым. Пожар распространялся, и шагалка, бешено перебирая паучьими лапами, носилась по своему поделенному на зоны участку. Мирасоль следила за перемещением дыма, одновременно выпуская стада горных белок и сурков.
      Произошла ошибка. При слабом марсианском притяжении дымный воздух стремительно рвался наверх, а вниз устремился, заполняя вакуум, холодный свирепый ветер с долин. Остервенело полыхали мангры. В воздух взлетали изломанные сплетения горящих ветвей.
      Шагалка кинулась в пламя, круша и топча огонь. Мирасоль рассмеялась, представив себе, как в банке данных у судей накапливаются штрафные очки. Ее осыпям огонь не грозил - нечему было гореть.
      Стая ибисов образовала огромное крутящееся кольцо. В их разрозненных рядах метались темные силуэты летающих хищников. Полоса пара, оставленная метеором, начала скручиваться и ломаться. Угрюмый ветер набирал силу.
      Загорелось в секторе змеи. Сама змея плавала в мутных водах моря, окруженная грудами ярко-зеленых водорослей. Прежде чем водитель змеи успел это заметить, пламя уже бушевало в огромной куче оставленного на берегу мусора. Преграды от ветра больше не существовало. Воздух устремился вниз по оголенному склону. Извиваясь и сверкая искрами, встал черный столб дыма.
      От влетевшей в него стаи ибисов осталось совсем немного - некоторые птицы горели на лету. Мирасоль становилось страшно. Поднимаясь к ободу кратера, дым остывал и начинал распространяться вниз и в стороны. В воздухе возник вихрь, бублик из горячего дыма и холодного ветра.
      Краулер разбрасывал охапки сена с высоким содержанием семян для карликовых архаров. Прямо перед Мирасоль с неба упал ибис; к шее его присосалось темное выгибающееся нечто - сплошь когти и зубы. Мирасоль рванулась вперед и раздавила хищника, потом остановилась и встревоженно посмотрела на другую сторону кратера.
      Пожар распространялся неестественно быстро. Маленькие клубы дыма появлялись в десятках мест - кучи сваленных деревьев вспыхивали одна за другой. Преобразованный мозг Мирасоль начал искать в происходящем систему. Огонь в секторе богомола разгорался в таких местах, куда горящие обломки явно не могли долететь.
      В зоне шагалки пламя перекидывалось через просеки, словно бы их не замечая. Система была, но какая-то нездоровая, неестественная; казалось, что разрушение наделено самостоятельной силой, что оно черпает силы само в себе.
      Всепожирающий пожар принял вид полумесяца. Мирасоль почувствовала глубокий, парализующий страх из-за утраты контроля над ситуацией - такой испытывает космонавт, заслышав свист воздуха, уходящего через пробоину, или самоубийца при виде первого фонтанчика алой крови.
      Через час сад скрылся из виду под жарким ураганом распада. По краям кратера плотные столбы дыма сгустились в грозовые фронты. Постепенно над кратером кольцом поднялась серая дымка, простреливаемая искрами, извергающая пепел как будто дождь. Под зловещим кольцом метались орущие птицы, падая десятками, сотнями. Тела их усеивали поверхность моря. Их яркое оперение тускнело от пепла, который пропитывал серый воздух.
      Машины конкурентов продолжали сражаться с пламенем, пробившись в целости и сохранности через обугленные края пожара. Усилия их были совершенно напрасны - жалкий ритуал перед катастрофой.
      Даже яркая, злобная чистота огня потускнела, растеряв силы. Не хватало кислорода. Пламя опадало, растекалось медленнее, испуская темный, омерзительный, густой от непрогоревшей сажи дым.
      Там, где прошел огонь, не могло выжить ничто, нуждающееся в воздухе. Погибло даже само пламя, и лишь дым лизал закопченные, поникшие склоны.
      Мирасоль видела, как по осыпи, выбиваясь из сил, карабкаются в поисках воздуха полосатые газели. Они вращали темными, только что из лаборатории глазами в извечном животном страхе. Шкуры их были опалены, бока вздымались, изо ртов капала пена. Одна за другой они умирали в судорогах, лягая безжизненный марсианский камень, и скатывались по склону вниз. Это было жуткое зрелище - образ погибающей весны.
      Внимание Мирасоль привлекло чуть заметное красное пятно ниже по склону, слева. Среди скал крался какой-то большой красный зверь. Она развернула краулер и осторожно подобралась к нему; лицо ее сморщилось, когда по лобовому стеклу растекся темный ядовитый дым.
      Она засекла зверя, когда тот вылезал из укрытия. Это было опаленное, хрипло дышащее существо, похожее на громадную красную обезьяну. Она бросилась вперед и схватила зверя руками краулера. Поднятый в воздух, он царапался и брыкался, молотя по манипуляторам дымящейся веткой. Исполненная отвращения и жалости, Мирасоль раздавила зверя. Корсаж из плотно подогнанных перьев ибиса лопнул, и она увидела окровавленное человеческое тело.
      С помощью захватных устройств Мирасоль потянула за тугой пучок перьев у него на голове. Маска порвалась и слетела, и голова мертвого человека упала на грудь. Она запрокинула голову трупа назад. Открылось лицо, татуированное звездами.
      Птицелет парил над выжженным садом, плавно, будто во сне, взмахивая длинными красными крыльями. Мирасоль наблюдала за раскрашенным лицом Сорьенти. Ее корпоративное превосходительство не сводила глаз с экрана.
      Мощные камеры птицелета выбрасывали на экран картинку за картинкой и освещали лицо Властительницы. Стол был усеян изящными безделушками: ингалятор в чехле, полупустая груша, украшенная драгоценными камнями, крошечный бинокль с ручкой, стопка кассет.
      - Случай беспрецедентный, - проговорила ее превосходительство. Разумеется, это не тотальное вымирание, а лишь гибель всего, что имеет легкие. Среди низших созданий - рыб, насекомых, кольчатых червей показатель выживаемости должен быть достаточно высок. Теперь, когда дождь прибил пепел, можно разглядеть, что растительность восстанавливается вполне основательно. Ваш сектор, скорее всего, вообще не пострадал.
      - Да, - сказала Мирасоль. - Туземцы не смогли добраться туда со своими факелами, пока огонь еще не задохнулся.
      Сорьенти лениво откинулась на спинку кресла.
      - Было бы желательно, чтобы вы не упоминали о них так громко, даже с глазу на глаз.
      - Мне все равно никто не поверит.
      - Другие их так и не увидели, - сказала Властительница. - Слишком увлеклись борьбой с огнем. - Она немного помолчала. - Хорошо, что вы в первую очередь рассказали об этом мне.
      Мирасоль посмотрела в глаза своей новой покровительнице и отвернулась.
      - Больше мне было некому рассказать. Все сказали бы, что я выстроила систему исключительно на основе собственных страхов.
      - Да, вам же надо думать о группе, - сказала Сорьенти с сочувственными интонациями. - При столь блестящем будущем им совершенно ни к чему возрождать свою репутацию лиц, склонных к параноидальному бреду.
      Она внимательно посмотрела на экран.
      - Паттернисты победили, уйдя с арены соревнований. Ситуация оригинальная. Если новый сад нам наскучит, мы сможем стерилизовать кратер прямо с орбиты. Пусть какая-нибудь другая группа начнет с чистого листа.
      - Только не давайте им строить слишком близко к краю, - сказала Мирасоль.
      Ее превосходительство внимательно посмотрела на нее, склонив голову набок.
      - У меня нет доказательств, - продолжила Мирасоль, - но за всем этим я вижу определенную схему. Туземцы не могли появиться из ниоткуда Скорее всего, колония, обустроившая этот кратер, погибла под колоссальным оползнем. Это была ваша работа? Это вы их убили?
      Сорьенти улыбнулась:
      - Вы очень догадливы. Там, наверху, вы далеко пойдете. И еще, вы умеете хранить тайны. Должность моего личного секретаря вам очень подходит.
      - Их уничтожили с орбиты, - сказала Мирасоль. - Иначе зачем бы они стали прятаться от нас? Вы пытались их истребить.
      - Это было очень давно, - сказала Властительница. - В те дни ситуация была еще крайне неустойчива. Они исследовали тайны звездоплавания, а эта область известна только Инвесторам. Пошли слухи, что они в своем восстановительном лагере добились определенных успехов. После этого у нас просто не оставалось выбора.
      - Выходит, их убили ради выгоды Инвесторов, - сказала Мирасоль. Она стремительно поднялась и заходила по каюте. На ее новой юбке бренчали драгоценности. - Чтобы эти рептилии могли и дальше играть нами, скрывать свою тайну и продавать нам побрякушки.
      Властительница сложила руки, звякнув кольцами и браслетами.
      - Наш король Омар мудр, - сказала она. - Если бы усилия человечества обратились к звездам, что стало бы с терраформингом? Зачем нам отрекаться от предназначения быть творцами и становиться вторыми Инвесторами?
      - Но подумайте об этом, - сказала Мирасоль. - О том, как они утратили свои технологии и выродились в людей. В горстку дикарей, пожирающих птичье мясо. Подумайте о том страхе, в котором они жили на протяжении многих поколений, о том, как они сожгли свой дом и убили сами себя, когда увидели, что мы пришли уничтожить их мир. Вас это не приводит в ужас?
      - Судьба людей? Нисколько, - ответила Сорьенти
      - Но как вы не понимаете? Вы дали этой планете жизнь. Для вас это был вид искусства, большая игра. Вы вынудили нас играть в нее, а эти люди из-за нее погибли! Неужели непонятно, что это зло?
      - Наша игра - это действительность, - сказала Властительница и показала на экран. - Взгляни-ка сюда. Не станешь же ты отрицать, что в разрушении есть своя дикая красота.
      - Вы оправдываете эту катастрофу?
      Властительница пожала плечами.
      - Если бы жизнь была идеальна, то как бы все могло развиваться? Разве мы не постлюди? Все растет, все умирает. В свое время космос убьет нас всех. Космос лишен смысла, и пустота его абсолютна. Это ужас в чистом виде, но это и чистейшая свобода. И заполнить его могут только наши устремления и наши творения.
      - И это оправдывает ваши действия?
      - Мы действуем во имя жизни, - сказала Властительница. - Наши устремления стали природными законами этого мира. Мы ошибаемся, поскольку жизнь тоже ошибается. Мы движемся дальше, поскольку жизнь должна продолжаться. Когда ты увидишь все в надлежащей перспективе, то есть с орбиты, когда могущество, которым мы располагаем, окажется в твоих руках, тогда ты сможешь судить нас. - Она улыбнулась. - Только судить ты будешь саму себя. Ведь ты будешь Властительницей.
      - А как же с группами, которые вы заперли на планете? С вашими агентами, теми, кто исполняет вашу волю? Когда-то у нас были собственные устремления. Мы не смогли осуществить их, и теперь вы держите нас в изоляции, промываете нам мозги, превращаете нас в древнюю историю. У нас должно быть что-то свое. Но теперь у нас ничего нет.
      - Это не так. У вас есть то, что дали вам мы. У вас есть Лестница.
      Пронзительной силы видение предстало перед Мирасоль: могущество, свет, чуть-чуть справедливости - и этот мир, где-то там, далеко внизу, уменьшенный до размеров ярко освещенной арены, со всеми его грехами, со всей печалью.
      - Да, - помолчав, сказала она. - У нас есть Лестница.